Глава 2. Особенности компенсации морального вреда в США

 Общность правовых систем Англии и США обусловливает сходство и в правовом регулировании отношений, возникающих в связи с причинением психического вреда. Основания ответственности за причинение психического вреда в США в основном такие же, как в английском праве. Однако, поскольку каждый штат США имеет собственную правовую систему, подход к компенсации психического вреда может различаться в зависимости от права конкретного штата, и в некоторых случаях довольно существенно.

 Тем не менее общими для всех штатов при определении наличия оснований ответственности за причинение психического вреда являются следующие критерии:

 - субъективная сторона правонарушения, причем основное различие в правовых последствиях определяется наличием или отсутствием умысла у причинителя вреда;

 - являлся ли психический вред результатом обоснованного и своевременного страха или переживаний потерпевшего по поводу себя или другого лица;

 - было ли соединено причинение психического вреда с причинением телесного повреждения потерпевшему или физическим воздействием на него;

 - вызвало ли причинение психического вреда диагностируемое телесное или психическое расстройство.

 Если психический вред причинен по неосторожности и сопряжен с телесным повреждением, он подлежит компенсации. Если же противоправное неосторожное поведение причиняет потерпевшему только психический вред, этот вред, как правило, компенсации не подлежит (хотя в силу казуистичности рассматриваемой правовой системы из этого общего правила имеется весьма обширный перечень исключений).

 Отмеченное общее правило установлено судебной практикой по ряду причин:

 - необходимость ограничить возможность предъявления мошеннических исков, что обусловлено легкостью симуляции претерпевания психического вреда;

 - затруднительность доказывания факта претерпевания психического вреда и опровержения утверждений о наличии такого факта, а также трудность оценки размера компенсации;

 - отсутствие предвидения возможности причинения психического вреда;

 - нежелание подвергать неосторожного ответчика потенциальной опасности несения ответственности за пределами его вины.

 Поэтому суды считают оправданным возложение ответственности на неосторожного причинителя психического вреда в тех случаях, когда на потерпевшего было оказано физическое воздействие или когда эмоциональное беспокойство проявилось через физическое расстройство (сердечный приступ, повышение кровяного давления, экзема, выкидыш, потеря сна, веса или аппетита и т.п.).

 В случаях, когда требование о компенсации за эмоциональное беспокойство предъявляет очевидец, наблюдавший причинение вреда третьему лицу, суды обычно присуждают компенсацию при наличии одного из следующих условий:

 а) очевидец сам находился в "зоне опасности";

 б) очевидец находился в особых отношениях с непосредственным потерпевшим (например, как родственник или член его семьи);

 в) причинитель вреда имел договорную обязанность по отношению к очевидцу и непосредственному потерпевшему (это условие применимо при наличии специального субъекта ответственности, например организации, являющейся общественным перевозчиком).

 Анализ судебной практики США позволяет выявить явную тенденцию к расширению числа исключений из вышеуказанного общего правила с тем, чтобы не избежал ответственности правонарушитель, действовавший умышленно или с грубой неосторожностью и причинивший серьезную психическую травму потерпевшему (при отсутствии неосторожности со стороны потерпевшего)  (51).

 С этой целью суды расширяют понятие физического воздействия на потерпевшего, включая сюда воздействие на следующие объекты, не входящие в его телесную сферу: одежду потерпевшего; предмет в его руке; машину, в которой он сидел; дом, в котором он спал. Под физическим воздействием понимают также воздействие пыли, дыма, взрыва газа, электрического разряда. Любое телесное повреждение или физическое воздействие может оказаться достаточным основанием для возникновения права на денежную компенсацию за эмоциональное беспокойство.

 Тем же целям служит расширение понятия травмы от увечья и раны до шока или невроза, вызванного телесным повреждением. Иногда к физическому воздействию на организм суды приравнивают потребление содержащей загрязнения пищи, присуждая компенсацию за причиненный в связи с этим психический вред  (52).

 В некоторых случаях, когда по поводу компенсации за психический вред обращается очевидец причинения телесных повреждений третьему лицу, суды не требуют доказывания ни физического воздействия на очевидца, ни нахождения его в "зоне опасности", ограничиваясь лишь критерием способности и обязанности предвидения, при соблюдении разумной предусмотрительности, возможности причинения психического вреда очевидцу происшествия  (53). Психический вред признается предвидимым и подлежащим компенсации, когда очевидец находился вблизи от места происшествия, непосредственно наблюдал несчастный случай, находясь в близких отношениях с непосредственным потерпевшим, и имеет органические проявления последствий перенесенного нервного потрясения.

