§ 9. Платон

Литература: До сих пор лучшим изданием является Stallbaum (впервые 1821 г.). Переводы лучшие: на немецкий - Schleiermacher, а потом Meller и Steinhart, на французский - Chauver и Saisset, на английский - Jowett, на итальянский Rongui и Ferrai, на русский - Карпова в четырех томах (Кроме Законов), 2-е изд. 1862-1878, Соловьевых (пока вышло два тома) 1899 и 1903 и Законы в переводе Оболенского 1821. сочинения, обнимающие всю систему Платона, кроме курсов по истории философии, особенно Zeller, т. II, Grote Plato and the others companions of Socrate, 2-е изд. 3 т. 1867; Fouillйe, La philosophie de Platon, 2-е изд. 4 т. 1888-1889; Chaignet, La vie et les йcrites de Platon, 1871; Windelband, Platon (рус. пер. 1900). Специально по философии права можно указать: Hildebrand, Geschichte und System der Rechts - und Staatsphilosophie, т. I, стр. 98-224; Pцhlmann, Geschichte des antiken Kommunismus und Socialismus, т. I, 1893, стр. 269-476; Alder, Geschichte des Socialismus und Kommunismus, т. I, 1899, стр. 30-46; Dietzel, Die Ekklesiazusen des Aristophanes und die Platonische Politeia, 1893 (Z. f. Lit. u. Gesch. D. Staatsw.); Natorp, Der Platonische Staat und die Idee der Socialpдdagogik, 1895; Nohle, Die Staatslehre Plato's in inrer geschichtlichen Entwickelung, 1880; Dareste, La Science du droit en Grиce, 1893, стр. 13-161; Janet, Histoire de la science politique, т. I, 1872, стр. 104-176.

I. Неудачи, постигшие афинян во время Пелопонесской войны, и печальный ее исход вызвали в обществе реакционное движение. По весьма обычной ассоциации, неуспех был объяснен изменением нравов и политического устройства.

Недовольство существующим порядком вызвало искание новых путей, постановку новых идеалов. Неудовлетворенность настоящим положением вещей заставила обратиться или к старым афинским порядкам (Аристофан) или к иностранным образцам, спартанскому (Платон) или персидскому (Ксенофон).

Хотя в действительности никакого морального и политического разложения не было, но причину несчастья начали усматривать в отступлении от того уклада жизни, какой существовал в славную эпоху афинского торжества. Идеальным стало время персидских войн, марафонские герои стали образцом доблести. Отсюда лозунг этого направления - "назад к Марафону!"

Победа спартанцев над афинянами, естественно, вызвала представление о превосходстве Лакедемонского общественного строя, обеспечившего эту победу. Лакономания имела и прежде, по мере усиления демократического элемента, не мало видных представителей в аристократической среде афинского общества (Кимон), но в конце V и в начале IV веков особенно усилилась.

Возрастающее влияние Персидского государства на дела Греции заставило иных прельститься властью персидского царя и тем порядком, какой может создать самодержавный монарх, образованный и добродетельный*(99).

II. В такой - то исторический момент выступает греческий мыслитель первой величины, Платон.

Рождение Платона относится к первым годам Пелопонесской войны, вероятно, к 427 году. Происхождение его весьма аристократическое, так как по отцу он был из рода Кодридов, потомок Солона.

Первыми произведениями юного таланта были стихи, которые Платон сам уничтожил, когда вошел в близкие сношения с Сократом. Он сделался самым верным и любимым учеником последнего. Память об учителе он верно хранил всю свою жизнь, хотя и ушел в своей философии далеко за пределы учения своего наставника. Имя Сократа фигурирует почти во всех диалогах Платона, как в тех, где он дает изображение учения Сократа, так и в тех, где под фирмою Сократа он развивает свое собственное мировоззрение.

Вполне естественно, что трагическая смерть учителя должна произвести потрясающее впечатление на глубокую натуру ученика. Родной город стал ему ненавистен, родные учреждения представлялись ему извращением всего разумного, естественного, справедливого. Проникнутый глубоким презрением к демократическому строю Афин, Платон покидает на некоторое время этот город, посещает Кирену, Египет, Великую Грецию, Сицилию. Путешествие не осталось без влияния на мировоззрение Платона. Он стал в близкие отношения к пифагорейцам и их учению, обратил внимание на кастовое устройство Египта.

Под влиянием путешествия, в Платоне укрепился аристократизм. Если под влиянием происхождения и воспитания у него сложилось презрение ко всем добывающим себе пропитание уличным трудом, к разным кожевникам, оружейникам, горшечникам и т. п., то под влиянием пифагорейцев, Платон дошел до поклонения людям, овладевшим мудростью своего времени.

Особенно поражено было понимание Платона Сиракузами, которые в то время представляли на Западе такой же Греческий центр, как Афины в Элладе. И вот у Платона является надежда осуществить на деле зревшие у него политические планы. Благодаря посредничеству Диона, шурина и зятя Дионисия Старшего, Платон был хорошо принят сиракузским тираном. Но, очевидно, Платон приехал ко двору не для того только, чтобы беседовать с тираном и пользоваться его гостеприимством. Заподозренный, а может быть и уличенный в дворцовых интригах, Платон подвергся жестокому наказанию - был продан в рабство (около 389 г.). Выкупленный одним из своих почитателей, Платон возвратился в Афины, где и занялся педагогической деятельностью. Лишенный семейных забот, независимей в материальном отношении, стоящий в стороне от общественной деятельности, Платон всецело предается созданию школы, прозванной по месту, невдалеке от города, Академией.

