Глава 5. ОБЪЕКТ, ПРЕДМЕТ И КВАЛИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Общие положения

Дальнейшее укрепление законности и правопорядка, повышение эффективности борьбы с преступностью неразрывно связаны с правильным применением уголовного закона всеми органами и должностными лицами на всех этапах правоприменительной деятельности. Это требование закреплено и в ст. 4 Конституции СССР, где указывается, что «...Советское государство, все ею органы действуют на основе социалистической законности, обеспечивают охрану правопорядка, интересов общества, нрав и свобод граждан». В свою очередь, строгое соблюдение требований социалистической законносги и социальной справедливости в борьбе с преступностью возможно лишь при условии правильной квалификации преступлений, т. е. точной уголовно-правовой оценки содеянного. Поэтому квалификация преступлений — неотъемлемая часть правоприменительной деятельности, ее «предметная» основа, поскольку вопросы квалификации возникают у следователя, судьи, прокурора, адвоката и других лиц по каждому уголовному делу. Она всегда является определенным этапом (стадией) и своеобразным основанием для последующего применения уголовного закона. Например, только после решения вопроса о квалификации преступления можно принимать обоснованное решение о привлечении или непривлечении того или иного лица к уголовной ответственности, о назначении вида и размера наказания и т. д.

Несомненно, правильная квалификация преступлений имеет важное значение и для решения задач борьбы с преступностью, ибо позволяет получить точные данные о преступности, ее характере и динамике, без которых

8*

115

невозможно принятие эффективных мер, направленных на борьбу l. этим социальным злом.

В юридической литературе обычно считают, что понятие «квалификация преступлений» употребляется в двух значениях: 1) как определенный логический процесс установления признаков того или иного преступления в действиях виновного; 2) как конечный результат данной деятельности — официальное признание и правовое закрепление в юридическом акте (процессуальном документе) соответствия признаков совершенного деяния конкретной уголовно-правовой норме. Поскольку же между указанными значениями имеется неразрывная связь, то В. Н. Кудрявцев констатирует, что и при определении общего понятия квалификации целесообразно совместить эти значения. Поэтому он трактует квалификацию как «...установление и юридическое закрепление точного соответствия между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой»1. Таким образом, здесь в понятие квалификации включен пе только мыслительный процесс, аналитическая деятельность, но и результат этой деятельности, т. е. юридическое закрепление того или иного вывода по квалификации содеянного в официальном документе (например, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном заключении, приговоре или определении суда) 2.

Приведенное определение в основном является правильным, но нуждается, по нашему мнению, в уточнении. Оно сформулировано без учета существующих видов квалификации преступлений. Между тем известно, что квалификация преступлений может быть легальной (официальной) и доктриналыюй (неофициальной).

Легальная (официальная) квалификация — это такая квалификация, которая осуществляется по конкретному уголовному делу (факту, правонарушению) уполномоченными на то представителями государства (следователем, прокурором, судом); ее выводы закрепляются в определенных правовых документах (постановлении, определении, приговоре и т. д.). Следовательно, легальная квалификация преступления возможна лишь при совокупности всех указанных слагаемых: 1) осуществляется по конкретному уголовному делу (правонарушению); 2) ее субъектом выступает полномочный представитель государственной власти (орган дознания, следователь, прокурор, суд и т. д.); 3) находит свое правовое закрепление в определенных процессуальных актах. Только такая квалифика-

116

цня является одним из видов правоприменительной дея-&     тельности и в силу этого с неизбежностью влечет за собой предусмотренные законом правовые последствия (на-V     пример, служит основанием для возбуждения уголов-\     ного дела, применения меры пресечения, предания суду ?г      и т. Д.). Поэтому можно заключить, что приведенное *       определение  характеризует лишь легальную квалификацию.

Доктринальная неофициальная квалификация — это $     соответствующая правовая оценка преступного деяния, Ь      которая исходит от неофициальных лиц и, главное, не Г?      получает правового закрепления в каком-либо процессуальном акте. Такая квалификация чаще всего дается в публикациях или выступлениях научных работников. Она может исходить и от любых других лиц (организаций, обществ), которые на основе собственного представления об уголовном законе квалифицируют тот или иной жизненный случай. Как справедливо пишет Ф. Г. Бурчак, доктринальная квалификация отражает только мнение лиц, ее проводящих, разъясняет их правовую позицию по конкретному делу и имеет значение для изучения права, ъ     формирования правовых взглядов общества3. i         Следует также отметить, что доктрипальная квалифи->"*     кация воздействует на легальную, способствуя тем самым f[    более глубокому уяснению права, формированию профес-%    сионального правосознания работников соответствующих правоохранительных органов, которые дают официальное ;     толкование уголовного закона по конкретным делам. ',   •     Изложенное позволяет заключить, что правомерно различать легальную и доктринальную квалификации t     преступлений. В дальнейшем изложении мы будем исхо-7,     дить из требований, предъявляемых к доктринальной ква--*-   лификации.

^       Являясь частным случаем юридической квалификации &     человеческих поступков, уголовно-правовая квалифика-у'1-   ция имеет свою специфику, обусловленную особым харак-■5*    тером самого предмета, т. е. готовящегося или сопершен-^Ь   ного преступления В связи с этим квалификация преступлений неразрывно связана с уголовным процессом, его __,     стадиями. Практически на всех стадиях производства по уголовному делу каждый раз решаются и вопроси квалификации совершенного преступления.

Так, в соответствии со ст. 98 УПК УССР при возбуж-

\   дении уголовного дела  прокурор, следователь, орган

Дознания или судья обязаны вынести   постановление,

а суд — определение, указав поводы и основания к воз-

Ш                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                       117

буждению дела, статью уголовного закона, по признакам которой возбуждается дело.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство обязывает соответствующих должностных лиц решать вопросы квалификации преступлений и на иных стадиях уголовного процесса. Например, в соответствии со ст. 132 УПК УССР в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого должно быть указано преступление, в совершении которого обвиняется данное лицо, а также статья уголовного закона, которой предусмотрено данное преступление. Точно так же ст. 324 УПК УССР обязывает суд при постановлении приговора разрешать, в частности, вопрос о том, содержит ли это деяние состав преступления и какой именно статьей уголовного закона оно предусмотрено.

На каждом этапе производства по уголовному делу может не только подтверждаться правильность ранее принятого решения, но и меняться квалификация преступления. Во-первых, это может быть обусловлено допущенной ошибкой, неправильным выводом следователя, прокурора, суда и т. д. Во-вторых, такое изменение может быть вполне оправданным, если будет установлено, что в про цессе расследования или судебного рассмотрения вскрылись новые (ранее неизвестные) обстоятельства, которые меняют уголовно-правовую оценку содеянного. Напри мер, после обнаружения трупа со следами насильственной смерти следователь возбудил уголовное дело по факту совершения умышленного убийства (ст. 94 УК УССР). Однако в ходе расследования было установлено, что это убийство совершено при превышении пределов необходимой обороны. Поэтому уже при предъявлении обвинения действия виновного обоснованно были переквалифицированы на ст. 97 УК УССР — как убийство при превышении пределов необходимой обороны. Таким образом, при возбуждении уголовного дела следователь осуществил лишь предварительную квалификацию, основанную на предположениях относительно обстоятельств совершенного преступления.

Итак, квалификация преступлений характеризуется определенной динамичностью, ибо она повторяется на каждой стадии уголовного процесса. Конечно, на различных этапах процесс квалификации преступлений имеет свои особенности, но сущность его одна—установить (проверить правильность) точное соответствие между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нор-

118

мой. Причем этот вывод должен быть единственно вер ным и полностью основываться на установленных по делу обстоятельствах.

Квалификация преступления лишь на первый взгляд кажется чисто технической операцией, сводящейся к подбору, отысканию нормы (статьи УК), которая бы охватывала своим содержанием конкретный случай. На самом деле это не только очень ответственный и сложный логический процесс установления и правового закрепления вывода о сущности совершенного общественно опасного деяния. «Правильно квалифицировать преступление— значит с марксистско-ленинских позиций, с позиций советского закона оценить юридическую и, следовательно, общественно-политическую сущность этого преступления, установить его соответствие той правовой норме, которая описывает в типовом виде подобное деяние. Правильно квалифицировать преступление — значит свято соблюдать все предписания уголовного закона, отождествляющего коллективный разум и волю трудящихся, политику Коммунистической партии и Советского правительства» 4.

Квалификация преступлений, как и любой другой процесс решения логических задач, проходит определенные этапы (стадии). Поскольку эти вопросы достаточно обстоятельно разработаны в юридической литературе, полагаем возможным ограничиться самой общей их характеристикой 5.

На первом этапе выясняются наиболее общие признаки деяния, которому затем дается соответствующая правовая оценка, т. е. выясняется тип правонарушения, которое совершило лицо (дисциплинарный или административный проступок, преступление). Нетрудно заметить, что на данном этапе одновременно решается и вопрос о типе правоотношения, возникновение которого было обусловлено совершенным деянием. При этом «орган дознания, следователь, анализируя конкретную жизненную ситуацию, устанавливают и сопоставляют наиболее общие родовые признаки, присущие вообще правонарушениям (общественную опасность, противоправность, виновность), определяют тип правонарушения, устанавливают, нормами какой отрасли права регулируется данное правоотношение»6. Установлением родовой принадлежности возникших правоотношений и отнесением их к определенному виду (типу) фактически заканчивается первый этап квалификации. Здесь констатируется, что совершенное общественно опасное деяние является пре-

119

ступным, оно породило определенное уголовно-правовое отношение, которое, в свою очередь, первично по отношению к самому процессу квалификации преступления

На втором этапе, т. е после того, когда установлено, что анализируемое правонарушение является преступлением, необходимо исследовать вопрос о его родовой принадлежности, т е. о том, какой главой УК должно охватываться это преступное деяние Для решения поставленной задачи в каждом случае следует выяснять совокупность объективных и субъективных признаков содеянного и давать им правильную юридическую оценку. Тот факт, что К. совершил поджог здания, еще не позволяет определить родовую принадлежность преступного деяния. Это может быть диверсия, уничтожение государственного или общественного имущества, покушение на убийство и т д. И только после того, как будет доказано, что в рассматриваемом случае был, например, осуществлен поджог государственного магазина его работником для сокрытия ранее совершенного им хищения, можно заключить, что налицо преступление против социалистической собственности.

Наиболее сложен в практическом отношении третий этап квалификации, когда устанавливается конкретная уголовно-правовая норма, под действие которой подпа дает данное преступление. Этот процесс также проходит определенные стадии 7.

На первой из них осуществляются отбор и упорядочение (построение) всех установленных юридически значимых данных о совершенном преступлении. Причем здесь очень важно, чтобы лицо, производящее квалификацию, основываясь на знаниях состава того или иного преступления и профессиональных навыках, наиболее полно и точно установило и зафиксировало в соответствующих документах совокупность объективных и субъективных признаков, которые характеризуют совершенное деяние как определенное преступление. При этом отбор и упорядочение установленных по делу фактических обстоятельств, имеющих значение для квалификации, как справедливо отмечает В. Н. Кудрявцев, следует вначале производить применительно к той группировке признаков, которая присуща любому преступлению, т. е. к его объекту, субъекту, объективной и субъективной стороне 8. На второй стадии необходимо определить все возможные модели, законодательные конструкции, которым соответствует собранный материал. Это позволит несколько ограничить круг уголовно-правовых норм, под действие   ко-

120

*£*                                                           торых подпадает анализируемое преступление Затем (на

,|                                                                           третьей стадии) важно выявить все смежные составы

£                                                                      преступлений, которые по своей сущности и содержанию

%..                                                               граничат с совершенным деянием И лишь, после этого

щ                                                                 можно подойти к четвертой стадии, когда делается вывод

ф                                                            относительно той уголовно-правовой нормы, по которой

к                                                          единственно и должно квалифицироваться совершенное

1£                                                         преступление.

|г*                                                                                                    Конечно, выделение указанных стадий носит в опре-

^                                                             деленной мере условный характер, ибо они взаимосвя-

%                                                            заны, а сам процесс квалификации в сознании человека

протекает как непрерывная деятельность Сказанное не

означает, что только в такой последовательности и осу-

*_                                                ществляется процесс квалификации. Отступления возмож-

1                                                            ны, и они обусловлены различными обстоятельствами.

ул                                                                   Предложенная же последовательность решения проме-

|                                                                    жуточных задач в процессе квалификации предпочтитель-

*                                                               на потому, что основана на законах логики и позволяет даже в самых сложных случаях избежать ошибок в по-

X                                                     исках правильного решения

xj                                                                                                        Как известно, в судебной практике часто встречаются

ъ£                                                        ошибки, обусловленные неправильным применением норм

г}-                                                     уголовного закона, и прежде всего ошибочной квалифи

!•                                                      кацией совершенных   преступлений. Так, проведенное

\                                                               нами обобщение дел о хозяйственных преступлениях за

I                                                                     ряд лет показало, что почти в 20 % случаев допускается

jv                                                            неправильная квалификация. Издержки же, которые с не-

*                                                                     избежностью наступают при этом, не требуют какого $                                                    либо комментирования

?                                                                                                     В заключение необходимо еще раз обратить внимание

-Щ                                                          на то, что для правильной квалификации нужно устано-

*л                                              вить всю совокупность объективных и субъективных при-

$■+                                       знаков совершенного деяния и определить их соответст-

ffr                                           вие конкретной уголовно-правовой норме Установленная

\'                                             же законом совокупность объективных и субъективных

4                                                     признаков, характеризующая совершенное общественное

'М'                                        опасное деяние как преступление, представляет собой не

jjjf                                                что иное, как состав преступления. Отсюда следует, что

■ф                                                состав преступления как единственное основание уголов-

"%.                                             ной ответственности является и единственным основанием

Ж,                                для квалификации преступлений. Это обусловлено и тем,

^Г                                    что «состав является информационной моделью

•f''                                           преступления определенного вида, закрепленной в уголов-р^ ' ном законе»9. Поэтому в юридической литературе не толь-s||f ко анализируются общие вопросы квалификации, но и проводится квалификация по всем элементам состава

121

преступления (объекту, объективной и субъективной стороне, а также субъекту преступления).

Свойство объекта пре-

Квалифинация преступлений         ступления       наиболее по объекту и предмету                                                                                                                        ^^  выражать  соци.

ально-политическую и юридическую сущность преступления определяет его особую роль при квалификации совершенных общественно опасных деяний. Квалифицировать совершенное преступление по объекту — значит установить, а затем и юридически закрепить в том или ином правовом акте, что отношения, которым причинен ущерб совершенным преступлением, охраняются определенным уголовным законом.

Поэтому здесь всегда необходим тщательный анализ самого уголовного закона, с тем чтобы установить, какие общественные отношения он охраняет, или, иными словами, что является объектом преступления, за которое им предусмотрена уголовная ответственность Установить же объект того или иного преступления без анализа уголовного закона невозможно.

Как известно, в практической деятельности не возникает трудностей, связанных с определением общего объекта преступления, т е. с установлением совокупности социалистических общественных отношений, поставленных под охрану действующего уголовного законодательства. Не вызывает особых сложностей и определение родового объекта того или иного преступления. В одних случаях сам законодатель называет в законе объект ряда групп преступлений (например, в ст. 164, 231 УК УССР при описании понятий должностных и воинских преступлений), в других — он отражается в наименовании главы УК, в которую помешена статья об ответственности за данное преступление Например, из наименования главы II «Преступления против социалистической собственности» и главы V «Преступления против личной собственности» вытекает, что родовыми объектами этих преступлений являются отношения соответственно социалистической или личной собственности

Следовательно, отнесение того пли иного преступления к определенной главе или разделу УК в большинстье случаев означает, что ею родовым объектом являются социалистические общественные отношения, которые одновременно выступают объектом и всей этой группы преступлений. Например, родовым объектом кражи личного имущества (ст. 140 УК УССР) является личная собственность, а превышения власти или служебных полномо-

122

чий (ст. 166 УК УССР) —нормальная деятельность со ветского государственного аппарата или аппарата обще ственных организаций.

В связи с этим Н. И. Коржанский замечает, что «в со ответствии со структурой уголовного законодательства при отыскании родового объекта преступления можно пользоваться таким правилом: «Деяния, помещенные в одной главе УК (в одном разделе Закона, Указа и т. п ), посягают на один и тот же родовой объект» 10.

