О.Н. Барабанов. ОБЕСПЕЧЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ

Напряженность нынешней внутриполитической ситуа-

            ции в России обуславливается и рядом внешних фак-

            торов. После распада СССР внешняя политика России во многом утратила свою целостность и отчасти свелась к попыткам реагировать в пожарном порядке на те или иные международные инициативы Запада (к примеру, на расширение НАТО). Происходит и вытеснение России из целого ряда регионов мира, в которых СССР имел свои четкие интересы. Подобное международное положение негативным образом влияет и на внутриполитическую полемику в нашей стране. Поэтому представляется целесообразным выделить основные закономерности развития в значимых для нас регионах мира после окончания холодной войны, чтобы на основе этой сводной информации Россия могла бы проводить более целенаправленную политику по своему "возвращению" и закреплению своих позиций в таких регионах. К их числу, несомненно, относится и Средиземноморье.

Вопросы безопасности в этом регионе приобретают сейчас все более усиливающееся значение как для поддержания глобальной стабильности, так и для национальных интересов России. В первую очередь потому, что именно от того, как будут протекать геополитические и геоэкономические процессы в этом регионе (пограничном между Севером и Югом, западным и исламским миром), зависит то, какой сценарий глобального развития возобладает в ближайшей перспективе. Их условно можно выделить три:

??сознательная или спонтанная реализация своего рода "стратегии напряженности" в Средиземноморье может спровоцировать возникновение и усиление нового глобального противостояния в мире, теперь уже по линии Север-Юг (и пограничной чертой в котором станет как раз Средиземноморье);

? в случае налаживания эффективного средиземноморского диалога он сможет стать катализатором общемирового сотрудничества как по линии Север-Юг, так по иным направлениям;

??при наличии ряда объективных условий не исключена и возможная маргинализация этого региона в глобальном смысле, когда Средиземноморье с его неурегулированными субрегиональными проблемами останется на долгий срок "аркой кризиса", как его уже назвали, но при этом не окажет серьезного воздействия на ход мировых процессов.

Естественно в интересах России - правильно спрогнозировать, а по возможности и направить в нужное русло развитие ситуации в Средиземноморье, поскольку геополитические реалии этого региона могут ощутимо повлиять на ход нашего диалога с Западом, прежде всего с Западной Европой.  Учет и активное использование средиземноморского фактора может привести, при правильном построении политики, к реализации наших задач и в общем евро-атлантическом измерении. Вот почему различные аспекты безопасности в Средиземноморье должны стать предметом серьезного анализа для России.

Такой подход оправдан еще и тем, что Россия в настоящий момент объективно не является "игроком", непосредственно вовлеченным в развитие ситуации в Средиземноморье и влияющим на его ход. Наше действенное в широком смысле участие здесь можно отметить лишь в попытках урегулирования двух субрегиональных конфликтов (Ближний Восток и Балканы). По большому же счету Россия сейчас объективно является скорее заинтересованным наблюдателем по отношению к Средиземноморью.  Заинтересованным, поскольку развитие тех или иных процессов здесь может ощутимо затронуть наши собственные политические и экономические интересы, причем отнюдь не только регионального масштаба.

Основные факторы нестабильности в регионе

Парадоксальным образом сразу после окончания холодной войны Средиземноморье отнюдь не усилило свое значение в глобальном геостратегическом смысле для западного мира, но в чем-то даже его утратило. Если в предшествующую эпоху это был один из ключевых регионов глобального противостояния двух сверхдержав, выразившегося в присутствии здесь флотов США и СССР, то сразу после исчезновения глобальной биполярности Средиземноморье, взятое само по себе, не стало объектом первостепенного стратегического внимания Запада в целом, а имеющиеся в этом регионе свои угрозы и риски рассматривались либо как частные, либо как и вовсе квазивиртуальные1. 

В то же время факторы нестабильности этого региона приобрели гораздо более весомое значение для конкретной группы южно-европейских членов НАТО, побуждая их в первую очередь на национальном уровне искать приемлемые пути для того, чтобы быть готовыми достойно принять и отразить их. При этом проведенный военными экспертами этих стран анализ показал, что в регионе после краха биполяризма возникли совершенно новые факторы, влияющие на ситуацию. Поэтому их оценка и адекватное восприятие стали для них первоочередной задачей.

