ДИНАСТИЯ БУРБОНОВ

В городе Авила, что расположен на северо-востоке от Мадрида, находится монастырь Санта Томе, основанный католическими королями - Изабеллой Кастильской (1451-1504) и Фердинандом Арагонским (1452-1516). В монастыре, теперь музее, внимание посетителей привлекает саркофаг из алебастра работы флорентийского мастера Л. Фанчелли, в крипте похоронен тот, о котором испанский историк К. Санчес Альборнос сказал: "Здесь покоится несостоявшееся будущее Испании". После смерти принца дона Хуана Арагонского (1478-1497), единственного сына католических королей, и быстро промелькнувшего правления его сестры, Хуаны Безумной (1479-1555), испанским троном уже никогда не владели испанцы по крови.

Эпоха Габсбургов (1516-1700), длившаяся почти 200 лет, вместила в себя завоевание Америки и горечь поражения в борьбе за европейскую гегемонию, сокровища Мексики и Перу и упадок городов, где дал свои первые всходы капитализм, серебряные галлоны и гибель Великой армады, "золотой век" испанской культуры и глубокий экономический спад, или, по более оптимистическим оценкам, "застой". В 1700 г. Габсбургов на испанском троне сменили Бурбоны.

Первым был Филипп V (1683-1746), внук Людовика XIV, взошедший на испанский трон при необычных, полных драматизма обстоятельствах. Он был провозглашен королем Испании 24 ноября 1700 г. - такова была воля Карла II, последнего испанского Габсбурга, умершего бездетным. Филиппу дорого пришлось заплатить за свою корону: тринадцатилетняя война за испанское наследство, расколовшая Европу, нанесла удар испанской империи и подорвала экономику Пиренейского полуострова.

Испания потеряла Гибралтар и Менорку, владения в Нидерландах и Италии. Не менее чувствительными были условия Утрехтского мира 1713 г., допускавшие и даже поощрявшие торговлю и иную экономическую деятельность Англии, Франции и Голландии в заморских территориях. Испанский историк В. Паласио Атард назвал эти державы истинными метрополиями Латинской Америки. Но Бурбоны принесли Испании не только горечь утрат, не только французскую модель абсолютной монархии, сутью которой был централизм, - административную систему, по мнению М. Эспадаса Бургоса, весьма далекую от испанских традиций.

XVIII век - век экономического и культурного всплеска в Испании. Начали прокладываться современные дороги и проводиться каналы, в 1713 г.

была основана Королевская Академия языка и литературы, в 1738 г. - Королевская Академия истории. Тогда же были построены дворцы и разбиты парки в Ла Гранха и Аранхуэсе, эти великолепные образцы позднего барокко, и, наконец. Королевский дворец в Мадриде, и поныне вызывающий восхищение.

Как тень промелькнул Луис I (1707-1724), первый Бурбон, родившийся в Испании. Но и правление другого сына Филиппа V, Фердинанда VI (1713-1759), было недолгим: его последние дни поистине драматичны, ведь он унаследовал от своего отца безумие. Детей у него не было, после его смерти в августе 1759 г. королем Испании стал его сводный брат Карл III (1716-1788), герцог Пармский (с 1731 г.) и король Неаполя и Сицилии (с 1735 г.).

"Просвещенный абсолютизм" Карла III

Новый король взошел на испанский трон в 44 года. Это был уже достаточно опытный, умудренный жизнью политик.

Карла III называют "лучшим алькальдом Мадрида": при нем были сооружены великолепные дворцы, разбиты парки и бульвары, устроены фонтаны, определяющие и поныне облик испанской столицы. Но не только за это современники, а впоследствии и историки столь благожелательно оценивали его правление, щедро одаривая его такими оценками, которыми, пожалуй, не удостаивался ни один испанский монарх.

То была эпоха "просвещенного абсолютизма", и Карл III был одним из наиболее выдающихся его представителей.

Идеи Просвещения, попадая на испанскую почву, приобретали плоть и кровь в экономических реформах, преследовавших цель ослабить путы старого порядка, привнести в традиционные феодальные структуры капиталистические элементы и тем самым преодолеть обозначившуюся к тому времени нежизнеспособность многих государственных и общественных институтов и установлений. Как отмечал русский историк А. С. Трачевский, известный испанист прошлого века, "было сделано решительное нападение на застарелые привилегии и схоластику, на предрассудки и дурные законы, на невежество и лень. Заводились ремесленные школы, прорывались каналы, строились дороги и мосты, работали академии и общества" *.

Карл III обладал истинным талантом в выборе своих помощников, единомышленников, способных не только воплотить в жизнь его мечты, но кое-что и подсказать королю, не останавливаясь перед дискуссией с ним. Он окружил себя самыми блестящими и деятельными протагонистами Просвещения, выдающимися мужами своего времени. Многих из них он назначил министрами: граф Педро Пабло Аранда, Гаспар Мельчор де Ховельянос-и- Рамирес, граф Цедре Родригес Кампоманес, граф Хосе Флоридабланка...

* Трачевский А. Испания девятнадцатого века. М.,1872.С.14-15.

О последнем российский посланник С. С. Зиновьев писал графу Н. И. Папину в донесении от 6(17) июня 1786г.: "Влияние графа возросло до такой степени, что, не занимая должности премьер-министра, он им в действительности является... Убедившись в ходе последней (Семилетней. - С. П.) войны в его крайнем усердии и добросовестности, король высоко оценил его старания и стал испытывать к нему безграничное доверие. Именно с того времени граф де Флоридабланка, незаметно и не прилагая к тому усилий, овладел всеми браздами управления королевством. И хотя король воображает, будто все верят, что он все делает сам и сам назначает министров, на самом деле граф подчинил его своей воле...

Его (Флоридабланки. - С. П)  любимые занятия - проекты усовершенствования проезжих дорог, рытья каналов, словом, различных видов работ на благо королевства" *.

Испанский историк Мануэль Эспадас Бургос определяет эту эпоху как разновидность революции сверху, авторитарной и патерналистской, весьма точно выраженной в принципе "все для народа, но без народа".

Мало того, испанцы, как аристократия и клир, так и крестьяне, не всегда понимали суть реформ, а порой проявляли и неприкрытую враждебность, полагая, что они посягают на освященные веками традиции. Как говаривал сам Карл III, "мои подданные поступают так же, как дети, которые плачут, когда их хотят вымыть".

И реформы Карла III постигла та же участь, как и деяния иных реформаторов, не защищенных конституцией и законом и не опиравшихся на понимание и поддержку народа: смерть просвещенного монарха 14 декабря 1788 г. прервала, и надолго, попытки модернизации страны.

* Россия и Испания: Документы и материалы, 1667-1917: В 2 т. Т. 1. 1667-1799. М., 1991. С. 341, 342.

Карл IV и Годой

Карл IV родился 11 ноября 1748г. в Неаполитанском королевстве (умер 19 января 1819 г.). Но, унаследовав корону, он не унаследовал достоинств отца, мудрого правителя и истинного сторонника Просвещения. Высокого роста, грузный, с кроткими глазами, с носом, характерным для Бурбонов, - таким он смотрит на нас с полотен Франсиско Гойи. Больше всего он ценил спокойную жизнь и страшился всего, что могло нарушить ее привычный ритм. Он был женат на своей двоюродной сестре Марии Луизе (1751-1819), дочери герцога Пармского. Ее любовь к Мануэлю Голою, ставшему по ее настоянию герцогом Алькудиа, генералиссимусом и князем Мира, не тревожила безвольного короля: он был даже рад, что кто-то взял на себя часть бремени управления государством в столь сложную эпоху.

Российский посланник в Мадриде С. С. Зиновьев, пытаясь предсказать, как же повлияет на политическую жизнь Испании смещение Флоридабланки, писал И. А. Остерману 1 (12) марта 1792 г.: "Прежде всего это означает, что короля до конца его дней будут считать безвольным, а королева, которой отныне никто не станет перечить, даст волю своим капризам. Особую горечь вызывает то обстоятельство, что можно ожидать полнейшего безразличия короля к общественному благу. Он будет следовать лишь внушениям своего фаворита - человека слабовольного, бесталанного, плохо воспитанного, бездушного, окруженного испорченными, безнравственными людьми и невежественного" *.

