§ 4. Преступные последствия и ответственность за приготовление и покушение

Выше мы рассмотрели вопросы ответственности за причинение одного или нескольких последствий. Однако уголовная ответственность наступает и тогда, когда лица не причиняют предусмотренного в статье преступного результата.

Такими видами преступных деяний являются приготовление к преступлению и покушение на преступление (ст. 19 УК).

Основания ответственности за причинение общественно опасных последствий очевидны лицо виновно пр'ичиняет ущерб социалистическим общественным отношениям и за это государство карает его мерами уго-ловноправового принуждения. Каковы же основания ответственности лица, которое не причинило вредных последствий?

Проблема оснований уголовной ответственности имеет три стороны. Одна сторона — это вопрос об основаниях уголовной ответственности с точки зрения общей проблемы применения репрессий в социалистическом обществе. С другой стороны, вопрос об основаниях уголовной ответственности ставится в плане законотворчества. Наконец, третья сторона проблемы — основания привлечения к уголовной ответственности данного лица органами суда и прокуратуры.

Почему (какие основания) социалистическое государство применяет к отдельным лицам меры уголовной репрессии? На этот вопрос исчерпывающий ответ дает марксистско-ленинское учение о роли принуждения в социалистическом обществе.

Критерием для отбора преступных действий служат признаки деяния как виновного причинения ущерба социалистическим общественным отношениям, то есть иначе общественная опасность действий лица.

Третья сторона проблемы оснований уголовной ответственности, это вопрос о том, чем руководствуются

156

органы суда и прокуратуры, привлекая данных лиц к уголовной ответственности В теории уголовного права проблема оснований уголовной оиветственности обычно ставится именно в этом плане. Основанием дл>я привлечения каждого данного лица; к уголовной ответственности органами социалистического правосудия является наличие в действиях этого лица ер ив н акав состава преступления

Основания 'включения в уголовный кодекс приготовления и покушения, как уголовнонаказуемых деяний, аналогичны основаниям объявления наказуемыми оконченных преступлений. Приготовления и покушения — общественно опасные деяния.

Общественная опасность приготовления заключается в том, что приготовительными действиями создаются необходимые условия для последующего совершения преступления Без идах преступление либо вообще невозможно, либо исполнение его весьма затруднено. Приготовительные действия содержат в себе реальную возможность последующего причинения преступного ущерба.

Не все приготовительные действия общественно опасны. Общественная опасность приготовления определяется прежде всего объектом посягательства, близостью данных приготовительных действий к непосредственному наполнению состава преступления и значимостью приготовительных действий для причинения преступного результата.

Важным для понимания характера общественной опасности приготовления к преступлению является признак приготовления, как уголовнонаказуемого деяния,— нен а сту п л енчие преступного результата по независящим от лица обстоятельствам. Многочисленные примеры из судебной практики позволяют сделать определенный вывод пока судья или следователь четко не установят, что приготовление имеет место потому, что умышленное преступление лица было прервано по независящим от лица обстоятельствам, они не привлекают лиц к уголовной ответственности за приготовление к преступлению

Этот признак, который ,в теории неосновательно применяется только к оконченному покушению, дает в руки органам правосудия верный критерий определения

157

общественной опасности приготовления. Так, С. и К., находясь в заключении в исправительно-трудовых лагерях, подделали бланки и печати с целью побега. Однако никаких дальнейших действий по реализации свозго плана не предпринимали. Суд первой инстанции осудит их за приготовление к побегу из места заключения. Пленум Верховного Суда СССР не нашел в~ действиях виновных признаков приготовления к побегу именно потому, что «никаких данных в деле.не имеется, что побег не был ими осуществлен по причинам, от них независящим»1 (раврядка наша.— Н. К-)-

Четкое установление признака ненаступления преступного результата по не зависящим от лица обстоятельствам одновременно доказывает, что субъект прекратил преступную деятельность не по добровольному отказу. Соответственно презумпции невиновности, действующей в советском праве, шока суд не докажет, что преступление не было прервано по не зависящим от лица обстоятельствам, лицо признается невиновным, то есть добровольно отказавшимся от преступления2.

