Раздел III ВЕРСИЯ КАК ИДЕАЛЬНО-МЫСЛИТЕЛЬНАЯ МОДЕЛЬ

1. Проблемы моделирования в следственной и судебной деятельности

Проблемы моделирования, имеющие в своей предыстории познавательную деятельность человека, имеют большое теоретическое и практическое значение в следственно-судебной практике, где поиск истины всегда связан с формированием моделей прошлого, настоящего и будущего. В истории моделирования изначально намечалось две тенденции, одна из которых была связана с техническим воплощением модели события, действия, образа. Другая — с мыслительной конструкцией, относящейся к более широкому кругу проблем — событию преступления, способам его осуществления, личности преступника, мотивам преступления и другим данным, которые могут иметь место только в идеальном отображении, исключая технические конструкции. Взаимосвязь этих форм моделей очевидна, однако она не всегда просматривается, так как естественное существование мысленной подоплеки рассматривается как закономерное, не требующее особых объяснений и анализа.

В процессе расследования и судебного разбирательства всегда строятся мыслительные модели события либо его отдельных фрагментов, которые формируют достаточно полное представление о происшедшем. Однако не во всех случаях такое представление может быть правильным — интерпретация отдельных положений, ошибочность в установлении причинных связей, превалирование субъективного в оценках отдельных обстоятельств и фактов может быть предпосылкой для формирования ошибочного представления, влекущего за собой неправильные выводы. В этом заключается сложность формирования моделей и их использования в процессе познания.

Роль моделей в познании общеизвестна. Они способствуют углубленному познанию, открытию новых закономерностей в развитии науки и ее отдельных отраслей.

Под моделью мы понимаем мысленно или практически созданную структуру, воспроизводящую какое-либо явление, обстоятельство, объект, систему. Благодаря моделированию мы познаем отдельные свойства предметов, веществ, явлений, выясняем предположительно их функции, тенденции в развитии.

87

Иными словами, прогнозируем их возможные в настоящем и будущем характеристики.

В криминалистической литературе предприняты попытки определить моделирование применительно к познанию в специальной области. Наиболее значительные работы в исследовании этой проблемы принадлежат И.М. Лузгину, сформулировавшему идею моделирования в расследовании преступлений. И.М. Лузгин рассматривал моделирование в качестве общего метода познания применительно к принятой в криминалистике классификации на общие и частные методы познания, составляющие в своем единстве методологию науки1. Эту точку зрения разделяют и другие авторы, в частности, Р.С. Белкин, рассматривающий моделирование как общий метод познания2. Давая определение модели, Р.С. Белкин указывает на ее цели. Так, отмечает он, «в практике под моделью обычно понимают специально созданные образцы предметов, устройств, систем, которые воспроизводят объекты исследования, способы замещать их в процессе научного изыскания. Модель создается с целью воспроизвести отображение пространственных свойств или отношений объектов либо динамику изучаемых процессов, их связей и зависимостей.

Сущность метода моделирования, в общих чертах, состоит в замещении объектов научного познания моделью и изучении модели с последующим распространением результатов ее изучения на объект познания»3.

При рассмотрении проблемы моделирования в расследовании преступлений и судебном разбирательстве существуют и иные определения моделей, которые в отдельных случаях именуются криминалистическими. Так, В.А. Образцов криминалистическую модель определяет как искусственно созданную систему, воспроизводящую с определенной степенью сходства заменяемый ею объект. При этом он отмечает, что изучение и проверка модели позволяет получить новые знания об оригинале и использовать их для решения поисковых познавательных, идентификационных, управленческих и иных задач в уголовном процессе и в научных криминалистических исследованиях4.

Лузгин И.М. Расследование как процесс познания. М., 1969; К вопросу о теории криминалистического моделирования // Актуал. проблемы советской криминалистики. М., 1980.

Белкин Р.С. Курс криминалистики. М., 1997. Т. I. С. 350—351. Белкин Р.С. Там же. С. 351. Криминалистика. М., 1997. С. 278.

Многообразие функций моделей, как общих по своему содержанию, так и частных, позволяющих рассматривать отдельные фрагменты либо объекты события или действия, определяет их познавательную роль. Уровни познания при этом ограничены теми задачами, которые ставит перед собой исследователь либо лицо, решающее практические задачи в уголовном судопроизводстве.

В криминалистических исследованиях и учебной литературе рассматривается проблема классификации моделей. Среди них выделяются модели материальные и идеальные (мыслительные). Материальные модели — это воспроизводящие в натуре какие-либо предметы, их совокупности, системы, явления, относящиеся к событию преступления. Это слепки, оттиски, фотоснимки, макеты и т.п. Более того, как указывают отдельные авторы, — это отобранные для использования вместо подлинных образцы — оригиналы выпускаемых в серийном варианте предметов.

Идеальные, или мыслительные модели — это образы, имеющие определенный смысл, выраженный в понятиях. В этом же плане следует отметить и такое классификационное начало, как деление моделей на статические (материальные) и динамические (развивающиеся) модели — идеальные.

