Существуют следующие признаки конституционного деликта.

1. Конституционный деликт должен быть совершен в форме деяния (действия или бездействия). Российское законодательство не предусматривает юридической ответственности за мысли и намерения, не выразившиеся в деянии или подготовке к осуществлению деяния. Не является исключением и конституционно-правовая ответственность.

2. Противоправность. Деяние должно противоречить предписаниям правовых норм; это может быть неисполнение обязанности, злоупотребление правом и т.д. В литературе высказано мнение, что противоправность должна выражаться в нарушении или неисполнении только конституционно-правовых норм. Некоторые ученые полагают, что основанием конституционно-правовой ответственности может быть нарушение норм не только конституционного, но и иных отраслей права. Представляется, что противоправность может выражаться в нарушении любых правовых норм, регламентирующих порядок осуществления публичной власти. При этом подавляющее большинство этих норм сосредоточены в конституционном и муниципальном законодательстве, поэтому чаще всего противоправность выражается в нарушении норм именно этих отраслей права. Нарушение предписаний норм уголовного права, о котором чаще всего говорят в связи с процедурой импичмента, не является основанием наступления конституционно-правовой ответственности, поскольку в тот момент, когда происходит процедура импичмента, в соответствии с принципом презумпции невиновности, неправомерно было бы говорить о виновности Президента РФ в совершении тяжкого преступления. Как справедливо отмечает О.Е. Кутафин, в данном случае речь должна идти исключительно об ответственности Президента РФ за нарушение присяги (ст. 82 Конституции РФ) либо за неисполнение его собственных полномочий, прямо установленных Конституцией. Не является основанием конституционно-правовой ответственности утрата доверия избирателей или нарушение моральных требований, даже закрепленных в законе, поскольку законодательство РФ не содержит критериев «профессиональной чести, … неподкупности, моральной чистоты, скромности».

3. Виновность – психическое отношение субъекта конституционно-правовой ответственности к совершенному деянию, выражающееся в форме умысла или неосторожности; не допускается привлечение лица к ответственности в случае, если деяние было совершено без вины.

4. Общественная опасность выражается в посягательстве деяния (причинение вреда либо создание опасности причинения вреда) на защищаемые правом общественные отношения в особой сфере – сфере осуществления публичной власти.

5. Наказуемость. Конституционно-правовая ответственность за данное деяние должна быть предусмотрена законодательством РФ; деяние может быть общественно вредным, посягать на общественные отношения, противоречить предписаниям правовых норм, однако если в законодательстве РФ не предусмотрена конкретная форма конституционно-правовой ответственности за такое деяние, то оно не может считаться конституционно-правовым деликтом. Так, например, нельзя согласиться с В.О. Лучиным в том, что нарушение конституционного разграничения предметов ведения и полномочий РФ и ее субъектов или создание неконституционных структур и институтов, осуществляющих функции государственной власти (например, администрации Президента РФ, контрольного управления), являются конституционно-правовыми деликтами. Данные деяния, действительно, являются противоправными, но законодательство РФ не закрепляет конституционно-правовых санкций за их совершение. Кроме того, создание администрации Президента предусмотрено Конституцией РФ, которая прямо не запрещает наделение этого органа государственно-властными полномочиями. А вот создание федеральных округов и, соответственно, территориальных подразделений органов государственной власти на данном уровне предусмотрено Конституцией РФ и может быть расценено как конституционно-правовой деликт.

6. Специальный субъект ответственности – органы публичной власти и должностные лица этих органов.

Важнейшим условием эффективности конституционно-правовой ответственности является четкое закрепление в законодательных актах состава конституционного правонарушения. В литературе высказано мнение о том, что невозможно «дать точный перечень обстоятельств, которые могут служить основанием конституционной ответственности». Закрепление же такого перечня необходимо, поскольку обязательным условием наступления юридической ответственности является наличие в действиях лица состава правонарушения, указанного в законе. В противном случае может наступить политическая, моральная или иная, но не юридическая ответственность. Существенным недостатком законодательства РФ является то, что состав конституционного правонарушения (деликта) зачастую не закреплен в каком-либо нормативно-правовом акте. Это относится, в частности, к ответственности органов исполнительной власти Российской Федерации и субъектов РФ. Конституция РФ предусмотрела право Президента отправить в отставку Правительство, однако ни в Конституции, ни в Федеральном конституционном законе от 17 декабря 1997 г. (с изм. и доп.) «О Правительстве Российской Федерации» не закреплены основания такого решения Президента, что является несомненным пробелом законодательства. Отсутствие четких оснований и порядка привлечения к конституционно-правовой ответственности оставляют слишком большое поле для собственного усмотрения лица, применяющего меры ответственности, создают почву для злоупотреблений, нивелируют важнейший принцип неотвратимости наступления ответственности. Поэтому, несмотря на то, что за прошедшие годы Президент РФ неоднократно объявлял об отставке Правительства, отставка каждый раз являлась проявлением политической ответственности. С некоторой натяжкой применением мер конституционно-правовой ответственности можно признать отставку Правительства С.В. Кириенко в 1998 г., вызванную наложением Правительством РФ моратория на выплаты по внешнему и внутреннему долгу и резким падением курса рубля по отношению к доллару США.