Объективная общественная опасность приготовительных действий находит отражение в сознании субъекта, который сознает как характер выполняемых им общественно опасных приготовительных действий, так и то, что с их помощью он достигнет желаемого преступного результата.

Общественная опасность покушения выражается в том, что действиями исполнения субъект начинает непосредственное причинение преступного ущерба. Действия покушения содержат не только реальную возможность причинения преступного ущерба, как считают отдельные теоретики3, но и прямую необходимость игричи-

1                    «Сборник постановлений Пленума   и определений   коллегий Верховного Суда Союза ССР 1943 т.», М., 1948, стр. 19

2                    Нельзя признать последовательной точку зрения И. С. Тиш-кевича, который, с одной стороны, правильно считьет обязательным признаком приготовления и покушения недоведение преступления до конца по не зависящим от виновного обстоятельствам, а с другой — допускает осуждение   лица, когда   суд и   не доказал, что преступление не   было   прервано в силу   добровольного   отказа (см. И. С. Т и ш к е в и ч, К вопросу о составе неоконченного преступления, «Советское государство и право» 1956 г. № 5, стр. 121).

3                   См    «Советское   уголовное   право,   часть   общая»,   1952, стр, 275, Т. В. Церетели, Причинная связь в уголовном праве, Тбилиси, 1957, стр 333—336.

158

нения ущерба1. Бели не было бы 'препятствующих обстоятельств, преступный результат обязательно наступил бы. Таковы, например, выстрел с последующим промахом, попытка кражи из пустого кармана и т. д.

Покушение имеется лишь в тех случаях, когда твердо установлено, что преступная деятельность была пре-Р'вана, и преступный результат не наступил лишь по не зависящим от лица обстоятельствам2. Таким образом, и приготовление, и покушение являются общественно опасными и виновными деяниями. Поэтому с полным основанием законодатель объявил их преступными и наказуемыми.

Какие же основания у суда и органов следствия для привлечения к уголовной ответственноетм даиного лица за приготовление и покушение? Известно, что таким основанием для осуждения лица за оконченное преступление является наличие в его действиях всех признаков состава преступления. В покушении же отсутствует преступный, результат, а в приготовительных действиях — преступный результат и действие исполнения. Основания ответственности за оконченное и неоконченное преступление как будто несовместимы.

Н. Д. Дурманов провозглашает принцип множественности составов преступлений и, соответственно, множественности оснований уголовной ответственности. Помимо состава оконченного преступления, Н. Д. Дурманов признает отдельно состав преступления, состав покушения, состав пособничества, состав подстрекательства, состав укрывательства и даже состав общественно опасных деяний, наказуемых ло аналогии3.

С подобными положениями нельзя согласиться. Теория и практика советского уголовного права всегда признавали составом преступления—совокупность признаков, характеризующих данное общественно опасное деяние как преступление. Существуют составы  кражи,

Ш:

1                     Исключение составляют   действия   исполнения, осложненные фактической ошибкой (так называемое негодное покушение).

2                     Поэтому нельзя согласиться с проф. А. А. Герцензоном, который признает в качестве вида покушения «добровольно оставленное покушение». (А. А   Г е р ц е н з о н,   Уголовное   право, 1948, стр. 354).

3                     Ом. Н Д. Дурманов, Стадии   совершения   преступления по советскому уголовному праву, М., 1955, стр. 29—30

159

убийства, подлога, халатности и т. д, Признаки состава того или иного преступления с учетом принципов и положений, зафиксированных в общей части уголовного кодекса, сформулированы законодателем и отражены в статьях особенной части уголовного кодекса и законах об отдельных преступлениях (например, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества»).

Приготовление, покушение и деятельность соучастников опасны не сами по себе, а как части выполнения соответствующих конкретных составов преступлений: кражи, убийства, подлога и т. д. Не случайно «Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных реапублик» объединяют покушение и приготовление в родовое понятие «неоконченного преступлениям. Если приготовление и покушение отб*рвать от конкрет-иых составов, стадиями 'исполнения которых они являются, и превратить в самостоятельные составы,' ответственность за них потеряет <под собой всякую реальную основу. Лицо наказывается не за абстрактные составы приготовления и покушения, а за приготовление к хищению, за покушение на убийство и т. д.