В свою очередь, идеальные модели разделяются на три вида: модели предметов и событий прошлого (модель происшедшего преступления); модели предметов и событий настоящего (состояние расследования на данный момент, правильность его направленности); модели предметов и событий будущего (планирование расследования, планирование производства отдельных следственных действий). Дальнейшая классификация моделей, по мысли отдельных авторов (В.А. Образцов), может происходить в зависимости от наличия достоверных знаний об объекте, событии и предположительных. В этом отношении модели соответственно разделяются на содержащие только положительное достоверное знание; модели, содержащие только предположительные знания; модели, аккумулирующие в себе как достоверные, так и предположительные знания1.

Формирование моделей происходит достаточно сложно и состоит в накоплении доказательственной и оперативной информации и ее интерпретации применительно к исследуемому объекту, событию. Моделирование в уголовно-процессуальной деятельности предполагает накопление информации, относящей-

1    Там же. С. 279.

ся к событию преступления, его механизму, обстоятельствам, личности, его совершившей. В этом отношении, как и в моделировании вообще, применительно к другим отраслям знаний или практической деятельности, почти не встречается конструкций, состоящих только из материальных компонентов, образующих материальные модели, либо только из мыслительных построений, образующих мыслительную, идеальную модель. Как правило, оба вида моделей бывают взаимосвязанными, дополняя друг друга. Даже при построении материальной модели мыслительная деятельность направлена на построение образа, формирование идеи, которая впоследствии превращается в материальную модель. Известно, что всякое материальное построение предполагает создание прежде всего мысленного поиска того образа, который может способствовать решению поставленной задачи. В этом поиске значительная роль принадлежит аналитической работе ума, проведению мысленных экспериментов, проб, прикидок, которые впоследствии являются воплощением сформулированной идеи. Применительно к формированию моделей в следственной и судебной деятельности этот процесс тождествен таким же процессам, осуществляемым в различных областях.

Сложность формирования моделей можно проиллюстрировать на примере построения модели события преступления при осмотре места происшествия. Оценка обнаруженной информации позволяет осуществлять познавательные функции в связи с выдвижением на ее основе следственной версии или взаимосвязанного и взаимообусловленного множества этих версий, которое в своей подвижной (динамичной) совокупности формирует мыслительную модель либо такую его модель, где мысленные построения сочетаются с фрагментами действительности и создают варианты моделей с частичным реальным содержанием. Сложность выдвижения версий как построения картины события состоит в том, что подобные построения не являются произвольными процессами творческого воображения, не ограниченного наличием реального материала. Построение мысленных моделей в процессе осмотра места происшествия ограничено наличной информацией и поэтому не может быть совершенно свободным. Анализ и оценка доказательственного материала ограничивают деятельность моделирования, акцентируя мышление следователя на круге установленных обстоятельств и определении их возможного причинного отношения.

90

Наибольший интерес с точки зрения познавательной функции моделей, конструируемых в процессе осмотра места происшествия, представляет то, что их возникновение и угасание (разрушение) происходит по мере обнаружения и оценки доказательственной информации. Поэтому они являются не только динамичными (подвижными, развивающимися), но и вновь возникающими и разрушающимися в зависимости от обоснованности компонентов модели, определяющих в конечном счете и ее надежность.

Оригинальные соображения в этом отношении высказывает В.И. Попов, относящий мыслительные процессы, связанные с созданием моделей события или его отдельных обстоятельств, к понятию психологического поиска — «плывущий силуэт», построенному на «умении следователя, опирающегося на следы, вещи, обстановку места происшествия, создавать на своем мозговом экране как бы кинофильмирование тех событий, которые породили все наблюдаемое при осмотре места происшествия»'. Этот «плывущий силуэт» можно рассматривать как перманентную модель, точной конструкции которой способствуют анализ и оценка обнаруженного в процессе осмотра. Такая модель, по нашему мнению, еще не является версией в криминалистическом понимании, а выполняет подготовительную роль на пути к ее построению. Однако «плывущий силуэт» как динамическая модель обладает определенной реальностью, поскольку ее отдельные фрагменты как основания к построению модели или реальные части, выполняющие функции мыслительной модели, существуют в действительности и могут каждый раз по-новому участвовать в создаваемой картине, в зависимости от их оценки и степени выяснения причинного отношения к событию преступления.

Модель, создаваемая относительно происшедшего события, отличается и тем, что она носит собирательный характер, объединяя в себе одновременно действия преступника, потерпевшего, обстоятельства, предшествующие совершению преступления, и его последствия. В этом заключается не только ее сложность, но и многозначная познавательная ценность.

Такая модель как бы соединяет разрозненные следы, вещи, обстоятельства и дополняет их типологией событий, их логики

Попов В.И. Аспекты совершенствования осмотра и обыска // 50 лет советской прокуратуры и проблемы совершенствования предварительного следствия. Л , 1972. С. 38.

91

либо инсценирования представлениями о поступках людей в аналогичных ситуациях, быстро и во многих случаях законченно позволяет восстановить мысленную картину события преступления.

