Судебно-практический комментарий к главе 48 "Страхование" Гражданского кодекса Российской Федерации
Статья 927. Добровольное и обязательное страхование
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 12 сентября 1995 г. N 3734/94
(извлечение)
Комментарий:
Договор страхования является поименованным гражданско-правовым договором, который должен отвечать строгим формальным требованиям, закрепленным в страховом законодательстве. В самом общем виде договор страхования - это всегда соглашение между страхователем и страховщиком, в соответствии с которым страховщик обязуется за оговоренную страховую премию, уплаченную страхователем, произвести страховые выплаты ему или выгодоприобретателю при наступлении обусловленного договором страхового случая. Договор о совместной деятельности является самостоятельным видом сделок и не имеет отношения к страхованию, так как предусматривает совершенно иной набор прав и обязанностей сторон. Совместная деятельность по страхованию между страховщиком и страхователем осуществляться не может, так как страховщик предоставляет контрагенту услугу, а тот ее оплачивает. Договор о совместной деятельности предполагает совершение сторонами определенных совместных действий по достижению общей коммерческой выгоды. В то же время, если бы суд установил, что сторонами заключен договор, в полной мере отвечающий требованиям, предъявляемым законодательством к страховым договорам, то он должен был бы быть признан таковым независимо от того, что имел иное название, поскольку вид договора определяется не его названием, а исключительно содержанием.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
"Обзор практики рассмотрения судами споров, связанных с исполнением договоров страхования"
(извлечение)
Комментарий:
Отказывая страхователю в выплате страхового возмещения, страховщик мотивировал свою позицию тем, что предусмотренный договором страховой случай не наступил. При этом правовым обоснованием позиции страховщика может послужить определенный ст. 929. Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ, ГК) постулат о том, что обязанность страховщика по возмещению убытка страхователю возникает только при наступлении предусмотренного договором страхования события. Как видно из обстоятельств дела, наступило событие, которое участниками страховой сделки не оговаривалось в договоре страхования. А попытки страхователя обосновать правомерность своих требований изменением условий договора страхования в части расширения страховых рисков Высший Арбитражный Суд РФ признал несостоятельными ввиду противоречия их общим положениям о договоре, в части соблюдения процедуры по оформлению изменений условий договора.
Таким образом, на основе данного прецедента суды однозначно признали, что внесение любых изменений в условия договора страхования могут производиться исключительно в виде соглашения об этом, подписываемого обеими сторонами. Никакие действия, даже в виде выплаты возмещения по страховому случаю, не предусмотренному договором страхования, но которые контрагентом могут быть квалифицированы как конклюдентные, не приводят к изменению условий договора.
Статья 928. Интересы, страхование которых не допускается
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
"Обзор практики рассмотрения судами споров, связанных с исполнением договоров страхования"
(извлечение)
Комментарий:
Высший Арбитражный Суд РФ отметил, что страхователь является собственником застрахованного автомобиля, соответственно, он заинтересован в его сохранении. Интерес страхователя основан на законе, п. 1 ст. 930 ГК. Применение таможенных санкций не влечет прекращения права собственности, поэтому страхователь имеет интерес в сохранении имущества. Кроме того, Высший Арбитражный Суд РФ вполне справедливо указал, что в данном случае некорректно применять положения о противоправности интереса, ибо объектом страхования не являются расходы по уплате таможенных пошлин.
Представляется, что выводы Высшего Арбитражного Суда РФ основаны на положениях Конституции РФ и Гражданского кодекса РФ о том, что каждое лицо вправе приобретать в собственность в установленном законом порядке любое, причем без ограничения, движимое или недвижимое имущество. Существенной особенностью здесь является факт законного приобретения имущества, имеется в виду законность сделки по приобретению имущества. Поскольку страхователь приобрел в собственность автомобиль по гражданско-правовой сделке, то, соответственно, являясь его собственником, он заинтересован в сохранении этого имущества от риска его утраты или повреждения. Поэтому он вправе застраховать его от наступления указанных рисков. Обстоятельства, связанные с нарушением таможенного режима, не лишают страхователя права собственности на застрахованный автомобиль. Более того, любое имущество должно кому-то принадлежать по праву собственности. А поскольку страхователь не лишен права собственности на автомобиль, то, соответственно, риск случайной гибели автомобиля лежит на нем, что является безусловным фактом, подтверждающим наличие у страхователя страхового интереса.
Статья 929. Договор имущественного страхования
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
"Обзор практики рассмотрения судами споров, связанных с исполнением договоров страхования"
(извлечение)
Комментарий:
Высший Арбитражный Суд РФ установил, что если правилами (условиями страхования) не предусмотрено страхование дополнительного оборудования, то оно подлежит страхованию только по специальному соглашению сторон. То есть условия, на которых заключен договор страхования, могут быть определены в правилах страхования. В частности, п. 2 ст. 943 ГК РФ определено, что условия, содержащиеся в Правилах страхования и не включенные в текст договора (полиса), являются обязательными для страхователя, если в договоре (полисе) прямо указывается на применение таких правил.
Отказывая в удовлетворении исковых требований страхователя, суд руководствовался правилами, предусмотренными нормами ГК РФ о согласовании между участниками страховой сделки условий об определенном страхуемом имуществе, в частности: абз. 1 п. 2 ст. 929 и ст. 942 ГК РФ. Указанные нормы закона определяют, что при заключении договора страхования между сторонами должно быть достигнуто соглашение об определенном имуществе, являющемся объектом страхования.
Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа
от 6 марта 2002 г. N Ф04/816-91/А27-2002
(извлечение)
Комментарий:
Отказывая в удовлетворении кассационной жалобы, судебная коллегия исходила из основных признаков положений ст. 929 ГК РФ. В частности, выводы коллегии были основаны на установленных судом первой инстанции обстоятельствах дела, свидетельствующих о наличии всех признаков, указанных в ст. 929 ГК РФ, которые также находят свое отражение в договоре страхования, заключенном между участниками спора. А именно:
1. Договором страхования определено конкретное страховое событие (пожар). Факт наступления пожара подтвержден документально и ответчиком не оспорен;
2. У страхователя - истца возникли убытки в виде утраты - уничтожения застрахованного имущества - автомобиля, что также подтверждено документально и не оспорено ответчиком;
3. Причиной и следствием возникновения у страхователя - истца указанного убытка послужил пожар - страховое событие, предусмотренное договором страхования, что также подтверждено документально соответствующим компетентным органом, который одновременно отказал в возбуждении уголовного дела.
Кроме того, судами был установлен объект страхования - имущественный интерес страхователя - истца и подтвержден размер материального ущерба.
Обосновывая судебный акт, коллегия кассационной инстанции подтвердила и фактически указала, что при рассмотрении споров по установлению факта наступления страхового случая следует исходить из обстоятельств, связанных с установлением всех трех вышеуказанных признаков, определенных ст. 929 ГК РФ.
Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 13 марта 2003 г. N А52/2128/2002/1
(извлечение)
Комментарий:
В указанных выводах коллегии кассационной инстанции прослеживается наиболее подробный и полный анализ признаков ст. 929 ГК РФ, в соответствии с которыми судебная коллегия считает, что для возникновения у страховщика обязательства по выплате страхового возмещения необходимо установить наступление страхового случая и факт причинения вреда заинтересованному лицу, как причину и следствие. Именно на необходимость в установлении причинно-следственной связи между страховым событием и отрицательными имущественными последствиями обращает внимание судебная коллегия.
Установив отсутствие причинно-следственной связи между недостачей товара (материальных ценностей) - возникшего убытка у истца-страхователя и проникновением в складское помещение, которое во времени произошло гораздо позже, нежели чем утрата материальных ценностей, суды, применив конструкцию п. 1. ст. 929 ГК РФ, отклонили жалобу истца - страхователя о выплате ему страхового возмещения. Иначе говоря, воздействие опасного события, предусмотренного договором страхования, должно предшествовать во времени возникновению убытков или наступить одновременно с ними.
Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 20 июня 2003 г. N А56-33070/02
(извлечение)
Комментарий:
Отказывая страхователю в удовлетворении кассационной жалобы, судебная коллегия фактически исходила из того, что страхователем не доказан факт передачи груза в установленном законном порядке, а именно на основании соответствующих перевозочных документов (ТТН). Недоказанность данных обстоятельств фактически свидетельствует о недоказанности причинно-следственной связи между наступившим страховым событием - угоном автотранспортного средства вместе с перевозимым грузом и заявленными страховщиком убытками, в виде утраты определенного количества перевозимого груза.
Постулат о причинной связи определен положениями ст. 929 ГК РФ о том, что основанием для возмещения страховщиком страхователю убытков по договору страхования является условие о том, что указанные убытки наступили вследствие предусмотренного договором страхования события. То, что событие наступило (имеется в виду угон транспортного средства вместе с грузом), страхователь доказал, предъявив справку из СУ ОВД. Однако размер причиненных убытков и то, что в транспортном средстве находилось определенное количество грузов, страхователь не доказал, так как им не были оформлены надлежащим образом товаро-транспортные накладные. Иначе говоря, страхователь не доказал, что утрата определенного объема грузов возникла вследствие кражи данного груза во время перевозки.
Более того, при вынесении судебного акта судебной коллегией были приняты во внимание обстоятельства, увеличивающие страховой риск, предусмотренные условиями страхования (ст. 959 ГК РФ). А именно, судебными инстанциями было принято во внимание, что перевозимый груз, вопреки условиям договора страхования, был оставлен водителем на неохраняемой стоянке, что является по условиям Генерального полиса условием, исключающим выплату страхового возмещения.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 21 мая 1996 г. N 717/96
(извлечение)
Статья 930. Страхование имущества
Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа
от 12 ноября 2002 г. N Ф03-А04/02-1/2161
(извлечение)
Комментарий:
Принимая судебный акт, коллегия кассационной инстанции установила несколько обстоятельств по рассматриваемому случаю. Прежде всего, судом установлено и подтверждено наличие страхового интереса у страхователя - арендатора застрахованного имущества, на основании договора аренды и ст. 622 ГК РФ.
Кроме того, судебная коллегия еще раз подтвердила в правоприменительной практике общее правило о начале течения срока исковой давности, предусмотренное ст. 200 ГК РФ применительно к страховым правоотношениям, указав, что течение срока исковой давности для страхователя (выгодоприобретателя) начинается со дня, когда у указанного лица возникло право требования выплаты страхового возмещения, то есть срок определен моментом востребования при наступлении страхового случая. Иначе говоря, судебная коллегия определила, что для страхователей по имущественным видам страхования двухгодичный срок исковой давности (ст. 966 ГК РФ) исчисляется не с момента получения от страховщика отказа в выплате страхового возмещения, а с момента наступления страхового случая, что позволяет страхователю обратиться с требованием к страховщику за выплатой страхового возмещения.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
"Обзор практики рассмотрения судами споров, связанных с исполнением договоров страхования"
(извлечение)
Комментарий:
Во-первых, Высший Арбитражный Суд РФ подтвердил положения ст. 930 ГК РФ о том, что при страховании имущества под страховым интересом следует понимать заинтересованность страхователя или выгодоприобретателя в сохранении имущества. Это обстоятельство позволит исключить на практике иное определение или понятие страхового интереса при страховании имущества, хотя не раскрывается, в чем должна проявляться данная заинтересованность страхователя (выгодоприобретателя) и какими признаками и критериями доказывать эту заинтересованность.
Во-вторых, Высший Арбитражный Суд РФ указал, что при наступлении страхового случая наличие или отсутствие страхового интереса у страхователя должен доказывать страховщик (п. 1 ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса РФ (далее - АПК РФ, АПК)).
В-третьих, Высший Арбитражный Суд РФ фактически указал, что страховые компании должны устанавливать наличие страхового интереса у страхователей в момент заключения договора страхования. По правилу установление наличия страхового интереса при заключении договора страхования относится к функции страховщика, связанной с проведением мероприятий по оценке страхового риска в момент заключения договора страхования. Это право предоставлено страховщикам в соответствии со ст. 930, 944, 945 ГК РФ. В частности, пунктом 2 ст. 944 ГК РФ определено, что если договор страхования заключен при отсутствии ответов страхователя на какие-либо вопросы страховщика, страховщик не может впоследствии требовать расторжения договора либо признания его недействительным на том основании, что соответствующие обстоятельства не были сообщены страхователем. Соответственно, к этим обстоятельствам можно отнести и обстоятельства, связанные с установлением наличия или отсутствия у страхователя страхового интереса.
В случае несоблюдения данных положений норм закона страховщик лишается в последующем права признания договора страхования недействительным, в том числе и в связи с отсутствием у страхователя страхового интереса. Очевидно, исходя из изложенных обстоятельств, Высший Арбитражный Суд РФ посчитал, что страховые организации должны самостоятельно, без участия страхователей, доказывать отсутствие страхового интереса у последнего после наступления страхового случая.
Нам представляется, что выводы Высшего Арбитражного Суда РФ базируются на том, что факт заключения договора страхования свидетельствует о том, что договор заключен при наличии у страхователя (выгодоприобретателя) страхового интереса, ибо обратное должен доказывать страховщик.
Однако применительно к описываемой ситуации остается открытым и неисследованным вопрос об условиях договора страхования, предусматривающих право страховщика на истребование и получение от страхователя документов, подтверждающих наличие страхового интереса, не только в момент заключения договора страхования, но и после наступления страхового события (случая), что возлагает на страхователя корреспондирующую обязанность по предоставлению указанных документов. В связи с этим возникает неопределенность в вопросе о том, каким образом страховщикам реализовывать ст. 65 АПК РФ и доказывать наличие или отсутствие у страхователя страхового интереса, если последний не предоставляет страховщику соответствующие документы, что лишает страховщика возможности доказывать наличие или отсутствие страхового интереса у страхователя. Представляется, что последующая судебная практика должна ответить и на этот вопрос.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
"Обзор практики рассмотрения судами споров, связанных с исполнением договоров страхования"
(извлечение)
Комментарий:
Высший Арбитражный Суд РФ фактически установил, что у собственника имущества всегда имеется страховой интерес, даже и в том случае, если расходы по ремонту арендованного имущества по договору аренды возложены на арендатора. В связи с этим возникает вопрос о праве арендатора на страхование арендованного имущества в свою пользу по рискам повреждения в качестве страхового интерессента.
Если руководствоваться соображениями Высшего Арбитражного Суда РФ о том, что у собственника всегда имеется интерес, то, соответственно, возможность наличия страхового интереса у других лиц, кроме собственника, исключается, в том числе и тогда, когда собственник в силу закона или договора риск гибели или повреждения имущества возлагает на другое лицо.
Статья 930 ГК РФ указывает на обязательность наличия страхового интереса при заключении договора страхования либо у страхователя, либо у выгодоприобретателя, то есть у одного из указанных лиц. Иначе говоря, следуя буквальному толкованию нормы закона, можно сделать вывод о том, что двух интерессентов в договоре страхования быть не может. Кроме того, законодатель определяет, что страховой интерес должен быть основан на законе, ином правовом акте или договоре.
В рассматриваемом случае по условиям договора страхования страховым интерессентом был обозначен собственник автомобиля, но не арендатор, даже при том, что расходы по ремонту автомобиля по условиям договора аренды были возложены на арендатора. Иначе говоря, расходы (убыток) по риску повреждения (п. 2. ст. 929 ГК РФ) в соответствии с договором аренды (основание интереса) должен был понести арендатор. Несмотря на это Высший Арбитражный Суд РФ установил, что страховой интерес может быть только у собственника имущества.
При этом Высший Арбитражный Суд РФ не исследовал и оставил без внимания и рассмотрения вопрос о том, что в рассматриваемом случае по условиям договоров аренды в случае повреждения арендованного имущества собственник имущества никаких убытков, связанных с восстановлением поврежденного арендованного имущества, не претерпевает, до тех пор пока это бремя лежит на арендаторе по условиям договора аренды. Соответственно, в этой части убыток в виде расходов на ремонт должен понести арендатор. А убыток, как следует из смысла ст. 929 ГК РФ, - это обратная сторона страхового интереса, который в данном случае собственником возложен на арендатора.
Возможно, при определении по данному случаю страхового интерессента целесообразно рассматривать вопрос о допустимости двух интерессентов, но только по разным рискам. А именно, по риску гибели или утраты имущества интересссентом вполне может выступать только собственник, а по рискам повреждения имущества - лица, владеющие этим имуществом на ограниченном вещном праве, а именно аренде, лизинге, залоге, хранении и т.д. Это можно обосновать только теми случаями, когда собственник возлагает на указанных выше лиц бремя по риску случайного повреждения имущества, снимая, тем самым, данное бремя с себя на период действия соответствующего договора об ограниченном вещном праве.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
"Обзор практики рассмотрения судами споров, связанных с исполнением договоров страхования"
(извлечение)
Комментарий:
Высший Арбитражный Суд РФ установил, что если лицо владеет имуществом на основании договора безвозмездного пользования (ссуды), то это лицо также наряду с собственником может обладать страховым интересом. Однако данный интерес обусловлен не сохранением имущества, а возможностью извлечения выгоды от использования этого имущества. В принципе подобная трактовка соответствует элементу конструкции ст. 15 ГК РФ - убыток в форме неполученного дохода.
В выводах судебных инстанций прослеживаются разные точки зрения по определению страхового интереса в рассматриваемом случае. Первая судебная инстанция, характеризует страховой интерес с убытками в виде реального ущерба (утрата или повреждение имущества). Другие судебные инстанции, в том числе и Высший Арбитражный Суд РФ, страховой интерес связывают с выгодой, которую ссудополучатель имеет от предотвращения убытков, которые он несет в случае невозможности использовать застрахованное имущество. Иначе говоря, в данном случае страховой интерес увязывается с другим признаком убытка - неполученным доходом (упущенной выгодой). Это при том, что фактически страховалось имущество, а не предпринимательский риск.
На наш взгляд, характеризуя страховой интерес при страховании имущества, дуализм мнений неприемлем, так как страховое законодательство, - имеются в виду нормы, регулирующие страховые правоотношения, - совершенно определенно характеризует понятие объекта страхования - страхового интереса при имущественном страховании, в том числе и страховании имущества. Причем страхового интереса, основанного на законе, ином правовом акте или договоре.
Так, в частности, в ст. 929 ГК РФ определено, что страхованием покрываются два вида убытка:
1. убыток непосредственно в застрахованном имуществе;
2. убыток, связанный с иными имущественными интересами страхователя.
В рассматриваемом судами случае речь идет о страховании имущества - автомобиля, то есть об имущественном интересе, связанном с риском угона (утраты), недостачи или повреждения автомобиля (п. 2 ст. 929 ГК РФ). Следовательно, в данном случае цель страхования заключалась в покрытии убытка, возникшего непосредственно в застрахованном имуществе в виде реального ущерба. Однако, апелляционная инстанция и Высший Арбитражный Суд РФ посчитали, что объектом страхования является страховой интерес, связанный с иным имущественным интересом страхователя, а именно с неполученным доходом (упущенной выгодой), что, собственно, не соответствует объекту страхования по условиям страхования в рассматриваемом случае.
Поэтому, на наш взгляд, при вынесении решения судом первой инстанции было принято во внимание существенное условие договора страхования об определенном имуществе и имущественном интересе (ст. 942 ГК РФ), что явилось предметом судебного исследования. Исходя из этого судом было установлено, что по факту угона (утраты) убыток в виде реального ущерба понес его собственник, а не страхователь - ссудополучатель, так как по условиям договора безвозмездного пользования риск случайной гибели автомобиля несет его собственник, а не ссудополучатель - страхователь. Ссудополучатель несет риск случайной гибели полученного в безвозмездное пользование только при наступлении обстоятельств, предусмотренных ст. 696 ГК РФ. Однако принимая во внимание то, что наступили иные обстоятельства, нежели чем те, которые указаны в ст. 696 ГК РФ, ссудополучатель не понес никакой имущественной ответственности перед собственником имущества.
Кроме того, у страхователя - ссудополучателя в связи с угоном автомобиля имущества не убавилось, так как он не нес каких-либо расходов по приобретению угнанного автотранспортного средства. Следовательно, реальный ущерб при данных обстоятельствах мог понести только собственник автомобиля, так как утрачено его имущество, соответственно, ущерб причинен ему. Поэтому если страховое возмещение будет выплачено страхователю - ссудополучателю, а не собственнику, то первый неосновательно обогатится за счет собственника, ибо, как было отмечено выше, имущественные активы страхователя в связи с угоном автомобиля не уменьшились.
Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа
от 5 февраля 2003 г. N Ф09-101/03ГК
(извлечение)
Комментарий:
Кассационная коллегия правомерно признала наличие имущественного интереса у арендатора - страхователя имущества. При этом суды обеих инстанций исходили из положений ст. 930 ГК РФ, определяющих основные признаки, характеризующие наличие имущественного интереса у страхователей или выгодоприрбретателей. Это, прежде всего, подтверждение наличия субъективного интереса у страхователя - арендатора, заключающегося в правовой связи заинтересованного лица с предметом страхования - определенным имуществом. В данном случае факт наличия такой правовой связи судами установлен на основании договора аренды имущества, по условиям которого арендатор имеет право пользоваться и владеть застрахованным имуществом. А поскольку имущество находится в непосредственном обладании у арендатора, в процессе использования которого последний извлекает определенную материальную выгоду, то, соответственно, это лицо имеет интерес в сохранении находящегося у него в ведении имущества. Более того, страхователь - арендатор, наряду с тем, что извлекает пользу от использования арендованного имущества, одновременно несет еще и имущественную ответственность перед арендодателем за утрату или повреждение арендованного им имущества. По этой причине у арендатора возникает интерес в сохранении арендованного имущества, чтобы отвратить от себя убытки, связанные с возмещением арендодателю ущерба в случае утраты или повреждения арендованного имущества, так как данная ответственность предусмотрена договором аренды. Исходя из этого, суды сделали правильный вывод о том, что страхователь - арендодатель имеет право застраховать это имущество.
Вывод: арендатор имеет интерес в сохранении имущества, основанный на договоре аренды, по условиям которого на арендатора переложен риск случайной гибели арендованного имущества.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 30 января 2001 г. N КА-А40/40-01
(извлечение)
Комментарий:
В актах судебных инстанций особого внимания заслуживают выводы, касающиеся применения положений п. 3 ст. 930 ГК РФ относительно заключения договора страхования "за счет кого следует", а именно в пользу третьего лица без указания его имени. В связи с этим коллегии обеих судебных инстанций сделали вывод о том, что для признания договора страхования действительным необходимо наличие страхового интереса у лица, в пользу которого осуществляется страхование, причем в момент заключения договора страхования. А именно, лицо, заключившее договор страхования как в свою пользу, так и в пользу третьего лица, должно иметь какие-либо права в отношении застрахованного имущества или нести связанные с ним обязанности. Причем, как отмечают суды, данные права и обязанности должны быть при заключении договора страхования. Однако, как видно из материалов дела, у страхователя отсутствовали какие-либо правопритязания к застрахованному имуществу.
Вывод: во-первых, договор страхования может быть заключен только при наличии страхового интереса у страхователя или выгодоприобретателя. Во-вторых, страховой интерессент должен присутствовать в сделке по страхованию в момент заключения договора страхования, то есть в договоре должно быть названо лицо, обладающее страховым интересом. В-третьих, при отсутствии страхового интереса у страхователя или третьего лица, тем более не названного в договоре, заключенный договор страхования подлежит признанию недействительным.
Статья 931. Страхование ответственности за причинение вреда
Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 21 мая 2003 г. N А42-6563/02-С2
(извлечение)
Комментарий:
В данном судебном акте важно выделить целый ряд обстоятельств, по которым суды высказали вполне четкую позицию. Прежде всего, в решениях и постановлениях судов отмечено, что по смыслу п. 4 ст. 931 ГК РФ при отсутствии в договоре добровольного страхования ответственности иного требовать от страховщика уплаты страхового возмещения может только страхователь. Между тем этот вопрос носит дискуссионный характер. Ряд авторов считают, что это положение ГК РФ надо толковать так: потерпевший имеет право обратиться со своими требованиями непосредственно к страховщику только в случаях, прямо предусмотренных законом или договором, то есть точно так, как истолковали эту норму суды. Это означает, что если в договоре добровольного страхования ответственности нет нормы о праве непосредственного обращения потерпевшего к страховой компании, то он не может предъявлять требования напрямую к страховщику*(1). Ю.Б. Фогельсон высказывает диаметрально противоположную точку зрения: "Упомянутая норма не отменяет безусловного права выгодоприобретателя обратиться непосредственно к страховщику за выплатой страхового возмещения в соответствии с п. 1 ст. 430 ГК. Однако эта норма позволяет выгодопробретателю в некоторых случаях обратиться к страховщику не только за выплатой страхового возмещения, но и непосредственно за возмещением вреда"*(2).
Следует также отметить, что Ю.Б. Фогельсон обоснованно указывает на то, что диспозиция нормы п. 4 ст. 430 ГК РФ имеет в виду права, предоставленные третьему лицу по договору, а права потерпевшего при страховании ответственности основаны на нормах закона о возмещении вреда.
