§ 4. Принцип справедливости

 Статья 6 УК РФ гласит: "1. Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. 2. Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление".

 Принцип справедливости является, наверное, самым дискуссионным в системе принципов уголовного законодательства. Прежде всего это связано с тем, как верно отмечает Ю.И. Бытко, что не наблюдается единообразия в понимании самой справедливости: "одни исследователи отождествляют справедливость с правом, другие, подчеркивая их взаимосвязь, по-разному определяют их субординационность: у одних право признается явлением, производным от справедливости, порожденным ею, у других, наоборот, справедливость рассматривается как порождение права" *(465).

 Безусловно, справедливость в большей степени является философской, а не правовой категорией, поэтому появление в уголовном праве принципа справедливости и такой цели наказания, как восстановление социальной справедливости, вызывает у некоторых ученых вполне понятное сомнение, заключающееся в том, как из многогранного явления вычленить "ту отдельную грань, которая распространяла бы свое действие на такую отрасль права, как уголовное, а тем более попытаться представить эту грань в качестве основного положения этой отрасли, т.е. ее принципа" *(466). Мы полагаем, что именно этим можно объяснить и тот факт, что не все авторы согласны с необходимостью законодательного определения справедливости, "тем более как такого же принципа уголовного права, как и другие" *(467), и существованием проблем законодательной регламентации рассматриваемого основного положения уголовного законодательства.

 Так, по мнению В.В. Мальцева, при всех очевидных достоинствах определения принципа справедливости он выражен скорее как общее начало назначения наказания, нежели принцип, на котором построен УК РФ *(468).

 Н.А. Лопашенко считает, "что трактовка принципа справедливости в законе слишком узка: если принимать во внимание ч. 1 ст. 6, следует распространить его только на применяемые к лицу меры уголовно-правового характера; ч. 2 ст. 6 несколько расширяет пределы действия принципа справедливости, обращая его внимание на всю уголовную ответственность, однако, опять-таки на конкретную ответственность конкретного человека, совершившего преступление. Получается, что принцип справедливости заведомо, по мысли законодателя, не работает на уровне законотворчества, не применяется в отношении лиц, пострадавших от преступлений, и т.д." *(469).

 А.Н. Игнатов отмечает, что "законодатель сводит принцип справедливости в уголовном праве к уголовной ответственности и применению наказания. Такое понимание является ограниченным и не отражает идеи российской уголовно-правовой доктрины и социальные потребности общества" *(470).

 Действительно, приходится констатировать, что в настоящее время принцип справедливости, закрепленный в ст. 6 УК РФ, сводится лишь к справедливости наказания и иных мер уголовно-правового характера, применяемых к лицу, совершившему преступление, что не совсем верно. В юридической литературе предлагаются различные пути выхода из сложившейся ситуации.

 Так, Н.А. Лопашенко считает, что целесообразно дополнить ст. 6 УК РФ новой ч. 1 следующего содержания: "Уголовное законодательство Российской Федерации основывается и применяется в соответствии с принципом справедливости" *(471). Однако относительно этой редакции возникает ряд вопросов. Во-первых, о каком принципе справедливости идет речь - общеправовом или отраслевом? Если о первом, то его действие распространяется на все отрасли права, и нет необходимости указывать на это в Кодексе, а если имеется в виду отраслевой принцип справедливости, то не ясно, что автор под ним понимает? Во-вторых, не совсем понятно, почему в данном случае мы выделяем принцип справедливости, указывая на то, что уголовное законодательство РФ основывается и применяется в соответствии с ним, а в отношении других принципов такого предписания нет. Кроме того, полагаем, что в такого рода дополнении нет необходимости, так как это вытекает из понятия принципов как основных положений уголовного закона, которые, как пишет автор, "пронизывают все уголовное право и уголовное законодательство, как Общую, так и Особенную части, проявляются во всех уголовно-правовых институтах, действуют на уровне законодательства и правоприменения" *(472).