Современные исследователи более благожелательны к фавориту. М. Эспадас Бургос считает, что "надо видеть в Голое не только любовника королевы или друга короля, но и нового человека на политической сцене, представлявшего альтернативу обновления'' **. Что же касается оценки личности самого короля, то тут нет расхождений во мнениях его современников и позднейших исследователей.

Как Карл сам писал Наполеону, после завтрака и мессы он охотился до обеда, после захода солнца выслушивал информацию Мануэля Годоя о том, плохо или хорошо идут дела. И так каждый день. Но как бы то ни было, окружение Карла IV не смогло выработать свою политику в столь сложное время - эпоху французской революции.

Казнь Людовика XVI и террор, казалось, побуждали искать такие пути, которые смогли бы уберечь династию от подобной судьбы. Но стратегии, адекватной ситуации, так и не было найдено. Любой промах двора оппозиция использовала в борьбе против фаворита и безвольного короля. Номиналным главой оппозиции стал наследник престола, принц Астурийский Фернанд: противники Карла IV в стране и за рубежом умело использовали его неуважение и презрение к отцу и матери, ненависть к Годою. Зрел заговор, умело дирижируемый французскими агентами.

*Россия и Испания: Документы и материалы. Т. 1. С. 411.

**Espadas Burgos M. Los Borbones de Espana // Las grandes dinastias. Madrid; Barcelona, 1978. P. 241.

Французы в Испании

Роковые для испанских Бурбонов события были ускорены тем, что стало известно о планах короля и фаворита, предусматривавших перемещение королевского дома и кортесов в Кадис, а затем и в одну из провинций Испанской Америки, чтобы оттуда руководить сопротивлением в случае, если вторжение французских войск создаст угрозу династии.

В ночь с 17 на 18 марта 1808 г. в Аранхуэсе, где находилось королевское семейство, вспыхнул мятеж. Карл отрекся от трона в пользу сына. Годой был арестован. 24 марта новый король Фердинанд VII (1784-1833) прибыл в Мадрид, где хозяином положения уже был маршал Иоахим Мюрат. 2 апреля он получил предписание Наполеона выслать Фердинанда из Испании. Затем настала очередь Карла и Годоя. Уже в Байонне, близ испанской границы, 5 мая 1808 г. Карл IV подтвердил свое отречение в пользу сына, на другой день под давлением Наполеона от престола отрекся и Фердинанда ***.

1 мая Мюрат сказал: "Я готов дать урок любому, кто посмеет шевельнуться". 2 мая Мадрид "шевельнулся". Восстание против Наполеона, а затем и освободительное движение вернуло Фердинанду трон, но это произошло шесть лет спустя.

Уже в изгнании на острове Святой Елены в январе 1819 г. генерал Бертран записал признание Наполеона: "Наиболее тяжелая ошибка, мною совершенная, была экспедиция в Испанию". Одной из целей этой "экспедиции" было, по его же словам, устранение Бурбонов, сохранившихся на испанском троне, дабы они не отбрасывали тень на законность "четвертой династии" - Наполеонидов****.

*** Palacio Atard V. La Espana del siglo XIX, 1808-1898. Madrid, 1981. P. 24-25.

****lbid.P.22.

Королем Испании Наполеон назначил своего брата Жозефа, в пользу которого и отрекся от престола Фердинанд. В стране создалось двоевластие: власть правительства Жозефа и власть кортесов в Кадисе, признававших королем только Фердинанда VII "Желанного", как его называли те, кто составлял силы сопротивления Наполеону.

Байоннский пленник, капризный и вероломный, интриги которого против отца - Карла IV и фаворита Годоя послужили Наполеону достаточно веским основанием для замены на троне Испании Бурбонов на одного из Наполеонидов, стал символом борьбы испанцев против французского нашествия.

Конституция 1812 г.

Кадисские кортесы в 1812 г. приняли конституцию, первую в истории Испании; по мнению недавно скончавшегося испанского философа и политического деятеля Э. Тьерно Гальвана, то была программа, для выполнения которой Испании понадобилось пройти путь, длиной более века. Эта конституция действительно впервые в истории страны назвала Нацию источником суверенитета и утверждала, что испанский народ не может быть собственностью никакого лица и никакого семейства. Статья 1 конституции определяла Испанскую Нацию как "общность испанцев обоих полушарий". Испанские историки едины во мнении, что конституция означала конец абсолютизма. Но было бы напрасно искать в конституции угрозу монархии и существенное ограничение власти короля.

Конституция примечательна тем, что утверждала монархию: согласно статьям 16 и 170, источником исполнительной власти мог быть только король, личность которого объявлялась священной и неприкосновенной. Только за королем признавалось право назначать и смещать министров, членов Верховного суда, гражданских и военных сановников. Король был главнокомандующим вооруженными силами, объявлял войну и заключал мир, руководил внешней политикой.

Возвращение к абсолютизму

Фердинанд VII, которому победам над Наполеоном вернула трон (март 1814 г.), признал было конституцию, однако затем декретом от 4 мая 1814 г. объявил ее недействующей. То было возвращение к абсолютизму. Либералы никогда не простили Фердинанду этого декрета, иные видели в нем даже акт государственного переворота. А ведь среди адептов либерализма были даже аристократы, представители высшей церковной иерархии, как архиепископ Толедо кардинал дон Луис Мария де Бурбон.

Свои именины - день святого Фердинанда 30 мая 1814 г. - король отпраздновал изгнанием из пределов страны не только всех испанцев, признававших власть Жозефа, но и многих либералов, борцов за свободу Испании. Тюрьмы были переполнены, среди узников находились и депутаты кортесов. 15 декабря 1815 г. Фердинанд собственноручно начертал на следственных делах меру наказания для каждого из 51 обвиняемого - среди них были славнейшие представители нации.

Король, вернувшийся из байоннского плена, стоял перед выбором: или вернуться к ситуации 1808 г., игнорировав уроки 1808-1814 гг., или же вступить на путь реформ, необязательно либерального толка. Фердинанд предпочел первое. Из 19 лет его правления 16 приходится на абсолютистский режим, три - имеются в виду 1820-1823 гг. - на конституционный. Испания заплатила за выбор короля годами застоя, властью камарильи, процветанием коррупции и беззакония. Были забыты все начинания не только 1808-1814 гг., но и предшествовавших лет, не только времен Карла III, но и Годоя, в том числе и все попытки реконструировать империю, учитывая дух времени. Были заброшены все проекты проведения даже ограниченных реформ времен министра Карла III Хосе Гальвеса и план монархической федерации, предложенный графом Арандой. Хронология "освобождения" Испанской Америки достаточно хорошо известна. Хотелось бы только напомнить ту роль, которую сыграло восстание Риего и последующее конституционное трехлетье в судьбе движения за независимость.

Фердинанд оставил по себе недобрую память, хотя и пытался создать имидж защитника простого народа. Подобно Харуну ар-Рашиду, он любил ночью, переодетым, разгуливать по улицам Мадрида, давал аудиенции любому желающему, щедро раздавал милостыню. Для многих он оставался защитником порядка, оплотом традиций: когда после ликвидации режима конституционного трехлетья 13 ноября 1823 г. он возвращался в Мадрид, его колесницу волокли 80 юношей. Впрочем, злые языки говорили, что это были те же самые "махос" которые тремя годами раньше славили конституцию на заполненных толпой площадях и улицах Мадрида.

18 мая 1829 г. Фердинанд VII овдовел в третий раз. Его браки были бесплодными *. Брат Фердинанда дон Карлос Мария Исидоро (1788-1855) в мечтах уже примерял корону Бурбонов. Его жена Мария Франческа Братанеская сплела сложную цепь интриг, дабы помешать Фердинанду вступить в брак в четвертый раз. Но тщетно: 11 декабря 1829 г., не дождавшись окончания траура, Фердинанд вступил в брак в четвертый раз.

Прагматическая хартия

Марии Кристине де Бурбон (1806-1878) было 23 года, она была хороша собой, умна и образованна *. Как и следовало ожидать, сторонники дона Карлоса, абсолютисты, с тревогой отнеслись к слухам о беременности королевы: ведь, если у Фердинанда родится сын, все их надежды будут развеяны в прах. Король попытался избежать зависимости от природы: 29 марта 1830 г. был опубликован королевский декрет, обнародовавший Прагматическую хартию, принятую кортесами еще в 1789 г., но скрываемую от общества.