Но через 20 лет после первой неудачной попытки узнает о смерти старого тирана и о переходе власти к молодому Дионисею. Окрыленный снова надеждою, мнится он в Сиракузы, успевает распалить юное воображение тирана, но сам оказывается жертвою ловких царедворцев, которые выдвинули его для прикрытия собственных целей. Вследствие этого Платон снова подвергается большой опасности, от которой его освобождает заступничество его друзей пифагорейцев.

Однако и эта неудаче не смутила Платона. Через три года (365 г.) он вновь воспрянул и опять в Сиракузах. Новая неудача заставила его навсегда вернуться в Афины, где он и окончил свое существование на 80-ом году жизни (347 г.).

III. Из всех древних писателей Платон один был настолько счастлив, что все его сочинения дошли до нас. Поэтому, казалось бы, изучение этого философа не представляет затруднений со стороны источников. И, однако, это далеко не так. Сочинения Платона создали ряд платоновских вопросов, на решение которых затрачена масса знания остроумия, но которые остаются еще без определенного ответа.

Во - первых, благодаря громкому имени Платона, литературному достоинству его произведений, в каталог его трудов проникли сочинения других лиц. Поэтому уже в древности возникло затруднение, как из всего числа произведений, обращающихся под именем платоновских, выделить действительно ему принадлежащие от приписываемых ему без основания. Ссылаясь на то или другое произведение в подтверждение правильности понимания платоновского мировоззрения, мы постоянно рискуем опереться на взгляд, никогда в действительности Платоном не высказанный.

Во - вторых, осталась невыясненной последовательность появления на свет произведений Платона. Между тем определение хронологии в творчестве философа важно как для уяснения развертывания мировоззрения его, так и для понимая отношений между отдельными его сочинениями. Это установление последовательности тем более важно в данном случае, что сочинения Платона не представляют систематического изложения его философии.

В - третьих, наконец, в дошедших сочинения Платона существует трудность разграничить взгляды его от взглядов Сократа. Дело в том, что произведения Платона почти все написаны в форме диалогов, в которых главным действующим лицом выступает Сократ. Верный памяти учителя, ученик в ранних своих произведениях, близких к смерти Сократа, воспроизводит в точности взгляды последнего. Но, чем далее отходит Платон в развитии своего мировоззрения от образца, тем чаще из уст учителя выступают представления, мало вероятные и уже прямо неправдоподобные для исторического Сократа. Найти эту границу между характеристикою учителя и мировоззрением ученика тем более трудно, что сам Сократ ничего не писал, и мы знаем его только в передаче его учеников.

IV. Первый вопрос, какой возбуждает философское мировоззрение Платона, состоит в том, составляет ли центр его философии проблема гносеологически - метафизическая, из которой лишь последовательно развертывается система этико - политическая*(100), или же, наоборот, этическая проблема есть центр всей его философии, для которой Платон подыскал гносеологически - метафизическую основу*(101).

По мнению Платона, важнейшая наука - это познание идеи добра. "Если бы знали очень хорошо все остальное, но не знали добра, то такое наше знание так же мало послужило бы нам на пользу, как если бы мы обладали всем, но это не составляло бы для нас блага". "Никто не может быть особенно хорошим служителем государства, если он не знает достаточно, что такое добро, так как, не зная этого, он не может знать праведное и справедливое"*(102). Из этих слов можно с очевидностью заключить, что главная проблема, занимавшая всю жизнь Платона, была проблема этическая. Так и следовало ожидать от ученика Сократа.

Но и на этом сомнение не останавливается. Главное произведение Платона этического содержания,- "Государство", издавна возбуждает споры, составляет ли основную его задачу выяснение наилучшего государственного устройства, для которого сначала подыскивается этический принцип, или же, наоборот, основная задача Платона заключалась в выяснении того, что такое справедливость, а начертанное государственное устройство служит лишь иллюстрацией осуществления этой справедливости. Сам Платон признает, что сущность рассуждения о государстве заключалась в вопросе, какое государство наилучшее*(103). Неуклонное стремление Платона осуществить свой государственный идеал ясно показывает, как охватила его эта идея. Укрепляясь с течением времени все более в своем идеале, Платон всю жизнь искал к нему все более глубокого, метафизического и этического, оправдания.

V. Краеугольным камнем метафизики Платона является учение об идеях. Стремление Сократа устанавливать точные понятия, как условие истинного познания, натолкнуло Платона на мысль найти в понятиях само истинное знание.

Признавая верность софистического положения об относительности человеческого знания, обусловленного чувственными данными, Платон ищет твердого познания за пределами чувственного восприятия.

Все, чтт мы воспринимаем чувствами, есть не более, как слабое, извращенное отражение вечных, неименных образцов. Эти образцы и есть идеи, соответствующие количественно и качественно родовым понятиям. Все идеи, как и понятия, находятся между собой в отношении соподчинения и подчинения. Восходя от самых конкретных, лошадь, дуб, до общих, радость, мужество, идеи образуют пирамиду, на вершине которой гордо высится идея блага или добра. Эти идеи могут быть постигаемы только разумом.

Идеи не составляют простого отвлечения, они суть нечто реальное, существующее независимо от мыслящего субъекта. Таким образом, Платон ставит рядом с миром явлений мир идей. Оба одинаково реальны. Один познается чувствами, другой разумом, один доступен каждому, другой - только избранным. Соотношение их таково, как несовершенной копии к чистому образцу.