 Нам, в свою очередь, в большей степени импонирует точка зрения, высказанная Н.Ф. Кузнецовой, о том, что помимо указанного в УК РФ аспекта, рассматриваемый принцип должен проявляться и в справедливости уголовного закона. Следует отметить, что такого же мнения придерживается большинство (55,8%) опрошенных нами ученых *(473). Однако основная проблема, на наш взгляд, заключается в том, а что понимать под справедливостью закона вообще и уголовного в частности?

 Прежде чем перейти к решению данного вопроса, необходимо определиться с ответом на вопрос, а возможно ли вообще говорить о справедливости закона, в том числе и уголовного, ведь сама справедливость достаточно субъективная категория? Еще Платон писал: "...естественные законы безусловно справедливы.... человеческие - создаются и изменяются людьми "ради пользы" и поэтому могут быть как справедливыми, так и несправедливыми" *(474). Н.Н. Вопленко полагает, что "справедливость имеет много общего с правом, что, однако, не дает повода для отождествления данных понятий, ибо правовое не всегда является справедливым, справедливое не ограничивается правовой сферой" *(475). Ю.И. Бытко отмечает, что "справедливость как правовая и этическая категория - это субъективное представление о пределах дозволенного для себя по отношению к другим и других по отношению к тебе, а право - не что иное, как писаное правило об этих пределах. Однако право может быть и несправедливым, поскольку его положения могут находиться в противоречии с идеалами справедливости, господствующими в обществе в данную эпоху, а особенно - на стыке эпох" *(476).

 Следовательно, не всегда действует правило: что законно, то и справедливо. Но, несмотря на это, мы не можем не стремиться к созданию справедливого, хотя бы с точки зрения большинства граждан, закона. Так, по мнению Платона, необходимо все же, чтобы законы не только угрожали, но и убеждали *(477).

 Другой вопрос в том, а что следует понимать под справедливостью уголовного закона и как законодательно отразить это, несомненно, важное положение.

 Обратимся к сущности самого понятия справедливости как морально-этической категории. А.И. Экимов отмечает, что "в отличие от других категорий этики, имеющих оценочный характер, с позиций справедливости оцениваются не отдельные явления, а соотношения между ними" *(478). Следовательно, нам недостаточно просто закрепить, что уголовный закон должен быть справедливым, необходимо сформулировать четкие критерии, которым этот закон обязан соответствовать. Это необходимо главным образом для того, чтобы данный принцип стал определенным барьером на пути законодателя при закреплении новых, изменении или отмене прежних уголовно-правовых норм, если они не отвечают этим критериям, а следовательно, являются несправедливыми *(479). В.В. Мальцев справедливо полагает, что "провозглашая указанные идеи-принципы, законодатель тем самым возлагает на себя обязанность воплотить их в уголовно-правовых нормах. Отсюда следует, что и после принятия Уголовного кодекса с законодателя отнюдь не снимается обязанность изменить или отменить всякую норму при обнаружении ее несоответствия с этими принципами". Поэтому мы не можем в полной мере согласиться с С.Г. Келиной и В.Н. Кудрявцевым, которые считают, что "...принцип справедливости в уголовном праве отнюдь не сводится только к проблеме назначения справедливого наказания. Однако вряд ли следует учитывать все эти аспекты при формулировании справедливости в качестве уголовно-правового принципа. Поскольку уголовное право регулирует отношения между гражданами и государством, но не обращено непосредственно к законодателю, то в тексте этого принципа, как нам кажется, должно быть отражено только или главным образом проявление справедливости при определении судом меры наказания или иной меры уголовно-правового воздействия" *(480).

 Итак, используя имеющиеся в науке уголовного права определенные наработки в данной сфере, мы попробуем сформулировать критерии справедливости уголовного закона.

 Во-первых, уголовный закон должен быть криминологически обоснован, т.е., как отмечает Н.Ф. Кузнецова, нацелен на сокращение преступности, исходя из ее уровня, динамики, структуры и прогноза *(481). Схожей позиции придерживается в своей работе С.А. Галактионов. Он пишет о том, что "уголовный закон будет считаться справедливым, если он отвечает требованиям криминологической, социальной и этической обоснованности" *(482).