Основанием ответственности за приготовление и покушение также как основанием ответственности за оконченное преступление является наличие в действиях лица признаков состава преступлений.

Объект посягательства в приготовлении и покушении должен быть доказан так же четко, как и в оконченном преступлении. Без доказательства наличия объекта посягательства нет ни приготовления,   ни покуше-

ния

1 Мы не согласны с точкой зрения А. Н. Трайнина, изложенной на стр. 297 его монографии (Общее учение о составе преступления, М., 1957), что в негодном покушении (покушение на негодный объект) отсутствует дополнительно к последствиям также объект. И в покушении, осложненном фактической ошибкой лица относительно объекта и предмета преступления, объект не перестает существовать от того, что в конкретном случае субъект ошибается о его существовании. Там, где нет объекта, нет преступного посягательства. Аналогичную ошибку допускает Н. Д Дурманов, когда пишет: «При совершении приготовительных действий конкретный объект и предмет посягательства в ряде случаев могут быть не определены. Во всяком случае многие   юридически суще-

160

Поэтому все рассуждения сторонников наказуемости приготовления в особо указанных в законе случаях о неопределенности приготовлений, о том, что никогда неизвестно, куплена ли веревка для хозяйственных целей или для убийства!1, бьют мимо цел». Где не установлен объект" посягательства, там нет и приготовления.

Субъект и субъективная сто'рона в приготовлении и покушении те же, что и в оконченном преступлении. Эти положения не нуждаются в особом доказательстве. Следует только подчеркнуть, что 'приготовление и покушение возможны лишь в преступлениях с прямым умыслом.

Объективная сторона, в покушении полностью, совладает с оконченным преступлением, за исключением преступного результата. В приготовлении, как указывалось, отсутствует и действие исполнения. Но это отнюдь не означает, что фактически отсутствующие элементы состава вообще не 'находятся в сфере судебного разбирательства. Суд устанавливает .преступный результат и в покушении, и в приготовлении, причем с точностью до 'соответствующих единиц изменения ущерба _ (рубля, метра и пр.). Но доказывает их суд не как фактически наступившие, а как долженствующие наступить, если |бы не помешали не зависящие от лица обстоятельства.

Б., работая браковщицей жаккардового цеха, с це-^ лью последующего хищения скрьща от учета 38 жаккардовых покрывал на сумму 3952 руб. Похитить государственное .имущество ей не удалось по не зависящим от нее обстоятельствам. Виновная была осуждена за приготовление к хищению. - Суд четко установил тот" -ущерб, который должен был наступить в результате хищения, но не последовал по не зависящим от виновной обстоятельствам. Без установления этого ущерба суд не мог бы правильно квалифицировать деяние, так как было бы неизвестно, приготовление к мелкому, простому или крупному хищению совершила виновная2.

> ственные моменты могут быть еще не охвачены умыслом». (Ста-■£• Дни совершения преступления по советскому уголовному празу, " №., 1955, стр. 68}.

1                      См., например, Чельцов, Некоторые опорные вопросы уче-4ния о преступлении,  «Социалистическая законность» 194-7 г. № 4,

р. 9.

2                  Архив Московского городского суда, 1955 г., дело № У-4156.

 Н. Ф. Кузнецова

161

Таким образом, ненаступление преступного результата по не зависящим от лица обстоятельствам не может устранить уголовной ответственности лица.

Точнбе установление ущерба, который должен наступить, если бы умышленная преступная деятельность не была прервана, важно и для индивидуализации наказания за приготовление и покушение.

Готовясь к совершению преступления, либо покушаясь на преступление, субъект иногда причиняет какой-то преступный ущерб либо объекту посягательства, либо другому объекту. Например, готовясь 'к хищению, субъект уничтожает чужое имущество (ломает двери, разбирает стену и т. д.) или, покушаясь на убийство, субъект ранит жертву. Встает вопрос о квалификации подобного причинения ущерба.

Здесь возможны два варианта: а) причиненный ущерб никак не отражается при квалификации приготовления или покушения и б) совершенное лицом следует рассматривать как совокупность приготовления (покушения) и соответствующего оконченного преступления.