К сожалению, как раз применительно к структуре ныне действующих уголовных кодексов союзных респуб лик предложенным правилом можно пользоваться далеко не всегда, поскольку структура уголовных кодексов несовершенна, в подтверждение чего сам Н. И. Коржанский приводит немало примеров.

В свою очередь и мы попытаемся проиллюстрировать сказанное. Так, очевидно, что в группу иных государственных преступлений включены общественно опасные деяния, посягающие на различные родовые объекты. Даже беглый анализ непосредственных объектов разглашения государственной тайны (ст. 67 УК УССР), бандитизма (ст. 69 УК УССР) уклонения от призыва по мобилизации (ст. 73 УК УССР), нарушения правил международных полетов (ст. 76 УК УССР), нарушения правил о валютных операциях (ст. 80 УК УССР) свидетельствует о различии не только их непосредственных, но и родовых объектов. Поэтому предпринимаемая в теории уголовного права попытка найти какой-то особый родовой объект названных преступлений пока не увенчалась успехом. Это было нами показано при анализе многочисленных мнений о непосредственном объекте таких преступлений, как контрабанда (ст. 70 УК УССР), нарушение правил о валютных операциях (ст. 80 УК УССР), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 79 УК УССР) п. Появление же различных точек зрения объясняется стремлением найти для этих преступлений иной, отличный от отношений социалистической системы хозяйства родовой объект, и тем самым объяснить, почему именно они были включены в группу иных государственных преступлений. Между тем даже без обстоятельного анализа непосредственных объектов названных преступлений очевидно, что контрабанда, фальшивомонетничество и нарушение правил о валютных операциях — хозяйственные преступления, поскольку они со-1 вершаются в сфере социалистического хозяйствования, а в качестве их непосредственных объектов выступают

123

отношения, входящие в структуру отношений социалистической системы хозяйства. Поэтому данные деяния независимо от места их расположения в системе УК являются хозяйственными преступлениями.

Приведем другой пример. Статья 228 УК УССР и ст. 223 УК РСФСР, устанавливающие ответственность за загрязнение водоемов и атмосферного воздуха, помещены в главе X Особенной части УК «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и народного здоровья». Однако аналогичная уголовно-праио-вая норма в УК КазССР (ст. 159), УК ЛатвССР (ст. 175), УК ЭССР (ст. 158) и УК АзССР (ст. 160) включена в главу «Хозяйственные преступления».

Конечно, нельзя признать правильным, что одно и то же преступление, имеющее один и тот же родовой объект, помещено в различные главы уголовных кодексов союзных республик. Видимо, в первом случае исходили из того, что его родовым объектом является народное здоровье, а во втором — социалистическая система хозяйства. Между тем родовым объектом рассматриваемого преступления выступает определенная совокупность природоохранительных отношений, которые направлены на охрану окружающей человека природной среды, ее улучшение и оздоровление, а также на научно обоснованное, рациональное использование и воспроизведение природ ных ресурсов, сохранение нормального экономического состояния природы. Таким образом, объект названного преступления, как и иных преступлений в области охраны природы, носит комплексный характер и слагается из двух взаимодействующих основных групп общественных отношений — экономических, которые включают в себя отмеченные хозяйственные отношения, а также отношения социалистической собственности, и экологических, направленных на обеспечение нормальной жизнедеятельности человека в условиях постоянно изменяющейся при родной среды.

Изложенное позволяет заключить, что само по себе помещение статьи УК об ответственности за какое-либо преступление в ту или иную его главу не всегда является достаточным основанием для окончательного вывода о родовом объекте этого преступления. Как видно из приведенных примеров, для такого вывода во многих случаях необходим еще дополнительный социально-политический и юридический анализ состава данного преступления. Сформулированное же Н. И. Коржанским правило можно рассматривать лишь как задачу (построение идеаль-

124

$     ной модели УК), к которой нужно стремиться при разра-??-     ботке новых уголовных кодексов союзных республик fo                                                                                                        Решение вопросов квалификации преступления нераз

рывно связано с правильным определением его непосредственного объекта. Проще всего эти вопросы решаются тогда, когда сам законодатель в уголовном затне указывает на те общественные отношения, которые высту-

*                                                                        пают объектом определенного преступления. Например, Р      в ст. 56 УК УССР предусмотрено, что измена Родине

является таким деянием, которое причиняет ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности и оборо неспособности СССР. Отсюда нетрудно заключить, что непосредственный объект этого преступления — внешняя г      безопасность, которая включает в себя совокупность пере f\y     численных общественных отношений. Точно так же реша-1?      ется вопрос и о непосредственном объекте оскорбления, -„г      ибо в ст. 126 УК УССР указывается, что оскорбление — V     умышленное унижение чести и достоинства личности, вы-4      раженное в неприличной форме. Следовательно, непо-Ф      средственным объектом оскорбления являются честь и £     достоинство личности.

Й В диспозиции уголовного закона содержится указание f на непосредственный объект таких преступлений, как jfc" террористический акт (ст. 58, 59 УК УССР), диверсия if'      (ст. 60 УК УССР), антисоветская агитация и пропаганда

*                                                                        (ст. 62 УК УССР), распространение заведомо ложных У      измышлений, порочащих советский государственный и ■С.     общественный строй (ст. 187' УК УССР), хулиганство

4      (ст. 206 УК УССР) и некоторых других. -г                                                                                                          Во многих случаях установлению объекта преступле-

i ния способствует анализ признаков его предмета. Как 4Г уже отмечалось, в предметных преступлениях данный S> элемент состава всегда указывается в тексте закона, *|, в силу чего его определение не представляет особых jv сложностей. Однако это еще не означает, что одиовре-I* менно во всех случаях решается и вопрос об объекте ^ самого преступления Здесь возможны два варианта X определения предмета преступления в зависимости от *f того, входит ли он непосредственно в структуру общест-% венного отношения, выступающего объектом преступле-^ ния, или нет. Первый вариант возможен тогда, когда те * или иные предметы, входящие в структуру объекта пре-Д ступления, дополнительно наделяются и функциями пред-J|v мета преступления. Анализ такого предмета преступле-ф? ния сразу же определяет и те общественные отношения, которые поставлены под охрану уголовного закона. Так,

з ст. 81—86 • УК УССР законодатель прямо указывает,

что предметом этих преступлений признается государственное или общественное имущество. Поскольку же имущество, принадлежащее государственным или общественным организациям, является неотъемлемой частью отношений государственной или общественной собственности, то несложно сделать вывод о том, что именно эти отношения выступают объектом названных преступлений. То же самое можно сказать и об объекте похищения личного имущества, ибо в ст. 140—145 УК УССР предусмотрено, что только имущество, принадлежащее гражданам па праве личной собственности, признается предметом указанных преступлений.

Правильность приведенных положений можно показать более детально на примере предмета преступления, предусмотренного ст. 160 УК УССР, В этой норме устанавливается ответственность за незаконную порубку деревьев и кустарников в лесах первой группы, выполняющих защитные, санитарно-гигиенические и оздоровительные функции, в лесах заповедников, национальных и природных парков, заповедных лесных участках, лесах, имеющих научное или историческое значение, природных памятниках, лесопарках, если ущерб превышает сто рублей, а в остальных лесах, относящихся к первой группе,— двести рублей по таксе, установленной для исчисления размера взысканий за ущерб, причиненный незаконной порубкой и повреждением деревьев и кустарников, либо незаконную порубку деревьев и кустарников в других лесах, если ущерб превышает триста рублей по той же таксе, а также порубку деревьев и кустарников в указанных лесах, повлекшую причинение ущерба в меньшем размере, но совершенную повторно.

Как видно, законодатель непосредственно в уголовном законе определил, что предметом указанного преступления может быть только лес на корню (лесные участки или лесопарки). Этот же предмет выступает и предметом отношений, поставленных под охрану уголовного закона, т. е. отношений, направленных на охрану, рациональное использование и воспроизводство лесов как природной системы. Под лесом же, в смысле ст. 160 УК УССР, необходимо понимать любые сырорастущие деревья и кустарники, стоящие на корню и произрастающие на территории лесного фонда или в лесопарках. В соответствии со ст. 34 Лесного кодекса УССР под лесами, выполняющими защитные функции, понимаются леса противоэрозионные, в том числе участки леса на кру-

126

тых горных склонах; защитные полосы вдоль железных, автомобильных дорог общегосударственного, республиканского и областного значения; особо ценные лесные массивы, государственные защитные лесные полосы, бай-рачные леса; ленточные боры, степные колки и другие леса пустынных, полупустынных, степных, лесостепных, малолесных горных районов, имеющие важное значение для защиты окружающей среды. К лесам, выполняющим санитарно-гигиенические и оздоровительные функции, отнесены городские леса, леса зеленых зон вокруг городов, других населенных пунктов и промышленных предприятий, леса зон санитарной охраны источников водоснабжения и округов санитарной охраны.

Таким образом, предметом преступления здесь выступают только лес как единый природный комплекс, независимо от его принадлежности к государственной или кооперативной собственности. Поэтому незаконная порубка отдельно стоящих деревьев и кустарников не причиняет ущерба объекту, охраняемому ст. 160 УК УССР, ибо отдельно произрастающие деревья и кустарники не являются предметом указанных отношений.

В связи с этим представляется неубедительным разъяснение, что по ст. 160 УК УССР необходимо квалифицировать и действия лиц, виновных в незаконной порубке защитных или озеленительных древесно-кустарниковых насаждений, не входящих в государственный лесной фонд (например, в городах и других населенных пунктах), поскольку по смыслу ст. 50 Основ лесного законодательства Союза ССР и союзных республик порубка является одним из способов уничтожения либо повреждения деревьев и кустарников12. Ссылку Верховного Суда СССР на ст. 50 Основ лесного законодательства Союза ССР и союзных республик нельзя признать обоснованной, поскольку в самом уголовном законе дан исчерпывающий перечень предметов этого преступления, которые одновременно, как уже отмечалось, входят и в структуру отношений, выступающих его объектом. Поэтому незаконная порубка отдельно стоящих деревьев и кустарников не причиняет ущерба общественным отношениям, охраняемым указанным уголовным законом, а должна квалифицироваться как преступление против социалистической собственности.

Приведенный пример свидетельствует: установление предмета отношений, выступающих объектом преступления, не только позволяет правильно определить объект, но и способствует точному определению границ действия

127

уголовно-правовой нормы, что имеет важное значение для правильной квалификации содеянного.

В тех же случаях, когда предмет преступления не совпадает с предметом общественного отношения, его установление еще не дает ответа на вопрос о том, какие же общественные отношения являются объектом этого преступления.

Для определения объекта преступления целесообразно использовать и такую категорию, как «социальные интересы», т. е. устанавливать его через те или иные интересы участников общественных отношений. Такой анализ может быть успешным как в случаях, когда законодатель определяет в законе объект преступления посредством указания на соответствующие интересы, так и тогда, когда в тексте закона словесно не отражены соответствующие интересы. Это вызвано тем, что интересы, как было уже показано, являются выразителями общественных отношений. Причем они всегда выражают глубинную, коренную сущность любого общественного отношения. Особенность же социальных интересов, заключающаяся в том, что они не скрыты, а как бы «лежат на поверхности», доступны для непосредственного восприятия и изучения, повышает их практическую значимость для определения объекта преступления.

Например, в ст. 164 УК УССР законодатель, определяя понятие должностного преступления, указывает, что таковым является нарушение должностным лицом обязанностей, обусловленных его служебным положением, причинившее существенный вред государственным или общественным интересам или охраняемым законом правам и интересам отдельных граждан. Отсюда вытекает, что в данном случае уголовное законодательство призвано обеспечить охрану интересов государства, общественных организаций и отдельных лиц от преступных действий должностных лиц по службе или в связи с их служебным положением. Поэтому можно заключить, что непосредственным объектом должностных преступлений являются общественные отношения, обусловливающие нормальную, т. е. отвечающую интересам государства, общества и каждого гражданина, деятельность государственного аппарата или аппарата общественных организаций.

Аналогично отражены в законе непосредственные объекты таких преступлений, как злоупотребление властью или служебным положением (ст. 165 УК УССР), превышение власти или служебных полномочий (ст. 166 УК

128

УССР), халатность {ст. 167 УК УССР), самоуправство (ст. 198 УК УССР) и некоторых других.

Однако законодатель сравнительно редко отражает в уголовном законе объект преступления посредством указания на те или иные интересы. Чаше всего он указывает на определенные права или свободы, которые нарушаются при совершении преступлений. Представляется, что речь идет лишь о терминологических расхождениях, ибо здесь также отражаются охраняемые уголовным законом интересы, хотя и с помощью иных слов.

Так, в ст. 127 УК УССР предусматривается ответственность за воспрепятствование путем насилия, обмана, угроз или подкупа осуществлению гражданами избирательного права. Как известно, Конституция СССР устанавливает и гарантирует право всех советских граждан избирать и быть избранным в Советы народных депутатов (ст. 95—100), избирать и быть избранным народными судьями (ст. 152). Указывая же в статье закона на эти права граждан, законодатель тем самым выражает их интересы в области избирательной деятельности и соответствующие им общественные отношения, которые в данном случае поставлены под охрану уголовного закона и поэтому являются его объектом. Используя этот прием, нетрудно установить, что объектом названного преступления являются общественные отношения, обеспечивающие реализацию избирательпых прав советских граждан.

Точно так же можно определить объекты таких преступлений, как незаконное лишение свободы (ст. 123 УК УССР), нарушение правил охраны труда (ст. 135 УК УССР), нарушение авторских прав (ст. 136 УК УССР) и др.

Однако даже в случаях, когда в тексте закона нет каких-либо указаний на охраняемые интересы, их установить относительно несложно, а это надежный путь к определению объекта любого преступления. Так, при установлении непосредственного объекта выпуска иедоб-" рокачественной промышленной продукции (ст. 147 УК УССР) может сложиться впечатление, что им являются интересы отдельных потребителей или предприятий, выпускающих такую продукцию. Между тем тщательное изучение тех интересов, которые преследует государство, предусматривая уголовную ответственность за данное преступление, позволяет считать, что в качестве таковых выступают экономические интересы, которые определяют потребности общества в выпуске доброкачественной про- дукции из промышленных предприятий. Следовательно,

9   s.730                                                                                                                                                                                                                                                                                              129

объектом названного преступления являются те социально одобренные и поставленные под охрану уголовного за-кона общественные отношения, которые направлены на обеспечение выпуска из промышленных предприятий доброкачественной продукции

Таким образом можно установить и объект частнопредпринимательской деятельности (ст. 150 УК УССР), занятие которой всегда осуществляется путем прикрытия формой государственного, кооперативного или иного общественного предприятия, учреждения или организации Очевидно, что такая преступная деятельность противоречит интересам государства в данной сфере хозяйственной деятельности, препятствует нормальной работе социалистических организаций в интересах всего общества. Поэтому непосредственным объектом частнопредпринимательской деятельности следует признать те экономические отношения, которые призваны обеспечить надлежащую работу предприятий, организаций и учреждений в интересах всего общества и не допустить использования их для целей частной хозяйственной деятельности в ущерб общественным интересам.