*Первая жена Фердинанда VII - Мария Антония Неаполитанская. Второй его женой была дочь португальского короля Жоана VI Изабелла, умершая в 1818 г., третья жена - Мария Жозефа Амлия Саксонская (1801-1829). Примеч. сост.

** Мария Кристина была дочерью короля Обеих Сицилий Франциска I и, следовательно, приходилась внучкой Марии Каролине Неаполитанской, жене Фердинанда IV (I). Сестра Марии Кристины - Мария Каролина - вышла замуж за герцога Беррийского и стала матерью герцога Бордоского, более известного как граф Шамбор (Генрих V). Примеч. сост.

Эта хартия восстанавливала древние законы Кастилии и Наварры: "Если у короля не будет наследника мужского пола, корону наследует его старшая дочь". Законность хартии была немедленно отвергнута карлистами, усмотревшими в ее публикации интриги либералов: дон Карлос и его сторонники ссылались на "Новый регламент" 1713 г., отменивший Прагматическую хартию и восстановивший салический закон. Однако, как свидетельствовал 6(17) июня 1786 г. в донесении Екатерине II С. С. Зиновьев, отразив настроения современников, салический закон "не является основным государственным законом, и все испанцы считают, что лучшее для их страны время пришлось на правление Изабеллы Католической, которое они не без оснований называют прекраснейшими страницами испанской истории... К тому же известно, что данный закон не был официально принят, ибо при его издании не были созваны представители штатов [кортесов]..." *. Против Прагматической хартии протестовал французский король Карл X, вскоре, однако, лишенный трона Июльской революцией. 10 октября 1830г. у короля родилась дочь Изабелла. 29 сентября 1833 г. Фердинанд умер. Согласно его завещанию, до совершеннолетия Изабеллы регентшей назначалась Мария Кристина.

Карлистская война

3 октября дон Карлос, высланный в- свое время в Португалию, опубликовал "Манифест де Абрантес", в котором протестовал против узурпации своих прав, призвав своих сторонников к оружию. Так споры о троне стали ключом к гражданской войне. Как отмечали историки Лависс и Рамбо, "преимуществом Христины было то, что она владела Мадридом и что в глазах испанцев она олицетворяла законную власть"**. Если бы у Фердинанда был сын, абсолютная монархия, вероятно, надолго восторжествовала бы в Испании. Но у него была только дочь.

*Россия и Испания: Документы и материалы. Т. 1. С. 346.

**История XIX века /Под ред. Лависса и Рамбо. М., 1938. Т. 3. С. 233.

Дочь Фердинанда, чтобы сохранить трон, должна была защищать дело конституционалистов, преследуемых ее отцом, поскольку дон Карлос выступил поборником сохранения старого порядка. Однако противостояние двух Испаний, вылившееся в кровопролитную затяжную гражданскую войну, намного сложнее, чем разделение на абсолютистов и "апостоликов", видевших свой идеал в теократической монархии, и либералов, мечтавших о модернизации и конституционном режиме. Дело карлистов поддерживали широкие общественные круги Страны Басков и Наварры, а также сельских районов Каталонии, враждебные к династии, узурпировавшей их старинные вольности ("фуэрос"), а среди сторонников Марии Кристины и Изабеллы было немало представителей знати, владевшей обширными латифундиями.

И все же в течение долгих лет карлистской войны "дело" либералов оказалось тесно связанным с "делом" Изабеллы II, и между ними установился своего рода компромисс. И как его результат - установление статуса конституционной монархии, что было закреплено конституцией 1837 г., замена сеньориальной структуры, этого наследия старого режима, капиталистической, утверждение демократических элементов в политической культуре, прогресс в образовании, расцвет литературы.

Были и негативные тенденции, чему во многом способствовали личные качества Марии Кристины и Изабеллы II, мало соответствовавшие бурной эпохе гражданских смут, военных диктатур и революций. Немалый ущерб репутации Марии Кристины нанес ее тайный брак с камергером Фернандо Муньосом. 17 октября 1840 г. она отказалась от прав регентши и в тот же день отплыла во Францию *.

Династический брак

Изабелла была объявлена совершеннолетней 8 ноября 1843 г. Было ей тогда 13 лет. До глубины души испанка, открытая и общительная, с большим чувством юмора, она была любима мадридцами. Верующих подкупала ее глубокая религиозность и верность церкви. Но в то же время от глаз современников не могли скрыться ее склонность к интригам, коварство, неразборчивость в любовных связях. Она не могла обойтись без наперсников, окружила себя камарильей. Согласно конституционным установлениям, королева была свободна в выборе супруга, однако на деле ее выбор был подчинен государственным интересам, прежде всего международным соображениям. И не королеве принадлежало последнее слово, а фактическим правителям Испании. Среди претендентов на руку и сердце королевы были герцог Омальский, сын короля Лун Филиппа Орлеанского, против которого решительно выступал генерал Нарвале; принц Леопольд-Саксен-Кобургекий, не устраивавший Францию; граф Трапани, двоюродный брат королевы-матери; Луис Карлос, граф Монтемолин, сын карлистского претендента; инфант Энрике, герцог Севильский, и, наконец, Франсиско де Асиз де Бурбон, герцог Кадисский (1822-1902), брат инфанта Энрике.

*В 1843 г. Мария Кристина вернулась в Испанию и пользовалась большим влиянием до конца правления Изабеллы II. От Муньоса, получившего титул герцога Риансареса, она имела несколько детей. С 1854 г. Мария Кристина жила во Франции, где и умерла. Примеч. сост.

Королева не испытывала к герцогу никаких чувств, и все же выбор "по высшим государственным соображениям" пал на него. Брак, заключенный в октябре 1846 г., был неудачным, Франсиско не был хорошим мужем и в еще меньшей степени государственным деятелем.

Как подчеркивает М. Эспадас Бургас, правление Изабеллы II называют генеральским режимом. Вмешательство военных в политику с тех пор стало одной из констант бурного XIX в., а пронунсиаменто превратилось в обычный инструмент смены правительств. Реальными правителями были Не Изабелла II или ее безликий муж, а генералы-диктаторы Нарваэс, О' Доннель и Эспартеро.

Очередное пронунсиаменто в сентябре 1868 г. лишило ее трона. Она прожила в изгнании долгие годы без всякой надежды вернуть себе трон, от которого отреклась в июне 1870 г. 19 апреля 1904 г. она умерла в своей резиденции в Париже.

Мадридцы сохранили о ней весьма своеобразную память: в дни апрельской революции 1931 г., как о том поведал Ж. Сориа, они сняли с пьедестала статую Изабеллы II, прославившейся своими любовными похождениями, перенесли ее в монастырь Святого причастия и поручили монашкам обратить ее на путь добродетели.

Кризис династии

Утрата трона Изабеллой II означала не столько кризис монархии, сколько кризис династии. Недаром период 1868-1873 гг. историки называют временем установления "демократической монархии". Среди депутатов кортесов, собравшихся в 1869 г., было немало (республиканцев, но большинство все же принадлежало монархистам, и свою миссию они видели не в установлении республики, а в поисках короля как в Испании, так и за рубежом.

Кандидатура Альфонса, сына Изабеллы II, поначалу была отвергнута генералом Примом, фактическим правителем страны. В конце концов в качестве наиболее приемлемой кандидатуры был избран Амедей Савойский: 16 ноября 1870 г. 91 голосом против 60 он был избран королем Испании. За Альфонса было подано всего два голоса. Но царствование Амедея было коротким. Несколько месяцев республиканского режима оставили по себе память как о времени гражданских смут и потрясений, второй карлистской войны, углубления кризиса испано-кубинских отношений, вылившегося в кровопролитную войну.

Реставрация монархии и возвращение Бурбонов на трон были связаны с надеждой на установление национального согласия и стабильности. И вновь, как 200 лет до того, Испания, да и Европа, встали перед выбором: кому должен принадлежать испанский трон.

В августе 1873 г. граф Рошфуко, посол Франции в Мадриде, информировал свое правительство о возможной реставрации монархии в лице принца Фридриха Карла Гогенцоллерна. Посол перечислял факторы в пользу нового претендента: престиж побед германского оружия под Садовой и Седаном, репутация принца, обладавшего такими чертами характера, как твердость и решительность, что было особо притягательно для тех, кто полагал, что лишь восстановление авторитета королевской власти способно воссоздать Испанию из хаоса, в который ввергли ее революция и гражданская война *.