На стадии приготовления субъект может причинить ущерб лишь другому объекту, но не объекту посягательства, от которого приготовление отделено стадией исполнения. Так, готовясь к убийству, субъект может приобрести пистолет или яд. Налицо будет идеальная совокупность приготовления к убийству (ст. ст. 19 и 136 УК) и преступления против общественной безопасности (ст. 182-или 179 УК). Словом, там, где приготовительные действия посягают одновременно и на другой объект, образуя, таким образом, оконченное преступление, виновный отвечает за два преступных деяния (за приготовление и за оконченное преступление) по правилам идеальной совокупности.

Особо следует остановиться на подлоге документов.

Анализируя понятие подлога, мы должны иметь в виду, что для социалистического правопорядка опасен не самый подлог, то есть не самая фальсификация доку-

162

ментов, а га с in о л ыз о в аи и е подложных до кументов в тех или иных, обычно, незаконных интересах субъекта. Именно использованием подложных документов лицо посягает на объект подлога — установленную в GGCP систему письменного удостоверения фактов, имеющих юридическое значение1. Самый подлог документов (фальсификация документов) выступает при этом, «эк приготовление к подобному виду преступлений против порядка управления2.

Корыстная подделка, предусмотренная ст. 170 УК, по существу всегда является либо приготовлением к мошенническому посягательству на личную или социалистическую собственность3, либо приготовлением к хищению. Самое понятие «корыстный подлог» говорит о том, что субъект подделывает документ, а затем использует его для обманного получения имущественных благ. Поэтому в практике квалификация по ст. 170 УК встречается весьма редко и только в тех случаях, когда получение имущественных благ в результате использования подложного документа не является хищением или мошенничеством.

Помимо .того, что подлог4 выступает в качестве окон--ченного преступления против порядка управления (ст. 72 УК) и должностного преступления (ст. 120 УК), он является самым распространенным способом посягательства иа различные объекты. С помощью подлога совершаются контрреволюционные преступления, хищения, хозяйственные, должностные, воинские, налоговые и другие преступления вплЬть до нарушения паспортного режима. Эту специфику подлога всегда   необходимо

1                       См. Т. Л. Сергеева, Борьба с подлогами документов по советскому уголовному праву, М., 1949, стр. 123; Б. С. Никифоров,  Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собственность, М., 1952, стр. 94—96.

2                     Проф  В. Д. Меньшагин справедливо   отмечал, что   подлог документов, предусмотренный в ст. 72 УК, «... является, по существу, лишь приготовительным действием к посягательству на деятельность   государственного   аппарата»    (В. Д. Меньшагин, Преступления против порядка управления, М., 1946, стр. 11).

3                    На это указывал А. А. Пионтковский еще в учебнике «Советское уголовное право», М., 1928, ч. 2, стр. 148.     *■

4                    Здесь понятие подлога употребляется в широком смысле слова, то есть имеется в виду как сама   фальсификация   документа, так и использование подложного документа.

П*                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                163

учитывать при анализе дел, связанных с подлогом  документов.

Смешение подлога — оконченного преступления — с подлогом — приготовлением к различным преступлениям— одна из частых ошибок в судебной практике. Наиболее серьезной из ошибок этого рода являются случаи квалификации хищения социалистической собственности по статьям о подлогах документов (ст. ст. 72, 120 и 170 .УК)1. Не менее опасна ошибка обратного порядка, когда подделка документов квалифицируется как хищение2 Нередки еще случаи смешения подделки, как преступления против порядка управления (ст. 72 УК) и должностного преступления (ст. 120 УК) с злоупотреблением в частью, мошенничеством3, налоговыми и другими преступлениями4

В известной степени ошибки в квалификации подлога документов проистекают из непоследовательной позиции Пленума Верховного Суда СССР и теоретиков-криминалистов в вопросе о том, нужна или не нужна совокупность статей о подлоге документов, когда хищение осуществляется путем использования подложных документов. Неоднократно менял свою точку зрения в этом вопрюсе Верховный Суд СССР. До руководящего постановления от 6 мая 1952 г. Верховный Суд СССР ориентировал суды на то, чтобы оассматривать подлог . с целью хищения как способ изъятия социалистической собственности и потому как всякий иной способ хищения он не должен отражаться в квалификации хищения^

