2.5. Вопросы доказывания морального вреда

 Статья 73 УПК РФ устанавливает, что одним из обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу (при производстве предварительного расследования и в ходе разбирательства по уголовному делу в суде), является характер и размер вреда, причиненного преступлением. По нашему мнению, применительно к моральному вреду правильнее говорить о необходимости доказывания такого обстоятельства, как характер и степень тяжести вреда, поскольку размер морального вреда - это психологическая тяжесть нравственных и физических страданий, определяемых их степенью. Кроме того, при определении размера компенсации морального вреда согласно ст. 151 и 1101 ГК РФ суд учитывает именно степень и характер нравственных и физических страданий потерпевшего.

 Анализ судебной практики за 2002-2004 г.г. по делам о компенсации морального вреда в уголовном судопроизводстве по материалам Южно-Сахалинского городского суда, Фрунзенского районного суда г. Иваново, Пролетарского районного суда г. Саранска позволяет сделать вывод о том, что существует проблема доказывания наличия, объема, характера и степени тяжести морального вреда, причиненного преступлением. Практика доказывания крайне противоречива: от фактического применения презумпции морального вреда (когда, установив факт совершения преступления, суды предполагают претерпевание потерпевшим морального вреда и рассматривают вопрос о размере его причинения в денежной форме) до противоположной позиции, когда от потерпевшего требуется документально подтвердить не только сам факт причинения вреда, но и его предполагаемый размер или причинную связь между преступным деянием и наступившими физическими или нравственными страданиями потерпевшего. Так, например, в судебных решениях *(205) указывалось:

 - "...суд учитывает те физические страдания, которые потерпевшая перенесла во время лечения травмы. Оправдана опасность, что хромота останется на всю жизнь, однако документально материалами дела данный факт не подтвержден. Поэтому суд оставляет право за потерпевшей на подачу гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства";

 - "...исковые требования должны быть переданы в суд на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства, поскольку суду были предоставлены не все документы в подтверждение факта претерпевания морального вреда";

 - "...в судебном заседании достоверно установлено, что действиями подсудимого были причинены нравственные и моральные страдания потерпевшей в связи с ее избиением".

 Анализ вышеуказанной судебной практики показал, что доказательствами причинения морального вреда являлись в 15% исковых заявлений выписки из медицинских карт с указанием диагнозов и листки нетрудоспособности, справки о направлении на санаторно-курортное лечение, свидетельства о смерти. В одном случае доказательством претерпевания нравственных и физических страданий матерью погибшего послужили многочисленные фотографии с похорон ее сына *(206). Существует мнение о том, что отсутствие необходимых документов по иску может восполняться показаниями самого потерпевшего (истца) и свидетелей *(207). Таким образом, в 85% изученных случаев на практике имела место презумпция морального вреда.

 Зачастую в судебных решениях встречался следующий анализ доказательств: "В судебном заседании достоверно установлено, что действиями подсудимого были причинены нравственные и физические страдания потерпевшему" *(208).

 Верховный Суд РФ пошел по пути формирования презумпции морального вреда в случаях, когда незаконными действиями государственных органов причиняется вред нематериальным благам и личным неимущественным правам человека: "По данным категориям дел причинение морального вреда предполагается, подлежит доказыванию лишь размер денежной компенсации" *(209).

 Стоит сказать, что только в 5% случаев судом было отказано в рассмотрении гражданского иска о компенсации морального вреда по причине непредставления доказательств. Так, решением Южно-Сахалинского городского суда "в удовлетворении гражданского иска потерпевшей было отказано по причине неуказания, какие именно нравственные и физические страдания были причинены ей виновными действиями подсудимого, а также непредставления доказательств их претерпевания" *(210). Решением Пролетарского районного суда г. Саранска было отказано в удовлетворении гражданского иска по причине "непредставления каких-либо доказательств причинения нравственных и физических страданий" *(211).

 Между тем уголовно-процессуальное законодательство РФ предусматривает возможность доказывания морального вреда посредством использования показаний специалиста и его заключения. Специалист - любое лицо, обладающее необходимыми специальными знаниями и не заинтересованное в исходе дела, отнесенное к иным участникам уголовного судопроизводства. Федеральным законом от 4 июля 2003 г. N 92-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" права специалиста особо приближены к правам эксперта. Статья 80 УПК РФ определяет заключение специалиста как письменное суждение по вопросам, поставленным сторонами. Однако нигде в нормах УПК РФ не содержится перечень требований, предъявляемых к форме и содержанию заключения специалиста. В юридической литературе *(212) существует мнение, что заключение специалиста должно составляться по аналогии с заключением эксперта, с той лишь разницей, что специалист не привлекается к уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Представляется, что во избежание неверного толкования и применения указанных положений, касающихся заключений специалиста, в УПК РФ необходимо закрепить самостоятельную норму, определяющую требования, предъявляемые к форме и содержанию заключения специалиста. Кроме того, считаем целесообразным в нормах УК РФ предусмотреть уголовную ответственность специалиста за дачу заведомо ложного заключения и показаний.