К примеру, западными аналитиками в геостратегической ситуации в Средиземноморье выделяются следующие новые аспекты:

? радикальное изменение роли Турции, переставшей быть только лишь юго-восточным бастионом НАТО в холодной войне. В результате событий последних лет "удельный вес" Турции в региональном масштабе значительно увеличился, и более того, внешнеполитическая линия страны стала приобретать все более автономный характер. Это вызвано, с одной стороны, очевидным отдалением Турции от Европы в результате невключения ее в программы ближайшего расширения ЕС, конфликта с Грецией и пр.; с другой стороны, определенным дистанцированием Турции от Ирана и арабских стран. В результате все явственней вырисовываются претензии Турции играть лидирующую роль в регионе, что сопровождается и собиранием вокруг себя наиболее удобных партнеров (к чему стоит отнести недавние военные соглашения Турции с Израилем, Болгарией и Албанией, создание исламской "восьмерки" (D-8) по образцу "большой восьмерки" (G-8) и пр.);

? усиление фрагментации Средиземноморья на субрегионы, поскольку при отсутствии глобального противостояния Средиземное море перестало восприниматься единым целым;

? своего рода соревнование между Средиземноморьем и Центральной и Восточной Европой за получение масштабной западной помощи и поддержки на развитие. Это затрудняет европо-арабский экономический диалог, поскольку нет ясности, что ресурсы ЕС будут направлены именно в Средиземноморье. А эта неясность вызывает в т.ч. и рост миграции из "третьих" стран региона в ЕС, поскольку надежды на быстрое развитие "третьих" стран кажутся их населению призрачными;

? в силу вышесказанного - относительное уменьшение со стратегической точки зрения связи между Югом Западной Европы и ее Центром, а также еще более относительное расхождение во взглядах на средиземноморскую политику между Европой и США;

? усиление внутренней конфликтности и нестабильности в ряде исламских стран региона вследствие прекращения советской экономической и военной помощи, что вызвало кризис доверия и к прежним националистическим элитам, обученным в СССР и ориентированным на него (не случайно, что лидеры Фронта исламского спасения в Алжире являются выходцами из французских университетов). Развитие этих тенденций приводит к росту фундаментализма и панарабской солидарности, что связано и с большей неприязнью к Западу2;

? ограниченный (реально или потенциально) доступ к жизненно важным ресурсам (нефтяным - для западных стран; водным - для "третьих" государств);

? демографическая проблема (которую в наиболее пессимистических разработках характеризовали как стоящую "на грани взрыва");

? панарабизм (поскольку, как говорилось, колониальные режимы заложили в местном населении идею о взаимосочетании Нации и Государства, то исходя из этого, теория о том, что арабская нация должна найти свое воплощение в панарабском государстве, получила себе дополнительную аргументацию);

? исламский интегрализм (согласно западному стереотипному пониманию этого термина весь мир делится на две части: зону верных и мира, и зону неверных и священной войны, что связывается и с распространением международного терроризма в регионе);

? проблемы регионального и национального лидерства в "третьих" странах, где большое влияние приобретает борьба кланов и т.п.;

? распространение военных и двойных технологий в этих странах (в этом случае парадоксальные последствия имели операции против Ирака, поскольку после них страны региона убедились в полной бесперспективности своего конфликта с Западом только с помощью обычных вооружений, какие-либо шансы у них появлялись только в случае обладания оружием массового уничтожения);

? значительный экономический дисбаланс внутри этих стран (с милитаризацией экономики и концентрацией только на добыче нефти и газа - там, где они есть).