Второе обстоятельство, на которое необходимо обратить внимание, - нарушение страхователем сроков извещения страховщика о страховом событии не всегда является безусловным основанием для отказа в страховой выплате, а только в том случае, когда страховщик доказал, что это является препятствием для исполнения им своих страховых обязательств.
И, наконец, третье обстоятельство - нормы стандартных правил страхования, ограничивающие ответственность страховой компании больше, чем это предусмотрено законом, несомненно, ничтожны и правовых последствий не влекут. Однако поскольку данный вывод судов относительно определенного пункта правил сделан при рассмотрении конкретного дела, то, к сожалению, внесение соответствующих изменений в данный нормативный документ целиком зависит от доброй воли страховщика.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 30 января 2003 г. N КГ-А40/46-03-П
(извлечение)
Комментарий:
В судебных актах, которые приняты судами по настоящему делу, прослеживается та же линия, что и в предыдущем прецеденте, - страхователь по договору страхования ответственности является надлежащим истцом.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 27 января 2003 г. N КГ-А40/9089-02
(извлечение)
Комментарий:
Приведенное постановление кассационной инстанции заметно отличается по подходу п. 4 ст. 931 ГК РФ. Здесь суд высказал суждение, что данная норма предоставляет право предъявления требования к страховщику как страхователю, так и потерпевшему (выгодоприобретателю). При этом, по мнению судов, страхователь имеет право на получение страховой выплаты просто по факту наступления его ответственности перед потерпевшим, даже если он на этот момент не компенсировал причиненный вред. Такую позицию сложно признать бесспорной, если иметь в виду, что договоры страхования ответственности относятся к договорам имущественного страхования, по которым страховщик при наступлении предусмотренного в договоре страхового случая обязан возместить другой стороне причиненные вследствие этого события убытки. В данном же случае такие убытки страхователь еще не понес и отсутствуют доказательства того, что он непременно их понесет.
Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа
от 3 декабря 2001 г. N А68-145/3-01
(извлечение)
Комментарий:
Данное постановление суда показывает, что нет единообразия в судебной практике в вопросе о том, имеет ли право страхователь по договору страхования своей гражданской ответственности обращаться к страховщику с требованием о страховой выплате. Если в предыдущих прецедентах суды такое право, безусловно, признавали, то в данном случае кассационная инстанция пришла к прямо противоположному выводу. Суд, в частности, указал, что "согласно статьям 929, 931 ГК РФ договор страхования ответственности за причинение вреда относится к договорам в пользу третьих лиц (выгодоприобретателей), которым и принадлежит право требовать от страховщика или страхователя полного возмещения ущерба в пределах страховой суммы. Таким правом потерпевший Т. воспользовался, предъявив требования о возмещении вреда к истцу и ответчику, в том числе и в суде общей юрисдикции. Данные статьи не предоставляют права страхователю, возместившему такой вред на основании судебного решения, обращаться с такими требованиями к страховщику. Не предусмотрено такое право страхователя и статьями 1072, 1081 ГК РФ, на которые сослался в постановлении суд апелляционной инстанции".
Однако с таким выводом суда сложно согласиться. Договоры страхования гражданской ответственности относятся к категории договоров имущественного страхования. В силу п. 1 ст. 929 ГК РФ по таким договорам страховщик обязуется при наступлении предусмотренного договором страхового случая "возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки:". Пункт 4 ст. 931 ГК РФ наделяет потерпевшего правом непосредственного обращения к страховщику с требованием о возмещении вреда в порядке исключения, когда страхование ответственности виновного лица является обязательным в силу закона, а также в других случаях, предусмотренных законом или договором страхования. При этом нигде речь не идет о том, что страхователь в указанных случаях теряет вообще право требования к страховщику, даже если он добровольно компенсировал потерпевшему причиненный вред. Если бы суждение суда соответствовало бы задумке законодателя, то норму п. 1 ст. 929 ГК РФ следовало бы сформулировать следующим образом: "возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), либо только такому лицу (страхование ответственности за причинение вреда) причиненные вследствие этого события убытки". Рассматриваемый вывод суда основан не на норме закона, а лишь на субъективном толковании системы норм. Но он приводит, ко всему прочему, к лишению страхователя его гражданских прав в части требования к страховщику о страховой выплате, то есть лишает права на защиту своих имущественных интересов при добросовестном поведении по отношению к потерпевшему. Такой подход, как нам представляется, в принципе противоречит п. 3 ст. 55 Конституции РФ, устанавливающей, что ограничение гражданских прав возможно лишь Федеральным законом. При этом, по нашему мнению, такое ограничение в законе должно быть выражено прямо и однозначно, то есть в форме запрета, а не выводиться методом субъективного толкования какого бы то ни было органа из совокупности норм.
Наконец, суд не проанализировал, какая ситуация сложится по договорам добровольного страхования гражданской ответственности, если ни в законе, ни в договоре страхования потерпевшему не будет представлено права на предъявление требования к страховщику? Ведь его вывод относится ко всем видам таких договоров. Тогда получается, что страховщик вообще никому платить не должен, а это абсурд. В чем тогда смысл заключения такого договора страхования для страхователя?
Иногда страховые компании не признают права страхователя на предъявление требования к страховщику, основываясь на положениях ст. 430 ГК РФ "Договор в пользу третьего лица", где речь идет о том, что кредитор по договору в пользу третьего лица может воспользоваться правом, которое по сделке принадлежит этому третьему лицу, лишь при условии, что последнее отказалось от указанного права. Но необходимо учитывать, что норма ст. 430 ГК РФ является общей нормой, а нормы п. 1 ст. 929 и п. 4 ст. 931 ГК РФ - специальными, посвященными договорам страхования в пользу третьих лиц, и они, как специальные нормы, отменяют действие общей нормы применительно к страховым отношениям.
По нашему мнению, право страхователя на предъявление требования страховщику по договору страхования гражданской ответственности не может быть ограничено и условиями самого договора, так как подобная сделка явно носила бы кабальный характер; в случае обращения потерпевшего с требованием о компенсации вреда не к страховщику, а через суд к страхователю, последний, как это, собственно, и произошло бы по данному делу, если бы суд не применил достаточно спорный ход изменения по собственному усмотрению оснований иска, был бы вынужден в полном объеме заплатить возмещение вреда, но не смог бы получить компенсацию своих расходов со страховщика.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
"Обзор практики рассмотрения судами споров, связанных с исполнением договоров страхования"
(извлечение)
Комментарий:
Высший Арбитражный Суд РФ разрешил существовавшую ранее на практике проблему о возможности непосредственного обращения потерпевшего к страховщику. В принципе данное право у лица, в пользу которого заключается договор страхования, было и ранее в силу п. 4 ст. 931 ГК РФ.
Тем не менее, на практике некоторые страховые компании не признавали и отклоняли указанное право потерпевших, мотивируя тем, что последние не состоят в договорных отношения со страховщиками и не являются участниками договоров страхования.
При этом страховщики не принимали во внимание и не учитывали положения ст. 430 ГК РФ "Договор в пользу третьего лица", несмотря на то, что именно данная конструкция наряду с п. 4 ст. 931 ГК РФ позволяет потерпевшим обращаться за страховой выплатой непосредственно к страховщикам.
Кроме того, следует отметить, что выводы Высшего Арбитражного Суда РФ распространяются не только на договоры обязательных видов страхования гражданской ответственности, но и на договоры добровольных видов страхования гражданской ответственности, наделяющих выгодоприобретателей данным правом.
Статья 932. Страхование ответственности по договору
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 17 октября 2002 г. N КГ-А40/7035-02
(извлечение)
Комментарий:
Данное судебное постановление сложно признать бесспорным. Суд кассационной инстанции как на одно из оснований, обосновывающих отмену состоявшихся по делу судебных актов, указал на наличие в стандартных правилах страхования ответственности автомобильного перевозчика (п. 3.6.8) исключения, в силу которого страховщик не несет ответственности за ущерб, нанесенный третьим лицам при наступлении страхового случая, в том числе и в результате умысла или неосторожности страхователя (застрахованного лица), а суды не выясняли, была ли проявлена неосторожность страхователем при передаче похищенного груза перевозчику, повлекшая наступление страхового случая, обусловленного договором.
Однако суд при этом не учел положения п. 1 ст. 963 ГК РФ, в соответствии с которым страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения или страховой суммы, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица. Так как только законом могут быть установлены случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по договорам имущественного страхования, к которым относится и договор страхования ответственности экспедитора, при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности.
Поэтому положения стандартных правил страховщика, противоречащие данной императивной, то есть обязательной для сторон сделки нормы, являются ничтожными. Этот вывод подтверждается также п. 9 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (см. комментарий судебной практики по норме ст. 963 ГК РФ).
В то же время, если заявлением на страхование было предусмотрено сопровождение груза вооруженной охраной, а при наступлении страхового случая такой охраны не было, то данное обстоятельство действительно является основанием для отказа в иске о взыскании страхового возмещения.
Наконец, суды всех инстанций прошли мимо нормы п. 1 ст. 932 ГК РФ, согласно которой страхование риска ответственности за нарушение договора допускается в случаях, предусмотренных законом, и указанный спор с этой точки зрения не оценивали.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 8 октября 2002 г. N КГ-А40/6680-02
(извлечение)
Комментарий:
В отличие от предыдущего прецедента в данном случае суд кассационной инстанции принял решение по основному вопросу, возникающему при страховании ответственности за нарушение договора. Суд, в частности, указал, что спорная сделка относится к договору страхования риска ответственности по договору, требования к условиям и порядку заключения которого содержатся в ст. 932 ГК РФ. В соответствии с п. 1 указанной статьи страхование риска ответственности за нарушения договора допускается в случаях, предусмотренных законом. Между тем, ни в ГК РФ, ни в Законе РФ "О банках и банковской деятельности" не содержится норм, предусматривающих страхование ответственности по кредитным договорам.
Согласно п. 2 ст. 932 ГК РФ по договору страхования риска ответственности за нарушение договора может быть застрахован только риск ответственности самого страхователя. Договор страхования, не соответствующий этому требованию, ничтожен.
В этой связи кассационная инстанция пришла к выводу, что договор страхования ответственности заемщика за непогашение кредита является ничтожным в силу ст. 168 ГК РФ.
Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа
от 13 июля 2000 г. N А12-1425/2000-с25
(извлечение)
Комментарий:
В рассмотренном случае предприятие фактически застраховало свою ответственность перед работниками за несвоевременную выплату заработной платы, при этом не приняв во внимание существенные признаки ст. 932 ГК РФ.
В связи с этим коллегия кассационной инстанции своим выводом подтвердила императивное предписание (первый признак) ст. 932 ГК РФ о том, что страхование ответственности по договору допускается только в случаях, предусмотренных законом, в противном случае сделка по страхованию, а тем более страховая выплата по ней подлежит признанию недействительной, как несоответствующая закону. Кроме того, коллегия указала, что страхователем не был учтен второй признак данной нормы закона о том, что по договору страхования риска ответственности за нарушение договора может быть застрахован риск ответственности только самого страхователя, а не третьих лиц, как это допустило предприятие.
Статья 933. Страхование предпринимательского риска
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 934. Договор личного страхования
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 6 февраля 2002 г. N 9665/00
(извлечение)
Комментарий:
Как видно из рассматриваемого дела, страховая компания по договору личного страхования застраховала жизнь и здоровье альпинистов. В качестве страхового события (страхового случая) стороны договора страхования указали в договоре несчастный случай вследствие занятия профессиональным горнолыжным спортом. Однако при гибели застрахованных лиц - альпинистов, участники договора страхования по-разному рассматривали существенное условие договора страхования - страховое событие. Так, страхователь - альпинистский центр в качестве страхового события рассматривал несчастный случай - смерть альпинистов, который может наступить в результате занятия застрахованными лицами альпинизмом. В то время как страховая компания считала, что причиной смерти может послужить только деятельность застрахованных лиц, связанная с профессиональным горнолыжным спортом, но не альпинизмом, так как альпинизм является исключающимся из страхового покрытия видом деятельности по правилам страховщика.
Высшая судебная инстанция для разрешения спора применила общие нормы ГК РФ с целью определения действительной воли сторон с учетом цели договора страхования (ст. 431 ГК РФ). Кроме того, для определения воли сторон договора страхования по определению существенных условий договора, в частности страхового события, следует исходить из положений ст. 437 ГК РФ. С учетом данной нормы ГК РФ страхователь предложил страховщику застраховать альпинистов от несчастных случаев, которые могут наступить только во время занятия застрахованными альпинизмом. Другой воли у страхователя по определению страхового события не было, об этом знал страховщик, как видно из материалов дела. Поэтому факт заключения страховщиком договора страхования на предложенным страхователем условиях по страховому событию следует рассматривать как действительную волю обеих сторон договора страхования, даже если страховщик изложил их иначе. Именно поэтому Высший Арбитражный Суд РФ исходил из положений общей нормы ГК РФ - п. 2 ст. 170, полагая, что стороны договора страхования имели в виду заключить договор страхования на предложенных страхователем условиях, и направил дело на новое рассмотрение.
Выводы: Страховщикам при заключении договоров страхования и оценке страхового риска следует исходить прежде всего из тех обстоятельств страхового риска, о которых заявляют и которые имеют в виду страхователи. Прежде всего, к таковым относятся обстоятельства опасных событий, с которыми страхователи увязывают свой интерес.
Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа
от 20 декабря 1999 г. N А82-201/99-А/1
(извлечение)
Комментарий:
При отклонении доводов жалобы заявителя коллегия кассационной инстанции исходила из предмета договора личного страхования, предусмотренного ст. 934 ГК РФ с учетом существенных условий договоров личного страхования, предусмотренных п. 2 ст. 942 ГК РФ. При этом судебная коллегия исходила из того, что если участники страховой сделки при исполнении договора личного страхования строго следовали предписаниям указанных норм ГК РФ, то основания для признания договора недействительным отсутствуют, если не будет доказано обратное. Отделение пенсионного фонда притворность сделки не доказало (в частности, оно не доказало и не представило соответствующих доказательств того, что воля участников договора личного страхования была направлена на реализацию иной сделки, нежели чем заключенного договора личного страхования - оплату медицинских услуг, а также выплату ежемесячных аннуитетов застрахованным лицам), соответствующих доказательств не представило. Аргумент заявителя жалобы о том, что договор заключен с целью выплаты работникам заработной платы без начисления и уплаты страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, не является в соответствии с нормами процессуального законодательства доказательством для признания договора личного страхования недействительным.
Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа
от 23 декабря 2002 г. N А29-2232/02А
(извлечение)
Комментарий:
Указанным постановлением коллегия кассационной инстанции еще раз подтвердила позицию о том, что если договор страхования заключен на условиях, соответствующих страховому законодательству, в том числе и по изменению условия договоров и правил страхования, то данный договор нельзя признать недействительным. Более того, размеры страховых взносов и тарифных ставок определяются страховщиком самостоятельно, а размеры и условия страховых выплат определяются страховщиком по согласованию со страхователем в соответствии с договором страхования.
Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа
от 29 февраля 2000 г. N Ф04/482-41/А70-2000
(извлечение)
Комментарий:
Сформулировав данный вывод, коллегия кассационной инстанции ответила на вопрос, долгое время остававшийся в практике добровольного медицинского страхования открытым и дискуссионным.
В частности, коллегия отметила, что оказание медицинских услуг медицинскими учреждениями, не имеющими лицензии, не является нарушением правил страхования. Так как, отметила коллегия, для страховых выплат необходимо подтверждение факта обращения застрахованного лица за медицинской помощью, факта оказания застрахованному лицу медицинской помощи и включение соответствующей медицинской помощи (услуг) в программу добровольного медицинского страхования.
Статья 935. Обязательное страхование
Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации
"Некоторые вопросы судебной практики по гражданским делам"
(извлечение)
Определение Верховного Суда Российской Федерации от 12 февраля 1999 г.
"Страхование имущества, находящегося в собственности гражданина, не является обязательным видом страхования и не влечет последствий, установленных в ст. 937 ГК РФ для случаев нарушения правил об обязательном страховании"
(извлечение)
Комментарий:
Приведенные два прецедента касаются одного и того же вопроса: возможно ли обязательное по закону страхование имущества, принадлежащего гражданам. Верховный Суд Российской Федерации ответил однозначно - нет, потому что такая возможность ст. 935 ГК РФ не предусмотрена. Действовавший до принятия части второй Гражданского кодекса Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 октября 1981 г. "О государственном обязательном страховании имущества, принадлежащего гражданам" утратил юридическую силу, поскольку противоречит положениям гл. 48 ГК РФ.
Попутно следует подчеркнуть, что принятие вообще каких-либо законодательных актов об обязательном страховании имущества (кроме имущества, находящего в государственной или муниципальной собственности) в настоящее время возможно лишь при условии внесения соответствующих изменений в ст. 935 ГК РФ.
Статья 936. Осуществление обязательного страхования
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 937. Последствия нарушения правил об обязательном страховании
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 938. Страховщик
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 14 июля 1998 г. N 1173/98
(извлечение)
Комментарий:
Президиум ВАС РФ отменил все судебные акты, постановленные нижестоящими арбитражными судами, в связи с тем, что ими не были исследованы и надлежащим образом оценены все имеющие значение для разрешения спора обстоятельства, а также допущено неправильное применение норм материального права.
Прежде всего необходимо обратить внимание на то, что сделка, заключенная юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью, может быть признана недействительной только при условии, что вторая сторона знала или заведомо должна была знать, что контрагент действует без лицензии. Осуществление той или иной деятельности без лицензии не является нарушением основ правопорядка или нравственности.
Как следует из комментируемого акта, налоговые органы суд отнес к числу государственных органов, осуществляющих контроль или надзор за деятельностью страховой организации, так как в соответствии со ст. 179 ГК РФ только этим органам, не считая самого юридического лица, предоставлено право предъявления иска о признании сделки недействительной по указанным обстоятельствам.
Президиум ВАС РФ пришел также к выводу, что необходимо проверить и дать оценку тому факту, что спорные договоры страхования не содержали ряда условий, предусмотренных постановлением Правительства РФ от 23 января 1992 г. N 41, которым утвержден "Типовой договор добровольного медицинского страхования граждан". По мнению суда, это обстоятельство может означать, что по спорным договорам не согласованы существенные условия, вследствие чего они могут быть признаны незаключенными. Таким образом, отсутствие в договоре страхования условий, предписанных правовыми актами, не влечет ничтожность сделки. Отсюда можно сделать вывод, что сделка может признаваться ничтожной по основаниям ст. 168 ГК РФ только в том случае, когда ее условия противоречат закону, а не в случае отсутствия обязательных условий.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 12 ноября 1996 г. N 1776/96
(извлечение)
Комментарий:
Президиум ВАС РФ пришел к выводу, что если полномочия юридического лица на совершение сделки ограничены его учредительными документами по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе, либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такой орган вышел за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной на основании ст. 174 ГК РФ лишь в случаях, когда будет доказано, что другая сторона знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях. Из этого следует ряд практически важных выводов:
1) в доверенности, выдаваемой представителю, обязательно должны быть указаны ограничения его полномочий, если они вводятся руководством компании;
2) предоставление полномочий или ограничение полномочий только приказом по компании недостаточны, так как приказ не является документом, подтверждающим полномочия представителя;
3) в типовых бланках договоров страхования либо заявлений на страхование, разрабатываемых для филиалов страховых компаний, целесообразно предусматривать специальный пункт о том, что страхователь извещен об ограничениях полномочий представителя компании, указанных в доверенности, и страхователь должен расписаться под этим пунктом.
Постановление кассационной инстанции
Федерального арбитражного суда Московского округа
по проверке законности и обоснованности решений (определений, постановлений) арбитражных судов, вступивших в законную силу
от 20 июля 1998 г. по делу N КА-А40/1572-98
(извлечение)
Комментарий:
На первый взгляд может показаться, что обращение заявителя - общества взаимного страхования в суд с просьбой установить факт правомерности осуществления им деятельности по страхованию имущественных интересов своих членов без получения специального разрешения (лицензии) на страховую деятельность является надуманным. Однако на практике таким организациям действительно приходилось с трудом доказывать возможность осуществления страховой деятельности в отношении своих членов без лицензии, так как в массовом сознании любая страховая деятельность является лицензируемой.
В то же время, конечно, оснований для обращения в суд с таким требованием не было, так как соответствующие обстоятельства заявитель вполне мог подтвердить, например, заключением квалифицированных юристов, выдержками из соответствующих законодательных и нормативных актов, публикациями специалистов.
Принципиально важное значение, далеко выходящее за рамки данного дела, имеет тезис суда о том, что разумность и добросовестность действий участника гражданских правоотношений предполагается, то есть не требует доказывания, а доказыванию подлежит лишь обратное. Это суждение имеет особенно важное значение в спорах с государственными органами, которые нередко презюмируют как раз недобросовестное поведение участников гражданского оборота, не подтверждая свои утверждения бесспорными доказательствами.
Постановление кассационной инстанции
Федерального арбитражного суда Московского округа
по проверке законности и обоснованности решений (определений, постановлений) арбитражных судов, вступивших в законную силу
от 15 мая 2003 г. по делу N КА-А40/3019-03
(извлечение)
Комментарий:
Суды признали формируемый страховщиками резерв предупредительных мероприятий с точки зрения налоговых последствий данных действий, аналогичных иным страховым резервам. При этом следует обратить внимание на то обстоятельство, что указанный вывод суды обосновали ссылкой на ст. 26 "Страховые резервы и фонды страховщиков" Закона РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации", где говорилось, что для обеспечения выполнения принятых страховых обязательств страховщики в порядке и на условиях, установленных законодательством Российской Федерации, образуют из полученных страховых взносов необходимые для предстоящих страховых выплат страховые резервы по личному страхованию, имущественному страхованию и страхованию ответственности.
В аналогичном порядке страховщики вправе создавать резервы для финансирования мероприятий по предупреждению несчастных случаев, утраты или повреждения застрахованного имущества.
В последнее время судебная практика в этом вопросе стала изменяться, о чем свидетельствует приводимый далее судебный акт.
Следует также подчеркнуть, что в новой редакции ст. 26 Закона об организации страхового дела, вступившей в силу 17 января 2004 г., положения "в аналогичном порядке" уже нет, а просто речь идет о праве страховых организаций формировать фонд предупредительных мероприятий в целях финансирования работ по предупреждению наступления страховых случаев.
Решение Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 18 августа 2003 г. по делу N 8263/03
(извлечение)
Справка
Приказ Министерства по налогам и сборам Российской Федерации
от 20 декабря 2002 г. N БГ-3-02/729*(3)
"Об утверждении методических рекомендаций по применению главы 25 "Налог на прибыль организаций" части второй Налогового кодекса Российской Федерации"
(извлечение, п. 7.1.2. - Формирование налоговой базы страховыми организациями, абз. 21, 22, 23)
Постановление кассационной инстанции
Федерального арбитражного суда Московского округа
по проверке законности и обоснованности решений (определений, постановлений) арбитражных судов, вступивших в законную силу
от 26 апреля 2002 г. по делу N КА-А40/1336-02
(извлечение)
Комментарий:
Данный прецедент касается практически важного вопроса о порядке отзыва у страховой организации лицензии на страховую деятельность. Страховщик исходил из того, что и в отношении страховых организаций в части оснований и процедуры принятия решения об отзыве лицензии должен применяться Федеральный закон "О лицензировании отдельных видов деятельности", который предусматривает судебную процедуру.
Суды не согласились с доводами страховщика и применили специальный Закон РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации", поскольку согласно ст. 19 Закона РФ "О лицензировании отдельных видов деятельности" установленный в названном Законе порядок не распространяется на правила лицензирования конкретных видов деятельности при условии, что они установлены иными Федеральными законами, вступившими в силу до дня вступления в силу Закона о лицензировании.
Порядок лицензирования страховой деятельности урегулирован в общих чертах Законом РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации", вступившим в силу в 1992 г., то есть ранее Федерального закона "О лицензировании отдельных видов деятельности", который начал действовать лишь в 1998 г.
Однако после вступления в действие новой редакции Закона об организации страховой деятельности, в которой, в частности, в определенной степени изменен порядок отзыва лицензии, могут возникнуть определенные проблемы в этой части. Ранее право органа страхового надзора отзывать у страховой организации лицензию было предусмотрено подпунктом "в" п. 4 ст. 30 данного закона. Сейчас этому вопросу посвящен целый ряд норм - п. 2, 3, 4, 6 ст. 32.8 закона. Это новые нормы, вступившие в силу после вступления в действие Закона о лицензировании. Таким образом, в настоящее время вновь возникла неопределенность в вопросе о порядке отзыва лицензии: если суды придут к выводу, что определяющее значение имеет не момент вступления в силу первоначальной редакции соответствующего отраслевого закона, а момент начала действия соответствующей нормы о правилах отзыва лицензии, то положения ст. 32.8. Закона об организации страхового дела противоречат общему принципу о судебной процедуре отзыва лицензии. В то же время существует общепризнанное правило юридической техники, согласно которому нормы одноуровневого закона, принятые позднее, имеют приоритет.
