§ 4. ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПО ИЗОБЛИЧЕНИЮ ПРЕСТУПНИКА

С момента выявления лица (лиц), которое могло совершить рас­крываемое преступление, начинается новый этап расследования. Общую задачу деятельности на этом этапе можно сформулировать так:

осуществить проверку версии о возможности совершения данного дея­ния данным конкретным лицом и на основе собранных доказательств опровергнуть либо подтвердить ее. На начальной стадии этой деятель­ности (а она в необходимых случаях осуществляется в тайне от заподо­зренного, который может и не догадываться о том, что попал в поле зрения следствия) целесообразно убедиться в том, мог ли заподозрен-

549

ный в силу своих личностных, физических, возрастных и иных свойств, качеств и отношений совершить данное преступление. Собранные в ходе этой работы данные сопоставляются с имеющимися в деле сведе­ниями для решения вопроса о том, насколько органично они вписыва­ются в вероятностную информационную модель преступника и его поведения, не противоречат ли ей. Важное значение имеет установле­ние, располагал ли заподозренный (и его связи) теми средствами, кото­рые реализованы при совершении преступления (транспортным сред­ством, огнестрельным оружием, определенными профессиональными навыками, знаниями и т.д.), нет ли у него алиби.

В том случае, когда выдвинутая версия не нашла объективного под­тверждения, подозрение с проверяемого лица снимается. Причем, если он подвергся уголовному преследованию, это преследование прекра­щается со всеми вытекающими отсюда реабилитационньши последст­виями в отношении ошибочно заподозренного.

Принципиально иные отношения возникают в случае установления фактов, подтверждающих исследуемую версию. Расследование в этом случае исходит из необходимости развития системы доказательствен­ной и другой имеющейся информации о преступлении и преступнике (увеличения ее объема, углубления, уточнения содержания, ликвида­ции нестыковок, устранения противоречий).

Поэтому деятельность по изобличению преступника может быть охарактеризована как процесс собирания, накопления, анализа, оценки и использования фактических данных, с помощью которых устанавли­ваются факт и обстоятельства совершения им инкриминируемого ему деяния.

Задача изобличения преступника решается на основе обнаружения и использования в комплексе наряду с первоначальными данными новых доказательств, которые до выявления преступника объективно не могли быть обнаружены.

Сложившаяся на момент изобличения преступника ситуация, в от­личие от предыдущей, характеризуется появлением качественно новых возможностей развития знания. Это связано прежде всего с тем, что в орбиту расследования вовлечен важный, ранее отсутствовавший в на­туре носитель информации — заподозренное лицо (из объекта поиска данный субъект на этой стадии превращается в объект и средство по­знания). Существенно и то, что появление в поле зрения следствия этого носителя информации обычно сопряжено с выходом на другие, до того недоступные подсистемы потенциальных носителей искомой ин­формации, закономерно связанные с личностью и поведением (дея­тельностью) преступника и отражающие обстоятельства его жизнедея­тельности, имеющие значение для дела, включая элементы криминаль­ного поведения в рамках расследуемого деяния, а также и тех лиц, с

550

которыми он взаимодействовал в пред- и посткриминальные периоды. Данные носители информации локализуются в самых различных соци­альных и природных сферах (по месту жительства, трудовой деятель­ности преступника и его ближайшего окружения, в посещаемых ими местах массового и индивидуального отдыха, на других участках реа­лизации активности).

Как показывает практика органов предварительного следствия и дознания, отработка такого рода сфер зачастую позволяет собрать цен­ные сведения путем обнаружения и исследования материально фикси­рованных, вещных следов, ощутимо дополняющих информационный материал с места происшествия и его окрестностей. Здесь отыскивают­ся самые разнообразные объекты, несущие информацию о личности преступника, о нахождении его в момент совершения преступления на месте происшествия, о содеянном им в ходе подготовки и реализации преступного акта, действиях в посткриминальный период, а также о связи его с предметом посягательства, со средствами достижения пре­ступной цели, о самой цели и других обстоятельствах содеянного. Речь, в первую очередь, идет об обнаружении и исследовании вещных объек­тов, вольно или невольно перемещенных преступником из среды мест подготовки преступления, иных предшествовавших акту исполнения преступного намерения мест в среду (обстановку) места происшествия, а оттуда в его окрестности и прочие сферы его посткриминальной ак­тивности. Процесс этот связан с формированием следов излишков в одних сферах (появление в них того, что при обычном ходе событий исключено), а следов недостач (отсутствие того, что непременно долж­но находиться здесь)*, а также следов типа изменений свойств и отно­шений предметов.

Распознавание подобных следов, установление их принадлежности и механизма происхождения, использование извлеченной из них ин­формации в диагностических, поисковых, идентификационных целях, выявление их связи с личностью и поведением преступника, с орудия­ми и средствами преступления, с местом происшествия, потерпевшим от преступления вносит существенный вклад в дело изобличения пре­ступника по материальным следам. Но это — только один из ракурсов системы изобличения.