В тех случаях, когда в тексте уголовного закона не отражен объект преступления, а использование высказанных рекомендаций в конкретной ситуации не позволяет найти правильное решение, необходимо использовать для этих целей логико-юридический анализ всех других элементов состава преступления

Так, из текста ч 1 ст 69' УК УССР вытекает ряд положений, имеющих важное значение для определения объекта преступления Во-первых, в законе указано, что это преступление совершают лишь лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы Во вторых, такое преступление совершается только в местах лишения свободы, т. е в различных исправительно-трудовых учреждениях (тюрьмах, исправительно-трудовых колониях и т д) В третьих, объективная сторона данного преступления может быть выражена лишь в таких действиях, как терроризирование осужденных, вставших на путь исправления, нападение на администрацию, организация в тех же целях преступных группировок либо активное участие в таких группировках Анализ указанных при знаков показывает, что названное преступление совершается только в местах лишения свободы, обусловлено не личными отношениями вражды (неприязни), а протестом, желанием противодействовать, изменить установленный порядок в местах лишения свободы, воспрепят-

130

ствовать перевоспитанию осужденных и т д Такой анализ признаков объективной стороны, субъекта и субъективной стороны преступления позволяет считать, что данный уголовный закон направлен на охрану отношений, обеспечивающих нормальную работу исправитель-» но-трудовых учреждений Именно эти отношения и являются объектом преступления, предусмотренного ст 69' УК УССР

Отметим, что установление общественных отношений, поставленных под охрану уголовного закона, т. е объекта конкретного преступления,— первооснова квалификации совершенных общественно опасных деяний Без знания объекта, охраняемого конкретным уголовным законом, невозможно понять социально-политическую и юридическую сущность тех преступлений, за совершение которых в нем устанавливается уголовная ответственность, определить границы действия самой уголовно-правовой нормы

 Знание непосредственных объектов тех или иных преступлений способствует и точной квалификации совершенного преступления по его объекту При этом важно установить, какой именно объект из всей совокупности охраняемых уголовным законом нарушен (ему причи- нен ущерб) конкретным преступлением Решение этой задачи чаще всего связано с немалыми трудностями, обусловленными тем, что объект преступления, как уже отмечалось, во многих случаях скрыт и поэтому недоступен для непосредственного восприятия «Если субъект преступления — его виновник — непосредственно пред- стает перед судом, объективная сторона, как правило, фиксируется в показаниях свидетелей, обвиняемого, не- редко — в вещественных доказательствах и т. п , и даже  субъективная сторона преступления нередко находит  прямое отражение в показаниях обвиняемого, то об обь- бкте преступления приходится судить лишь на основании  летальных признаков содеянного» 13  " Конечно, эти трудности преодолимы, и по каждому Делу может быть найден соответствующий объект совер- Шейного преступления, если не пренебрегать тщатель- Ным, иногда весьма кропотливым и трудоемким анали- тех общественных отношений, которые в данном слу- выступают в качестве объекта совершенного общест- опасного деяния. Квалификацию по объекту  осуществлять последовательно, по этапам, в соответствии с которыми протекает (или должен протекать) " :ь процесс квалификации преступлений.

131

На первом этапе путем всестороннего анализа совершенного общественно опасного деяния необходимо решить исходный вопрос — в данном случае совершено преступление или иное правонарушение. Во многом это не представляет какой-либо сложности, поскольку законодатель относит к числу преступных деяний сравнительно небольшой круг встречающихся в жизни правонарушений. Поэтому их уголовная противоправность чаще всего очевидна. Кроме того, в подавляющем большинстве это такие деяния, которые в силу их высокой степени общественной опасности и тяжести наступивших или возможных последствий, без сомнения для всех, а не только для практиков-юристов, должны признаваться преступлениями (кража, грабеж, убийство, изнасилование, спекуляция, хулиганство и т. д.). В таких случаях позиция законодательства всегда полностью совпадает с общим и профессиональным правосознанием.

Нужно заметить, что и в иных случаях поиск ответа на поставленный вопрос не требует особых усилий. Объясняется это тем, что, с одной стороны, законодатель вчял под охрану уголовного закона только наиболее важные, наиболее значимые для государственных или общественных интересов отношения, а с другой — посягательства на них признаются преступными лишь при условии, когда им был причинен достаточно значительный вред. Поэтому на основе изучения и оценки всех признаков, характеризующих общественно опасное деяние, необходимо делать вывод о том, в данном случае совершено преступление или проступок, который только формально содержит признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но в силу своей мало-значимости не представляет общественной опасности. Такие действия либо не причиняют вообще ущерба охраняемому уголовным законом объекту, либо способны причинить крайне незначительный вред и поэтому в соответствии с ч. 2 ст. 7 УК УССР не могут рассматриваться как преступные. Это, например, хищение в явно незначительных размерах государственного или общественного имущества, впервые совершенная скупка в целях наживы товаров или иных предметов, мелкое хулиганство.

Изложенное дает основание утверждать, что основное отличие между преступным и непреступным деянием необходимо проводить по степени общественной опасности содеянного. Она определяется главным образом тем ущербом, который был причинен или мог быть причинен охраняемым уголовным законом  общественным

132

отношениям,  а также совокупностью  объективных  и субъективных признаков совершенного.

Указанное различие можно показать путем сопоставления, например, законодательства об ответственности за хулиганство. В соответствии со ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство» к мелкому хулиганству отнесены случаи нецензурной брани в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан, если эти действия по своему характеру не влекут применения мер уголовного наказания 14. Преступным же является только такое умышленное деяние, которое грубо нарушает общественный порядок и выражает явное неуважение к обществу {ч. 1 ст. 206 УК УССР).

В действующем законодательстве широко используются и другие приемы, чтобы непосредственно закрепить те признаки, которые позволяют проводить такое разграничение. Чаще всего при этом указывается на какой-либо признак состава преступления, который отражает его количественную и качественную характеристику. Например, в ст. 167 УК УССР предусмотрено, что халатность — это невыполнение или ненадлежащее выполнение лицом своих служебных обязанностей вследствие небрежного или недобросовестного к ним отношения, причинившее существенный вред государственным или общественным интересам или охраняемым законом правам и интересам отдельных граждан. Таким образом, чтобы отличить преступную халатность от непреступной, необходимо в каждом случае оценить ее общественно опасные последствия, т. е. определенный ущерб, который был причинен в результате совершения указанного общественно опасного деяния. Именно тяжесть наступивших последствий, как определил законодатель, отражает степень общественной опасности халатности и дает основание для вывода о том, является совершенное деяние преступлением или должностным проступком.

В литературе справедливо отмечается, что понятие «существенный вред», о котором говорится в ст. 167 УК УССР, предполагает: а) причинение прямых материальных убытков государству, общественной организации или отдельным гражданам; б) нарушение охраняемых законом политических, трудовых, жилищных, а также личных прав и интересов граждан, либо причинение вреда личным благам потерпевшего; в) подрыв

133

авторитета и престижа государственного или общественного аппарата, г) создание обстановки, осложняющей осуществление основных функций деятельности государственного или общественного аппарата 15. Таким образом, существенный вред — это оценочное понятие, по скольку его содержание определяется правосознанием юриста, применяющего уголовный закон. Поэтому вопрос о том, являются наступившие общественно опасные последствия халатности существенным ущербом или нет, решает в каждом конкретном случае только орган расследования или суд. Значительную помощь в принятии правильного решения в подобных ситуациях оказывают уголовно-правовая наука и судебная практика. Так, судебная практика УССР считает существенным вредом, свидетельствующим о преступной халатности, в частности, материальный ущерб на сумму не менее 1000 р.16 Такой же подход имеет место и в практике Верховного Суда СССР Так, Верховным Судом ГССР Г. был осужден за халатность (ст. 188 УК ГССР), которая выразилась в том, что он, работая старшим бухгалтером-ревизором Министерства легкой промышленности республики, недобросовестно относился к исполнению своих служебных обязанностей, вследствие чего во время ревизии в специализированном проектно-конструкторском технологическом бюро не выявил совершенного старшим бухгалтером Д. хищения денег на сумму 91 р. 68 к. Рассматривая это дело в порядке надзора, Пленум Верховного Суда СССР в постановлении указал, что допущенное виновным упущение носит случайный характер и не повлекло причинения существенного ущерба интересам государства, поэтому содеянное должно рассматриваться как служебный проступок, а не как уголовно наказуемая халатность 17. Известный интерес в этом отношении представляет и дело по обвинению М. и Ш , которые были осуждены по ст. 169 УК АзССР за халатность Работая в разное время начальниками торгового отдела Наримановского райпищеторга г. Баку и зная о сверхнормативных остатках в магазинах райпищеторга, они не приняли соответствующих мер к их снижению. Конечно, такие действия неправомерны, общественно опасны, однако они сами по себе не причинили существенного ущерба охраняемым уголовным законом общественным отношениям и должны были квалифицироваться не как преступления, а как должностной проступок. Поэтому судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР, отменив приговор по данному делу, прекра-

134

щ      тила дело производством за отсутствием состава преступ-

^      лени я 18.

^ В других случаях законодатель решает вопрос о преступности или непреступности деяния в зависимости от того, было оно совершено умышленно или по неосторожности (т. е. в зависимости от форм вины), Так, в

Гг      действующем законодательстве предусматривается уголовная ответственность только за умышленное причинение легких телесных повреждений (ст. 106 УК УССР) Поэтому, если будет установлено, что такие телесные

*                                                             повреждения причинены по неосторожности, уголовная ответственность исключается. Точно так же не является преступлением  и  неосторожное уничтожение  или повреждение личного имущества граждан, ибо в УК УССР устанавливается уголовная ответственность только за

*■ умышленное уничтожение или повреждение такого имущества (ст. 145 УК УССР).

Иногда вопрос о преступности или непреступности \ деяния решается в зависимости от определенных при-у знаков личности субъекта преступления. Например, ч. 1 "' ст. 148 УК УССР может быть применена за занятие + запрещенным промыслом только тогда, когда оно со-^ вершено в течение года после наложения администра-£{ тивного взыскания за такое же нарушение. Мелкая спе-Ц куляция определяется как преступное деяние лишь в слу-у, чае, если она была совершена лицом, которое дважды 3"    в течение года подвергалось административному взыска-

*                                                     нию за аналогичные действия. Поэтому мелкая спекуля-%     ция, совершенная лицом, не обладающим указанным $    признаком, должна квалифицироваться не как преступ-k    ление, а как административное правонарушение.

1| После того как установлено, что совершенное общественно опасное деяние является преступлением, необходимо переходить ко второму этапу его квалификации, т. е. к определению его родовой принадлежности. Иными словами, нужно решить вопрос о том, какой главой УК УССР охватывается совершенное деяние. Отметим, что свойства объекта преступления здесь имеют наиболее существенное значение, ибо, как уже отмечалось, система Особенной части УК основана на признаках родового объекта

На практике вопрос о том, какому родовому объекту был причинен ущерб, особых трудностей не вызывает Например, если лицо похитило социалистическое имущество с территории фабрики, то очевидно, что было совершено преступление против социалистической соб-

UJ

ственяости, ответственность за которое установлена в главе II Особенной части УК УССР. Точно так же в случае убийства или причинения телесных повреждений мы убеждаемся, что здесь имеет место преступление против личности, ответственность за которое предусмотрена соответствующими статьями главы III Особенной части УК УССР.

Однако приведенные решения следует рассматривать лишь как предварительные, ибо они требуют дальнейшей проверки. Ведь известно, что социально-политическая и юридическая сущность общественно опасного деяния заключена во всей совокупности его объективных и субъективных признаков, которые характеризуют его как преступление. Поэтому любой элемент состава преступления оказывает определенное влияние на саму суть содеянного и его квалификацию, что объясняется зависимостью и взаимообусловленностью всех элементов состава преступления.

Например, констатация факта убийства человека еще недостаточна для вывода, что оно должно квалифицироваться по соответствующей статье главы III УК УССР. Известно, что противоправное лишение жизни может иметь место при террористическом акте (ст. 58 УК УССР), бандитизме (ст. 69 УК УССР), посягательстве на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка (ст. 190 1 УК УССР) и в ряде других преступлений И если будет установлено, что было совершено убийство государственного или общественного деятеля или представителя власти в связи с его государственной или общественной деятельностью и с целью подрыва или ослабления Советской власти, действия виновного следует квалифицировать по ст. 58 УК УССР. Если же убийство было совершено па почве ревности или из корысти, ответственность должна наступать соответственно пост. 94 или 93 УК УССР.

Сказанное также свидетельствует, что во многих случаях вопрос о родовой принадлежности совершенного преступления может быть окончательно решен после установления его непосредственного объекта. Это, в свою очередь, показывает, что процесс квалификации преступлений непрерывен, ибо все его этапы взаимозависимы.

Иногда установления родового объекта еще недостаточно для квалификации, поскольку одни и те же общественные отношения часто являются объектом нескольких (подчас многих) преступлений. Известно, что родо-

136

вым объектом преступлений, ответственность за которые предусмотрена в главе II Особенной части УК УССР, выступают отношения государственной и общественной собственности. Между тем ущерб отношениям социалистической собственности может быть причинен не только путем хищения, уничтожения или повреждения социалистического имущества, но и в результате совершения диверсии (ст. 60 УК УССР), вредительства (ст. 61 УК УССР), нарушения правил по борьбе с болезнями и вредителями растений (ст. 158 УК УССР), нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспорта (ст. 76—78, 215—217 УК УССР) и многих других преступлений. Точно так же ущерб жизни и здоровью людей причиняется не только преступлениями, предусмотренными главой III Особенной части УК УССР, но и такими преступлениями, как террористический акт (ст. 58—59 УК УССР), диверсия (ст. 60 УК УССР), нарушение правил охраны труда (ст. 135 УК УССР), посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинняка в связи с их деятельностью по охране общественного порядка (ст 1901 УК УССР) и др. Между тем все эти преступления отличны друг от друга, в том числе по объекту. Однако это отличие, как и окончательный вывод о непосредственном и родовом объектах совершенного преступления, может быть сформулировано только на основе анализа всех иных элементов его состава.

Констатация непосредственного объекта — наиболее важный этап квалификации преступлений по этому элементу их состава. Квалификация по непосредственному объекту заключается в установлении, с одной стороны, тех общественных отношений, которым был причинен (создана угроза причинения) ущерб совершенным преступлением, а с другой—в определении той конкретной уголовно-правовой нормы, которая охраняет зти общественные отношения. Как показывает практика, выявление непосредственного объекта конкретного преступления в большинстве случаев вызывает немалые трудности. Поэтому в целях предотвращения возможных ошибок целесообразно устанавливать его последовательно, по определенным этапам.

На первом этапе следует отобрать и упорядочить все данные, чтобы определить, каким общественным отношениям был причинен ущерб при совершении преступления. Решению этой задачи способствуют четкое представление о системе непосредственных объектов, т. е.

137

о системе социалистических общественных отношений, которые охраняются действующим уголовным законодательством, а также знание структуры и содержания самих общественных отношений.

Например, данные о том, что К. нанес смертельное ножевое ранение С, еще недостаточны для вывода о непосредственном объекте совершенного преступления. Учет же совокупности общественных отношений, которые охраняются уголовным законом от подобного рода общественно опасных деяний, и их содержания дает возможность поставить дополнительные вопросы, выяснение которых позволит сделать правильное заключение о непосредственном объекте совершенного преступления. Так, в рассматриваемом случае необходимо установить, здесь произошло убийство (т. е, противоправное умышленное или неосторожное лишение жизни другого человека) или совершенное деяние такими признаками не обладает (например, лицо действовало в состоянии необходимой обороны или совершило преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 102 УК УССР). Далее, если, например, установлено, что совершено умышленное убийство, необходимо выяснить, на достижение каких целей было оно направлено. И если при этом станет известно, что оно было совершено с целью подрыва Советской власти, нетрудно сделать вывод о том, что непосредственным его объектом является Советская власть как политическая основа нашего государства. Если же такое убийство было совершено при бандитском нападении, объектом такого преступления выступают основы общественной безопасности и общественного порядка. Если же оно учинено на почве личных неприязненных отношений, можно заключить, что его объектом является жизнь другого человека.

Аналогичным образом следует отбирать данные о непосредственном объекте и при совершении других преступлений. Причем такие данные не только должны быть выяснены и построены в определенный логический ряд, но и зафиксированы в соответствующих процессуальных документах, ибо они необходимы для обоснования квалификации совершенною преступления.

После этого на втором этапе нужно выявить всю группу однородных или близких по своей сущности общественных отношений, которым могло причинить ущерб совершенное преступление.

Например, установление того, что было совершено хищение имущества, дает основание предпола1ать, что

на

это деяние могло причинить ущерб основам обществен ной безопасности и общественного порядка (при бандитизме), отношениям социалистической (при хищении  социалистического имущества) или личной собственно- сти (при похищении личного имущества) либо общественной безопасности или народному здоровью (при хищении огнестрельного оружия, боевых припасов или  взрывчатых веществ, а также наркотических средств)  Такой анализ позволяет определить совокупность общественных отношений, которым могло причинить ущерб названное преступление, и тем самым сузить (ограничить) группу искомых общественных отношений. Это,  в свою очередь, значительно облегчит поиск среди них именно тех, которые являются объектом указанного  преступления. Предложенный анализ необходим еще и  потому, что с его помощью устанавливается группа  смежных преступлений, разграничение с которыми по- зволит убедиться в правильности избранной квалифи  кации.