 Э.Ф. Побегайло также указывает на то, что изменения в уголовном законодательстве должны быть криминологически обоснованы, при этом предполагается тщательный учет выявляемых и прогнозируемых тенденций преступности, ее структуры, новых ее видов, контингента преступников и т.п. *(483)

 Следует обратить внимание на то, что одним из первых предпринял попытку монографического исследования криминологической обусловленности норм уголовного права В.Д. Филимонов. Он рассмотрел криминологические основания установления, изменения и отмены правовых норм, предусматривающих уголовную ответственность за совершение преступления. По мнению автора, "проблема социальной обусловленности уголовного права - многоплановая проблема. Центральное положение занимает в ней проблема обусловленности содержащихся в нем требований к объективным закономерностям общественного развития. Ее важной составной частью является изучение зависимости содержания уголовно-правовых норм от причин, состояния, структуры и динамики преступности, личности преступника и некоторых других криминологических явлений" *(484). В дальнейшем вопросы, связанные с необходимостью учета социально-экономических факторов в формировании уголовно-правовых норм, проанализировал в своей работе П.С. Тоболкин *(485).

 В настоящее время вопрос о необходимости криминологической обоснованности норм уголовного закона приобретает особую актуальность. Надеемся, что с помощью данного критерия мы сможем оградить УК РФ от нежелательных изменений, таких, например, как некоторые изменения, внесенные Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ. Так, мы полностью согласны с Р.Р. Галиакбаровым и В.В. Соболевым, которые полагают, что "изъяв неоднократность из Уголовного кодекса РФ, законодатель фактически игнорировал серьезные теоретические разработки множественности преступлений, убедительно доказывающие, что повторение преступлений - типичный вариант криминальной активности, вызывающий серьезное возрастание общественной опасности содеянного и нуждающийся в специальной криминализации" *(486). И таких изменений немало.

 Во-вторых, уголовный закон должен быть научно обоснован.

 По нашему глубокому убеждению, именно через тесную связь науки, законотворчества и практики применения уголовно-правовых норм можно прийти к созданию действительно эффективного уголовного закона, направленного на выполнение всех поставленных перед ним задач.

 К сожалению, приходится констатировать, что данный критерий в настоящее время иногда просто игнорируется. Оценивая некоторые изменения, внесенные в УК РФ все тем же Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ, ряд наиболее ярких представителей уголовно-правовой науки в своей статье "Самый гуманный УК в мире" указывают на то, что во время подготовки этих поправок "не был соблюден один из важнейших принципов законотворчества - его научная обоснованность. Представители научной общественности - эксперты в области уголовного права были фактически отстранены от подготовки законопроекта. Практически все многочисленные и обоснованные замечания ученых страны, которые были представлены в Государственную думу к первому чтению законопроекта, оказались проигнорированными разработчиками поправок. Было проигнорировано и письмо, направленное ко второму чтению законопроекта в Государственную думу шестнадцатью академиками и профессорами в адрес президента, председателей Госдумы и Совета федерации, с просьбой не принимать проект в части исключения из Уголовного кодекса конфискации имущества как меры уголовного наказания. Это письмо не только нигде не обсуждалось, но о нем никто даже и не вспомнил" *(487).

 Следствием такого положения дел стало то, что практически сразу же после внесения данных изменений всплыл целый ряд недочетов как практического, так и чисто технического характера, что привело к необходимости скорейшего их устранения *(488). Так, одним из главных достижений анализируемого закона является введение двух новых составов: ст. 127.1 УК РФ - торговля людьми и ст. 127.2 УК РФ - использование рабского труда. Однако, к сожалению, первая редакция ст. 127.1 УК РФ имела некоторые недостатки. Например, одна и та же цель - изъятие у потерпевшего органов или тканей - являлась и элементом состава по части первой, и квалифицирующим обстоятельством по части второй. Возникал вопрос: как в таком случае квалифицировать действия, например, по вербовке человека, совершенные с указанной целью, - по ч. 1 или ч. 2 ст. 127.1 УК РФ? Данный недостаток был исправлен Федеральным законом от 21 июля 2004 г. N 73ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации".

