§ 46. Право и суд в Османской империи

Основы правовой системы Судебно-правовая система турецкого

государства сложилась на основе и му­сульманского права (общего для значительной части народов сред­невековой Азии), и собственного традиционного права — тюре. Не­сравненно большую роль в Османской империи XV-XVHI вв. играло и государственное законодательство.

Мусульманское право своим источником имело Коран — священную книгу мусульман, которая приобрела каноническое со­держание в сер. VII в. Коран составлен из поэтических наставлений и высказываний, якобы переданных Аллахом через пророка Мухам-мада. Большая часть считалась как бы общими религиозными и жизненными правилами поведения мусульман, и около 80 сур (глав) содержали в себе высказывания по правовым ситуациям. Ко­раном предписывалось мусульманам отказаться от родовых обычаев и впредь руководствоваться им как полновесным судебником («И так мы ниспослали его как арабский судебник»). Другим важней­шим элементом мусульманского права считается сунна — свя­щенное предание. На протяжении первых веков распространения ислама было создано немало рассказов о жизни и деяниях пророка, делах первых халифов — хадисов. К сер. IX в. значительная часть их была признана ортодоксальными и обязательными наравне с Кораном при решении вопросов об обязанностях правоверных*. Сунна была тем более важна для формирования права, что давала примеры конкретного разрешения жизненных и правовых ситуаций в описательной, а не доктринальной форме. Однако там, гда Коран высказывался однозначно и определенно, сунна отступала.

* В зависимости от принятия или непринятия сунны мусульманство раскололось на суннитов (последователей) и шиитов.

 

470

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

РАЗДЕЛ III

 

471

 

 

 

Судьи мусульманского права не могли и не смели прямо обра­щаться к Корану или сборникам сунны при решении дел, посколь­ку право истолкования священной догматики принадлежало только ученым-богословам. Высказывания, решения и разъяснения автори­тетов богословия и права составили третий по важности источник мусульманского права — и д ж м а . По значимости и распростра­нению она была практически первым. Иджма составилась из реше­ний и разъяснений ортодоксальных правоведов разного уровня: за одними (т. н. четырьмя имамами) было признано право установле­ния всей юридической системы, за другими — только общих^ на­чал, за третьими — только отдельных вопросов и ситуаций. В главном иджма сложилась из трудов и высказываний юристов VIII-IX вв. Но в дальнейшем ее не возбранялось комментировать, ис­толковывать. Из таких трудов сложилась литература мусульман­ского права, к которой прибегали судьи в дальнейшем. В зависимо­сти от приверженности тем или другим приемам истолкования и общим правилам в мусульманской юриспруденции сформировались свои внутренние школы, восходящие к доктринам и именам знаме­нитых богословов (например, последователи Абу-Ханифа — хани-фиты — в особенности подчеркивали значение применения анало­гии — к и я с, поскольку о многом в Коране просто не говори­лось). Придавая почти абсолютное значение аналогиям-кияс и кон­кретным решениям, мусульманское право воздерживалось от систе­матизации и сохраняло, по сути, прецедентный харак­тер.

По-видимому, таким внутренним несовершенствам мусульман­ского права, невозможности совместить его особенности со стремле­нием первых османских султанов к жесткой централизации полити­ки, обязано своим развитием государственное законодательство. Уже в XV в. оно заняло доминирующее место в правовой системе. Законами (х а т т ы) в точном смысле слова считались общие по­становления султана, касавшиеся и населения, и государственной администрации. Наряду с ними были фирманы — указы сул­тана, направленные дивану, администрации в целом или отдельным наместникам, визирям. Административными распоряжениями счи­тались и личные указы султана — и р а д е .

Светские общие законы требовали религиозной санкции — фет-вы. Ее издавал, как правило, шейх-уль-ислам, признавая тем са­мым согласие новых правил с духом шариата. Фетва составлялась в виде вопросов и ответов имама (иногда ответы были предельно про­стыми), и тем самым общие постановления законов как бы возвра­щались к жизненным ситуациям.

Канун-наме (кодексы)       Собрания светских законов получили в

Турции название канун-наме (заимст­вованное из византийского законодательства — «каноны»). С XV в. султаны издавали не только отдельные постановления, но и едино-

 

временно систематизированные  собрания,   посвященные наиболее важным государственным вопросам.