В обширной пещере, в которой имеется одно лишь отверстие, образующее вход в пещеру, сидят от рождения, прикованные к земле узники. Со стороны входа в пещеру, но довольно далеко, горит огонь. Мимо входа, по дороге, ходят люди, пронося на плечах каменные и деревянные фигуры, животных, утварь и т. п. Узникам видны только отражения этих предметов, делаемые огнем на противоположной стене, отражения, далеко не похожи на действительность. Если бы с одного из этих узников снять оковы, заставить его выпрямиться, повернуться к свету, выйти из пещеры и увидеть предметы в их настоящем виде, то он, конечно, не поверил бы, что действительность - это то, чтт он теперь видит, а не то, чтт он раньше видел отраженным на стене. Конечно, тут большую роль играет солнечный свет, к которому узник не привык в своей мрачной пещере. Его нужно вести по неровной крутой дороге и также постепенно приучать его зрение к свету - только тогда он постигнет действительность, которая заменит ему то мнимое, чтт принимал он за действительность и чем жил до сих пор*(104).

Человек - это узник, прикованный к земной жизни и осужденный видеть лишь слабое отражение действительности. Только философия способна дать человеку возможность постичь самый мир идей.

VI. Психология Платона имеет религиозно - нравственный характер и потому связана с его социальными тенденциями.

Бессмертная душа человека состоит из трех элементов: разумности, пылкости и вожделения. Первый элемент вызывает стремление к мудрости, второй - к власти и почестям, третий - к наслаждению и богатству. Соотношение между отдельными элементами души Платон выражает в следующем поэтическом сравнении. Душа подобна колеснице, которую влекут два коня, пылкость и вожделение, а правит ими разумность. "Один из коней - прекрасной стати, с виду прям и хорошо сложен; шея его высока, нос дугою, шерсть белая, глаза черные; он любит честь, однако же, вместе с тем рассудителен и стыдлив; он друг истинной славы; не дожидается удара, но слушается одного приказания и слова. Напротив, другой крив, безобразно расплылся в толщину и крепкоузд; шея коротка, нос вздернут, шерсть черная, глаза зеленые и подернуты кровью; он склонен к похотливости и непокорности, около ушей космат, глух, ко всему и едва слушается бича и удил"*(105). Один конь влечет колесницу ввысь, к добру, другой тянет ее вниз, к злу. Трудна задача возничего!

Хотя душа и едина, но преобладание того или другого элемента порождает различные характеры. Преобладание разумности создает философа, преобладание пылкости - честолюбцев, вожделения - корыстолюбцев.

VII. На психологии построена этика Платона.

Трем элементам души соответствуют три основных добродетели: разумности - мудрость, состоящая в верном направлении ума; пылкости - мужество, заключающееся в готовности приводить в исполнение решения ума; вожделению - самообладание, подчиняющее одни стремления другим. Надо всеми стоит четвертая, основная добродетель, сущность которой в том, чтобы каждый делал то, чтт ему предназначено природою. Эта последняя добродетель и есть справедливость*(106).

Справедливость познается не путем опыта, а сверхчувственно. Отсюда ее безусловность, чем этика Платона, по - видимому, резко расходится с относительностью этики софистов. В противоречии с последними Платон видит нравственность не в наслаждении, хотя бы и самом высоком, а в приобщении к идее блага*(107).Однако остается открытым, в чем же состоит это высшее благо. Самому Платону не чужда мысль. Что справедливое то же, что и полезное*(108).

VIII. Отличие права от морали нигде не проводится Платоном с надлежащей ясностью. Нельзя сказать, чтобы он не сознавал различия. Так, он находит излишним, чтобы законодатель вмешивался письменно или словесными приказами там, где правила вырабатываются сами собою, как, напр., в деле почитания старцев, соблюдения опрятности и во многом тому подобном*(109). Значит, право, по мнению Платона, излишне там, где достаточна мораль.

Вообще Платон не поклонник правовой нормировки. "Закон не может с точностью и полностью обнять превосходнейшее и справедливейшее, чтобы предписывать всем наилучшее"*(110). Этому мешает как несколько людей, так и подвижность их отношений. Правильно только то, что во главе правительства должны стоять люди, действительно, а не по видимости только знающие; "а будут ли управлять по законам или без законов, по желанию граждан или без желания -О все это несущественно"*(111).

Платон любит сравнения. Представим себе, что врач принужден уехать и оставить больного. На время своего отсутствия он установит для больного подробный режим. Неужели, возвратившись раньше предположенного срока, врач будет стесняться установленными им же правилами? Кто лучше его знает, не надо ли для блага больного изменить то или другое лекарство?*(112). Но сам Платон понимает, что таких идеальных правителей нет, и потому с душевною скорбью признает, что все же законы писать надо*(113).

IX. Государство создается вследствие неспособности каждого человека в отдельности удовлетворить все свои потребности.

В начертании потребностей человека и социального способа их удовлетворения при помощи разделения труда Платон предвосхитил Адама Смита. Основные потребности человека - это пища, кров и одежда. Человек мог бы конечно, сам производить все необходимое для него лично: обрабатывать землю для злаков, строить жилище, тачать обувь, шить платье, распределяя свое время поровну между всеми этими занятиями. Но, если каждый человек сосредоточится на одном каком - либо занятии и будет производить блага не только для себя, но и для других, то общая сумма благ значительно возрастет, потому что каждый будет заниматься тем, к чему он по природе наиболее приспособлен; потому что избегается потеря времени на переход от одного занятия к другому; потому что каждый освободится от страха, успеет ли он произвести все вещи, ему необходимые*(114).