По аналогии с иными видами ответственности Т.Д. Зражевская выделяет следующие элементы состава конституционного правонарушения: объект, субъект, объективную и субъективную стороны.

Объектом конституционного правонарушения является комплекс охраняемых законом общественных отношений, урегулированных нормами конституционного права, складывающихся по поводу осуществления публичной власти.

Объективная сторона конституционного деликта состоит из нескольких элементов: противоправного деяния (действия или бездействия), общественно опасных последствий и причинно-следственной связи между деянием и последствиями. Деяние может быть осуществлено посредством как активных действий, так и бездействия (например, неисполнением обязанностей). С.А. Авакьян приводит следующие ва­рианты недолжного поведения: а) неприменение конституционно-правовой нормы; б) недолжное применение конституционно-право­вой нормы, что может выразиться в недостаточно эффективной реали­зации предписаний нормы, в использовании одного из возможных ва­риантов поведения в ущерб другим; в) прямое нарушение конституци­онно-правовой нормы. Особенно распространено на практике прямое нарушение консти­туционно-правовых норм, которое выражается в издании неправомер­ных актов, несвоевременном приведении изданных ранее актов в соответствие с действующим законодательством, в принятии решений, противоречащих закону.

Можно выделить и такие виды недолжного (противоправного) поведения, как неисполнение обязанности и злоупотребление правом. Наиболее часто встречается неисполнение обязанности. Злоупотреблением правом можно признать, например, издание заведомо неконституционного акта.

Особенность объективной стороны конституционного правонарушения состоит в том, что ее необходимым элементом является только противоправное деяние (действие или бездействие), а наступление вредных последствий далеко не всегда является обязательным. Общественно вредные последствия и причинно-следственная связь между деянием и последствиями выступают факультативными элементами объективной стороны. Некоторые совершаемые субъектом конституци­онно-правовой ответственности деяния, которые признаются законом противоправными, вообще не влекут вредных последствий, а содержат лишь возможность и создают угрозу их наступления. Однако всякое конституционно-правовое нарушение, в том числе и то, которое не повлекло за собой реальных вредных последствий, нарушает установленный в Россий­ской Федерации правопорядок, мешает нормальному осуществлению отдельных функций государственной власти, посягает на интересы общества и государства. Так, для отстранения от должности главы субъекта РФ достаточно самого факта отмены судом правового акта, вне зависимости от того, повлекло ли принятие такого акта какие-либо негативные последствия, нарушения прав граждан. Примечательно, что конституционное законодательство, если применение мер конституционно-правовой ответственности связано с негативными последствиями действия (бездействия) субъекта конституционной ответственности, зачастую не закрепляет никаких критериев для оценки негативности последствий таких действий. Так, при решении вопроса об отставке Правительства, Президент РФ вправе самостоятельно определить вредность последствий деятельности Правительства и существенность таких последствий для применения к Правительству мер конституционно-правовой ответственности.

Д.Т. Шон полагает, что конституционно-правовая ответственность наступает не только за противоправные действия, но и за неспособность справиться со сложившимся в стране положением, за неправильный курс внутренней и внешней политики. Примером привлечения к ответственности в данном случае является отставка Правительства. Думается, что в каждом конкретном случае может иметь место либо политическая ответственность, либо конституционно-правовая ответственность за противоправное бездействие, поскольку осуществление полномочий, предоставленных Конституцией и законодательством РФ Правительству надлежащим образом, является не только правом, но и обязанностью Правительства. В целом особенность статуса государственных органов и должностных лиц состоит в том, что более целесообразно говорить об их полномочиях, нежели об отдельных правах и обязанностях. В рамках полномочий достаточно трудно разграничивать права и обязанности, тем более, что одной из составных частей полномочий государственного органа или должностного лица являются, наряду с правами и обязанностями, так называемые правообязанности, сочетающие в себе и право, и обязанность. Поэтому осуществление, например, экономической политики является не только правом, но и обязанностью Правительства, а неправильная политика либо ее отсутствие являются основанием конституционно-правовой ответственности (в первом случае – за противоправное действие, во втором – за противоправное бездействие).