Первым по времени было Канун-наме Мехмеда II (1453-1456). По описанию современного историка, систематизация была связана с тем, что султан обнаружил отсутствие законов своих предков и «соизволил дополнить недостающие места своим просвещенным и всеохватывающим мнением, издал высочайшие указы относительно применения их в высочайшем диване». Собрание Мехмеда II состоя­ло из трех частей, которые с этого времени стали как бы традицион­ными для канун-наме: первая посвящалась должностным ли­цам, их рангам и полномочиям, вторая — дворцовым церемо­ниям, третья — уголовному праву (главным образом, также по отношению к чиновникам). Составителем собрания считался сул­танский нишанджи Лейе-заде.

В Канун-наме Селима I (1512-1520) первые разделы посвяща­лись уже новшествам уголовного права, а другие — налогообложе­нию, земельным наделам. Значительная правовая реформа была связана с Канун-наме Сулеймана I (1520-1566). В нем устанавли­вались (также в 3 главах) наказания за все преступления, признан­ные мусульманским каноном, порядок назначения самых распрост­раненных — телесных наказаний, права и обязанности владельцев воинских наделов, порядок налогообложения, а также правовые нормы, касавшиеся различных категорий податного населения. За­конодательные сборники Селима I и Сулеймана I были составлены при участии знаменитого историка, нишанджи султана Мустафы Челеби (перв.пол-XVI в.). Самым значительным уложением законов империи стало Канун-наме Ахмеда I (1619). Оно также состояло из трех книг, но было более всеохватывающим. В 1-й книге (в 6 гла­вах) систематизировались нормы о должностных полномочиях лиц центрального и местного управления, о предоставлении земельных наделов сипахи и другим военным. Во 2-й книге (в 4 гл.) впервые кодифицировались правила военной службы, в т. ч. на флоте, а так­же дворцовой и внутренней службы. В 3-й (в 7 гл.) — правила о разводах, нарушениях семейных устоев, преступлениях и наказани­ях, рыночной полиции, цехах, финансах, ленах.

Многочисленность канун-наме и подобных кодексов была связа­на с тем, что султанские законы, считалось, действовали только до смерти данного правителя. Новому приходилось их как бы возоб­новлять. И османские канун-наме составили в итоге как бы преем­ственную линию законодательства.

В период расцвета империи канун-наме считались важнейшим источником права. В сер. XVI в. было даже специально постановле­но, что «во всех случаях, имея на руках священный закон, при воз­никновении спора обращаться к канун-наме и действовать в соот­ветствии с ним». Однако такой приоритет светского, султанского за­конодательства был недолог. В XVII в, значимость в практике норм

 

472

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

РАЗДЕЛ III

 

473

 

 

 

шариата возросла. В конце XVII в. правительство, по инициативе духовных властей, предприняло даже попытку отменить все не сле­дующие из шариата сборы и налоги. В начале XVIII в. судьям прямо было предписано султаном назначать только те наказания, которые вытекали из шариата, а канун-наме не равнять со священным пра­вом. В судебных книгах массовыми стали ссылки на расхождения законов с шариатом в укоризну первым.

Организация юстиции       Судебная система империи была по-

строена исключительно по терри­ториальному принципу и на основе мусульманской тра­диции. Основной фигурой судопроизводства был профессиональный судья — кади (х а к и м ) .

Судебная система в целом соответствовала административно-тер­риториальному делению. Но были крупные города, особенно связан­ные с морской торговлей, где число судебных округов было больше. В период расцвета империи имелось 24 главных суда и 126 второсте­пенных судов (махкемеси) . Высшую апелляционную инстан­цию составлял верховный шариатский суд — Арз-о даст под председательством шейх-уль-ислама. Он условно подразделялся на две областные палаты: Румелийскую и Анатолийскую во главе с ка-диаскерами. Обособление внутри империи в XVII-XVIII вв. некото­рых наместничеств (особенно Египта, Сирии и т.д.) сделало их пра­вителей и судебные власти при них также вышестоящими инстанци­ями.

Помимо кади-хакимов, которых назначали из людей «опытных и в праве искусных» на 3 года, юридическими вопросами занимались муфтии. Муфтии, как знатоки богословия, были консультанта­ми, выступая подчас и в качестве общественных или религиозных обвинителей. Их ставили пожизненно. В городах основную массу уголовных дел (особенно мелких и связанных с рынками, торгов­лей) рассматривали полицейские чиновники — с у б а ш и .

