§ 2. Компенсация морального вреда при диффамации

 Компенсация психического вреда, причиненного диффамацией, т.е. распространением сведений, умаляющих честь и достоинство потерпевшего, имеет некоторые особенности, которые целесообразно проанализировать.

 Английское право подразделяет действия по распространению таких сведений на два основных вида - libеl (квалифицированная клевета, пасквиль) и slander (простая клевета). Под квалифицированной клеветой понимают клевету в письменной форме, а также в иной форме, которая придает распространению сведений постоянный характер, в то время как простая клевета - это клевета в устной или иной форме, придающей распространенным сведениям временный (преходящий) характер.

 Квалифицированной клеветой может быть признано, в частности, определенное расположение материальных объектов.

 Например, помещение изображения лица, в отношении которого обвинение в убийстве не было доказано, рядом с изображениями лиц, признанных судом виновными в убийстве  (14).

 В качестве другого примера квалифицированной клеветы можно привести иск княгини Юсуповой к киностудии в связи с показом кинофильма, в котором содержались намеки на то, что истица была изнасилована Распутиным. Суд обосновал свой вывод о признании распространенных сведений квалифицированной клеветой тем, что утверждение об изнасиловании женщины может заставить ее чувствовать неловкость и избегать общества, даже если она морально невиновна  (15).

 Квалифицированная клевета является самостоятельным основанием иска и может содержать состав уголовного преступления, в то время как простая клевета может оказаться уголовно наказуемой только в случае, если она сопряжена с оскорблением и не образует самостоятельного основания иска, за исключением следующих случаев:

 а) если имеется утверждение о совершении потерпевшим преступления, за которое он мог бы быть подвергнут наказанию в виде лишения свободы; предполагается, что в этом случае создается угроза резкого отторжения потерпевшего обществом;

 б) если имеется утверждение о наличии у потерпевшего тяжелого или "позорного" заразного заболевания (проказа, венерические болезни, чума и т.п.);

 в) если имеется утверждение о прелюбодеянии женщины или о нецеломудренности девушки;

 г) если утверждение умаляет деловую, профессиональную или коммерческую репутацию потерпевшего.

 В 1952 г. в Англии был принят Закон о диффамации, направленный на усиление защиты неимущественных прав личности и имеющий целью поддержание баланса между правом личности на хорошую репутацию и свободой слова в обществе. Человек может предъявить иск, вытекающий из распространения порочащих сведений, только в течение своей жизни. По наследству это право не переходит.

 Удовлетворение иска возможно, если потерпевший докажет, что:

 а) сведения были порочащими;

 б) сведения относились к потерпевшему;

 в) сведения были распространены.

 Признание сведений порочащими возможно во многих ситуациях.

 Так, в одном деле  (16) истец утверждал, что ответчик унизил его, послав телеграмму следующего содержания: "Эдит снова приступила к работе у нас. Пришлите, пожалуйста, ее вещи и деньги, которые Вы ей должны, а также ее заработную плату..." По утверждению истца, содержащиеся в телеграмме сведения опорочили его, поскольку в них содержалось, без всяких оснований, утверждение о том, что он, во-первых, одалживал деньги у прислуги и, во-вторых, не заплатил ей за работу. При разрешении дела суд применил тест: "Опорочили ли бы эти слова истца в глазах здравомыслящих членов общества?" - и ответил на этот вопрос отрицательно, сочтя, что эти сведения не носят порочащего характера. Это обычный тест, применяемый английскими судами при решении дел о диффамации.

 О подходе судов к понятию "здравомыслящий член общества" наглядно свидетельствует и другое дело  (17), в котором истец утверждал, что комитет клуба, где он состоял членом, опорочил его достоинство тем, что разрешил поместить на доске объявлений заметку, содержание которой, по мнению истца, порочило его репутацию. В заметке сообщалось, что истец донес в полицию о незаконном проведении в клубе азартных игр. Суд не счел эти сведения порочащими, мотивировав это тем, что не могут быть признаны здравомыслящими такие члены общества, которые считают позором исполнение человеком своего гражданского долга по пресечению преступной деятельности.