В связи с этим справедливо замечание В. Н. Куд- рявцева о том, что по сути дела весь процесс квалифи- кации состоит в последовательном отграничении каж- дого признака совершенного деяния от признаков дру- гих смежных преступлений. «Можно сказать, что  разграничение преступлений есть обратная сторона ква- лификации»19.

 Изложенное дает возможность заключить, что имен- но на данном этапе фактически разрабатывается пред- варительная программа для окончательного определе- ния непосредственного объекта того или иного преступ- ления. И только затем можно перейти к третьему,  заключительному этапу, т. е. к установлению тех  конкретных общественных отношений, которые выступа- ют непосредственным объектом данного преступления, и сделать окончательый вывод о той уголовно-правовой норме, по которой необходимо квалифицировать совершенное деяние Причем речь идет об основном непосредственном объекте, т. е. о тех отношениях, которые прежде всего и главным образом стремился поставить законодатель под охрану уголовного закона.

Сложность определения непосредственного объекта обусловливается еще и тем, что практически каждое преступление посягает не на одно, а на несколько, иногда даже на совокупность социалистических общественных отношений. Например, похищение личного имущества граждан   причиняет   ущерб   не   только   отношениям

139

собственности, но и здоровью людей, принципам оплаты по труду в социалистическом обществе и др. Однако непосредственным объектом здесь является не совокупность указанных общественных отношений, а только личная собственность. Именно ради охраны этих общественных отношений законодателем и установлена уголовная ответственность за такие посягательства.

В других же случаях лишь совокупность нарушенных общественных отношений может свидетельствовать о том, что именно они в своей совокупности образуют один непосредственный объект преступления. Последний включает в себя в качестве обязательных структурных элементов определенный ряд общественных отношений и только в своем внешнем проявлении как бы расчленяется на разнопорядковые составные Элементы (части)20. По существу же все они взаимосвязаны и образуют определенное единство, определенную группу комплексных общественных отношений. Это, например, природоохранительные отношения, которые выступают самостоятельным комплексным объектом преступлений в области охраны природы; определенная совокупность социально одобренных и охраняемых уголовным законом природоохранительных отношений, которые обеспечивают охрану окружающей человека природной среды, ее улучшение и оздоровление, а также научно обоснованное, рациональное использование и воспроизводство природных ресурсов, сохранение нормального экологического состояния объектов природы 2i.

Комплексный характер природоохранительных отношений объясняется тем, что они охватывают одновременно различные сферы человеческой деятельности по поводу объектов природы, например, ту часть экономических отношений, которая направлена на обеспечение рационального использования природных объектов в пашей стране. Эти экономические отношения непосредственно входят в саму систему природоохранительных отношений в связи с тем, что природное вещество, получившее экономическое значение, продолжает существовать в неотделимом от природы состоянии, а всякое его изменение или изъятие оттуда вносит и изменения в экологические процессы естественной среды22. Кроме того, природоохранительные отношения включают в себя ту совокупность отношений социалистической собственности, предметом которых являются природные объекты (земля, ее недра, вода, леса). К природоохранительным отношениям справедливо относят и так называемые эколо-

140

гические отношения в узком смысле этого слова, которые призваны обеспечить охрану уже сложившихся в природной среде связей, существующих между ее отдельными компонентами и природной системой в целом. В конечном счете эти отношения направлены на охрану и самого человека, который является частью природы 23. Таким образом, объект преступлений в области природы слагается из двух взаимодействующих основных групп общественных отношений: экономических, которые включают в себя хозяйственные отношения и отношения социалистической собственности; экологических, направленных на обеспечение нормальной жизнедеятельности человека в условиях постоянно изменяющейся природной среды. Однородность и органическая взаимосвязь этих отношений обусловливаются единством их предмета-^ совокупностью различных природных объектов (земля, воздух, вода, животный и растительный мир и др.), которые образуют общепланетарную, саморегулирующую систему — биосферу. Поэтому воздействие на любой элемент данной системы с неизбежностью всегда нарушает в той или иной мере функционирование всех иных ее компонентов.

Правильное установление комплексных объектов способствует правильной квалификации преступных посягательств на них. Представляется, что если преступление посягает на такой комплексный непосредственный объект, то это уже исключает постановку вопроса о возможности его квалификации по совокупности при условии, что названные общественные отношения в полной мере охраняются одной уголовно-правовой нормой. Например, в ст. 1901 УК УССР предусмотрена ответственность за посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка. Непосредственным объектом этого преступления являются отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов милиции и народных дружинников по охране общественного порядка. Такие отношения носят комплексный характер, ибо включают в себя определенную совокупность управленческих отношений в области деятельности милиции и народных дружин, а также отношения, обеспечивающие жизнь и здоровье работников милиции и народных дружинников как субъектов указанных отношений. Вместе с тем совокупность рассматриваемых отношений в полном объеме охраняется уголовным законом Этот вывод вытекает из анализа как диспозиции, так и санкции ст. 1901 УК УССР.

141

Поэтому, если при учинении такого преступления совершается убийство или покушение на него, действия виновного полностью охватываются ст. 1901 УК УССР и дополнительной квалификации соответственно по ст 93 или 17 и 93 УК УССР не требуют По этим основаниям Плен> м Верховного Суда СССР в постановлении по данной категории дел разъяснил, что посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника независимо от наступления преступного результата подлежит рассматривать как оконченное преступление и квалифицировать только по ст 1912 УК РСФСР (ст 190'УК УССР) без дополнительной квалификации по ст 102 или ст. 15 и 102 УК РСФСР (ст 17 и 93 УК УССР) 24.

Точно так же решаются вопросы квалификации преступного нарушения правил безопасности на взрывоопасных предприятиях или во взрывоопасных цехах Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 220 УК УССР, являются отношения, существующие по поводу использования на производстве взрывоопасных технологических процессов и направленные на установление и поддержание такой социальной свяэн между субъектами отношений, при которой исключается угроза самопроизвольного причинения взрывом вреда жизни и здоровью индивидуально-неопределенного круга граждан, социалистической и личной собственности, условиям труда работников предприятия (цеха), экономическим интересам общества25. Указанные отношения ззрывобезопасности производства носят комплексный характер Они включают в себя отношения по обеспечению безопасности производства и труда, по охране жизни и здоровья людей, социалистической и личной собственности граждан.

Аналогичен объект и таких преступлений, как сопротивление представителю власти или представителю общественности, охраняющему общественный порядок (ст. 188 УК УССР), сопротивление работнику милиции или народному дружиннику при исполнении ими обязанностей по охране общественного порядка (ст 1881 УК УССР), хулиганство (ст. 206 УК УССР) и многих других. Следовательно, если при совершении названных преступлений причиняется ущерб отношениям, которые в иных случаях хотя и являются самостоятельными объектами других преступлений (собственность, честь, здоровье людей и т. д.), но в данном случае выступают в качестве структурных образований единого комплексного непосредственного объекта,  все содеянное должно

142

квалифицироваться только по указанным статьям УК УССР и дополнительной квалификации не требует.

Чтобы правильно решить вопросы квалификации преступлений, важно установить не только непосредственный объект преступления, но и структуру и содержание нарушенного отношения, т. е субъектный состав такого отношения и его предмет, а также общественно значимую деятельность (социальную связь) как содержание самих отношений И если в ходе сопоставительного анализа будет обнаружено совпадение всех элементов нарушенных совершенным преступлением отношений с тем, которое определено законодателем как объект данного преступления, то можно сделать точный вывод о квалификации совершенного деяния

Это положение можно проиллюстрировать на примере отношений, выступающих объектом преступления» предусмотренного ст. 1471 УК УССР Объектом приписок, как представляется, являются отношения оптимального планирования народного хозяйства28.

Анализ внутренней структуры указанных отношений показывает, что одним из их участников является государство, которое непосредственно выполняет функции по плановому управлению социалистической экономикой. Именно план выступает своеобразным средством сознательного, целенаправленного и наиболее эффективного управления народным хозяйством, позволяет лучше управлять общественным производством, решать проблемы распределения и обмена материальных благ. В И Ленин, отмечая исключительное значение планирования, писал: «..только то строительство может заслужить название социалистического, которое будет производиться по крупному общему плану, стремясь равномерно использовать экономические и хозяйственные ценности>27.

Изложенное дает основание полагать, что ответственность по ст 147' УК УССР наступает тогда, когда ложная информация была направлена в соответствующие органы государства, которые осуществляют плановое управление народным хозяйством Поэтому, если искаженная, ложная информация посылается в любые другие учреждения и организации (например, в редакции газет, партийные и комсомольские органы), то такие действия не могут квалифицироваться nd ст 1471 УК УССР, ибо они не причиняют ущерб объекту этого преступ-* ления.

Из текста уголовного закона также вытекает, что он охраняет не все отношения оптимального планирования

143

народного хозяйства, а только те из них, которые призваны обеспечивать поступление в соответствующие органы достоверной исходной информации о выполнении народнохозяйственных планов. Поэтому участниками этих отношений могут быть только те работники, которые в силу занимаемой должности или специального полномочия обязаны представлять соответствующую информацию. Очевидно и 'то, что участниками этих отношений являются лишь лица, которые могут быть субъектами преступления, предусмотренного ст. 1471 УК УССР. Следовательно, в рассматриваемых случаях круг субъектов преступления совпадает с кругом субъектов отношений, выступающих его объектом.

Не излагая всех высказанных точек зрения по этому вопросу28, обратим внимание, что в теории уголовного права в основном разделяется вывод, сформулированный в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 21 июля 1985 г. «О практике применения судами законодательства по делам о приписках и других искажениях отчетности о выполнении планов», где указывается, что субъектами этого преступления являются лишь должностные лица, на которых возложена обязанность представления государственной отчетности о выполнении планов,— руководитель и главный (старший) бухгалтер соответствующего предприятия, учреждения, организации либо лица, которые в установленном законом порядке исполняют их обязанности29.

Приведенное положение верно в своей основе, однако оно имеет существенный недостаток. Решение вопроса фактически сведено к тому что субъектами рассматриваемого преступления признаются только лица, которые во время его совершения выполняли обязанности первого руководителя или главного бухгалтера. Однако в ряде случаев в силу особенностей производства, его объема, характера хозяйственных задач, особой важности отдельных показателей о деятельности этих организаций и т. п. уполномоченными органами может быть расширен круг лиц, на которых возлагается ответственность за достоверность отчетной информации о выполнении народнохозяйственных планов. Например, «Годовой отчет колхоза» подписывают директор, главный зоотехник, главный бухгалтер, главный агроном, главный инженер, главный экономист и инженер-строитель Только при наличии подписей всех этих лиц отчет считается действительным з0. Следовательно, все эти лица при представлении названного отчета являются участниками отношений,

144

охраняемых уголовным законом, а именно — ст. 147' УК УССР, и поэтому могут быть субъектами анализируемого преступления.

В силу изложенного приписки, совершаемые иными должностными лицами хозяйственных организаций, не могут причинить ущерб указанным общественным отношениям, вследствие чего их действия не охватываются ст. I471 УК УССР.

Наряду с субъектами обязательными структурными элементами рассматриваемых общественных отношений выступает их предмет — плановое (планомерное) ведение народного хозяйства. Предметом же этого преступления, как прямо указано в законе, является государственная отчетность о выполнении планов. Следовательно, в данном составе предмет преступления не совпадает с предметом охраняемого уголовным законом общественного отношения.

Социальная связь анализируемых отношений представляет собой такую взаимосвязь, такую деятельность указанных субъектов, которая направлена на обеспечение планового ведения народного хозяйства. Важный признак социальной связи — обязанность определенного поведения субъектов охраняемых общественных отношений, т. е. обязанность представлять надлежащим органам в установленные сроки и по установленным формам достоверную отчетную информацию о выполнении хозяйственных планов. В то же время ненадлежащее выполнение обязанными субъектами таких требований, выразившееся в приписках и иных искажениях отчетности о выполнении планов, ведет к тому, что к уполномоченным органам поступает искаженная информации, а это отрицательно сказывается как на планировании, так и на плановом ведении народного хозяйства. Таким образом, ущерб объекту здесь причиняется как бы «изнутри», поскольку преступление совершается одним из участников охраняемого общественного отношения путем непосредственного воздействия на его социальную связь. Именно она в данном случае является тем элементом охраняемого общественного отношения, которому непосредственно в первую очередь причиняется ущерб при совершении приписок.

Изложенное подтверждает, что обстоятельный анализ нарушенных общественных отношений, выяснение их структуры и содержания, а также «механизма» причинения им ущерба содеянным и сопоставление этих данных с данными объекта, поставленного под охрану того

Vl 10 8-730                                                                                                                                                                                                                                                         «5

или иного уголовного закона, позволяют правильно квалифицировать совершенное преступление.

Однако нельзя и преувеличивать значение объекта для решения вопросов квалификации преступлении. Иногда даже правильного его определения еще недостаточно для окончательного вывода о том, какое же преступление совершено. Таковы, например, случаи, когда одни и те же общественные отношения (группы отношений) являются объектами ряда однородных или смежных преступлений. Известно, что отношениям личной собственности причиняется ущерб не только при краже, грабеже, разбое, мошенничестве (ст. НО—143 УК УССР), по и при вымогательстве (ci. 144 УК УССР) либо умышленном уничтожении или повреждении личного имущества граждан (ст. 145 УК УССР) Но ведь каждое из этих преступлений имеет свои особенности и в Л1ачителыь'л мере отличается от др\гих, главным образом по признакам объективной стропы. Совпадают пелосредеь.ижые объекты и таких преступлений, как убийство (ст. 93—98 УК УССР), причинение телесных повреждении (ст. 101 — 106 УК УССР) п др.

В Э1МХ, как п в иных аналогичных случаях для правильной квалификации содеянного необходимо использовать ti'kac лругие элементы составов указанных преступлении, ис пх признаки. Например, для квалификации хищения 'осударсшешюго или общественного имущества валчгое значение имеет правильное '■'становление способа цминвоправмого обращения такою имущества В то же вромя ydii.icTBa во mhoi их епчаях отличаются друг от лрмп по признакам субъективной стороны, а преступ и кия, предусмотренные ст 101, 102, 106 УК УССР,— по тяжести причиненных телесных повреждений.

На квалификацию прест\ племия, как и на определение его объекта, значительно влияет предмет преступления, т е. вещи материального мира, с определенными свойствами которых уголовный закон связывает наличие в действиях лица признаков конкретного состава преступления. Столь существенное значение предмета во многом объясняется тем, что он, во-первых, всегда является вещным (материальным) признаком преступления, что облегчает его >становление; во-вторых, всегда предусмотрен уголовным законом, вследствие чего выступает обязательным признаком состава преступления.

В таких случаях основная задача всех, кто решает вопросы квалификации преступлений, заключается в том,

146

чтобы установить предмет конкретного совершенного преступления и сопоставить его с предметом преступления, описанным в уголовном законе. Совпадение этих признаков и дает основание для вывода о квалификации содеянного.

Установление предмета конкретного преступления в значительной мере зависит от того, как он обрисован самим законодателем непосредственно в уголовном законе. Прежде всего этот вопрос решается тогда, когда непосредственно в уголовном законе не только указывается на тот или иной предмет, но и содержится их исчерпывающий перечень. Например, в ст. 1872 УК УССР предусматривается, что только Государственный герб или флаг СССР, УССР или другой союзной республики могут быть предметами данного преступления. Поэтому надругательство над иными эмблемами и флагами не можег квалифицироваться по ст. 187а УК УССР, ибо в таких случаях предметы конкретно совершенного преступления не совпадают с предметами, перечисленными непосредственно в уголовном законе. В ст. 200 УК УССР также дае1ся исчерпывающий перечень предметов, ибо в ней указывается, что ими являются лишь эмблемы и отличительные знаки Красного Кресга и Красного Полумесяца Такое решение основано на том, что Союз общества Красного Креста и Красного Полумесяца пользуется установленными женевскими конвенциями специальными знаками (ст. 5 Устава Союза общества Красного Креста и Красною Полумесяца СССР). Использование этих знаков и эмблем другими организациями или лицами запрещено. В то же время незаконное пользование эмблемами и отличительными знаками других организаций (например, спортивных, молодежных, научных и т. д.) не дает основания для квалификации таких действий по ст. 200 УК УССР. Исчерпывающий перечень возможных , предметов преступления содержится в ст. 205 УК УССР, устанавливающей ответственность за повреждение морского телеграфного кабеля; в ст. 2293 УК УССР, предусматривающей ответственность за посев или выращивание опийного мака, индийской, южной маньчжурской или южной чуйскон конопли либо других запрещенных к возделыванию культур, содержащих наркотические вещества.