Постановление кассационной инстанции
Федерального арбитражного суда Московского округа
по проверке законности и обоснованности решений (определений, постановлений) арбитражных судов, вступивших в законную силу
от 18 октября 2001 г. по делу N КА-А40/5840-01
(извлечение)
Комментарий:
Приведенные судебные акты показательны не столько тем, что признан недействительным приказ Минфина РФ об отзыве лицензии на страховую деятельность, но и тем, что суды со ссылкой на Закон о лицензировании признали необходимым соблюдение судебного порядка отзыва лицензии на страховую деятельность. Наличие противоречий в судебной практике лишний раз говорит в пользу сделанного выше вывода о том, что в этом вопросе имеется существенная неопределенность.
Постановление кассационной инстанции
Федерального арбитражного суда Московского округа
по проверке законности и обоснованности решений (определений, постановлений) арбитражных судов, вступивших в законную силу
от 18 апреля 2001 г. по делу N КГ-А40/1672-01
(извлечение)
Комментарий:
Суд кассационной инстанции признал право страховой организации на обжалование в судебном порядке, путем обращения с соответствующим заявлением в арбитражный суд, действий органа страхового надзора, который длительное время не заменял лицензию на страховую деятельность в связи с изменением учредительных документов страховой организации. Показательно, что при этом суд сослался на Закон о лицензировании.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 12 сентября 1995 г. N 5716/95
(извлечение)
Комментарий:
Применительно к положениям ст. 938 ГК РФ в данном постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ следует обратить внимание на определение судом полномочий представителя страховщика. Суд вначале указал, что в п. 2 положения о филиале страховой компании содержится условие о том, что филиал осуществляет страховую деятельность в пределах прав, предоставляемых положением и доверенностью, выданной компанией. На основании доверенности страховая компания предоставила директору филиала полномочия по осуществлению страховой деятельности по личному страхованию на сумму не свыше 1 млн. руб. на одного застрахованного, в то время как согласно оспариваемому договору четыре спортсмена были застрахованы на 50 млн. руб. каждый, а один на 100 млн. руб.
Следовательно, при заключении договора страхования представитель страховщика превысил предоставленные ему полномочия, а страхователь знал или заведомо должен был знать об ограничениях его полномочий. Совокупность этих обстоятельств в силу ст. 174 ГК РФ служит основанием для признания сделки недействительной.
Необходимо отметить, что, судя по всему, в документе была допущена досадная ошибка, когда суд указал, что полномочия страховщика ограничены. Филиал, как подразделение юридического лица - страховой компании, сам по себе страховщиком не является, так как заключает договоры от имени страховой компании и страховщиком выступает она, а не филиал. Полномочия самой страховой компании могут быть ограничены либо ее учредительными документами, либо лицензией (если она выдана на основании стандартных правил страхования, содержащих такие ограничения).
Постановление кассационной инстанции
Федерального арбитражного суда Московского округа
по проверке законности и обоснованности решений (определений, постановлений) арбитражных судов, вступивших в законную силу
от 2 сентября 2003 г. по делу N КГ-А40/6040-03
(извлечение)
Комментарий:
Спор возник из-за несогласия кредитора с расчетом подлежащей возврату ему, как страхователю, страховой премии, который сделал конкурсный управляющий.
Следует отметить, что в соответствии со ст. 146 Закона о банкротстве в случае принятия арбитражным судом решения о признании страховой организации банкротом и об открытии конкурсного производства все договоры страхования, которые заключены такой организацией в качестве страховщика и по которым страховой случай не наступил до даты принятия указанного решения, прекращаются. При этом страхователи имеют право требовать возврата части уплаченной страховщику страховой премии пропорционально разнице между сроком действия договора страхования и сроком, в течение которого действовал договор страхования.
Суд признал, что поскольку по данному договору медицинского страхования при сумме уплаченной страховой премии в размере 57 500 руб. страхователю были оказаны медицинские услуги на общую сумму 23 000 руб., применение конкурсным управляющим тарифной ставки при расчете суммы расходов на ведение дела соответствует п. 3.2 и 7.3 договора и не противоречит законодательству о банкротстве.
Статья 939. Выполнение обязанностей по договору страхования страхователем и выгодоприобретателем
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 940. Форма договора страхования
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 12 сентября 1995 г. N 5716/95*(4)
Комментарий:
С позиций ст. 940 ГК РФ данное постановление представляет интерес в связи с тем, что в нем суд однозначно определил, что страховое свидетельство, полис, квитанция или сертификат являются документами, подтверждающими факт заключения договора страхования, но не заменяют сам договор.
В судебном акте отмечено отсутствие условия о страховой сумме, являющейся существенным условием договора страхования, но, к сожалению, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ не сделал правовых выводов из этого факта. В настоящее время в силу ст. 942 и п. 1 ст. 432 ГК РФ это безусловное основание для признания договора страхования незаключенным.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 21 ноября 1995 г. N 6802/95
Комментарий:
В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ обоснованно сделан вывод о том, что отсутствие упоминания в страховом свидетельстве выгодоприобретателя исключает возможность заявления требования к страховщику третьим лицом, которое считает, что понесло убытки вследствие страхового случая. Также правомерно отмечено отсутствие подписи страхователя, хотя подпункт "л" п. 3 ст. 16 Закона о страховании предусматривал наличие подписей обеих сторон на страховом свидетельстве. Следует иметь в виду, что в отличие от этой нормы закона п. 2 ст. 940 ГК РФ предусматривает на страховом полисе, свидетельстве, сертификате, квитанции подпись только страховщика.
Некоторые выводы Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ трудно назвать бесспорными. Так, в постановлении указано, что в страховом свидетельстве в нарушение ст. 15 Закона РФ "О страховании" не назван выгодоприобретатель. Между тем данная норма не содержала подобного императивного требования, так как гласила, что договор страхования является соглашением между страхователем и страховщиком, "в силу которого страховщик обязуется при страховом случае произвести страховую выплату страхователю или иному лицу, в пользу которого заключен договор страхования". Таким образом, только стороны договора могли и могут в настоящее время определять, в пользу кого именно заключен страховой договор - страхователя или иного лица. В силу этого отсутствие указания в страховом свидетельстве на иное лицо, по нашему мнению, не может считаться нарушением законодательства.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, признав, что условия договора страхования устанавливаются не только страховым полисом, но и заявлением страхователя, как нам представляется, отступил от общепринятой в доктрине концепции заключения договора страхования путем выдачи страховщиком страхователю страхового полиса. До сих пор заявление страхователя рассматривалось как предложение на оферту, полис, подписанный страховщиком, как оферта, а договор считался заключенным в результате совершения страхователем конклюдентных действий, подтверждающих акцепт оферты, - принятия полиса*(5). Поскольку в Обзоре заявлению страхователя придан правоустанавливающий характер, получается, что суды этот документ квалифицируют как оферту, то есть предложение о заключении договора, содержащее все существенные его условия. Такое, конечно, трудно себе представить, потому что страхование - сфера высокопрофессиональной деятельности и граждане, да и абсолютное большинство юридических лиц, без сомнения, не могут дать полноценную оферту на заключение договора страхования. Кроме того, хотя в данном прецеденте суд принял решение в пользу страховщика, здесь применен подход, на наш взгляд, достаточно опасный для договорного права вообще и для страховщиков в частности. Если рассматривать ситуацию в динамике, то она выглядела следующим образом: страхователь подал заявление, в котором перечислил водителей, допущенных к управлению автомашиной, а страховщик выдал полис, в котором данное ограничение не фигурирует, то есть предложил клиенту более выгодные для того условия, с чем тот согласился, и результат согласованной воли сторон нашел отражение в полисе. А потом суды говорят сторонам: "Вы, одна сторона, выдав полис, а другая, его получив, согласились и с тем, с чем фактически не согласились". Налицо подход объективного вменения условий договора, что, как нам представляется, противоречит самому понятию договора как соглашения сторон.
Страховщикам, а мы считаем, что подобный подход в основном будет работать против них, рекомендуется учесть это обстоятельство и изменить технологию заключения договоров страхования таким образом, чтобы четко фиксировались несогласованные со страхователем условия, содержащиеся в его заявлении, в частности, это может быть сделано путем оформления и подписания обеими сторонами сделки протокола разногласий либо указания на самом заявлении несогласованный позиций, также за подписями обеих сторон или хотя бы одного страховщика.
Тем не менее, высшая судебная инстанция разрешила часто возникающий на практике вопрос, касающийся соотношения сведений, указываемых страхователями в заявлениях на страхование, и условий договоров страхования, которые заключаются путем вручения страхователям страховых полисов. В частности, суд определил, что:
- во-первых, условия страхования, являющиеся элементом описания страхового случая (страхового события) и относящиеся к рисковым обстоятельствам, подлежат рассмотрению в качестве существенных условий договора страхования, тем более, если данные условия предусмотрены правилами страхования;
- во-вторых, указанные условия могут рассматриваться в качестве существенных, даже если они не указаны в страховом полисе в качестве таковых. При этом достаточно того факта, что о них заявил страхователь в заявлении на страхование, а страховщик принял это заявление и вручил страхователю полис страхования.
Иначе говоря, существенные условия договора страхования могут быть определены не только самим договором страхования или страховым полисом, но и заявлением на страхование, при условии, что правилами страхования данные условия относятся к описанию характера страхового события (п. 1 ст. 942 ГК РФ).
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 17 октября 2002 г. N КГ-А40/7035-02*(6)
Комментарий:
В отношении формы договора страхования интерес представляет вывод Федерального арбитражного суда о том, что анкета, заполняемая страхователем, и заявление на страхование ответственности являются неотъемлемой частью договора страхования, о чем, по мнению суда, свидетельствуют ссылки на этот договор, имеющиеся в указанных документах, а также их составление по обоюдным воле и согласию сторон, подписавших как анкету, так и заявление. Однако последний вывод суда, по нашему мнению, носит дискуссионный характер. Дело в том, что и анкета, и заявление - это технические документы. В анкете будущий страхователь дает свое описание объекта страхования и присущих ему рисков. Подпись страховщика на этом документе отнюдь не означает его согласия со всем тем, что написал страхователь, а имеет сугубо техническое значение - удостоверить, что документ заполнен страхователем в той мере, которая в принципе достаточна для принятия страховщиком решения о заключении страховой сделки. Поэтому, если затем будет обнаружено, что страхователь представил страховщику заведомо ложные сведения, то, несмотря на наличие на анкете подписи представителя страховой компании, страховщик имеет право ставить вопрос о признании данного договора недействительным (п. 3 ст. 944 ГК РФ). Что касается заявления страхователя, то оно, как отмечалось выше, также не может иметь правоустанавливающего характера, поскольку является лишь вызовом оферты, которую делает страховщик в виде заполненного и подписанного им полиса.
Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 16 июня 2003 г. N А56-27981/02
(извлечение)
Комментарий:
С точки зрения формы договора перестрахования данное постановление представляет интерес по двум позициям.
Во-первых, ответчик, возражая против иска, сослался на то, что договор перестрахования от 18 мая 2001 г. со стороны перестраховщика подписан неуполномоченным лицом - заместителем директора, не имеющим соответствующих полномочий.
Суды первой и апелляционной инстанций, принимая решение об удовлетворении исковых требований, исходили из того, что до оформления договора перестрахования, подписанного заместителем директора, генеральный директор компании подписал факсимильный экземпляр договора аналогичного содержания за тем же номером и от той же даты.
Во-вторых, в данном случае текст факсимильного экземпляра договора не совпадал с текстом оригинала договора. Указанное несовпадение касалось суммы собственного удержания перестрахователя (100 000 долл. США в факсимильном экземпляре, 150 000 долл. США в тексте оригинала договора), тарифа (ставки по перестрахованию - 0,28% в одном и 0,25% в другом договоре), кассового убытка перестрахователя (100 000 долл. США в одном и 150 000 долл. США в другом тексте договора) и даты вступления договора в силу (в факсимильном экземпляре договора дата не указана, а по договору, подписанному заместителем директора, договор вступает в силу 18 мая 2001 г. в 24 ч 00 мин).
Суды признали это обстоятельство несущественным, так как расчет доли ответственности перестраховщика фактически не находился в прямой зависимости от указанных пунктов договора.
Представляется, что указанный вывод суда является небесспорным. В данном случае налицо два договорных текста, которые отличаются друг от друга рядом условий. Фактически суд признал, что оба эти текста относятся к одному и тому же договору. Другими словами, стороны заключили договор в двух вариантах, различающихся между собой по ряду позиций, не относящихся, по мнению суда, к существенным условиям сделки. Но такая конструкция российским договорным правом в принципе не допускается. Договор - это соглашение сторон. Если соглашения друг от друга отличаются, то логично сделать вывод о том, что мы имеем два разных договора. Поскольку первый вариант договора был заключен посредством факсимильной связи и содержал, по крайней мере, с одной стороны, копию подписи представителя участника сделки, то, как это обычно предусматривается положениями договоров об общих условиях факультативного перестрахования, стороны в этом случае затем подписывают и оригинал договора, который удостоверяется подписями представителей сторон и печатями, а не копиями подписей и печатей. Представление контрагенту оригинала договора с измененными условиями необходимо рассматривать как новую оферту на заключение договора на новых условиях. Акцепт этой оферты означает заключение сторонами нового договора. Если при этом стороны не оговорили, что прежний договор с этого или более раннего момента прекращает свое действие, то тогда действуют оба договора, а не один из них.
Вот почему рекомендуется в договоры об общих условиях факультативного перестрахования включать норму, согласно которой заключение сторонами нового договора перестрахования того же самого основного договора страхования и распространяющего свое действие на те же объекты страхования и страховые риски означает прекращение ранее заключенного договора перестрахования, если в новом договоре перестрахования сторонами не предусмотрено иное.
Спорный характер носит и утверждение суда о том, что размер ставки перестрахования не является существенным условием договора, поскольку п. 1 ст. 954 ГК РФ предусматривает, что в договоре страхования и перестрахования, если в последнем прямо не оговорено иное, должны быть установлены порядок и сроки оплаты премии.
Суд также сделал вывод о том, что хотя в соответствии со ст. 940 ГК РФ договор страхования должен быть заключен в письменной форме, ст. 434 кодекса предусматривает возможность заключения договора в письменной форме посредством телефонной связи (факс).
Так как договор перестрахования был заключен посредством факсимильной связи и подписан генеральным директором перестраховщика, то требования закона о письменной форме здесь соблюдены.
Справедливости ради необходимо отметить, что главное в данном случае все-таки не то, каким способом воспроизведен или доведен до контрагента текст договора, а в том, имеют ли юридическое значение копии подписей представителей сторон (п. 2 ст. 160 ГК РФ), так как при заключении договора посредством факса передающая его сторона представляет другой стороне текст, заверенный копией подписи своего представителя, а не подлинной подписью.
Чтобы исключить любые проблемы, связанные с этим, рекомендуется в договоры об общих условиях факультативного перестрахования (генеральные договоры) включить специальную норму: "Стороны признают юридическую силу за факсимильно воспроизведенными с помощью средств механического или иного копирования подписями, электронно-цифровыми подписями, либо иными аналогами собственноручной подписи своих полномочных представителей на договорах перестрахования, адендумах к ним и нотисах, а также на иных документах, относящихся к осуществляемым между ними операциям перестрахования".
Статья 941. Страхование по генеральному полису
Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа
от 19 июня 2003 г. N Ф04/2683-909/А45-2003
(извлечение)
Комментарий:
Принимая судебный акт, коллегия кассационной инстанции исходила из существенных условий, которые необходимо учитывать при заключении договора страхования имущества и которые предусмотрены п. 1 ст. 942 ГК РФ. В частности, соглашение об определенном имуществе является существенным условием договора имущественного страхования. Суд пришел к выводу, что если условиями договора предусматривается страхование однородного товара, в том числе и товара в обороте, то участникам страховой сделки следует оформлять договор страхования в качестве генерального полиса по правилам, предусмотренным ст. 941 ГК РФ. При этом страхователь обязан информировать страховщика в отношении каждой партии имущества (товара), подпадающего под действие генерального полиса, а именно, сообщать наименование, ассортимент и количество товара, что не было осуществлено по спорному договору страхования. Однако такая конструкция, на наш взгляд, не является безальтернативной. Дело в том, что одновременно с продажей товаров происходит поступление новых партий товаров, и конфигурация остатков товаров очень изменчива, поэтому генеральный полис в данном случае не может гарантировать четкий перечень остатков. На этот случай применяется страхование остатков товаров на складе, в магазине и т.д. По такому полису страхуются любые остатки в пределах определенной договором страховой суммы. В состав таких остатков, естественно, входят и товары, поступившие уже после заключения договора страхования.
Статья 942. Существенные условия договора страхования
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 11 марта 1997 г. N 3997/96
Комментарий:
В данном постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ содержится ряд важных выводов, касающихся понятия объекта страхования при страховании груза. Прежде всего отмечено, что в полисе в обязательном порядке должны быть указаны реквизиты перевозочного документа, количество и характер груза, род его упаковки, подробно описано транспортное средство, в том числе кому оно принадлежит, дата отправки и другие сведения, которые позволили бы однозначно идентифицировать объект страхования. В то же время необходимо отметить, что ссылка Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ на стандартные правила страхования, как нормативный документ, обязывающий включить все эти условия в договор страхования, после вступления в силу части второй ГК РФ применяться не должна, так как в соответствии с п. 3 ст. 940 ГК РФ стороны страховой сделки при заключении договора вправе изменить или дополнить условия стандартных правил страхования. Поэтому сегодня отсутствие соответствующих позиций в договоре страхования груза означало бы не нарушение стандартных правил страхования, а несогласованность такого существенного условия, как объект страхования.
Большое практическое значение имеет признание Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ в качестве важного элемента такого существенного условия договора страхования, как страховой риск, согласованного сторонами положения о распространении страхового покрытия во время стоянки транспорта только на охраняемые территории. Поскольку хищение застрахованного груза произошло на неохраняемой стоянке, то оно не является страховым случаем.
Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ провел четкое разграничение понятий "остановка транспорта" и "стоянка транспорта": остановка на срок более 5 минут должна рассматриваться как стоянка.
Определение Верховного Суда Российской Федерации от 18 июля 1997 г.
"В связи с ненаступлением предусмотренного договором страхования страхового случая в иске к страховой компании о взыскании страхового возмещения отказано"
(извлечение)
Комментарий:
Судебная коллегия Верховного Суда РФ определила, что по спорному договору страхование осуществлялось на случай наступления сразу двух опасностей - при непредоставлении в установленный срок автомобиля фирмой, с которой страхователем заключен договор купли-продажи автомашины, и отказе фирмы возвратить средства, внесенные страхователем. Поскольку в данном случае реализовалась лишь одна из этих опасностей - непредставление автомобиля страхователю, то страховой случай не наступил.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75*(7)
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
Комментарий:
Специальные требования к объекту страхования могут устанавливаться не только в тексте договора страхования (полиса), но и в стандартных правилах страхования, при помощи которых стороны определяют условия, на которых заключается договор. Другими словами, если в договоре страхования или страховом полисе тем или иным образом сделана ссылка на стандартные правила страхования, в том числе путем указания об их вручении страхователю, то условия правил становятся условиями страхового договора.
В приведенном прецеденте суды пришли к выводу, что если стороны договора страхования не согласовали специальные требования в отношении застрахованного объекта, то это условие определяется стандартными правилами страхования. Такой вывод следует из того фундаментального положения, что условия стандартных правил страхования, когда они доведены до сведения страхователя в порядке, установленном ст. 943 ГК РФ, являются согласованными условиями страхового договора*(8).
Поэтому, если стороны договора страхования не согласовали специальные требования в отношении застрахованного объекта, то это условие определяется стандартными правилами страхования.
Отказывая в удовлетворении исковых требований страхователя, суд руководствовался правилами, предусмотренными нормами ГК РФ о согласовании между участниками страховой сделки условий об определенном страхуемом имуществе, в частности: абз. 1 п. 2 ст. 929 и ст. 942 ГК РФ. Указанные нормы закона определяют, что при заключении договора страхования между сторонами должно быть достигнуто соглашение об определенном имуществе, являющемся объектом страхования.
Кроме того, согласно стандартным правилам страхования страховщика, дополнительное оборудование автомобиля, не предусмотренное заводской комплектацией, включается в страховое покрытие только в том случае, если об этом стороны договорятся дополнительно и включат данное условие в договор страхования и, соответственно, расширят перечень страхуемого имущества. Однако договоренности о страховании дополнительного оборудования к автомобилю между сторонами не было достигнуто, что и приняли во внимание судебные инстанции.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
Объект страхования может определяться в договорах страхования в виде описания конкретного имущества с указанием его идентифицирующих признаков либо в виде указания рода имущества и его места нахождения. В последнем случае застрахованным считается все имущество соответствующего рода, находящееся по указанному в договоре месту.
Логично предположить, что если стороны вообще не укажут род имущества, то это означает, что застраховано любое имущество, находящееся по указанному в договоре адресу.
Однако такое условие с позиций страхового андеррайтинга (оценка рисков) является очень некачественным, так как имущество, какое может находиться в данном месте, настолько разнородно, что определить степень вероятности наступления страхового события и возможный размер убытков от страхового случая здесь очень сложно.
В то же время отсутствие в договоре страхования точного перечня застрахованного имущества само по себе не может служить основанием для признания договора недействительным и незаключенным.
Высший Арбитражный Суд полагает, что договоренность об определенном имуществе в соответствии со ст. 942 ГК РФ может быть ограничена сведениями, указывающими только родовые признаки страхуемого имущества, стоимость и его местонахождение. Так как, по мнению судов, совокупность данных признаков позволяет достаточно четко отграничить застрахованное имущество от незастрахованного.
Давая рекомендации судам по рассматриваемому случаю, Высший Арбитражный Суд исходил из конкретной ситуации, определив страхуемое имущество в качестве объекта страхования. Тем не менее, обращается внимание на то, что в соответствии со ст. 4 Закона "Об организации страхового дела в РФ" объектами страхования являются имущественные интересы страхователя, связанные с владением, пользованием и распоряжением. При этом Высший Арбитражный Суд не исследовал вопрос о наличии у страхователя - авторемонтной мастерской имущественного интереса в сохранении застрахованного имущества и правовой связи страхователя с этим имуществом, которое принадлежало третьим лицам.
Нам представляется, что указанный вывод Высшего Арбитражного Суда следует рассматривать только применительно к конкретно описанной ситуации, так как если их применять в абсолютном порядке, то возникают следующие вопросы.
Во-первых, в ст. 942 ГК РФ говорится об определенном имуществе, то есть имуществе, характеризующемся индивидуально определенными признаками, а не родовыми признаками, как полагает Высший Арбитражный Суд РФ.
Во-вторых, на практике зачастую затруднительно провести разграничение по однородным товарам, находящимся на хранении в больших складских терминалах и принадлежащих различным лицам, без их индивидуального разграничения. С целью исключения путаницы в подобных случаях имущество разграничивают по номенклатуре товара, артикулам, сортности, идентифицирующим номерам и прочим индивидуально-определенным признакам. Это позволяет исключить в дальнейшем какие-либо дискуссии относительно определения застрахованного имущества при наступлении страхового события. Поэтому, на наш взгляд, застрахованное имущество необходимо указывать в договорах страхования или страховых полисах по индивидуально-определенным признакам, как это предусмотрено в ст. 942 ГК РФ, а не родовым признакам.
Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа
от 17 июня 1998 г. N А19-12327/97-5/ФО2-621/98-С2-7/37
(извлечение)
Комментарий:
Федеральный арбитражный суд пришел к выводу, что конкретное место стоянки автотранспорта, когда территорией страхового покрытия является вся Российская Федерация, не может рассматриваться как элемент существенного условия договора страхования об опасностях, от которых производится страхование. С таким выводом сложно согласиться, потому что место стоянки, безусловно, имеет существенное значение с точки зрения вероятности наступления страхового случая и возможного размера убытка.
Так, хранение автомашины на стоянке, даже охраняемой, но находящейся на окраине города в глухом месте, конечно, сопряжено с большими рисками, нежели если бы машина стояла на стоянке, расположенной в оживленном месте, рядом с подразделением милиции и относительно недалеко от ближайшей пожарной части. Поэтому смена места стоянки без внесения соответствующих условий в полис, на наш взгляд, должна рассматриваться как одностороннее изменение страхователем условий страхового договора, что противоречит общему правилу ст. 310 ГК РФ. Следует также подчеркнуть, что условия стандартных Правил страхования о территории покрытия имеют характер общей нормы, а условие договора страхования о конкретном месте стоянки транспорта является специальной нормой и в соответствии с общепризнанным правилом юридической техники отменяет действие общей нормы.