 Иными были выводы суда в случае, когда потерпевший, известный игрок в гольф, предъявил иск из диффамации в связи с тем, что ответчик без ведома и согласия истца использовал в рекламе изображение истца, играющего в гольф с плиткой шоколада в кармане. По мнению истца, это подрывало его репутацию игрока-любителя, поскольку содержание рекламы позволяло предположить, что он согласился участвовать в рекламе шоколада за вознаграждение. Суд согласился с доводами истца  (18).

 Английское законодательство и судебная практика отграничивают диффамацию от простого оскорбления, которое может унизить достоинство человека, но не причинить вред его репутации. Так, суд счел обращенные к истцу слова ответчика "мерзавец, подлец, негодяй, вор" сочетанием диффамации и оскорбления. "Мерзавец" и т.д. - это оскорбления, которые приобрели порочащий смысл в сочетании с порочащим словом "вор"  (19).

 В некоторых случаях вывод о том, являются ли сведения клеветой или оскорблением, зависит от сопутствующих обстоятельств. Так, в деле, где истец был назван бродягой, это слово, которому в обычной ситуации мог бы быть присущ только порочащий характер, с учетом обстоятельств дела было признано оскорблением.

 При решении вопроса о порочащем характере сведений во внимание принимается естественное и обычное значение употребляемых слов. Но и кажущееся невинным высказывание может быть признано порочащим, если оно содержит так называемый порочащий намек - innuendo. Истец может доказать, что высказывание носит порочащий характер в свете сопутствующих фактов и обстоятельств, известных лицам, которые узнают или могут узнать о таком высказывании.

 Бремя доказывания порочащего характера внешне невинного высказывания лежит на истце, обязанном доказать, что высказывание носит именно тот порочащий смысл, который истец ему приписывает. Порочащий намек может вообще содержаться не в словах, а в сопутствующих публикации обстоятельствах.

 Так, истица предъявила иск к газете в связи с опубликованием в разделе объявлений о помолвках фотографии, на которой был изображен муж истицы вместе с некой девушкой  (20). Ответчики ссылались на то, что они получили фотографию в обычном порядке ведения дел и были уверены в достоверности публикуемых сведений. Истица, проживающая отдельно от своего мужа, утверждала, что распространенные таким образом сведения порочили ее репутацию и порочащий намек заключался в том, что она якобы не состоит в браке со своим мужем. Присяжные сочли, что заголовок к фотографии мог произвести негативное впечатление о моральных качествах истицы в глазах здравомыслящих людей, и дело было решено в пользу истицы.

 По правилам английского судопроизводства при рассмотрении дела судом присяжных в компетенцию судьи входит решение вопросов права. Применительно к искам из диффамации судья решает вопрос о том, могло ли высказывание в принципе иметь порочащий характер. Если судья приходит к отрицательному выводу, он прекращает дело, в противном случае он передает дело на рассмотрение присяжных, которые должны решить уже вопрос факта: имело ли высказывание в конкретном деле порочащий характер.

 Однако в подобных делах истцу нет необходимости доказывать, что кто-то из получивших соответствующие сведения и осведомленных о сопутствующих обстоятельствах в действительности воспринял их как позорящие. Понятие "факт диффамации" относится к порочащему значению высказывания, а не к тому эффекту, который они в действительности произведут в отношении репутации потерпевшего; иными словами, не имеет правового значения, доверяют ли распространенным сведениям те, кому они сообщены. Если потерпевший основывает свой иск на обычном значении использованных слов, но эти слова имеют несколько обычных значений либо приобретают отличное от обычного или словарного значение, потерпевший обязан показать все нюансы возможных значений использованных при распространении сведений слов.

 Необходимым основанием ответственности за диффамацию является относимость порочащих сведений к потерпевшему. Если в сообщении было названо имя потерпевшего, то не нужно доказывать наличие у причинителя вреда намерения распространить сведения именно о потерпевшем.