Однако нужно иметь в виду, что исчерпывающий перечень предметов того или иного преступления в отдельных случаях устанавливается не непосредственно в уго-~. ловном законе, а в подзаконных нормативных актах.

Ч 10*                                                                                                                                                                                                                                                                                                    U7

Это имеет место тогда, когда диспозиция статьи УК носит бланкетный характер. Например, в ст. 56, 67, 68, 253 УК УССР предусматривается ответственность за выдачу, разглашение или утрату сведений (документов, предметов), которые составляют государственную или военную тайну. Непосредственно в уголовном законе нет перечня таких сведений, он дан в постановлении Совета Министров СССР от 28 апреля 1956 г. № 556 «Об установлении перечня сведений, составляющих государственную тайну, разглашение которых карается по закону» 3!.

Точно так же в ст. 80 УК УССР, предусматривающей ответственность за нарушение правил о валютных операциях, не содержится перечня валютных ценностей. Он назван в п. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 30 ноября 1976 г. «О сделках с валютными ценностями на территории СССР»32. В частности, валютными ценностями являются: а) иностранная валюта (банкноты, казначейские билеты, монеты); платежные документы (чеки, векселя, аккредитивы и др.) и фондовые ценности (акции, облигации и др.) в иностранной валюте; банковские платежные документы в рублях (чеки и др.), приобретаемые за иностранную валюту с правом обращения их в такую валюту; б) драгоценные металлы— золото, серебро, платина и металлы платиновой группы, за исключением ювелирных и других бытовых изделий из металлов и лома таких изделий; в) природные драгоценные камни в сыром и обработанном виде, за исключением ювелирных и других бытовых изделий из этих камней и лома таких изделий. В постановлении Пленума Верхового Суда СССР от 18 апреля 1980 г.. «О судебной практике по делам о нарушении правил о валютных операциях» обоснованно разъяснено, что приведенный перечень валютных ценностей исчерпывающий 33.

Поэтому не являются валютными ценностями, а следовательно, и предметом анализируемого преступления советские монеты из золота и платины, сусальное золото и диски из золота для зубопротезирования, облигации государственных займов, ювелирные и другие бытовые изделия из золота и иных драгоценных металлов или лома таких изделий. Совершение же подобных действий по поводу указанных предметов исключает ответственность по ст. 80 УК УССР. Если же, например, имели место их скупка и перепродажа с целью наживы, ответственность должна наступать по ст. 154 УК УССР.

148

В случаях, когда в законе дается лишь примерный перечень возможных предметов преступления, вывод о нотификации совершенного деяния so мнигом зависит 01 (,раы;льпого определения именно тех предметов, которые в уголовном законе не указаны. Однако облегчает решение поставленной задачи то, что посредством частичного перечисления предметов того или иного преступления законодатель гем самым определяет их родовые признаки, а эюю в большинстве случаев вполне достаточно для определения и всего перечня предметов.

Например, из диспозиции ст. 1554 УК УССР видно, что предметом этого преступления является бензин, а также любые другие горюче-смазочные материалы. Такого указания вполне достаточно для вывода о том, что незаконный отпуск всех тех горюче-смазочных магериа лов, которые поступаю! для реализации (солярка, автол, нигрол и г. д.), образует состав указанного преступления Перечислять же их всех нет необходимости еще и потому, что только сегодня в промышленности, сельском хозяйстве и на транспорте используется свыше двухсот видов нефтепродуктов, и это количество будет постоянно расти :ti.

Несколько иначе обрисован предмет преступления в ci. 159 УК УССР, в котором устанавливается ответственность за умышленную потраву посевов или умышленное повреждение защитных лесонасаждений, плодово-ягодных и других насаждений, причинившие крупный ущерб (осударствеппому, колхозному или иному общественному хозяйству. Из этою определения вытекает следующее. Во-первых, предметом данного преступления могут быть посевы и насаждения любых сельскохозяйственных культур (зерновых, технических, огородно-бах-чевых, лекарственных и пр.), защитные лесонасаждения для предохранения полей, почвы, водоемов и т. д., плодово-ягодные насаждения (фруктовые деревья, ягодные кусты и пр.), другие насаждения возле дорог, полевых станов и т. д. Во-вторых, законодатель указывает и на такой существенный признак этих предметов, как то, что они созданы трудом людей. Поэтому если подобные действия совершены в отношении естественных природных богатств, ответственность по ст. 159 УК УССР исключается. Предметом таких действий будут уже иные материальные ценности, т. е. не указанные в уголовном законе, и ущерб здесь причиняется иным общественным отношениям. В-третьих, предметами анализируемого преступления могут быть посевы и насаждения, которые

10 8-730                                                                                                                                                                                                                                                                                             149

принадлежат государственным или кооперативным сельскохозяйственным организациям. Следовательно, потрава посевов или повреждение насаждений, принадлежащих отдельным гражданам, не может квалифицироваться по ст. 159 УК УССР, поскольку здесь иной предмет, и поэтому ущерб причиняется не отношениям в области государственного или общественного сельскохозяйственного производства, а отношениям личной собственности.

Изложенное подтверждает, что правильная квалификация по предмету преступления возможна лишь тогда, когда учтены все признаки, использованные законодателем при его описании. И только в случае их полного совпадения можно сделать правильный вывод о квалификации совершенного деяния.

Во многих случаях, как уже отмечалось, законодатель непосредственно в уголовном законе не дает того или иного перечня возможных предметов преступления, а указывает лишь на определенный их вид. Поэтому для квалификации совершенного деяния по его предмету прежде всего необходимо установить все признаки, характеризующие тот или иной их вид, на этой основе определить те грани, которые, с одной стороны, выражают их совокупность, а с другой — способствуют их отграничению от иных смежных предметов. Только на основе этих знаний можно сделать заключение о соответствии предметов совершенного преступления тем, которые описаны в уголовном законе как обязательные признаки состава преступления.

Именно таким образом описан предмет хищений государственного или общественного имущества, В уголовном законе (ст. 81—86' УК УССР) лишь указано, что предметом этих хищений является государственное или общественное имущество. Следовательно, для определения круга предметов указанных преступлений необходимо выяснить понятие «имущество» и его основные признаки. Отметим, что в уголовно-правовой литературе в основном разделяется мнение, согласно которому этим понятием охватывается совокупность вещей, предметов внешнего мира, обладающих свойствами экономической, хозяйственной полезности35. Прежде всего речь идет о предметах материального мира, т. е. о вещах, которые могут обращаться в свою пользу или в пользу других лиц. Поэтому предметом хищения не могут быть различные права или материальные блага В связи с этим, по общему правилу, не могут быть предметами хищения

150

различного рода документы имущественного характера (квитанция, доверенность и др.), поскольку они сами по себе никакой экономической ценностью не обладают, а лишь являются свидетельствами определенных имущественных прав. В случае, когда лицо тем или иным образом завладевает подобными документами для последующего хищения социалистического имущества, его действия необходимо квалифицировать как приготовление к такому хищению. Похищенный документ здесь является не самим товаром, а лишь средством для последующего хищения социалистического имущества 36,

Вместе с тем могут быть предметами хищения деньги, государственные ценные бумаги (облигации государственных займов, чеки, акции, векселя и др.), а также иные имущественные документы на предъявителя, которые представляют право повсеместно и без ограничения обменивать их на товары или иные платные услуги. «...Форма денег,— указывал К. Маркс,— есть лишь застывший на одном товаре отблеск отношений к нему всех остальных товаров. Следовательно, тот факт, что деньги являются товаром, может показаться открытием лишь тому, кто исходит из их готовой формы, с тем чтобы анализировать их задним числом» 37. Это положение может быть распространено и на все названные выше предметы, поскольку они (облигации государственных займов, акции, билеты денежно-вещевой лотереи, знаки почтовой оплаты, транспортные талоны, талоны на горюче-смазочные материалы и др.) являются носителями определенных ценностей, стоимость которых закреплена в денежном выражении. Они также должны рассматриваться как имущество и признаваться предметами анализируемых преступлений 38.

Приведенные соображения разделяются и судебной практикой. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от И июля 1972 г. «О судебной практике по делам о хищении государственного и общественного имущества» указывается, что «незаконное безвозмездное изъятие из государственной, кооперативной или другой общественной организации и обращение в свою собственность или собственность других лиц талонов на горючее или па смазочные материалы... единого государственного фонда, которые непосредственно дают право на получение горюче-смазочных материалов, следует квалифицировать как оконченное хищение государственного или общественного имущества» зэ.

151

Далее, предметом хищения может быть только имущество, в производство которого вложен человеческий труд. В этой связи А. А. Пинаев справедливо замечает, что приложение гр^да к определенному предмету включает его в сферу производства материальных благ и только после этого обращение такого предмета в пользу отдельных лиц причиняет ущерб отношениям по производству 40. К сказанному можно добавить, что только после этого материальные блага становятся предметами отношений социалистической собственности и предметами рассматриваемых преступлений. Поэтому дикорастущий лес, дичь, рыба в водоемах и другие блага не являются предметами указанных преступлений. Отсюда следует, что незаконная порубка леса, незаконная охота, как и не законное занятие звериным, рыбным или иным водным добывающим промыслом, причиняют ущерб не отношениям собственности, а соответствующим природоохранительным отношениям.

Наконец, предметом указанных преступлений выступает только такое имущество, которое в момент его хищения находилось в социалистических фондах Оно пребывает там, когда им постоянно или временно владеют государственные или общественные организации (или их представители). В ряде случаев предметом анализируемых преступлений может быть имущество отдельных граждан, а также несоциалистических opi аитаций, если оно было передано социалистическим организациям на ответственное хранение Таким образом, решение вопроса о предмете хищения, как и о квалификации преступления, зависит от того,в чьих фондах находилось имущество в момент его противоправного обращения. Если же социалистическое имущество выбыло из его фондов, оно уже не является предметом хищения. Незаконные действия по поводу такого имущества могуг влечь, например, ответственность за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 87 УК УССР) или за присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного имущества (ст. 88 УК УССР).

Аналогичным образом могут быть выявлены признаки предмета (а на основе этого решаются и вопросы квалификации) похищения личного имущества граждан, взяточничества и ряда других преступлений.

Изложенное позволяет заключить, что установление предметов совершенного преступления, выявление их особенностей способствуют более точному определению объекта уголовно-правовой охраны и «механизма» при-

152

чинения ему ущерба, правильной квалификации совершенного общественно опасного деяния

В русском языке под

Квалификация преступлений         конкуренцией   понимало объекту при конкуренции                                                                                                                                                              J c

уголовно-правовых норм                                                                                                           ется соперничество на

каком-либо    поприще,

борьба за достижение лучших результатов41, соперничество, состязание для достижения первенства 42. Под конкуренцией же уголовно-правовых норм обычно понимаются случаи, когда одно преступное деяние одновременно охватывается несколькими статьями Особенной части УК43 Следовательно, при конкуренции (в отличие от совокупности, повторности и рецидива) совершается одно преступление, которое одновременно попадает (охватывается) под признаки нескольких уголовно-правовых норм. Поэтому в рассматриваемых случаях и возникают трудности, выражающиеся в том, что приходится решать вопрос, какую же из конкурирующих норм нужно применить для квалификации совершенного преступления Определенную помощь здесь может оказать правильное определение основного и дополнительных объектов анализируемых преступлений Это особенно важно еще и потому, что указанные преступле ния причиняют ущерб не одному, а, как правило, нескольким непосредственным объектам Причем речь идет именно о тех общественных отношениях, каждое из которых охраняется действующим уголовным законодательством, т. е является самостоятельным объектом преступления44 Например, разбой всегда причиняет ущерб собственности и здоровью человека, самогоноварение — отношениям, обеспечивающим плановое поступление денежных средств в государственный бюджет от продажи крепких спиртных напитков, народному здоровью, интересам борьбы с пьянством и алкоголизмом; привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности — как интересам правосудия, так и различным интересам личности Иными словами, речь идет о квалификации преступлений, имеющих несколько непосредственных объектов Основная задача здесь заключается в установлении основного непосредственного объекта, который в решающей степени определяет структуру совершенного преступления и ради охраны которого введена в закон соответствующая уголовно-правовая норма. Нетрудно заметить, что конкуренция объектов является в значительной мере следствием конкуренции самич Уголовно-правовых  норм. При такой конкуренции эти

153

нормы всегда находятся между собой в определенной связи и как бы дополняют друг друга 45, поскольку каждая из них с различной полнотой охватывает одни и те же общественно опасные деяния. Чаще всего приходится встречаться с двумя видами конкуренции: конкуренция общей и специальной норм; конкуренция специальных норм 46.

При квалификации рассматриваемых преступлений из конкурирующих уголовно-правовых норм должна быть определена именно та, которая с наибольшей полнотой и точностью отражает совершенное преступление, раскрывает его социально-политическую и юридическую сущность. Правильное решение этого вопроса возможно только с учетом всех элементов состава совершенного преступления и прежде всего его объекта. Именно выявление основного (главного) из всех видов конкурирующих объектов позволяет вычленить из конкурирующих уголовно-правовых норм ту, по которой должно квалифицироваться содеянное.

Поскольку основной непосредственный объект всегда лежит в плоскости родового объекта, постольку место конкретной уголовно-правовой нормы определяется законодателем с учетом особенностей родового и основного непосредственного объектов этого преступления. Так, констатация того факта, что основным объектом совершенного преступления является общественный порядок, позволяет заключить, что соответствующая уголовно-правовая норма должна быть размещена законодателем в главе X УК УССР «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и народного здоровья». Если же установлено, что смерть потерпевшего наступила в результате нарушения правил охраны труда на производстве, это дает основание для вывода об объекте данного преступления и о том, что соответствующая статья об ответственности за его совершение предусмотрена в главе IV Особенной части УК УССР «Преступления против политических и трудовых прав граждан».

Однако сформулированное правило не распространяется на те случаи, когда статьи об ответственности за то или иное преступление помещены законодателем в соответствующие главы Особенной части УК без учета особенностей их основного непосредственного объекта. Проиллюстрируем сказанное на примере ст. 288 УК УССР, которую законодатель расположил в главе X УК УССР «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и народного здоровья».

154

Если исходить из места данной статьи в системе УК, то можно заключить, что основным непосредственным объектом караемого ею преступления выступают прежде всего отношения по охране здоровья населения47. Но такое определение является слишком узким, ибо основано на односторонней оценке непосредственного объекта этого преступления, сводит его лишь к народному здоровью. Однако очевидно, что водные объекты служат удовлетворению и ряда других потребностей. Во-первых, водные объекты являются частью окружающей человека природной среды (среды его обитания), от состояния которой зависит его нормальное физическое существование как биологического существа. Во-вторых, они представляют собой те природные объекты, которые используются человеком в различных сферах хозяйственной деятельности. В-третьих, любые водоемы и водные источники как составные элементы природной системы находятся в органическом единстве с биосферой. Очевидно и то, что полезные и необходимые свойства водных объектов могут быть использованы в полной мере тогда, когда не нарушена их чистота. Следовательно, данное преступление посягает на те природоохранные отношения, которые призваны обеспечить соответствующую степень чистоты водных объектов, необходимую для сохранения жизни и здоровья людей, полноценного хозяйственного использования водных ресурсов и нормального существования водных биогеоценозов48.

Изложенное свидетельствует о том, что ст. 228 УК УССР помещена в системе Особенной части УК без учета непосредственного объекта этого преступления.

Точно так же — без учета непосредственного объекта — расположены в системе УК УССР статьи об ответственности за такие преступления, как контрабанда (ст. 70 УК УССР), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 79 УК УССР), загрязнение моря веществами, вредными для здоровья людей или для живых ресурсов моря, или другими отходами и материалами (228 ' УК УССР) и ряд других. Однако они — лишь исключения из общего правила, ибо во всех остальных случаях статьи УК об ответственности за отдельные преступления размещены законодателем с учетом их непосредственных и родовых объектов.