Задачею государственной власти, по мнению Платона, является всегда общественное благо. В этом отношении он горячо оспаривает мысль, будто правительство может преследовать исключительно свои интересы. Как врач служит тому, кого он лечит, как кормчий служит тем, кого он везет, так и правительство, какова бы ни была организация, служит тем, кем оно управляет. Это обнаруживается с очевидностью из того, что всюду правители, как и врачи, кормчие, выполняют свои тяжелые обязанности не безвозмездно, а за вознаграждение, которое не имело бы смысла, если бы правительство имело в виду только свои выгоды*(115). Согласно духу сократовской философии, следовало бы определить, всегда ли содержание правителей составляет вознаграждение за услуги, но Платон уклонился от такого исследования.

X. Платон признает различные формы правления и классифицирует их по двум признакам: а) по числу лиц правящих и б) по характеру правления, законному или произвольному. Таким образом, монархии соответствует тирания, аристократии (тимократии) - олигархия; только имя демократии останется неизменным, господствует ли в ней закон или произвол*(116). "Монархия, скрепленная добрыми писаными правилами, которые мы означаем именем законов, есть наилучшая из всех шести форм; но когда в ней нет закона, она тяжела и жить под нею трудно"*(117).

Платон дает картину перехода одних форм правления в другие*(118). Закон последовательности таков: аристократия, олигархия, демократия, тирания. Причины перехода кроются в состоянии правительства: с аристократическою высокомерностью Платон признает только факторы, идущие сверху, и пренебрегает факторами снизу.

Аристократия есть государственное устройство, в котором начальствуют люди, ставящие выше всего почести и славу, приобретаемую исключительно мужеством. В такой военной аристократии замечается отвращение к земледелию и промышленности, даже обращение земледельцев в рабство. Олигархия представляет государственный строй, основанный на принципе имущественной состоятельности. Здесь царит не мужество, а лишь страсть к наживе. Чем выше ценится богатство, тем ниже оценка добродетели. Такое государство состоит в действительности из двух враждебных друг другу классов: богатых - правителей и бедных - управляемых. С глубоким отвращением рисует Платон особенно несимпатичную ему демократию. Это та форма правления, где власть сосредоточивается в руках большинства, хотя бы члены большинства не обладали никакими качествами, оправдывающими вручение им власти. Здесь имеются и представители лживой мудрости, ораторы и демагоги; здесь, как и в олигархии, нет недостатка в богатых. Основная черта демократии, это - отсутствие каких - либо твердых начал. Но такая беспринципность есть чистый произвол, а произвол ведет всегда к крушению государственного строя. Произвол ведет демократию прямо к тирании.

Характеристика тирании удалась Платону более всего. Тирания рождается из демократии, и самая широкая свобода превращается в самое жестокое рабство. Чтобы поддержать убеждение в своей необходимости, тиран затевает войны, которыми поддерживает страх граждан. Войны требуют средств, - приходится, за недостатком казны, обирать граждан. Поборы вызывают недовольство, лучшие люди, бывшие сторонниками тирана, начинают громко выражать свое мнение. Тирану остается одно: в противоположность врачу, очищающему организм от худших элементов, он вынужден очистить силою свое государство от лучших элементов. Такая мера отдаляет от него всех порядочных людей: ему приходится окружить себя трутнями, готовыми служить за деньги кому угодно. Так как тиран имеет теперь полное основание никому не верить, то он, боясь за свою жизнь, усиливает число доносчиков и телохранителей. Положение тирана самое жалкое: он всех боится, не исключая и своей стражи; "он один из всех не может ни предпринять путешествия, ни пойти посмотреть на то, что могут видеть все свободные люди, но живет большею частью дома, забившись в своем углу и завидуя, как женщина, всем"*(119).

XI. Взгляд Платона на сущность наказания состоит в связи с одним из основных положений сократо - платоновской этики, в силу которого лучше претерпеть зло, чем причинить его*(120).

Совершенная несправедливость никому не причиняет столько страдания, как тому, кто ее совершил. Самый жестокий тиран испытывает раскаяние и угрызения совести, слышит или чувствует осуждение его поступков со стороны других лиц. Это страдание, если своевременно не будет подана помощь, может, как застарелая болезнь, покрыть душу язвами*(121).

Исцеление может быть найдено только в наказании. Испытание наказания есть очищение души от лежащей на ней тяжести*(122). Человек, совершивший преступление, должен сам спешить к судье, как врачу. Потому что несчастны тираны, так как они лишены той врачебной помощи, которая доступна каждому из подданных.

Впрочем, Платон, помимо целительной силы наказания для самого преступника, признает и устрашительное действие для других*(123).

XII. Недовольный всеми формами государственной жизни, какие только встречались в действительности, Платон смелою рукою чертит идеал государственного строя в одном из лучших своих сочинений, - в "Государстве", написанном около 380 года.

Конечно, и его идеал, как и всякий, не составляет плода одной чистой фантазии, но является отражением исторических условий времени своего создания. Чисто эллинское представление о государстве, как городе, чисто спартанский характер жизни военного класса, спартанская свобода женщин, спартанские общественные обеды, египетское деление государственного населения на касты, связь философии с политикой, составлявшая отличительную черту пифагорейского союза,- все это камни, из которых образовался государственный идеал Платона.

К этому присоединяются личные симпатии и антипатии философа. Идеал проникнут аристократизмом и презрением к демократии. Идеальный строй как бы противополагается историческому государственному порядку, сложившемуся в Афинах в эпоху Пеллопонезской войны. Платон лишает власти демократию, которая со времени Перикла стала всем распоряжаться, и вручает ее философам, так пострадавшим при демократическом режиме.

