§ 42. Эволюция социально-правового строя Византии

От античного Рима византийское общество унаследовало разви­тый сословный строй, основанный на резком отличии правового по­ложения отдельных классов населения. Традиционно сословные раз­личия подразумевали имущественное неравенство и даже неравно-

правие. В Византии сословные разграничения приобрели дополни­тельное значение. Принадлежность к тому или другому сословию, к той или другой категории зависимого населения стала взаимосвяза­на с особым местом в системе государственной бюрократии. Сослов­ная структура общества стала, тем самым, двойственной, в значи­тельной степени завися от государственной политики.

Социально-правовой строй усложнился и в другом отношении. Империя включала в себя множество областей, население которых устанавливало особые правовые отношения с властями, принимая только ему присущие права и обязанности — главным образом, свя­занные с несением военной службы. Различные привилегии (слу­жебные, налоговые, судебные) создавали столь же различные со­словные группы, которые не вполне укладывались в традиционную, характерную для Запада сословную структуру феодального обще­ства.

Сословный строй

Свободное, самостоятельное в эконо­мическом и юридическом отношении население Византии, как и во времена поздней Римской империи, подразделялось на категории почтенных (honestiores) и с м и -р е н н ы х (humiliores). Так же традиционно эти разграничения бы­ли в большей степени политическими, отражая причастность к госу­дарственной службе и наличие (или отсутствие) привилегированно­го статуса. Собственно юридическая сословная структура как бы на­кладывалась на это должностное подразделение.

Высшим сословием было сословие сенаторов (ordo senatorius). Оно было взаимосвязано с высшими государственными чинами (первые 12 рангов). Внутренне сословие дополнительно подразделя­лось на сиятельных (illustres), почтенных (spectabiles) и знатнейших (clarissimi). Звание сенатора означало прежде всего право участия в управлении государством в составе или кон­стантинопольского сената, или общего синклита (см. § 41). Звание было наследственно. Однако оно могло быть и пожаловано импера­тором в качестве персонального отличия. В этом случае оно не было обусловлено высоким имущественным цензом.

Сенаторское звание предоставляло его обладателю значительные финансовые и судебные привилегии. Сенаторы не платили основных государственных налогов. Они не могли быть арестованы, заключе­ны в тюрьму, тем более осуждены без разрешения императора и со­гласия сената. Они пользовались особым статусом в суде: так, в VI в. было принято, что сиятельнейшие сенаторы могут вести дела только через своих представителей (чтобы не ущемлять авторитета судей своим присутствием). Сенаторы всех категорий пользовались значительной неприкосновенностью личности: в их отношении предписывалось не применять наиболее тяжких и позорящих нака­заний.

Вместе с тем звание было сопряжено со значительными сословно-государственными обязанностями. Ежегодно сенаторы обязаны были подносить императору подарки в качестве выражения своей преданности — в зависимости" от имевшегося состояния (сенаторы высшей категории — по фунту золота). Сенаторы обязаны были проживать в столице и не могли покидать ее без уведомления (по­том и разрешения) императора. Сенаторы не могли отказываться от выполнения государственных поручений.

Вторым по значимости было сословие куриалов (ordo curialis). В него включались фактически все находившиеся на государственной службе, обладавшие соответствующим рангом. Для них также уста­навливались налоговые и судебные привилегии. В отношении них не применялись тяжкие уголовные наказания. Привилегированное по­ложение куриалов гарантировалось особой их подсудностью.

В качестве крупных землевладельцев и сенаторы, и куриалы рас­полагали дополнительными правами и совершенно особым статусом. На основе признанной государством автократии (самовла­стия) в своей вотчине они исполняли в ней по существу роль пред­ставителей государства. Магнаты сами взимали государственные по­земельные налоги в своих землях, сами пользовались правом уго­ловного суда и приговаривания к наказаниям (для чего имели собст­венные частные тюрьмы).