 Известен случай из судебной практики  (21), когда издатели газеты опубликовали фельетон о прохождении праздника в Дьеппе. В фельетоне был в неприглядном свете выставлен некий Артемус Джонс, церковный сторож из Пекхама. Этот персонаж был вымышлен авторами фельетона. Однако Артемус Джонс существовал в действительности, только он был не церковным сторожем, а адвокатом, притом никогда не жившим в Пекхаме и не присутствовавшим на празднике в Дьеппе. Артемус Джонс предъявил иск в связи с клеветой, и его друзья под присягой показали, что они действительно поверили в то, что в фельетоне был описан истец. Истец выиграл дело, причем отсутствие у ответчиков намерения умалить его репутацию было признано не имеющим правового значения для наступления ответственности. Как выразился судья, "не важно, в кого целились, важно, в кого попали".

 Этот принцип получил дальнейшее развитие и применение: если ошибочное сообщение действительно относится к реальному лицу, но в пределах разумного воспринимается как относящееся к другому реальному лицу, то отсутствие небрежности со стороны распространителя сведений значимо только для присяжных и только для составления мнения о том, действительно ли здравомыслящий человек мог воспринять эти сведения как относящиеся к истцу.

 Подобный подход был применен в деле по иску Гарольда Ньюстеда в связи с сообщением в газете о том, что "Гарольд Ньюстед, 30-летний мужчина из Камбервелла, осужден за двоеженство"  (22).

 Сведения могут быть признаны порочащими истца и в случае, если в публикации не указано его имя. Более того, такое признание возможно и в случае, если в самой публикации не содержится никаких признаков, позволяющих не осведомленному об особых обстоятельствах дела читателю связать распространенные сведения с личностью истца.

 Так, истец предъявил иск в связи с сообщением в газете о девушке, якобы похищенной шайкой сутенеров. В это время девушка жила в квартире истца, и он представил шесть свидетелей, которые утверждали, что поверили в относимость газетного сообщения к истцу  (23). Палата лордов постановила, что имеются достаточные основания для передачи дела на рассмотрение присяжных.

 Для установления факта относимости сведений к потерпевшему применяется следующий подход: сведения считаются относящимися к лицу, если присяжные сочтут, что некий усредненный здравомыслящий читатель, осведомленный об особых обстоятельствах дела, счел бы эти сведения относящимися к истцу. В упомянутом деле таким особым обстоятельством был факт проживания у истца девушки, оказавшейся объектом публикации. Судебная практика исходит из того, что читатель не столь критично и вдумчиво отнесется к сенсационной публикации в популярной газете, сколь адвокат к исследуемым доказательствам по делу. При этом для наступления ответственности несущественно, поверило ли в действительности лицо, прочитавшее сообщение, в истинность его содержания.

 В вопросе о том, может ли лицо предъявить иск в связи с распространением сведений относительно группы лиц, организации или определенной категории лиц, суды руководствуются таким правилом: обычно в случаях, если сообщение относится к группе лиц, никакое лицо не вправе заявить, что это сообщение сделано о нем; истец обязан доказать, что данное сообщение указывает лично на него, но это, как правило, сделать невозможно, за исключением случаев, когда круг относящихся к этой категории лиц настолько узок, что порочащие сведения относятся к каждому из таких лиц.

 Под распространением сведений английское право понимает их сообщение по крайней мере одному лицу, не считая потерпевшего.

 В деле, где к ответчику был предъявлен иск о диффамации в связи с тем, что он отправил истцу по почте письмо в незапечатанном конверте, которое оказалось прочитано не в меру любопытным дворецким истца, суд счел, что в данном случае не было распространения сведений, за которые ответчик должен нести ответственность, поскольку в обязанности дворецкого не входило распечатывание конверта и чтение письма; возможно, со стороны истца было неразумно не запечатать конверт, но тем не менее действия дворецкого не были прямым последствием посылки письма, т.е. отсутствовала необходимая причинная связь между действиями ответчика и наступившими последствиями.