Наконец, идеальное государство Платона тесно связано с общим философским его мировоззрением. Все существующие государства представляют собою несовершенное воспроизведение идеи, которую во всей своей истине и красоте способен постичь лишь философ, поднявшийся "по неровной и крутой дороге". Такое государство, постигнутое Платоном в самой идее, и стремится он начертить, чтобы показать, насколько идея выше и чище ее отражения", Город, о котором ты говоришь, и который мы устраиваем в наших рассуждениях, существует только на словах, а на земле его, думаю, нигде нет". Этот образец нужно искать не в здешнем мире*(124). Деление населения в идеальном государстве Платона имеет связь с его психологией и этикой. Каждая из трех сторон души,- познавательная, деятельная и стяжательная, - и соответствующая добродетели,- мудрость, мужество и самообладание,- имеют своих представителей в одном из сословий*(125). Государство Платона есть вместе с тем выражение идеи справедливости, которая, как мы видели, заключается в том, чтобы каждый делал то, к чему он предназначен.

XIII. Государство Платона - это тот же город, какой представляло большинство греческих государств. Государство не должно быть ни слишком большим, чтобы не утратить внутреннего единства, ни слишком малым, чтобы не потерять способности противостоять врагам. Большое государство, лишаясь внутренней связи, представляет ничто иное, как соединение государств*(126). Поэтому расширение пределов государства возможно лишь настолько, насколько не нарушается единство. Это удерживание роста государства в указанных границах требует регулирования населения в количественном отношении. Мерами, которые будут указаны ниже, правительство, принимая в соображение войны, болезни, должно стараться поддерживать численность граждан на одном том же уровне.

Только при сохранении определенного размера государства, государственная жизнь может преследовать идею высшего блага. А государственное устройство должно быть сообразно с благом не одной какой - либо части граждан, но с благом всего общества*(127).

XIV. Для государства зло заключается во всем том, что разъединяет интересы граждан и раздробляет единство, напротив, благом является то, что связывает все части в одно единое"*(128). Самое опасное, когда в государстве слышатся выражения: "это мое, а это не мое, это чужое мне". Лучше всего устроено то государство, где все говорят об одном и том же: "это мое"*(129). Нет ничего гибельнее, как тот склад жизни, когда каждый тащит к себе в дом все, что только может добыть от других, и живет обособленно со своею женою и со своими детьми, которые, составляя особое его достояние, возбуждают в нем и особые, им одним только и ощущаемые, радости и печали*(130).

Платон тонко подметил факторы, разъединяющие интересы граждан, препятствующие им жить всецело интересами государства, это - частная собственность и семья. С последовательностью истинного философа, Платон приходит к заключению, что частная собственность и семейная жизнь не должны иметь места в идеальном государстве.

Частною собственностью создается обособленность: дом, в который никто посторонний не смеет войти, стол, за который садится только семья. Этого не должно быть*(131). Люди, занятые общественными вопросами, должны быть свободны от материальных забот. Необходимые хозяйственные блага доставляются им без всякого с их стороны участия в производстве. Потребление же происходит на коммунистических началах. Жилище общее, наподобие военного лагеря. Питание производится в общих столовых*(132).

Уничтожение частной собственности устранит те мелочи жизни, которые так портят ее: "заискивание бедными у богатых, затруднения и беспокойства, с которыми сопряжено воспитание детей и добывание денег для необходимого содержания дома в приличном виде, искание денег под личный кредит ил под залог, припрятывание денег и т.п."*(133).

Как особое имущество, так и особая семья отвлекают человека от интересов целого. С точки зрения Платона, хороший семьянин - дурной гражданин. В идеальном государстве браков нет*(134). Потребность в пополнении населения достигается периодическими, приуроченными к известным празднествам, сближениями мужчин и женщин. Такие сближения производятся по усмотрению начальства, которое подбирает пары, наиболее обеспечивающие здоровое потомство*(135). Происшедшие от временного сближения дети немедленно отнимаются от матерей и отдаются в общественные ясли; к кормлению привлекаются и матери, которые, однако, не знают, кормят ли они своего или чужого ребенка. Дети с телесными недостатками оставляются на произвол судьбы, т. е. обрекаются на голодную смерть*(136). Помимо начальства, половые сближения не должны иметь места, и всякие попытки строго наказуемы. Только за известными пределами возраста (40 для женщин и 50 для мужчин) граждане могут свободно сближаться, уже не в общественном интересе, а исключительно для наслаждения. Такие сближения не должны оставлять следов: для уничтожения последствий Платон рекомендует вытравление плода и даже детоубийство*(137).

XV. Впрочем, уничтожение частной собственности и брака предполагается лишь для той части государственного населения, которая призывается к общественному делу.

В идеальном государстве три класса: класс философов - правителей, соответствующий разумности и мудрости; класс воинов, выражающий пылкость и мужество; наконец, низший класс, занятый земледельческим и промышленным трудом, отвечающий, по - видимому, третьему элементу души, вожделению, и третьей добродетели, самообладанию. Первые два класса отделены от третьего глубокой гранью, наподобие египетских каст. Лишь в виде исключению можно было подняться снизу вверх или спуститься сверху вниз.

Низший класс, предназначенный удовлетворять материальным потребностям государства, осужденный на земледельческий и промышленный труд, отстраненный от всякого участия в делах управления, - совершенно не останавливает на себе внимания Платона. Ни имущественные, на семейные отношения между членами этого класса, ни влияние его количественного состава на склад всего государства не затрагиваются философом, поставившим себе целью изобразить государство, которое преследует общее благо. Класс воинов, стражей государственных, организован так, чтобы был страшен врагам и безопасен для населения своего города. "Воины должны быть ласковы к своим и злы к чужим, подобно хорошим собакам". "Воин должен подражать той собаке, которая при виде чужого приходит в раздражение, хотя тот и не сделал ей никакого зла"*(138). Безопасность граждан от воинов достигается тем, что у последних отняты все мотивы враждовать, завидовать, присваивать. Наконец, высший класс представляет соединение ума, способного созерцать истину, и таланта государственного деятеля. Философу открыта истина во всей ее полноте и красоте; философ, познавший истину, может стремиться только к добру. Поэтому в руки философов вручается абсолютная власть. Их управление не стесняется законами*(139), потому что при их глубоком уме и доброй воле всякий случай представится им во всей своей истине*(140).