Обращает на себя внимание также тезис суда о том, что существенными условиями договора страхования автотранспорта являются условие об индивидуальных признаках застрахованной машины и территория страхового покрытия.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 14 октября 1997 г. N 4744/97
(извлечение)
Комментарий:
Данное постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ ввело очень важное правило определения объекта страхования: объектом страхования может быть не обязательно определенное имущество по согласованному перечню, но и любое имущество, расположенное по указанному в договоре адресу, даже если в договоре страхования и приложениях к нему не определены индивидуальные признаки вещей, составляющих массу застрахованного имущества.
В этом случае существенное значение имеет местонахождение застрахованного имущества, а указание конкретного адреса, по которому находится это имущество, является одним из существенных условий договора.
Поскольку страхователь переместил часть имущества без согласования со страховщиком в другой офис, не упомянутый в договоре, то это, по мнению надзорной инстанции, означает, что он в одностороннем порядке изменил условие договора, предусматривающее местонахождение застрахованного имущества по определенному адресу. Такое изменение условий противоречит закону.
Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа
от 17 июня 2002 г. N Ф03-А51/02-1/1029
(извлечение)
Комментарий:
В постановлении суда кассационной инстанции применительно к ст. 942 ГК РФ заслуживает интерес вывод об объекте страхования, схожий с выводом, о котором речь шла в предыдущем прецеденте. Здесь, в частности, отмечено, что отказ в удовлетворении иска суд первой инстанции обосновал признанием договора страхования незаключенным на тех основаниях, что стороны не согласовали существенное условие об определенном имуществе, являющемся объектом страхования.
Признано правильным решение апелляционной инстанции об ошибочности данного вывода суда, так как индивидуализация застрахованного имущества осуществлена путем указания его местонахождения. Указание конкретного адреса, по которому находится страхуемое имущество, является одним из существенных условий договора страхования.
Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа
от 13 марта 2000 г. N А43-5356/99-239
(извлечение)
Комментарий:
На наш взгляд, мы имеем здесь пример отнюдь не бесспорных судебных решений. Так, кассационная инстанция, в частности, указала, что по смыслу ст. 4 Закона РФ "О страховании", где говорится о том, что объектами страхования могут быть не противоречащие законодательству Российской Федерации имущественные интересы, связанные с владением, пользованием и распоряжением имуществом (имущественное страхование) и аналогичного п.п. 1 п. 2 ст. 929 ГК РФ, объектом страхования должно являться реально имеющееся у граждан имущество, возможность владения, пользования и распоряжения которым может быть утрачена при наступлении определенных неблагоприятных обстоятельств. Поскольку в момент заключения вышеуказанных договоров страхования заработная плата работникам не была ни начислена, ни выплачена, отсутствовал сам объект страхования и вследствие этого суд правомерно указал на ничтожность заключенных договоров на основании ст. 168 ГК РФ.
Между тем известен такой вид страхования, как страхование на случай неполучения ожидаемых доходов (п.п. 3 п. 2 ст. 929 ГК РФ), потери заработной платы и т.п. Таким образом, страхование риска неполучения материальной выгоды в будущем не противоречит закону. Суд за основу своего подхода взял, собственно, страхование имущества, являющегося лишь одной из разновидностей договоров имущественного страхования, тогда как спорные договоры относились к иной разновидности имущественного страхования - страхования рисков неполучения будущих доходов. Действительно, такой вид страхования в п. 2 ст. 929 ГК РФ привязан только к страхованию рисков убытков от предпринимательской деятельности, но при этом следует учитывать, что законодатель в абзаце первом данного пункта применил словосочетание "в частности", что, по нашему мнению, свидетельствует о том, что здесь нет закрытого перечня рисков, составляющих имущественное страхование.
Необходимо также подчеркнуть, что не случайно законодатель под объектом страхования понимает не только имущество, о чем сказали в своих актах суды, но и иные имущественные интересы. У работников, безусловно, могут быть не противоречащие закону имущественные интересы, связанные с желанием сохранить возможность получения заработной платы.
Иное дело, если суд установил, что стороны спорных договоров страхования использовали их с целью так называемой оптимизации налогообложения, когда заработная плата выплачивается под видом страхового возмещения, чтобы уйти от различных налогов.
Такая схема, действительно, небезупречна с правовой точки зрения, так как может быть признана ничтожной, если суд признает, что сделка совершается с целью, заведомо противной основам правопорядка (ст. 169 ГК РФ).
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 27 апреля 2002 г. N КГ-А40/2638-02
(извлечение)
Комментарий:
Федеральный арбитражный суд пришел к выводу о том, что в случае изменения государственного регистрационного знака, индивидуализирущего автотранспортное средство, автоматически происходит изменение предмета страхования, то есть самого имущества, являющегося существенным условием договора страхования. Следовательно, судебная коллегия полагает, что если стороны не согласовали подобное изменение, касающееся предмета страхования, то считается, что между сторонами не было достигнуто соглашение об определенном имуществе. Однако, на наш взгляд, в выводах кассационной инстанции не было учтено, что государственный регистрационный номер является лишь одним из идентифицирующих признаков объекта страхования и относится к числу так называемых административных признаков. Этот признак не относится к числу неотъемлемых признаков имущества, определяющих саму его природу и предназначение, а в конечном счете, степень вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков. Этот признак может изменяться, в том числе по объективным обстоятельствам, например, в силу распоряжения государственных органов об изменении порядка учета транспортных средств, но при этом страховой риск, связанный с ним, не возрастает. При изменении данного признака само имущество как физическая субстанция не изменяется. К числу таких внешних признаков относится и цвет транспортных средств, который часто указывается в полисе, но изменение цвета не требует согласования со страховщиком.
В данном случае стороны согласовывали не внешние признаки имущества, о саму вещь. Поэтому, если представлены доказательства того, что указанный признак объекта страхования изменился, то, по нашему мнению, оснований говорить о недоказанности того обстоятельства, что угнан именно застрахованный кран или о том, что изменилось существенное условие договора страхования, нет. Не утрачен по этим причинам и страховой интерес собственника - страхователя.
Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа
от 20 февраля 2002 г. N Ф04/616-11/А02-2002
(извлечение)
Комментарий:
Выводы Федерального арбитражного суда базируются на общих принципах и положениях о заключении гражданско-правовых договоров, предусмотренных ст. 432 ГК РФ о достижении между сторонами соглашения по всем существенным условиям договора, в том числе и тем условиям, которые являются существенными в силу закона. Статья 942 ГК РФ является как раз такой нормой закона.
Одним из существенных условий договоров страхования законодатель считает срок действия договора. В рассмотренном коллегией суда случае в заключенном договоре страхования отсутствовало условие о сроке действия договора, в силу чего суды признали договор страхования не заключенным. Включение законодателем в перечень существенных условий договоров страхования условия о сроке действия договора обусловлено природой страхования, а именно одним из его элементов - рисковым обстоятельством. А риск, в свою очередь, характеризуется свойством опасного события, способного причинить определенный имущественный ущерб (убыток) страхователю, имеющий определенную материальную (денежную) оценку. При заключении договора страхования происходит передача этого риска от одного лица, потенциального носителя риска - страхователя, к другому лицу, условному носителю риска - страховщику. Одновременно при этом происходит и оценка страхового риска, одним из основных критериев которого является время удержания страховщиком у себя на ответственности страхового риска. Чем больше этот срок, тем, по теории вероятности, выше вероятность наступления страхового случая. Определение периода удержания у себя риска необходимо страховщику для формирования сбалансированного страхового портфеля и адекватного страхового резерва.
Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа
от 25 сентября 2000 г. N А29-2067/00
(извлечение)
Комментарий:
В рассматриваемом случае выводы судебной коллегии легитимируют правило о том, что существенные условия договора страхования могут определяться не только самим договором, но и другими документами. В частности, суд к таким документам относит соответствующее приложение к договору, правила страхования, но при условии, что указанные документы согласованы сторонами.
Кроме того, данные документы будут иметь юридическую силу в части установления существенных условий договора страхования только в том случае, если стандартные правила страхования вручены страхователю или он с ними ознакомлен в строгом соответствии с процедурой, предусмотренной ст. 943 ГК РФ.
Постановление кассационной инстанции Федерального арбитражного суда Московского округа
по проверке законности и обоснованности решений (определений, постановлений) арбитражных судов, вступивших в законную силу
от 5 марта 2003 г. по делу N КГ-А41/758-03
(извлечение)
Страхователь обратился в Арбитражный суд Московской области с иском к страховщику о признании договора страхования от 14 июля 2000 года, заключенного между сторонами, недействительным в следующих частях:
- в части указания в п. 3.1 договора слова "стройматериалы";
- в части указания в п. 4.1 Правил страхования имущества юридических лиц N 29 от 30 ноября 1992 года (далее - Правила страхования), составляющих неотъемлемую часть договора: "Имущество считается застрахованным только в тех помещениях и по тому адресу, которые указаны в договоре страхования (место страхования)".
При этом в обоснование требований о недействительности сделки в части указания в п. 3.1 ее слова "стройматериалы" истец указал, что данное условие было включено им в оспариваемую сделку под влиянием заблуждения, поскольку заключая ее, страхователь (истец) имел намерение застраховать все имеющиеся у него товарно-материальные ценности, в том числе и стройматериалы, инструменты и оборудование. В обоснование требования о недействительности сделки в части абзаца первого п. 4.1 Правил страхования истец указал, что данная часть договора недействительна с момента ее заключения.
Решением от 23 сентября 2002 года, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 5 декабря 2002 года, в удовлетворении исковых требований было отказано.
При этом суд первой инстанции исходил из того, что оспариваемая часть договора страхования уже получила надлежащую оценку в постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 9 августа 2002 года N КГ-А41/5105-02 при рассмотрения дела N А41-К1-1281/02 между теми же сторонами по иску о взыскании страхового возмещения по спорной сделке и, поскольку кассационная инстанция уже сделала выводы относительно буквального значения оспариваемой части договора, требование истца об оценке ее на предмет соответствия воли истца и отраженного в ней волеизъявления последнего безосновательно.
Суд апелляционной инстанции поддержал принятое по делу решение и указал следующее. Довод истца с том, что воля его на страхование всех имеющихся у него товарно-материальных ценностей была искажена при заключении спорного договора страхования, в связи с чем в оспариваемой части сделки было указано слово "стройматериалы", об исключении которого и просит истец, является необоснованным. Так, согласно п. 2.2.1 Правил страхования имущества юридических лиц, являющихся неотъемлемой частью спорного договора, оборудование представляет собой самостоятельный объект страхования, не связанный с таким объектом, как товарно-материальные ценности. Поэтому исключение из оспариваемой части договора слова "стройматериалы" не повлечет за собой совпадение воли истца, направленной, по его утверждению, на страхование всех товарно-материальных ценностей (стройматериалы, оборудование и инструменты), с фактическим содержанием п. 3.1, определяющим объект страхования. Таким образом, признание оспариваемой части договора недействительной не повлечет того результата, на который направлены требования истца. Апелляционная инстанция также признала не подлежащим удовлетворению и требование истца о признании недействительным абзаца первого п. 4.1 Правил страхования, при этом суд указал, что согласно части 2 ст. 943 ГК РФ условия, содержащиеся в правилах страхования и не включенные в текст договора, обязательны для страхователя, стороны сделки не установили возможность изменения указанных Правил или исключения из них отдельных положений.
В кассационной жалобе страхователь просил решение и постановление отменить и принять решение об удовлетворении заявленного иска.
При этом заявитель ссылался на необоснованность выводов суда, содержащихся в обжалуемых решении и постановлении и указывал на неправильное применение судом первой и апелляционной инстанций статей 178, 180, 431 ГК РФ и нарушение ст. 69 АПК РФ.
Изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, выслушав представителей сторон и проверив законность обжалуемых судебных актов в порядке ст. 286 АПК РФ, кассационная инстанция не нашла оснований для их изменения или отмены в связи со следующим.
Требования истца относительно недействительности части сделки, заключенной под влиянием заблуждения, основано на ст. 178 ГК РФ.
По смыслу указанной нормы права заблуждение относительно качества предмета сделки определяется как неправильное представление об элементах предмета сделки, не зависящее от воли третьих лиц.
В обоснование же заявленного требования истец ссылался на то, что буквальное толкование условий сделки относительно объекта страхования искажает его волю, направленную на страхование материально-товарных ценностей не только в виде стройматериалов, о чем буквально указано в договоре, но и материально-товарных ценностей в виде инструментов и оборудования.
Однако данные доводы истца безотносимы к вопросу о неправильном представлении об объекте страхования по спорной сделке, поскольку несоответствие воли и отраженного в оспариваемой сделке волеизъявления истца относительно объекта страхования не свидетельствует о возможности неправильного представления последнего относительно практического изложения оспариваемой части сделки.
Не может быть признан обоснованным и довод истца о том, что под условием, определенным п. 3.1 договора "товарно-материальные ценности (стройматериалы)", истцом понималось страхование всех имеющихся у него товарно-материальных ценностей, в том числе и стройматериалов.
Возможность такого толкования истцом указанной фразы не основано на правилах написания и пунктуации в русском языке, не предполагается она и с учетом осуществляемой последним предпринимательской деятельности.
Таким образом, истец не подтвердил заявленное им требование о недействительности части сделки, заключенной под влиянием заблуждения. В этой связи суд обеих инстанций правильно признал не подлежащим удовлетворению указанное требование истца, как безосновательное.
Правильно отказано судом обеих инстанций и в удовлетворении иска в части признания недействительным первого абзаца п. 4.1 Правил страхования.
Ни в самом иске, ни в каком-либо ином документе, представленном в материалы дела, истец не обосновал указанное им требование, норм права, на основании которых оно могло бы быть удовлетворено, не привел, как не подтвердил и возможность защиты своего нарушенного права, посредством заявления такого требования.
При указанных обстоятельствах обжалуемые решение и постановление об отказе в заявленном иске изменению или отмене не подлежат, доводы кассационной жалобы не могут быть признаны состоятельными, жалоба удовлетворению не подлежит.
Комментарий:
В данном деле спор велся по поводу того, что, как считал страхователь, при заключении договора страхования имущества был неточно (очень узко) определен объект страхования - он имел в виду все виды имущества, находившегося на складе (стройматериалы, инструменты, оборудование), а в договоре указаны лишь стройматериалы. Суд совершенно правомерно отказал в иске, так как факт заблуждения страхователя относительно содержания условия страхового договора об объекте страхования страхователем суду не доказан.
Суд строго в соответствии с правилами правописания истолковал текст спорного условия договора: "товарно-материальные ценности (стройматериалы)" - в данном случае включенное в скобки слово "стройматериалы" ограничивает более широкое понятие "товарно-материальные ценности". Позиция истца, что он указанную фразу понимал таким образом, что по договору страхуются все имеющиеся у него товарно-материальные ценности, в том числе и стройматериалы, не соответствует правилам правописания.
Попутно следует отметить, что в страховой практике довольно часто возникают разногласия по поводу толкования фраз, содержащих слова "включая" или "в том числе", поскольку существует некоторая смысловая неоднозначность таких оборотов - их можно рассматривать как расшифровку части того, о чем идет речь, либо как ограничение более общих понятий. Рекомендуется в тех случаях, когда стороны намерены ограничить более общее понятие, применять следующую редакцию: "Применительно к настоящему договору то-то и то-то понимается исключительно, как:" А если стороны желают просто указать наиболее важные или наиболее часто встречающиеся подвиды основного понятия, то после их перечисления поставить слова "и другие".
Постановление кассационной инстанции Федерального арбитражного суда Московского округа
по проверке законности и обоснованности решений (определений, постановлений) арбитражных судов, вступивших в законную силу
от 2 сентября 2003 г. по делу N КГ-А41/5944-03
(извлечение)
Страхователь обратился с иском в Арбитражный суд Московской области к страховщику с иском о взыскании страхового возмещения в связи со страховым случаем, происшедшим 15 ноября 2002 года с застрахованной автомашиной, принадлежащей истцу на праве собственности.
Решением суда первой инстанции от 6 июня 2003 года в удовлетворении иска отказано.
В апелляционной инстанции дело не рассматривалось.
Суд исходил из того, что условиями договора страхования, заключенного между сторонами по делу (п. 8.9), предусмотрено, что страховое возмещение страховщиком страхователю не выплачивается, если ущерб возник в связи с тем, что страхователь управлял средством транспорта в состоянии алкогольного опьянения.
Судом установлено, что водитель управлял застрахованным автомобилем в состоянии алкогольного опьянения. Эти обстоятельства подтверждены постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела по факту дорожно-транспортного происшествия ООД Воскресенского УВД.
В кассационной жалобе истец просил отменить решение и принять новое об удовлетворении исковых требований.
Заявитель жалобы полагал, что выводы суда об управлении страхователем автомобилем в состоянии алкогольного опьянения не соответствуют материалам дела, откуда явствует, что повреждение автотранспортного средства произошло в результате нахождения водителя в состоянии алкогольного опьянения. Водитель страхователем не является, автомобилем воспользовался в личных целях в выходные дни без ведома предприятия. Сам страхователь был уверен, что машина находится в гараже.
Рассмотрев доводы жалобы, изучив материалы дела, выслушав представителя ответчика, проверив в соответствии со статьями 286, 287 АПК РФ законность обжалуемого решения, кассационная инстанция не нашла оснований для отмены.
Суд правильно установил, что при подписании договора стороны предусмотрели, что страховое возмещение не выплачивается в случае, если ущерб возник в связи с тем, что страхователь управлял средством транспорта в состоянии алкогольного опьянения. Верно установлены и обстоятельства причинения ущерба, нахождение водителя в момент совершения наезда на препятствие в состоянии алкогольного опьянения. Решение принято в соответствии с условиями договора страхования, заключенного между сторонами, правильно применена ст. 964 ГК РФ.
Доводы жалобы о том, что страхователь не находился в состоянии алкогольного опьянения и не управлял транспортом, не могут быть положены в основу постановления кассационной инстанции. При подаче страховщику заявления на страхование автотранспортного средства страхователь указал в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством, одного водителя, который должен нести ответственность за свои противоправные действия перед предприятием. Являясь работником предприятия, водитель осуществлял управление транспортным средством, в том числе и в день наступления страхового случая. Управление транспортным средством самим юридическим лицом юридически и практически невозможно.
При таких обстоятельствах кассационная жалоба не может быть удовлетворена.
Комментарий:
В связи с тем что условиями договора страхования, заключенного между сторонами по делу, предусмотрено, что страховое возмещение страховщиком страхователю не выплачивается, если ущерб возник в связи с тем, что страхователь управлял транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения, а водитель в момент ДТП находился в состоянии алкогольного опьянения, суд отказал страхователю в удовлетворении иска о взыскании страхового возмещения со страховщика. Таким образом фактически признано, что указанное условие относится к числу существенных условий страхования.
В то же время позиция суда, на наш взгляд, требует более глубокого анализа с точки зрения ст. 963 ГК РФ, где в форме императивной нормы законодатель освобождает страховщика от выплаты страхового возмещения, только если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица. Своими решениями суды практически приравняли состояние алкогольного опьянения водителя-страхователя к умыслу страхователя на причинение вреда застрахованному имуществу, что, конечно, является натяжкой.
Нам представляется, что подобное поведение страхователей, выгодоприобретателей или застрахованных все-таки не должно поощряться, и поэтому, наверное, следовало бы специально в законе предусмотреть освобождение страховщика от страховой выплаты, если страховой случай наступил вследствие алкогольного или наркотического опьянения страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица.
Необходимо подчеркнуть, суд не согласился с формальной позицией страхователя, что поскольку в состоянии опьянения был его работник - водитель, а в норме договора речь идет именно о страхователе, то эта норма в данном случае не должна применяться. Суд справедливо отметил, что соответствующая норма договора применительно к юридическим лицам теряет всякий смысл, если ее не понимать как требование, адресованное исключительно водителям, управляющим застрахованным транспортным средством.
Статья 943. Определение условий договора страхования в правилах страхования
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
Суды сформулировали в данных судебных актах очень важное правило - стандартные правила страхования во всех случаях должны рассматриваться как единое целое. Недопустимо ссылаться на выгодные для соответствующей стороны их условия, игнорируя другие положения. Это правило должно соблюдаться и в том случае, когда страхователь обосновывает ссылкой на правила свое требование, хотя правила не являются обязательными для него.
Подобный подход основан на правовой природе стандартных правил, которые представляют собой часть договорных условий. Как известно, договор должен применяться по совокупности всех своих положений.
Фактически Высший Арбитражный Суд подтвердил провозглашенное положениями ст. 943 ГК РФ право и возможность страхователя ссылаться на правила страхования в свою защиту даже в том случае, если они не вручены страхователю или в полисе страхования отсутствует ссылка на них. Но при этом высшая судебная инстанция определила порядок применения страхователем в подобных случаях правил страхования. В частности, условия, описывающие в правилах страхования страховые случаи, в том числе и риски, исключенные из страхового покрытия, следует рассматривать как единое положение, характеризующее тот или иной страховой случай (страховое событие).
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 14 марта 2003 г. N КГ-А40/1309-03
(извлечение)
Комментарий:
Коллегия кассационной инстанции пришла к заключению, что нижестоящими судами не было проверено, действительно ли между сторонами было достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора страхования, в частности, об объекте страхования: очевидно, имеется в виду вопрос о страховом интересе применительно к МБП, вспомогательным материалам и прочему имуществу страхователя, а также о страховых событиях, на случай наступления которых осуществлено страхование.
Одним из оснований для направления дела на новое рассмотрение послужило то, что судами первой и второй инстанции не был исследован вопрос на предмет возможного применения условий правил страхования по описанию страховых случаев (событий) к спорным отношениям. В правилах страхования имущества, представленных страховщиком, имелось описание страховых случаев (событий), в том числе и противоправных действий третьих лиц. Однако для применения данных положений правил страхования к спорным правоотношениям необходимо установить, соблюдены ли страховщиком положения п. 2 ст. 943 ГК РФ о процедуре ознакомления или вручения правил страхования страхователю.
Требования Федерального арбитражного суда о четком определении третьих лиц, а также противоправных действий, представляются необоснованными, поскольку и так понятно, что имеются в виду любые лица, кроме сотрудников страхователя. Такое понимание термина "третьи лица" общепризнанно в страховой правоприменительной практике. Противоправные действия означают любые действия третьих лиц, не соответствующие требованиям закона. Поскольку в стандартных правилах это понятие конкретизировано, то следовало руководствоваться им, если была соблюдена процедура вручения страхователю правил страхования или ознакомления его с их содержанием.
Статья 944. Сведения, предоставляемые страхователем при заключении договора страхования
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
С точки зрения раскрытия содержания принципа наивысшей добросовестности, закрепленного в п. 1 ст. 944 ГК РФ, данный прецедент представляет интерес в двух аспектах.
Первый аспект заключается в том, что указание страхователем ложных сведений, имеющих существенное значение для определения степени вероятности страхового случая, в заявлении на страхование, если даже соответствующие обстоятельства затем не были четко отражены в страховом полисе или договоре страхования, является достаточным доказательством того, что им нарушен принцип доброй воли.
Второй аспект - осмотр страховщиком страхуемого объекта, в ходе которого представители страховой компании не сумели обнаружить обмана со стороны страхователя, не лишает страховщика права требовать признания страхового договора недействительным.
Третий момент относится уже к основаниям для отказа в страховой выплате. Так, суды отказали страхователю в удовлетворении его иска к страховщику о взыскании страхового возмещения, потому что страхователь указал в стандартном заявлении на страхование, что страхуемое имущество сдано под круглосуточную сторожевую охрану, а материалами уголовного дела по факту его кражи установлено, что ночью охрана не осуществлялась. Заметим, кстати, что похожие обстоятельства - отсутствие задекларированных страхователем в заявлении на страхование или в стандартном вопроснике охраны на страхуемом объекте, охранной сигнализации, системы пожаротушения и т.д. встречаются достаточно часто, но не всегда признаются судами достаточным основанием для отказа в страховой выплате. Хотелось бы надеяться, что в дальнейшем суды будут более внимательно относиться к такого рода обстоятельствам.
Кроме того, следует отметить, что обстоятельства, оговоренные в стандартном заявлении на страхование, разработанном страховщиком, признаются существенными для целей применения статьи 944 ГК РФ и в том случае, когда договор страхования заключен путем составления одного документа.
Высший Арбитражный Суд указал, что в соответствии со ст. 944 ГК существенными во всех случаях признаются обстоятельства, определенные страховщиком в его письменном запросе, в данном случае в заявлении - анкете на страхование, ибо суды провели тождество между письменным запросом страховщика и бланком заявления, разработанным им же.
Вывод: сведения, указанные в бланке - заявлении на страхование, разработанном страховщиком, имеют силу существенных обстоятельств страхования, даже и в том случае, если заключен договор страхования, а не только при выдаче полиса.