 Решение суда было бы иным, если бы ответчик мог разумно предвидеть, что кто-либо другой, кроме истца, вскроет конверт, как это было в другом деле  (24), когда ответчик послал истице письмо, в котором обвинял ее в магазинных кражах, используя оскорбительные нецензурные выражения. Это письмо ответчик запечатал в коричневый конверт, адресовал его истице и бросил в почтовый ящик. Муж истицы вскрыл конверт, полагая, что там содержалась предвыборная агитация. Истица выиграла дело, и апелляционный суд не смог отменить решение суда, поскольку оно было основано на установлении факта присяжными, а апелляционный суд не вправе опровергать или подвергать сомнению установленные ими факты.

 Не признается распространением порочащих сведений о лице сообщение таких сведений одним из супругов другому; в то же время сообщение сведений третьим лицом одному из супругов о другом супруге признается распространением сведений. Каждое повторение порочащих сведений рассматривается как их новое распространение и создает самостоятельное основание для иска. Более того, когда клеветническое сообщение содержится в телевизионной программе или газетной статье, это рассматривается как отдельное сообщение сведений каждому из лиц, которые видели программу или читали статью, хотя на практике достаточно ссылки на объем тиража или диапазон вещания.

 Английское законодательство и судебная практика разграничивают основания ответственности распространителя тиража и производителя печатной продукции. Обычно распространитель тиража не несет ответственности за распространение порочащих сведений, если докажет, что он не знал и не должен был знать о клеветническом характере опубликованных сведений и что ни сама публикация, ни обстоятельства ее распространения не давали оснований предположить наличие клеветы.

 Например, были признаны ответственными за распространение сведений собственники библиотеки, которые не предприняли никаких мер, чтобы убедиться, не содержат ли распространяемые ими книги клеветнические измышления, и не откликнулись на просьбу издательства вернуть экземпляры одной из книг  (25).

 В ином положении оказываются лица, непосредственно участвовавшие в создании печатной продукции: собственник, редакция и издательство, средства массовой информации несут ответственность независимо от своей вины в распространении порочащих сведений.

 Воспроизведение порочащих сведений обычно не влечет ответственности их первичного распространителя, поскольку наступивший в результате воспроизведения результат признается слишком отдаленным с позиций возможности его предвидения первичным распространителем.

 Так, в одном деле истец утверждал, что размер взыскиваемой с ответчика компенсации психического вреда должен быть увеличен в связи с тем, что он пригласил обозревателей прессы на просмотр фильма, содержащего клеветнические сведения, после чего эти сведения были воспроизведены в прессе. Апелляционный суд постановил, что повторное сообщение сведений являлось разновидностью нового распространения и вряд ли ответчик мог предвидеть, что сведения будут воспроизведены в прессе. Оставляя решение суда первой инстанции в силе, суд принял во внимание, что факт приглашения обозревателей присяжные сочли не установленным  (26).

 Если потерпевший дает согласие на распространение сведений, которые на первый взгляд не вызывают сомнения в их истинности, распространитель сведений не несет ответственности, в том числе и в случае, если оказывается, что какие-либо лица могли истолковать эти сведения в более неблагоприятном для истца смысле, чем это могло следовать из обычного значения использованных в сообщении выражений. Предполагается, что потерпевший должен был обдумать возможность наступления таких последствий, прежде чем давать согласие на распространение сведений.

 Как было отмечено выше, ответственность за диффамацию обычно наступает независимо от вины распространителя сведений - это принцип общего права Англии.