Отсутствие результатов, указанных в конституционном законодательстве, также не может рассматриваться как элемент объективной стороны, поскольку представляет собой бездействие, т.е. отсутствие или недостаточность предпринятых усилий для достижения данных результатов.

Существенным недостатком действующего законодательства, регламентирующего конституционно-правовую ответственность, является нечеткая формулировка объективной стороны конституционного правонарушения. А в целом ряде случаев объективная сторона конституционного правонарушения не сформулирована вообще. Это касается, как уже неоднократно отмечалось, оснований отставки Правительства РФ, а также отзыва депутатов законодательного (представительного) органа государственной власти субъектов Федерации. Многие авторы отме­чают обобщенность формулировок объективной стороны правонару­шений в конституционном праве. «Законодатель, – указывает Т.Д. Зражевская, – лишь в самом общем виде, путем указания на ро­довые признаки определяет объективные основания ответственнос­ти... Данное положение не является случайным. Многообразие поли­тической жизни, тесное соприкосновение (а иногда и совпадение) критериев государственно-правовой и политико-моральной ответст­венности не позволяют заранее предвидеть и четко определить в законе конкретно-формальные требования, индивидуализировать действия и бездействие субъектов государственного права; здесь дается лишь оценка неправомерности их поведения в целом. Отсюда несколько узким является определение объективной стороны только как деяния: ведь невозможно точно перечислить все противоправные действия (бездействие) председателя постоянной комиссии, который не смог должным образом наладить работу этой комиссии. Только взятое в целом недолжное поведение данного субъекта государственного права позволяет ставить вопрос об его ответственности». Следует признать, что определение объективной стороны конституционного правонарушения в некоторых случаях (применительно, например, к основаниям ответственности органов исполнительной власти) представляет определенную сложность. Однако нельзя сказать, что это невозможно. Так, основанием отставки Правительства РФ могут быть отклонение Государственной Думой отчета об исполнении федерального бюджета, низкие показатели экономического развития страны, принятие актов, противоречащих федеральным законам (это противоречие должно быть установлено судом) и т.д. Но для дальнейшего совершенствования конституционно-правовой ответственности необходимо четкое законодательное закрепление конкретных обязанностей органов государственной власти, местного самоуправления и должностных лиц данных органов, а также мер ответственности за неисполнение конкретных обязанностей.

Следует признать, что отставка Правительства по его собственной инициативе (вследствие отказа в доверии Государственной Думой или отставки Президентом РФ) также может представлять собой меру конституционно-правовой ответственности, если Правительство поставило данный вопрос по причине неудовлетворительной экономической политики или по иным основаниям, представляющим собой противоправные деяния Правительства.

Соглашаясь в целом с позицией авторов, полагающих, что противоправное деяние представляет собой неисполнение обязанностей или злоупотребление правами, авторы статьи отмечают, что юридическое значение для применения мер конституционно-правовой ответственности имеет не всякое неисполнение любых обязанностей или злоупотребление любыми правами, а только то деяние, ответственность за которое предусмотрена законодательством.

Некоторые авторы относят к объективной стороне конституционного деликта факт принятия правовых актов, которые противоречат или не соответствуют Конституции РФ, конституциям (уставам) субъектов Федерации, иным нормативно-правовым актам. Однако если проанализировать нормы Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде РФ» от 21 июля 1994 г. (с изм. и доп.) или Федерального закона от 6 октября 1999 г. «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», то станет очевидно, что основанием конституционно-правовой ответственности выступает не принятие органом или должностным лицом неконституционного (незаконного) акта, а неисполнение решения суда об отмене такого акта в течение установленного срока. До тех пор, пока, в силу решения суда, у органа или должностного лица не возникло обязанности отменить акт, не может ставиться вопрос о конституционно-правовой ответственности.

Неисполнение решений суда является важнейшим (и наиболее распространенным) основанием конституционно-правовой ответственности, хотя появилось оно в законодательстве сравнительно недавно. Долгое время не существовало ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение решений Конституционного Суда РФ, хотя эта проблема неоднократно поднималась учеными. Федеральный конституционный закон от 15 декабря 2001 г. «О внесении изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде РФ”», призванный урегулировать данный законодательный пробел, также не разрешил всех проблем. Так, установив обязанность Правительства РФ внести в Государственную Думу вместо признанного Судом неконституционным проект нового закона не позднее трех месяцев со дня опубликования решения Конституционного Суда, закон не установил ответственности Правительства за неисполнение этой обязанности.