 Наиболее ярким доказательством необходимости указанного критерия является то, что институт конфискации имущества, на сохранении которого так настаивала научная общественность, все же вернули в УК РФ, хотя и в несколько ином статусе. В соответствии со ст. 5 Федерального закона от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма" и Федерального закона "О противодействии терроризму" *(489) конфискация имущества является не одним из видов наказания, а относится к иным мерам уголовно-правового характера.

 В-третьих, уголовный закон не должен противоречить Конституции РФ, действующим нормам других отраслей права, а также общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам РФ.

 Что касается первого положения, то необходимо отметить, что особую актуальность оно имело в период после принятия Конституции РФ 1993 г. и до вступления в силу УК РФ 1996 г., так как многие нормы УК РСФСР 1960 г., применявшиеся в это время, противоречили нормам принятой Конституции РФ, что, естественно, подрывало авторитет данных нормативных актов. Однако следует сказать о том, что и в настоящее время в УК РФ есть нормы, не соответствующие Основному закону. Так, в одном из предыдущих параграфов мы уже останавливались на названии ст. 4 УК РФ, в котором в отличие от ч. 2 ст. 19 Конституции РФ говорится только о равенстве граждан перед законом.

 Далее, уголовный закон, по нашему мнению, не должен противоречить действующим нормам других отраслей права.

 Уголовное право входит в правовую систему России и непосредственно связано с другими отраслями права. Причем, по мнению Н.А. Лопашенко, можно выделить несколько вариантов этой взаимосвязи *(490). Наиболее тесно уголовное право взаимодействует с так называемыми позитивными отраслями права, такими как: гражданское, трудовое, семейное, банковское, предпринимательское, налоговое, экологическое, авторское, и иными.

 Достаточно большая часть уголовно-правовых норм носит бланкетный характер, и их применение без обращения к содержанию норм позитивного права просто невозможно. В данном случае особенно важно, чтобы между этими нормами не было противоречий. Однако, к сожалению, в настоящее время это не всегда выполняется. Так, например, одной из форм незаконного предпринимательства является осуществление предпринимательской деятельности с нарушением правил регистрации. Как справедливо указывает Н.А. Лопашенко, базовый нормативно-правовой акт в этой сфере - Федеральный закон от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" *(491) "не знает понятия "правила регистрации" и использует понятие "порядок регистрации", которое, видимо, и имел в виду законодатель...." *(492).

 И, наконец, уголовный закон не должен противоречить общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам РФ.

 В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Часть 2 ст. 1 УК РФ содержит положение, в котором указывается, что настоящий Кодекс основывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права.

 Сразу же оговоримся, что мы умышленно не ставим перед собой задачу рассмотрения вопроса об источниках уголовного права. Поэтому, не затрагивая в полном объеме дискуссию по данной проблеме, отметим лишь, что мы в полной мере согласны с теми авторами, которые полагают, что в этом случае прежде всего необходимо учитывать специфику уголовного законодательства *(493), которая отражена в ч. 1 ст. 1 УК РФ. А из существующих на сегодняшний день точек зрения нам в большей степени импонирует высказанная А.Г. Кибальником, в соответствии с которой принципы и нормы международного права "должны расцениваться источниками уголовного права России в случае их инкорпорации во внутреннее законодательство путем рецепции либо имплементации" *(494).

 Мы же, в свою очередь, хотим обратить внимание на другой аспект этой проблемы, который имеет не менее важное значение. Речь идет о том, что одной из задач, стоящих в настоящее время перед законодательными органами, является приведение уголовного законодательства "в соответствие с принципами и нормами международного права" *(495). Это ни в коем случае не посягает на суверенитет Российской Федерации, который, как пишет Н.А. Лопашенко, как раз и проявляется в том, что "при всем уважении к принципам и нормам международного права, даже общепризнанным, во внутренней жизни... любое государство руководствуется своими национальными, государственными интересами..." *(496). Однако Российская Федерация в силу тех или иных причин не может стоять обособленно от интегративных процессов, которые происходят в мире. Невозможно не признавать тот факт, что международное право играет большую роль как при создании, так и при применении уголовно-правовых норм. Одним из подтверждений этого является Постановление Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" *(497), в котором указывается, что "международным договорам принадлежит первостепенная роль в сфере защиты прав и основных свобод человека. В связи с этим необходимо дальнейшее совершенствование судебной деятельности, связанной с реализацией положений международного права на внутригосударственном уровне". Претворение данного положения в жизнь действительно имеет положительные результаты.