 Для определения степени и характера нравственных и физических страданий, претерпеваемых потерпевшим в результате совершенного в отношении него преступления, а также индивидуальных психофизических особенностей потерпевшего целесообразно, по нашему мнению, проводить судебно-психологическую экспертизу. Логика правоприменителей такова, что если в результате совершенных неправомерных действий человек заявляет, что он глубоко переживает по этому поводу, то, следовательно, это действительно так. Однако, как пишет А.Л. Южанинова, "уже присутствие в исковом заявлении сведений о силе страданий человека является основанием для их проверки на достоверность и точность, поскольку эмоциональная охваченность снижает уровень реалистичности оценки происходящего" *(213).

 Общим положением в психологии является многократно экспериментально подтвержденный тезис о значительном влиянии эмоций на познавательные процессы. Страдающий или опечаленный человек склонен интерпретировать замечания других как циничные. Испуганный же человек склонен видеть лишь пугающий объект (эффект "суженного зрения"), с трудом способен проверить альтернативные варианты. У разгневанного человека появляются лишь "сердитые мысли" *(214). Я. Рейковский полагает, что "сильное душевное волнение, горе, стресс и другие интенсивные отрицательные эмоции ухудшают эффективность понимания и осмысления ситуации, ухудшают регуляцию собственного поведения и вносят дисбаланс в отношения с окружающими. Существуют и другие данные, свидетельствующие о снижении уровня интеллектуальной эффективности в состоянии эмоциональной захваченности. Чем сильнее выражено эмоциональное отношение к объекту, тем искаженнее отражение основных контуров реальности" *(215).

 В психологии считается *(216), что для определения характера и степени тяжести страданий индивида необходимо исследовать факторы:

 1) связанные с особенностями психологической травмы (сила действующего травмирующего фактора; продолжительность действия и временной период, прошедший с момента причинения страдания до рассмотрения дела в суде);

 2) связанные со свойствами личности индивида, которому причинена травма (его психические процессы и состояния до травмы; качества, способствующие тому, что индивиду причинены страдания; качества, определяющие способность индивида пережить страдания (например, эмоциональная устойчивость, психофизиологическая зрелость, развитость психологических защит личности), или его повышенная чувствительность к ним; качества, определяющие уровень притязаний и поведение индивида во время рассмотрения дела);

 3) связанные со свойствами личности правонарушителя, его психическими процессами и состояниями (качества, способствующие причинению моральных страданий, осознанность или неосознанность поступка и его последствий).

 Существует мнение *(217), что для психологической оценки степени тяжести морального вреда в уголовном процессе важно учитывать:

 - вид преступления, повлекшего страдания потерпевшего;

 - характер совершенного преступления (как жизненного события);

 - степень объективной значимости (изменение социальной ситуации, в которой оказался истец);

 - уровень субъективной значимости события (интенсивность переживаний);

 - прогноз влияния данного события на последующий ход жизни пострадавшего;

 - психологические последствия для перестройки его образа "Я" (потеря или смена ведущих мотивов);

 - структуру личности;

 - деформацию картины жизненного пути.

 Наличие перемен по всем перечисленным критериям следует рассматривать как факт наибольшего психотравмирующего воздействия правонарушения на личность истца. Следующей по уровню влияния можно рассматривать ситуацию, в которой присутствует лишь элемент субъективной значимости события (негативные переживания). Наименьшее значение с психологической точки зрения имеют события, обладающие лишь критериями внешнего события, мало затрагивающие сферу переживаний, структуру личности и самосознание потерпевшего. В.Ф. Енгалычев и С.С. Шипшин полагают, что "в действительности только эксперт-психолог может установить наличие либо отсутствие признаков причиненного личности морального вреда" *(218).

 Мы согласны с мнением тех ученых *(219), которые считают, что исследование указанных обстоятельств возможно только при применении специальных психологических познаний. Именно проведение психологической экспертизы позволит достоверно установить степень и характер нравственных и физических страданий потерпевшего.