Отсюда следует, что установление непосредственного объекта совершенного преступления является решающим в его квалификации только в случаях, когда совершаются однообъектные преступления. К таковым следует

1»

Учет приведенных положений имеет существенное значение для квалификации преступлений. При этом важно принимать во внимание, как законодатель конструирует уголовно-правовые нормы и устанавливает санкции, как описывает в них объективные и субъективные признаки преступления. Например, при конструировании ст. 155 УК УССР уголовно-правовая охрана дополнительного объекта отражена при описании объективной стороны состава этого преступления, прежде всего при описаний способов обмана покупателей. Действительно, анализ ст 155 УК УССР и возможных способов совершения данного преступления подтверждает, что покупателю может быть недодано определенное количество товара (при обмеривании и обвешивании) или он вынужден оплачивать его стоимость по более высоким расценкам (при превышении установленных розничных цен), получать товар более низкого качества (при продаже фальсифицированного товара) или нести неоправданные материальные затраты (при обсчете покупателей) и др. О том, что имущественные интересы покупателей являются не основным, а дополнительным объектом обмана покупателей, свидетельствует и то, что ст. 155 УК УССР помещена не в главе V «Преступления против личной собственности граждан», а в главе VI «Хозяйственные преступления». Приведем еще один пример. В ст. 164—167 УК УССР дополнительный объект отражен при описании возможных последствий должностных преступлений Так, в ст. 164 УК УССР указывается, что должностным преступлением признается нарушение должностным лицом обусловленных его служебным положением обязанностей, причинившее существенный вред государственным или общественным интересам или охраняемым законом правам и интересам отдельных граждан Как видно из закона, любые из указанных интересов могут быть нарушены должностными преступлениями, поэтому они и поставлены под охрану в качестве дополнительных объектов этих преступлений. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что способ совершения должностных преступлений неразрывно связан как с основным, так и с дополнительным объектами, ибо в результате совершения одних и тех же действий им неизбежно причиняется определенный вред. Иными словами, посягательство на дополнительные объекты в таких составах не образует «самостоятельного» действия.

Иначе   конструируются   уголовно-правовые   нормы применительно  к тем  преступлениям, при совершении

158

которых посягательство на дополнительный объект является своеобразным способом причинения вреда основному непосредственному объекту. Так, при разбойном нападении (ст. 86, 142 УК УССР) насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего, выступает способом причинения вреда основному непосредственному объекту — социалистической или личной собственности.

Точно также посягательство на дополнительный объект является способом совершения и таких преступлений, как насильственный грабеж (ч. 2 ст. 82 и ч. 2 ст. 141 УК УССР), хищение государственного или общественного имущества путем злоупотребления служебным положением (ст. 84 УК УССР) и др. Как видно, в этих случаях основной и дополнительный объекты как бы объединены одним актом преступного посягательства (сложным действием), которое в конечном счете направлено на причинение вреда основному объекту.

Вместе с тем, как справедливо замечает Н. И. Панов, дополнительный объект {конечно, в сочетании с основным) во многом определяет и сам способ совершения преступления, обусловливает особенности закрепления его в уголовно-правовой норме. Например, если обязательному дополнительному объекту в структуре преступного посягательства соответствует определенное («самостоятельное») действие, являющееся способом совершения преступления, этот способ с необходимостью включается в норму УК в качестве обязательного признака состава преступления, что, по общему правилу, выражается в составных преступлениях. «В отличие от этою дополнительно-факультативный объект, даже если ему соответствует определенный способ в виде «определенного» действия, не может обусловить включение этого способа в диспозицию статьи УК, ибо этот объект может и не нарушаться данным посягательством» б!.

Свойство отдельных преступлений причинять ущерб не только основному, но и дополнительным объектам учитывается законодателем и при определении видоч и размеров наказания за них в санкциях соответствующих статей УК. Законодатель при этом исходит из того суммарного ущерба, который причиняется совокупности общественных отношений, охраняемых конкретной уголовно-правовой нормой.

Установление отмеченных особенностей построения уголовно-правовых норм облегчает и выработку рекомендаций, определенных правил квалификации анализируемых преступлений.

159

Так, в случаях, когда при посягательстве на основной объект'одновременно причиняется вред дополнительному объекту, содеянное образует состав единого преступления и должно квалифицироваться по одной статье УК. Этот вывод основывается на том, что при конструировании таких уголовно-правовых норм законодатель учитывает как особенности самого деяния, так и его неразрывную связь с нанесенным ущербом не только основному, но и дополнительному об ьекту. Например, основным непосредственным объектом обмана заказчиков являются отношения, в соответствии с которыми в организациях службы быта и коммунального хозяйства расчеты с заказчиками должны производиться по установленным ценам и тарифам на бытовые и коммунальные услуги в соответствии с действительной стоимостью как самих работ, таь и тех материалов, которые были использованы или представлены гражданином для выполнения заказа. Обязательным дополнительным объектом этого преступления все1да выступают имущественные интересы заказчиков В свою очередь, совокупность общественно опасных последствий, которые причиняют социалистическим общественным отношениям при совершении этого преступления, учтена законодателем при конструировании ст 155' УК УССР, поэтому они и не требуют какой-либо дополнительной квалификации.

Сформулированные правила квалификации с полным основанием должны распространяться и на случаи, когда при посягательстве на основной объект причиняется вред всем или одному из дополнительно-факультативных объектов Такое решение обусловлено тем, что последствия нанесения ущерба любому из дополнитель-но-ф<экулыагивпы\ обьекгов учтены законодателем при конструировании уголовио-правовын норм и поэтому полностью охраняются их составами

Так, основным непосредственным объектом диверсии (ст. 60 УК УССР) является экономическая основа СССР 52, а дополнительными объектами — отношения социалистической собственности, жизнь и здоровье людей. Следовательно, ущерб, причиненный указанным общественным oiношениям, учтен законодателем в уголовном законе, полностью охватывается составом данного преступления и не требует дополнительной квалификации. Поэтому, если в результате совершения диверсии погибли люди или было уничтожено государственное или общественное имущество, содеянное охватывается ст. 60 5- К УССР.

160

t$         Точно так же ответственность по ст 60 УК УССР Hail     ступает  и  в случаях, когда ни одному из указанных *}"    дополнительно-факультативных объектов  не  был при-4.    чинен ущерб. Сказанное объясняется гем, что диверсия **.     является преступлением с так называемым формальным <     составом и поэтому ее следует квалифицировать как ~      оконченное преступление не только тогда, когда наступили общественно опасные последствия диверсионного "!-     акта, но и тогда, когда были совершены лишь действия, направленные на причинение ^тих последеiвин  (установлено взрывное устройство, разбросаны баллоны с отравляющими веществами, бактериями и др.).

В тех же случаях, когда причинение вреда дополпи-|^ телыюму непосредственному объекту является способом I* (средством) причинения вреда основному непосредствеи-\, ному объекту, содеянное образует единое преступление и должно квалифицироваться по одной статье УК Здесь •■» посягательство на дополнительный объект образует V' в какой-то мере самостоятельное, вспомогательное дея-V ние, с помощью которою и обеспечивается реализация £     «основного» преступления.

§ Примером этому может быть хищение путем зло-■% употребления служебным положением (ст. 84 УК УССР) j Злоупотребление должностным лицом своим служебным % положением (вспомогательное деяние) является сно-|„ собом противоправного обращения социалистического v, имущества (основное деяние) Каждое из этих деяний, (^ взятое в отдельности, может рассматриваться как само-$ стоятельное ^преступление. В первом случае преступные д. действия можно квалифицировать как злоупотребив |? ние служебным положением (ст. 165 УК УССР), а во Л втором — как хищение государственного или общественного имущества (ст. 84 УК УССР). Однако такое деление чисто условно, ибо в реальной действительности содеянное представляет собой единое преступление, причиняющее ущерб указанным общественным отношениям Поэтому и квалифицироваться оно должно как одно преступление — по ст. 84 УК УССР.

Аналогичным  образом  решены  в законодательстве и вопросы  ответственности за бандитизм   (ст.  69 УК УССР),   действия, дезорганизующие работу  исправительно-трудовых  учреждений   (ст 69 ' УК УССР), па сильственный грабеж (ч. 2 ст 82 и ч. 2 ст. 141 УК УССР), разбойное нападение с целью хищения государственного общественного или личного имущества граждан (ст  86, 142 УК УССР) и др. Во всех этих случаях совершаемые

161

преступления причиняют ущерб не только основным, но и дополнительным объектам. Такие последствия указанным объектам учтены законодателем при конструировании названных уголовно-правовых норм. Поэтому при такой конкуренции уголовно-правовых норм должна применяться та статья УК, которая в полном объеме охватывает содеянное. Исходя из этого террористический акт должен квалифицироваться только по ст. 58, 59 УК УССР без применения ст. 93 УК УССР, бандитизм — только по ст. 69 УК УССР без применения соответственно ст. 86, 146, 93, 101, 117 УК УССР и других статей, посягательство па жизнь работника милиции или народного дружинника — только по ст. 1901 УК УССР без применения ст. 93 УК УССР и др.

Так же следует применять и ч. 2 ст. 69 ' УК УССР. Здесь уголовный закон устанавливает ответственность особо опасных рецидивистов, а также лиц, осужденных за тяжкие преступления, терроризирующих в местах лишения свободы осужденных, вставших на путь исправления, или совершающих нападения на администрацию, а также организующих в этих целях преступные группировки или активно участвующих в таких группировках. Как при терроризировании, так и при нападении на администрацию преступление совершается посреди ством применения насилия к потерпевшим Отсюда несложно сделать вывод о том, что составом этого преступления охватывается не только само общественно опасное деяние, т. е. насилие в отношении потерпевшего, но и его последствия. Последствиями же такого насилия, как правило, может быть не только испуг, но и любые телесные повреждения, а также смерть. Для того чтобы выяснить, какие из указанных последствий охватываются составом данного преступления, а какие — нет, следует проанализировать санкции уголовного закона. В санкции же ч. 2 ст. 69 ' УК УССР предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок от восьми до пятнадцати лет и со ссылкой на срок до пяти лет либо без таковой или смертной казни. Следовательно, за это преступление устанавливается практически такое же наказание, как и за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. Поэтому можно считать, что составом данного преступления охватываются не только случаи причинения любых телесных повреждений, но и умышленное убийство.

Изложенное  позволяет  определить и объекты рассматриваемого преступления. Если его основным непо-

162

средственным объектом является нормальная работа исправительно-трудовых учреждений, то дополнительным — здоровье или жизнь другого человека. Причем вред основному непосредственному объекту причиняется посредством нарушения дополнительного объекта. Поэтому в теории и судебной практике длительное время в основном разделялось мнение, согласно которому если нападение на администрацию или терроризирование заключенных, вставших на путь исправления, сопровождалось угрозами, нанесением телесных повреждений или убийством, эти действия полностью охватываются ст. 69' УК УССР и дополнительной квалификации по иным статьям УК не требуют 53.

Однако позже Верховный Суд СССР в постановлении от 27 июня 1975 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» признал, что умышленное убийство, совершенное особо опасным рецидивистом или лицом, осужденным за тяжкое преступление, при терроризировании осужденных, вставших на путь исправления, или нападении на администрацию, следует квалифицировать по статьям УК, предусматривающим ответственность за умышленное убийство и действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений, поскольку лишение жизни потерпевшего не охватывается диспозицией ст. 77 УК РСФСР (ст. 60 1 УК УССР) 54. Правильность такого разъяснения сомнительна. Как уже было показано, содержание уголовного закона, особенности объектов рассматриваемого преступления, как и сам «механизм» причинения ущерба в результате указанных преступных действий, свидетельствуют о том, что все возможные последствия таких действий, а не только некоторые из них, полностью охватываются ст. 69' УК УССР и дополнительной квалификации по иным статьям УК не требуют.

Позиция Верховного Суда СССР неясна и по другим основаниям. Возникает вопрос: почему бандитизм, сопряженный с убийствами и изнасилованиями, Верховный Суд СССР квалифицирует только по ст. 69 УК УССР без применения ст. 93 и 117 УК УССР, посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка — только по ст. 190' УК УССР, а не по совокупности со ст. 93 УК УССР?

Конечно, изложенное не исключает, а напротив, подтверждает, что в случаях, когда преступление причиняет ущерб нескольким  непосредственным  объектам,

163

необходимо учитывать тяжесть вреда, причиненного каждому из них. При этом особенно важно выяснить, какие из возможных последствий преступною деяния охваты ваются конкретной уголовно-правовой нормой, г е были учтены законодателем при ее конструировании, у какие — нет. Те же последствия, которые лежат за рамками состава данного преступления, должны квалифицироваться самостоятельно 55 Так, основным непосредственным объектом хулиганства является общественный порядок. Этим понятием охватываются регулируемые и охраняемые нормами советского права и правилами социалистического общежития общественные отношения, обеспечивающее спокойствие граждан, общественную нравственность, нормальный отдых и работу советских людей, уважение к ним и их труду, соблюдение гражданами правил поведения в общественной жизни и в быту. Дополнительными объектами хулиганства могут быть личность, социалистическая или личная собственность граждан, авторитет представителей власти или представителей общественности56. Такой подход объясняется тем, что хулиганство по своему характеру является преступлением, коюрое нередко причиняет вред и указанным дополнительным объектам В зависимости от видов хулиганства, а также тяжести вреда, причиненного основному и дополнительным объектам, законодатель дифференцирует ответственность за него В частности, в ч. 2 ст. 206 УК УССР предусмотрена ответственность за хулиганство, отличающееся по своему содержанию особой дерзостью, т е. за такое, которое сопровождалось насилием, повлекшим телесные повреждения, или глумлением над личностью, длительным и упорно не прекращавшимся нарушением общественного порядка, уничтожением имущества, срывом массовых мероприятий, временным прекращением нормальной деятельности учреждений, предприятий или общественного транспорта 5Г.

Приведенная трактовка особой дерзости все же не дает ответа на вопрос, как нужно квалифицировать такое хулиганство. В частности, в теории уголовного права и судебной практике противоречиво квалифицируют хулиганство, сопряженное с причинением телесных повреждений и уничтожением социалистического или лич ного имущества. Трудности здесь вызваны тем, что в УК имеются статьи, предусматривающие специальную ответственность как за причинение телесных поврежде-

164

ний, так и за уничтожение социалистического или личного имущества.

По нашему мнению, правильное решение этого вопроса должно основываться на точном установлении размеров вреда, причиненного указанным объектам в каждом конкретном случае, и его сопоставлении с теми последствиями, которые являются признаками того или иного преступления. Значительную помощь в этом может оказать анализ санкции статьи, предусматривающей ответственность за то или иное преступление. Известно, что законодательная оценка общественной опасности любого преступления, как и оценка тяжести вреда, причиняемого охраняемому уголовным законом объекту, находит свое отражение и правовое закрепление в санкции закона. Другими словами, вид и размер наказания, установленные за то или иное преступление, отражают законодательную оценку характера и степени общественной опасности содеянного. Так, в ч. 2 ст. 206 УК УССР за злостное хулиганство устанавливается наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет. Поэтому, если при совершении хулиганства умышленно причиняются легкие или средней тяжести телесные повреждения (ст. 106, 102 УК УССР), содеянное охватывается составом злостного хулиганства и должно квалифицироваться только по ч. 2 ст. 206 УК УССР, ибо как по ст. 106 УК УССР, так и по ст. 102 УК УССР предусматривается менее строгое наказание. Следовательно, указанные последствия (вред объекту) учтены законодателем при конструировании ч. 2 ст. 206 УК УССР, охватываются ею и поэтому не требуют дополнительной квалификации. Точно так же должно квалифицироваться и хулиганство, сопряженное с умышленным уничтожением или повреждением социалистического или личного имущества без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 89, ч. 1 ст. 145 УК УССР).

Однако иным образом следует подходить к оценке содеянного, если, совершая хулиганство, виновный уничтожил социалистическое или личное имущество при отягчающих обстоятельствах или причинил потерпевшему тяжкие телесные повреждения. Здесь необходима квалификация и по статьям, устанавливающим более строгое наказание за указанные преступления (ч. 2 и 3 ст. 89, ч. 2 ст. 145,ч. 1—3 ст. 101 УК УССР).