 В отдельных штатах требование физических проявлений психического вреда не предъявляется к непосредственному потерпевшему (а иногда - и к очевидцу происшествия). Если потерпевший претерпевает психический вред ввиду своей особой впечатлительности, компенсация обычно допускается лишь при наличии умысла или грубой неосторожности в действиях правонарушителя. Суды уделяют внимание осведомленности нарушителя о наличии таких особенностей, за исключением случая, когда психический вред сопряжен с причинением физического вреда - здесь суды применяют презумпцию осведомленности правонарушителя об особенностях потерпевшего (правонарушитель воспринимает потерпевшего таким, каков он есть).

 В целом американское право предусматривает достаточно много препятствий для истца, пытающегося взыскать с ответчика компенсацию психического вреда, причиненного по простой неосторожности.

 Иная ситуация складывается в отношении компенсации психического вреда, причиненного умышленно или вследствие грубой неосторожности. Зачастую в случаях, когда нарушено абсолютное право, потерпевший помимо защиты такого права может требовать компенсации за эмоциональное беспокойство, вызванное правонарушением (например, заведомо незаконным наложением ареста на имущество, нарушением владения, клеветой или другим умышленным правонарушением). В этих случаях истец встречает гораздо меньше препятствий на пути взыскания компенсации за эмоциональное беспокойство. Покажем это на примерах отдельных видов правонарушений:

 - нарушение неприкосновенности частной жизни - компенсация присуждается даже в том случае, если единственным последствием правонарушения было эмоциональное беспокойство;

 - клевета - в случаях, когда опубликованные сведения оскорбительны сами по себе, компенсация может быть присуждена, даже если единственным последствием правонарушения явились нравственные страдания;

 - присвоение имущества и нарушение владения - здесь возможна компенсация за нервный шок или психическое расстройство в связи с нарушением вещного права;

 - нападение - в этом случае для компенсации психического вреда не требуется доказывания физического контакта (нанесения побоев);

 - дискриминация и незаконные действия государственных служащих - для компенсации психического вреда достаточно доказанности факта дискриминации по мотивам пола, возраста, расы, семейного положения либо незаконных действий полиции или иных государственных служащих;

 - оскорбительное поведение (преднамеренное нарушение эмоционального равновесия) - в большинстве штатов нервное потрясение, вызванное оскорбительным поведением, может служить самостоятельным и единственным основанием для взыскания компенсации. Ответственность может наступить даже при отсутствии намерения причинить вред, если само поведение было осознанным и выражающим пренебрежение к потерпевшему либо грубо неосторожным при высокой вероятности причинения таким поведением нравственных страданий. Для наступления ответственности необходимо, чтобы оскорбительное поведение явно выходило за допустимые пределы, причем оскорбительность должна усугубляться наличием особых отношений между причинителем вреда и потерпевшим в связи, например, с инвалидностью потерпевшего, его неравным по отношению к оскорбителю положением или зависимым от него состоянием (арендодатель и арендатор, должник и кредитор, работодатель и работник).

 Очевидец часто может получить компенсацию за умышленное причинение эмоционального беспокойства третьему лицу. При этом применяются те же правила, что и при неосторожном причинении психического вреда.

 Так, во многих штатах родитель ребенка, подвергшегося изнасилованию или растлению, может получить компенсацию за причиненные переживания только в случае, если он был очевидцем изнасилования или растления. Компенсация возможна и в случае, если родитель не являлся очевидцем подобных незаконных действий в отношении ребенка, но оказался свидетелем переживаний и страданий ребенка через короткий промежуток времени после полового посягательства.

 При наличии договорных отношений между сторонами психический вред, причиненный ненадлежащим выполнением договорных обязательств, не подлежит компенсации, если причинение вреда не было преднамеренным либо отсутствовали обстоятельства, указывающие на то, что нравственные страдания могут быть естественным и вероятным последствием ненадлежащего исполнения договора. Компенсация допускается в случаях, когда договор направлен на оказание личных услуг либо когда условия договорного обязательства прямо связаны с личным благополучием одной из сторон и нарушение такого договора естественно порождает нравственные страдания.

 К ряду случаев не применяются ограничения во взыскании компенсации, вытекающие из состава оснований ответственности за неосторожное причинение вреда. Это касается ненадлежащего обращения с трупами сотрудниками похоронных бюро, ошибочных извещений о смерти, неправильного соединения при осуществлении телефонной и телеграфной связи, задержек доставки пассажиров транспортными организациями.