 Е.Н. Холопова *(220) определяет объект, предмет и компетенцию судебно-психологической экспертизы по факту морального вреда.

 Объекты подразделяются:

 1) на основные: (личность обвиняемого и его действия, связанные с фактом причинения вреда; личность потерпевшего и его состояние после причинения факта вреда);

 2) вспомогательные: (состояние потерпевшего до криминальной ситуации; состояние потерпевшего в период криминальной ситуации; ситуация, в которой оказался потерпевший; протоколы допросов свидетелей о личности потерпевшего и его состояниях; документация, подтверждающая факт наличия вреда).

 Предметом экспертизы являются:

 1) совокупность изменений психической деятельности потерпевшего;

 2) причинная связь между действиями обвиняемого и психическим состоянием потерпевшего;

 3) глубина, интенсивность и сила переживаний потерпевшего.

 В компетенцию экспертизы входит:

 1) определение физических и нравственных страданий потерпевшего;

 2) установление личностных, индивидуально-психологических, особенностей потерпевшего, которые могли оказать значительное влияние на глубину и интенсивность субъективных переживаний от действий и высказываний обвиняемого;

 3) диагностика изменения психического состояния потерпевшего, определения ущерба его ценностям;

 4) установление наличия или отсутствия причинной связи между психическим состоянием потерпевшего и действиями обвиняемого.

 Экспертная практика свидетельствует о заинтересованности судей в привлечении экспертов для разрешения дополнительных вопросов о психологических компонентах вины потерпевшего, о действиях потерпевшего, которые могли спровоцировать причинителя вреда. Сенсационные разработки центра экологии человека при Институте проблем управления Российской академии наук уже сегодня позволяют ученым оценивать внутренний мир человека. Для этого достаточно получить несколько компьютерных изображений одного и того же человека, которые "расскажут" о состоянии его духовных и жизненных сил. При этом информация считывается с лица испытуемого с помощью обычного сканера *(221).

 В совокупности методы психологии позволяют обеспечить всестороннее, полное и объективное исследование предмета экспертизы. Между тем не существует и не может существовать заранее подготовленного универсального набора психодиагностических методик, которые можно было бы применить ко всем подэкспертным лицам, поскольку каждая судебно-психологическая экспертиза - это уникальная процедура психодиагностического исследования, зависящего от множества факторов, в числе которых: профессиональные знания эксперта-психолога в психодиагностике (к примеру, владение различными методами исследования и понимание их направленности); возможность применения методов именно в судебно-психологической экспертизе.

 Отметим, что методы психодиагностики, применяемые в судебно-психологической экспертизе, должны обладать двумя основными характеристиками: валидностью (что тест измеряет и насколько хорошо он это делает *(222)) и надежностью (точность психодиагностического исследования и устойчивость результатов к воздействию посторонних факторов).

 Психодиагностические методики подразделяются на следующие виды *(223):

 1) методы, позволяющие получить данные путем регистрации реального поведения человека: метод наблюдения во время клинико-психологической беседы и проведения экспериментально-психологического исследования; анализ дневниковых записей среднего медицинского персонала о поведении подэкспертных во время проведения стационарной комплексной психолого-психиатрической экспертизы; анализ показаний свидетелей и других материалов уголовного дела, в которых фиксируются особенности поведения подэкспертного лица;

 2) проведение опросов и тестов, направленных на исследование различных сторон личности, психических состояний, структур самосознания, отдельных психических процессов, интеллекта и пр.;

 3) экспериментальное исследование испытуемых посредством методов, используемых в классическом патопсихологическом экспериментальном исследовании познавательных процессов и уровня интеллектуального развития.

 А.Г. Шмелевым разработана более дифференцированная классификация психодиагностических методов *(224):

 1) биографический метод (изучение объективного анамнеза жизни подэкспертного, изучение субъективного анамнеза жизни подэкспертного, а также изучение динамики психической деятельности подэкспертного лица по документам и показаниям в интересующий судебно-следственные органы период времени);

 2) наблюдение подэкспертного во время проведения экспертизы, а также просмотр различных видеоматериалов;

 3) диалоговые методы (беседа);

 4) объективные тесты, позволяющие измерить уровень интеллектуального развития и познавательные процессы;

 5) стандартизированные самоотчеты (тесты, опросники, шкалирование);

 6) проективные техники (проективное предпочтение, рисуночные тесты и пр.);

 7) анализ продуктов спонтанного творчества (в случаях, когда в распоряжении психолога-эксперта есть рисунки подэкспертного);

 8) индивидуально-психологические особенности (темперамент, характер, черты личности и пр.).