 Так, в силу выполнения предписания многочисленных международных актов, касающихся как торговли людьми, так и проблемы рабства, в УК РФ в 2003 г. появились ранее отсутствовавшие составы преступлений: ст. 127.1 (Торговля людьми) и ст. 127.2 (Использование рабского труда). Такое взаимодействие международного и национального права можно только приветствовать.

 Таким образом, мы сформулировали три критерия справедливости уголовного закона, которые, на наш взгляд, будут способствовать повышению эффективности уголовного законодательства. Следует сразу же оговориться, что мы в полной мере согласны с тем, что данные критерии должны относиться и к другим нормативно-правовым актам и, возможно, их необходимо закрепить в федеральном законе, посвященном созданию нормативных актов в РФ. Но в настоящее время на этом уровне таких критериев нет.

 Следовательно, подводя итог сказанному выше, мы считаем, что целесообразно в ч. 1 ст. 6 УК РФ закрепить следующее положение: "Уголовный закон должен быть справедливым, то есть криминологически и научно обоснованным, не противоречить Конституции Российской Федерации, действующим нормам других отраслей права, а также общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам Российской Федерации".

 Возвращаясь к проблемам существующей редакции принципа справедливости, следует остановиться еще на одном немаловажном вопросе, на который обращает внимание в одной из своих работ Ю.И. Бытко. Он полагает, что принцип справедливости в уголовном законодательстве "сформулирован недостаточно полно и к тому же однобоко: в ст. 6 УК РФ идея справедливости сведена к заботе о лице, совершившем преступление, но ни слова не сказано об интересах потерпевшего..." *(498).

 К сожалению, нам еще раз приходится констатировать, что интересы потерпевших в действующем УК РФ практически не учитываются, в то время как именно данный нормативно-правовой акт должен быть прежде всего направлен на защиту интересов лиц, пострадавших от преступления. Следует отметить, что определенные шаги в этом направлении были предприняты в упомянутом нами выше Федеральном законе "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма" и Федерального закона "О противодействии терроризму" *(499), в соответствии со ст. 4 которого УК РФ был дополнен ст. 104.3 "Возмещение причиненного ущерба". Однако указанная норма применяется только при решении вопросов, связанных с конфискацией имущества.

 Тем не менее есть еще одна проблема, которую в связи с этим нельзя обойти вниманием. Она заключается в определении того, что представляет собой справедливость для лиц, которым преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред.

 Нельзя не учитывать тот факт, что в сфере уголовного права нередки случаи, когда один и тот же приговор суда может быть справедливым в отношении осужденного и несправедливым для потерпевшего, поскольку у каждого свое представление о том, что справедливо, а что нет. По мнению З.А. Бербешкиной, понятие справедливости или несправедливости "формируется у человека на основе определенных объективных исторических условий жизни общества, которые воспринимаются субъектом через призму его индивидуальных особенностей, личного опыта, психологических и моральных свойств и качеств" *(500). Но сложность состоит в том, что уголовное право не может быть ориентировано на абстрактное представление о справедливости отдельного человека.

 Нам представляется, что в настоящее время решить обозначенную проблему можно только посредством назначения лицу, совершившему преступление, такого наказания или применения иных мер уголовно-правового характера, которые соответствовали бы характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Только в данном случае возможно, что это наказание будет справедливым как в отношении преступника, так и в отношении лиц, пострадавших от данного преступления.