Весь этот комплекс факторов и зон нестабильности для Запада в Средиземноморье формирует и наиболее важные стратегические угрозы для Запада с этого направления, т.е. то, чего Средиземноморская Западная Европа опасается в первую очередь. Аналитики здесь выделяют следующее:

? внутренняя дестабилизация в наиболее прозападных исламских странах, таких, как Египет и Турция;

? блокирование поставок энергоресурсов в Европу из "третьих" стран;

? массированный наплыв беженцев в Западную Европу с Южного берега моря;

? широкомасштабные военные конфликты на Балканах, между арабами и Израилем, потенциально и между Турцией и Россией (или масштабная кавказская война), Турцией и Ираном.

? международный терроризм.

Политика главных заинтересованных сил в Средиземноморье

Далее стоит обратиться к анализу позиций основных действующих сил в Средиземноморском регионе. Начнем с США.

Мы уже указали на непервостепенный характер интереса США к Южной Европе и Магрибу сразу после холодной войны. Сейчас же регион Средиземноморья в целом начинает приобретать для США самозначимую ценность. По оценкам ряда американских аналитиков, интересы США в регионе концентрируются в трех плоскостях:

? во-первых, в распространении на Средиземноморье "западной" общественно-политической среды и углублении в связи с этим трансатлантических отношений. Этому способствует и то обстоятельство, что с окончанием биполярной конфронтации в Европе основной фокус трансатлантического диалога переносится с центра европейского континента на его края - в большей степени на Восток, но также и на Юг;

? во-вторых, в том, что Средиземноморье в целом приобретает все большую важность как инструмент проведения американской политики по отношению к Ближнему Востоку (использование средиземноморских "рычагов" для арабо-израильского урегулирования, обеспечения региональной стабильности и конструктивных отношений США с мусульманским миром). Особую значимость для США в этой связи приобретает "умеряющая" роль Марокко и Туниса в арабском мире;

? в-третьих, в предотвращении возможных кризисов и в обеспечении соответствующего интересам США управления процессом изменений, происходящих сейчас в Средиземноморье.

Надо отметить, что особенно значим последний фактор, поскольку в данной геополитической ситуации именно развитие южного приграничья Европы оказывает наиболее существенное влияние на то, смогут ли США сохранить свою теперешнюю степень вовлеченности в европейские дела. Фактически эта проблема сводится к тому, смогут ли западноевропейцы самостоятельно наладить эффективную защиту своих южных побережий, или же для обеспечения этого по-прежнему будет требоваться определяющая поддержка США. Также немаловажно для Америки, как поведут себя ее южно-европейские союзники в случае возможного масштабного кризиса в Средиземноморье. Поскольку уже сейчас можно наблюдать попытки своеобразного торга между США и южно-европейскими странами, когда последние требуют от Америки в обмен на поддержку ее политики в Центральной Европе ответных уступок США в Средиземноморье. Пока, правда, по большому счету такой торг заканчивался для южно-европейцев ничем (можно привести примеры и с попыткой расширения НАТО на Словению и Румынию, и с вопросом о командующем Южного фланга НАТО). Но в то же время нельзя исключать, что в будущем это давление может стать более эффективным.

Что касается прямого присутствия в регионе, то США, как известно, располагают в Средиземноморье своим южноевропейским штабом в Италии и шестым флотом. Надо отметить, что в настоящее время происходит перестройка плана действий этого штаба, который, по замыслу, должен стать более "миссионно-направленным", т.е. служащим в первую очередь для проведения миротворческих и иных миссий.

Отметим, что такая переориентация характерна не только для американцев, но и для их союзников в Южной Европе. Так, почти аналогично американским контингентам в регионе сейчас проходит реструктуризация и итальянской армии, целью которой также является приспособление ее в первую очередь к проведению миротворческих и иных операций, связанных с быстрой переброской и развертыванием в зоне действий. В связи с этим происходит и переформирование командной структуры армии и ее штабов. Штабы теперь в гораздо меньшей степени привязаны к конкретной территории, чем было раньше, их главной задачей стало оперативное командование войсками, предназначенными для "быстрых" акций вне национальной территории. Военные оборонительные районы в свою очередь потеряли многие из возлагаемых на них ранее задач, из их подчинения выведены оперативные соединения и все средства логистики3.  Таким образом, можно отметить целенаправленную перестройку военных структур Запада в Средиземноморье. Их главной задачей становится переход от обычной защиты своих территорий к формированию готовности к осуществлению миротворческих и иных "быстрых" акций за пределами страны.