 Вот пример судебного решения, связанного с рассматриваемым вопросом  (54). В пользу истицы с ответчика-хирурга было взыскано 13 500 долл. за ненадлежащее выполнение косметической операции по поводу исправления формы носа истицы. Истица утверждала, что она как пациент заключила договор с ответчиком - хирургом и ответчик обязался выполнить пластическую операцию ее носа, с тем чтобы улучшить наружность и повысить привлекательность истицы; что он выполнил операцию, но не смог достичь обещанного результата; что, напротив, в результате операции ее нос был обезображен и она перенесла нравственные и физические страдания, усугубляющиеся тем, что обезображение не может быть исправлено дальнейшим хирургическим вмешательством.

 Спор сводился к вопросу о допустимости компенсации за психический вред, причиненный ненадлежащим исполнением договорных обязательств, и был принципиально решен в пользу допустимости такой компенсации для отдельных видов связанных с личностью клиента договоров, к числу которых, безусловно, относится и договор типа "врач - пациент". Твердое обещание врача добиться положительного исхода операции суд расценил как доказательство заключения договора.

 В другом случае  (55) истица, замужняя женщина, предъявила иск к врачу за неисполнение им обязательства произвести кесарево сечение, утверждая, что, если бы эта операция была выполнена, ее ребенок остался бы жив. Решением суда в пользу истицы была взыскана компенсация за перенесенные нравственные страдания в размере 5 тыс. долл. Следует заметить, что иски, связанные с требованием компенсации за неудачное лечение, весьма распространены в США, что повышает степень осторожности врачей при выборе метода лечения, оптимального способа проведения операции и т.п.

 В американской юридической литературе для иллюстрации отграничения видов договоров, в которых допускается компенсация психического вреда, приводятся следующие примеры  (56):

 "1. А. заключил с Б. договор на постройку дома. При заключении договора А. знал о плохом состоянии здоровья Б. и о том, что надлежащее выполнение работы исключительно важно для него. Из-за задержки выполнения работы и отступлений от спецификации Б. перенес нервное расстройство. Если Б. предъявит к А. иск о возмещении ущерба, причиненного ненадлежащим исполнением договора, эмоциональное беспокойство не будет подлежать компенсации.

 2. А., владелец отеля, неправомерно выдворяет постояльца Б. из отеля, нарушая условия договора. При этом А. использует ругательства и обвиняет Б. в аморальности, но не совершает оскорбления или насилия. Если Б. предъявит к А. иск из нарушения договора, эмоциональное беспокойство, которое претерпел Б., будет подлежать компенсации".

 Значительное место в судебной практике США занимают иски о компенсации вреда (в основном психического), причиненного детям незаконным сексуальным воздействием. В этих случаях отдельную проблему составляют основания ответственности третьих лиц, не принявших необходимых мер к недопущению причинения вреда или косвенно способствовавших его наступлению.

 Так, три несовершеннолетние девушки, подвергшиеся попытке растления, предъявили иск к самому преступнику и его жене  (57). Суд, рассматривавший дело, поддержал возражение жены преступника против иска, и девушки подали апелляционную жалобу. В жалобе указывалось, что ответчица пригласила девушек поиграть в ее бассейне во время ее отсутствия, в то время как ее муж находился дома, хотя и знала, что ее муж в прошлом совращал женщин и несовершеннолетних девушек. Обращалось также внимание суда на то, что ответчица убедила родителей девушек отпустить их, утверждая, что в ее отсутствие они будут находиться в безопасности. Апелляционный суд поддержал требования девушек к ответчице, применив доктрину "особых отношений" к отношениям между ответчицей и потерпевшими и сочтя высокой степень предвидения возможности причинения вреда. Суд указал, что, даже если применительно к данному случаю ответственность не может возникнуть в отсутствие особых отношений, такие особые отношения между ответчицей и истцами в данном деле усматриваются. По мнению суда, они проявились в том, что истицы находились в зависимости от ответчицы, поскольку, будучи детьми, они в силу возраста были особо уязвимы в отношении подобного посягательства и не способны самостоятельно постоять за себя.

