Новый, удельный порядок княжеского владения.

Дальнейший внутренний распад Руси происходил уже в связи с установлением нового, удельного порядка княжеского владения, которое совершилось не без вли­яния новых условий жизни, созданных татарским на­шествием.

Тенденция к установлению такого порядка прояви­лась, как мы видели, еще до татар и стояла в связи частью с размножением княжеского рода, распадением его на отдельные ветви, частью с развитием княжеского сельского хозяйства. Но полной оседлости князей все-таки не возникало до самого татарского нашествия. Та­тарское нашествие ускорило процесс оседания князей. После погрома князьям пришлось самим восстанавли­вать свои волости, созывать население, отводить ему земли, определять подати и повинности, открывать но­вые источники доходов. Другими словами — князьям пришлось быть не только правителями обществ, но и их создателями, организаторами народного труда, хозяева­ми. Но при таких условиях князья естественно должны были дорожить своими волостями, не покидать их до конца жизни и передавать детям. Затем: ввиду грозной силы и власти хана князья стали инстинктивно дер­жаться того, чем уже владели, так как всякие расчеты на новые волости стали неверны: все зависело тут от воли и расположения хана, часто непостоянного и кап­ризного. Это настроение князей ясно выразил князь Лев Данилович Галицкий, которого двоюродный брат, Владимир Васильевич, уговаривал в бытность в орде не искать под его преемником княжения Волынского. «Чего мне под ним искать после своей смерти, — говорил Лев Данилович, — все мы под Богом ходим; помоги Бог и своим управиться в такое время». Сами татары в состоя­нии были, конечно, понимать прочное княжеское владе­ние, а не смену князей, ибо постоянное княжеское вла­дение было для них удобнее, покойнее, давало им возможность легче осуществлять свои требования к Руси, чем подвижное, сменное владение. При таких обстоя­тельствах мало-помалу затихло и, наконец, прекрати­лось совершенно передвижение князей со стола на стол, а затем появилась и идея удела, воззрение на террито­рию княжества со всем несвободным населением как на собственность того или другого князя, которую он мо­жет передавать по наследству и отчуждать в другие руки. Старина сохранилась только в отношении к главным городам областей, которые вместе с некоторой властью над младшими родичами стали передаваться ханом в известной очереди. Но старшинство и главный город стали даваться ханом и добываться князьями уже толь­ко в придачу к коренному владению, уделу.

Так татары ускорили установление удельного поряд­ка на Руси. В исторической литературе эта роль татар не отмечена и не оценена по достоинству. Наши историки-юристы — Кавелин и Соловьев — выводили удельный порядок из естественного развития княжеских отноше­ний при размножении рода. С размножением рода осла­бевают родственные связи, и общинное владение есте­ственно рушится, заменяясь семейным, частным. Так объяснял дело Кавелин. Соловьев прибавил к этому еще содействие новых городов, возникших в Суздальской Руси благодаря стараниям князей и поддерживавших князей в их борьбе с родовыми преданиями. Историки-экономисты, как, например, Ключевский, главным фак­тором, породившим удельный порядок, считают эконо­мическую эволюцию, произошедшую в Суздальской Руси, тот перевес, который получило там земледелие, причем князьям пришлось стать организаторами народного тру­да. В этих объяснениях правильно отмечены производя­щие причины. На наш взгляд, к этим внутренним при­чинам надо присоединить и влияние могучего внешнего фактора, который ускорял и усиливал действие внут­ренних причин, обострял процесс и вместе с тем обоб­щал его, делал его не местным только суздальским, но общерусским. Не касаясь западной и юго-западной Руси, которая в течение дальнейшей своей исторической жиз­ни отбилась от главного русла, остановим наше внима­ние на Руси северо-восточной и попытаемся выяснить себе те экономические и социальные условия, которые создались здесь с прибытием татар, и которые, в свою очередь, влияли на уклад политической жизни страны.