Наиболее многочисленным сословием свободных было плебей­ское (ordo plebeius). В него включались мелкие самостоятельные зе­мельные собственники, торговое население городов, ремесленники, представители иных городских профессий. Законами Юстиниана (VI в.) было уничтожено различие в правах между свободнорожденны­ми и вольноотпущенниками, поэтому сословие было практически единым в своем статусе. Торговому и ремесленному населению предписывалось объединяться в цехи, обладавшие правами юриди­ческих корпораций. Членами таких корпораций могли быть и несво­бодные. Корпоративные требования устанавливались государствен­ной властью, которая тем самым контролировала доступ в сословие. В отношении плебса могли применяться любые уголовные йаказа-ния, включая телесные и позорящие. Они платили особые налоги с торговой и ремесленной деятельности (хрисаргир) , причем взимались они в отличие от поземельного и подушного вперед за не­сколько лет.

Особым сословным статусом обладало и духовенство. В Византии духовенство никогда не было ни вполне независимым, ни полностью свободным сословием. Оно было освобождено от некоторых государ­ственных натуральных повинностей, однако, как и другие сословия, уплачивало денежные. Наряду с полностью самостоятельными мо­настырями существовали и зависимые от государства — такие могли даваться в пожалование лицам высших сословий при условии про­кормления монахов. В этом случае положение монашества мало чем отличалось от положения зависимого населения.

Зависимое население

Унаследованное от античного общества рабство занимало в социальном строе Византии подчиненное место. Под влиянием христианства положе-,ние рабов постепенно улучшалось в юридическом отношении.

Рабы в Византии рассматривались как люди (а не как вещь). За ними признавался личный статус. Право господина наказывать раба было ограничено, убийство раба с IV в. приравнивалось к убийству свободного человека плебейского сословия. Рабы могли вести дела в судах, кроме как против своего господина. С начала IV в. были раз­решены браки со свободными, хотя это и не поощрялось. Вместе с тем рабам полностью запрещался доступ к каким-либо государст­венным должностям. Несколько различалось дополнительно поло­жение рабов частных лиц и рабов государственных (император­ских). Императорские рабы могли владеть собственностью, в том числе земельной.

К VI-VII вв. количество рабов неуклонно сокращалось. Большин­ство из них трансформировалось в другие категории зависимого или свободного плебейского населения — главным образом, в зависимых землевладельцев-крестьян. К XII в. рабство в империи было уже не­значительным.

Основную массу зависимого земледельческого населения в ран­ний период составляли колоны. Колонат как система аграрных и правовых отношений также был унаследован Византией от поздней Римской империи. Однако здесь он получил новое развитие, приоб­рел новые правовые формы и стал основным путем преобразования прежнего рабского населения в феодально-зависимое.

Колоны подразделялись на две категории: «Одни суть э н а п о г -р а ф ы, и их пекулий принадлежит их господам, другие же по прошествии 30-летнего срока становятся мистотами, остава­ясь свободными вместе со своим имуществом, и они принуждаются и землю возделывать, и платить налоги»*.

Колоны-энапографы (приписные) считались как бы наслед­ственными рабами земельного владения и были как бы прикреплены к нему. Для них запрещались браки со свободными. В случае бегст­ва колона из имения его принудительно возвращали туда вместе с имуществом. Не избавляло от статуса энапографа и поступление в монастырь: при выходе оттуда до истечения особого давностного срока крестьянина возвращали в его прежний статус.

Права свободных колонов также были ограничены. Если у колона не оставалось наследников, то все имущество (по своеобраз­ному праву «мертвой руки», сродни западноевропейскому) перехо­дило господину. Были ограничены и права на завещание при нали­чии наследников. Если колон традиционно платил господину нату­ральный оброк, то он не считался владельцем имевшегося у него участка земли. Без разрешения господина запрещалось поступать на

* Кодекс Юстиниана. XI.48.19.

438

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

РАЗДЕЛ III

439

военную службу (которая давала бы впоследствии законное право на освобождение и на земельный надел), занимать государственные должности. Эти ограничения снимались, если колон прослужил сво­ему господину более 30 лет. В VI в. колоны были лишены права пе­рехода из имения в имение. Имущественные и неимущественные права колонов были частично сохранены: они могли быть арендато­рами, могли заключать обязательства.