 Однако с принятием в 1952 г. Закона о диффамации (Defamation Act 1952) подход к основаниям ответственности за диффамацию был несколько смягчен  (27). В ст.4 этого закона введено понятие "невиновная диффамация". Ответственность за невиновную диффамацию не наступает, если причинитель вреда делает потерпевшему предложение об опровержении распространенных сведений. Диффамация признается невиновной при одновременном наличии следующих условий:

 а) отсутствие у причинителя вреда намерения распространить порочащие потерпевшего сведения и неосведомленность об обстоятельствах, в связи с которыми распространенные сведения могут быть восприняты как относящиеся к истцу;

 б) неосведомленность распространителя сведений об обстоятельствах, в связи с которыми относительно невинные сведения могут быть истолкованы в порочащем потерпевшего смысле;

 в) соблюдение причинителем вреда мер разумной предосторожности при распространении сведений.

 Предложение об опровержении невиновной диффамации должно быть сделано надлежащим образом, т.е. причинитель вреда должен предложить приемлемую для потерпевшего форму опровержения с извинениями, причем сделать такое предложение он должен без необоснованной задержки. Если потерпевший принимает предложение, производство по делу о диффамации прекращается.

 В настоящее время английскими правоведами обсуждается вопрос о внесении изменений в ст.4 Закона о диффамации. Это связано с тем, что обычно издатель может доказать отсутствие злого умысла у автора публикации. Поэтому предлагается установить правило, согласно которому для устранения ответственности издателя в этой части достаточно получения им от автора письменного подтверждения отсутствия у него злого умысла.

 Причинитель вреда освобождается от ответственности за распространение порочащих сведений, если докажет их истинность, в то время как потерпевший не обязан доказывать противоположное. Следует заметить, что избрание причинителем вреда такого способа защиты сопряжено с опасностью подвергнуться взысканию большего размера компенсации, если ему не удастся доказать соответствие распространенных сведений действительности. Ответственность за распространение правдивых сведений не наступает, независимо от того, верил ли сам распространитель сведений в их соответствие действительности и желал ли причинить потерпевшему страдания таким распространением. Сведения признаются соответствующими действительности, если ответчик докажет их истинность в основном. Небольшие неточности при этом не имеют значения. Вопрос о том, является ли неточность небольшой, решается присяжными как вопрос факта.

 В некоторых случаях порочащее сообщение может содержать несколько утверждений. В ст.5 Закона о диффамации установлено, что недоказанность соответствия действительности одного из нескольких взаимосвязанных утверждений сама по себе не влечет ответственности за диффамацию, если в сочетании с другими это утверждение не наносит существенного ущерба репутации истца.

 Проблемы, возникающие в связи с применением ст.5 Закона о диффамации, можно проиллюстрировать на примере следующего дела  (28).

 Ответчики сняли об истце фильм, в котором содержалось несколько в равной степени порочащих честь и достоинство истца утверждений. В качестве основания иска истец указал лишь два утверждения, истинность которых ответчики не смогли доказать, хотя были в состоянии доказать соответствие действительности остальных утверждений. Поскольку истец предъявил иск в связи с определенными утверждениями, попытка ответчиков воспользоваться ст.5 закона путем доказывания не увенчалась успехом, так как суд счел, что утверждения не взаимосвязаны и что учет истинности остальных утверждений являлся бы выходом за пределы действия ст.5 Закона о диффамации. В такой ситуации ответчики могли лишь требовать уменьшения размера компенсации, ссылаясь в целом на плохую репутацию истца.

 Но в случаях, когда утверждения взаимосвязаны и имеют единую направленность ("общее жало"), ст.5 Закона о диффамации применяется.

 Так, в другом деле  (29) истец требовал компенсации в связи с одной порочащей статьей и частями двух других статей. В этом случае суд постановил, что истец доказал истинность сведений в целом, доказав соответствие действительности тех утверждений, которые истец не указывал в качестве основания иска. В настоящее время предлагается внести поправки в ст.5 Закона о диффамации, заключающиеся в снятии требования о взаимосвязанности утверждений применительно к одному сообщению. При этом ответчик сможет ссылаться на все сообщение для доказывания соответствия действительности его отдельной части.