 Иного мнения придерживается С.А. Галактионов. Он считает, что "с позиций потерпевшего социальная справедливость будет восстановлена, если:

 1) осужденному назначено справедливое наказание, то есть в соответствии с характером и степенью общественной опасности преступления, обстоятельствами его совершения и личности виновного;

 2) в полном объеме будет возмещен материальный ущерб, причиненный преступлением, и компенсирован моральный вред" *(501).

 Для отражения этого положения в нормах закона автор предлагает дополнить ст. 6 УК РФ ч. 3 следующего содержания: "В случае причинения вреда человеку в результате совершенного преступления на лицо, признанное виновным в его совершении, налагается обязанность возместить либо компенсировать причиненный вред" *(502).

 Во-первых, на наш взгляд, это дополнение в большей степени относится к сфере гражданского права, а именно к гл. 59 ГК РФ. Поэтому возникает вопрос: а есть ли основания дублировать указанное положение в УК РФ? В какой-то степени это возможно, но, скорее всего, в данном случае речь должна идти не о принципе справедливости, а о такой цели наказания, как восстановление социальной справедливости. Мы полагаем, что это положение было бы уместно закрепить в ст. 43 УК РФ, так как в настоящее время содержание этой цели наказания нигде не раскрывается, что вызывает определенные проблемы при решении вопроса о ее достижении.

 Таким образом, мы полагаем, что на сегодняшний день закрепление в ч. 1 ст. 6 УК РФ критериев назначения справедливого наказания или иных мер уголовно-правового характера является определенной гарантией для соблюдения прав как лиц, совершивших преступление, так и потерпевших.

 УК РФ предусматривает три таких критерия: наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е., во-первых, соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, во-вторых, обстоятельствам совершения данного преступления и, в-третьих, личности виновного. В связи с этим нам хотелось бы остановиться на некоторых моментах.

 1. Прежде всего что касается первого из указанных критериев, то необходимо отметить, что иногда в юридической литературе авторы используют вместо термина "характер и степень общественной опасности преступления" термин "тяжесть преступления" *(503), что не может быть признано верным, на наш взгляд, даже несмотря на то, что о соответствии наказания и иных мер уголовно-правового воздействия тяжести преступления говорится в ч. 1 ст. 9 Модельного уголовного кодекса для государств - участников СНГ, в ч. 6 ст. 3 УК Туркменистана и в ст. 8 УК Республики Узбекистан *(504).

 Во-первых, термин "тяжесть преступления" по объему уже, так как его традиционно связывают только со степенью общественной опасности *(505). Так, по мнению В.И. Зубковой, "степень общественной опасности зависит от тяжести преступления (ст. 15 УК)..." *(506). Во-вторых, именно общественная опасность является одним из признаков преступления, которые законодательно закреплены в ч. 1 ст. 14 УК РФ. И, наконец, в-третьих, термин "тяжесть преступления" в УК РФ используется в несколько ином значении. В соответствии со ст. 15 уголовного закона все преступления подразделяются на четыре категории: небольшой тяжести, средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие. А в основе этого деления, как следует из этой же нормы, как раз и лежат характер и степень общественной опасности деяния.

 Таким образом, с нашей точки зрения, именно соответствие характеру и степени общественной опасности преступления является критерием справедливости наказания и иных мер уголовно-правового характера, применяемых к лицу, совершившему преступление.

 Необходимо также отметить, что, как известно, несправедливость назначенного наказания - это основание для отмены или изменения приговора суда первой инстанции (ч. 4 п. 1 ст. 369 УПК РФ). Однако в ст. 383 УПК РФ в отличие от УК РФ указывается, что "несправедливым является приговор, по которому было назначено наказание, не соответствующее тяжести преступления, личности осужденного (выделено мной. - Е.Ч.)...", что, на наш взгляд, неверно. Названные нормативно-правовые акты тесно связаны между собой, причем нормы УК РФ в данном случае обладают первостепенным значением.