Моделирование, осуществляемое в следственно-судебной деятельности, по мнению многих авторов, выполняет разнообразные функции, способствуя эффективному познанию истины. Так, в частности, В.А. Образцов наделяет моделирование многими ролями, указывая, что оно способствует:

распознаванию (криминалистической диагностике) при

знаков преступления, определению видовой принадлежности

содеянного, наличию в нем признаков конкретного состава

преступления, правильной уголовно-правовой квалификации де

яния;

отграничению преступлений от иных общественно-опас

ных деяний;

выявлению и установлению событий, исследуемых в уго

ловном процессе;

выявлению и изобличению лиц, скрывшихся с места про

исшествия после совершенного ими правонарушения;

установлению личности по трупу;

выявлению потерпевших и свидетелей, местонахождение

которых неизвестно;

розыску похищенного имущества, предметов, использо

ванных при совершении общественно-опасных действий;

установлению событий, которые предшествовали, сопут-

стзовали общественно-опасному деянию, последовали вслед за

ним;

установлению цели, мотивов, обстановки, механизма пре

ступления и некоторых видов поведения различных лиц, обра

зуемых при этом следов;

установлению происхождения и связи между фактами, их

временной и пространственной характеристик, устранению про

тиворечий между фактами;

определению направления поисково-познавательной де

ятельности, формулированию общих и частных тактических,

организационных, управленческих задач, определению средств,

путей и методов их решения'.

Криминалистика. М., 1997. С. 281.

92

Следует отметить, что такое видение моделирования, чрезмерно расширяющее его функции, представляется необоснованным. Познавательная роль моделей очевидна, однако она не столь всеобъемлюща, как это представляется автору. Модель не может заменить роль анализа и синтеза в познании, установления причинно-следственных связей, объяснения сущности и явления событий. Одним словом, моделирование как один из методов познания не может заменить функций категорий диалектики, являющихся ступенями познания. Роль моделей ограничена конкретными задачами, и в этой связи им не могут быть присущи общепознавательные функции.

Применительно к расследованию преступлений модели как мыслительные, так и материальные выполняют множество ролей, которые помогают углубленному познанию конкретного, однако не заменяют иных категорий познавательной деятельности. Построенные модели в силу своей специфики, а также наполнения конкретными данными не всегда могут дать тождественную исследуемому обстоятельству или объекту картину, поэтому они по своему характеру вероятностны, давая только приближенное к истинному отображение. Поэтому модели обладают множественностью вариантов, имеющих в своей основе различные комбинации их составляющих и различные их оценки лицом, формирующим эти модели.

2. Идеальная и материальная модели

Модели, как указывалось ранее, разделяются по своей структуре и происхождению на условные группы — идеальные и материальные. Идеальные, или мыслительные модели — это интеллектуальные построения событий, обстоятельств, механизма действия и др. Такие модели могут быть построениями различной сложности. Мыслительные модели могут различаться по степени их достоверности — одни являются более обоснованными, что приближает их к действительным событиям, фактам, другие — имеют менее обоснованное, вероятное построение, что позволяет только приближенно рассматривать их познавательное значение. Последние, то есть модели, обладающие определенной степенью вероятности, могут изменяться в связи с новыми данными, новыми обстоятельствами, используемыми как основания для формирования модели. Мыслительные модели пластичны и достаточно подвижны. Их формирование зависит от множества объективных и субъективных позиций лица, стро-

93

ящего такую модель. Объективные позиции — это факторы, независимые от лица, строящего модель, и используемые последним в целях построения. Субъективные факторы — это оценки исходной информации, установление ее причинных зависимостей и связей, варианты их возможного существования. Субъективные позиции — это знания лица, его профессиональный опыт, уровень мыслительной деятельности, способность к рефлексивному мышлению и т.п. Именно поэтому мыслительная модель отличается подвижностью, динамичностью. Ее построение подобно художественному замыслу, воплощаемому в картине, которая изменяется по воле художника до тех пор, пока не достигнет совершенства.

В различных следственных ситуациях, характеризующихся определенным объемом информации, модели строятся соответственно имеющимся данным. При этом преимущественное значение принадлежит их оценке.

Следователь, строя мыслительную модель, оценивает те материальные следы, которые обнаружены, а также вербальную информацию, полученную в результате проведения отдельных следственных действий. При этом мыслительные построения имеют характер мозаики, в которой в качестве компонентов включены материальные объекты — вещественные доказательства, действительная обстановка места происшествия и т.п. Комплексный характер строящаяся модель имеет тогда, когда информация достигает определенного объема, достаточного для тех или иных обоснованных выводов. Такая модель, обладая законченностью, обычно рассматривается как следственная версия. Иные построения, лишенные обоснованности, выступают в виде обычных предположений, которые могут расцениваться как определенные ступени в построении версий.

Во всех случаях степень обоснованности версий зависит от характера ситуаций. Последние относительно расследуемых преступлений могут иметь различный вид. В исследуемом плане наибольший интерес представляет деление ситуаций на два вида: криминальные и следственные. Криминальные ситуации представляют собой информацию о событии преступления, имеющую место до возбуждения уголовного дела. В эту информацию входят: сообщения о событии преступления, сведения, получаемые в период осмотра места происшествия, опроса свидетелей, а также первоначальная оперативно-розыскная информация. Названные данные составляют комплекс, образующий так на-

94

зываемую криминальную ситуацию. В процессе ее использования, после возбуждения уголовного дела и получения дальнейшей информации, ситуация перерастает в следственную. Таким образом, следственная ситуация представляет собой комплекс доказательств и иной информации на определенном этапе расследования. В такой ситуации обусловленность модели, которой является следственная версия, будет достаточно высокой, что и означает ее приближение к действительным обстоятельствам события преступления.

Можно отметить, что версия как идеально-мыслительная модель отличается от иного вида моделей как наиболее обоснованная. Другие модели суть предположения, имеющие вероятный характер, где степень обоснованности последних мала.