При этом следует иметь в виду, что речь идет об обстоятельствах, как следует из рассматриваемого дела, связанных со страховым риском.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
Здесь, к сожалению, суды ориентированы на еще более существенное отступление от классической концепции принципа наивысшего доверия, чем это было до сих пор. В соответствии с общепризнанным на международном страховом рынке пониманием данного принципа, страхователь при заключении договора страхования обязан предоставить страховщику всю информацию о страхуемом объекте, которая ему известна или должна быть известна как добросовестному владельцу. В английской практике объем такой информации ограничивается лишь концепцией разумного страховщика, согласно которой суды за критерий достаточности информации принимают возможный подход к решению этого вопроса абстрактного разумного страховщика, который не будет настаивать на предоставлении ему информации, не способной повлиять на его выводы о степени страхового риска, связанного со страхуемым объектом, и возможных убытках.
Российское законодательство ограничило обязанность страхователя по представлению страховщику информации о страхуемом объекте лишь известными страхователю сведениями. Судебная практика, как видим, идет еще дальше по пути ограничения информации, которую должен сообщить страхователь страховщику, - он обязан предоставить только известную ему информацию и в объеме, прямо затребованном страховщиком.
Такой подход вряд ли можно назвать безусловно правильным, так как он расширяет возможность недобросовестного поведения страхователя*(9). В этой связи страховщикам рекомендуется максимально расширить перечень вопросов в своих стандартных заявлениях на страхование или вопросниках, которые должен заполнить страхователь перед заключением страхового договора.
Если при заключении договора страхователь умолчал об известных ему обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения степени риска, которые не были и не должны быть известны страховщику и которые не были оговорены страховщиком в стандартной форме договора страхования или в его письменном запросе, то основания для признания договора страхования недействительным отсутствуют.
Фактически ВАС РФ еще раз подтвердил, что существенными признаются обстоятельства, оговоренные в письменном запросе страховщика. Следовательно, если в письменном запросе страховщика - бланке-заявлении отсутствуют какие-либо вопросы об обстоятельствах страхового риска, которые страхователь не сообщил страховщику, то страховщик не вправе на этом основании признать договор недействительным.
При этом суды свои выводы мотивируют тем, что страховщик является более сведущим лицом, нежели страхователь, так как страховщик осуществляет профессиональную деятельность на рынке страховых услуг.
В принципе данные выводы имеют достаточно серьезные последствия для страховщиков, так как они носят односторонний характер, ибо преследуют только защиту интересов страхователей. Поэтому страховщикам следует еще раз пересмотреть свои типовые запросы по каждому виду страхования.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 11 марта 1997 г. N 4199/96
(извлечение)
Комментарий:
Доводы страховщика относительно того, что страхователь при заключении договора страхования предоставил ему заведомо ложные сведения, судами были отвергнуты из-за недоказанности.
Настораживает аргумент Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по поводу того, что страховщик не произвел осмотр страхуемого судна, хотя согласно "Правилам добровольного страхования судов" договор страхования заключается с обязательным осмотром судна представителем страховой организации. Если учесть, что условия стандартных правил являются условиями страхового договора, то этот упрек, на наш взгляд, лишен смысла. Сторона сделки фактически тем самым заявила, что она заключит договор после осмотра страхуемого объекта, но сама же не воспользовалась своим правом на осмотр. Никаких правовых последствий это обстоятельство влечь не должно. Рассматривать же указанное положение стандартных правил как обязанность страховщика нельзя, ибо эти правила он утверждает, одобряет или принимает сам.
Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа
от 20 мая 2003 г. N Ф03-А51/03-1/1042
(извлечение)
Комментарий:
Данное дело носило, безусловно, оценочный характер. Так, суд первой инстанции посчитал, что представленные страхователем при заключении сделки страхования свидетельства о техническом состоянии застрахованного судна не соответствуют требованиям международного права, а освидетельствование проводилось неполномочными лицами. На этих основаниях, учитывая, что эти документы имели существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и возможных убытков, суд признал договор недействительным в связи с нарушением страхователем принципа наивысшего доверия.
Отменяя данное решение, вторая судебная инстанция указала, что судом не установлено в действиях ответчика намерений на введение в заблуждение страховщика относительно объекта страхования, а представленные им доказательства освидетельствования судна нашла надлежащими. Суд кассационной инстанции подтвердил выводы апелляционной инстанции.
На наш взгляд, суды напрасно уделили так много внимания оценке соответствия представленных страхователем документов международным требованиям. Страховщик, принимая риск на страхование, действует как профессиональный участник страхового бизнеса, поэтому, если он при заключении договора страхования строил свои расчеты на документах, которые, по его мнению, не соответствовали неким деловым обычаям или требованиям международных правовых актов, то это его ответственность. Документы он видел, оценивал и признал достаточными. Поэтому сам по себе спор относительно формы документов о состоянии судна никакого правового значения не имел. Иное дело, если бы страховая компания доказывала подложность документов. При таких обстоятельствах судам надлежало выяснить лишь одно - был факт включения страхователем в эти документы или предоставления страховщику иным способом заведомо ложных сведений или нет.
Отказывая в удовлетворении жалобы заявителя, коллегия кассационной инстанции установила, что такое обстоятельство, как отсутствие у сюрвейера соответствующего разрешения (лицензии) на освидетельствование морского судна, а также выдача свидетельства после даты проведения освидетельствования и в отсутствии судна в месте выдачи документа, не являются доказательствами того, что страхователь сообщил страховщику заведомо ложные сведения об обстоятельствах страхового риска, в частности о застрахованном имуществе. Те обстоятельства, на которые ссылался страхователь в обоснование своих доводов, не являются ложными сведениями, так как они являются достоверными фактами, полученными по правилам норм международной права, в данном случае международной конвенции.
Следовательно, требования страховщика были выдвинуты в противоречие с основными признаками п. 3 ст. 944 ГК РФ, так как страховщик не доказал факта введения страхователем его в заблуждение путем предоставления заведомо ложных сведений о страхуемом судне.
Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 20 февраля 2002 г. N А56-23840/01
(извлечение)
Комментарий:
Выводы кассационной инстанции основаны на положениях п. 3 ст. 944 ГК РФ о последствиях предоставления страхователем страховщику заведомо ложных сведений об обстоятельствах страхового риска. Суды установили, что страхователь, заявляя о наличии охранной сигнализации в помещении, где находятся застрахованные товары, понимал, что вводит страховщика в заблуждение. Данное обстоятельство служит безусловным основанием для признания договора страхования недействительным.
Постановление Арбитражного суда Свердловской области по делу
N А60-13550/2003-С2 и N А60-8058/2003-С2 от 20 января 2004 г.
(извлечение)
ООО обратилось в Арбитражный суд Свердловской области с иском к страховщику о взыскании страхового возмещения по страховым полисам от 10 июля 2002 года, от 12 сентября 2002 года и 27 сентября 2002 года, а также процентов за пользование чужими денежными средствами.
Страховая компания, в свою очередь, подала в суд иск к страхователю, третье лицо - истец по первому делу, о признании договора страхования от 10 июля 2002 года с дополнениями от 12 сентября 2002 года и 27 сентября 2002 года недействительным, как совершенным под влиянием обмана, и применения последствий недействительности. В качестве основания иска истцом указано сообщение страхователем страховщику заведомо ложных сведений об обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и возможных убытков от его наступления.
Определением суда дела были объединены в одно производство.
Решением суда первой инстанции от 15 октября 2003 года суд удовлетворил требования ООО. В удовлетворении иска страховой компании было отказано. Отказывая в иске, суд сослался на то, что в страховых полисах в качестве существенных обстоятельств не оговорены такие, как наличие пожарной и охранной сигнализации, круглосуточной охраны и первичных средств пожаротушения. Суд также посчитал недоказанным факт сообщения страхователем страховщику заведомо ложных сведений об обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и возможных убытков от его наступления.
Страховщик подал апелляционную жалобу, в которой указал, что считает необоснованным отказ в удовлетворении иска о признании недействительным договора страхования, так как страхователь сообщил страховщику при заключении договора заведомо ложные сведения о наличии в помещении, где хранилось застрахованное имущество, круглосуточной охраны, исправной пожарной сигнализации и блокировочных устройств, в то время как из представленных в материалы дела документов следует. что на момент заключения договора помещение, арендуемое страхователем, не охранялось, в нем отсутствовало электроснабжение, исправная пожарная сигнализация и блокировочные устройства (решетки).
Заявитель жалобы также ссылался на недоказанность размера убытков, причиненных страховым случаем. Заявитель, кроме того, считает, что даже при действительности договора страхования вправе не выплачивать страховое возмещение, поскольку страхователем нарушались правила противопожарной безопасности.
Рассмотрев материалы дела, суд установил. Между страховщиком и страхователем заключены 3 договора страхования путем выдачи страховщиком страхователю страховых полисов.
То обстоятельство, что застрахованное имущество определено в прилагаемых к полисам описях как товарно-материальные ценности на складе (автозапчасти к иномаркам) не делает договоры незаключенными, поскольку к полисам также приложены расходные накладные, содержащие перечень запасных частей, и договоры консигнации на продажу товаров, в которых указано местонахождение застрахованного имущества. В каждом полисе определен размер страховой суммы и страховой премии, назван срок действия договора и характер события, на случай наступления которого осуществляется страхование, т.е. все они представляют собой заключенные (п. 1 ст. 432, ст. 942 ГК РФ) и надлежащим образом оформленные (п. 2 ст. 940 ГК РФ) договоры страхования.
В качестве выгодоприобретателя в полисах названо ООО, которое, будучи собственником передаваемых страхователю запасных частей по договорам консигнации (по юридической природе являющихся договорами комиссии, где ООО комитент (п. 1 ст. 996 ГК РФ) имеет основанный на законе интерес в сохранении этого имущества (п. 1 ст. 930 ГК РФ).
Довод страховщика о том, что отношения сторон основаны на страховании по генеральному полису, не состоятелен. В материалах дела не представлено никаких доказательств заключения между страховщиком и страхователем соглашения, предусмотренного в п. 1 ст. 941 ГК РФ. Полис от 10 июля 2002 года, который страховщик предлагает рассматривать в качестве генерального, требованиям ст. 941 ГК РФ не отвечает. Отличительная особенность генерального полиса состоит в том, что условия договора страхования (о страхуемом имуществе, о страховой сумме, о страховой премии) согласовываются в нем не в форме непосредственного описания конкретного имущества или указания конкретных денежных сумм, а в форме описания способов, с помощью которых соответствующие условия определяются для каждой партии имущества на базе сведений, сообщаемых страхователем страховщику в отношении этой партии имущества. Признаки, по которым определяются партии имущества, подпадающие под страховую защиту, описываются в генеральном полисе, а обязанность сообщать необходимые сведения о каждой партии имущества является одной из главных обязанностей страхователя по генеральному полису. Страховой полис от 10 июля 2002 года указанными свойствами не обладает.
При заключении договора страхования страхователь обязан сообщать страховщику известные страхователю обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления (страхового риска), если эти обстоятельства не известны и не должны быть известны страховщику (п. 1 ст. 944 ГК РФ). Из содержания ст. 944 ГК РФ следует, что сведения об обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая, должны быть сообщены страхователем страховщику независимо от того, запрашивались страховщиком такие сведения или нет. Данный вывод следует из анализа абзаца 2 п. 1 ст. 944 ГК РФ, где установлено, что существенными признаются во всяком случае обстоятельства, определенно оговоренные страховщиком в его письменном запросе. Следовательно, и при отсутствии такого запроса, равно как и при отсутствии соответствующих упоминаний в стандартной форме договора страхователь обязан сообщить страховщику сведения об обстоятельствах, увеличивающих страховой риск.
Законодатель не установил формы предоставления таких сведений, следовательно, они могут быть сообщены как в письменной, так и в устной форме.
Из материалов дела следует и страхователем не оспаривается, что при заключении договоров страхования страхователь сообщил страховщику сведения о наличии и исправности пожарной сигнализации, обеспеченности помещения круглосуточной охраной и наличии блокировочных элементов (защитные решетки, металлические двери). Указанные сведения были сообщены страхователем в письменных заявлениях на страхование имущества и устно, о чем, в частности, свидетельствует и применение в связи с наличием пожарной сигнализации, охраны и т.п. пониженных тарифов на страхование.
В подтверждение довода о том, что на момент заключения договоров страхования помещения, где хранилось застрахованное имущество, не были обеспечены круглосуточной охраной, страховщик доказательств не представил. Напротив, его довод о сообщении страхователем заведомо ложных сведений о наличии блокировочных элементов (защитных решеток) принимается. В заключении внештатной пожарно-технической экспертизы по уголовному делу указывается на наличие на северо-восточной стене здания, где хранилось застрахованное имущество, не снабженного решеткой сквозного отверстия в кирпичной стене размером 30 х 30 см. Из заключения также следует, что именно отсутствие блокировочных элементов в данном отверстии способствовало совершению поджога. Об отсутствии соответствующего блокировочного элемента страхователь не мог не знать в момент заключения договора, а потому сообщенные им сведения в этой части следует признать заведомо ложными.
Заведомо ложными являются и сообщенные сведения о наличии исправной пожарной сигнализации.
Из материалов дела следует, что на момент заключения договоров страхования отсутствовало энергоснабжение склада. В заключении Свердловского областного отделения общероссийского фонда "Центр качества строительства" от 28 апреля 2003 года по результатам обследования технического состояния склада Базы снабжения железнодорожных ресторанов после пожара указано, что энергоснабжение и электроосвещение в здании отсутствуют. Свидетель (специалист, составивший данное заключение), допрошенный в заседании апелляционной инстанции, пояснил, что вывод об отсутствии энергоснабжения в здании сделан им в результате обследования состояния проводки на первом этаже здания (не пострадавшем от пожара), не позволявшем осуществлять и до пожара энергоснабжение здания. Отсутствие энергоснабжения здания подтверждается также заключением внештатной пожарно-технической экспертизы по уголовному делу, постановлением от 1 марта 2001 года о приостановке работы предприятия, вынесенным государственным инспектором пожарной части, и гарантийным письмом владельца здания, из которого следует, что здание не эксплуатируется и электропроводка в нем не проведена. Свидетель Ч. в суде первой инстанции сообщил, что страхователю было известно о вынесенном пожарной инспекцией предписании, запрещавшем эксплуатацию здания с 1 июня 2002 года, так как это предписание было передано им страхователю.
Пожарная сигнализация в здании не была исправной на момент заключения договоров страхования. Из писем Главного государственного инспектора по пожарному надзору г. Екатеринбурга от 22 ноября 2002 года и 6 июня 2003 года следует, что пожарная сигнализация, установленная в здании, находится в неисправном состоянии с марта 2001 года, договор на ее техническое обслуживание отсутствует. Главный государственный инспектор, допрошенный в качестве свидетеля, пояснил, что приемка в эксплуатацию пожарной сигнализации в период с 2001 по 2003 год не производилась. О неисправности пожарной сигнализации также свидетельствует акт о пожаре от 26 октября 2002 года (пожарная служба была вызвана посторонним лицом по телефону) и заключение Центра качества строительства, в котором указано, что на первом этаже имеются связанные между собой датчики пожарной сигнализации, однако далее вывод сигнализации на пульт охраны отсутствует.
Таким образом, следует, что на момент заключения договоров страхования автоматическая пожарная сигнализация находилась в неисправном состоянии, о чем страхователь не мог не знать, следовательно, сообщенные им при заключении спорных договоров сведения являются заведомо ложными.
Сведения о наличии (отсутствии) блокировочных устройств и пожарной сигнализации имеют существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая (как уже указывалось, поджогу способствовало отсутствие блокировочного устройства) и размера возможных убытков от его наступления (наличие пожарной сигнализации позволяет своевременно приступить к тушению пожара, что, безусловно, способно сократить размер возможных убытков).
Сообщение страхователем заведомо ложных сведений об обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления является в соответствии с п. 3 ст. 944 ГК РФ основанием для признания договора страхования недействительным и применения последствий недействительности, установленных п. 2 ст. 179 ГК РФ.
Довод страховщика о том, что и при действительности договоров страхования страховая компания вправе не выплачивать страховое возмещение страхователю, нарушившему правила противопожарной безопасности, не состоятелен. Соответствующие положения утвержденных страховщиком правил страхования противоречат императивной норме закона (п. 1 ст. 963 ГК РФ), устанавливающей, что страховщик освобождается от уплаты страхового возмещения при наличии умысла страхователя, выгодоприобретателя или заинтересованного лица, а допущенная ими грубая неосторожность может служить основанием для отказа в выплате страхового возмещения лишь в случаях, установленных законом, каковым правила страхования не являются.
Суд постановил решение от 15 октября 2003 года отменить, исковые требования страховщика удовлетворить и признать недействительными договоры страхования. Суд взыскал со страховщика в доход Российской Федерации сумму страховой премии. В удовлетворении исковых требований страхователя было отказано.
Комментарий:
Это дело прежде всего представляет интерес с точки зрения доказывания страховщиком факта обмана его со стороны страхователя при заключении договора страхования. В этом постановлении очень подробно отражена вся система доказательств, к которым прибег страховщик, чтобы доказать суду факт сообщения страховщику страхователем при заключении договоров страхования заведомо ложной информации. Суд очень тщательно рассмотрел все письменные доказательства, заслушал показания свидетелей, изучил заключения экспертиз. Судом была установлена огромная разница в сведениях, которые сообщил страховщику страхователь о здании склада, системе его пожарной безопасности, включая наличие пожарной сигнализации и т.д., и о фактическом состоянии склада. Об этой разнице страхователь как арендатор не мог не знать.
Придя к выводу о том, что страхователь сообщил страховщику при заключении страховых договоров заведомо ложные сведения, суд признал договоры страхования недействительными.
Статья 945. Право страховщика на оценку страхового риска
Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 14 ноября 2002 г. N А56-14465/02
(извлечение)
Комментарий:
Спор между участниками процесса возник из-за разногласий по стоимости застрахованного имущества. Причиной спора послужило, в основном, то обстоятельство, что страховщик, принимая на страхование страхуемое имущество - торговый павильон, в момент заключения договора страхования не воспользовался своим правом на оценку имущества и не определил, соответственно, действительную стоимость имущества. А при наступлении страхового случая не признал размер убытка в заявленной страхователем сумме.
Разрешая спор и принимая судебные акты, судебные инстанции исходили из общего правила по оспариванию страховой стоимости имущества, определенной ст. 948 ГК РФ, согласно которому основанием для оспаривания страховой стоимости имущества могут послужить лишь умышленные действия страхователя по введению страховщика в заблуждение относительно стоимости имущества. Однако данное правило подлежит применению только с учетом положений ст. 945 ГК РФ о праве страховщика на оценку и осмотр страхуемого имущества. А именно, страховщик, не воспользовавшийся своим правом на оценку и осмотр страхуемого имущества, в том числе и путем назначения экспертизы, не вправе в дальнейшем оспаривать стоимость имущества, указанную в договоре, если не докажет, что страхователь ввел его в заблуждение. Последнее материалами дела не было доказано, поэтому суды отказали страховщику в удовлетворении иска.
Статья 946. Тайна страхования
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 947. Страховая сумма
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
По данному делу Высший Арбитражный Суд РФ сделал два существенных вывода.
Первый вывод базируется на предусмотренном ст. 947 ГК РФ правиле, согласно которому размер страхового возмещения, подлежащего выплате страховщиком, определяется в порядке, установленном соглашением сторон, а именно договором страхования или правилами страхования. В данном случае в соответствии с условиями договора страхования сумма ущерба (страхового возмещения) определяется курсом валютного эквивалента на дату подписания договора страхования, а не на дату наступления страхового случая, о чем заявлял страховщик. По сути дела данное правило соответствует назначению страхования в части возмещения убытков, возникающих у страхователей при наступлении страховых случаев, поскольку предполагаемый убыток подлежит оценке, исходя из действительной стоимости страхуемого имущества, которая определяется в день заключения договора страхования в месте нахождения имущества, как это предусмотрено п. 2 ст. 947 ГК РФ.
Второй вывод Высшего Арбитражного Суда РФ касается "валютной оговорки", которую вправе применять участники страховой сделки при заключении договоров страхования, определяя свои страховые обязательства в валютном эквиваленте. Следует отметить, что в конце 2002 г. Департамент страхового надзора Минфина РФ направил ряду страховых организаций предписания, в которых указал на неправомерность применения в страховании "валютной оговорки". Затем он после переговоров со страховым сообществом отозвал эти предписания, но вопрос так и остался не закрытым до конца. Вот теперь есть все основания говорить о том, что в этом вопросе расставлены все точки над "i", поскольку, если бы применение "валютной оговорки" противоречило бы закону, суд не должен был удовлетворять иск вообще, так как договор страхования был бы ничтожным. "Валютная оговорка" подлежит применению с учетом положений, предусмотренных п. 2 ст. 317 ГК РФ о том, что в денежном обязательстве оплата производится только в рублях в сумме, эквивалентной сумме в иностранной валюте, предусмотренной в договоре страхования, по официальному курсу на день платежа, если иной курс не установлен соглашением сторон.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 18 января 2001 г. N КГ-А40/6295-00
(извлечение)
Комментарий:
При разрешении данного спора и принятии судебных актов судебные инстанции исходили из основного правила определения размера возмещения ущерба, предусмотренного ст. 947 ГК РФ. В частности, страховое возмещение подлежит оплате в пределах страховой суммы. А страховая сумма при страховании имущества определяется, исходя из действительной стоимости имущества, которая устанавливается соглашением сторон на момент заключения договора страхования.
Судя по материалам дела, заявитель жалобы - страховая компания - по собственной воле согласилась со стоимостью автомобиля, которую страхователь указал при заключении договора страхования и которая была зафиксирована в страховом полисе. При этом страховщик не провел самостоятельную оценку страхуемого автомобиля по правилам ст. 945 ГК РФ и тем самым лишил себя права на оспаривание предусмотренной в договоре страховой суммы в части превышения ею действительной стоимости застрахованного имущества.
Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 29 января 2003 г. N А26-4432/02-112
(извлечение)
Комментарий:
В рассматриваемом случае спор возник по поводу методики определения участниками спора действительной стоимости застрахованного имущества при осуществлении страховой выплаты. По условиям страхования, изложенным в договоре страхования и правилах страхования, действительная стоимость имущества при заключении договора была определена, исходя из ее балансовой стоимости, в соответствии с которой был рассчитан ущерб и осуществлена страховая выплата. Позиция страхователя сводилась к тому, что стоимость ремонтно-восстановительных работ по замене разбитых окон подлежит оценке по рыночным ценам, поэтому и ущерб следует рассчитывать, исходя из предстоящих фактических затрат, так как по балансовой стоимости фактический ремонт окон нельзя будет осуществить. В данном случае страхователем не были учтены два основных принципа страхования. Первый принцип - принцип компенсации - заключается в том, что страхование не призвано улучшать положение страхователей за счет страхового возмещения. Второй принцип сводится к тому, что даже если страхователь пожелает застраховать имущество на большую стоимость, нежели его фактическая стоимость, то об этом он должен договориться со страховщиком в момент заключения договора и отразить данную договоренность в договоре страхования, что допускает ст. 947 ГК РФ. А поскольку последнее не было осуществлено страхователем, судебные инстанции вынесли вердикт с учетом требований ст. 947 ГК РФ.
Статья 948. Оспаривание страховой стоимости имущества
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 949. Неполное имущественное страхование
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 14 августа 2001 г. N КГ-А40/4224-01
(извлечение)
Комментарий:
В рассматриваемом случае суды применили часто встречающееся на практике условие страхования, предусмотренное ст. 949 ГК РФ, о выплате страхового возмещения при неполном имущественном страховании пропорционально отношению страховой суммы к страховой стоимости.
Прежде всего следует подчеркнуть, что подобный вид страхования законом допускается и, более того, правовой режим данного вида страхования определен соответствующей нормой ГК РФ. Основные правила неполного страхования заключаются в том, что, во-первых, определение страховой суммы ниже страховой стоимости должно быть оговорено условиями страхования (договором или правилами) и в момент заключения договора страхования. Во-вторых, расчет страхового возмещения в данном случае осуществляется на основании пропорционального соотношения страховой суммы к страховой стоимости.
Правило неполного имущественного страхования не подлежит применению, если в течение срока действия договора произошло увеличение стоимости застрахованного объекта.
Статья 950. Дополнительное имущественное страхование
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 951. Последствия страхования сверх страховой стоимости
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 952. Имущественное страхование от разных страховых рисков
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 953. Сострахование
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 954. Страховая премия и страховые взносы
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 21 октября 1997 г. N 3432/97
(извлечение)
Комментарий:
Одним из сложных вопросов, возникающих в практике заключения страховых договоров, является вопрос о допустимой валюте обязательств и платежей по ним. В данном прецеденте суд признал правомочным заключение договора страхования, в котором обязательства сторон выражены в иностранной валюте и в соответствии с условиями которого страхователь-резидент вправе уплачивать страховую премию в иностранной валюте страховщику - резиденту. К такого рода случаям относится страхование ответственности владельца воздушных судов, используемых в том числе и для полетов в иностранные государства.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской
Федерации от 6 августа 1996 г. N 555/96
(извлечение)
Комментарий:
Здесь приведено постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросу, который имеет важное практическое значение. Надзорная инстанция отказала в иске страховой компании о взыскании задолженности по страховой премии, так как согласно ст. 23 Закона РФ "О страховании" договор страхования прекращается в случае неуплаты страхователем страховых взносов в установленные договором сроки.