Вопрос о том, кто может выступать субъектом конституционно-правового правонарушения, т.е. лицом, способным нести ответственность за противоправное деяние, является дискуссионным в науке. Это обусловлено рассмотренными выше различиями в понимании конституционно-правовой ответственности.

Конституционно-правовая ответственность характеризуется специальным субъектом правонарушения. Им может быть только орган или должностное лицо, на которого Конституцией РФ возложены функции осуществления публичной власти. Из сказанного следует, что субъектом конституционно-правовой ответственности может выступать и политическая партия, хотя в настоящее время такой ответственности она не несет. Хотя ответственность политических партий предусмотрена законодательством ряда зарубежных стран, например, Основным Законом ФРГ 1949 г.

Законодательством РФ не предусмотрена ответственность депутата Государственной Думы, как, впрочем, и конституционная ответственность палат Федерального Собрания.

Таким образом, субъектами конституционного правонарушения (деликта) являются: Президент, Правительство, член Совета Федерации РФ, высшее должностное лицо (руководитель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ), орган исполнительной власти субъекта, депутат законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта, орган местного самоуправления или должностное лицо органа муниципального образования, политическая партия, Генеральная прокуратура РФ в лице Генерального прокурора.

Необходимым элементом субъективной стороны конституционного деликта является наличие вины – психического отношения субъекта к совершенному деянию, выражающегося в форме умысла либо неосторожности. Факультативными признаками субъективной стороны могут быть мотив и цель. Так, создание и деятельность политических партий становится конституционно-правовым деликтом лишь при условии, если они преследуют запрещенные цели, перечис­ленные в ч. 5 ст. 13 Конституции РФ.

Умысел характеризуется тем, что лицо, совершившее конституционно-правовой деликт, сознавало противоправный характер своего действия или бездействия, предвидело его вредные последствия и желало их или сознательно допускало наступление этих последствий.

Неосторожность имеет место в том случае, если лицо, совершившее конституционно-правовой деликт, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия либо бездействия, но легкомысленно рассчитывало на их предотвращение либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть.

Как уже отмечалось, в российском законодательстве существует случай ответственности без вины. Однако это скорее исключение, чем правило. Обязательным условием применения мер конституционно-правовой ответственности является наличие вины субъекта ответственности. Нельзя согласиться с С.А Авакьяном, полагающим, что конституционно-правовая ответственность может наступать и без вины. В качестве примера он приводит роспуск Государственной Думы в случае троекратного отклонения кандидатуры Председателя Правительства РФ. Представляется, однако, что в данном случае конституционно-правовая ответственность вообще не имеет места, поскольку Государственная Дума не совершает никаких противоправных действий. В такой ситуации существует политическая ответственность Государственной Думы. Одним из оснований разграничения конституционно-правовой и политической ответственности является как раз наличие в противоправных действиях вины совершившего их лица. «Смысл и назначение института ответственности состоит не только в исправлении неправомерного поведения ответственного субъекта, не только в своеобразной государственно-правовой реституции, но и в учете субъективной стороны нарушения, выражаемой через категорию вины». Этот же принцип недвусмысленно сформулирован Конституционным Судом в Постановлении от 25 января 2001 г. «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского Кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова и Н.В. Труханова»: «Наличие вины – общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно».

В литературе высказано мнение, что вину по конституционному праву нельзя рассматривать только через категории ее психических форм (умысел и неосторожность). Предлагается на первое место поставить такие социально-политические критерии, как политические убеждения, интересы дела и т.п. Однако перечисленные критерии ближе к политической, нежели к конституционно-правовой ответственности. Думается, что умысел, а тем более неосторожность (в ее формах: легкомыслие – если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий или бездействия, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий; небрежность – если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий или бездействия, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия) полностью соответствуют природе конституционно-правовой ответственности, и она не нуждается во введении каких-либо иных критериев, не имеющих к тому же четкого правового определения.

Сложным является вопрос о вине применительно к коллективной конституционно-правовой ответственности. Например, в случае отставки Правительства не учитывается степень вины конкретного члена Правительства. Меры ответственности применяются к правительству как к «цельному организму, обладающему определенной конституционно-правовой компетенцией».

Состав конституционно-правового деликта зачастую не имеет полной формулировки в законодательстве. Отдельные его элементы выводятся только путем толкования. Кроме того, конституционно-правовые деликты разбросаны по различным правовым актам, некодифицированы и несистематизированы. Такое положение недопустимо и ограничивает возможности применения конституционно-правовой ответственности. Отсутствие четких юридических оснований привлечения субъекта к конституционно-правовой ответственности свидетельствует либо о пробеле в конституционном законодательстве, либо о том, что в данном случае налицо лишь политическая ответственность.