XVI. Эти ценные черты характера воинов и философов могут быть усвоены воспитанием. С точки зрения Платона, государственный строй характеризуется не тем, как организована власть, а тем, как поставлено дело воспитания*(141).

Воспитание в идеальном государстве строго общественное, по заранее установленному плану.

Тело воспитывается гимнастикою, душа - произведениями муз. В государстве, где все должно служить целям сплочения, не может быть допущена свобода литературного и художественного творчества. Есть литература и искусство, которые вызывают в людях представления о божестве, о загробной жизни, не соответствующие видам государственного воспитания. Государство не может допустить, чтобы богов изображали злыми, сладострастными, чтобы существование в Аиде рисовалось мрачными красками, заставляющими бояться смерти (намек на Гомера). Поэзия разжигает нередко те страсти, которые государственное воспитание стремится заглушить. Поэты, не желающие в своем творчестве сообразоваться с целями государства, могут оставить его пределы*(142). Музыка допустима, насколько она возбуждает военный пыл и отвагу против врагов, но нетерпима, насколько она изнеживает и расстраивает*(143). Также строго ограничено применение живописи, архитектуры, даже ремесленного производства*(144).

Гимнастика и музы занимают молодежь до 20 -летнего возраста. С этого времени начинается более серьезное занятие науками, как подготовление к философии. Изучению последней посвящаются только те, кто к 30 годам обнаружил выдающиеся способности, и занимаются философией в течение 5 лет. Все прочие по достижении 30 лет, закончив образование, обращаются к практической деятельности, т. е. к отправлению военной службы. Избранные же, усвоим философское мировоззрение и своим поведением до 50 - летнего возраста укрепив лестное о них представление, переходят в высший общественный класс философов правителей, от которых зависит благо государства и граждан*(145). Таких избранников, конечно, не может быть много.

Если в воспитании и образе жизни военного класса не трудно подметить спартанские черты, то в подготовке и призвании философов нельзя не видеть пифагорейского влияния.

XVII. Для Платона как в деле воспитания, так и в общественное деятельности нет различия между мужским и женским полом.

Женщины должны получать совершенно то же воспитание, как и мужчины. Они должны одинаково обучаться гимнастике и музам, а также изучать военное дело. Может быть, первое время занятие женщин в палестрах в обнаженном виде способно вызвать двусмысленные улыбки, но Платон убежден, что взгляд на неприличие стоит в зависимости от привычки. С течением времени вид обнаженной женщины при гимнастических упражнениях не будет уже вызывать дурных мыслей*(146).

И в деле служения государству Платон не находит возможным делать различия между мужчинами и женщинами. Идя навстречу возражению, будто женщина по своей природе предназначена к иной деятельности, чем мужчина, Платон делает смелое сопоставление с миром животным. Разве при назначении собак в охрану стада выбирают только кобелей, а сук отгоняют, как непригодных к сторожевой службе?*(147). Очевидно, ссылка на природу несостоятельна, - за отсутствием иных убедительных возражений, нет основания не допускать женщин, наравне с мужчинами, к отправлению военной и государственной службы*(148).

XVIII. Таково государство, постигнутое в его идее философом и очерченное в диалоге "Государство".

Уже в древнее время государственный идеал Платона встретил критику в лице Аристотеля*(149). Следует, однако, признать, что критические замечания Аристотеля весьма слабы, обнаруживают недостаточное внимание великого ученика к знаменитому учителю и неглубокое проникновение его в дух "Государства".

Аристотель выражает недоумение, относится ли предлагаемое Платоном общение, имущественное и личное, только к воинам, или же и к низшему классу. Между тем сам Платон не оставляет сомнения в том, что все указанное им общение касается только высших классов, но не земледельцев и ремесленников, отношения которых его не интересуют.

Возражая против уничтожения браков Аристотель утверждает, что при таком положении вещей каждый мужчина может сказать о каждой женщине: "моя жена". Но именно этого и невозможно сказать в платоновском государстве, где все рассчитано на устранение слова "мое", где женщина не является чьей-либо исключительной сожительницей.

Восставая против имущественного общения, Аристотель предполагает опровергнуть его тем, что при коммунизме никто не будет трудиться, а захочет свалить труд на других. Но это соображение неприложимо к платоновскому государству, где воины и философы не обязаны вовсе трудиться над производством экономических благ, а получать их в готовом виде и в необходимом количестве от низшего класса.

Непригодность имущественного общения Аристотель доказывает тему неудобствами, какие замечаются при общей собственности. Но Аристотель забывает, что общая собственность есть вид частной собственности, самая идея которой отвергается Платоном для класса воинов. Вообще Аристотель не понял того психического преобразования, на которое рассчитывал Платон, устранявший все, способное вызывать чувства обособленности, зависти, вражды.