Следует иметь в виду, что указанная норма Закона о страховании была отменена Федеральным законом "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О страховании" от 31 декабря 1997 года N 157-ФЗ, которым одновременно данный законодательный акт был переименован в Закон РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации". Поэтому в последние годы такой определенности в вопросе о последствиях неуплаты страхователем очередного взноса страховой премии не было. Необходимая определенность, на наш взгляд, внесена лишь после утверждения Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ Обзора практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договора страхования, соответствующий прецедент из которого приводится ниже.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договора страхования
(извлечение)
Комментарий:
Данный прецедент содержит ответы сразу на три спорных вопроса. Первый вопрос: может ли в качестве последствий неуплаты страхователем очередного страхового взноса (при включении в договор условия об уплате страховой премии в рассрочку) предусматриваться досрочное прекращение договора? Ответ положительный: да, такие последствия нарушения страхователем своих обязательств по своевременной уплате страховых взносов могут устанавливаться договором страхования и, соответственно, стандартными правилами страхования.
Второй вопрос: может ли такое досрочное прекращение носить автоматический характер, когда договор расторгается по факту нарушения страхователем своих обязательств? Ответ отрицательный. Суды считают, что автоматического досрочного прекращения договора быть не должно, даже если это прямо предусмотрено условиями договора страхования, и во всех случаях требуется специальное и четкое волеизъявление страховщика.
По нашему мнению, подобная позиция судов не носит бесспорного характера. Ни одна норма гражданского права не запрещает автоматическое расторжение договора. Тот факт, что подобные действия вообще не урегулированы договорным правом, не означает, что подобного не может быть в принципе, так как, насколько мы знаем, существует общее правило - субъектам гражданского оборота можно все, что не запрещено.
Вопрос третий: какой момент волеизъявления является оптимальным? Ответ: оптимальным является волеизъявление страховщика о досрочном прекращении договора сразу же после наступления оснований для этого, иначе может произойти предусмотренное договором неблагоприятное событие с объектом страхования, и страховщику придется возмещать страхователю понесенные тем в результате этого события убытки.
Фактически данным выводом Высший Арбитражный Суд РФ указал, что впредь основанием для отказа страховщиком от исполнения договора страхования в случае просрочки уплаты страхователем очередного страхового взноса может послужить только лишь предварительное письменное уведомление страховщика об этом страхователя.
Однако в данном случае не учтены правила других норм закона, которые в принципе предоставляют страховщику право отказа от исполнения обязательства по договору страхования в случаях неуплаты страхователем очередного страхового взноса, если такое право предусмотрено договором страхования без последующего письменного уведомления об этом страхователя. При этом следует иметь в виду, что, не уплачивая очередной страховой взнос, страхователь, конечно, должен предполагать, что обязательства страховщика по договору страхования могут быть прекращены.
Пункт 3 ст. 954 ГК РФ определяет, что последствия неуплаты очередного страхового взноса могут быть определены договором страхования. Поскольку каких-либо ограничений на этот счет закон не устанавливает, то, исходя из принципа свободы договора, эти последствия могут быть в виде права страховщика отказаться от исполнения договора страхования в силу неисполнения страхователем встречного обязательства (ст. 328 ГК РФ). А по правилам п. 3 ст. 450 ГК РФ односторонний отказ от исполнения договора, если такой отказ предусмотрен соглашением сторон, позволяет считать договор расторгнутым без условия о дополнительном уведомлении об этом друг друга участниками договора.
Представляется, что в страховой практике должны быть учтены и указанные нормы закона.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 25 декабря 2001 г. N КГ-А40/7479-01
(извлечение)
Комментарий:
Данным выводом судебная коллегия презюмировала право страховщика на получение в принудительном порядке части неуплаченной страхователем страховой премии в сумме, предусмотренной договором страхования. Однако данное право страховщика может быть реализовано, если иное не предусмотрено договором страхования. Ибо данное судебное решение влечет за собой не только понуждение страхователя к исполнению условий договора по оплате очередных страховых взносов, но и автоматически сохраняет за страховщиком его обязанности по удержанию у себя на риске страхового интереса страхователя, причем в течение всего срока действия договора страхования. Поэтому существенным обстоятельством в данном случае является определение волеизъявления сторон, отраженного в условиях договора страхования.
К сожалению, судебные акты также фактически ограничили право страхователя на отказ от договора страхования, указав, что такой отказ может быть сделан исключительно в письменной форме, хотя в самом законе таких требований не содержится.
Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа
от 8 мая 2001 г. N А19-6195/00-5-Ф02-960/2001-С2
(извлечение)
Комментарий:
Из судебных актов вытекают два вывода. Во-первых, суды легитимировали оплату страховых взносов путем передачи страхователем страховщику векселей. Этот вывод суда носит дискуссионный характер, так как в соответствии со ст. 2 Закона РФ "О страховании" (в редакции, действовавшей в период заключения спорного договора страхования) страхование представляет собой отношения по защите имущественных интересов физических и юридических лиц при наступлении определенных событий (страховых случаев) за счет денежных фондов, формируемых из уплачиваемых ими страховых взносов (выделено авторами). Другими словами, имеются основания утверждать, что страховые премии должны уплачиваться в денежной форме. С другой стороны, страховые премии являются активами, обеспечивающими сформированные страховщиками страховые резервы, а резервы, в свою очередь, подлежат размещению. Они, в частности, могут быть инвестированы в те же векселя, причем сразу же по получении страховщиком соответствующих сумм страховой премии. Эта проблема долгое время не находила своего четкого разрешения. В настоящее время появились основания утверждать, что законодатель, наконец, внес необходимую определенность в этот вопрос. В п. 1 ст. 11 Закона РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации" (в редакции Федерального закона от 10 декабря 2003 г. N 172-ФЗ) закреплено, что страховая премия (страховые взносы) уплачивается в валюте Российской Федерации, за исключением случаев, предусмотренных законодательством России о валютном регулировании и валютном контроле.
Во-вторых, оплата страховой премии по договору страхования не допускается путем зачета встречных требований между страхователем и страховщиком, вытекающих из других обязательств, в частности из договора купли-продажи. Данную позицию, на наш взгляд, трудно назвать безупречной. Что здесь получается? Страхователь должен перевести деньги страховщику, а тот обязан некую сумму переслать страхователю. Спрашивается, почему здесь не возможен зачет? Какой особый смысл скрывается во встречных платежах? Думается, что это пример сугубо формального прочтения норм закона.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 13 января 2003 г. N КГ-А40/8597-02
(извлечение)
Комментарий:
В данном случае суды более свободно истолковали вопрос о досрочном прекращении договора страхования вследствие неуплаты страхователем очередного взноса. Так, арбитражный суд отказал истцу в удовлетворении заявленных им требований о взыскании со страховщика страхового возмещения, поскольку заявитель не выполнил условий заключенного договора страхования - не внес в установленный срок (до 25 декабря 2001 г.) последний страховой взнос, что, как указали суды, является по условиям договора страхования и правилам страхования основанием для освобождения ответчика от ответственности при наступлении страхового случая - последнее вытекает из п. 5.11, 9.1.7 Правил страхования, а также из текста страхового полиса, с которыми первоначальный страхователь был ознакомлен. Суды также пришли к выводу, что данное обстоятельство означает истечение срока действия договора, условия которого были нарушены страхователем.
Как видим, здесь суды признали допустимым автоматическое прекращение договора, так как никакого волеизъявления страховщика на этот счет не было. Более того, даже заключение соглашений о пролонгации срока действия данного договора суды не признали, поскольку ко времени их заключения сторонами по делу спорный договор страхования в силу п. 5.11 Правил страхования уже прекратил свое действие ввиду непоступления в оговоренный в договоре срок последнего платежа.
Последний довод суда, по нашему мнению, является спорным. Как известно, участники гражданского оборота в силу принципа свободы договора могут заключать договоры, не запрещенные законом. Таким образом, стороны могли заключить договор о пролонгации срока действия ранее заключенного договора. В силу п. 2 ст. 425 ГК РФ стороны договора вправе распространить его условия на их отношения, возникшие ранее. Поэтому, на наш взгляд, законных оснований утверждать, что стороны своим соглашением, заключенным после истечения срока действия предыдущего договора, не могут продлить его действие, нет.
Статья 955. Замена застрахованного лица
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 956. Замена выгодоприобретателя
Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа
от 4 июня 2003 г. N Ф09-1399/03ГК
(извлечение)
Комментарий:
Принимая судебные акты, суды исходили из правового положения выгодоприобретателя в страховой сделке, определенного в ст. 956 ГК РФ, применительно к процедуре его замены. При этом страхователь строго следовал предписаниям, указанным в норме закона, осуществляя процедуру замены выгодоприобретателя, что и было установлено судами всех инстанций.
Однако, при принятии судебных актов, судами не был исследован вопрос о наличии страхового интереса в момент наступления страхового случая у лица, названного страхователем в качестве выгодоприобретателя. Дело в том, что в соответствии со ст. 930 ГК РФ имущество может быть застраховано в пользу лица (страхователя или выгодоприобретателя), имеющего на основании закона, иного правового акта или договора интерес в сохранении имущества. Следовательно, при наступлении страхового случая страховое возмещение подлежит выплате лицу, имеющему страховой интерес, а именно страхователю или выгодоприобретателю. Но вопрос о наличии страхового возмещения остался неисследованным. В частности, не выяснено, кто имел страховой интерес в момент наступления страхового случая страхователь - залогодатель или третье лицо, названное страхователем? Если в момент замены старого выгодоприобретеля, а в данном случае это был сам страхователь, у нового выгодоприобретателя отсутствовал страховой интерес, то подобная замена противоречит принципу страхования и ст. 930 ГК РФ. Поэтому нам представляется, что кроме исследованных вопросов, судам дополнительно следовало бы рассмотреть и данный вопрос, ибо "одобренный" ими выгодоприобретатель при отсутствии у него страхового интереса мог неосновательно обогатиться за счет страхования.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 6 января 1998 г. N 1386/96
(извлечение)
Комментарий:
В постановлении Высшего Арбитражного Суда РФ заслуживают внимания следующие моменты. Во-первых, это статус выгодоприобретателя в страховой сделке. Высший Арбитражный Суд РФ резюмировал, что выгодоприобретатель не является основным участником сделки, а является третьим лицом с вытекающими из этого последствиями. Именно поэтому он не был признан кредитором в сделке. Во-вторых, Высший Арбитражный Суд РФ провел четкое разграничение по объектам страхования при страховании так называемых финансовых рисков. А именно в рассматриваемом случае не был застрахован предпринимательский риск банка кредитора, а была застрахована ответственность заемщика за невозврат кредита, хотя это возможно лишь в том случае, если законом предусмотренно подобное страхование ответственности.
Решение Ленинского районного суда г. Владивостока Приморского края по гражданскому делу N 2-3283103 от 21 ноября 2003 г.
(извлечение)
Выгодоприобретатель обратилась в суд с иском к страховщику и перестраховщику о взыскании страхового возмещения по договору страхования от 13 августа 2002 года. В иске она указала, что в соответствии с договором страхования имущества юридических лиц, заключенного между страховщиком и ООО, предметом договора являются имущественные интересы страхователя (выгодоприобретателя), связанные с владением, пользованием и распоряжением дизельным топливом в объеме 2000 тонн, находящимся на нефтебазе страхователя. Указанное имущество было утрачено вследствие противоправных действий третьих лиц, что подтверждается фактом возбуждения уголовного дела 20 января 2003 года.
18 октября 2002 года истица обратилась в страховую компанию с уведомлением о выполнении взятых страховщиком обязательств по договору страхования и выплате ей как выгодоприобретателю страхового вознаграждения, однако до настоящего времени страховая компания не выполнила своих обязательств, в связи с чем и заявлен настоящий иск.
В судебном заседании представители истицы поддержали исковые требования в полном объеме, подтвердив доводы, изложенные в исковом заявлении. При этом они просили признать надлежащим ответчиком только страховщика, поскольку к перестраховщику у истицы претензий не имеется.
Представители ответчика не признали исковые требования, пояснив, что у истицы нет права требования выплаты страхового вознаграждения, поскольку она не представила документов, подтверждающих ее право на дизельное топливо, которое было застраховано. Выгодоприобретателем в страховом полисе может быть указано любое лицо, и оно может меняться по усмотрению страхователя. Кроме того, в соответствии со ст. 964 ГК РФ страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения за убытки, возникшие вследствие изъятия, конфискации, реквизиции, ареста или уничтожения застрахованного имущества по распоряжению государственного органа. Утраченное дизельное топливо, принадлежащее страхователю, было арестовано судебными приставами.
Выслушав стороны, проверив материалы дела, суд признал иск необоснованным и не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.
Как следует из материалов дела, страхователь заключил 13 августа 2002 года договор страхования имущества в виде дизельного топлива в количестве 2000 тонн, уже будучи ликвидированным на основании решения Арбитражного суда Приморского края от 9 марта 2000 года, которым было установлено, что страхователь осуществлял деятельность по хранению нефти и продуктов ее переработки без лицензии. Таким образом, у страхователя на момент заключения договора страхования отсутствовал основанный на законе страховой интерес.
Истица по данному договору являлась выгодоприобретателем. Согласно п. 1 ст. 930 ГК РФ имущество может быть застраховано в пользу лица (страхователя или выгодоприобретателя), имеющего основанный на законе, ином правовом акте или договоре интерес в сохранении этого имущества. Истица, не являясь собственником застрахованного имущества и не будучи владельцем на ином законном основании, не имела и не могла иметь страхового интереса к сохранению данного имущества.
В соответствии с п. 3.1.4 п.п. "з" договора страхования имущества юридических лиц от 13 августа 2002 года в случае наступления события, которое по условиям договора может быть признано страховым случаем, страхователь обязан предоставить страховщику документы, подтверждающие наличие права собственности или иного имущественного интереса в погибшем (утраченном), поврежденном имуществе на момент страхового случая (свидетельство о праве собственности, договор купли-продажи, договор аренды и т.п.).
Указанные документы не представлены истицей, а следовательно, у нее отсутствует право требования выплаты страхового вознаграждения.
Кроме того, суду не представлено доказательств, что утрата застрахованного имущества произошла в виду неправомерных действий третьих лиц. Застрахованное дизтопливо, находящееся на хранении у страхователя, было подвергнуто аресту на основании определения Анучинского районного суда Приморского края от 8 июля 2002 года, то есть договор страхования был заключен уже на вышедшее из владения и распоряжения страхователя имущество.
Комментарий:
Суд совершенно правомерно пришел к выводу об отсутствии страхового интереса как у страхователя, так и выгодоприобретателя. Страхователь не мог иметь такого интереса, потому что к моменту заключения договора страхования уже был ликвидирован, не имел правоспособности, не мог иметь в собственности или владении никакого имущества, и не мог вообще заключать какие-либо сделки. Выгодоприобретатель также не имела никакого отношения к застрахованному имуществу, так как не была ни его собственником, ни владельцем на иных законных основаниях. В то же время суд, по нашему мнению, избрал не самый оптимальный путь простого отказа в иске. Поскольку в силу п. 2 ст. 930 ГК РФ договор страхования имущества, заключенный при отсутствии у страхователя или выгодоприобретателя интереса в сохранении застрахованного имущества недействителен, а также вследствие того, что сделка совершена ликвидированным юридическим лицом, что противоречит ст. 48 и 61 ГК РФ, суд мог по своей инициативе применить последствия недействительности ничтожной сделки - такое право ему предоставлено ч. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ. В этом случае суду не пришлось бы оценивать доводы сторон и документы об обстоятельствах изъятия застрахованного имущества, так как это уже не имело бы правового значения.
Статья 957. Начало действия договора страхования
Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа
от 30 сентября 1999 г. N А19-3432/99-10-Ф02-1647/99-С2
(извлечение)
Комментарий:
Учитывая, что в соответствии с п. 1 ст. 957 ГК РФ договор страхования в основе своей построен как реальный, то есть начинающий действовать после уплаты страхователем страховой премии или ее первого взноса, в судебном разбирательстве всегда должно доказываться вступление договора в силу, в подтверждение чего заинтересованная сторона должна представить в суд документы, подтверждающие факт оплаты страхователем страховой премии или ее первого взноса, если только в самом договоре не содержится условие о его консенсуальном характере, когда он вступает в силу в момент заключения (п. 1 ст. 425 ГК РФ).
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 26 октября 1995 г. N 4996/95
(извлечение)
Комментарий:
Применительно к норме ст. 957 ГК РФ в данном постановлении интерес представляет вывод суда о том, что дополнительные соглашения о пролонгации договора страхования не вступили в силу из-за неуплаты страхователем страховых взносов, а переплата страхового взноса по полису, на чем настаивал страхователь, ничем не подтверждена. Однако с данными выводами сложно согласиться. Дополнительные соглашения о пролонгации срока действия страхового обязательства не являются договорами страхования, и на них правило п. 2 ст. 16 Закона РФ "О страховании" (в редакции, действовавшей в период действия спорных договоров), согласно которому договор страхования вступает в силу с момента уплаты страхователем первого взноса, если договором не предусмотрено иное (аналог нынешнего п. 1 ст. 957 ГК РФ), не распространяется. Это обычные гражданско-правовые договоры, которые по общему правилу вступают в силу в момент заключения.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договора страхования
(извлечение)
Комментарий:
Поскольку до уплаты первого страхового взноса или всей суммы страховой премии договор страхования обычно не вступает в силу, естественно, его условия не становятся обязательными для сторон. За нарушение условий договора в этот период виновная сторона ответственности нести не может.
Возникает вопрос о природе условий реального договора страхования, то есть вступающего в силу с момента уплаты страховой премии или ее первого взноса, о сроках уплаты страхователем премии. Эти условия не носят обязательственного характера, так как относятся к внедоговорным отношениям сторон. Некоторые специалисты, характеризуя условие таких страховых договоров о сроках уплаты первого взноса, определяют их как протокол о намерениях. В этой связи на практике подчас возникают сложности у некоторых страхователей - юридических лиц, когда бухгалтеры отказываются осуществлять уплату страховой премии по договору, не вступившему в действие. На наш взгляд, есть основания говорить о том, что это вмонтированное в договор страхования соглашение о праве, порядке и желательных сроках уплаты потенциальным страхователем страховой премии страховщику по согласованному ими договору страхования. Добровольное исполнение страхователем данного соглашения "запускает" реальный договор страхования.
Таким образом, Высший Арбитражный Суд РФ еще раз подчеркнул один из существенных юридических признаков договора страхования: данный договор фактически относится к реальным гражданско-правовым договорам. Хотя в норме закона присутствует признак консенсуальности, введенный факультативным условием "если в нем (договоре - вставлено авторами) не предусмотрено иное".
Однако по общему правилу (имеются в виду ст. 310, 328, п. 3 ст. 450 ГК РФ) страховое возмещение может быть осуществлено только после оплаты страхователем полностью или в части страховой премии (взноса). Ибо страховое возмещение осуществляется за счет страхового резерва, формируемого из страховых поступления (премий, взносов), а в случае неоплаты страховой премии (взноса) страховщик освобождается от выполнения своих обязательств.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 21 мая 1996 г. N 717/96*(10)
Комментарий:
В связи с тем что страхователь не уплатил страховой взнос, страховой полис в силу не вступил. При таких условиях у страховой компании не возникло обязанности по выплате страхового возмещения.
Однако вызывает вопросы точка зрения суда относительно обязательства страхователя об уплате премии, к тому же со ссылкой на нормы Закона о страховании. Как уже указывалось, условие реального договора страхования об уплате премии не может рассматриваться как обязательство в силу того, что договор до уплаты премии не действует и правовых последствий не создает.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 27 марта 2001 г. N КГ-А40/1209-01
(извлечение)
Комментарий:
Суды признали, что если страхователь нарушил срок уплаты первого страхового взноса, но страховщик перечисленную ему денежную сумму принял, то это не дает ему оснований в дальнейшем требовать признания договора не вступившим в силу. Более того, суды расценили действия страховой компании как конклюдентные действия, которыми принята оферта страхователя об изменении сроков уплаты первого страхового взноса. Подобная практика в настоящее время противоречит позиции Высшего Арбитражного Суда РФ, так как в п. 12 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 28 ноября 2003 года N 75), указывается, что путем конклюдентных действий условия договора страхования изменяться не могут.
Кроме того, правда, в неявной форме, суды указали, что прекращение договора должно носить очевидный для обеих сторон характер.
Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа
от 26 ноября 1999 г. N А33-6678/99-С1-ФО2-2045/99-С2
(извлечение)
Комментарий:
Правильное по сути, на наш взгляд, решение, к сожалению, было аргументировано более чем спорно. Так, суд, исходя из внедоговорных обстоятельств - заключения страхователем 1 августа того же года других договоров страхования на застрахованные по спорному договору объекты, из общих рассуждений о порядке толкования условий договора обошел молчанием очевидный факт - договор страхования был заключен сторонами 27 июля, а срок действия договора определен с 1 сентября по 30 августа следующего года. Между тем действующее законодательство возможности подобной конструкции не предусматривает. В силу п. 1 ст. 425 ГК РФ договор вступает в силу и становится обязательным для его участников с момента заключения. Следовательно, данный договор должен был в виде общего правила начать действовать с 27 августа. Единственное исключение из этого общего правила установлено как раз для договоров страхования и перестрахования, которые могут вступать в силу также после уплаты страховой (перестраховочной) премии или ее первого взноса*(11).
Внедоговорные обстоятельства, по нашему мнению, не могут приводить к признанию договора незаключенным или не вступившим в силу. Так, заключение иных договоров страхования на застрахованные объекты могло, например, свидетельствовать о том, что здесь допущено так называемое двойное страхование, что на практике встречается не так уж и редко.
Обращает на себя внимание различное отношение судов к условию договора о его приостановлении. Один суд не принял во внимание доводы ответчика о том, что согласно ст. 5.3 договора страхования действие договора приостановлено, указав, что данное условие противоречит действующему гражданскому законодательству в частности ст. 425 ГК РФ, так как приостановление действия договоров, по его мнению, не допускается, то есть является ничтожным. По мнению же суда апелляционной инстанции данное условие закону не противоречит. Более того, этот суд даже попытался истолковать указанное условие, указав - это означает, что с 1 августа 1998 г. ответчик обязан вносить как текущие, так и просроченные страховые взносы, а истец предоставляет ему встречное исполнение после уплаты просроченного взноса, что соответствует ст. 328 и п. 3 ст. 954 ГК РФ.
По нашему мнению, оснований для признания условия о приостановлении договора ничтожным нет, поскольку закон приостановление не запрещает, а у нас в стране сейчас действует общий правовой принцип "разрешено все, что не запрещено". Другое дело, что стороны, включая в договор данное условие, должны были бы четко описать, что именно происходит при приостановлении договора*(12).
Статья 958. Досрочное прекращение договора страхования
Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа
от 30 июля 1998 г. N А33-252/98-С1-Ф02-836/98-С2
(извлечение)
Комментарий:
Суд кассационной инстанции отменил судебные акты, состоявшиеся по делу, отметив, в том числе, что в соответствии с п. 13.4 своих "Правил страхования" страховщик имеет право на досрочное расторжение договора страхования в случае потери доверия к клиенту. Такое решение, если иметь в виду, что законодательством абсолютное право отказа от договора страхования предоставлено только страхователю (п. 2 ст. 958 ГК РФ), правомерно лишь в отношениях между страхователем - коммерческой организацией или индивидуальным предпринимателем и страховой компанией (п. 3 ст. 450 ГК РФ), поскольку в п. 3 ст. 450 ГК РФ говорится о том, что односторонний отказ от исполнения договора, если такой отказ допускается законом или соглашением сторон, означает расторжение сделки. Статья 310 ГК РФ, как известно, говорит о том, что односторонний отказ от исполнения обязательства не допускается, за исключением случаев, предусмотренных законом. В то же время возможен односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, если такая возможность предусмотрена договором. Стандартные правила страхования являются частью страхового договора, таким образом, эти требования закона здесь соблюдены.
Статья 959. Последствия увеличения страхового риска в период действия договора страхования
Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа
от 30 января 2001 г. N Ф03-А51/01-1/70
(извлечение)
Комментарий:
С позиций положений ст. 959 ГК РФ важными представляются следующие обстоятельства. Во-первых, все судебные инстанции указали, что истцом в нарушение ст. 450 и ст. 452 ГК РФ в одностороннем порядке изменены условия договора страхования, предусматривающие место нахождения застрахованного имущества по определенному адресу, поскольку имущество украдено из помещения, находящегося по другому адресу, чем тот, который указан в полисе.