*Espadas Burgos М. Los Borbones de Espana. P. 249.

Но если в монархии современники видели единственную силу, способную преодолеть поляризацию испанского общества, идеологический максимализм, обостривший конфликт между центральной властью и федералистами различных оттенков, то персона Фридриха Карла была неприемлема для многих политиков как в Мадриде, так и в Париже: за ним отчетливо просматривалась фигура "железного канцлера".

Бисмарк и не делал тайны, что кандидатура принца Альфонса де Бурбона для него была неприемлемой из-за "заражения" клерикализмом (напомним о политике "Культуркампф" яростно реализуемой рейхсканцлером); за Изабеллой II, как он полагал, вставала тень Ватикана. Не вызывала сомнения и будущая антигерманская линия в случае восстановления династии Бурбонов.

Принц Альфонс писал матери 5 июня 1874 г.: "Бисмарк не сможет совершить ту же ошибку, что и Максимилиан в Мексике или Амедей в Испании" *. Но Бисмарк, как полагали многие современники, и рискнул бы, если бы не сопротивление Мадрида и многих европейских столиц: фактор "железного канцлера" вряд ли кто-нибудь мог игнорировать и противодействие расширению германского влияния представлялось необходимым условием соблюдения "баланса сил".

Реставрация

Реставрация династии Бурбонов на испанском троне для тех, кто видел в ней противовес республике, не означала все же "прыжка назад", к ситуации до 1868 г. Реставрация, означавшая конец состояния исключительности, ассоциировалась не столько с Альфонсом XII, сколько с именем Кановаса дель Кастальо, который попытался примирить идеи монархии с веком свободы. Удалась ли эта попытка? Далеко не сразу: для ее реализации Испании предстояло пройти путь длиной в 100 лет.

*Archivo de la Real Academia de la Historia. Correspondencia de Isabel II. Seccion 9-31-6, leg. 6952.

Кановас мечтал о создании правового государства, вдохновляемого принципами и духом консолидации, включавшей в свою орбиту широкий спектр политических сил не только непосредственных сторонников реставрации, но и тех, кто были протагонистами революции 1868 г. Иными словами, реставрация представлялась ему как промежуточный путь между абсолютизмом и революцией, как синтез испанских традиции и европейского прогресса.

Монархия была провозглашена армией 29 декабря 1874 г., а не кортесами, как мечтал Кановас. Королем стал Альфонс XII. Сын Изабеллы II родился 28 ноября 1857 г. Его судьба была необычной для испанского короля: горькие годы изгнания, которые он разделил с матерью, имели и обратную сторону - знакомство с европейскими реалиями.

Альфонс был поклонником английского конституционализма, хотя обучение в британской военной академии Сандхёрст внесло свои акценты в его англофилию. Но вместе с тем он всегда подчеркивал верность традициям: в своем обращении к испанцам уже после того, как он был провозглашен королем, он сам характеризовал себя либералом, человеком своего века и католиком, следуя образцу своих предков. Испанские историки часто называют его первым королем современного типа **.

**Palacio Atard V. Op. cit. P. 494.

Его биографы создали весьма привлекательный облик короля, близкого к народу, не чуждого романтики: 19 лет от роду, вопреки воле матери, он женился на своей двоюродной сестре Марии Мерседес Орлеанской. Брак не был долговечным: юная королева умерла от туберкулеза через полгода после свадьбы. Два года спустя Альфонс XII вступил в брак с племянницей императора Франца Иосифа эрцгерцогиней Марией Кристиной Австрийской (1858-1929) - это также был его личный выбор. "Избранные Богом умирают молодыми". И король Альфонс XII, избранник Бога, как полагали его почитатели, умер от туберкулеза 25 ноября 1885 г. 28 лет от роду, так и не увидев своего первенца.

Человек "98-го года"

Альфонс XIII родился 17 мая 1886 г., шесть месяцев спустя после смерти своего отца. Родился королем - случай уникальный в истории Испании и весьма редко встречавшийся в истории Европы. Его мать, Мария Кристина, регентша в течение 16 лет, не противилась его воспитанию по модели "король-солдат". Не опасаясь его тесной связи с юношеских лет с армией, она полагала, что религиозное воспитание, которым сама руководила, гармонизирует крайности. Что касается большой политики, то она всецело полагалась на Кановаса дель Кастильо и Сагасту, создавших систему смены у власти консерваторов и либералов, отдаленно напоминавшую британскую формулу власти, но в испанском варианте.

Королю было всего 12 лет, когда Испания, потерпев поражение в войне с США, утратила свои заокеанские территории: Кубу, Пуэрто-Рико, Филиппины. Альфонс XIII всегда был человеком "98-го года". Он принадлежал к поколению, воспринявшему утрату империи как катастрофу, испытавшего на самом себе всю глубину отчаяния и унижения. "Испания без пульса", "Испания, погруженная в летальную атмосферу" - король не отделял себя от этих настроений. Но, разделяя популярные идеи возрождения нации, он видел пути, несколько отличные от тех, что предлагали властители дум "серебряного века" испанской культуры, представители "поколения 98-го года".

17 мая 1902 г., в тот день, когда король присягал конституции перед кортесами, он записал в своем дневнике: "От меня зависит, останется ли Испания бурбонской монархией или станет республикой: мне досталась страна, разрушенная прошедшими войнами, войско с отсталой организацией, флот без кораблей, поруганные знамена, губернаторы и алькальды, которые не исполняют законы".

Размышлял король и о социальной реформе в пользу нуждавшихся классов. И далее почти пророческое видение своей судьбы: "Я могу быть королем во всей славе возрождения страны... но могу также стать королем, который не правит, но которым правят его министры, и в результате он окажется за границей" *.

Но король был травмирован не только печальными итогами войны 1898 г.: террористы, преимущественно анархисты, устроили настоящую охоту за Альфонсом XIII. 31 мая 1906 г., в день бракосочетания Альфонса XIII с принцессой Эной Баттенберг (1887-1969), ставшей королевой Викторией Евгенией, внучкой королевы Виктории, одной из самых очаровательных принцесс Европы, на Колье Майор в Мадриде в новобрачных была брошена бомба. Королевская чета не пострадала. Погибли другие лица. Это было первое, но не последнее покушение на короля. В те чепце его долгого царствования анархисты убили трех премьер-министров - Кановаса в 1897 г., Каналехаса в 1912 г., Дата в 1921 г.

*Цит. по: Espadas Burgos М. Alfonso XII u los origines de la restauracion. Madrid, 1990. P. 9-43.

Его биографы часто задавали вопрос: был ли Альфонс XIII хорошим или плохим правителем? И многие отвечают так: во всяком случае, он был не худшим королем, чем любой другой монарх в Европе. Но сложная и противоречивая обстановка в стране, разо ренной гражданскими войнами и неурядицами, неизбежными во времена рево люции, травмированной печальными итогами войны 1898 г., политические и экономические кризисы, следовавшие один за другим в неспокойную первую треть щедрого на социальные потрясения XX в., привели к тому, что монархия испанских Бурбона вновь оказалась на грани катастрофы.

Испания не участвовала в первой мировой войне. Король, оставаясь нейтральным, старался не давать повода для толкования его слов как проявления симпатии к той или иной стороне. К такой позиции его побуждали и семейные связи: его мать Мария Кристина была австрийкой, а его жена Виктория Евгения - англичанкой. Однако это не всегда удавалось. Как заметил У. Черчилль в своих воспоминаниях, "аристократия была благосклонна к Германии, средний класс, напротив, к Франции, и король говаривал: только я и народные массы на стороне союзников" *.

Но нейтралитет Альфонса XIII, отмечает М. Эспадас Бургос, не был пассивным: король был весьма активен в гуманитарной деятельности, оказывая помощь раненым, больным, военнопленным обеих воюющих коалиций. Возможно, это позволило ему сохранить трон, в то время как многие не торические династии его утратили. Но не надолго. В годы великих социальных потрясений король, его министры и все, кто был заинтересован в восстановлении социальной и политической стабильности и продвижении страны по пути прогресса, не смогли выработать реалистическую стратегию, обеспечивавшую успех.