Даже Франция, которая в целом не участвует в военной структуре НАТО, предусматривает передачу в альянс в случае необходимости своих ВМС именно в Средиземном море, что подчеркивает приоритетность организации обороны на этом направлении.

Если говорить о международных организациях, то НАТО по-прежнему остается основным выразителем западных интересов в сфере безопасности в Средиземноморье. В январе 1994 г. альянс принял официальное решение обратить более серьезное внимание на процессы в этом регионе и свою роль в их регулировании. В феврале 1995 г. Совет НАТО решил пригласить Египет, Израиль, Тунис, Марокко и Мавританию к обсуждению возможных форм такого диалога и их участия в нем. Ряд таких встреч был впоследствии проведен, присоединилась к ним и Иордания. Их основной темой стала совместная борьба с распространением оружия массового уничтожения в регионе - наиболее "больной" для НАТО вопрос.

Кроме того, подчеркивая особость своей роли в Средиземноморье, НАТО официально заявляет, что именно этот альянс привносит в обеспечение региональной безопасности трансатлантическое измерение, делая локальный процесс более стабильным на глобальном уровне4.

С другой стороны, нужно отметить, что НАТО находится сейчас, как отмечают западные эксперты, в стадии двойного расширения, выражающегося в приеме новых членов и в резко возросшей активности альянса по участию в миротворческих и иных миссиях вне непосредственной зоны ответственности НАТО. Все это требует затрат, поэтому активизация средиземноморской деятельности альянса может быть сопряжена лишь с усилением его финансирования странами-членами.

Однако НАТО, несмотря на свою активность, является сейчас хотя и основной, но не всеобъемлющей силой Запада в Средиземноморье. Не в последнюю очередь это вызвано тем, что для многих людей в арабских странах НАТО не перестает представляться в виде потенциальной угрозы, к инициативам которой предпочтительней относиться с настороженностью. Эффект, произведенный известным заявлением бывшего генерального секретаря НАТО В. Класа, что по окончании холодной войны именно исламский экстремизм является основной угрозой для НАТО, все еще сохраняется, несмотря на то, что оно было затем неоднократно опровергнуто и сглажено. Именно поэтому западноевропейские страны Средиземноморья, являясь непосредственными визави арабского мира, стараются не ограничиваться американско-натовским "зонтиком" для обеспечения своей безопасности в этом регионе, но начинают действовать в той или иной степени самостоятельно. Среди этих мер можно выделить ряд военных соглашений между Италией и Францией, которые включают в себя создание новой спутниковой системы по контролю за регионом в целях раннего предупреждения возможных конфликтов. Двусторонние военные соглашения по средиземноморской тематике были заключены также между Францией и Испанией и между Испанией и Италией. Важное место во всех них занимают также вопросы обмена информацией. Интерес представляет и организация в последние годы центра Западноевропейского союза (ЗЕС) по анализу спутниковых фотографий в Торрехоне в Испании. Новой тенденцией в формировании военного ответа Запада на "риск с Юга" является также идея создания оборонительных европейских сил, поддерживаемых с помощью спутниковых сетей.

В 1998 г. оперативной готовности достигли две самых крупных коалиции ЗЕС: Еврофор и Евромарфор (совместные сухопутный и морской контингенты Италии, Испании, Франции, Португалии при определенном участии Греции). Официальная причина создания Еврофор и Евромарфор и нетипичного для ЗЕС доведения этих подразделений до состояния оперативной готовности декларируется в том, что главной их задачей считаются миротворческие функции, проведение гуманитарных операций по вывозу из стран региона европейцев в случае резкого конфликта и пр. Однако надо отметить, что слишком большая численность Еврофор в случае его использования только для гуманитарных акций, а также крайняя незначительность европейцев, проживающих в наиболее дестабилизирующих для Запада Алжире и Ливии, приводит ряд наблюдателей к выводу, что задачей этих соединений может являться и установление контроля над нефтегазоносными районами Магриба в случае эскалации кризисов.