Квалификация рассматриваемых действий лишь по ч. 2 ст. 206 УК УССР не охватывала бы в полном объеме содеянного и освобождала бы виновного от ответствен-

165

ности за другое, более опасное преступление. По тем же основаниям нельзя квалифицировать такие действия только по ст. 89, 145 или 101 УК УССР, ибо в данном случае фактически без правовой оценки и наказания остается злостное хулиганство.

Видимо, по этим основаниям Пленум Верховного Суда СССР в п. 26 постановления от 16 октября 1977 г. разъяснил, что более тяжкие, чем хулиганство, преступления (например, убийство, умышленное причинение тяжких телесных повреждений и др.), совершенные из хулиганских побуждений, следует квалифицировать только по соответствующим статьям уголовных кодексов союзных республик, предусматривающим ответственность за эти более тяжкие преступления, если законодательством союзной республики специально предусмотрена ответственность за совершение их из хулиганских побуждений58. Поскольку же в ст. 89, 101 и 145 УК УССР не предусмотрена ответственность за совершение указанных преступлений из хулиганских побуждений, действия виновных в этом лиц должны квалифицироваться по совокупности.

Аналогичным образом должны решаться и вопросы квалификации разбойного нападения, соединенного с убийством. Хотя разбой является тем преступлением, которое всегда предполагает насилие над личностью, однако не все последствия такого насилия охватываются его составом. Непосредственно из диспозиции с г. 86 и 142 УК УССР вытекает, что наиболее тяжким ущербом, который охватывается составом разбоя, являются тяжкие телесные повреждения. Следовательно, разбой, сопряженный с умышленным убийством, должен квалифи-, цироваться по совокупности преступлений: по ст. 86 и п. «а» ст. 93 УК УССР или по ст. 142 и п. «а» ст. 93 УК УССР. В п. 6 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г. указано, что умышленное убийство, совершенное при разбойном нападении с целью завладения государственным, общественным или личным имуществом, необходимо квалифицировать помимо п. «а» ст. 93 УК УССР еще и как разбой (ст. 86, 142, 223, 2292 УК УССР) 59.

Таким же образом, т. е. по совокупности преступлений, должны квалифицироваться деяния, при совершении которых причиняется равный по тяи-осш пред как основному, так и дополнительному его объекту.

Примером этому может служить превышение власти или служебных полномочий, если оно сопровождалось

166

насилием (ч. 2 ст. 166 УК УССР) и было сопряжено с умышленным причинением потерпевшему тяжких телесных повреждений (ч. 1 ст. 101 УК УССР). В санкциях указанных статей предусмотрено одинаковое наказание за эти преступления — лишения свободы па срок от двух до восьми лет. Поэтому можно заключить, что по степени общественной опасности эти преступления совпадают и нет оснований при их квалификации отдавать предпочтение тому или иному уголовному закону. Только .квалификация таких действий по совокупности ч. 2 ст. 166 и ч. 1—3 ст. УК УССР отражает в полном объеме вред, причиненный охраняемым уголовным законом социалистическим общественным отношениям, характер и тяжесть содеянного fi0.

Определенные трудности возникают и при квалификации изнасилования, сопряженного с причинением яо-ft-, терпевп.ен тяжких телесных повреждений. В значительной мере они обусловлены тем, что в ч. 4 ст. 117 УК УССР установлена ответеизснпость за изнасилование, повлекшее особо тяжкие последствия. К особо тяжким последствиям относят, в частности, причинение при изнасиловании или покушении на него тяжких телесных повреждений, повлекших за собой потерю зрения, слуха, прерывание беременности, потерю способности к деторождению, неизгладимое обезображение лица. Следовательно, особо тяжкими последствиями признаются лишь те, которые причинили реальный вред61.

В таких случаях ущерб всегда причиняется не только основному непосредственному объекту (половой свободе женщины), но и дополнительному объекту этого преступления (здоровью человека). Вред, причиняемый здесь дополнительному объекту, учтен законодателем при конструировании как диспозиции, так и санкции уголовного закона, поэтому он охватывается составом квалифицированного изнасилования и дополнительной квалификации по ст. 101 УК УССР не .требует.

По аналогичному пути идет и судебная практика. Так, в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 25 марта 1964 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании» отмечается, что если при изнасиловании причинены телесные повреждения, повлекшие последствия, указанные в ст. 108 УК РСФСР (ст. 101 УК УССР), содеянное подлежит квалификации только по ч. 4 ст. 117 УК РСФСР (ч. 4 ст. 117 УК УССР)62. В определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда УССР по делу О. говорится, что при-

167

чинение тяжких телесных повреждений при изнасиловании полностью охватывается диспозицией ч. 4 ст. 117 УК УССР и дополнительной квалификации не требует63.

Однако в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 25 марта 1964 г. оставлен без ответа вопрос, как квалифицировать изнасилование, сопряженное с причинением потерпевшей тяжких телесных повреждений по признаку их опасности для жизни в момент причинения. Конечно, такие телесные повреждения не могут рассматриваться как особо тяжкие последствия и служить основанием для квалификации совершенного изнасилования по ч. 4 ст. 117 УК УССР. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР по делу К. отмечалось, что причиненные потерпевшей повреждения были лишь опасными для жизни в момент их причинения (сдавливание руками горла, сопровождавшееся кратковременной потерей сознания), однако тяжких последствий не повлекли, поэтому и нет оснований для квалификации содеянного по ч. 4 ст. 117 УК УССР 64. В постановлении же Пленума Верховного Суда СССР по делу Ш. указывалось, что изнасилование, сопряженное с причинением потерпевшей телесных повреждений, опасных для жизни в момент их причинения, не может быть квалифицировано как изнасилование, повлекшее тяжкие последствия 65.

В приведенных случаях совершенное изнасилование, если оно не содержит других квалифицирующих признаков, должно квалифицироваться по ч. 1 ст. 117 УК УССР. Однако и такая квалификация будет неполной. Ведь при таком изнасиловании совершается и другое, равное по тяжести преступление, ответственность за которое предусмотрена в ч. I ст. 101 УК УССР. Здесь фактически одновременно причиняется равный по тяжести вред различным группам общественных отношений, и ответственность за это предусмотрена в различных статьях УК УССР. Все это дает основание полагать, что указанные последствия не охватываются составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 117 УК УССР, а содеянное образует идеальную совокупность двух преступлений. Поэтому Пленум Верховного Суда УССР в п. 10 постановления от 12 марта 1979 г. «О практике применения судами Украинской ССР законодательства об ответственности за изнасилование* указал, что изнасилование, сопряженное с причинением потерпевшей тяжкого телесного повреждения, которое является опасным для жизни в момент причинения, но не повлекло за собой тяжких последствий, должно ква-

' 168

лифицироваться не по ч. 4 ст. 117 УК УССР, а по совокупности частей ст. 101 и 117 УК УССР 66.

Проведенный нами анализ позволяет сформулировать следующие правила квалификации по объекту при конкуренции уголовно-правовых HopiM:

1)                       преступления, при совершении которых посягательство на основной объект одновременно причиняет вред и дополнительному объекту, образуют состав одного преступления и поэтому должны квалифицироваться по одной статье УК;

2)                      в случаях, когда для причинения ущерба основному объекту  причиняется  более тяжкий вред его дополнительному объекту  и такое деяние предс1авляет собой более тяжкое самостоятельное преступление, содеянное должно квалифицироваться по совокупности;

3)                       преступление, при совершении которого причиняется равный по тяжести вред как основному, так и дополнительному объектам, и оно в силу этого содержит признаки равного по тяжести преступления, также должно квалифицироваться по совокупности.

В связи с изложенным заметим, что в теории уголовного права правила квалификации по объекту при конкуренции уголовно-правовых норм без достаточных к тому оснований распространяют на случаи реальной совокупности преступлений. Так, Н. И. Коржанский считает, что эти правила следует применять и при квалификации хищений, соединенных с подлогом документов. «Поскольку в- некоторых случаях хищение государственного или общественного имущества,— пишет он,— может быть совершено только путем подлога документов (например, получение чужого вклада в сберкассе, получение выигрыша по поддельному билету денежно-вещевой или иной лотереи и т, д.), то подлог документов охватывается составом хищения и дополнительной квалификации по другим статьям УК не требует. В подобных случаях подделка документов имеет узко целевое назначение— облегчить передачу имущества, придать ей правомерный вид»67.

Но ведь здесь наблюдается не конкуренция непосредственных объектов, а реальная совокупность преступлений, и поэтому должны применяться иные правила их квалификации. Известно, что при такой совокупности лицо совершает несколько действий, каждое из которых законодатель предусмотрел как самостоятельное преступление. В рассматриваемом же случае речь идет о двух самостоятельных преступных действиях, посягающих на

11 o-7j0                                                                                                                                                                                                                                                                                                169

различные как непосредственные, так и родовые объекты, за каждое из которых установлена самостоятельная уголовная ответственность. Непосредственным объектом хищения социалистического имущества является государственная или общественная социалистическая собственность, объектом служебного подлога (ст. 172 УК УССР) — нормальная работа советского государственного аппарата или аппарата общественных организаций, а объектом преступления, предусмотренного ст. 194 УК УССР,— нормальная деятельность как государственных учреждений, предприятий и организаций, так и общественных органов68. Причем вне зависимости от разрыва во времени, которое отделяет подлог документов от момента его использования при хищении, оба преступления нуждаются в самостоятельной квалификации. Таким образом, когда хищение совершено частным или должностным лицом путем подделки или подлога документов, а также когда подлог или поддельные документы используются для сокрытия ранее совершенного преступления, имеет место реальная совокупность и содеянное должно квалифицироваться с учетом данного обстоятельства. Только при этом уголовно-правовая квалификация будет отражать совокупность совершенных виновным преступных действий.

Аналогично должны рассматриваться и любые другие случаи, когда несколькими преступными действиями причиняется ущерб различным общественным отношениям, поставленным под охрану уголовного закона, и при условии, что каждое из входящих в совокупность действий (бездействий) образует все признаки самостоятельного преступления. Так, не вызывает сомнений, что приписки и иные искажения отчетности о выполнении планов (ст. 147' УК УССР) являются одним из видов служебного подлога. С момента их совершения, т. е. с момента представления искаженной отчетной информации о выполнении народнохозяйственных планов в соответствующие органы, это преступление считается окон ценным и должно квалифицироваться по ст. 1471УК УССР. Если же приписки были использованы как средство хищения или способ сокрытия ранее совершенного хищения, снова имеет место реальная совокупность двух самостоятельных преступлений. Поэтому Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 21 июня 1985 г. «О практике применения судами законодательства по делам о приписках и других искажениях отчетности о выполнении планов» указал, что если приписки или иные

170

искажения отчетности о выполнении планов были сопряжены с незаконным, безвозмездным обращением государственного или общественного имущества в свою собствен-Щ     кость или собственность других лиц, они должны квали-

^фицироваться, кроме того, и как хищение государственного или общественного имущества 69.

Щ_ Точно так же по совокупности должны квалифициро-Ч ваться угон автомототранспортных средств (ст. 215 3 УК 1 УССР) и нарушение в процессе угона правил безопас-J ности движения и эксплуатации транспорта (ст. 215 УК ;£ УССР); изготовление огнестрельного оружия (ст. 222 -Н' УК УССР) и совершение с его использованием разбоч jg      (ст. 86, 142 УК УССР); нарушение правил безопасности

0                                                         движения транспортных средств, повлекшее причинение ■f     тяжких   телесных  повреждений   (ст. 215 УК УССР), i.      и оставление потерпевшего в опасном для жизни состоянии (ст. 11J УК УССР). В каждом из этих случаев'различными  преступными действиями причиняется ущерб

*{*.     самостоятельным непосредственным объектам, которые |?     охраняются различными уголовными законами. X                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              Под   ошибкой обычно

ц                                                                                                                    Квалификация преступлений                                                                                            понимается пеправи-ii»-

Т                                                                                      при ошибке в объекте и предмете                                                                                                                                                                                                                                                                        ,г

1                                                                                                                                                                                       посягательства                                                                                                                                                                   "°е представление лица -■£                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                   о юридических или фак-§     тических свойствах и последствиях совершенных деи-*     ствий. Следовательно, необходимо различать два вида $     ошибок: юридические и фактические. В свою очередь, '\     ошибки  в объекте и предмете преступления представ-"     ляют собой  определенные виды фактических ошибок, £     основная  суть  которых заключается  в  неправильном Ц     представлении лица о фактическом характере или фак-"f     тических последствиях своих действий70. В этих ситуациях в сознании человека ложно отражается объективная действительность: лицо, совершающее общественно опасное деяние, заблуждается относительно его направленности на определенный объект и предмет преступле-

. ния. В связи с этим возникают усложненные ситуации для квалификации содеянного, которые не всегда получаю; однозначную оценку в теории уголовного права и нередко противоречиво решаются на практике.

При квалификации в случаях, когда имеет место ошибка в объекте, необходимо исходить из того, что вред объекту, на который было нацелено преступление, не только не причинен, но данный объект даже не ставится в опасность причинения такого вреда. В то же время причинение вреда другому  объекту  не  охватывалось

сознанием виновного и он не может нести ответственность за это. Иное решение вопроса был^ бы че чем иным, как объективным змечеиием. Позюму с^ерл^.ли, ;то действия лица должны квалифицироваться в зависимости о г того, на какой объект был направлен его умысел. Именно субъективное намерение является решающим при квалификации совершенного преступления. Однако поскольку ущерб объекту, на который было направлено преступление, практически не причинен, то и квалифицироваться оно должно не как оконченное преступление, а как покушение на преступление.

Чаще всего подобные ошибки встречаются при посягательстве на социалистическую или личную-собственность, порядок управления, общественный порядок и общественную безопасность. Изучение судебной практики показывает, чго при расследовании уголовных дел и их судебном рассмотрении не всегда выясняются все обстоятельства, характеризующие субъективное намерение виновного (направленность преступления па определенный объект), что и приводит к неправильной квалификации действий виновного.

Известный интерес в этом отношении представляет дело по обвинению В., который был осужден военным трибуналом гарнизона по ч. 1 ст. 119 УК УзССР (ч. 1 ст. 83 УК УССР) за мошенничество, совершенное при следующих обстоятельствах. 23 июня 1971 г. в вагоне поезда Ашхабад—Москва В. нашел три аккредитива с контрольными листами, утерянные Г. Решив воспользоваться ими, В. обманным путем получил из своей части два незаполненных бланка доверенностей с гербовой печатью и подписями должностного лица, подделал их от имени Г. и таким образом получил в сберкассе 1500 р., которые израсходовал.

В протесте Главного военного прокурора ставился вопрос об отмене вынесенного по делу приговора в связи с неправильной квалификацией действий виновного. Такое решение обосновывалось тем, что в результате совершения данного преступления ущерб был причинен не социалистической, а личной собственности, ибо сберегательная касса не несет перед владельцем аккредитива материальной ответственности, если утрачены обе части аккредитива (собственно аккредитив и контрольный лист к нему), как и было в рассматриваемом случае.

Военная коллегия Верховного Суда СССР обоснованно отменила состоявшиеся по делу судебные решения л направила его на новое расследование, так как орга-

m

нами следствия и судом не выяснены все обстоятельства, имеющие значение для правильной квалификации содеянного.

В этой связи Верховный Суд СССР отметил, что при юридической оценке мошеннического получения денег по утерянному аккредитиву весьма важное значение имеет содержание субъективной стороны содеянного: если виновный сознавал, что материальную ответственность перед собственником будет нести государство, то его действия, по общему правилу, надлежит квалифицировать как хищение государственного имущества: если же его сознанием охватывалось наличие обстоятельств, которые исключают ответственность государства, то он в соответствии с направленностью умысла должен песги ответственность за посягательство на личную собственность71.

Неверное решение при ошибке лица в объекте было допущено президиумом Орловского областного суда, который указал на необходимость квалифицировать действия Л., совершившею хищение личных вещей из комнаты общежития, как кражу государственного имущества. Было установлено, что осужденный Л. и потерпевшие М. и Б. проживали в одном общежитии, поэтому Л. достоверно знал не только о принадлежности похищенного имущества определенным лицам, но и о том, что государственная организация не несет ответственности за сохранность имущества в комнатах" общежития. Следовательно, умысел виновного был направлен па совершение кражи личного, а не государственного имущества. Поэтому преступные действия Л. должны квалифицироваться по ст. 144 УК РСФСР (ст. 140 УК УССР) 72.