*Цит. по: Espadas Burgos М. Los Borbones de Espana.P.250.

Потерпели провал и усилия реформаторов, не сохранила трон и диктатура генерала Мигеля Примо де Риверы, установленная в 1923 г. и упразднившая конституционный порядок. И хотя годы диктатуры совпали с эпохой расцвета и модернизации, общей для всей Европы и Америки, в 1930 г. диктатура пала. Падение диктатуры, против установления которой в свое время активно не протестовал король, ускорила крушение монархии.

12 апреля 1931 г. состоялись муниципальные выборы, сыгравшие роль плебисцита: в тот день около 70% избирателей больших городов отдали свои голоса блоку республиканцев и социалистов. Некоторые командующие военных округов предложили королю немедленно вывести войска на улицы, дабы удержаться на троне, но Альфонс XIII отказался: "Я не хочу, чтобы из-за меня пролилась хотя бы одна капля крови. Я могу быть королем, если смогу рассчитывать на любовь своего народа, но не когда испанцы отказываются от меня". В восемь часов вечера 14 апреля Альфонс XIII тайно покинул Мадрид и направился в Картахену, где его ожидал крейсер "Принц Астурийский" который взял курс на Марсель. В Испанию бывший король уже не вернулся.

Один из биографов Альфонса XIII, Абель Варгас Инохоза, заметил, что он не был больше королем, а всего лишь господином Альфонсом. Но это не совсем верно: в горькие годы изгнания Альфонс XIII не отрекался от престола, почти до дня смерти.

Он несколько раз менял страну своего пребывания. В конце концов он избрал своим местом жительства Тим, предпочитая всем иным резиденциям "Гранд-отель". Оттуда он наблюдал жизнь изгнавшей его страны: попытки модернизации, предпринимаемые молодой республикой, печальные страницы ее истории, когда армию бросили на подавление восставших горняков Астурии, трагедию братоубийственной войны, вспыхнувшей два года спустя, установление диктатуры генерала Франсиско Франко.

Он был тяжело болен, когда в Европе разразилась война. Как и в годы первой мировой войны, он неизменно стремился не дать повода для сомнений в его нейтральной позиции, хотя это и не имело того значения, как в былые годы. Его преследовали личные трагедии: гибель младшего сына Гонсало в автомобильной катастрофе в 1934 г., смерть первенца Альфонса, пораженного гемофилией, в 1938 г., болезнь, обрекшая его второго сына Хайме на глухонемоту.

В предчувствии близкого конца, в январе 1941 г. он отрекся от престола в пользу своего третьего сына, дона Хуана, графа Барселонского (1913-1993). 28 февраля 1941 г. Альфонса XIII не стало.

Франко и монархия

Летом 1942 г. дон Хуан впервые публично заявил о своем праве на престол, а 19 марта 1945 г. обратился с манифестом к испанскому народу. В нем претендент осудил режим Франко, созданный по образу тоталитарных систем держав "оси", как противоречащий самому духу и традициям испанского народа. Монархия, как полагал дон Хуан, может стать надежным средством примирения и достижения согласия между

всеми испанцами, к тому же приемлемым путем решения "испанского вопроса" для внешнего мира.

Автор манифеста призывал к восстановлению традиционного, т. е. парламентарного, режима, обещал гарантию демократических свобод, широкую политическую амнистию, созыв законодательной ассамблеи, проведение политико-социальных мер в духе времени.

Кальво Серрер, переправивший этот манифест в Испанию из Лозанны, где в то время находился дон Хуан, охарактеризовал этот манифест "как разрыв с Франко, как настоящий заговор". Франко никогда не простил дону Хуану приверженности к либерализму, в течение всей своей жизни он не переставал повторять, что воцарение графа Барселонского было бы истинной катастрофой для испанцев. Но, к счастью, как он полагал, царство дона Хуана не грядет: "Его образ мышления приведет к коммунистической революции, подобной той, над которой мы одержали победу в 1939 г. <..> Если бы вернулся режим, павший апреля 1931 г., он продлился очень недолго и мало-помалу открыл бы ворота коммунизму. Испанский народ не подготовлен к демократии и не ощущает ее так, как народы англосаксонских стран" *.

*Franco Salgado Araujo F. Mis conversaciones privadas con Franco. Barcelona, 1976. P. 363, 419.

Это не означало, что Франко решительно отказывался видеть будущую Испанию монархией, но ему приходилось считаться с открытой антипатией фалангистов к монархии вообще и к династии Бурбонов в особенности. Он не забыл, что во время встречи Серрано Суньера с дуче 20 июня 1942 г. Муссолини выразил враждебность к монархии как к потенциальному естественному врагу тоталитарных революций. Он полагал, что пройдет немного времени и в Испании у короля возникнет желание задушить фалангизм *.

12 апреля 1945 г. министр иностранных дел X. Лекерика подробно информировал посла США Армюра по поводу тех новшеств, которые Франко готовил для Испании. Предполагалось восстановить монархическую форму правления, создать королевский совет, который назначит короля, но он, однако, не будет принимать на себя полномочий до тех пор, пока Франко не умрет или добровольно не оставит свой пост. В конце концов Франко утвердился в решении официально восстановить монархию. Но не "классическую", ту, что была до апреля 1931 г., а особую монархию "Национального движения", при которой Франко до конца жизни сохранил бы абсолютную власть.

6 июня 1947 г. плебисцит, или "прямая консультация с нацией", подтвердил, что большинство населения предпочло монархию (14 145 165 человек из 17 178 842, принимавших участие в голосовании). 20 дней спустя "Закон о наследовании поста главы государства" объявил Испанию "католическим, социальным и представительным государством, которое в соответствии со своей традицией провозглашает себя конституированным как королевство".

Но кому быть будущим королем? Саму идею о передаче в будущем престола карлистскому претенденту окружение Франко отвергало. К тому же последний законный претендент, как полагали, дон Альфонс Карлос, умер в 1936 г., передав свои права "ветви" Альфонса XIII. Права Ксавье (Хавьера) Бурбон-Пармского, а впоследствии его сына Карлоса Уго официальный Мадрид не признавал: не были забыты серьезные трения в последние годы гражданской войны, к тому же многие считали, что карлизм - это не больше чем "воспоминание о старом романтическом идеале'' **.

Воспитание будущего монарха

Поиски будущего короля все же привели Франко к тому же графу Барселонскому: 25 августа 1948 г. во время встречи с Франко на яхте "Асор" дон Хуан дал согласие на то, чтобы его сын Хуан Карлос выбрал для места своего жительства Испанию. Пришлось преодолеть сопротивление бабушки, вдовствующей королевы Виктории Евгении, которая предпочитала, чтобы ее внук получил образование в Локарно. Но в конце концов она уступила, приняв во внимание такие аргументы, что ему надо готовиться к трону. А для этого надо установить контакт с испанцами.

Утром 18 января 1955 г. принц Хуан Карлос прибыл в Мадрид. Ему было тогда 17 лет. "Мой отец был прав, когда наперекор всему и вся послал меня для обучения в Мадрид. Смог ли я сделать то, что сделал в Испании, если бы провел всю свою юность в Португалии или Швейцарии и возвратился бы в свою страну, говоря по-испански с французским акцентом?" - скажет позднее король Хосе Луису де Вилальонга, автору наиболее известной биографии Хуана Карлоса, построенной как диалог с королем и его современниками ***.

Хуан Карлос родился 5 января 1938 г. в Риме, где в то время жил его дед Альфонс XIII. Детские годы принца прошли в Риме, Португалии и Лозанне, где он получил среднее образование. Но в Испании Франко сам составил учебный план будущего короля: академия генерального штаба, где принц принял присягу, военные училища: авиационное и военно-морское. В 1959 г. Хуан Карлос получил звание лейтенанта пехоты и авиации и старшего лейтенанта флота. Но более всего Франко был озабочен нравственным воспитанием будущего монарха.

*The Ciano diaries, 1939-1943. L., 1943. P. 518-519.