Кроме того, не стоит упускать из виду того, что конфликтный потенциал по крайней мере Западного Средиземноморья лишь в небольшой степени носит военный характер. По большей части он обусловлен экономическими и политическими причинами. И исходя из этого, ряд западных экспертов считает, что проводить кризисное регулирование в Средиземноморье лучше сможет не НАТО, а ЕС, поскольку именно ЕС обладает инструментарием для решения экономических проблем.

Наконец, помимо деятельности НАТО и отдельных европейских стран в регионе, последнее десятилетие отмечено выраженной тенденцией сформировать в том или ином виде общерегиональную структуру по обеспечению безопасности в Средиземноморье.

Впрочем, на настоящий момент большинство этих проектов не имело успеха. Причина этого кроется в том, что и до сегодняшнего времени Средиземноморье само по себе понимается многими и в Западной Европе, и на Юге не как самодостаточный полюс притяжения, а напротив, как стена, разделяющая два мира и служащая потому источником опасности. Именно от того, насколько удастся преодолеть этот стереотип, и будет зависеть успех общесредиземноморских проектов.

Наиболее масштабным из всех них был план организовать Совещание по безопасности и сотрудничеству в Средиземноморье (СБСС). В 1990-1991 гг. этой идее был посвящен ряд международных встреч, проводимых на высоком государственном уровне. Впрочем, ощутимого успеха все они не имели. СБСС как постоянно действующий форум так и не было создано.

Многие аналитики вообще считают идею СБСС слишком амбициозной и потому нереалистичной в ближайшем будущем. Более продуктивными оказываются отдельные ее составные части. К примеру, Межпарламентским союзом претворяется в жизнь идея "межпарламентского СБСС", нацеленного на активизацию связей между законодателями региона. Она проводится в форме Межпарламентских конференций по безопасности и сотрудничеству в Средиземноморье. На 2000 г. запланирована очередная такая конференция в Тунисе.

В силу этой неудачи идеи СБСС, в последние годы все большее распространение получили более частные инициативы средиземноморского сотрудничества. Анализируя их, можно отметить, что общим их свойством является то, что все они строятся по одному и тому же принципу. Он заключается в том, что, как правило, та или иная международная "западная" организация или коалиция стремится избирательно подобрать для себя группу наиболее удобных средиземноморских партнеров и организовать с ними диалог, целью которого для западной стороны является в первую очередь упрочение влияния этой организации в отдельных странах Средиземноморья, а через них - в регионе в целом. Примерами таких инициатив являются: упомянутая выше средиземноморская инициатива НАТО; "Барселонская" инициатива ЕС; инициатива "пять плюс пять" (реже называемая Совет сотрудничества Западного Средиземноморья), представляющая собой диалог пяти европейских стран (Франции, Португалии, Испании, Италии и Мальты) с пятью африканскими (Мавританией, Марокко, Алжиром, Тунисом и Ливией).

Предпринимаются также исходящие с Запада и попытки создать в отсутствие СБСС его некий прообраз в виде той или иной формы общесредиземноморского диалога, не зацикленного лишь на определенную организацию. Среди них стоит выделить следующие инициативы: "Средиземноморский форум", созданный по инициативе Франции и состоящий из Португалии, Испании, Франции, Италии, Греции, Турции, Египта, Туниса, Алжира, Марокко, а также "Средиземноморская хартия" - декларация основополагающих принципов средиземноморского сотрудничества, разрабатываемая международной группой аналитиков с начала 1990-х гг. Ее заключительный текст был обнародован в 1997 г. Основным проводником этой инициативы является Испания.