Судьи были независимы в своих постановлениях, в том_числе и в выборе вида и степени уголовного наказания. Решение судьи счита­лось обязательным только для него самого. Гражданские и уголов­ные дела рассматривались практически одинаковым порядком. Ос­новными доказательствами в процессе были (1) улики, или призна­ки преступления; (2) свидетельские показания, (3) присяга. К даче свидетельских показаний допускались только правоверные. Полно­весным свидетельством считалось показание двух мужчин или одно­го мужчины и двух женщин. В ряде случаев, например при обвине­ниях в сексуальных домогательствах, изнасиловании, показание женщины вообще не имело значения (согласно канун-наме).

Специальному регулированию законами подлежал порядок розы­ска преступников. Судьям и начальникам розыска запрещалось аре­стовывать кого-либо без двух показаний. За причиненный непра­вильными розыскными действиями ущерб, главным образом вещест-

 

венный, нарушители подлежали взысканиям; кроме того, обязатель­но требовалось возмещать потерпевшему убытки.

В XVIII в. в торговых городах, особенно там, где много было куп­цов-иностранцев и иноверцев (положение которых в шариатских су­дах было неполноправным), стали возникать разного рода арбит­ражные суды, смешанные комиссии, где на паритетных началах ку­печеские судьи решали дела, касающиеся морской торговли, купе­ческих обязательств и некоторых правонарушений торгового быта.

Гражданские

и имущественные

отношении

Одной из важнейших особенностей со­циально-правового строя Османской империи было отсутствие вы­раженного сословного де­ления людей. Личный статус предопределялся, во-первых, фактом подданства (или его отсутствием), во-вторых, принадлежно­стью к правоверной мусульманской общине. Во всем прочем му­сульмане считались равными друг другу (исключая священно-рели­гиозные привилегии духовенства); практически одинаковыми были их права в сфере имущественных отношений.

Все лица, не подвластные прямо имаму и султану, подразделя­лись на три внутренние группы: 1) изгои, хотя бы ранее и при­надлежавшие мусульманской вере, стояли вне закона; 2) ино­странцы, включая приезжих мусульман, к которым относились временно пребывающие в империи; 3) иноверцы-вассалы. Последние считались равными мусульманам в области личных и имущественных прав, но они обязаны были соблюдать установлен­ный в империи религиозно-общественный порядок, не демонстриро­вать пренебрежения исламскими и турецкими обычаями (не хоро­нить открыто своих покойников, не пить вина и т. п.).

Правовой статус немусульманского населения отличался от по­ложения правоверных. Основы правовых различий были заложены особой Заповедью халифа Омара (VII в.). Немусульманам, прежде всего христианам и иудеям, запрещалось основывать новые мона­стыри, церкви в мусульманских владениях, а имеющиеся — обнов­лять. Даже собственные жилища можно было улучшать, только что­бы не портить впечатления мусульман-соседей. Им запрещалось учить детей Корану, производить свой внутренний суд, даже изу­чать письменный арабский язык. На немусульман налагались раз­личные бытовые запреты, связанные только с соблюдением запове­дей Корана: не пить вина, не отпускать длинные волосы, не выре­зать имен на печатях, не носить мусульманского платья и т. п. Только при соблюдении этих запретов мусульманам предписывалось уважительно относиться к гробницам и святыням немусульман. Не­мусульманам запрещалось иметь рабов в домашнем обиходе. Тогда как рабство в мусульманской среде оставалось распространенным до XVIII в. Такими считались рожденные от рабынь или захваченные на войне (т. е. прежде всего немусульмане).

 

474

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

РАЗДЕЛ III

 

475

 

 

 

Вещное право также отличалось значительным своеобразием. В нем отразились как общие начала мусульманского права со слабым развитием собственнических отношений, так и своеобразные усло­вия военно-ленных отношений империи.

В полном смысле собственностью могли быть только движимые вещи. Недвижимость считалась собственностью Аллаха, переданной правоверным с соблюдением тех или других условий. Не признава­лось ни самостоятельных прав владения, ни заклада (подобного сло­жившейся в западной традиции ипотеке), ни прав на чужие вещи. Признавалось право личного захвата запущенного или брошенного участка земли, но сроки давности считались условными: во всякое время можно было потребовать ее возврата. Наибольшей неприкос­новенностью располагали имущества религиозных учреждений и ор­ганизаций — в а к ф . Однако купля-продажа вакфов не допуска­лась (можно было обменивать, сдавать в аренду). Ограниченным в правах было и индивидуальное безусловное владение землей (т. е. не на правах ленной службы) — м и л ь к . Сделки с землей вооб­ще подвергались существенным ограничениям. Так, основное насе­ление страны — райяа — не имело права распорядиться своими на­делами без разрешения ленников-сипахи (от которых держали зем­лю); шариатское право требовало лишь согласования с ними.