 Иные подходы к порочащим сообщениям предусматривает английское право в случае, если содержанием сообщения является выражение мнения (в противоположность утверждению о факте). Не влечет ответственности за диффамацию добросовестный комментарий по вопросу общественной значимости (fair comment on a matter of public interest). Ответчик обязан в этом случае доказать, что в сообщении он выражал свое мнение, но не утверждал о наличии порочащего факта.

 Отграничение мнения от утверждения о факте не всегда представляет собой легкую задачу.

 Так, четыре актера предъявили иск к известному импрессарио в связи с опубликованием им в газете письма, в котором утверждалось, что одновременное расторжение этими актерами контракта (все истцы участвовали в представляемой в Лондоне пьесе) являлось сговором, направленным на срыв представления пьесы. Суд, приняв во внимание все обстоятельства дела, счел, что сообщение содержало утверждение о факте, а не изложение мнения, и удовлетворил иск  (30). В то же время в другом деле, где в связи с данным истцом объявлением о том, что он "специалист по лечению глухоты, болезней уха, носа и горла", ответчик назвал истца "знатоком засоренных отверстий", суд палаты лордов счел, что это могло быть выражением мнения  (31).

 Комментарий признается добросовестным в случае, если ответчик, сообщая его, считал свое мнение верным и не имел намерения причинить вред. Устанавливая отношение ответчика к выраженному им мнению, английские суды руководствуются критерием способности разумного человека быть искренне убежденным в правильности такого мнения  (32). Бремя доказывания неискренности и злого умысла ответчика возлагается на истца. Поэтому, например, газета, опубликовавшая письмо, не утрачивает права ссылаться на добросовестность комментария, даже если она не может доказать отсутствие неискренности автора письма. Необходимо отметить, что искренность мнения не тождественна его сдержанности, и наоборот. Определяя правовые последствия такого сообщения, суд не должен подменять мнение в том виде, как оно было выражено, своей формулировкой, поскольку последствия неискренности мнения или его излишней резкости могут различаться.

 Необходимым условием освобождения от ответственности за комментарий является его общественная значимость. Понятие "общественная значимость" применительно к выражению мнения английские суды толкуют весьма широко: во всех случаях, когда вопрос может затронуть людей в целом так, что у них может появиться законный интерес или озабоченность в связи с происходящим или могущим произойти с ними или с другими людьми, - это вопрос общественной значимости. Такое определение обусловливает несложность доказывания общественной значимости добросовестного комментария в большинстве случаев.

 Согласно ст.6 Закона о диффамации, если клеветническое сообщение (простое и квалифицированное) содержит утверждения о фактах и одновременно выражение мнения, то несоответствие действительности некоторых из утверждений о фактах не влечет наступления ответственности за добросовестное мнение, если это мнение высказано в связи с теми утверждениями о фактах, которые признаны соответствующими действительности.

 Вместе с тем малейшая неточность в фактах разрушает предположение о добросовестности комментария. Как отмечалось выше, мнение не всегда легко отграничить от утверждения о факте. Поэтому английские адвокаты в обращенных к суду возражениях по иску используют такую формулировку: "...насколько в сообщении содержатся утверждения о фактах, эти утверждения соответствуют действительности; насколько в сообщении содержится выражение мнения, это добросовестный комментарий по вопросу общественной значимости"  (33). Это "свернутое" возражение рассматривается как направленное на достижение правовых последствий, связанных с добросовестным комментарием. Соответствие утверждений о фактах действительности в этом случае служит промежуточным доказательством при доказывании добросовестности комментария.

 Законодательство Англии содержит определение сообщений, пользующихся иммунитетом от предъявления исков из диффамации. К числу сообщений, пользующихся абсолютным иммунитетом, т.е. сообщений, в связи с которыми иск не может быть предъявлен, относятся  (34):

 1. Сообщения, сделанные в любой из обеих палат парламента.

 2. Отчеты о заседаниях парламента, опубликованные по распоряжению любой из палат, а также вторичная публикация этих отчетов в полном объеме.