** Espadas Bargos M. Los Borbones de Espana. P.

***Vilallonga J. L. de. El Rey. Barcelona, 1993. P.

14 марта, вскоре после прибытия принца в Испанию, он прочел ему "настоящую лекцию по моральному воспитанию", как заметил присутствовавший при этом двоюродный брат и доверенный секретарь Франко Франсиско Франко Солгало-Араухо. Он внушал Хуану Карлосу, что "короли должны находиться в контакте, с народом, как можно более непосредственном, для того чтобы знать его нужды и попытаться учесть их", что "настоящий народ более здоровый, менее эгоистичный, чем люди высокого положения, наделен настоящим чувством патриотизма и любви к родине и более расположен к самопожертвованию во имя ее". Франко предостерегал от дурных примеров, напомнив о фривольности Альфонса VI, призывал не следовать примеру тех, кто уклонялся от выполнения своей миссии и защиты интересов народа, как Филипп IV, передоверивший управление герцогу Оливаресу. "Принц должен иметь в виду, что вся нация смотрит на него, и он должен представлять доказательства своей абсолютной моральности" *. Но принц получил не только военное образование: был составлен специальный план, в соответствии с которым Хуан Карлос изучал в Мадридском университете гуманитарные науки.

*Franco Salgado Ataujo F. Op. cit. P. 92-93.

14 мая 1962 г. в Афинах состоялась свадьба Хуана Карлоса и греческой принцессы Софии (род. 2 ноября 1938  г.). Дочь греческого короля Пав ла I и королевы Фредерики, внучка королевы Ольги, дочери великого князя Константина Николаевича, праправнучка Николая I, София была подготовлена своим воспитанием и образованием ко всем превратностям, которые могли быть уготованы монархам в неблагоприятный для них XX век.

По возвращении в Афины из Египта и ЮАР (тогда ЮАС), где во время войны находилась семья ее родителей, она поступила в 1946 г. в английский колледж, где учились дети из различных сословий, а затем в 1951 г. в престижный интернат Солома (ФРГ). Она интересовалась историей, древними языками, археологией и изящными искусствами. И все же по возвращении в Афины в 1955 г. София предпочла поступить в медицинское училище и после его окончания работала педиатром. Но принцесса не оставила своих увлечений: в соавторстве со своей сестрой Иреной она опубликовала две книги: "Археологические зарисовки" и "Керамика Детелии". Оксфордский университет присвоил ей степень доктора гражданского права.

София с детства в соответствии с семейной традицией была воспитана в лоне православной церкви, Хуан Карлос был католиком. Принцесса приняла католическую веру, и по прибытии в Мадрид молодая чета венчалась во второй раз, по католическому обряду. В начале июля молодожены посетили Эль-Пардо. После завтрака Франко с удовлетворением отметил, это принцесса говорит достаточно хорошо по-испански, очень мила, кажется разумной и очень культурной. С одобрением он отнесся и к предстоящему визиту молодой четы к папе Иоанну XXIII. Но свадебное путешествие затянулось, после Рима - другие страны Европы и Америки. Дж. Кеннеди принял их в Белом доме, оказав большое внимание.

2 марта 1963 г. диктатор с огорчением сказал своему собеседнику Франко Салгадо-Араухо, что принцесса постоянно общается с персонами из высшей аристократии, которые могут настроить ее против режима, вышедшего из крусады (крестового похода, т. е. гражданской войны. - С. П.). "Я понимаю, что среди нашей аристократии есть достойнейшие люди и большие патриоты, но меня беспокоит окружение, в котором принцесса должна жить в Испании" *.

Что касается Хуана Карлоса, то Франко полагал, что ему надо продолжить изучение различных предметов в сфере экономических и политических наук. "Это можно осуществить только в Испании, посещая различные университеты и школы для специалистов, возможно чаще присутствовать в аудиториях... Для этого жить в стране как можно больше... Я сказал Хуану Карлосу, что надо завоевать молодежь, которая сейчас несколько отчуждена или проявляет скепсис по отношению к этой форме правления. Монархия должна быть народной".

Сомнения, того ли будущего монарха он избрал, все же долго преследовали Франко. Но в конце концов он решился: 23 июля 1969 г. Хуан Карлос был назначен Франко и утвержден кортесами Принцем Испании и наследником престола Испании в соответствии с "Законом о наследовании".

Сам прагматик, Франко большое значение придавал практическому воспитанию будущего монарха. Хуану Карлосу вменялось в обязанность регулярно посещать различные министерства и ведомства для обретения опыта государственного мужа, а в августа-сентябре 1974 г. и в октябре 1975г. в связи с болезнью Франко он временно исполнял обязанности главы государства.

*Franco Salgado AraujoF. Op. cit. P. 374.

Король Хуан Карлос I

20 ноября 1975 г. умер Франко. В тот же день регентский совет присвоил Хуану Карлосу высшие воинские звания генерал-капитана армии, авиации и флота. 22 ноября 1975 г. Хуан Карлос I принял присягу, став королем Испании.

Начало правления Хуана Карлоса не было легким. Мрачные пророчества зарубежной прессы способны были лишь вселить отчаяние в души тех, кто надеялся на радикальные перемены в стране. "Хуан Карлос обязан своим приходом к власти каудильо, а значит, франкизму. Это ко многому его обязывает перед лицом старой гвардии" - это суждение французской газеты "Орор" от 2& ноября, когда пришли первые известия о смерти Франко, отражало весьма распространенную реакцию в мире.

Мало кого удивил отказ многих глав государств и правительств западных демократий присутствовать на торжественном акте коронации в старинном мадридском соборе Сан Хоронимо. К тому же в Мадриде находился тогда Пиночет, присутствовавший на похоронах Франко, и это было достаточным основанием для демонстративного отказа. Но Пиночет, не получивший приглашения на коронацию, покинул Мадрид, и это несколько облегчило согласие на присутствие президентов Франции, ФРГ и Ирландии.

Не было единодушия и среди монархов, как царствовавших, так и находившихся в изгнании. Поскольку отец Хуана Карлоса дон Хуан не стал королем, многие королевские семейства не сочли возможным присутствовать на коронации, тем самым подтвердив свой отказ признать правомочным "Закон о наследовании". Исключение составили принц Филин, герцог Эдинбургский, принц Бертиль (Швеция), принц Альберт Льежский, брат короля Бодуэна, князь и княгиня Монако, брат короля Саудовской Аравии, сыновья короля Марокко.

Непризнание монархов больно задевало Хуана Карлоса. Но самым горьким для него было неверие самих испанцев в его способность вывести страну из тупика, в который ее завела диктатура; королю было известно, что на улице его называют "Эль Древе", т. е. "Короткий". Но в хор пессимистов врывались и оптимисты.

Еще 20 ноября 1975 г. "Котидьен де Пари" предрекала: "Хуан Карлос, не принимавший участие в гражданской войне и не запятнанный кровью репрессий, пойдет по пути преобразований. Если они не будут исходить из дворца, их проведет сам народ".

Внимая тронной речи короля 22 ноября 1975 г., присутствовавшие на церемонии с удовлетворением отмечали, что король засвидетельствовал "самое почтительное уважение к церкви", а в качестве примера, достойного подражания, сослался на те "великие и преуспевающие страны", которые "больше других сумели отнестись с уважением к собственной истории". Для многих прошел незамеченным призыв Хуана Карлоса к тому, чтобы "с благородством и высотой помыслов все поняли, что наше будущее будет основываться на действенном консенсусе и национальном согласии". Но такие чувства разделялись не всеми.

Даже влиятельная испанская католическая газета "Йа" 23 ноября высказала предположение, что эта "речь не намечает никаких конкретных путей для развития политической жизни Испании в ближайшем будущем". Однако жизнь показала, что в тронной речи Хуана Карлоса содержалась программа действий: предсказания "Котидьен де Пари" оказались пророческими. Но для того чтобы они сбылись, понадобились чувства ответственности, и усилия всех испанцев, озабоченных поиском пути к демократии и возрождению.

Как признался Хуан Карлос в беседе с Вилальонгой, "основная магистральная идея всей моей политики заключалась в том, чтобы никогда больше испанцы не разделялись на победителей и побежденных" *. Еще за несколько месяцев до того, как в своей тронной речи Хуан Карлос призвал "с благороствоми высотой помыслов" осознать, "что будущее будет основываться на действенном консенсусе и национальном согласии", он уже приступил к наведению мостов между "Двумя Испа ниями".

* Vilallonga I. L. de.  Op. cit. P. 123.