Обязательственное право характеризовалось отсутствием жест­ких формальных условий для действительности договоров. Призна­вались и обязательства, вытекающие из одностороннего действия (обет, обещание и т. п.). Для договоров самым важным критерием было, считался он отменимым или неотменимым (например, куплю-продажу можно было расторгнуть, даже по выполнению всех дейст­вий и оплаты, если продавец и покупатель все еще находились в ви­ду друг друга). Большинство сделок (товарищество, заказ работы, поклажа, ссуда) относилось к числу отменяемых, т. е. возможно бы­ло одностороннее расторжение ее. Законодательство султанов уста­навливало жесткие регламентирующие условия на большинство ви­дов ремесленной и торговой деятельности: цены на отпускаемую продукцию, даже внешний вид и порядок упаковки. За нарушение требований предписывалось исключать из членов ремесленных или торговых цехов, что было равносильно вообще запрету на занятия тем или иным промыслом.

Брачно-семейное право   Семейные и брачные отношения в наи-

большей степени регулировались пра­вом шариата. Брак и семья входили в число необходимых доброде­телей правоверных. Однако сам по себе брачный союз рас­сматривался как подобие договора, заключаемого в ограниченных целях и при неравном положении сторон. Первона­чально брачный договор (по Корану) был вариантом обычного дого­вора купли-продажи. Древнейшему праву были известны даже вре­менные браки, запрещенные халифом Омаром.

 

Законный брачный возраст праву был неизвестен. По примеру Мухаммада, не возбранялись браки, начиная с 9 лет. Однако жела­тельным считалось примерное соответствие супругов по возрасту, по положению. Мужчина мог иметь не более 4-х жен, т. е. допускалось многоженство. Однако законом устанавливались вполне детальные правила обращения в таком семейном союзе (так, проведя с женой ночь, муж обязан был провести у нее и день, запрещалось выказы­вать ласки одной жене в присутствии другой и т.д.). Запрещались браки с близкими родственниками (до 3-й степени родства), с рабы­нями, с рожденными от прелюбодейства и т. п.

Заключение брака теоретически предусматривало свободное со­гласие обоих супругов. Однако за женщину заключить брак мог ее представитель (отец, старший родственник). Поэтому свобода брака была очень условной. При заключении брачного договора муж вно­сил плату за жену (мэгр). Заключался брак путем простой, но спе­циальной процедуры в присутствии трех (двух) свидетелей.

Канон устанавливал взаимные права супругов в браке и весьма жесткую ответственность за пренебрежение своими обязанностями. Муж обязан был содержать жену, оказывать ей внимание (после долгого отсутствия или воздержания — проводить с женой неделю). Жена обязана была повиноваться мужу, следовать за ним безуслов­но повсюду. За неповиновение муж имел законное право бить жену. Однако и за женой признавалось право обращаться в суд с жалобой на неисполнение мужем его супружеских обязанностей.

Исламский брак не имел никаких имуществен­ных последствий для супругов; общности имущества не признавалось. Каждый оставался собственником или владельцем то­го, что у него было до брака или приобреталось в течение его.

Брак не имел священного характера (подобно христианскому). Поэтому его довольно легко было прекратить. Ус­ловиями прекращения брака при жизни были вероотступничество одного из супругов или развод. Развод был очень легок и допускался как по инициативе мужа, так и жены. Можно было развестись и в одностороннем порядке, даже женщине. В этих случаях существова­ли такие формы, как получение женою развода за выкуп (авад), расторжение брака судьей по просьбе жены. Мог быть и развод по обоюдному согласию в виде «взаимного проклятия».

Власть над детьми признавалась за обоими родителями. Но от­цовская была важнее. Возраста законного совершеннолетия для де­тей не было. Оно начиналось с момента признания этого качества родителями (но, во всяком случае, не позднее 15 лет от роду).

Семейные ценности доминировали и в наследственном праве. За супругом, ближайшими родственниками признавалось право на обя­зательную долю. Нельзя было лишать детей наследства. Распоря­диться имуществом путем завещания можно было с большими огра­ничениями: нельзя было распоряжаться более чем 1/3 своего иму-

 

f

 

476

 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

РАЗДЕЛ III

 

477

 

 

 

щества, нельзя было завещать все имущество одному, даже закон­ному наследнику. Если наследника не было, то наследство распреде­лялось в пользу бедных. Реально оно переходило в распоряжение религиозных учреждений либо еще при жизни оформлялось как «божественное пользование» — вакф, отменить которое, кроме уч­редителя-наследодателя, никто не был вправе.