 Сегодня среди новых методов, применяемых экспертами на Западе, следует назвать метод, основанный на учете частоты сердцебиения, деятельности потовых желез и мускульного напряжения в момент воспоминаний потерпевшего о травмировавшей психику ситуации. Используется нейрохимический метод, который позволяет получить объективную картину отражения связанных с правонарушением негативных психических процессов в мозговых оболочках потерпевшего. Внедрение этого метода в российскую практику при проведении судебных экспертиз позволило бы устранить существующее различие в основаниях ответственности за причинение психического вреда в зависимости от наличия или отсутствия его связи с телесным повреждением *(225). Но, к сожалению, практика экспертных исследований России пока с этими возможностями не знакома.

 Установление факта причинения морального вреда и влияния индивидуально-психологических особенностей потерпевшего, усугубляющих его нравственные страдания, определяет дальнейший ход экспертизы и постановку дополнительных вопросов. В частности, вопросов, касающихся оценки неблагоприятных изменений в психической деятельности потерпевшего, влияния на систему личностных смыслов и ценностей. Таким образом, осуществляется выход на прогнозирование отдельных последствий, причиненных психотравмой. В развитие данного положения можно говорить о системе психологических мер по восстановлению нарушенных прав потерпевшего как формы компенсации морального вреда. Судебно-психологическая экспертиза может явиться отправной точкой в процессе реабилитации потерпевшего, устанавливая так называемый диагноз постстрессового состояния потерпевшего в экспертном заключении. Одновременно стоило бы говорить о необходимости направления лица в реабилитационный центр для оказания квалифицированной психологической помощи.

 Отметим лишь некоторые проблемы, возникающие в процессе проведения судебно-психологической экспертизы по факту морального вреда, а также при использовании результатов экспертизы в качестве доказательства степени тяжести и характера нравственных или физических страданий, претерпеваемых потерпевшим.

 Проблема первая. К сожалению, теория судебно-психологической экспертизы по факту морального вреда сегодня находится в зачаточном состоянии. Данный вид экспертизы относят к категории новых видов экспертных исследований, несмотря на то что ее основные принципы были разработаны на конференции в Санкт-Петербургском университете еще в 1996 г. *(226). Практические экспертные работы опережают в нашей стране развитие теории и методологии судебно-психологической экспертизы. Недостаток соответствующих инструктивных и методических разработок, обобщений сложившегося опыта проведения экспертных исследований по вопросам причинения морального вреда, безусловно, отражается на качестве экспертных исследований и порождает сомнения в истинности выводов эксперта. Зачастую эксперты при проведении экспертизы ограничиваются только изучением материалов дела и (или) беседой, и, как следствие, выводы, излагаемые в экспертном заключении, недостаточно аргументированы. На практике встречаются случаи, когда в экспертном заключении отсутствует исследовательская часть, не указаны методы исследования, которыми пользовался эксперт, присутствует излишнее наукообразие, используются понятия и термины, не понятные практическому работнику, происходит подмена научного исследования житейскими рассуждениями, форма заключения не соответствует требованиям, предъявляемым законом *(227).

 В настоящее время единой точки зрения на компетенцию судебно-психологической экспертизы по факту морального вреда не существует. А.В. Чумаков, А.Ф. Аубакирова, А.Ф. Цветкова, Р.В. Волгина, Д.И. Семенов *(228), обобщая опыт проведения в различных экспертных учреждениях России психологических экспертиз по факту морального вреда, выделили следующие задачи, стоящие перед экспертами-психологами:

 1) определение индивидуально-психологических особенностей потерпевшего (к примеру, имеются ли у потерпевшего индивидуально-психологические особенности, которые могли бы оказать существенное влияние на интенсивность и глубину субъективных переживаний морального вреда, и если они имеются, то какие?);

 2) определение эмоционального состояния потерпевшего (каково эмоциональное состояние потерпевшего в ситуации, составляющей содержание данного дела?);

 3) установление способности правильно понимать значение нанесенной потерпевшему травмы (при этом учитываются психологические особенности потерпевшего и его психическое состояние: мог ли он правильно понимать значение нанесенной ему физической травмы и пр.);

 4) выделение психологической компоненты вины потерпевшего при причинении ему морального вреда (способность понимать значение своих действий и руководить ими; к примеру, способен ли потерпевший понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимой ситуации и пр.);