Едва ли не самым трудным - и психологически и практически - был шаг навстречу Сантьяго Каррильо, генеральному секретарю Коммунистической партии Испании. Рассказывает король: "Я вспомнил: когда я был приглашен на празднества, посвященные шаху Ирана... я был представлен Чаушеску. Чаушеску (совершенный безумец) сказал, что знает очень хорошо Сантьяго Каррильо, который имеет обыкновение проводить свой отпуск в Румынии" Ему принц Испании и направил тайно от правительства и даже своих сподвижников послание, в котором просил передать Каррильо, что "Дон Хуан Карлос де Бурбон, будущий король Испании, намерен признать, когда взойдет на трон, Коммунистическую партию Испании, так же как и другие политические партии". Хуан Карлос с нетерпением ждал ответа долгих 15 дней. Наконец доверенное лицо, имя которого король не называет, сообщало, что в Испанию прибудет инкогнито румынский министр. Разумеется, в правительстве никто не знал об этом визите. Ответ Чаушеску гласил: "Каррильо не пошевелит пальцем, пока не станете королем. Затем не должно пройти много времени для осуществления Вашего обещания легализовать партию". По признанию Хуана Карлоса, он "свободно вздохнул за долгое время" *. Он верил, что Каррильо вспомнит свое обещание и не выведет массы на улицы, если Хуан Карлос выполнит свое. Это был компромисс, нелегкий для обеих сторон - убежденного республиканца Сантьяго Каррильо и не испытывавшего ни малейших симпатий к коммунистам Хуана Карлоса, но компромисс мог избавить Испанию от пролития крови в период перехода от авторитаризма к демократии. Король выполнил свое обещание, Каррильо и его единомышленники - свои. 30 июня 1976 г. Хуан Карлос подписал декрет о политической амнистии, во многом предопределивший настроение в стране.

В начале сентября глава правительства Адольфо Суарес обратился к нации по радио и телевидению, объявив о том, что не позднее июня 1977 г. состоятся всеобщие, прямые и тайные выборы двухпалатного парламента - шаг, предпринятый по инициативе короля.

Многие тогда в Испании и мире восприняли с известной долей скепсиса саму возможность свершения таких фундаментальных перемен в обозримом будущем. Не забыли еще предположения министра иностранных дел предыдущего кабинета Хосе Марии де Арейльсы, имевшего репутацию трезвого реалиста, высказанного в интервью газете "Франс суар" 15 декабря 1976 г.: "Необходим десятилетний компромисс".

*Vilallonga J. L. de. Op. at. P. 106.

Испанские журналисты обычно подчеркивают: "переход", в процессе которого были гарантированы свободы, легализированы партии, включая коммунистическую, что открыло "учредительный период", направивший страну по дороге демократии, был постепенным, медленным (Л. Сернуда, "Камбио-1б", 6 января 1986 г.). Нетерпение испанцев можно понять. Но нам, живущим вне Испании, он представляется не только последовательным, но даже стремительным.

15 декабря 1976 г. законопроект о политической реформе, "уничтожавшей труд всей жизни Франко", как это было сказано в одном из последних заседаний старых кортесов, вынесли на всенародный референдум. И только 245 347 человек, или 2,6%, высказались против реформы. Иными словами, только один испанец из 50 выступил за сохранение старых порядков. Мирный путь перехода к демократии был открыт.

Получив такой мандат народа, Хуан Карлос в первую неделю нового года без колебаний подписал "Закон о политической реформе". Это был смелый шаг. Тогда же, в январе, силы старого порядка, прибегнув к привычному методу нагнетания атмосферы насилия и страха, попытались спровоцировать оппозицию на антиправительственные выступления, а правительство - на возобновление традиционного для франкизма репрессивного режима. 24 января на пороге своего дома был похищен председатель Высшего военного совета военной юстиции Э. Вильяэскуса, вечером того же дня группа экстремистов ворвалась в контору адвокатов, известных своими прогрессивными взглядами, и открыла огонь. Результат: трое убитых и семь тяжелораненых, двое из которых вскоре скончались.

В ночь на 25 января правительство и оппозиция совместно "осудили политический экстремизм, путем насилия пытающийся помешать нынешнему процессу утверждения демократии в Испании". Национальный консенсус, впервые предложенный Хуаном Карлосом 22 ноября, начал обретать реальную плоть.

14 мая 1977 г. произошло весьма примечательное событие, упрочившее позиции короля в глазах монархов Европы. В этот день в резиденции короля Сарсуэла состоялась церемония, на которой присутствовали только члены королевской семьи. Дон Хуан, склонив голову перед своим сыном, прерывавшимся от волнения голосом промолвил: "Ваше Величество, Испания превыше всего". Так произошло его отречение от династических прав в пользу сына. Но для того чтобы закрепить правовое положение короля, этого было мало: общественное мнение весьма критически относилось к "Закону о наследовании", как и к иным правовым актам эпохи франкизма. И вот состоялось новое утверждение прав короля народом, свободным от диктатуры.

Отвечая на вопрос Вилальонги, как Испания могла перейти от более чем сорокалетней диктатуры к демократии с конституционным королем во главе, и все это без больших волнений и потрясений, Хуан Карлос ответил, что, когда он взошел на трон, у него на руках были две важные карты. Первая - несомненная поддержка армии. В дни, последовавшие за смертью Франко, армия была всесильна, но она повиновалась королю, поскольку он был назначен Франко. "А в армии приказы Франко даже после его смерти не обсуждались". Вторая карта - мудрость народа. "Я унаследовал страну, которая познала 40 лет мира, и на протяжении этих 40 лет сформировался могучий и процветающий средний класс, который практически не существовал в конце гражданской войны. Социальный класс, который в короткий срок превратился в становой хребет моей страны" *.

28 ноября 1978 г. Учредительные кортесы, избранные 15 июня 1977 г., приняли конституцию, узаконившую концепцию парламентарной монархии. Права Короны отныне регулировались конституцией, и, хотя они были ограничены по сравнению с прошлыми веками, их совокупность можно определить как президентскую форму правления. Король всех испанцев - так гласит конституция.

Но истинное и искреннее признание и глубокое уважение народа пришло к Хуану Карлосу после памятной ночи с 23 на 24 февраля 1981 г., когда он сыграл выдающуюся, если не сказать решающую, роль в том, что военный переворот, начавшийся захватом подполковником Техеро Молило здания Генеральных кортесов, завершился провалом.

24 декабря 1986 г. за несколько часов до того, как королевское семейство село за праздничный стол, чтобы встретить Сочельник, король согласился дать интервью директору издательского объединения "Группы-16" Педро Рамиресу: журнал "Камбио-16" назвал Хуана Карлоса I "человеком года". Отвечая на вопрос, как оценивает король саму манеру поведения вооруженных сил в течение переходного периода к демократии, король сказал, что вооруженные силы сыграли решающую роль в том, что переход смог быть осуществлен в мирной форме, столь отличной от той, что была в прошлом и чего так боялись испанцы, все еще находившиеся под воздействием воспоминаний о трагическам противостоянии в прошлом. Но нет ли здесь противоречия с тем, что несколькими минутами позже Хуан Карлос признал, что для него очень печальны воспоминания о 23 февраля, хотя он уверен, что эти события стали как бы вакциной, способной покончить с тенденцией к насильственвому свержению конституционной законности. Так что же произошло 23 февраля 1981 г.?

* Vilallonga J. L. de. Op. cit. P. 229.

В тот день, по плану заговорщиков, воинские формирования должны были восстать по всей стране, чтобы сбросить законную власть и установить диктатуру.

Многие офицеры колебались: танковая дивизия "Брунете", расквартированная в столичном округе, так и не вступила в Мадрид, чтобы в соответствии с планом занять стратегические пункты города. Однако в некоторых регионах положение сложилось угрожающее, панике поддались многие политики. Как вспоминал король, "люди из Рабочих комиссий (профсоюзные объединения, примыкающие к Компартии Испании. - С. П.)  много раз звонили мне, чтобы сказать: "Мы сжигаем наши архивы и укрываемся в горах". И я отвечал им: "Не делайте этого. Я держу ситуацию под контролем" *. И тогда, глубокой ночью, Хуан Карлос I выступил по национальному телевидению в полной форме генерал-капитана и в соответствии с полномочиями, данными ему конституцией, выполняя миссию верховного командующего вооруженными силами страны, отдал приказ сохранять установленный законом порядок и верность конституции. "Корона - символ единства и постоянства Родины - не может терпеть в какой-либо форме деятельность или идеи лиц, которые стремятся прервать силой демократический процесс...