XIX. Между тем идеал Платона, при всей смелости его, легко обнаруживает слабые стороны.

а. Идеальное государство не рассчитано на благосостояние всех граждан. "Заметим, что мы устраиваем наше государство не с тем, конечно, намерением, как бы сделать один какой - либо класс граждан счастливее прочих, а с тем, чтобы все наше государство было счастливым, потому что в таком государстве, предпочтительнее перед всеми прочими государствами, думали мы найти правду и справедливость"*(150). Вопреки такому решительному заявлению, Платон в своем идеале совершенно игнорирует низший, трудящийся класс. Все его внимание сосредоточено на классе воинов, ограждающих внешнюю безопасность, и философов, заботящихся о внутреннем благосостоянии, "Значение других классов менее важно"*(151). Но если предложенное Платоном для воинов общение, личное имущественное, есть лучшее средство удалить из государства все разъединяющее его, почему же он не устраняет брак и частную собственность для низшего разряда граждан того же государства? Если Платон рассчитывает на изменение общественной психики при реформе государственного строя, как же упускать из виду влияние одного быта на другой при совместном существовании их в пределах одного и того же небольшого города - государства? Ввиду этого представление о Платоне, как о социалисте и коммунисте, совершено неосновательно. Он не социалист, потому что он вовсе не возбуждает вопроса об организации производства, он и не коммунист, потому что в его государстве нет никакой общей организации потребления*(152).

b. Отнимая у граждан - воинов частную собственность и семейную жизнь, что дает им Платон взамен? Ради каких благ жертвуют граждане государственному единству всеми своими частными интересами?

Этот вопрос Платон предвидел. "Чем же, однако, защитишься ты, Сократ, если скажут, что этих людей (воинов) ты делаешь не слишком счастливыми, и притом добровольно, потому что город - то в их руках". На такой вопрос Платон отвечает, что воины обязаны к такому образу поведения ради счастья целого государства*(153).

Но что же скрывается за целым государством, в чем же счастье его населения?

Можно допустить, что с изменением государственного строя и общественной психики граждане способны отрешиться от тех личных радостей, какие доставляли им до того семья и собственность. Что же заменит теряемое? В государстве Платона нет свободы мысли, совести, преподавания, пропаганды, нет свободы художественного творчества, нет свободного сближения между мужчиной и женщиной на почве личного влечения. Государство Платона - это кладбище мысли и чувства. Что же заставит горожан такого государства дорожить достигнутым единением, побудить воинов защищать его до последней капли крови?

c. Идеальное государство Платона отличается полной неподвижностью. Создав государство по своему представлению, Платон удаляет всякую мысль о возможности новых улучшений, изменений, развития.

Эта боязнь за неприкосновенность государственного порядка особенно странна в лице, которое само выступает реформатором. Изгоняя из идеального государства всех, кто словом или примером может возбудить остатки страсти граждан, Платон расчищает дорогу самому себе. "Не забавны ли те люди, которые считают злейшим врагом своим того человека, который говорит им правду, и не забавны ли те государства, которые, будучи сами худо управляемы, запрещают своим гражданам, под страхом смертной казни, касаться государственного устройства"*(154).

d. В основу всего государственного воспитания и управления Платон кладет ложь. Чтобы внушить воинам привязанность к отечеству, рекомендуется убеждать их, будто они произошли от земли, которую они обязаны защищать, как мать*(155). Чтобы классы не смешивались, необходимо внушить всем, что каждый из них при рождении получил от богов примесь золота, серебра или меди*(156). Чтобы поддержать в людях храбрость, нужно представить загробную жизнь в самом привлекательном виде*(157). Подбирая по жребию пары для производства потомства, правители могут подбирать номера, чтобы способствовать улучшению породы*(158).

Вообще пользование ложью может быть дозволено правителям и только им, как одним лишь опытным врачам разрешается применение ядов. "Более чем кому - либо, идет лгать правителям государства или ради неприятелей или ради граждан, когда имеется в виду общественная польза; а всем прочим это непозволительно". Самое строгое наказание должно угрожать гражданину, который позволит себе солгать начальству*(159). Но на лжи нельзя построить ни педагогики, ни политики.

e. Платон не улавливает тенденции своего времени. Конечно, Платон совершенно прав в своем утверждении, что единение граждан облегчается незначительностью политической единицы. Связь частных интересов с общественными представляется сознанию каждого. Но в истории наступают моменты, когда политические группы, даже помимо их воли, побуждаются к соединению в большие союзы.

В такой именно момент жил Платон. Но он не заметил афинского союза, он не предусмотрел архейского. Он не нашел возможным указать грекам на необходимость сплочения в одно государство ввиду внешней опасности, которая сначала в лице персидской монархии, привела, при жизни Платона, к унизительному Анталкидову миру, а позднее, в лице македонцев и особенно римлян, к полному крушению политического значения греков. Платон все мечтает только о государстве - городе. Правда, он нападает на след тенденции современного ему исторического момента. Он противопоставляет борьбу между греками и варварами, которую они называют войной, борьбе греков между собою, которую он и называет междоусобием*(160). Он запрещает опустошать во время войны эллинскую землю и сжигать дома греков*(161). Но все это ограничивается национальной стороной вопроса и не затрагивать политической.

f. Не уловил Платон и другой тенденции его времени, заключающейся в демократизации государственных учреждений и образования. Под влиянием аристократизма, прирожденного и теоретического, Платон с глубоким презрением относится к стремлению массы принять участие в государственных делах. Выдвигая ее невежество и неподготовленность, Платон даже не ставит вопроса о поднятии умственного уровня трудящегося люда. Он даже осудил ту попытку приобрести знание, которое обнаружилось в обращении к софистам. Поэтому Платон стремился задержать современное ему общественное течение, тогда как от политического мыслителя следовало ожидать, что он даст ему новое направление.

g. В то время как среди софистов раздался голос в пользу отмены рабства, как несовместимого к естественной свободе человека, Платон считает вполне правильным обращение в рабство побежденных варваров*(162). В оправдание Платона привести то, что вопрос этот в его время еще не ставился.