К VII-VIII вв. аграрный строй в Византии существенно изменил­ся. На место крупных латифундий, основанных на труде колонов, пришли государственные хозяйства и военно-служилое землевладе­ние. Колонат внутренне преобразовался в строй крестьянской общи­ны свободных земледельцев, зависимой главным образом только от государства.

Крестьянская община.      Земледельческая и землевладельческая

«Земледельческий закон»         община, утвердившаяся в Византии к

VIII в., отличалась от предгосударст-

венной сельской общины германских народов в Европе той эпохи. Византийская община была в такой же мере созданием государства на землях, верховное право на которые считалось принадлежностью императорской власти, как и результатом приспособления социаль­ного строя народов, вошедших в состав империи, к ее налоговой и военной организации. С самого начала византийская община была чисто соседской, в ее правовом строе полностью отсутство­вали пережитки семейных или родовых отношений. Регулирование отношений внутри общины осуществлялось преимущественно в рам­ках государственного законодательства, а не традиционного обычно­го права. (Специальный свод правил хозяйствования внутри общи­ны и обеспечения общественного порядка в ней получил название «Земледельческого закона», который в первоначальном виде сло­жился уже к VIII в. и насчитывал 85 статей.)

Общинный уклад существовал ради общего использования выде­ленных государством земельных владений и взаимоотношений с казной. Между своими сочленами община производила разделы зе­мель, включая лесные и другие угодья. Община несла коллектив­ную ответственность за сбор государственных налогов, в том числе и за временно отсутствующих своих сочленов. Общиннику предписы­валось «быть справедливым и не переступать межи своего соседа». Всякое умышленное посягательство на владельческие права другого общинника считалось имущественным правонарушением, за которое устанавливались штрафы, как правило, в двойном размере либо в виде потери права на плоды своего труда в чужом владении. Вместе с тем полезное использование оставленного чужого участка не воз­бранялось, но его полноправные хозяева имели право на возмеще­ние понесенных потерь в натуре.

Внутри общины разрешались сделки между владельцами угодий и земель: можно было взаимно обменивать участки, сдавать их в

аренду. Заключенное при этом соглашение считалось обязательным, т.е. общинники выступали как бы полноправными владельцами уча­стков. Огороженное место считалось самостоятельной владельческой единицей. Всякое посягательство на нее было правонарушением и влекло, как правило, двукратное возмещение ущерба. Правда, со­седские права сохранялись: так, пользование чужим виноградником или смоковницей для случайной нужды не считалось противоправ­ным.

При том, что в основных правах и обязанностях общинники бы­ли равны между собой, реально земледельческая община Византии была социально неоднородна. Основную массу земледельцев состав­ляли георги — самостоятельные хозяева, ведущие полноценное хо­зяйство и включенные в общинную раскладку государственных на­логов. Законы особо охраняли от чрезмерного обнищания неимущих земледельцев — апоров, которые вынуждены были сдавать свои на­делы в аренду более богатым. Их гарантии при недобросовестной аренде были специально обставлены в «Земледельческом законе». Существовала и категория мортитов — земледельцев, берущих зем­лю в аренду исполы или из расчета выплаты 1/10 владельцу. Эти, в свою очередь, были обязаны гарантировать установленный доход арендодателю. Общинники могли иметь рабов — для них устанав­ливалась повышенная ответственность за нарушения имуществен­ных прав членов общины.

Отношения внутри общины и возможные правонарушения пре­дусматривали не только имущественную ответственность членов об­щины. За существенный вред урожаю, скотине, дому, общие причи­нения ущерба соседям могли последовать и уголовные наказания: отсечение руки, порка плетьми, даже ослепление. Рабов могли ка­рать и смертью.

Формирование самостоятельных землевладельческих общин за­кономерно делало их объектами социального интереса более значи­тельных и богатых лиц — динатов, как правило, и связанных воен­ной или государственной службой, и имевших в своем распоряже­нии свиты подвластных (рабов, мистиев и др.). Государствен­ная власть старалась воспрепятствовать имущественным захватам и закабалению общин, которые стали распространенным явлением к X в.: «Именно крестьянское землевладение удовлетворяет двум су­щественным государственным потребностям: внося казенные подати и исполняя воинскую повинность... То и другое должно будет сокра­титься, если сократится число крестьян».