 В другом деле иск о компенсации психического вреда был предъявлен от имени 11-летней девочки к собственнику детского лагеря, во время пребывания в котором девочка подверглась сексуальному нападению со стороны неизвестного лица  (58). Суд удовлетворил иск, усмотрев наличие небрежности в поведении ответчика. При этом суд основывался на том, что заботу о детях и подростках следует проявлять с учетом их неспособности предвидеть опасность, которая может возникнуть, и избежать ее и что необходимо проявлять максимальную осведомленность о лицах, вступающих в контакт с детьми.

 Неосторожность применительно к поведению третьих лиц определяется в Своде норм деликтного права следующим образом  (59).

 Действие или бездействие признается неосторожным, если лицо, его совершающее, осознает или должно осознавать, что этим действием или бездействием оно подвергает неразумному риску другое лицо в результате вредоносного поведения самого этого лица или третьих лиц, хотя бы такое поведение другого лица или третьих лиц и было преступным (§ 302).

 Действие, совершенное с использованием человека или предмета, признается неосторожным, если совершающий его знает, что некомпетентность этого человека либо дефект предмета могут повлечь причинение вреда другим лицам (§ 307).

 Разрешение третьему лицу пользоваться вещью или вовлекать его в деятельность, контролируемую вовлекающим лицом, признается неосторожным действием, если совершающее его лицо знает или должно знать, что третье лицо намеревается или может неумышленно использовать вещь или действовать таким образом, что возникнет неразумный риск причинения вреда иным лицам (§ 308).

 Тот, кто по закону должен охранять другое лицо или добровольно принимает на себя заботу о нем при обстоятельствах, препятствующих другому лицу самому защищать себя или подвергающих его взаимодействию с третьими лицами, могущими причинить вред охраняемому лицу, обязан проявлять разумную заботу и контролировать поведение третьих лиц, с тем чтобы предотвратить умышленное, неосторожное или случайное причинение ими вреда охраняемому лицу, если охраняющий:

 a) знает или имеет веские основания полагать, что он управомочен контролировать поведение третьих лиц;

 б) знает или должен знать о необходимости и возможности осуществления такого контроля (§ 320).

 Действие третьего лица, умышленно причиняющего вред или совершающего преступление, устраняет ответственность другого лица, хотя бы небрежность такого другого лица и создала возможность третьему лицу причинить вред или совершить преступление, если только это лицо не сознавало вероятность возникновения такой ситуации и использования ее третьим лицом для причинения вреда или совершения преступления (§ 448).

 Если опасность ситуации обусловлена вероятностью определенных действий третьего лица и лицо небрежно относится именно к этой опасности, то оно не освобождается от ответственности независимо от того, являются ли действия третьего лица невиновными, неосторожными, умышленными или преступными (§ 449).

 В последние годы в США возросло число случаев предъявления исков, связанных с компенсацией психического вреда, причиненного так называемой сексуальной эксплуатацией врачами своих пациентов  (60). Здесь возникает ряд правовых проблем, связанных с установлением наличия "особых отношений" в отношениях типа "врач - пациент", а в некоторых случаях - с ответственностью за действия третьих лиц. Вступать в половую связь с пациентами запрещает врачам не только закон, но и профессиональная этика, принципы которой установлены в клятве Гиппократа. Поскольку использование в своих интересах личной зависимости другого лица противоречит принципам общественной морали и доброй совести, ассоциации американских психиатров, психологов, психоаналитиков, семейных врачей и социальных работников приняли стандарты поведения для своих членов, содержащие, в частности, запрет на вступление в интимные отношения с пациентами и клиентами. Основные мотивы, по которым установлен этот запрет, одинаковы для всех перечисленных категорий специалистов  (61):

 а) существенно неравный характер взаимоотношений;

 б) могущий возникнуть у врача конфликт интересов;

 в) доверительные отношения врача и пациента;

 г) тенденция пациента идентифицировать себя с врачом и моделировать свое поведение в соответствии с поведением врача;

 д) трудность для пациента прекратить лечение после того, как начались сексуальные отношения;

 е) причинение вреда пациенту.

 Вступление в сексуальную связь с пациентом влечет ответственность в случаях, когда метод лечения связан с воздействием на психику пациента - именно это обусловливает возникновение состояния зависимости пациента от врача. Неравный характер взаимоотношений выражается в том, что врач организует и контролирует ход лечения, в то время как пациент, нуждающийся в помощи и обратившийся за ней к врачу, занимает в ходе лечения подчиненное положение.