На практике встречаются случаи, когда, совершая хищение имущества, лицо в силу сложившейся обстановки, особенностей предметов преступления или других обстоятельств с достаточной определенностью не понимает, какому же объекту в результате его действий причиняется ущерб. Иными словами, речь идег о ситуациях, когда при совершении хищения субъект в равной мере (альтернативно) допускает, чго имущество является как социалистической, так и личной собственностью. Следовательно, лицо действует с прямым альтернативным умыслом, ибо в равной мере желает причинить ущерб и социалистической, к личной собственности. Здесь совер шейное должно кпя ч'филпргчагьгн как оконченное про ступленпе в завпегъоси  oi фактически причиненного

171

ущерба тому или иному объекту, т. е. как хищение социалистического или завладение личным имуществом.

В связи со сказанным нельзя согласиться с Н. И. Кор-жанским, что подобным образом надлежит квалифицировать деяния и при ошибках в других родовых объектах, например, при посягательстве на честь, достоинство и жизнь представителей власти, работников милиции или народных дружинников, если потерпевший таковым не является, а лишь выдает себя за названных лиц73. Однако ни в одном из этих случаев нельзя квалифицировать совершенное как оконченное преступление против порядка управления, ибо здесь не только не причиняется вред соответствующим отношениям в области управления, но и объективно такой вред не может быть причинен. Упускается из виду, что субъектами указанных общественных отношений могут быть только строго определенные лица (например, народные дружинники, работники милиции или другие представители власти). Ущерб же объекту может быть причинен лишь путем непосредственного воздействия на самих субъектов общественных отношений. Так, объектом преступления, предусмотренного ст. 190' УК УССР, является нормальная деятельность органов милиции и народных дружин по охране общественного порядка74. Очевидно, что субъектами таких отношений могут быть лишь работники милиции и народные дружинники. Ущерб же указанному объекту может быть причинен только путем посягательства на жизнь именно этих лиц, которые являются и субъектами отношений, выступающих объектом рассматриваемого преступления. Поэтому подобные действия, совершенные в отношении других представителей власти или представителей общественности, охраняющих общественный порядок, не причиняют ущерба объекту преступления, предусмотренного ст. 190' УК УССР, и поэтому подлежат квалификации по другим статьям УК УССР 75.

В тех же ситуациях, когда лицо посягает на жизнь или здоровье человека, который лишь выдает себя за работника милиции или народного дружинника, его действия должны квалифицироваться в зависимости от направленности умысла. Однако поскольку такие действия не только не причинили, но и объективно не могли причинить ущерб указанному объекту, они должны квалифицироваться как покушение на это преступление, т. е. по ст. 17, 190 ' УК УССР.

174

Как покушение на преступление в зависимости от направленности умысла следует квалифицировать и случаи, когда лицо заблуждается относительно размера причиняемого преступлением ущерба его объекту. Например, умысел виновного был направлен на хищение государственного или общественного имущества в крупном или особо крупном размере, а фактически похищенное составило незначительную сумму. Сформулированный вывод основывается, в частности, и на том, что здесь общественная опасность совершенного в значительной мере отличается от общественной опасности задуманного преступления. Общественная опасность задуманною преступления значительно выше того, которое фактически было совершено по не зависящим от виновного обстоятельствам, а они, в свою очередь, не должны смягчать ответственности виновного. Поэтому в определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР по делу К. правильно указано, что лицо, пытавшееся с целью присвоения получить по поддельным документам государственное имущество в крупных размерах, по по не зависящим от него причинам получившее имущество на меньшую сумму, обоснованно осуждено за покушение на хищение в крупном размере 76.

В CBRiA с этим представляется неточным разъяснение Верховного Суда СССР о необходимости квалификации по ст. 144 УК РСФСР (ст. 140 УК УССР) действий лица, имевшего умысел на кражу личного имущества, но фактически совершившего хищение социалистического имущества 77. Очевидно, что подобные действия не могут квалифицироваться как оконченное похищение личного имущества, ибо объективно такое преступление не совершено и ущерб отношениям личной собственности не причинен. Совершены были лишь умышленные действия, непосредственно направленные на совершение этого преступления, но они не были доведены до конца по причинам, не зависящим от воли виновного. Следовательно, имело место лишь покушение на преступление, которое должно квалифицироваться по ст. 17, 140 УК УССР.

В науке уголовного права выделяют также двойную, или, образно говоря, спаренную ошибку в объекте, т. е. ситуации, когда лицо заблуждается относительно существа объекта, которому причиняется ущерб, и одновременно заблуждается относительно ущерба, причиняемого в данном случае охраняемым уголовным законом обще-

17*

ственным отношениям78. Например, лицо намеревалось совершить хищение государственного имущества путем кражи в крупном размере, а фактически было совершено мелкое хищение имущества, принадлежащего гражданину на праве личной собственности. В таких случаях действия виновного также должны квалифицироваться с учетом направленности его умысла, т. е. по ст 17, 81 ч. 3 УК УССР.

Изложенное дает основание полагать, что, по общему правилу, при ошибке в объекте совершенное должно квалифицироваться как покушение на то преступление, осуществить которое намеревался виновный. В связи с этим В. Ф Кириченко справедливо замечал, что исключение упоминания о покушении из квалификации рассматриваемых случаев привело бы к созданию юридической фикции, при которой как оконченное преступление рассматривались бы общественно опасные деяния, которые объективно не причинили ущерба охраняемому уголовным законом объекту преступления 79.

Исключение из этого общего правила составляют случаи, когда непосредственные объекты преступлений имеют сходное или одинаковое значение, и за посягательство на них предусматривается равная ответственность одним и тем же уголовным законом. Так, отношения государственной и общественной социалистической собственности являются самостоятельными непосредственными объектами группы преступлений против социалистической собственности Однако поскольку действующим законодательством не дифференцируется ответственность за преступные посягательства на них, то и ошибка в таком объекте при совершении преступления не влияет на квалификацию. Например, как оконченное преступление по ст. 81 УК УССР надлежит квалифицировать действия лица, имевшего умысел на хищение путем кражи колхозного имущества, но фактически по ошибке похитившего имущество, принадлежащее государственному предприятию.

От ошибки в объекте необходимо отличать ошибку в предмете, которая имеет место в случаях, если лицо заблуждается относительно свойств, принадлежности и правовой значимости предмета преступления. Чаще всего ошибки в предмете встречаются при совершении некоторых иных государственных преступлений (например, при разглашении государственной тайны — ст. 67 УК УССР, контрабанде — ст 70 УК УССР, нарушении правил о валютных операциях — ст. 80 УК УССР), пре-

176

ступлений против социалистической собственности, многих хозяйственных преступлений и др

Ошибка в предмете преступления в большинстве случаев неразрывно связана с ошибкой в объекте преступления. Это обусловлено как тем, что многие предметы преступления одновременно являются своеобразными выразителями (носителями) охраняемых уголовным законом общественных отношений (или, иными словами, в них отражается само общественное отношение), так и тем, что многие предметы преступления совпадают с предметами охраняемого уголовным законом общественного отношения Поэтому здесь ошибка в предмете преступления одновременно порождает и ошибку в объекте преступления со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями.

Однако уголовно-правовое значение имеет не любая ошибка в предмете преступлений Так, на ответственность не влияет то обстоятельство, что лицо при совершении незаконных сделок по поводу валютных ценностей заблуждалось относительно вида природных драгоценных камней Точно так же не влияет на квалификацию и допущенная виновным ошибка относительно вида и качества товара или его специальных свойств и назначения при его похищении. Например, преступник хотел похитить пистолет конструкции Макарова, а по ошибке при совершении преступления взял пистолет ТТ или вместо огнестрельного оружия взял боевые припасы к нему. Во всех таких случаях ошибка в предмете не имеют юридического значения, поскольку действующим законодательством дифференцируется ответственность в зависимости не от отличительных индивидуальных свойств предметов, а от их родовой принадлежности. Например, для ответственности за нарушение правил о валютных операциях достаточно установить, что лицо совершило незаконные сделки по поводу предметов, которые Указом Президиума Верховного Совета СССР «О сделках с валютными ценностями на территории СССР»80 отнесены к числу валютных ценностей, и на ответственность не влияет его заблуждение относительно их индивидуальных свойств. Точно так же на квалификацию не влияет и то, что лицо по ошибке совершило хищение тех предметов социалистической собственности, которые не охватывались его умыслом, ибо действующим законодательством в равной мере охраняется социалистическое имущество, принадлежащее государственным и общественным организациям

177

Ошибка в предмете приобретает уголовно-правовое значение только тогда, когда имеет место заблуждение относительно разнородных предметов, и при условии, что их определенные свойства учтены в действующем законодательстве и поэтому влияют на квалификацию совершенного преступления. Например, в ст. 223 УК УССР устанавливается ответственность только за хищение огнестрельного оружия (кроме гладкоствольного охотничьего), боевых припасов и взрывчатых веществ. Под огнестрельным оружием, в частности, обычно понимается оружие, предназначенное для поражения цели, в котором снаряд (пуля) приводится в движение силой газов, образующихся при сгорании взрывчатых веществ81. Поэтому к нему относятся винтовки, карабины, пистолеты, артиллерийское оружие, нарезные охотничьи ружья, малокалиберные винтовки и т. д. Такое оружие может быть предметом указанного преступления лишь при условии, что оно было пригодным для стрельбы в момент его похищения, поскольку лишь в этом случае указанные действия могут причинить ущерб соответствующим отношениям в области общественной безопасности.

Поэтому, если лицо при хищении огнестрельного оружия из оружейного склада учебного заведения вместо пригодного похитило непригодное оружие, оно допустило ошибку в предмете преступления. Следовательно, здесь в силу заблуждения преступление не доведено до конца по причинам, не зависящим от воли виновного, хотя лицо сделало все, что считало необходимым для хищения огнестрельного оружия. На основании этого его действия должны квалифицироваться не как оконченное преступление, а как покушение на преступление пост, 17, 223 УК УССР.

Однако, как справедливо замечается в юридической литературе, суды нередко не проявляют должного внимания к анализу и оценке отмеченных обстоятельств, что приводит к неправильной квалификации действий виновного. По этим основаниям судом были ошибочно квалифицированы как оконченное хищение действия Ф., который во время прохождения производственной практики похитил в шахте 6 кг аммонита. В судебном заседании было установлено, что аммонит ввиду неправильного хранения пришел в негодность и подлежит уничтожению, поскольку в пригодное для производства взрыва состояние его привести было невозможно. Это обстоятельство в момент хищения подсудимый не осознавал, фактически

178

он не совершил хищения боевых припасов и поэтому его действия следовало квалифицировать по ст. 17, 223 УК УССР 82.

Аналогично — как покушение на преступление — должны квалифицироваться и ситуации, когда лицо при обретает (например, у мошенника) предметы, ошибочно полагая, что они являются наркотическими. В этом случае заблуждение относительно специальных свойстг-предмета не позволяет лицу осуществить преступное намерение. Поэтому в п. 5 постановления Пленума Вер ховного Суда СССР от 26 октября 1975 г. «О судебной практике по делам о хищении наркотических веществ, незаконном изготовлении и распространении наркотических, сильнодействующих и ядовитых веществ» обосно ванно указывается, что действия лица, сбывающего под видом наркотических, сильнодействующих и ядовитых какие-либо иные вещества с целью завладения имуществом или деньгами граждан, следует квалифицировать как мошенничество. Покупатели же в этих случаях при наличии оснований, указанных в ст. 229, 2296 УК УССР, несут ответственность за покушение на незаконное приобретение наркотических, сильнодействующих или ядовитых веществ83.

Ошибка в предмете преступления может выразиться и в том, что лицо похищает или приобретает предметы, не осознавая их особых свойств, обусловивших установление самостоятельной уголовной ответственности за преступные действия по поводу них. Например, лицо похищает предметы и не осознает, что они являются взрывчатыми веществами, или приобретает для бытовых нужд предметы, не понимая, что они являются ядовитыми или сильнодействующими веществами. Конечно, такие действия не могут квалифицироваться по ст. 223 или 229 УК УССР, поскольку названные преступления могут быть совершены только с прямым умыслом, а в приведенных примерах лицо не осознавало обстоятельств, которые должны охватываться таким умыслом. Однако если после завладения указанными предметами лицо осознало истинные свойства последних и- не сдает их органам власти, оно может быть привлечено к уголовной ответственности за незаконное хранение боевых припасов или ядовитых веществ соответственно по ст. 222 или 229 УК УССР.

По правилам об ошибке в обьекте необходимо квалифицировать и случаи, когда лицо в силу заблуждения причиняет ущерб лишь одному из двух намеченных им

179

объектов преступного посягательства. Например, лицо публично наносит оскорбление гражданину (ошибочно полагая, что он является представителем власти), находящемуся при исполнении служебных обязанностей. Здесь фактически наносится оскорбление гражданину, который не является представителем власти, и поэтому причиняется ущерб чести и достоинству личности. Объектом же преступления, предусмотренного ст. 189 УК УССР, является авторитет органов власти, а также достоинство их работников.

Рассматривая вопрос о квалификации действий в приведенном примере, В. Ф Кириченко пришел к выводу, что здесь лицо должно нести ответственность за покушение на публичное оскорбление представителя власти при исполнении им служебных обязанностей и по совокупности — за оскорбление личности, т. е. по ст. 17, 189 и ст. 126 УК УССР. Конечно, правильно, что здесь нужно применить ст. 17, 189 УК УССР, ибо умысел виновного направлен на совершение именно этого преступления, а не доведено оно до конца по причинам, не зависящим от его воли. Однако квалифицировать эти действия дополнительно и по ст. 126 УК УССР нет никаких оснований, поскольку отношения, направленные на охрану чести и достоинства личности, входят в состав объекта преступления, предусмотренного ст. 189 УК УССР

Своеобразным видом анализируемой ошибки является посягательство па отсутствующий предмет. Прежде всего здесь речь идет о случаях, когда предмет отсутствовал на месте совершения преступления (имущество было перемещено в другое место накануне совершения действий, направленных на его уничтожение или похищение). Кроме того, сюда, по нашему мнению, следует отнести и случаи, когда в силу различных обстоятельств предмет к моменту совершения преступления утратил свои свойства (полезные или вредные).

Представляется, что как в указанных, так и во всех подобных случаях действия виновного должны квалифицироваться лишь как покушение на преступление (поскольку оно не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли виновного) с учетом направленности умысла виновного. Ведь из приведенных примеров следует, что совершенные общественно опасные действия не только не причинили, но и объективно не могли причинить ущерб отношениям, охраняемым уголовным законом.  Как  справедливо  замечает  В. Ф   Кириченко,

180

уголовное право интересует посягательство на эти предметы только вследствие того, что оно сюят па страже тех общественных отношений, на которое рассчитывал посягнуть преступник. И будь va месте данного пред мета предмет, соответствующий представлению лица ущерб общественным отношениям был бы причинен84.

Изложенное дает основание заключить, что вопрос об ошибке в объекте и предмете преступления имеет не только теоретическое, во и важное практическое значение, ибо он непосредственно связан с проблемой уго ловной ответственности и квалификации совершаемых общественно опасных деяний.

Автор отдает себе отчет в том, что раседшгрешгые ,' настоящей монографии вопросы в силу их специфики и многоплановости не охватывают, да и не могу г охватить все многообразие такой комплексной научной проблемы, каковой является проблема объекта и предмета преступления.

Хотя в науке советского уголовного права проблеме объекта преступления уделяется серьезное внимание, далеко не все ее вопросы исследованы в достаточной степени, многие из них решены противоречиво. Причем это касается не только некоторых частных аспектов данной проблемы, но и основополагающих положений теории объекта преступления — сущности объекы преступления, его содержания и структуры общественного отношения как объекта посягательства. Несомненно то, что здесь необходимы совместные усилия ученых-юристов и практических работников. Кроме того, продолжают оставаться дискуссионными вопросы о видах объектов, их классификации и соотношения между собой, об уголовно-правовом понятии интереса, его соотношении с общественными отношениями и возможностью признания интереса объектом преступления и другие В силу этого, а также вследствие недостаточной изученности таких вопросов в науке уголовного права мы предприняли попытку обосновать свою позицию в отношении их.

Автор намерен продолжить разработку данной проблемы и будет признателен за высказанные в его адрес замечания и пожелания, которые могут способствовать ему в этом.

131