Государственный феодализм

К XI в., в тесной связи с преобразова­ниями военного строя, в Византии сформировались основные элементы государственно-феодальных от­ношений. Государственная власть предоставляла рыцарству или крупным вотчинникам экскуссии — полное или частичное ос­вобождение от налогов с правом собирать их в свою пользу с кресть-

440

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

РАЗДЕЛ III

441

янских общин. Следом, как правило, предоставлялись судебные права. Так сформировалась система пожалований, коренным обра­зом преобразовавших аграрный и социально-правовой строй поздне-византийской империи.

Пожалование — прения — предоставлялось служилому человеку пожизненно при строгом соблюдении условий воинской службы. Прониары не имели права ни покупать, ни продавать землю, совершать с нею какие-либо сделки. Верховное право собственности на прению оставалось за государством. Прониар располагал админи­стративными и судебными правами в отношении проживавшего на­селения, но эти права не были безраздельны. Прению могли состав­лять и имущественные права (на землю), и неимущественные (пра­во на сбор налогов с общин). Со временем сложилось так, что под властью прониара жили и находились не только крестьяне-земле­дельцы, но и горожане, свободные люди, даже лица полупривилеги­рованных сословий. Они могли составлять собственную дружину прониара, вместе с ним выступающую на государственную службу. Соответственно из них формировался как бы второй этаж феодаль­ной иерархии под общим главенством государства.

Прежде свободное земледельческое население в прениях стало зависимым, ограниченным в своих имущественных и неимущест­венных правах, — париками. Парики располагали надельным вла­дением землей, но с обязательством выплаты ренты. Основную часть этой ренты составлял подворный денежный платеж. Были и натуральные повинности — хлебом, вином. Для париков предпола­галось и отбывание барщины: от 12 дней в году до 1 дня в неделю. Взимались также многочисленные особые сборы (десятина скота, за рыбную ловлю, охоту, за пользование мельницей и т.д.), а также судебные, рыночные пошлины. Помимо этих повинностей, шедших непосредственно прониару или феодалу низшего ранга, парики ис­полняли и государственные повинности: строительство укреплений, кораблей, сборы в пользу церкви.

Наследственное право надельного владения париков ограничива­лось феодальным правом «мертвой руки». Парики не могли уходить с земли, по которой были включены в податные списки. Прониарам и другим запрещалось принимать беглых париков.

В отдельных областях Византии (например, в Морее), где феода­лизм с XIII в. приобрел более выраженный частнособственнический, а не государственный характер, права париков (или аналогичных категорий) были более ограниченными. Земледельцы не могли вы­давать дочерей замуж без разрешения владельца земли, они не мог­ли быть свидетелями в уголовном процессе; свободные женщины, вышедшие замуж за париков, теряли свободу.

В эпоху общего политического упадка Византии и ослабления го­сударственного регулирования, пронии превратились в полновесные феодальные владения.

Еще одной существенной особенностью отношений государствен­ного феодализма в Византии было то, что в качестве такого услов­ного владения могли раздаваться не только земледельческие терри­тории с крестьянским зависимым или полусвободным населением (элевтерами), не включенными в податные списки и не пла­тившими податей государству. Нередко в качестве феодального вла­дения давался или монастырь с принадлежащими ему пожалования­ми и землями (под условием содержания братии), или город, имев­ший военное или торговое значение.

В силу государственно-политического влияния Византийской им­перии на окрестные югославянские и малоазиатские народы, сло­жившиеся в империи отношения государственного феодализма ока­зали влияние на формирование социально-правовых институтов в этих странах. Отношения, подобные пронии и зависимости париков, характеризовали почти повсеместно феодализм на Балканах и в Ма­лой Азии. Особенности социально-правового строя Византии, ее со­словной организации позднее оказали очевидное влияние на форми­рование аналогичных институтов и в Московской Руси.