 5) выявление неблагоприятных изменений в психической деятельности потерпевшего (в какой мере отразился моральный вред, причиненный потерпевшему неправомерными действиями причинителя вреда, на основных показателях его психического состояния и деятельности?);

 6) установление причинно-следственной связи между неблагоприятными изменениями в физическом и психологическом состоянии потерпевшего и действиями (бездействием) причинителя вреда (существует ли причинно-следственная связь между неблагоприятными психологическими и (или) физиологическими изменениями у потерпевшего и фактом причинения ему вреда?);

 7) определение влияния действий (бездействия) причинителя вреда на систему ценностей потерпевшего (затронута ли иерархия основных жизненных ценностей потерпевшего?);

 8) решение общих вопросов о наличии факта переживания морального вреда (имел ли место факт причинения морального вреда потерпевшему в результате дорожно-транспортного происшествия?);

 9) решение вопросов, касающихся формулы А.М. Эрделевского (каков коэффициент индивидуальных психологических особенностей потерпевшего при определении морального вреда по факту причинения ему травмы неправомерными действиями причинителя вреда, каковы критерии оценки?).

 Проблема вторая. Только 14 лабораторий судебной экспертизы Министерства юстиции РФ практикуют данный вид экспертиз. Такие лаборатории расположены в Ростове-на-Дону, Волгограде, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Тамбове, Владивостоке, Саранске, Курске, Брянске, Краснодаре, Калининграде, Калуге.

 Проблема третья - подготовка квалифицированных профессиональных кадров для судебно-психологической экспертизы. За исключением проведения экспертиз в специализированных экспертных учреждениях, в целом по России судебно-психологические экспертизы в основном проводят преподаватели психологии высших учебных заведений и медицинские психологи, работающие в психиатрических клиниках. Многие из них, приступая к экспертизе, не имеют представлений о сущности экспертного исследования, о необходимых специальных психологических познаниях, о пределах своей профессиональной компетенции, о методах исследования объекта экспертизы, о процессуальных нормах, которых они должны придерживаться, в результате чего проводят экспертное исследование неквалифицированно.

 Так, в городе Иркутске было создано частное предприятие по производству экспертиз "широкого профиля", к примеру, медикопсихолого-лингвистических. Сотрудниками данного предприятия являются люди с медицинским, юридическим, филологическим образованием, в лучшем случае окончившие краткосрочные курсы психологов. Приведем выдержку из так называемого заключения судебно-психологической экспертизы организации. "По характеру сам себя (?!) считает спокойным, общительным. Уровень интеллекта высокий, отмечен высокий уровень конформизма. Для него характерен артистизм, внушаемость, склонность к конверсии и истероидности. Уровни педантичности, тревожности и интроверсии могут косвенно указывать на идущий с детства комплекс недостаточности, который не был эффективно компенсирован. Судя по уровню гипертимости, можно предположить, что этот комплекс был связан с недооценкой личности окружающими либо с каким-то мнимым или реальным физическим недостатком. Повышенная чувствительность к внешним воздействиям, дискомфортно чувствует себя в мужском обществе и предпочитает женское общество..." *(229).

 Не нужно быть психологом, чтобы увидеть абсурдность приведенных рассуждений. Любому здравомыслящему человеку понятно, что это бессмысленный набор не связанных между собой характеристик. С точки зрения психолога, выводы данной экспертизы содержат взаимоисключающие понятия. Мы не приводим здесь выводов экспертов о снохождении, припадках и энурезе потерпевшего, которые последний к тому же отрицает. Непонятно, какое это имеет отношение к поставленным перед экспертами вопросам: какова психологическая характеристика обвиняемых и потерпевшего; какова мотивация их действий; кто является лидером данной группы; имела ли беседа между подэкспертными скрытый подтекст. К величайшему ужасу и стыду нашего времени, частные экспертные учреждения за кратчайшие сроки и немалые денежные суммы создадут вам необходимое "экспертное заключение".

 На сегодняшний день в области судебно-психологической экспертизы сложилась парадоксальная ситуация. В специализированных экспертных учреждениях психологи (которые в основном владеют специальными познаниями) обязаны обучаться практике экспертизы перед получением права самостоятельной подписи экспертных заключений около года, а привлекаемые в качестве экспертов психологи, не являющиеся сотрудниками специализированных экспертных учреждений, могут приступать к экспертной работе незамедлительно, не обладая зачастую ни необходимыми познаниями, ни практическим опытом в этой области.