Отдельные авторы понятие и значение моделей в уголовно-процессуальном познании трактуют чрезмерно широко, распространяя его на все процессы, связанные с осуществлением следственной, да и судебной деятельности, и заменяя в отдельных случаях такими этапами познания, как анализ, синтез, установление причинных связей, идентификация (правовая) событий преступления и т.п. Такие широкие трактовки (В.А. Образцов)' представление о моделировании рассматривают как всеобъемлющее, заменяющее все иные формы мыслительной деятельности. Однако в действительности функции моделей в уголовно-процессуальном познании значительно скромнее и ограничиваются представлениями в тех случаях, когда имеющаяся информация недостаточно ясна, неопределена, требует достаточно цельного представления. Можно согласиться с автором в том, что моделирование имеет место и смысл в случаях установления инсценировки события, когда нарушенные причинные связи, выступающие в качестве негативных обстоятельств, способствуют возникновению сомнения в истинности события и сравниваются с традиционными моделями события в типичных ситуациях. Однако в отношении других обстоятельств, связанных с мыслительной деятельностью, это не всегда так. Например, когда при обнаружении признаков преступления следователь определяет уголовно-правовую квалификацию содеянного, моделирование, по нашему мнению, не имеет места. В данном случае речь идет о соотношении признаков с имеющими место уголовно-правовыми характеристиками, квалифицирующими это преступление.

1    Криминалистика. С. 285.

95

В этом случае реальное событие сравнивается с его понятием в уголовном законе и моделирование становится излишним, так как существует четкое определение имеющего место преступления в законе.

В построении версий как идеально-мыслительных моделей значительная роль принадлежит рефлексивному мышлению. Как известно, рефлексивное мышление предполагает имитацию мышления и действий противоположной платформы (мыслительной) в целях избрания способов управления ею и процессом взаимодействия с нею. Эта способность рефлексивного мышления, как видно из анализа его сущности, предопределяет его роль и значение в криминалистической практике. Прежде всего значение рефлексии как логики мышления за другое лицо мы устанавливаем в процессе выдвижения следственных версий. Выдвижение предположений в своей большей части имитирует, мысленно восстанавливает ход мышления и действий, относительно результатов которых мы и выдвигаем предположение. Эта сторона рефлексивного мышления почти не обозначается в криминалистической литературе, между тем как ей принадлежит весьма существенная роль в оценке имеющейся информации, ее собирании и построении общей модели (версии) или частных идеально мыслительных моделей. Начало второго этапа (выдвижения допущений) в развитии версий также предполагает рефлексивное мышление, функция которого заключается в выборе наиболее оптимальных путей проверки выдвинутого предположения. И если на данном этапе формирования версии рефлексивное управление не находит своего места, то при составлении плана расследования и его реализации эта сторона рефлексии, то есть сторона управления, приобретает весьма существенное значение. Чем выше уровень рефлексии у следователя, тем большей реальностью и гибкостью будут обладать их планы.

Столь же существенна роль рефлексивного мышления и управления в производстве процессуальных действий. Здесь, прежде всего, необходимо отметить роль планирования действия, которое, кроме того, что содержит в себе элементы рефлексии, выполняет значительно более широкие функции — определяет его познавательный эффект и результативность.

Понятие «рефлексивное мышление и управление» включает такие процессы, как проникновение лица в явление чужого сознания, познание его человеком и «моделирование» этих явле-

96

ний. Сущность рефлексивного подхода состоит в том, что лица при общении имитируют рассуждения друг друга и строят рефлексивные модели, включающие как собственное представление, так и представление другого лица. В психологии данная деятельность понимается как размышления, связанные с имитацией мышления и действий соперника и анализом собственных рассуждений и выводов. Уяснение сущности рефлексивного управления заключается в выяснении вопроса о том, как рассуждают соперничающие стороны и каким образом происходит принятие ими решений.

В теории рефлексии как ядра математической теории игр процедура решения описывается на основе анализа трех основных понятий: цели, стоящей перед тем или иным партнером; свойственного ему метода решения задачи (образа действий); объективной обстановки, которая отражается в его сознании'.

Превосходство лица в рефлексивном мышлении и управлении мышлением и действиями другого лица определяется следующим: 1) общеобразовательным уровнем лица; 2) уровнем профессиональной подготовки; 3) уровнем осведомленности; 4) умением строить и варьировать мыслительные модели других лиц.

Проблема рефлексивного мышления и управления непосредственно связана с прогнозированием результатов своей деятельности, а значит, в известной мере, с правильным использованием доказательственной информации для выполнения поставленной задачи. Отмечая роль прогнозов как определения вероятного положения, ситуации, результатов своих или иных действий, важно отметить, что такое определение не должно носить косного характера, а обладать необходимой гибкостью. В противном случае прогнозирование может превалировать не в своей положительной функции, а напротив — в отрицательной, дезориентирующей следователя и сковывающей его творческую инициативу.

Таким образом, в прогнозировании при планировании расследования в целом, как при планировании отдельных следственных действий, всегда должна содержаться возможность «неучтенного варианта», не позволяющего следователю ограничить свои усилия только строго предполагаемым ходом событий. С другой стороны, известная неопределенность «неучтенного варианта» вовсе не означает, что прогнозировать не следует вооб-

1    Лефевр В.А., Смолян Г.Л. Алгебра конфликта. М., 1969. С. 33.