Оставляя материально фиксированные следы, преступник является следообразующим объектом. В это же время, являясь одновременно и следовоспринимающим объектом, он становится носителем как мате-

В основе данного положения теории и методики устрановлепия преступника лежит открытый М.В. Ломоносовым закон сохранения вещества (материи), который можно сформулировать примерно так: если где-то что-то убудет, то в другом месте непре­менно прибудет; если сколько чего у одного тела отнимется, столько же к другому телу прибавится.

551

риальных (на своем теле, одежде и т.д.), так и идеальных следов, храня­щихся в его памяти. В ней запечатлевается и сохраняется не только наиболее полная и достоверная информация о всем, что связано с пре­ступлением, но и о многом другом, что интересует следствие. Эту ин­формацию он так или иначе передает другим людям, продолжая свою жизнедеятельность после совершения преступления, — не только сле­довательно, например, в ходе его допроса, но и другим лицам, которые являются его партнерами по речевому и иному взаимодействию (на­блюдающих за ним, приглядывающихся к нему, оценивающих его слова, действия, реакции, намерения, планы). Процесс передачи ин­формации может протекать осознанно и целенаправленно. В то же время он идет и вопреки воле, желанию, психологической установке преступника. Лица, воспринимающие информацию, идущую от друго­го человека, даже если она им тщательно скрывается, в состоянии овла­деть ею, ориентируясь на самые различные проявления, признаки, по­казатели его подлинных мыслей, знаний, замыслов, действий. Эта ин­формация не только воспринимается («снимается»), расшифровывает­ся и запоминается, но и может быть донесена до сведения других людей, включая работников правоохранительных органов. Распространению интересующей следствие информации, овладению ею другими лицами подчас способствует сам преступник, намеренно либо непроизвольно саморазоблачаясь, саморасшифровываясь в формальных и неформаль­ных контактах. Причины данного феномена весьма разннообразны. Во многом они связаны с личностными свойствами преступников, черта­ми их характера, образом жизни, а также с тем, что называется профес­сионализмом лиц, осуществляющих расследование, качественным уровнем их работы. Так, невольная расшифровка может произойти тогда, когда преступники допускают демаскирующие их «проколы» (например, проговариваются в процессе межличностного общения с себе подобными из преступной среды, во время допросов, а также когда совершают непродуманные, спешные действия, связанные со стремле­нием как можно быстрее избавиться от уличающих их следов, ввести следствие в заблуждение, в частности путем грубо сработанной инсце­нировки). Некоторые преступники привлекают к себе внимание окру­жающих в силу излишней болтливости, бравады, рисовки, из желания самовозвыситься, завоевать авторитет среди себе подобных. Наряду с этим встречаются преступники, которым не чужды угрызения совести, которые не в состоянии молчаливо нести в себе тяжкий груз содеянно­го, испытывают потребность выговориться, облегчить свою душу в кругу близких, медицинских работников, священнослужителей. Таких, к сожалению, в последнее время становится все меньше. Зато как грибы после благодатного летнего дождя растут ряды тех, кто и не думает делать тайны из своего преступления и криминальных притязаний,

552

рекламируя свои «подвиги» демонстративно, цинично, нагло, без вся­кой боязни ответственности.

Так закладываются предпосылки успеха в деле поиска и обнаруже­ния личностной (гомологической) и вещной информации за пределами места происшествия. Однако для того, чтобы эти предпосылки реали­зовать быстро и качественно, необходимо иметь четкие ориентиры и представления по поводу того, где, как и что искать и каким образом использовать найденное.

Передовой следственно-оперативный опыт свидетельствует, что успех в этой работе достигается тогда, когда ее методология базируется на соединение в одно целое трех типов предпосылочного знания. Во-первых, знания, почерпнутого при исследовании места происшествия. Во-вторых, знания, которое формируется при изучении мысленных моделей, непосредственно не воспринимаемых объектов (мотивов, целей, способов совершения преступления и т.д.). В-третьих, знания типовых характеристик криминального, пред- и посткриминального поведения определенных типов преступников и закономерностей его отражения в окружающем мире.

Получению правильных ответов на исследуемые вопросы способст­вует использование в комплексе возможностей следователя и работни­ков оперативно-розыскных служб. Причем, когда это возможно и необ­ходимо, следственным действиям должны предшествовать оператив­но-розыскные мероприятия. Прежде всего это касается производства так называемых установочных, разведывательных мероприятий в от­ношении заподозренного и его связей, организации визуального кон­троля за перемещениями и контактами интересующих следствие лиц, технического контроля за телефонными переговорами и иного опера­тивного сопровождения расследования.

В этих целях проводятся следующие мероприятия:

— обеспечивается оперативный сбор так называемых установоч­ных данных о преступнике, его образе жизни, связях;

— собранные в ходе этой работы данные сопоставляются с имею­щимися в деле сведениями для решения вопроса о том, насколько орга­нично они вписываются в вероятностную информационную модель преступника и его поведения, не противоречат ли ей;

— исследуется вопрос о том, нет ли у заподозренного алиби. Важное значение имеет также вопрос о том, располагал ли заподо­зренный (и его связи) средствами и возможностями, которые реализо­ваны при совершении преступления (транспортным средством, огне­стрельным оружием, определенными профессиональными навыками, знаниями и т.д.).