 Проблема четвертая - неполнота представляемых на экспертизу дел. Это объясняется назначением экспертизы на ранних стадиях следствия, когда еще не собраны необходимые материалы для производства экспертизы, когда дело еще окончательно не сформировано.

 Проблема пятая - неправильный выбор следователем или судьей вида экспертизы. Вследствие этого возникает необходимость или в дополнительной экспертизе, или в повторной, что затягивает следствие и ведет к дополнительным расходам. Решение этой проблемы видится в более тесном взаимодействии экспертных учреждений с правоохранительными органами. Неправильная формулировка и постановка вопросов затрудняет проведение экспертного исследования, порождает необходимость проведения повторных, дополнительных экспертиз.

 Во избежание подобных казусов, думается, необходимо проводить совместные семинары для работников правоохранительных органов и экспертных учреждений. Как отмечает Ф.С. Сафуанов, "для укрепления взаимопонимания необходимо обучение следователей, прокуроров на факультете постдипломного образования ММА им. Сеченова на кафедре социальной и судебной психиатрии, издание методических и научно-практических пособий и рекомендаций для следователей, а также необходимо чаще обсуждать общие экспертные проблемы. Следователям в регионах активнее участвовать в конференциях и совещаниях экспертов-психологов и психиатров, а экспертов активно приглашать на совещания и семинары правоохранительных органов. Необходимо наладить прямой контакт с судебно-психиатрическими экспертными учреждениями и в необходимых случаях не пренебрегать консультациями по вопросам целесообразности назначения экспертизы, выбора ее вида и грамотной формулировки вопросов экспертам" *(230).

 Проблема шестая. Соотношение стоимости услуг по проведению экспертизы, размера компенсационной суммы, о котором потерпевший даже не имеет представления, и возможности ее получения заставляют потерпевшего задуматься о необходимости и финансовой возможности обращения в экспертное учреждение.

 Вышеперечисленные сложности доказывания внутренних негативных изменений в психической сфере человека и сложившаяся судебная практика породили предложения ряда авторов *(231) о законодательном закреплении "презумпции морального вреда". Между тем существует и немало противников *(232), полагающих, что подобное законодательное закрепление противоречит одному из основных принципов уголовного процесса - принципу презумпции невиновности. На наш взгляд, суждения последних нелогичны. Во-первых, при обоснованности исковых требований подсудимый несет обязанность возместить причиненный имущественный вред или компенсировать вред моральный, таким образом, защита от обвинения чаще всего одновременно является и защитой от иска. Во-вторых, ничто не препятствует подсудимому оспаривать размер исковых требований потерпевшего. В-третьих, достаточно часто возникает ситуация, когда подсудимый и гражданский ответчик по делу являются совершенно разными субъектами (например, по делам о преступлениях, связанных с использованием источника повышенной опасности).

 Введение понятия "презумпция морального вреда" и его законодательное закрепление является, по нашему мнению, разумным предложением. Такая презумпция не предполагает компенсации конкретной презюмируемой суммы, а лишь освободит гражданского истца от необходимости доказывания самого факта претерпевания нравственных и физических страданий. Размер компенсации морального вреда, его соразмерность нравственным и физическим страданиям должны будут доказываться потерпевшим предусмотренными законом способами, поскольку компенсационная сумма морального вреда должна быть определена индивидуально и конкретно для каждого потерпевшего. Воспользоваться ли потерпевшему правом получения компенсации за причиненный преступлением вред или нет - это его выбор.

 Государство обеспечивает потерпевшим компенсацию причиненного ущерба (ст. 52 Конституции РФ). По нашему мнению, данное положение следует толковать как наличие у потерпевшего имущественного ущерба и морального вреда по всем категориям преступлений, презюмируемых государством. Поскольку Конституция РФ предполагает наличие морального вреда и по преступлениям небольшой и средней тяжести, то его компенсация потерпевшему в уголовном судопроизводстве должна быть обеспечена. Подобный подход подтверждается и тем, что ст. 75, 76 УК РФ предусматривают освобождение от уголовной ответственности лица, совершившего преступление небольшой и средней тяжести, в случае примирения сторон и деятельного раскаяния, если данное лицо в том числе возместит потерпевшему ущерб и загладит вред. Загладить - значит смягчить *(233). А смягчить можно лишь страдания потерпевшего. С учетом изложенного, на наш взгляд, необходимо исходить из презумпции морального вреда потерпевшему по всем категориям преступлений. Под "презумпцией морального вреда" следует понимать, что любой гражданин, в отношении которого совершено преступление, признается претерпевшим моральный вред, если совершивший данное деяние не докажет обратное.