4 В Е Коновалова                97

ще, а действовать лишь в зависимости от обстановки. Прогнозирование несет в себе активную функцию возможности управления в процессе расследования в том случае, если оно в своем осуществлении имеет сторону, которая может выдвинуть собственную мыслительную платформу. В этом случае ориентация на месте, без предварительного мысленного проигрывания и как результат его — прогнозирования не может дать необходимых данных. Инициатива следователя будет свернута, особенно в тех случаях когда противоборствующая сторона обладает высоким уровнем рефлексии и достаточно подготовлена для реализации своей собственной платформы1.

История использования рефлексии многогранна. Об этом, в частности, свидетельствуют любопытные факты. После Второй мировой войны в Нидерландах был привлечен к ответственности за сотрудничество с врагом знаменитый художник Мееге-рен, который продавал немецким оккупантам картины «старых» мастеров, являющихся национальным достоянием страны. В ходе расследования художник доказал несостоятельность обвинения, сообщив, что он продавал подделки под кисти «старых» знаменитостей. На вопрос о том, каким образом высококвалифицированные немецкие эксперты при покупке картин не сумели распознать подделки, Меегерен сообщил технологию подделки, уровень которой был таким, что имитировал мышление экспертов относительно старения полотен, состава красок и лаков, сюжета и композиции картин. Последние подвергались нагреванию, оставлялись в снегу, что создавало такой эффект старения, который убедил экспертов в их подлинности.

Наряду с идеально-мыслительными моделями, в теории и практике использования этого метода имеют место определения материальных моделей как определенных конструкций, создаваемых в целях изучения отдельных объектов, механизмов образования следов, технологии производственных процессов. Материальное моделирование имеет своей целью воспроизведение в натуре того или иного предмета, а иногда и явления для уяснения определенных обстоятельств, имеющих значение для расследования. В практической следственной деятельности создание материальных моделей имеет место в процессе производства следственного эксперимента, где моделируется обста-

Богинский В.Е. Рефлексивное управление при допросе. X , 1983. С. 23—24.

98

новка события, в производстве экспертизы, в которой немалое значение принадлежит экспертному эксперименту, предполагающему, как правило, материальное моделирование. При этом следует отметить, что создание материальных моделей, как и идеально-мыслительных, предполагает определенный поиск, поэтому в их конкретном выражении бывает несколько вариантов, из которых выбирается тот, который является, по мнению следователя или эксперта, наиболее приближенным к действительному, что и позволяет ему выполнять функции, связанные с познанием тех или иных процессов, проверкой их механизма и возможных результатов определенных действий.

Так, моделирование материальной обстановки при производстве следственного эксперимента позволяет не только уяснить механизм события, но во многих случаях опровергнуть показания свидетелей и обвиняемых, разоблачить инсценирование преступного события, проверить правильность выдвинутой следователем версии. Моделирование возможного поведения обвиняемого, связанного с возможностью проникновения в жилище либо совершения иных действий, позволяет проверить правильность либо ложность его показаний относительно совершаемых действий и возможного механизма проникновения. При этом учитываются различные ситуации моделей, не только их материальное воспроизведение, но и психологическое влияние на характер восприятия отдельных действий и оценку их доказательной роли как для следователя, так и для лиц, участвующих в проведении этого следственного действия. Познавательная роль материальных моделей очень высока прежде всего потому, что она обладает наглядностью, что является весомым обстоятельством в формировании внутреннего убеждения лица при оценке доказательств расследуемого события преступления.

Следует отметить и еще одну важную функцию материальных моделей. В криминалистической технике и тактике материальные модели выполняют роль фиксации материальных следов, обнаруживаемых на месте происшествия. Так, в частности, фиксируя различные следы (обуви, транспортных средств, пальцев рук, орудий взлома и др.) на месте происшествия, мы создаем модели тех объектов, которые эти следы оставили. Полученные модели (слепки, оттиски, пленки) являются не только источником информации для следователя, но главным объектом в процессе экспертной идентификации.

4*            99

Представляет определенный теоретический и практический интерес создание материальных моделей внешности человека путем формирования модели внешности, полученной из словесного описания наблюдавшим ее лицом, и перенесения изображения на экране. Художественная интерпретация вербальной информации, сообщаемой лицом (описание примет внешности), создает реальные предпосылки для изготовления множества копий в целях использования последних для розыска преступников. В этом случае материальная модель выступает как копия запечатлевшегося в сознании образа, который материализуется в наглядном изображении. В настоящее время создана аппаратура, в которой получение изображения внешности человека определяется расчетами, корректирующими субъективный образ воспринятой свидетелем или потерпевшим внешности человека.

Наряду с идеально-мыслительными и материальными моделями существует такой метод моделирования, который комбинирует, соединяет оба вида модели при их использовании в процессе расследования. Таким методом является макетирование, именуемое в криминалистической литературе методом реконструкции. Сущность этого метода состоит в восстановлении обстановки события преступления или отдельных ее фрагментов в целях уяснения обстановки и обстоятельств события преступления.

Наиболее часто данный метод используется при производстве таких действий, как следственный эксперимент, проверка показаний на месте, в таком тактическом приеме допроса, как допрос на месте события и др.

