VIII. Заключительные выводы.

Резюмируем выводы, вытекающие из предшествующего изложения.

1) Существующее понятие вещного права не может претендовать на научное значение. Определяемое в смысле непосредственного господства над вещью, непосредственного правоотношения лица к вещи, оно само по себе является принципиально неправильным (гл. II). Определяемое же в смысле абсолютного права, оно не адекватно своему объему, тому кругу правовых институтов, который принято в настоящее время охватывать понятием вещного права. Ибо в этот круг входят и абсолютные, и — в значительно большем количестве — относительные права (jura in re). Поэтому то, что сейчас именуется вещным правом, представляет собою не однородный «класс», а «сборную группу» явлений (терминология проф. Л.И. Петражицкого).

С другой стороны, в этой сборной группе нет абсолютных прав, имеющих своими объектами не вещи, а нематериальные блага  (т. наз. «исключительные» права).

Как это свойственно сборным группам, группа т. наз. вещных прав не дает возможности построения каких либо адекватных ей теоретических положений, не обнаруживает каких либо общих и отличительных юридических признаков.

Некоторыми отзвуками этого обстоятельства являются два следующих факта:

а) факт отсутствия в известных нам законодательных кодексах общей части вещного права, при наличии в них, однако, общей части обязательственного права;

б) факт значительно большей емкости упомянутой общей части обязательственного права, чем это вытекает из ее названия: многие ее положения оказываются применимыми не только к обязательственным, но и к «вещно»-правовым сделкам и отношениям.

Таким образом, от понятия вещного права, выросшего на почве римских исковых формул, следует отказаться.

2)  Существующее деление прав на абсолютные и относительные является правильным и подлежит сохранению. Основанием, критерием этого деления является различие в субъектном составе тех и других правоотношений, а, следовательно, в самой структуре их и, вместе с тем, в характере междулюдской связи, образующей существо всякого правоотношения. Эта связь устанавливается либо по типу прямых проводов, протянутых между определенными точками пространства, либо по типу «беспроволочной» связи, соединяющей данную точку пространства с абсолютно-неопределенным числом всех «прочих» точек. В первом случае (относительные правоотношения) правовая энергия струится лишь по данному проводу, хотя и рассеивается, вместе с тем, в окружающем пространстве (косвенное, отраженное действие по адресу 3-х лиц). Во втором случае (абсолютные правоотношения) право излучает энергию из одной точки волнообразно, непосредственно во все стороны социальной среды.

3) Но, при сохранении деления прав на абсолютные к относительные, необходимо внести в него изменения. Необходимо, во-первых,  исправить самое  понятие относительного права. Неверно, — как это утверждает господствующая теория, —  будто относительное правоотношение есть отношение (между определенными лицами), не имеющее никакого действия вовне. Следует, напротив, включить в понятие относительного права признак косвенного, отраженного действия против 3-х лиц. Если старая доктрина «непосредственного господства над вещью» недооценивала социального характера вещного права, то позднейшая доктрина об абсолютных и относительных правах в существующем ее виде недооценивает уже, вместе с первою, социального характера обязательственного права. Различие между абсолютными и относительными правами идет не по той линии, что абсолютное право «обязательно», «действует» и т.д. — против «всех», а относительное — только против «одного». Всякое право (именно потому, что оно — право, т. е. особое явление социального порядка) «обязательно» для «всех» и «действует» против «всех». Всякое правоотношение связывает управомоченного не с «одним» только лицом, а со всем обществом. Это вытекает, между прочим, из условия адекватности правовой формы ее экономическому содержанию. Ибо всякое экономическое отношение, даже являющееся содержанием обязательственно-правового отношения, есть отношение ко всему обществу.

Различие между абсолютными и относительными правами — в самом характере связи (см. выше п. 2), соединяющей в обоих случаях управомоченного со всем обществом. В одном случае — связь со всем обществом является прямою, непосредственною; в другом случае — она является прямою и непосредственною лишь с «одним» лицом и посредственною (косвенною, отраженною) со всеми прочими  лицами.

4) Необходимо, далее, значительно сократить число абсолютных прав. Целый ряд прав, признаваемых в настоящее время абсолютными (вещными), таковыми в действительности не являются, так как, по своему субъектному составу, по своей структуре, по характеру оформляемой ими социальной связи они принадлежат к совершенно другому типу, к типу относительных прав. Сюда относятся, в частности, право застройки, право залога и другие рассмотренные выше (гл.гл. IV—VI) права, почти все т. наз. «ограниченные вещные права», jura in re. Все эти права следует переквалифицировать и перечислить из абсолютных в относительные, с соответственной ломкой установившейся систематики гражданских прав.

5) Но даже и в этом измененном виде (п.п. 3 и 4) деление прав на абсолютные и относительные все же не может быть положено в основу систематики хозяйственных прав. При всей своей теоретической безупречности, оно непригодно для указанной цели.

Это объясняется свойством самого признака, лежащего в основании указанного деления. Этот признак (структурный тип правоотношения) имеет, во—первых, слишком общий и абстрактный характер для того, чтобы на нем можно было построить всю систему деления хозяйственного права в конкретном многообразии его ветвей н разветвлений. Во-вторых, этот признак имеет слишком формальный характер и потому не дает надлежащей гарантии в том, что образуемые при помощи его группировки не явятся соединением разнородных и разъединением однородных по существу величин.

6) В основу научной систематики и классификации хозяйственных прав должен быть положен экономический признак. Это вытекает не только из кризиса существующей ныне систематики гражданских прав, основанной на формально-юридических признаках, но и из общих методологических положений о соотношении права (особенно хозяйственного) и экономики. Если хозяйственное право относится к экономике, как форма к содержанию, если хозяйственное право есть не что иное, как «формальное опосредствование экономики», как сама экономика, претворенная в форму права, — то построение системы хозяйственного права по экономическому признаку, т. е. по признаку его содержания, его действительного существа, явится как нельзя более естественным и научно обоснованным делом.

Такая экономическая систематика хозяйственных прав обладала бы, к тому же, двумя ценными преимуществами по сравнению с современною формально-юридическою схемою гражданских прав:

а) она давала бы значительно более детальную, расчлененную и подчиненную известной внутренней закономерности классификацию хозяйственных прав, тогда как современная систематика ограничивается делением гражданских прав на два-три крупных раздела, в каждом из коих отдельные институты чередуются в случайном порядке, без плана, без связи, без последовательности;

б) она подчеркивала бы наиболее жизненные и важные стороны хозяйственно-правовых институтов, освещала бы их извнутри, «внутренним светом», облегчала бы, тем самым, наилучшее уяснение их существа и их взаимной связи в общей системе хозяйства и права.

Неудивительно поэтому, что в последнее время идея построения системы хозяйственных прав на экономическом признаке, можно сказать, носится в воздухе .

Правда, все, что в этой области имеется, не идет еще пока далее начальных попыток, первых шагов, черновых эскизных набросков. Но самый путь движения намечен правильно.

Не на характере исковой защиты, венчающей гражданские права, не на формально-юридической их природе, а на пропитывающем их от корня до верхушки экономическом содержании должна строиться научная система хозяйственного права. И если на первом пути стояло некогда римское право, а на втором и поныне стоят пережившая свой век пандектная система, то научное будущее данной проблемы лежит, несомненно, на последнем пути.