 3. Сообщения, связанные с судопроизводством, к числу которых относятся высказывания, сделанные судьями, адвокатами, свидетелями или сторонами в ходе судебных заседаний или со ссылкой на такие заседания.

 4. Сообщение одного государственного должностного лица другому, сделанное в ходе исполнения служебных обязанностей; при этом под сообщением государственного должностного лица понимается:

 а) доклад военнослужащего своему начальнику;

 б) переговоры или переписка между министром и любым должностным лицом;

 в) доклад Верховного комиссара (представителя одной из стран Британского Содружества в другой стране этого Содружества) премьер-министру.

 5. Любые сведения, лично сообщенные одним из супругов другому.

 6. Беспристрастные и точные газетные, радио- и телесообщения о судебных процессах на территории Великобритании. Эти сообщения пользуются иммунитетом в том случае, если они сделаны во время судебного процесса и сообщение не содержит богохульства и непристойностей.

 Ограниченный иммунитет (т.е. иммунитет, возникающий при соблюдении определенных условий) в отношении распространенных сведений предоставляется при одновременном наличии следующих условий:

 а) у одной из сторон существует юридическая, нравственная или общественная обязанность сделать сообщение;

 б) у другой стороны есть соответствующий интерес в получении такого сообщения.

 Проиллюстрируем этот принцип на примере следующего судебного дела  (35). Истец и ответчик были работниками одной фирмы. Третий работник написал письмо ответчику, содержащее порочащие сведения о нравственных устоях и поведении истца. Ответчик показал это письмо директору фирмы и жене истца. Суд постановил, что сообщение, сделанное директору фирмы, пользуется привилегией, поскольку здесь имели место взаимные обязанность по передаче сообщения и интерес в его получении; сообщение же жене истца, напротив, не пользуется привилегией, поскольку, хотя ее интерес в получении сообщения несомненен, ответчик не был обязан показывать ей письмо.

 При соблюдении вышеуказанных условий ограниченным иммунитетом пользуются, в частности, следующие сообщения  (36):

 1. Сообщения о парламентских заседаниях, судебных процессах, работе государственных комиссий. Эти сообщения пользуются ограниченным иммунитетом в отличие от сообщений, сделанных в ходе таких заседаний и процессов и пользующихся, как было показано выше, абсолютным иммунитетом. При этом к судебным процессам в целях предоставления ограниченного иммунитета не относятся закрытые судебные слушания, внутренние трибуналы (дисциплинарные суды для различных категорий работников), а также процессы по делам, предметом рассмотрения которых является богохульство или непристойное поведение.

 2. Информация, передаваемая в ходе общения между адвокатом и его клиентом. Основанием предоставления иммунитета в данном случае являются интересы правосудия. Иммунитетом такие сообщения пользуются только в том случае, если адвокат выступает в своем профессиональном качестве, а сами сообщения сделаны в процессе взаимодействия адвоката и клиента по поводу поручения клиента, исполняемого адвокатом на момент сообщения. Этот иммунитет в некоторых судебных процессах рассматривался как абсолютный.

 3. Сообщения в защиту себя и своего имущества. Например, в деле  (37), где изготовители пива в ответ на адресованную им жалобу владельца паба о плохом качестве пива во всеуслышание объяснили это тем, что владелец паба разбавляет его водой, суд признал такое сообщение пользующимся иммунитетом.

 Ограниченный иммунитет не предоставляется, если сообщение было сделано со злым умыслом. "Злой умысел" применительно к предоставлению иммунитета означает неверие в собственное утверждение или же использование привилегии для ненадлежащих целей. Простая неосторожность или искреннее, хотя и основанное на предубежденности заблуждение не подпадают под понятие злого умысла.

 В качестве способов защиты чести, достоинства и деловой репутации применяются судебный запрет на распространение сведений и компенсация психического вреда. Судебный запрет применяется в случае, если порочащие сведения еще не распространены, но существует непосредственная угроза, что они будут опубликованы.