Эффективность этого метода достаточна высока, именно поэтому его следует рекомендовать для внедрения в практику расследования преступлений.

Соединение двух видов моделей имеет место при производстве следственного эксперимента, где обстановка места события преступления восстанавливается без участия подозреваемого или обвиняемого, а его показания, как и версия следователя относительно механизма совершения преступления, проверяются в готовой обстановке, в процессе проведения действия. Здесь идеально-мыслительная модель (версия следователя) проверяется в обстановке материально фиксированной модели. Однако существует и иной вариант моделирования, в практике расследования именуемый макетированием, при осуществлении которого инициатива по воссозданию обстановки события либо ее фраг-

100

мента принадлежит обвиняемому. Сущность этого действия состоит в предложении обвиняемому в целях проверки его показаний по предложенным макетам обстановки восстановить картину события, в частности, место совершения нападения, место сокрытия трупа и вещественных доказательств, место расположения соучастников и т.п. В такой ситуации обвиняемый редко дает ложные показания, тем более, что они проверяются по ходу следственного действия. Восстанавливаемая им обстановка, в том случае, если имеет место самооговор, дает немедленный разоблачительный эффект, так как лицо не в состоянии даже приблизительно восстановить обстановку, не имея четкого представления об ее существовании, расположении предметов и лиц, которые участвовали в событии преступления. Макетирование, как правило, проводится в процессе проверки показаний на месте как действие, целью которого является сопоставление показаний обвиняемого с обстановкой места происшествия.

Практика расследования преступлений знает многочисленные случаи разоблачения ложных показаний путем использования метода макетирования. При расследовании убийства соучастники решили оговорить несовершеннолетнего участника преступления, обещав ему определенные блага, если он возьмет преступление «на себя», указав, что он один совершил убийство. У следователя его неуверенные показания вызвали сомнение, и следователь решил проверить его показания проверкой показаний на месте с использованием макетирования. Полная растерянность обвиняемого при предложении расставить макеты, имитирующие предметы обстановки и труп, показала полную несостоятельность и ложность его показаний. Он вынужден был признать то, что его намеренно оговорили, и дал правдивые показания.

В криминалистической теории моделирования высказывались взгляды относительно того, что реконструкция является самостоятельным методом познания. Мы разделяем мнение Р.С. Белкина о том, что реконструкция является одним из вариантов моделирования и не может претендовать на самостоятельную теорию, способствующую осуществлению познания в расследовании1. Она не имеет специальных задач и целей в отличие от общей теории моделирования.

Белкин Р.С. Криминалистика. Т. I. С. 381.

101

3. Ролевые функции моделей в уголовно-процессуальном познании

Уголовно-процессуальное познание как разновидность познания в частной отрасли предполагает использование многочисленных форм его осуществления. Одной из таких форм является использование идеальных и материальных моделей. Названные модели могут выполнять свои роли как изолированно, так и во взаимосвязи. Последнее обусловлено той информацией либо ситуацией, которая предполагает их использование.

В зависимости от вида уголовно-процессуальной деятельности модели могут выполнять различные роли. Вместе с тем они всегда будут направлены на осуществление познавательной функции в ее общем и частном применении. Модели по своему характеру могут различаться на общие и частные. Если первые способствуют решению задач более общих по своей сущности, то частные модели, как правило, касаются каких-либо фрагментов события или действия, которые способствуют пониманию или построению общей модели. Так, если общая модель касается всего способа совершения преступления, например, при финансовых операциях банка, то частная модель будет направлена на воспроизведение одного из механизмов перевода денежных средств в другие банки либо способов выдачи предметов в целях получения прибыли (выгоды) при заранее известном «исчезновении получателя кредита». Наличие общей и частной модели можно иллюстрировать и способами хищений в отраслях промышленности. Так, если обратиться к такой отрасли промышленности, как пищевая, то построение общих и частных моделей может относиться как к общему способу совершения хищений путем использования технологического процесса (общая модель), так и к разновидностям способа совершения хищения, таким, как замена компонентов на менее качественные, недовложение необходимых компонентов, использование технологии нагрева, влажности и т.п. в целях получения завышенных объемов выпускаемой продукции, в целях последующего хищения (частная модель).

Если обратиться к такой отрасли уголовно-процессуальной деятельности, как оперативно-розыскная, то и в ней можно проследить наличие и роль общих и частных моделей. Они соответственно могут относиться к оперативной работе, как к системе разведывательных действий, так и к розыскной — системе мер,

102

направленных на обнаружение скрывшихся преступников, похищенного имущества и т.п. Так, в последнем случае общая модель относится к возможному месту нахождения скрывшегося лица, между тем как частные модели касаются выяснения (предположения) о его возможном месте работы в соответствии с профессией, его нахождении у родственников, знакомых, друзей, иных близких лиц. Сформировавшаяся модель относительно возможного пребывания лица создает основу для целенаправленных розыскных действий, определяемых анализом имеющейся у оперативного работника информации.

Общие и частные модели строятся при осуществлении экспертной деятельности. Так, при производстве такой экспертизы, как трасологическая, считающейся относительно несложной, моделирование относится как к общей модели (оставлен ли след обувью, изъятой у А.), так и к частной (насколько индивидуальны признаки обуви, отразившиеся в следе, и достаточно ли правильно их отражает изготовленный слепок или фотоснимок). При этом анализ, относящийся к определению идентификационной ценности выявленных признаков, не исчерпывается только изучением последних. Эксперт дополняет свое исследование изготовлением материальной модели (экспериментального слепка, позволяющего ему более детально уяснить специфику образования следа и его отдельных признаков).