В руководящем постановлении от 6 мая 1952 г Пленум уже предлагает квалифицировать хищение путем подделки по совокупности ст. 120 УК,  и   соответовую-

1                       См , например, «Судебная практика Верховного Суда СССР»

1949                        г № 2, стр 2—3, № 3, стр  10, № G, стр 23, № 8, стр  13, № 11, стр 7, «Судебная практка  Верховного Суда СССР» 1954 г № 6, стр 12—13 и др                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               ,

2                    См   «С\ 1ебная практика Верховного Суда СССР» 1954 г № 1, стр 5—7, «Судебная   практика   Верховного   Суда   СССР»

1950                    г №. 4, стр 10—11

3                   См например, дето И , «Судебная практика Верховного ^да СССР» 1950 г № 4, стр 9—10

4                     См   «Судебная практика   Верховного   Суда СССР» 1952 г. № 1, стр 8—9

5                   См   «Судебная   практика   Верховного Суда СССР» 1949 г № 5, стр 15.

щей статье Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Однако и после постановления от 6 мая 1952 г. сам же Верховный Суд СССР в одних случаях квалифицирует хищение путем подлога по совокупности, а в других без ссылки на ст 120 УК1-

Четко сформулировано это положение в определении Верховного Суда СССР от 1 февраля 1948 г. по делу С. В определении сказано, что « .вина С. в присвоении им > денег доказана, однако линейный суд неосновательно квалифицировал действия С , кроме ст 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г, также и по ст. 108 УК УССР (ст. 120 УК —Я. К.). Подделка штрафных квитанций явилась способом присвоения С. денег, и в данном конкретном случае действия С. охватываются ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», поэтому обвинение С. по ст. 108 УК УССР подлежит исключению из приговора».

Наконец, руководящее постановление Пленума от 28 мая 1954 г. отменяет все положения постановления от 6 мая 1952 г., не требуя теперь при хищении посредством подлога совокупности статей о подлоге и хищении.

Такую же непоследовательность в рассматриваемом .вопросе высказали и криминалисты-теоретики В монографиях и учебниках, которые выходили в свет до руководящего постановления Пленума от 6 мая 1952 г., доказывается, что подлог в хищении — только способ, подобный злоупотреблению властью, мошенничеству и др. Поэтому он не требует дополнительной квалификации по ст. 72 или 120 УК2 В работах, изданных после постановления от 6 мая 1952 г, авюры безоговорочно присоединяются к точке зрения Пленума Верховного Суда СССР и доказывают необходимость совокупности хище-

1                      См  например, «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1952 г. № 10, стр 8, «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1963 г № 2, стр 8—9

2                    См   «Советское   уготовное   право, часть   особенная», 1951, стр. 156—157, М М Исаев, Указы Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г, М, 1948, стр. 9, Т Л Сергеева, Борьба с подлогами документов по советскому уголовному праву, М, 1949, стр   132—134.

105

ния и подлога1. Наконец, авторы Курса советского уголовного права' в соответствии с руководящим постановлением Пленума от 28 мая 1954 г. рассматривают подделку как способ хищения2.

Сторонники совокупности подлога с преступлениями, которые совершаются посредством использования подложных документов, аргументируют свою точку зрения следующим образом: если то или иное преступное деяние, являясь приготовлением ik преступлению или способом совершения другого преступления, содержит состав самостоятельного ■ преступления, тогда налицо совокупность приготовления и этого оконченного преступления3. Однако именно потому, что использование подложных документов является способом хищения, 'подобно иным способам хищения — злоупотреблению властью, мошенничеству, обвешиванию и др.— оно не может рассматриваться как самостоятельное преступление и должно быть квалифицировано не только по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», но и по ст. 72 или 120 УК-

Если же использование подложных документов — способ хищения, то самый подлог в узком смысле слова (фальсификация документов) является не чем иным, как приготовлением к хищению, совершаемому посредством использования документов. Таким образом, использование подложных документов выступает в качестве способа другого, прямо указанного в Уголовном кодексе пре-

1                       См. Б. С. Никифоров, Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собственность по советскому уголовному   праву, М., 1952, стр. 97—99; Б. А. Кури-н о в, Уголовная  ответственность за хищение   государственного и общественного имущества, М., 1Э54, стр. 70; Т. Л. Сергеева, Уголовноправовая  охрана социалистической собственности в СССР, М., 1954, стр. 52; Б С. Утевский, 3. А. Вышинская, Практика применения законодательства по борьбе с хищениями социалистического имущества, М., 1954, стр. 52—53.