XX. Если сейчас очерченное государство составляет идею государства, по отношению к которой все существующие государства представляют только отражения, то нельзя ли начертить тип государства, являющийся наиболее точной копией образца? Такую задачу ставил себе Платон в своем сочинении "Законы", написанном им под самый конец его продолжительной жизни*(163).

Еще при создании идеального государства Платон мог думать, что его творение постигнуто умом из другого мира, но при построении второго идеала Платон сам подчеркивает те исторические основы, которые послужили ему отправным пунктом. даже там, где он умалчивает, критика открыла историческое происхождение каждого из элементов его идеала. Все создано им из того материала, который он мог видеть в греческих государствах. Его творчество состоит в комбинации элементов, данных исторической действительностью.

В новом идеале основной добродетелью являются не мудрость, а самообладание. Возражая законодателям, создавшим государства военного типа ввиду того, что каждый человек есть враг всем, что всякое государство ведет вечную, непримиримую войну против прочих государств, что цель государства состоит в том, чтобы приобрести преобладание в войне с другими государствами, Платон утверждает, что вражда существует не только во вне, государства с государством, селения с селением, общины с общиной, человека с человеком, но и внутри государства, селения, общины, человека. Поэтому, прежде всего, нужно победить самого себя, и цель государства состоит в обеспечении внутреннего мира*(164).

Так как в новом идеале господствует не мудрость и правление не вручается уже философам, то при нормировании общественной жизни нельзя надеяться на усмотрение правителей, но необходимо опереться на закон. На этот раз мы имеем дело с государством правовым. Платон не разделяет взгляда, будто законодатель действует только силой, а не убеждением. Поэтому он советует предпосылать каждому закону предисловие, в котором законодатель должен убедить граждан в основательности веления, выраженного в самом законе*(165).

Государство следует расположить в некотором отдалении от моря ввиду того вредного влияния, какое оказывает оживленная торговля, завязывающаяся в приморских городах. Население не должно быть многочисленным: Платон рекомендует число 5040, как имеющее наибольшее число делителей. Для поддержания этой численности существуют различные способы: правители должны убеждать супругов в необходимости воздержаться с производством потомства, а если это средство не помогает, остается эмиграция. С другой стороны, в случае сильного уменьшения населения от войны, эпидемии, приходится прибегнуть к иммиграции иностранцев. Относительно состава населения Платон несколько в сомнении: "В народе, имеющем один язык, одно имя, одинаковое богослужение и т.п. существует какая-то взаимная любовь, и он с трудом привыкает к другим законам"*(166). Это консервативное качество имеет свою хорошую сторону, но оно же препятствует реформам, которые могут потребоваться законодателю. И тогда население, составленное из разных национальных элементов, удобнее для законодателя.

Государственная территория, являясь собственностью государства, отдается в частное наследственное пользование граждан по участкам*(167). Для урегулирования правильного соотношения между числом участков и числом граждан, Платон советует, кроме воздержания в браке, усыновление бездетных детей, родившихся в других семьях в большем, чем следует, количестве.

Государственная власть должна бы, согласно теоретическому рассуждению Платона, быть компромиссом между крайностями монархии и демократии*(168). В действительности, в его проекте нет никаких следов монархии. Во главе правления стоят 37 законоблюстителей, которые охраняют законность и наблюдают за имущественным положением граждан. Рядом стоит совет из 360 членов, функционирующий секциями в 30 человек ежемесячно. Кроме того, предлагается целая система чиновников, военных и гражданских, как - то: таксиархи, филархи, агораномы, агрономы, астиномы и друг. Все они определяются к должности сложной системой выборов.

В противоположность идеальному государству, здесь существует брак, как постоянное сожитие. Вступление в брак есть прямая обязанность каждого мужчины в возрасте 25 - 30 лет и каждой женщины в возрасте 16 - 20 лет*(169). Мужчина, не женатый до 35 лет, подвергается наказанию. Родителям советуется иметь двоих детей, мальчика и девочку. Отсутствие детей в течение 10 лет со времени заключения брака составляет повод к разводу.

Государство не должно ни страдать от бедности, ни утопать в роскоши. Поэтому оборот, способный произвести неравенство состояния, сильно ограничивается. Никто не может иметь имущества, превышающего ценностью в 4 раза ценность земельного участка. Денежные знаки таковы, что могут иметь обращение лишь в пределах государства. Только само государство может обладать деньгами, принимаемыми и в других государствах. Оно дает их тем, кто с разрешения правительства отправляется в чужие страны. Платон устраняет кредит, допуская сделки лишь на наличные, запрещает отдавать деньги в рост, закладывать вещи, получать приданое.

Довольно подробно останавливается Платон на перечислении преступных действий и соответствующих им наказаний. В этом отношении Платон мало уклоняется от того, что содержалось в законодательстве Солона.

Говоря о судоустройстве, Платон выставляет принцип различия процесса гражданского и уголовного: "Есть два судилища: одно, когда частный человек обвиняет в обиде частного и требует правосудия; другое, когда кто, ввиду общего интереса, нарушаемого кем - либо из граждан, вступается за общее дело"*(170). Дела первого рода начинаются третейским судом: "Обвиняющие друг друга должны, прежде всего, обратиться к ближним своим, друзьям и лицам, лучше всего знающим спорное дело". И это судилище, назначенное самими спорящими сторонами, есть самое священное. Если, однако, здесь не состоится соглашение, то частное дело переходит на рассмотрение судей, избираемых населением. Наконец, высшей апелляционной инстанцией является суд, избранный из лучших представителей от самого правительства. Что касается дел публичных, то "они необходимо подлежат суду всего народа, потому что все бывают обижены, когда кто наносит обиду государству".