В экспертной практике материальные модели, как служащие объектом исследования, так и экспериментально изготавливаемые в целях познания, играют превалирующую роль. Следует отметить, что при производстве иных видов экспертиз, в частности, почерковедческой, модели интерпретируются в другие формы — формы экспериментальных образцов. Последние могут быть рассмотрены как промежуточные модели, выполняющие роль вспомогательных данных при исследовании почерка. Эксперт, выполняющий почерковедческую экспертизу, углубляет функции моделей в так называемой разработке почерка посредством выписывания отдельных букв и их элементов. При этом модель распадается на свои составные части, позволяющие произвести более детальное исследование. В этого рода экспертизе идентификация личности моделируется в виде почер-кового материала, индивидуальность и относительная неизменяемость которого позволяют придти к однозначным выводам 0 тождестве либо отсутствии такового.

103

При расследовании преступлений, когда в качестве необходимого следственного действия для проверки возникшей версии либо тех или иных обстоятельств события производится следственный эксперимент, имеет место одна из форм моделей, существенно отличающаяся как от мыслительной, так и материальной. Такая форма может быть названа моделью механизма совершения определенных действий или деятельности личности, чьи показания подвергаются проверке.

Так, производство следственного эксперимента для проверки возможности проникновения через какое-либо отверстие (пролом, форточку, металлические решетки) предполагает моделирование этих действий, причем с вариациями опытных действий при изменении условий.

Все это является ничем иным как использованием множества моделей для уяснения того или иного события либо факта.

Если в случаях экспертного исследования при производстве моделей последние имеют статический характер, то есть остаются неподвижными и в этом качестве выполняют свою функцию, то при производстве следственного эксперимента построенные модели поведения лиц (производство опытных действий) носят динамический, подвижный характер, наиболее приближенный к динамике действий лица в условиях совершения преступления либо в условиях восприятия тех или иных обстоятельств, имеющих значение для расследования.

В каждом таком случае главным является моделирование действий, однако в условиях, максимально приближенных к обстоятельствам проверяемого события. Здесь моделирование опытного действия должно соответствовать модели факта или деятельности, которая проверяется.

Интересный аспект моделирования имеет место тогда, когда проверяется возможность восприятия того или иного обстоятельства (возможность слышать или видеть в данных условиях). В этих случаях моделируется звуковой раздражитель (речь, крик, шепот), а также освещенность, расстояние, на котором происходит зрительное восприятие события. Как в первом, так и во втором случае, моделирование направлено на проверку возможности восприятия в данных условиях. Сложность его заключается в создании моделей, степени их приближенности к условиям восприятия, а также в субъективном состоянии лиц, участвующих в эксперименте, и невозможности в отдельных случаях

104

определить степень приближения модели к действительному, так как психическое состояние лица при восприятии не поддается моделированию, что может повлечь существенные ошибки. Такие данные необходимо учитывать при оценке результатов следственного эксперимента.

Достаточно широко используются модели в процессе судебного разбирательства. В качестве общей модели выступает представление о событии преступления и степени его доказанности. В качестве частных моделей могут выступать представления судьи о некоторых обстоятельствах события преступления, а также о характеристике личности подсудимых. В ходе судебного разбирательства судья сопоставляет данные обвинения с теми доказательствами, которые лежат в его основе или опровергают его. Происходит этот процесс при оценке доказательственного материала. Последний (показания свидетелей, обвиняемых, вещественные и письменные доказательства) может изменяться в ходе судебного разбирательства и может быть тождествен данным, содержащимся в обвинительном заключении. Если представление судьи совпадает с данными, положенными в основу обвинения, оценивая последние, он приходит к однозначным выводам. Однако не всегда модель, сформулированная в обвинительном заключении, совпадает с теми данными, которые получены в ходе судебного разбирательства. Анализ и оценка доказательств, осуществляемая судом, может выявить неполноту собранных доказательств, их противоречивость, недоказанность отдельных пунктов обвинения. В этих случаях у судьи возникает и формируется иная модель события. Результатом такой, вновь построенной модели может быть: а) восполнение недостающих доказательств в ходе судебного разбирательства; б) направление дела на доследование; в) прекращение уголовного дела за недоказанностью; г) оправдательный приговор.

Каждое из названных решений судьи означает, что построенная им модель события существенно отличается от той, которая была сформулирована в обвинительном заключении.

В процессе судебного разбирательства, как отмечалось ранее, могут формироваться и частные модели, касающиеся достоверности отдельных доказательств, их правдивости, доказательственной ценности. В этих случаях они могут быть проверены путем сопоставления с другими доказательствами или получением новых. Последние могут быть получены при произ-

105

водстве отдельных судебных действий, таких, как назначение судом экспертизы, проведением судебного осмотра или судебного эксперимента, проведением очной ставки. В ходе осуществления названных действий проверяемая модель может быть изменена либо опровергнута, и тогда совокупность доказательств виновности или невиновности подсудимого приобретает иной характер, влекущий за собой новые выводы.