2                     См. А. А. П и о н т к о в с к и й, В. Д. М е " ь ш а г и н,   Курс советского уголовного права, 1955, т. 1, стр. 406—407.

3                     См. А. Н. Трайнин, Общее учение   о   составе преступления, М., 1957, стр. 183; Н. Д. Дурманов,  Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву, М., 1955, стр. 81— 82; см. также В. Н. К у д р я ш е в, Способ совершения   преступления и его уголовноправовие значение, «Советское государство   и право» 1957 г. № 8, стр. 67.

166

ступления, при этом подлог теряет черты преступления против порядка управления и должностного преступления. Это положение нашло четкое отражение в Уголовных кодексах УССР и БССР, где прямо говорится, что карается лишь использование заведомо подложных документов, «не сопряженное с другими преступными деяниями» (ч. 3, ст. 68 УК УССР, ст. 105 УК БССР).

Нельзя признать последовательной и точку зрения Пленума Верховного Суда СССР в руководящем постановлении от б мая 1952 г. Пленум высказал в качестве основного положения принцип, что действия квалифицируются по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», независимо от форм и способов хищения, и не требовал в силу этого дополнительной квалификации по ст. ст. 109, 128, 169 и другим статьям Уголовного кодекса. Злоупотребление властью, мошенничество рассматривались лишь как способ хищения. Вместе с тем Пленум требовал совокупности этого Указа и ст. 120 УК, когда хищение осуществлялось посредством одного из видов злоупотребления властью — должностным подлогом.

Аналогичное положение и с не должностной подделкой. Подделка документов (ст. 72 УК), если она используется для получения имущественных благ, является видом мошеннического посягательства на собственность. Пленум, правильно рассматривая мошенничество как способ хищения, отказал в признании этих качеств одному из видов мошеннического посягательства на социалистическую собственность— обману путем использования подложных документов.

Другой аргумент, который приводит Б. С. Никифоров, тот, что совокупность по статьям о подлогах и хищениях позволит при добровольном отказе от хищения наказывать лицо только за подлог1 в действительности также обращается против указанных авторов. В самом деле, за что должно отвечать лицо, которое подделало документ с целью хищения, но (затем, не использовав его, добровольно отказалось от хищения. Статья 72 УК

1 См. Б. С. Никифоров, Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собственность по советскому уголовному праву, М., 1952, стр. 97.

167

требует, чтобы субъект, подделывая документ, преследовал цель незаконного получения прав или освобождения от обязанностей. Верховный Суд СССР по делу С. указал, что для состава ст. 72 УК требуется, чтобы подделка состояла в таком изменении документа, которое влечет для владельца или использователя какое-либо изменение в его правовом''положении в смысле тех прав, которые ему (принадлежат и тех повинностей, к которым он может быть привлечен.

Если субъект добровольно отказывается от хищения, значит его подделка становится бесцельной, беспредметной, теряет свою общественную опасность. Криминалисты не учли специфики подделки опасна не сама по себе фальсификация бумаг, а факг использования подложных документов с определенной целью. Подделка же в этом случае выступает в роли приготовления к использованию подложных документов. Поэтому было бы глубоко ошибочным привлекать лицо за подделку, когда оно добровольно отказывается от использования подложных документов.

Все сказанное о подлоге с целью хищения полностью распространяется и на подлоги с целью совершения любого другого преступления — злоупотребления властью, дезертирства, уклонения от службы в армии, мошенничества, налоговых преступлений и др.

Таким образом, подлог не может образовывать идеальной совокупности с приготовлением к преступлению, когда использование подложных документов является лишь "способом совершения этого преступления.