 Компенсация психического вреда по искам из диффамации может быть:

 а) номинальной;

 б) "презрительной";

 в) штрафной.

 Номинальная (или символическая) компенсация присуждается в случае, когда ответчик признается ответственным за распространение порочащих сведений, но истец, по мнению суда, претерпел весьма незначительные страдания.

 "Презрительная" компенсация (компенсация, выражающая порицание истца) присуждается в случае, когда истец формально выигрывает дело, опираясь на соответствующие нормы права, но само предъявление иска суд считает нарушением нравственных принципов. Презрительная компенсация, например, была присуждена в упомянутом выше деле, где истец оспаривал соответствие действительности двух из нескольких порочащих утверждений и закон не позволял ответчику ссылаться на истинность всех остальных утверждений.

 Штрафная компенсация взыскивается во всех остальных случаях. Если ответчиком является печатное издание, то при определении размера компенсации принимается во внимание, что он не должен позволить ответчику получить имущественную выгоду в результате возросшего в связи с распространением порочащих сведений читательского интереса к газете.

 Английские правоведы обращают внимание  (38) на то, что размер штрафной компенсации, определяемый по искам из диффамации присяжными, оказывается зачастую неразумно высоким, особенно по сравнению с исками о возмещении психического вреда, причиненного повреждением здоровья (аналогичное явление, как будет показано ниже, наблюдается в российской судебной практике).

 До недавнего времени суд апелляционной инстанции не имел права пересматривать размер компенсации, за исключением случаев, когда судья давал присяжным неправильное напутствие. Ситуация изменилась лишь в 1990 г. в связи с введением в Закон о судах и правовых услугах ст.8, согласно которой апелляционный суд вправе изменить размер компенсации, если сочтет установленный судом первой инстанции размер чрезмерным или неадекватным.

 Так, при рассмотрении в апелляционной инстанции дела, где истице, жене преступника, совершившего серию убийств, в связи с опубликованием в газете сообщения о продаже истицей своих мемуаров была присуждена компенсация в размере 600 тыс. фунтов, суд снизил размер компенсации, сочтя его чрезмерным  (39).

 Новым в подходе английских судов при рассмотрении исков из диффамации является применение ст.8 Закона о судах и правовых услугах в сочетании со ст.10 Европейской конвенции по правам человека. Этот подход был применен в 1993 г. при рассмотрении апелляционной инстанцией дела, в котором истцу была присуждена компенсация психического вреда в размере 250 тыс. фунтов. Ответчик (газета) утверждал, что такой размер компенсации ограничивает его право на свободу слова. Суд апелляционной инстанции указал, что "чрезмерность" компенсации следует рассматривать в свете ст.10 конвенции, которая разрешает налагать на свободу слова только такие ограничения, которые "необходимы", а размер компенсации должен быть адекватен перенесенным страданиям. В результате размер компенсации был снижен до 110 тыс. фунтов  (40).

 Законодательство о диффамации является объектом интенсивных правоведческих дискуссий. В последнее время был предложен ряд изменений к Закону о диффамации, среди которых нужно выделить следующие  (41):

 а) устранить различия между простой и квалифицированной клеветой, поскольку технические достижения сделали их бесцельными;

 б) ввести определение диффамации как сообщения третьему лицу таких сведений, наиболее вероятным последствием сообщения которых с учетом всех обстоятельств явится снижение общей оценки лица в глазах здравомыслящихлюдей;

 в) ввести правило, по которому присяжные должны определять не конкретный размер компенсации психического вреда, а лишь уровень этого размера - значительный, средний, номинальный или "презрительный";

 г) под злым умыслом применительно к иммунитету от исков из диффамации следует понимать ненадлежащее использование ответчиком преимуществ, предоставляемых иммунитетом;

 д) предъявление исков из диффамации должно допускаться и после смерти потерпевшего;

 е) обязать стороны с абсолютной определенностью указывать то значение, которое они придают использованным в сообщении словам и выражениям.