Судебная версия как идеально-мыслительная модель формируется на основе анализа доказательств, полученных в процессе судебного разбирательства, и является по своей сущности не простым предположением, а обоснованным совокупностью доказательств, сопоставление и проверка которых позволяет придти к юридически значимым выводам — решениям о судьбе уголовного дела, а в отдельных случаях — и лиц, в отношении которых дело возбуждено. Однако, как правило, судебная версия проверяется путем проведения отдельных судебных и следственных действий (в случаях направления дела на дополнительное расследование) и завершает свое существование, переходя в вывод, основанный на данных проверки тех обстоятельств, относительно которых она осуществлялась. Создание судебной версии является сложным процессом формирования внутреннего убеждения судьи на основе анализа и оценки доказательств, полученных в ходе судебного разбирательства. Поэтому ее дальнейшая проверка и требует тщательного изучения всей совокупности доказательств, позволяющих придти к обоснованным выводам. Формирование внутреннего убеждения можно рассматривать как своеобразную модель, подвижность и сложность которой обусловлена множеством факторов, главными из которых являются анализ каждого из доказательств и их совокупности и субъективная оценка последнего как основа для вывода.

Известно, что внутреннее убеждение, как категория, является феноменом, содержащим в себе тайну формирования предположений, умозаключений, неизменно окрашенных идеями, чувствами и настроениями субъекта. Поэтому субъективный образ того объективного, что анализируется и оценивается, во многом зависит от уровня знаний, опыта, отношения к избранному виду деятельности того, кто формирует убеждение.

Категория «внутреннее убеждение» по своей сущности является субъективной уверенностью в соответствии субъективной оценки объективно существующим обстоятельствам или

106

фактам. Субъективность внутреннего убеждения как его форма не только не исключает, а наоборот, предполагает объективное содержание. В этом отношении внутреннее убеждение является одной из форм отражения объективной действительности.

В своем формировании внутреннее убеждение проходит множество этапов, начиная от чувственного и заканчивая логическим, однако среди множества моментов, влияющих на его формирование можно выделить несколько основных. К ним можно отнести следующие этапы: 1) анализ определенных материалов; 2) сопоставление результатов анализа с другими материалами; 3) синтез, предполагающий создание основы для чувства убеждения. Названные этапы отражают подвижность формирующейся модели. В этом процессе происходят создание и разрушение общей модели или составляющих ее частей. Борьба суждений относительно того или иного обстоятельства обусловливает обоснованность заключающего суждения и окончание его формирования. Далее могут следовать моменты анализа принятого решения, сомнения в его правильности, новой оценки. Однако в судопроизводстве такие решения бывают, как правило, окончательными, хотя законодательство создает широкий юридический простор для их пересмотра.

Определенный интерес представляет соотношение версии и прогноза как идеально-мыслительных моделей. Версии могут носить как ретроспективный характер, то есть быть обращенными в прошлое и объясняющие обстоятельства происшедшего события, так и перспективный, то есть быть обращенными в будущее, к тем фактам, которые еще не произошли, но имеют высокую степень вероятности происхождения.

Ставить знак равенства между прогнозом и версией нельзя, так как эти категории имеют различную логическую природу и функциональную направленность.

Во-первых, прогнозирование базируется в первую очередь на выявленных закономерностях (корреляционных зависимостях), на знании настоящего состояния объекта, на обнаружении его тенденций. Прогностические процедуры, составляющие основу методики построения криминалистических прогнозов, их сложность, сами по себе снижают субъективный характер, уменьшая тем самым уровень возможных ошибок при формировании прогностического вывода. Тогда как построение версий не отлича-ется таким разнообразием процедур и операций и в этой связи

107

подвержено воздействию субъективных факторов, ибо зависит от личных качеств следователей, судей, экспертов.

Во-вторых, версия входит в предпосылку логического вывода, прогноз же всегда занимает заключение на основе вывода. Его построение в отличие от построения версии не преследует цель объяснить эмпирическим путем установленное или закономерно предполагаемое положение вещей. Функция прогноза состоит в том, чтобы из точного знания фактов и закономерностей вывести новые сведения о неизвестном еще положении вещей.

В-третьих, наряду с выполнением функции познания прогноз выступает и как инструмент практического изменения действительности, создавая направление для решения практических задач.

В-четвертых, прогностические методы вполне способны дополнить традиционные методы построения версий. В этой связи прогностические выводы следует рассматривать не только как следствия из версий, но и как средства их опережающей проверки, то есть не дожидаясь, когда будут проведены все запланированные следственные действия и оперативно-розыскные меры, и версия найдет свое подтверждение или опровержение.

Кроме того, отсутствие устоявшейся концепции относительно соотношения категорий «версия» и «прогноз» приводит к тому, что отдельные ученые отказываются от общепринятых в криминалистике положений, предполагая их иное толкование. Так, некоторые авторы допускают ошибку, когда следственные версии, носящие ретроспективный характер, именуют прогнозами. «Умение «читать» материальные и идеальные источники информации позволяет диагностировать механизм совершения преступления и прогнозировать, кто может его совершить. Все собранные и проанализированные источники информации позволили следователю построить прогноз...»1

Особую сложность представляют прогнозы относительно возможных вариантов поведения участников следственных действий. Сложность этих моделей заключается в том, что поведение человека обусловлено множеством различных факторов.

Быенков П.Д. Кримшалютичне дослщження обвинуваченого. К., 1995. С. 81

108