Во-вторых, как отмечено судами, истцом нарушены условия о наличии охранной сигнализации, системы противопожарной защиты в месте нахождения застрахованного имущества, оговоренные при заключении договора страхования и имеющие важное значение для определения вероятности наступления страхового случая (страхового риска).
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 14 октября 1997 г. N 4744/97*(13)
Комментарий:
Местонахождение застрахованного имущества и условия его хранения являются существенными условиями при определении рисковых обстоятельств, если это особо оговорено или предусмотрено условиями страхования, в особенности от таких страховых событий, как кража. При изменении местонахождения происходит значительное изменение рисковых обстоятельств, причем, возможно, в сторону увеличения. Именно поэтому ст. 959 ГК РФ вменяет страхователю в обязанность незамедлительно информировать страховщика о произошедших значительных изменениях в обстоятельствах страхового риска, которые предусмотрены условиями страхования и о которых страхователь сообщил страховщику при заключении договора страхования.
Поскольку кража компьютерной техники страхователя произошла в другом месте хранения застрахованного имущества, которое было в одностороннем порядке изменено страхователем, Высший Арбитражный Суд РФ, руководствуясь п. 3 ст. 959 ГК РФ, отказал в удовлетворении исковых требований истца.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 5 февраля 2003 г. N КГ-А40/39-03
(извлечение)
Комментарий:
Отказывая в удовлетворении жалобы заявителя, судебная коллегия основывалась на материалах дела и поэтому не признала факт передачи страхователем транспортного средства другому лицу в качестве значительных изменений обстоятельств страхования, сообщенных страховщику, так как подобное изменение допускалось условиями страхования. Следовательно, оценить страховой риск при таких условиях страховщик должен был в момент заключения договора страхования, применяя при этом соответствующие страховые тарифы.
Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа
от 4 июня 2001 г. N Ф04/1580-154/А67-2001
(извлечение)
Комментарий:
Принимая судебные акты, суды установили, что страхователь обязан информировать страховщика о тех изменениях в рисковых обстоятельствах, которые существовали в момент заключения договора страхования, при этом не разграничивая их по степени значимости, как это определено ст. 959 ГК РФ, так как стороны данное условие не согласовали. Тем не менее, выводы судов представляются не очень аргументированными. Так, суды не указали, почему отсутствие электроэнергии они не считают значимым изменением условий страхования. Одно дело, если палатка не была оборудована системой сигнализации, на ней или рядом с ней не была установлена лампа, которая должна была освещать подступы к палатке, что, безусловно, затрудняло бы хищение и т.д. И совсем другое, если в результате отсутствия электричества бездействовала система сигнализации, имеющаяся на этом объекте.
Статья 960. Переход прав на застрахованное имущество к другому лицу
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 961. Уведомление страховщика о наступлении страхового случая
Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 27 ноября 2002 г. N А56-7140/02
(извлечение)
Комментарий:
Отменяя решение, которым исковые требования удовлетворены в полном объеме, и отказывая в иске, суд апелляционной инстанции указал, что страхователь не выполнил требований п. 4.4 стандартных правил страхования, утвержденных страховщиком, в котором определен способ уведомления страховщика о наступлении страхового случая.
Согласно п. 4.4 правил выплата страхового возмещения производится, если наступление страхового случая подтверждается актом, составленным с участием представителей страхователя, страховщика (по его желанию) и владельца груза, заключением соответствующих компетентных органов и (или) вступившим в законную силу решением суда. Суды апелляционной и кассационной инстанций пришли к выводу, что поскольку участие страховщика в составлении акта зависит от его (страховщика) волеизъявления, то страхователю следовало известить страховщика о намерении составить трехсторонний акт и в случае отказа страховой компании от участия в его составлении оформить двухсторонний акт. Так как из материалов дела не усматривалось, что страхователь извещал страховщика о таком намерении, суды посчитали, что страхователем не соблюден порядок уведомления страховой компании о страховом случае.
Следует признать, что в данном случае суды второй и третьей инстанции дали, на наш взгляд, необоснованно широкое толкование обязанности страхователя по уведомлению страховщика о страховом событии. Извещение страховщика о намерении зафиксировать страховое событие в акте и уведомление о самом страховом случае - это все-таки разные действия, имеющие разные цели. Закон требует от страхователя поставить страховую компанию в известность о наступлении события, которое может быть квалифицировано как страховое, и не более того. Составление же акта без участия представителя страховщика - это действие, которое привело к тому, что у страхователя нет надлежащего и бесспорного доказательства либо самого неблагоприятного события с застрахованным объектом, либо размера убытков, либо наличия причинно-следственной связи между первым и вторым, что в совокупности образует понятие страхового случая.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 12 августа 2003 г. N КГ-А40/5466-03
(извлечение)
Страхователь обратился в Арбитражный суд города Москвы с иском к страховщику о взыскании с ответчика в пользу истца страхового возмещения.
Решением Арбитражного суда города Москвы от 4 апреля 2003 года по делу N А40-3465/03-5-28 исковые требования были удовлетворены в полном объеме.
Удовлетворяя заявленный иск, суд первой инстанции указал, что на основании страхового полиса был застрахован риск ответственности за груз в случае его гибели и повреждения и 19 декабря 2001 года неустановленным преступником от проходной КПП-26 АО "АвтоВАЗ" г. Тольятти была совершена кража автомашины ЗИЛ-5301 с находящимся в ней грузом. При этом первая инстанция отклонила доводы ответчика о том, что потеря груза произошла из-за оставления его без присмотра, а также посчитала, что просрочка в 6 дней сообщения ответчику о наступлении страхового случая не может служить основанием для освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения.
Постановлением апелляционной инстанции Арбитражного суда города Москвы от 5 июня 2003 года решение от 4 апреля 2003 года было отменено и в иске было отказано.
Отказывая в удовлетворении иска, апелляционная инстанция указала, что в силу п. 1 ст. 961 ГК РФ страхователь по договору имущественного страхования обязан незамедлительно уведомить страховщика о наступлении страхового случая, а согласно разделу XII Правил страхования, если страхователь нарушит указанное требование и страховщик не будет поставлен в известность о наступлении такого события в течение одного месяца с момента, когда страхователю стало об этом известно, страховщик имеет право отклонить требование страхователя о выплате страхового возмещения, однако о происшедшем 19 декабря 2001 года страховом случае истец сообщил лишь 25 января 2002 года.
Также суд апелляционной инстанции указал, что в соответствии с особыми условиями полиса груз не должен оставаться без присмотра в любое время в течение перевозки, однако каких-либо доказательств того, что водителем, следовавшим с грузом без сопровождения, на КПП-26 груз был поставлен на охраняемую стоянку, как этого требуют условия договора страхования, истцом не представлено.
Не согласившись с постановлением от 5 июня 2003 года, страхователь подал в Федеральный арбитражный суд Московского округа кассационную жалобу, в которой просит указанный судебный акт отменить и оставить в силе решение от 4 апреля 2003 года.
В жалобе истец указал на то, что просрочка уведомления в 6 дней была принята ответчиком, так как страховщик, получив уведомление истца, затребовал у страхователя документы о страховом случае, что страховщик в нарушение п. 3.3 Правил запросил из правоохранительных органов дополнительную информацию, а также сослался на то, что при наступлении страхового случая груз находился под "присмотром" правоохранительных органов и ВОХР АО "АвтоВАЗ", а на охраняемой стоянке, по его мнению, автомашина должна была находиться лишь в случае отдыха водителя.
В отзыве на кассационную жалобу истца представитель ответчика просил обжалуемое постановление апелляционной инстанции оставить без изменения, а жалобу истца - без удовлетворения, ссылаясь на то, что в соответствии с п. 1.1 раздела 12 Правил страхователь обязан немедленно письменно сообщить страховщику о наступлении страхового случая, а направление спустя месяц извещения фактически лишило страховщика возможности предпринимать какие-либо меры по уменьшению и тем более предотвращению последствий происшествия, при этом правила страхования гражданской ответственности не запрещают страховщику делать запросы об уточнении обстоятельств пропажи груза и, кроме того, истец не выполнил принятое на себя обязательство не оставлять груз без присмотра.
В заседании кассационной инстанции представитель истца поддержала доводы кассационной жалобы, представитель ответчика возражал против удовлетворения жалобы, считая обжалуемый судебный акт апелляционной инстанции законным и обоснованным.
Обсудив доводы кассационной жалобы и отзыва на нее, заслушав в судебном заседании представителей сторон, проверив в порядке статей 284, 286, 287 АПК РФ правильность применения судом апелляционной инстанции норм материального права и норм процессуального права, а также соответствие выводов в указанном акте установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, кассационная инстанция пришла к выводу, что обжалуемый судебный акт должен быть оставлен без изменения, а кассационная жалоба без удовлетворения.
В соответствии со ст. 288 АПК РФ основанием к изменению или отмене постановления арбитражного суда апелляционной инстанции судом кассационной инстанции является то обстоятельство, что выводы, содержащиеся в обжалуемом акте, не соответствуют установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам или нарушены либо неправильно применены судом нормы материального права или нормы процессуального права, что привело к принятию неправильного решения.
Кассационная инстанция рассмотрела доводы, изложенные в кассационной жалобе, однако не находит оснований для отмены обжалуемого судебного акта в связи с нижеследующим.
В силу ст. 961 ГК РФ неисполнение обязанности страхователя по договору имущественного страхования после того, как ему стало известно о наступлении страхового случая, незамедлительно уведомить об этом страховщика дает страховщику право отказать в выплате страхового возмещения, если не будет доказано, что страховщик своевременно узнал о наступлении страхового случая либо что отсутствие у страховщика сведений об этом не могло сказаться на его обязанности выплатить страховое возмещение.
Как указано в ст. 65 АПК РФ, истец должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований, однако в материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства, подтверждающие довод истца о том, что при наступлении страхового случая груз находился под присмотром правоохранительных органов и ВОХР АО "АвтоВАЗ", а справка о том, что территория, прилегающая к КПП-26, где осуществляется въезд на территорию ВАЗа, входит в зону обслуживания патрульных нарядов отдела милиции по ВАЗу, таким доказательством не является.
Не подтверждается материалами дела и утверждение истца о том, что просрочка уведомления в размере 6 дней была принята ответчиком в связи с тем, что страховщик, получив уведомление, затребовал у страхователя документы о страховом случае, так как в соответствии с п. 3.4. раздела XII Правил страхования любые действия страховщика по запросу и сбору информации и документов, относящихся к страховому случаю, не означают признание им своей ответственности или обязательств по каждому конкретному страховому случаю.
Не основан на имеющихся в деле документах и довод истца о том, что, по его мнению, на охраняемой стоянке автомашина должна была находиться лишь в случае отдыха водителя, так как прямым указанием в особых условиях единого страхового полиса прямо указано, что груз не должен оставаться без присмотра в любое время в течение перевозки.
Кассационная инстанция не нашла и безусловных оснований для отмены обжалуемого постановления, так как не усматривает процессуальных нарушений при принятии названного судебного акта, перечисленных в части 4 ст. 288 АПК РФ.
Комментарий:
Следует подчеркнуть, что суд признал как нарушение требования о незамедлительном извещении страхователем страховщика о страховом случае тот факт, что такое уведомление последовало только через 6 дней после наступления события. То обстоятельство, что после этого страховщик запросил определенные документы, не освобождает страхователя от последствий допущенного нарушения.
Статья 962. Уменьшение убытков от страхового случая
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 30 января 2003 г. N КГ-А40/46-03-П
(извлечение)
Комментарий:
Одним из оснований для отказа в удовлетворении жалобы кассатора судебная коллегия указала, что в жалобе не указано, какие меры по уменьшению размера ущерба должен был предпринять истец, так как ни договором страхования, ни правилами страхования подобные меры не предусмотрены. То есть на основании судебных выводов данные меры должны обязательно предусматриваться условиями страхования.
В связи с этим следует отметить, что правила ст. 962 ГК РФ не предусматривают обязательной оговорки в договоре или в правилах страхования о принятии подобных мер, определяя, что страхователь обязан принять меры, чтобы уменьшить возможные убытки, и не более того. Тем не менее, в п. 1 ст. 962 кодекса предусмотрено, что, принимая такие меры, страхователь должен следовать указаниям страховщика, если они сообщены страхователю. Иначе говоря, данная норма закона предусматривает определенную корреспонденцию в действиях участников страховой сделки по уменьшению убытков. А именно, страхователь должен сообщить страховщику о необходимости принятия мер по уменьшению убытков и следовать его указаниям, но если со стороны страховщика не последуют такие указания, то первый может действовать самостоятельно, без какой-либо оговорки об этом в договоре страхования.
Статья 963. Последствия наступления страхового случая по вине страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
Судам фактически рекомендовано признавать ничтожными положения стандартных правил страхования или страховых договоров, которые предусматривают освобождение страховщиков от страховой выплаты при наступлении страховых случаев не в результате умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица, а при наличии грубой неосторожности с их стороны. Прямым умыслом, как известно, называется такая форма вины, когда лицо осознает вредные последствия своих действий или бездействия и, тем не менее, желает их наступления. При косвенном умысле лицо не желает наступления вредных последствий, но сознательно допускает, что они могут наступить в результате его действий или бездействия.
Всевозможные нарушения страхователями, выгодоприобретателями или застрахованными различных правил - пожарной безопасности, техники безопасности, правил ведения работ и т.д. еще не означают наличие умысла на причинение вреда застрахованному объекту. Поэтому в такой редакции соответствующие нормы правил и договоров страхования не соответствуют императивной норме закона.
В принципе данным выводом Высший Арбитражный Суд РФ окончательно решил вопрос о законности отказа в выплате страхового возмещения из-за грубой неосторожности страхователей (выгодоприобретателей) в пользу последних, что зачастую применялось на практике страховщиками, путем включения данного правила в условия страхования. В принципе Высший Арбитражный Суд РФ по существу не ввел какой-либо правовой новеллы, а лишь апеллировал к императивному предписанию положений ст. 963 ГК РФ о порядке применения условия о грубой неосторожности как основании для освобождения страховщика от его договорных обязательств в рамках страховых правоотношений, а именно только в случаях, прямо предусмотренных законом.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 24 июня 1997 г. N 249/97
(извлечение)
Комментарий:
В протесте заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ ставился вопрос об отмене принятых по делу судебных актов и об отказе в иске, поскольку имел место факт самовольного подключения страхователем торговой палатки к электросети жилого дома и возникновения пожара в месте пересечения электроснабжения и кровли, что свидетельствуют о возникновении пожара по вине владельца палатки.
Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ не поддержал протест, так как факт нарушения правил подключения торговой палатки к электросети отнюдь не свидетельствует об умысле страхователя на уничтожение своего имущества. Между тем понятие "вина", которым оперировал заместитель Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ в своем протесте, является более широким понятием, чем понятие "умысел", включая в себя и грубую неосторожность. Закон же освобождает страховщика от ответственности лишь при наличии именно умысла.
Постановление Арбитражного суда Свердловской области по делу N А-60-13550/2003-С2 и N А60-8058/2003-С2 от 20 января 2004 г.
(извлечение)
Довод страховщика о том, что и при действительности договоров страхования страховая компания вправе не выплачивать страховое возмещение страхователю, нарушившему правила противопожарной безопасности, не состоятелен. Соответствующие положения утвержденных страховщиком правил страхования противоречат императивной норме закона (п. 1 ст. 963 ГК РФ), устанавливающей, что страховщик освобождается от уплаты страхового возмещения при наличии умысла страхователя, выгодоприобретателя или заинтересованного лица, а допущенная ими грубая неосторожность может служить основанием для отказа в выплате страхового возмещения лишь в случаях, установленных законом, каковым правила страхования не являются.
Комментарий:
Это яркий пример применения судами рекомендации, которая содержится в п. 9 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 ноября 2003 года N 75), так как нарушение правил - это еще не умысел.
Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа
от 31 января 2003 г. N А28-4526/02-192/7
(извлечение)
Комментарий:
Судебная коллегия правомерно отказала в удовлетворении жалобы страховой компании. В данном случае не подлежит применению положение ст. 963 ГК РФ о грубой неосторожности страхователя по следующим причинам.
Во-первых, грубая неосторожность в страховых правоотношениях может применяться только в случаях, предусмотренных законом. Во-вторых, причиной пожара послужили те неисправности в электропроводке, которые находились за рамками предписания инспектора госпожнадзора и, соответственно, они не доказывают наличия причинно-следственной связи между нарушением страхователем правил пожарной безопасности и возникновением пожара.
Статья 964. Основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения и страховой суммы
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 965. Переход к страховщику прав страхователя на возмещение ущерба (суброгация)
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 30 июля 1998 г. N КГ-А40/1637-98
(извлечение)
Комментарий:
Данный прецедент свидетельствует о том, что в тех случаях, когда имеются основания для суброгации, страховщику необходимо заручиться заключением независимых специалистов в отношении причин и размера убытков, понесенных страхователем. Документы, составленные страховщиком, с которыми согласен страхователь, не являются бесспорными доказательствами в споре с виновным лицом, так как не отвечают требованиям объективности. Следует также учитывать, что сам по себе факт страховой выплаты не является безусловным основанием для суброгационных требований.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 10 апреля 2001 г. N 10426/00
(извлечение)
Комментарий:
В основании требований страховщика лежало требование о страховой выплате по договору личного страхования. Между тем в соответствии со ст. 965 ГК РФ переход прав страхователя на возмещение ущерба к страховщику (суброгация) предусмотрен только по договору имущественного страхования, а по договору личного страхования ни названным Кодексом, ни Федеральным законом "Об организации страховой деятельности в Российской Федерации" суброгация не предусмотрена.
Президиум ВАС РФ также привел заслуживающую внимания дополнительную аргументацию. Он, в частности, указал, что при суброгации происходит перемена лица в обязательстве. Статья 383 ГК РФ не допускает перехода к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора. Следовательно, при заключении договора личного страхования у страховщика отсутствуют правовые основания для взыскания выплаченного страхователю (выгодоприобретателю) страхового обеспечения в порядке суброгации.
Согласно ст. 15 ГК РФ лицо может требовать возмещения причиненных ему убытков, если его право нарушено и под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 22 августа 2002 г. N КГ-А40/5468-02
(извлечение)
Комментарий:
В силу ст. 965 ГК РФ право требования в порядке суброгации переходит к страховщику только после оплаты последним страхового возмещения, поэтому пропуск сроков предъявления претензии к перевозчику из-за того, что страховщик необоснованно отказал страхователю в страховой выплате, не подпадает под действие п. 4 указанной статьи, поскольку здесь нет вины страхователя.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 13 октября 1998 г. N 2070/98
(извлечение)
Комментарий:
Этот прецедент имеет очень важное практическое значение. Как известно, в соответствии с п. 2 ст. 965 ГК РФ перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем и лицом, ответственным за убытки.
Параграфами 2 и 5 раздела 11 Правил перевозок грузов автомобильным транспортом, изданных в соответствии с Уставом автомобильного транспорта, предусмотрено, что претензии и иски к автомобильному предприятию в случаях недостачи, порчи или повреждения груза предъявляются грузополучателем. Статьей 161 Устава автомобильного транспорта предусмотрена возможность передачи права на предъявление претензий и иска грузополучателем грузоотправителю, что должно удостоверяться переуступочной надписью на товарно-транспортной накладной.
На товарно-транспортной накладной, которая была представлена суду, такая надпись отсутствовала.
Таким образом, у грузоотправителя - страхователя не имелось права на предъявление претензии и иска к перевозчику о возмещении убытков от понижения качества товара. Следовательно, это право к страховой компании перейти от грузоотправителя не могло.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
Какие-либо ограничения права суброгации могут устанавливаться исключительно договором страхования. Такие ограничения, включенные в иные гражданско-правовые договоры, даже если одной из сторон в них является страхователь, юридического значения не имеют.
По сути дела право требования к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования, переходит к страховщику на основании закона, то есть закон предоставил страховщикам право предъявлять требования о возмещении ущерба к третьим лицам. Причем реализация данного права зависит от волеизъявления страховщика, который может отказаться от него при заключении договора страхования. При этом третьи лица не вправе лишить страховщика данного права, предоставленного ему законом (ст. 965 ГК РФ).
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
В рассматриваемом случае речь идет об ограничении страховщиков по сумме требований при реализации прав по суброгации. В данных выводах имеются несколько принципиальных моментов, определенных нормами законов. Прежде всего, это пределы страховых выплат, которые в соответствии со ст. 947 ГК РФ и ст. 10 Закона РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации" ограничены размерами страховой суммы. Это первый принцип ограничения права требования в порядке суброгации страховой суммой, установленной договором страхования.
Второе ограничение обусловлено положениями договора о порядке расчета размера страхового возмещения. Если страховщик по какой-то причине отступил от этих правил, то право суброгации все равно ограничено той суммой страховой выплаты, которую он должен был бы осуществить в соответствии с условиями договора. Таким образом, ошибочно переплаченные страховщиком суммы страховых выплат взысканию с виновного в причинении вреда лица не подлежат.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
В этом прецеденте, как мы считаем, сформулирован очень спорный тезис. Здесь сделан вывод, что расходы страховщика по экспертизе, имеющей своей целью определение размера убытков страхователя, не подлежат взысканию с лица, ответственного за причиненный вред, так как они не входят в состав страховой выплаты. Однако есть примеры, когда страховое законодательство решает этот вопрос иначе. Так, в силу п. 5 ст. 12 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" "стоимость независимой экспертизы (оценки), на основании которой произведена страховая выплата, включается в состав убытков, подлежащих возмещению страховщиком по договору обязательного страхования" (выделено нами - В.А., С.Д.). Более того, абзац 8 ст. 14 данного закона прямо предусматривает, что при предъявлении регрессного требования к лицу, причинившему вред, страховщик вправе требовать от него возмещения и расходов, понесенных при рассмотрении страхового случая.
В этой связи, естественно, возникает вопрос о том, чем же столь принципиально этот вид имущественного страхования отличается от иных видов такого же страхования, что здесь расходы страховщика по урегулированию убытка входят в состав страховой выплаты, а в других нет? Полагаем, что в данном случае практика формировалась до принятия Закона об ОСАГО и в Обзоре новые подходы законодателя, к сожалению, не были учтены.
В принципе целью имущественного страхования является возмещение убытка страхователю, возникшего в результате предусмотренного договором страхового случая (ст. 929 ГК РФ). При этом в понятие убытка входят признаки, определенные ст. 15 ГК РФ, которая к убыткам, помимо реально ущерба и неполученного дохода, относит в том числе и расходы лица, связанные с восстановлением нарушенного права, иначе говоря, издержки лица. Данные признаки, определяющие убыток, нормами страхового права не ограничены, так как нормы ГК не ограничивают убыток в понимании страхования расходами страховщика, относящимися к его обычной хозяйственной деятельности. Более того, в порядке суброгации к страховщику переходят те права требования, которые страхователь имел бы к причинителю вреда. В рассматриваемом случае это требование, возникающее из деликтных (внедоговорных) обязательств. По данному требованию потерпевший - страхователь имеет право требовать возмещения ущерба у причинителя вреда в полном объеме, в соответствии со ст. 15 ГК РФ и гл. 59 ГК, в том числе и возмещения экспертных расходов. Поэтому, на наш взгляд, к страховщику должно перейти и указанное право требования.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
Выводы Высшего Арбитражного Суда РФ основаны на обязательствах, возникающих из причинения вреда. При причинении вреда у потерпевшего появляется право требования по возмещению ущерба к виновному в этом лицу, а у виновного лица - обязанность возместить причиненный вред. Взысканные судом со страховщика проценты за несвоевременное осуществление страховой выплаты не находятся в причинно-следственной связи с действиями виновного лица, так как просрочка образовалась по вине самой страховой компании.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 25 ноября 1997 г. N 4063/97
(извлечение)
Комментарий:
В соответствии с нормами страхового законодательства о суброгации к страховщику, выплатившему страховое возмещение по страхованию имущества, переходит в пределах выплаченной им суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за причиненный ущерб.
Это право страховщик может реализовать в судебном порядке в течение срока исковой давности, исчисляемого со дня возникновения ущерба. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ специально подчеркнул, что в по данному делу иск предъявлен в порядке перехода прав, а не в порядке регресса.
Трехгодичный срок исковой давности, установленный законодательством, по указанному требованию закончился 14 января 1997 года, тогда как иск в арбитражный суд предъявлен 15 января 1997 года.
Истечение исковой давности, о применении которой заявил ответчик, является основанием к отказу в иске, поэтому арбитражный суд первой инстанции правомерно не удовлетворил требование страхового общества.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 11 марта 1997 г. N 3997/96*(14)
Комментарий:
Имевшая место в данном прецеденте уступка прав требования при страховании груза страхователем - грузоотправителем противоречит законодательству, так как только грузоотправитель вправе предъявить требование перевозчику вследствие утраты груза. К страховщику в силу права суброгации должны перейти все права требования к перевозчику, которые имел страхователь как грузоотправитель.