Также стоит выделить, что деятельность большинства указанных групп носит по большей части спорадический характер. На более же высокий уровень своего развития и по общественному резонансу и по значимости принятых решений вышла только одна из них - "Барселонская" инициатива ЕС. История появления этого проекта, как известно, такова. Во время саммита Европейского Совета на Корфу в июне 1994 г. главы государств и правительств ЕС поручили Еврокомиссии проработать вопросы по углублению евро-средиземноморского сотрудничества. Вследствие этого Комиссия ЕС представила в октябре 1994 г. доклад "Усиление средиземноморской политики ЕС: установление евросредиземноморского партнерства", в котором нашла свое отражение концепция "много-двустороннего" сотрудничества (между ЕС и отдельными "третьими" странами), реализованная затем на Барселонской конференции 1995 г. и после нее. Именно инициатива "много-двусторонних" связей получает сейчас свое реальное развитие.

Наконец, характеризуя роль различных международных организаций в обеспечении средиземноморской безопасности, имеет смысл вкратце оценить с этой точки зрения Черноморское экономическое сотрудничество (ЧЭС), которое, хотя и не рассматривается многими как средиземноморская организация, тем не менее может внести весомый вклад в обеспечение и средиземноморской безопасности.

Прежде всего представляется необходимым осознание важности средиземноморского измерения ЧЭС. Облегчают эту задачу и два объективных фактора. Во-первых, это географическая открытость ЧЭС как организации. Ведь с самого начала ее деятельности полноправными членами ЧЭС стали государства, не имеющие с Черным морем ничего или мало общего и принадлежащие к другим субрегионам Средиземноморья (Албания и Греция). Еще ряд "чисто" средиземноморских стран изначально получил статус наблюдателей в ЧЭС (Италия, Тунис, Египет, Израиль). Во-вторых, на пользу этому служит то обстоятельство, что членами ЧЭС принято решение о трансформации этого объединения в международную организацию регионального сотрудничества. Это позволяет в большей степени делать акцент на том, что развитие сотрудничества, укрепление мер доверия и безопасности в Причерноморье невозможно осуществлять изолированно от общесредиземноморского процесса.

Более того, за последние годы все больший круг стран, весьма далеких от Черного моря, тем не менее официально выразил свое намерение в той или иной форме присоединиться к деятельности ЧЭС (из стран средиземноморского ареала Югославия и Македония хотели бы стать полноправными членами ЧЭС, а Босния и Герцеговина, Словения, Хорватия, Кипр и Иордания - наблюдателями). Кроме того, на сегодняшний день ЧЭС является по сути единственной международной организацией, которая институционально структурирована (в отличие от разнообразных форм Евро-Средиземноморского партнерства, "Диалога 5+5" и пр.) и действует в зоне "Большого Средиземноморья" и исключительно в ней (в отличие, к примеру, от ЕС и НАТО).

Поэтому, на основе всего вышеизложенного, можно было бы выдвинуть и более амбициозный проект - предложить рассматривать ЧЭС как оптимальную модель сотрудничества для всего Средиземноморья и постепенно распространить его на весь этот большой регион (или создать похожую организацию по его образцу). Большую роль в этом может сыграть и Парламентская Ассамблея ЧЭС, поскольку на парламентском уровне готовить почву для продвижения такого рода идей проще, чем на министерском или коммерческом.

В заключение необходимо отметить, что учет вышеперечисленных проблем средиземноморской безопасности в российской внешней политике может оказать серьезное позитивное влияние и на закрепление наших собственных позиций в этом регионе. Кроме того, поскольку средиземноморские процессы неразрывно связаны с общеевропейскими и евроатлантическими, то осознанное использование "средиземноморского фактора" может принести пользу России и при решении нашей дипломатией более глобальных проблем.

ПРИМЕЧАНИЯ:

 1 Rischio da Sud. Geopolitica delle crisi nel bacino mediterraneo. / A cura di Santoro C.M. Milano: Centro militare di studi strategici, 1996. P. 70.

 2 Jean C. Il nuovo ordine internazionale e di problemi del Mediterraneo / Relazione alla Riunione Ueo. Roma, aprile 1993.

 3 Valpolini P. The Italian army: restructuring aims to meet changing roles. // Jane's Defence Weekly. 1998. 11 February. P. 22.

 4 Larrabee F.S., Thоrson C. Mediterranean Security: new issues and challenges. Brussels-Santa Monica: RAND-NATO, 1996. P. 6.