Практическая реализация положения о том, что всякий подлог документов всегда требует квалификации по ст. 72 УК, особенно отрицательно сказывается на судьбе лиц, привлекаемых к ответственности за сравнительно менее опасные преступления. Так, например, лицо, похищающее из магазина продукты на 25 руб. путем подлога кассового чека, должно быть осуждено по ч. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1955 г. «Об уголовной ответственности за мелкое хищение государственного и общественного имущества» и ч. 1 ст. 72 УК на срок до трех лет лишения свободы. Лицо же, которое похищает государственное имущество на 300 руб , без подлога, будет осуждено на срок до одного года исправительно-трудовых работ или до   тре.х

168

 месяцев лишения свободы. Между тем второе преступление более общественно опасно, чем первое Смысл л содержание подделки кассового чека состояли в хищении государственных средств на сумму в 25 руб. Никакого иного ущерба социалистическим общественным отношениям лицо не причиняло. Поэтому оно должно было отвечать только за хищение социалистической собственности на сумму в 25 руб. и» наказываться исправительно-трудовыми работами.

 Лицо, совершающее самовольную отлучку в мирное  время, направляется в дисциплинарный батальон на  срок от трех месяцев до двух лет. Если же это лицо подделало увольнительное удостоверение, то, по мнению указанных криминалистов, оно должно отвечать по совокупности ст ст 19310а и 72 УК и осуждаться к лишению свободы на срок до трех лет. В действительности опасность подделки состояла не в том, что она причинила ущерб порядку управления, а в том, что посредством ее  произошло нарушение воинской дисциплины Именно за это виновный и должен привлекаться к ответственности.

 Лицо, подделавшее документы, которые требуются  для прописки, должно отвечать согласно критикуемой  точке зрения по ст ст 192а и 72-УК и накавыватьея ли- шением свободы на срок до трех лет. Тогда как санкция  ст. 192а УК предусматривает лишь исправительно-трудовые работы на срок до шести месяцев.

 Следовательно, требование совокупности подлога  практически ведет к усилению репрессии, что принципи- ально неверно и [противоречит учению о составе престу- пления.

 Иное дело, когда использование подложных документов не является способом совершения другого пре- ступления, а находится с ним в реальной совокупности. Например, как это было в деле П., когда субъект сначала совершил преступление, а затем только для сокры- тия факта уже совершенного преступления подделал документы. Причем совокупность здесь допускается лишь  в случаях, если будет твердо установлено, что подлог документов до начала совершения преступления не входил в преступные замыслы субъекта1.

1 См Т Л  Сергеева, Борьба с подлогами   документов по советскому уголовному праву, М, 1949, стр   137

169

При покушении субъект иногда причиняет какой-то преступный ущерб Например, при покушении на убийство возможно ранение жертвы, при покушении на поджог может быть причинен небольшой вред имуществу, а при покушении на хищение — изъята часть имущества.

Как мы видели, при приготовлении субъект также может причинить ущерб объекту. Но это всегда другой объект, а не объект посягательства. При покушении же субъект нередко начинает причинять ущерб именно объекту посягательства. Поэтому при покушении не встает волрос об идеалыной совокупности покушения и другого оконченного преступления, разумеется, если эта совокупность не имела места уже на стадии приготовления Здесь спорным оказывается вопрос, совершил ли субъект покушение на преступление либо оконченное посягательство на тот же самый объект1

Выше приводилось дело В. и К-, которые начали похищать из вагона имущество, но едва успели похитить пять пачек папирос, как были задержаны.

Органы предварительного расследования предъявили им обвинение по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Суд первой инстанции в подготовительном заседании прекратил дело по примечанию к ст. 6 УК за малозначительностью Верховный Суд СССР признал доводы суда неубедительными, так как малозначительный размер похищенного сам по себе не может служить основанием ни к смягчению наказания, ни тем более к прекращению дела, если посторонние не зависящие от обвиняемого обстоятельства воспрепятствовали осуществлению его намерения совершить хищение в более крупных размерах2

Решение коллегии является правильным Причинеь-ный при покушении на преступление небольшой ущерб объекту в данном случае не имеет значения элемента состава В противном слутае неизбежно было бы проти-

1                     Топько при покушении на убийство субъект причиняет ущерб другому непосредственному объекту — здоровью человека

2                    См   «Сучебная практика Верховного Суда СССР»  1949 г. № 9, сгр 20—21

170

I

воречие покушение на преступление без какого-либо ущерба объекту признавали бы покушением, а такое же покушение, но еще более опасное, так как объект уже терпит некоторый ущерб, признавали бы преступлением малозначительным Правильно указал Пленум Верховного Суда СССР в руководящем постановлении от 18 июня 1957 г.