Кроме того, выясняется, какую одежду, обувь носил заподозренный в тот день (ночь), когда было совершено преступление, какие у него в

553

этот период времени имелись другие вещи, предметы, которые могут иметь значение для дела, где они находятся в данное время, не подвер­гались ли каким-либо изменениям после преступления (переделке, ре­монту и т.д.); чем он занимался в период, непосредственно предшест­вующий преступлению и сразу после этого события, с кем контактиро­вал, куда ездил, ходил; знал ли потерпевшего, в каких отношениях находился с ним и членами его семьи; не видел ли кто его в районе места происшествия в интересующий следствие период времени; какую роль в содеянном мог играть, если преступление совершено группой лиц.

Исследование этих вопросов вначале целесообразно осуществлять оперативным путем. Затем собранные в ходе оперативно-розыскных мероприятий данные следует внимательно проанализировать и реали­зовать путем проведения следственных действий, в частности путем допроса заподозренного, допроса его родственников, иных, хорошо знавших его лиц. Показания указанных лиц, все их заявления и приве­денные доводы должны быть тщательно и глубоко проведены. Наряду с этим работа по изобличению преступника предполагает:

— организацию и осуществление различных идентификационных исследований (прежде всего соответствующих криминалистических экспертиз) в целях получения ответов на вопросы, не оставлены ли заподозренным обнаруженные на трупе, его одежде, других объектах места происшествия и вблизи от него следы рук, ног, не принадлежит ли ему или его связям обнаруженные на месте происшествия и побли­зости от него элементы одежды, другие предметы;

— поиск, обнаружение, осмотр и исследование одежды, других вещей заподозренного, которые он носил или имел при себе в то время, когда было совершено преступление, в целях получения ответа на во­просы, нет ли на них каких-либо следов, указывающих на то, что запо­дозренный находился на месте происшествия, контактировал с потер­певшим, его одеждой, иными объектами, находившимися на месте про­исшествия и вблизи от него;

— освидетельствование, обнаружение, осмотр и исследование сле­дов на голове, теле, руках, ногах заподозренного, которые могут содер­жать указание на те же обстоятельства;

— поиск (по месту жительства проверяемого и в иных местах его пребывания в период после преступления) вещей, ценностей, докумен­тов, иных объектов, которыми преступник завладел во время соверше­ния преступления, а также предметов, устройств, приспособлений, дру­гих предметов, которые он использовал для проникновения на место происшествия и на пути на это место, вуалирования своей внешности, сокрытия следов и факта совершения преступления, следов изготовле­ния, ремонта, апробации средств преступления, сырья, материалов, ко-

554

торые могли быть использованы им при изготовлении указанных средств, их осмотр, изъятие и исследование в случае обнаружения;

— поиск транспортных средств, брошенных преступником, иозпра-щенных их владельцам, исследование обнаруженных на этих объектах следов, указывающих на то, что они эксплуатировались во время совер­шения преступления, и это делалось преступником;

— собирание данных о том, что заподозренный имел в своем веде­нии орудия, предметы, иные объекты, использованные при совершении преступления, которые позднее у него исчезли (проданы, утеряны, уничтожены и т.д.);

— выяснение, не совершил ли заподозренный другие преступления до и после раскрываемого преступления, за которые не понес наказа­ния;

— выявление и допрос лиц, которым он мог рассказать о совершен­ном им преступлении, показать орудие преступления, похищенные вещи, сбывать их, передавать на хранение и т.п., а также лиц, распола­гающих иной информацией, указывающей на возможность соверше­ния им преступления.

Перечень типичных направлений собирания доказательств приве­ден без пояснения того, на каком из них следует развертывать поиско­во-познавательную деятельность в первую очередь, какова последова­тельность отработки остальных направлений. Сделано это не случайно. Дело в том, что вопрос, в каком направлении, на каких участках, на какую глубину, в каких пределах должна осуществляться соответст­вующая работа, решается исходя из особенностей ситуации, в которой предстоит действовать. Так, если заподозренный задержан с поличным, в этом случае возможны личный обыск задержанного, его освидетель­ствование. Затем задержанный допрашивается в качестве подозревае­мого, производится обыск по месту его жительства.

Однако в других случаях структура и содержание действий, связан­ных с задержанием, могут носить иной характер. На практике имеют место случаи задержания подозреваемого после производства в отно­шении его различных оперативно-розыскных мероприятий, обыска по месту его жительства, другие оперативно-розыскные и следственные действия. В таких случаях задержание и допрос подозреваемого, явля­ясь развитием комплекса предшествующих им действий, в то же время выступают в качестве промежуточного звена между предшествующи­ми и последующими действиями.

555