Уголовное право                Расхождения между шариатским пра-

вом   и   османским   законодательством

были наиболее значительны в области уголовного права. Общая оценка преступного и виды преступлений были тождественны, одна­ко установления канун-наме были значительно мягче шариата в на­значении наказаний.

Преступлением считалось то, что прямо запрещено, или неис­полнение приказа (закона). В целом они условно подразделялись на 3 вида, которые далеко не охватывали возможных наказуемых дея­ний, особенно связанных с торговлей, городской жизнью; здесь сама оценка содеянного как преступления зачастую зависела от судьи или субаши. К первому виду относились насильственные преступ­ления (от убийства до разного рода личных посягательств). Ко вто­рому виду — прямо осужденные в Коране и, как правило, связан­ные с нарушением тех или иных заповедей ислама. К третьему ви­ду — не обозначенные прямо в законах, но наказуемые в целях об­щественного порядка. В выборе наказания усмотрение суда было довольно широким. Только по второму виду предписывалось назна­чить строго те наказания, что указывались в Коране. Но и в этом случае канун-наме предоставляли некоторые варианты.

За большинство насильственных преступлений против личности (убийство, членовредительство, ранение, избиение) османский за­кон предусматривал возможность кровной мести. Мстить можно бы­ло, если преступлением причинена личная обида. Отказ старшего из родственников от этого права был обязателен для всех членов рода-семьи. Причиненную обиду можно было выкупить — размер устанавливался в зависимости от достатка преступника (богатый платил больше, бедный — меньше). Это было своеобразное правило османских законов.

За большинство других, не самых значительных преступлений полагались телесные наказания — битье палками. Количество уда­ров назначал судья. Дополнительно за каждый удар полагался еще и штраф (по 2 монеты за «палку»); иногда штраф играл роль выку­па «битья». Если преступление было насильственным, то наказание должно быть публичным. Вообще стремление заставить преступника соблюдать установленный порядок было едва ли не главным моти­вом в османском подходе к наказанию. Это определяло наиболее распространенные его виды. В этом состояла и его своего рода фило­софия: «Как только исчезает страх казни в сердцах людей, начина­ются и возрастают бесчинства низших».

 

Смертная казнь полагалась безусловно за ослушание повелений султана. В других случаях ее применяли редко, разве что речь шла о злостных и общественно опасных преступлениях (за поджог, за кражу людей, рабов; за вторжение в дом для кражи полагалось по­весить) .

Особыми объектами внимания законодателя были сексуальные преступления и кража. В отличие от требований шариата (где пре­любодеяние предписывалось карать посредством побития камнями, правда, требовались 4 свидетеля, очевидцы, явные признаки и т. п.), османское право ограничивалось штрафами (богатый и здесь платил больше). Смягчающим обстоятельством считался некоторый мотив «вынужденности»: холостой прелюбодей платил меньше же­натого. Однако если сексуальные преступления были связаны с на­силием («затащат женщину» в дом и т. п.), то применялись члено-вредительные наказания (отрезали член); кроме того, преступника выставляли на позор: отрезали бороду. Даже простое приставание к женщине, к мальчику (хотя бы и рабам) наказывалось палками. За­прету подвергалось и скотоложство.

В отношении кражи османский закон, напротив, был жестче. Да­же если кто-либо обнаруживал «склонности вора», предписывалось ему отрезать руку либо, воткнув в руку нож, водить по улицам.

Членовредительные наказания (отсечение руки) применялись и за преступления против власти — категория, также неизвестная шариату. Прежде всего сюда относилась подделка указов, докумен­тов, а также доказательств в суде. За лжесвидетельство, помимо те­лесного наказания (которое определял судья), преступника следова­ло заклеймить. Мотив опозорения также играл важную роль в уго­ловном наказании.

В праве сохранялись традиции общинных ценностей. За некото­рые особые преступления (например, если кто единолично объявлял священную войну-джихад) полагалось изгнание и объявление вне закона (никаких более реальных наказаний в этих случаях не сле­довало).

В единичных случаях (за оскорбление женщин) применялось тю­ремное заключение. Однако законы ничего не говорили ни о сроках его, ни о характере отбывания.

Еще одну особенность османского уголовного права составляло то, что оно не исчерпывалось предписаниями ни шариата, ни сул­танских законов. Практика создавала собственное уголовное право — со своими наказаниями и со своими критериями ответственности.

«все книги     «к разделу      «содержание      Глав: 55      Главы: <   45.  46.  47.  48.  49.  50.  51.  52.  53.  54.  55.