*Vilallonga  J. L. de. Op. cit. P. 117.

Позднее нашлись люди, которые говорили, что в ту ночь я превысил права, предоставленные мне конституцией. Но моя совесть спокойна", - говорит король **. И армия выполнила приказ! Переворот не состоялся.

С тех пор окончательно утвердился взгляд на короля как на гаранта стабильности и олицетворение общенационального консенсуса. Положение конституции, глаcившее: "Король - глава государства, символ единства и постоянства, арбитр и примиритель", приобрело плоть и кровь.

Конституция не разрешает королю принимать участие в политической борьбе, и тем не менее его роль в определении ориентиров испанского общества огромна. Он пользуется большой популярностью и практически не подвергается критике в средствах массовой информации. Этому способствует его феноменальная работоспособность - рабочий день короля начинается в 7 часов утра, - общительность и качества, вызывающие интерес и симпатию в современном обществе. Хуан Карлос - страстный спортсмен (парусный спорт, виндсерфинг, горные и водные лыжи), имеет права на вождение реактивных самолетов и вертолетов, радиолюбитель-коротковолновик.

Король открыт к общению с самыми широкими кругами испанского общества. Резиденция короля - та же, что он занимал, будучи принцем, - дворец Сарсуэла, который был построен в XVIII в. как охотничий домик. Но несколько раз в год он собирает в банкетном зале большого Королевского дворца, в обычное время используемого как музей, государственных и общественных деятелей, писателей, ученых, художников, музыкантов. Автор этих строк имел возможность присутствовать на подобном приеме, имея в качестве своего "соседа слева" лауреата Нобелевской премии писателя Камило Хосе Села. Атмосфера на таком приеме царила дружеская и непринужденная.

**Vilallonga J. L. de. Op. cit. P. 185.

Популярности короля способствует и широкая общественная деятельность королевы Софии по оказанию помощи умственно отсталым детям, больным и инвалидам. В дни ежегодного праздника Красного Креста она сама принимает пожертвования на улицах Мадрида, привлекая к ней своих детей - наследника престола принца Астурийского Фелипе (род. 30 января 1968 г.), дочерей Елену (род. 20 декабря 1963 г.) * и Кристину (род. 13 июня 1965 г.). "Иметь детей - благословление Неба", - сказал король в беседе с Вилальонгой. Все трое - замечательные спортсмены, веселые, простые, естественные **.

В Мадриде в 1986 г. открыт центр искусств имени королевы Софии, и это не только дань уважения к супруге Хуана Карлоса: она - почетный президент Национального симфонического оркестра, оказывает помощь и поддержку молодым художникам и музыкантам. На открытии выставок часто можно встретить королеву, скромно, но элегантно одетую, в туалете которой отсутствует натуральный мех - ведь королева София постоянно выступает в защиту животных.

* В конце 1994 г. королевский двор сообщил о предстоящей свадьбе инфанты Елены с банкиром Хайме де Маричалара Саэнс де Техада, происходящего из знатного дворянского рода. Инфанта позна комилась с ним в 1987 г., когда изучала историю французской литературы в парижском университете. Свадьба состоялась 18 марта 1995 г. в Севилье. Примеч. сост.

** Vilallonga J. L. де. Ор. cit. Р. 202.

"У нее царственностьв крови", - говорил Хуан Карлос. Дочь короля, сестра короля. Донья София насчитывает в своем генеалогическом древе двух германских императоров, восемь королей Дании, семь царей (императоров) России, короля и королеву Норвегии, английскую королеву и пять королей Швеции... Донья София никогда не забывает, что она - королева, но "она враг всякого авторитаризма". Королева Виктория Евгения говорила порой, что она чувствует себя в Испании иностранкой. По словам короля, "Донья София очень скоро стала чувствовать себя в Испании как дома" ***.

Личные достоинства Хуана Карлоса и его семьи укрепили институт монархии и вернули уважение к династии Бурбонов.

В ноябре 1966 г. X. Арангурен опубликовал статью "Политический режим в Испании в 1971 г." Известный философ и политолог писал: "После исчезновения существующего режима монархия будет установлена или монархистами, или нацией, которая не является чрезмерно монархической. Королю они оставят два пути: или удовлетворить стремления монархистов, или оправдать надежды остальной части нации. Если король не откажется от первого пути, то монархия рано или поздно будет обречена. Только "немонархическая" монархия жизнеспособна'' ****. Арангурен оказался провидцем.

***

Январь 1992-го. Королю исполнилось 54 года. Но свой день рождения он встретил в больнице. Телевидение успокаивает: на его экранах улыбающийся король, опирающийся на костыли и достаточно бодро передвигающийся по холлу больницы. Больница государственная, принадлежащая городской системе социального страхования: как каждый мадридец, Хуан Карлос имеет на это право. Что же произошло? Спортивная травма.

*** Vilallonga J. L. de. Op. cit. P. 197.

**** Цит. по: Aranguren J. La Cruz de la monarquia espanola actual. Madrid, 1974. P. 205.

Рассказывает корреспондент газеты "Известия" Владимир Верников:

"Случилось это с королем, когда он катался на горных лыжах в дни рождественских каникул в знаменитом припиренейском местечке Бакейра-Берет, где обычно он отдыхает.

Горные лыжи и яхты - увлечения короля. И в том, и в другом он достиг мастерства почти профессионала. Но, как говорится, бывает, не везет. Несколько лет назад, в такие же рождественские дни, он упал на горном склоне, получив серьезную травму. Затем в открытом море, в районе Балеарских островов, при сильном ветре перевернуло его яхту, но подоспел спасательный катер. В другой раз, по дороге в горы, на обледенелом шоссе машину, которую он вел, крутануло и выбросило в кювет. Но обошлось тогда без травм.

И вот - нынешний, просто курьезный случай. Уже сняв лыжи, король шел к подъемнику, чтобы взобраться на гору, где стоял его автомобиль. Шел и разговаривал с королевой, когда услышал позади характерный звук спускающегося на большой скорости лыжника и интуитивно обернулся. "Объедет, хорошо идет, видно, не новичок, подумал я, - рассказывал потом с улыбкой Хуан Карлос журналистам. - А парень, лет 14-15 наверное, растерялся, и он влетел в меня..."

Влетел, сбил, поднялся, подошел к нему и спросил:, "Сеньор, извините, я не очень?" - "Все в порядке, не бес покойся", - ответил ему король, встав с колен. Обычный случай, что и говорить. И парень умчал вниз, безусловно не узнав, кого он сбил, - Хуан Карлос был в спортивном костюме, в солнцезащитных очках, королева - тоже. Как все на том горном склоне.. Судя по всему, без охраны".

Хуан Карлос весьма скептически относится к возможности восстановления монархии в иных государствах. "Опыт испанского короля не экспортабелен в страны, экономически разрушенные после 70 лет коммунизма. В стране с ослабленной экономикой, в стране истощенной, никто, ни один король не может совершить великие дела в короткое время". Тем более, добавил король, некоторые из этих королей, представителей исторических династий, "прожили всю свою жизнь за границей, не говорят правильно на языке своего отечества" *

Семь лет спустя после смерти Франко, накануне парламентских выборов 1982 г., принесших победу социалистам, Хосе Луис де Вилальонга спросил генерального секретаря Испанской социалистической рабочей партии Фелипе Гонсалеса: "Существовали ли монархические чувства в Испании к моменту смерти Франко?" - "Абсолютно нет", - ответил он без малейших колебаний. "А существуют сегодня?" Он задумался на секунду и сказал: "Сегодня в общенациональном масштабе существует чувство глубокого уважения и восхищения тем, как король выполняет свою задачу. Я считаю это основополагающим... Не будем обманывать себя, не монархия как институт сумела покорить испанцев, а король" **.

Автор выражает глубокую благодарность Его Высокопревосходительству послу Испании в Российской Федерации г-ну Эухенио Бреголат и проф. Мануэлю Эспадас Бургос за помощь в работе.

*Vilallonga J. L. lie. Op. cit. P. 232.

**Figaro. 20.VII 1993.