 Следовательно, мы полагаем, что ст. 383 УПК РФ должна быть приведена в соответствие со ст. 6 УК РФ. Так, в ч. 1 ст. 383 УПК РФ необходимо указать, что "Несправедливым является приговор, по которому было назначено наказание, не соответствующее характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности осужденного, либо наказание, которое хотя и не выходит за пределы, предусмотренные соответствующей статьей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, но по своему виду или размеру является несправедливым как вследствие чрезмерной мягкости, так и вследствие чрезмерной суровости".

 2. Нетрудно заметить, что положение ч. 1 ст. 6 УК РФ воспроизводится законодателем в ч. 3 ст. 60 УК РФ, где сформулированы общие начала назначения наказания, которые, по мнению Г.С. Гаверова, представляют собой "установленные уголовным законом требования, которыми должен руководствоваться суд при назначении наказания" *(507). Исходя из данного определения видно, что общие начала назначения наказания обладают общими чертами с принципами уголовного законодательства, однако при этом последние имеют более широкую сферу применения и относятся к уголовному законодательству в целом. В рамках проведенного нами анкетирования практических работников мы задавали вопрос о том, а есть ли необходимость в закреплении в УК РФ общих начал назначения наказания? И вот какие мы получили результаты: 51% респондентов считают, что в этом нет необходимости, так как данные положения дублируют принципы уголовного законодательства, закрепленные в ст. 3-7 УК РФ; в то же время 49% опрошенных полагают, что общие начала назначения наказания конкретизируют требования принципов уголовного законодательства применительно к институту назначения наказания и их следует сохранить в уголовном законе. Таким образом, мнения респондентов разделились.

 С нашей точки зрения, в целом идею о появлении ст. 60 в УК РФ следует приветствовать. Наказание является распространенной формой реализации уголовной ответственности, и поэтому попытка как можно более досконально законодательно регламентировать процесс его назначения, обязана положительно повлиять на правоприменительную практику. Однако данная уголовно-правовая норма должна не дублировать положения, закрепленные в ст. 3-7 УК РФ, а реализовывать их. Так, например, мы считаем, что можно практически безболезненно отказаться от ч. 3 ст. 60 УК РФ.

 Во-первых, в ч. 1 ст. 60 УК РФ закрепляется, что "лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание (выделено мной. - Е.Ч.)...". А в соответствии с ч. 1 ст. 6 УК РФ это утверждение уже подразумевает под собой, что такое наказание должно соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения *(508) и личности виновного. На наш взгляд, повторное закрепление этого положения в ч. 3 ст. 60 УК РФ нецелесообразно. В противном случае в правоприменительной практике возникает следующая, несколько некорректная ситуация, когда суды указывают на то, что необходимо учитывать положение ст. 60 УК РФ, согласно которой "лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание и при этом учитываются характер и степень общественной опасности, личность виновного, смягчающие и отягчающие его наказание обстоятельства (выделено мной. - Е.Ч.)" *(509).

 Во-вторых, в ч. 3 ст. 60 УК РФ указывается на то, что при назначении наказания необходимо учитывать его влияние на исправление осужденного. Однако это положение уже закреплено в ч. 2 ст. 43 УК РФ, где перечисляются цели наказания. Более того, остается непонятным, почему законодатель в общих началах назначения наказания делает акцент только на одну из целей, что, на наш взгляд, неверно.

 Таким образом, мы полагаем, что необходимо упразднить ч. 3 ст. 60 УК РФ: это исключит неоправданное дублирование положений принципа справедливости.

 Итак, подводя итог, следует отметить, что мы целенаправленно в данном параграфе рассмотрели только один аспект анализируемого принципа справедливости, который закреплен в ч. 1 ст. 6 УК РФ. Ранее нами уже было указано на то, что положение ч. 2 данной статьи о том, что "никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление", на наш взгляд, должно быть перенесено в статью, посвященную принципу неотвратимости уголовной ответственности.

 Учитывая все сказанное выше, думаем, что можно предложить следующую редакцию принципа справедливости:

 Статья 6. Принцип справедливости

 1. Уголовный закон должен быть справедливым, то есть криминологически и научно обоснованным, не противоречить Конституции Российской Федерации, действующим нормам других отраслей права, а также общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам Российской Федерации.

 2. Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.