«iB тех случаях, когда материалами дела доказано, что умысел виновного был направлен на хищение в значительных размерах и не был осуществлен по не зависящим от виновного обстоятельствам, преступление следует квалифицировать как покушение на хищение, предусмотренное Указом от 4 июня 1947 г»1.

Так же не имеет значения элемента состава — последствия умышленного уничтожения имущества — не значительный ущерб объекту лри попытке причинения существенного вреда (например, сгорела- небольшая часть крыши при попытке уничтожить весь дом) Разумеется, однако, что это не снимает с лица обязанности возместить причиненный материальный ущерб в порядке гражданского иска или по указанию суда в приговоре (п. «н» ст. 20 УК).

При покушении на убийство весьма нередко жертве причиняется телесное повреждение. Разграничение покушения на убийство и телесного повреждения должно проводиться не по фактически причиненному ущербу, а по содержанию умысла субъекта Квалификация указанных случаев покушения на убийство осложняется еще и тем, что нередко у субъекта имеется так называемый «неконкретизированный» умысел. Субъект, как это часто имеет место в драке, одинаково согласен на причинение и смерти, и тяжкого, и легкого телесных повреждении.

Для определения действительного содержания умысла, как и в вышеприведенных случаях разграничения умышленного убийства и тяжкого телесного повреждения со смертельным исходом, имеет значение орудие, способ совершения преступления, мотивы, количество и направление ударов и т д Так, Р в драке убил одного человека и тяжело ранил других лиц. Встал вопрос о квалификации причиненных тяжких телесных повреждений' по ч 1 ст 142, или ст 19 и п «а» ст 136 УК

1 «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1957 г  № 4, стр 21

171

Суд пришел к выводу, что в действиях Р. имеется покушение на убийств^: «...Р. наносил удары в особо опасные органы для жизни, как-то: в живот, в сердце и неоднократно. Это свидетельствует о том, что Р. умел умысел на убийство»1.

При использовании огнестрельного оружия важно установить, с какого расстояния производились выстрелы и положение жертвы2.

Важен также учет обстановки совершения преступления. Так, по делу Г. Верховный Суд СССР в опреде-' лении от 29 декабря 1954 г. указал, что в результате неправильной оценки обстановки и направленности умысла суд неосновательно квалифицировал * причинение легких телесных повреждений как покушение на убийство3.

Иногда при покушении на преступление субъект прп-чиняет ущерб ие объекту посягательства, а другому объекту. Здесь могут быть два случая: либо совокупность преступлений, образовавшаяся на стадии приготовления и не потерявшая, естественно, своего значения на стадии покушения, либо только покушение. В последнем случае фактическое причинение "ущерба другому объекту является лишь необходимым способом совершения покушения и потому не меняет квалификации деяния как покушения.

Так, К- «а станции Мариуполь с целью хищения железных брусьев, из которых были сделаны решетки в вагоне-леднике, сломал несколько решеток. Виновный был задержан на месте преступления. Суд первой инстанции осудил К. по ч. 1 ст. 75 УК УССР (ст. 79 УК РСФСР) за умышленное повреждение государственного имущества. Верховный Суд СССР с такой квалификацией не согласился, ибо повреждение государственного имущества с целью присвоения частей поврежденного имущества должно квалифицироваться не как повреждение, а как хищение имущества. «Квалифицируя действия К. по ч 1 ст. 75 УК УССР, линейный суд тем самым неправильно сосредоточил   внимание   только на таком

1                      Архив Московского городского суда-- 1963 г, дело № 2-32-56

2                    См ,   например,   дело   Л,  «Социалистическая   законность», 1952 г. № 11, стр 90.

3                    См   «Судебная практика  Верховного Суда СССР» 1955 г ■№ 3, стр 12.

172

действии К., которое является способом совершения преступления»1.

Поскольку в данном случае субъект пытался похитить брусья, являющиеся государственной собственностью, то он и должен отвечать за покушение на хищение государственного имущества. Способ хищения будет учтен при определении меры наказания2.