 Наибольший интерес представляет вопрос о содержании психического вреда, причиняемого пациенту при сексуальном воздействии. Согласно преобладающей доктрине собственно сексуальный контакт не рассматривается как источник психического вреда (имеются в виду испытываемые пациентом сексуальные ощущения, которые, естественно, не могут быть квалифицированы как страдания). Однако та же доктрина, базируясь на теории Фрейда, предполагает, что вступление в сексуальный контакт с врачом отождествляется для пациента на подсознательном уровне со вступлением в сексуальный контакт с родителем, что вызывает у пациента переживания в связи с греховностью и порочностью такого контакта.

 Аналогичные ситуации возникают в отношениях "социальный работник - клиент" в случаях, когда социальные работники выступают в качестве советников и консультантов по вопросам интимной жизни клиента (социальные службы различной направленности широко распространены в США). Предполагается, что социальный работник обязан проявлять необходимую и разумную заботливость о пациенте. Если нарушение данной обязанности влечет причинение психического вреда пациенту, этот вред подлежит компенсации.

 Именно такую позицию занял суд, когда социальный работник (женщина) в процессе проведения психотерапевтического лечения одной из пациенток вступила в сексуальный контакт с ее подругой, продолжая при этом процесс лечения  (62). Пациентка предъявила иск к социальному работнику о компенсации психического вреда. Суд счел, что ответчица нарушила обязанность проявлять необходимую заботу о пациенте. Кроме того, суд счел, что истица имеет право на компенсацию психического вреда, причиненного ответчицей в результате профессиональной небрежности, несмотря на отсутствие какого-либо физического воздействия ответчицы на истицу, что обычно является необходимым условием компенсации причиненного в результате небрежности психического вреда.

 По мнению суда, ввиду совершенно особой природы подобных отношений пациент вправе получить компенсацию за нравственные страдания, вызванные небрежностью врача, несмотря на отсутствие иного (основного) вреда.

 Многочисленные проблемы при рассмотрении дел по искам о компенсации психического вреда связаны с моментом начала течения срока исковой давности. В отличие от российского права, где на требования о компенсации морального вреда исковая давность не распространяется, когда этот способ используется для защиты неимущественных благ, в английском и американском праве институт исковой давности применяется к требованиям о компенсации психического вреда. Эти проблемы возникают в основном при рассмотрении исков из инцеста (кровосмешения) или иных сексуальных посягательств родителей в отношении детей.

 Приведем пример дела, рассмотренного одним из судов штата Миннесота  (63). Истица, женщина 34 лет, предъявила иск к своему отцу с требованием компенсации за психический вред, причиненный в результате инцеста с его стороны. Она утверждала, что ее отец вступил с ней в половую связь, когда истице было 10 лет, и эта связь продолжалась до достижения истицей возраста 20 лет. Ответчик ссылался на истечение срока исковой давности, который, согласно законодательству штата, составлял для требований из причинения вреда три года с момента возникновения права на иск. Поэтому, по его мнению, требование истицы, заявленное по истечении четырнадцати лет с момента последнего полового контакта, утратило исковую силу. Истица же утверждала, что моментом возникновения права на иск следует считать момент обнаружения вреда. Суд поддержал позицию истицы. Он исходил из того, что общее правило, согласно которому срок исковой давности начинает течь с момента, когда потерпевший обнаружил или при должной осмотрительности должен был обнаружить причиненный вред (причем под обнаружением вреда понимается осведомленность не только о наличии вреда, но и о его причине), неприменимо в данном случае. При инцесте правонарушитель обычно запугивает ребенка, заставляя его держать происшедшее в секрете под угрозой причинения вреда ему или другим членам семьи, и ребенку приходится адаптироваться к этой ситуации самостоятельно. Поэтому часто признаки психической травмы обнаруживаются, когда девочка становится взрослой и терапевтическое лечение позволяет потерпевшей осознать связь между сексуальным посягательством и своими проблемами с психикой.

 В другом подобном деле суд пришел к такому же выводу, поскольку истица утверждала, что в период, когда происходили сексуальные посягательства, она не сознавала, что в совершении полового акта есть что-то предосудительное и что ей причинен какой-то вред  (64). Однако еще в одном деле, когда истица сразу же после инцеста осознала предосудительность полового акта и причинение ей психической травмы, хотя и не знала полного объема причиненного вреда, суд счел срок исковой давности пропущенным  (65). Надо заметить, что в судебной практике разных штатов наблюдаются существенные различия в подходе к рассматриваемому вопросу (например, позиция судов штата Вашингтон противоположна позиции судов штатов Миннесота и Калифорния, а суды штатов Монтана и Висконсин занимают промежуточную позицию)  (66).