В то же время договор об уступке права требования между грузоотправителем и АООТ содержит только переуступку права требования к страховщику о выплате страхового возмещения. Никаких прав требования к перевозчику у АООТ нет, следовательно, в данном случае переход к страховщику прав требования грузоотправителя к перевозчику, ответственному за наступление страхового случая, не наступает.
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской
Федерации от 9 ноября 1995 г. N 5723/95
(извлечение)
Комментарий:
У страхователя - грузоотправителя отсутствовало право на предъявление претензии и иска к перевозчику в связи с недостачей и повреждением груза, поскольку в силу п. "б" ст. 169 Устава железных дорог такое право имел грузополучатель.
Согласно ст. 172 названного Устава возможна передача права на предъявление претензии и иска грузополучателем грузоотправителю, что должно удостоверяться переуступочной надписью на документе. На железнодорожной накладной, представленной в дело, такая надпись отсутствует.
Поскольку у страхователя, получившего страховое возмещение, не имелось права на предъявление претензии и иска к перевозчику, то, соответственно, у страховщика не возникло права суброгации.
Следует иметь в виду, что данные судебные акты основывались на ранее действовавшем Уставе железных дорог. Федеральный закон от 10 января 2003 г. N 18-ФЗ "Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации" (ст. 120) предоставляет право на предъявление претензии и иска к железной дороге как грузополучателю, так и грузоотправителю.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 14 ноября 2002 г. N КГ-А40/7553-02
(извлечение)
Комментарий:
Настоящий прецедент в свете положений ст. 965 ГК РФ важен сразу по двум аспектам. Во-первых, суды еще раз подчеркнули, что суброгация неразрывно связана с выплатой страхового возмещения вследствие наступления предусмотренного договором страхования страхового случая. Во-вторых, право суброгации наступает и в том случае, если страховая выплата производится не самому страхователю, а его доверенному лицу, действующему на основании доверенности, в которой ему предоставлены фактически права страхователя.
Статья 966. Исковая давность по требованиям, связанным с имущественным страхованием
Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 25 ноября 1997 г. N 4063/97
(извлечение)
Комментарий:
Хотя в данном случае суды ошибочно квалифицировали спорные правоотношения не как суброгацию, то есть переход права требования от страхователя к страховщику, а как регресс, связанный с выплатой страхового возмещения, на что совершенно обоснованно указано в постановлении Президиума ВАС РФ, применительно к норме ст. 966 ГК РФ важно отметить позицию судов по вопросу исчисления сроков исковой давности по договору имущественного страхования. В одном случае суд исходил из того, что такой срок начинает течь с момента страхового события, а другая инстанция посчитала, что началом течения давностных сроков является момент выплаты страхового возмещения.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 9 января 2001 г. N КГ-А40/6154-00
(извлечение)
Комментарий:
Суд указал, что двухгодичный срок исковой давности по договору перестрахования должен исчисляться с момента, когда перестраховщик должен был в соответствии с условиями договора перестрахования дать ответ на претензию перестрахователя.
Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа
от 12 ноября 2002 г. N Ф03-А04/02-1/2161*(15)
Комментарий:
В этом прецеденте мы встречаемся с диаметрально противоположными решениями судов различных инстанций по поводу момента начала исчисления сроков исковой давности по спорам, связанным с договором имущественного страхования. Суд первой инстанции, а его решение было оставлено без изменения постановлением апелляционной инстанции, в удовлетворении иска отказал в связи с пропуском страхователем срока исковой давности, который он исчислял со дня получения истцом отказа страховщика в выплате страхового возмещения - 31 января 2000 г.
Суд кассационной инстанции пришел к выводу, что в соответствии с п. 1 ст. 929 ГК РФ при наступлении страхового случая у страхователя возникает право предъявить к страховщику требование о выплате страхового возмещения и именно этим обстоятельством в силу п. 2 ст. 200 ГК РФ обусловливается начало течения срока исковой давности по договору страхования как обязательству, срок исполнения которого определен моментом востребования. С учетом этого применение судом при рассмотрении спора общего правила ч. 1 ст. 200 ГК РФ, определяющего начальный момент исчисления срока исковой давности со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, по мнению Федерального арбитражного суда, является ошибочным.
Необходимо констатировать, что и среди специалистов пока нет единого подхода к решению проблемы исчисления срока исковой давности по требованиям, основанным на договорах страхования и перестрахования. Так, например, Собакинских А.В. пишет: "При наступлении страхового случая у страхователя возникает право предъявить к страховщику требование об исполнении последним его обязательства по выплате страхового возмещения. Указанным обстоятельством в соответствии с нормами п. 2 ст. 200 ГК обусловливается начало течения срока исковой давности по договору страхования, как обязательству, срок исполнения которого определен моментом востребования. Поэтому по общему правилу срок исковой давности в страховании начинает течь со дня наступления страхового случая"*(16). Такую же позицию занимает В.А. Рахмилович*(17).
Иную точку зрения высказывает К.Е. Турбина: "В некоторых Комментариях к Гражданскому кодексу дату начала исчисления срока исковой давности связывают с днем страхового события, что представляется неверным, так как по состоянию на эту дату право страхователя на страховую выплату еще не было нарушено, поскольку в выплате страхового возмещения не было отказано"*(18).
На наш взгляд, ни один из этих подходов не способен решить проблему оптимальным образом. Концепция, привязывающая начало течения срока исковой давности в страховых отношениях к моменту страхового события, безусловно, имеет позитивное значение в том, что придает динамичность этой сфере гражданского оборота, способствует более быстрому разрешению спорных вопросов. Однако она не в полной мере соответствует специфике страховых правоотношений. Нередко вредоносное воздействие страхового случая проявляется не сразу, а через какой-то, и подчас весьма продолжительный, срок. Так, при страховании рисков профессиональной ответственности ошибка страхователя или застрахованного лица может быть допущена в период действия страховой сделки, а проявится она через несколько лет. Например, адвокат при осуществлении защиты интересов клиента допустил неверное применение закона и, скажем, года через три после заключения сделки, которую он оформлял, эта сделка признается судом ничтожной и применяются последствия недействительной сделки (сроки исковой давности здесь 10 лет). Или врач при проведении операции совершил ошибку, которая была установлена через несколько лет при проведении медицинского обследования человека в связи с его жалобами на ухудшение здоровья. В случае страхования гражданской ответственности может иметь место следующая ситуация - гражданин пострадал в ДТП. Через несколько лет у него резко ухудшилось состояние здоровья и врачи определяют, что ухудшение стало прямым следствием давней травмы, полученной при страховом событии. Наконец, те же примеры с асбестозными делами - люди работали с асбестом давно, а вредные последствия стали проявляться через десятилетия. Сюда же следует отнести случаи поражения ядерным излучениям и т.д., и т.п.
При страховании технически сложных объектов - авиационной и космической техники, морских судов, производственных объектов - страхователь зачастую не имеет возможности обратиться к страховщику с заявлением о выплате страхового возмещения из-за того, что длительное время работают государственные комиссии, без заключения которых нельзя определить причины произошедшего, а иногда и размер убытков. Но ни страхователь, ни страховщик не могут влиять на скорость работы таких комиссий. Как быть, если заключение госкомиссии последует уже по истечении специального срока исковой давности?
Наконец, в литературе обращали обоснованное внимание на то обстоятельство, что страхование подчас является частью более широкой системы отношений. Например, обязательное страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств как бы вмонтировано в систему отношений по возмещению вреда. При этом у потерпевшего всегда есть реальный выбор относительно того, к кому именно и какие требования выдвигать: либо к причинителю вреда в порядке возмещения ущерба, либо к страховщику в порядке выплаты страхового возмещения. В первом случае срок исковой давности или 3 года (при повреждении или уничтожении имущества), или вообще неограничен (при причинении вреда жизни и здоровью). А теперь представим такую ситуацию - потерпевший обратился в суд с иском о возмещении вреда к виновному в этом лицу по истечении двух лет с момента ДТП. Суд привлекает страховщика к участию в деле, скорее всего как соответчика (ч. 2 п. 2 ст. 11 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств"). Означает ли это, что при заявлении страховщика о пропуске срока исковой давности суд откажет в иске к нему даже в том случае, когда у причинителя вреда нет имущества для возмещения ущерба?*(19)
Одним словом, вряд ли оправдано в интересах повышения динамичности гражданского оборота пренебрегать защитой важнейших интересов людей и общества на возмещение вреда.
Имеются, на мой взгляд, и юридические аргументы против такого подхода. Дело в том, что право требования страхователя не является безусловным и представляет из себя фактически совокупность требований. Сам страхователь не имеет права квалифицировать неблагоприятное событие с объектом страхования или застрахованным лицом как страховой случай. Такое решение вправе принять лишь страховщик, а в случае спора - суд. Строго говоря, только после признания события страховым у страхователя возникает право требования именно страховой выплаты, а до этого, как я считаю, реализуется его право требования о признании произошедшего страховым случаем. Тот факт, что они объединены в одном требовании, носит технический, а не юридический характер.
Данный подход вообще был доведен некоторыми судами до абсурда по спорам из договоров перестрахования - суды двухгодичный срок исковой давности даже по этим сделкам исчисляли с момента страхового события по основному договору страхования. Если возникал сначала судебный спор между страхователем и страховщиком, который страховая компания проигрывала, то с иском к перестраховщику ему уже не имело смысла обращаться, так как давностные сроки истекли. Однако вышестоящие суды все-таки отменили подобные решения*(20).
Второй подход в принципе свободен от приведенных недостатков, так как предоставляет возможность страхователю (выгодоприобретателю) защищать свое нарушенное право на получение страховой выплаты в течение срока исковой давности, который начинает течь с момента отказа страховщика в такой выплате или при отсутствии ответа от него - с даты, когда он в соответствии с условиями договора или стандартных правил страхования должен был дать ответ на претензию контрагента.
Если рассматривать страховой случай как разновидность нарушения права в широком смысле этого понятия (например, нарушение права собственности в результате повреждения или уничтожения имущества при стихийном бедствии), то здесь имеет место нарушение этого коренного права, а при отказе в страховой выплате нарушается право на получение от страховщика компенсации понесенного ущерба. Поэтому вполне можно говорить о применении к страхованию конструкции, закрепленной в п. 1 ст. 200 ГК РФ.
Однако и здесь, по мнению отдельных авторов, возникают определенные проблемы. Поскольку момент предъявления страхователем претензии страховщику о страховой выплате в этом варианте выводится за рамки срока исковой давности, то в значительной степени выхолащивается сама суть института исковой давности применительно к страховым отношениям. Так, К.Е. Турбина отмечает, что "если законодатель ограничивает право кредитора на защиту своих прав определенными сроками, то это общее правило должно быть справедливым для всех правоотношений, в том числе и по договору страхования для защиты прав страхователей (выгодоприобретателей, застрахованных). Изложенная ранее точка зрения парадоксально приводит нас к выводу о возможности гипотетически "бессрочного" предъявления исков к страховщику и далее использования двухлетнего срока (или трехлетнего - по договорам личного страхования) для защиты своих прав в случае отказа страховщиком в страховой выплате. Представляется в конечном счете, что такое правовое толкование входит в противоречие с общими основами гражданского права о сроках исковой давности"*(21).
Безусловно, в таком выводе есть некоторый резон, но, по нашему мнению, нужно не жизнь загонять в прокрустово ложе наших интеллектуальных моделей, даже закрепленных в виде общих основ гражданского права, а, напротив, стремиться приблизить право к потребностям жизни. В этой связи для договоров страхования могут быть предложены два альтернативных варианта. Вариант первый - ввести для договоров страхования претензионный порядок разрешения дела и срок подачи претензии страховщику. Введение для страховых правоотношений претензионного порядка разрешения спора, по моему мнению, даже более обоснованно, чем в правоотношениях, скажем, по перевозке, потому что, как уже указывалось, без волеизъявления страховщика произошедшее не может считаться страховым случаем. Фактически заявления страхователей или выгодоприобретателей о страховой выплате - это и есть те самые претензии, которые всегда предъявляются страховщику. Претензионный срок может быть определен, например, в один год с момента страхового события, а на тот случай, когда по не зависящим от страхователя (выгодоприобретателя) обстоятельствам требование страховщику не может быть заявлено - один год с момента, когда у страхователя (выгодоприобретателя) появилась такая возможность. При такой конструкции двухгодичная исковая давность вполне достаточна, но она должна исчисляться с момента отклонения претензии полностью или частично, а при молчании страховщика - со дня, когда он должен был в соответствии с условиями договора или стандартных правил страхования рассмотреть претензию и принять по ней решение.
Включение в договоры или стандартные правила страхования положений о предельных сроках заявления претензий ситуацию принципиальным образом не изменяют, потому что сроки исковой давности, как уже подчеркивалось, от этого не изменяются.
Второй вариант - установить гибкий срок исковой давности, базовый - два года с момента страхового события (для абсолютного большинства договоров страхования этого вполне достаточно), а на случай, когда по не зависящим от страхователя (выгодоприобретателя) обстоятельствам требование страховщику не может быть заявлено - два года с момента, когда у страхователя (выгодоприобретателя) появилась такая возможность.
Необходимо подчеркнуть, что второй вариант в целом не выбивается из имеющихся в мире подходов к решению проблемы исковой давности. Всего можно выделить 3 концепции, которые реализованы в различных государствах. Первая концепция предполагает исчисление давностных сроков с момента нанесения ущерба, но сроки в этом случае достаточно продолжительные. Так, в Бельгии, Голландии, Люксембурге, Франции - 30 лет, в Великобритании для исков, связанных с имуществом, - 6 лет, в Финляндии и Швеции - 10 лет. В некоторых странах реализована доктрина двух альтернативных оснований для исчисления сроков исковой давности - с момента нанесения ущерба или с момента его обнаружения. Для каждого из этих вариантов установлены свои сроки. Например, в Австрии в первом случае - 30 лет, во втором - 3 года; такие же сроки действуют в Германии, в Испании, соответственно, 15 и 3 года. Третья концепция определяет начало течения давностных сроков с момента обнаружения ущерба. Здесь сроки уже сопоставимы с российскими, - в основном, 3-5 лет*(22).
При нынешнем законодательстве, с учетом изложенных выше аргументов, мы полагали бы целесообразным отдать предпочтение определению начала исчисления сроков исковой давности по искам, вытекающим из договоров страхования и перестрахования, с момента, когда страховщик или перестраховщик отказал в удовлетворении претензии контрагента, или с даты, когда он по условиям сделки должен был дать ответ на нее.
Следует подчеркнуть, что эти сложности не относятся к требованиям о взыскании иных, чем страховая выплата, денежных сумм по договорам страхования и перестрахования, например, премии, так как здесь обязательства имеют определенный срок исполнения и нарушение обязательства не требует длительного времени на расследование, поэтому в этих случаях сроки исковой давности надлежит исчислять с момента нарушения права или когда кредитор должен был узнать о нарушении своего права.
Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа
от 24 июля 2000 г. N А65-12729/99-СГ1-25
(извлечение)
Комментарий:
Комментируемая норма закона - ст. 966 ГК РФ, определяет срок исковой давности, по требованиям, вытекающим из имущественных видов страхования, которые ограничены двумя годами для предъявления иска, причем всех участников страховых обязательств. При этом, применяя данную специальную норму по сроку исковой давности, необходимо исходить из общих правил истечения сроков исковой давности, предусмотренных гл. 12 ГК РФ.
Применительно к рассматриваемому примеру, суды применили общие правила для определения начала течения срока исковой давности, которые нарушила страховая компания, неправильно признав факт наличия списка договоров страхования подписанный неуполномоченным лицом в качестве признания долга, мотивируя тем, что срок исковой давности тем самым был прерван.
Судебная инстанция при принятии решения исходила из двух основных положений о сроках исковой давности: начало течения срока и перерыв течения срока исковой давности, которые дают основания для предъявления и рассмотрения исковых требования. В первом случае, начало течения срока исковой давности определяется моментом информированности (известности) лица о нарушении его права, а во втором случае, срок исковой давности прерывается двумя обстоятельствами: предъявлением иска и признанием долга.
Статья 967. Перестрахование
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 28 мая 2003 г. N КГ-А40/2529-03-П
(извлечение)
Комментарий:
Это прецедент, отражающий достаточно традиционные подходы судов к целому ряду фундаментальных для перестрахования аспектов. Первый - обязанность перестраховщика произвести страховую выплату по договору перестрахования возникает исключительно в том случае, если перестрахователь осуществил страховую выплату по основному договору страхования обоснованно и законно. Второй - страховым случаем по договору перестрахования является страховая выплата, произведенная перестрахователем по основному договору страхования. Третий - суд посчитал, что перестрахователь, как и страхователь, по договору страхования должен доказать перестраховщику факт наступления страхового случая по основному страховому договору и размер реально осуществленной страховой выплаты.
С позицией суда по первому вопросу нужно согласиться, так как она соответствует требованиям п. 1 ст. 967 ГК РФ. Из этого следует важный вывод - в российской юрисдикции нет места для так называемых компромиссных страховых выплат (выплат ex gratia), которые довольно широко распространены на международном перестраховочном рынке.
Что касается позиции суда по второму и третьему вопросам, то они нуждаются в дополнительных пояснениях. Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования (Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2003 года N 75), определил, что страховым случаем по договору перестрахования является выплата страховщиком страхового возмещения или страховой суммы, если договором не предусмотрено иное (см. ниже). Вывод суда о том, что перестрахователь обязан доказать перестраховщику наличие оснований для своего требования о страховой выплате, не соответствует обычаю делового оборота в сфере перестрахования, в силу которого перестраховщик считается обязанным произвести страховую выплату, если не докажет необоснованность требований перестрахователя. Именно наличие такого обычая создает основания для существования договоров облигаторного перестрахования, где страховые выплаты перестраховщиком производятся на основании бордеро (перечня оплаченных перестрахователем убытков или счетов, выставляемых передающей риск стороной перестраховщику). Эти документы, строго говоря, ничего перестраховщику не доказывают, а лишь информируют его о размере требований перестрахователя. Тем не менее перестраховщики, доверяя контрагентам, производят страховые выплаты. Если учесть, что при помощи договоров облигаторного перестрахования перестраховывается около 80% ответственности, то следует признать недостаточную обоснованность анализируемого вывода суда (ниже будет приведен прецедент, где суд признал наличие принципа презумпции ответственности перестраховщика).
Следует также обратить внимание на следующее обстоятельство: кассационная инстанция, отправляя дело на новое рассмотрение, указала на необходимость проверить спорные сделки перестрахования на предмет определения застрахованного по каждой из них риска, установить, являются ли спорные сделки в действительности договорами перестрахования либо иными договорами, предусматривающими в качестве застрахованного риска не риск выплаты страхового возмещения, а риск наступления обязанности выплатить долю в убытке. Совершенно очевидно, что здесь суд запутался в некорректных с правовой точки зрения формулировках договора перестрахования, являющихся, к сожалению, широко распространенными. Привычная запись об обязанности перестраховщика оплатить долю в убытке судом не была идентифицирована как страхование риска страховой выплаты, хотя при некотором усилии это вполне можно было сделать. Все это еще раз показывает, что юридическая небрежность может увеличить риски принятия судом совершенно неожиданного для сторон решения, вплоть до непризнания договора договором перестрахования.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
При учете ныне действующего арбитражного процессуального законодательства это единственно возможное решение. Однако такой подход способен создать серьезные практические проблемы. Дело в том, что очень часто риск страховой выплаты по одному основному договору страхования перестраховывается у нескольких перестраховщиков. Поэтому вполне возможна такая ситуация, что в споре перестрахователя с одним из перестраховщиков суд признает наличие страхового случая по основному страховому договору и произведет взыскание страхового возмещения с перестраховщика, а другой суд в споре перестрахователя с другим перестраховщиком сделает вывод, что страхового случая не было, ведь решение первого суда не обладает преюдициальной силой, так как во втором деле иной состав спорящих сторон. Проблема не только в том, что разные суды могут высказать разные суждения по одному и тому же вопросу, что само по себе является негативным фактом, но и в том, что у налоговых органов, которым станет известно о разногласиях судов, появляется повод для совершенно необоснованных претензий к перестраховщикам, добровольно исполнившим свои обязательства по выплате страхового возмещения перестрахователю. Видимо, здесь участникам рынка в возможных спорах с налоговыми органами придется по аналогии ссылаться на общий принцип налогового права, согласно которому неустранимые неопределенности в законодательстве толкуются в пользу налогоплательщика. Так и здесь, имеющаяся неопределенность в правовой квалификации одного и того же события разными судами не должна, по нашему мнению, служить основанием для привлечения добросовестных субъектов гражданского оборота к налоговой ответственности.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
Здесь сформулировано правило, согласно которому при отсутствии в договоре соглашения об ином страховым случаем по договору перестрахования является факт выплаты перестрахователем страхового возмещения по основному договору страхования. Важно не то, что суды признают страховым случаем по договору перестрахования именно страховую выплату по основному договору страхования - это позиция известная и, к сожалению, весьма деструктивная*(23). Новеллой является оговорка "при отсутствии соглашения об ином". Это означает, что стороны перестраховочной сделки могут своим соглашением дать иное операциональное определение страхового случая по договору перестрахования. Данная оговорка открывает возможность хоть как-то компенсировать несовершенство нормы п. 1 ст. 967 ГК РФ, где дано весьма далекое от жизни и природы перестрахования определение этого вида деятельности.
Теперь стороны перестраховочного контракта могут без опасений признавать страховым случаем, например, факт признания страховщиком претензии страхователя о страховой выплате в конкретном размере, что очень часто просто необходимо при наличии так называемой оговорки о "кассовом убытке", когда страховщик сам не может выплатить страховое возмещение по очень крупному убытку и необходимо, чтобы перестраховщики сначала выплатили страховое возмещение ему, а он, собрав нужную сумму, уже мог выполнить свои обязательства перед страхователем*(24). Правда, остается ряд вопросов. В классической доктрине перестрахования страховые случаи по договору страхования и перестрахования совпадают. Будут ли суды, в частности, признавать правомерной следующую формулировку в перестраховочном договоре: "Страховым случаем по настоящему договору является страховой случай по основному договору страхования"?
Будут ли суды соглашаться с положением договора перестрахования о том, что страховая выплата, произведенная страховщиком по перестрахованному договору страхования после истечения срока действия перестраховочного договора, тоже является страховым случаем по нему, как, судя по всему, считает М.И. Брагинский, который пишет: ":перестраховщик принимает на себя обязанность произвести выплату страховщику соответствующей суммы, если даже страховщик в свою очередь произведет выплату и за пределами действия основного договора, при условии, что страховой случай, который порождает соответствующую обязанность страховщика, имел место в пределах срока действия договора перестрахования"?*(25)
По нашему мнению, оснований для столь широкого толкования понятия "страховой случай по договору перестрахования" все-таки нет. Думается, что страховые случаи после истечения срока действия договора страхования или перестрахования происходить не могут, иначе теряется всякий смысл в определении именно срока действия договора, который законом отнесен к числу его существенных условий (п.п. 4 п. 1 ст. 942 ГК РФ). Кроме того, если с точки зрения гражданско-правовых отношений такое обязательство, пусть и с определенными натяжками, все-таки может сработать, то с позиций налоговых отношений оно более чем сомнительно. Раз это не страховой случай по договору перестрахования, то на каком основании перестраховщик будет относить сумму выплаченного возмещения на экономически обоснованные расходы? Поэтому на случай, когда перестраховщику придется платить контрагенту после истечения срока действия этого договора, мы рекомендовали бы применять специальную оговорку о пролонгации срока действия перестраховочного контракта до урегулирования страхового события по основному договору страхования плюс период, необходимый для предъявления страховщиком претензии принимающей стороне.
Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации от 28 ноября 2003 г. N 75
Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования
(извлечение)
Комментарий:
Этим пунктом обзора, судя по всему, поставлена точка в бесконечных спорах о сути и последствиях применения в договорах перестрахования принципов "следования судьбе страховщика" и "следования решениям и действиям страховщика". Абсолютным большинством специалистов страховых компаний в России эти принципы понимались как безусловная обязанность перестраховщика заплатить перестрахователю даже в тех случаях, когда, по мнению принимающей стороны, никакого страхового события по основному договору страхования не было и перестрахователь произвел выплату необоснованно или в нарушение требований закона. Более того, нередко утверждалось, что при наличии таких оговорок в договорах перестраховщик вообще не вправе каким-либо образом оспаривать решения передающей стороны. Юридическая несостоятельность подобных взглядов уже не раз была показана*(26), но только сейчас можно с уверенностью говорить о том, что и суды признали за перестраховщиком право оспаривать решения контрагента о страховой выплате, несмотря на наличие в договорах условий о следовании судьбе или решениям и действиям.
Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 13 сентября 2002 г. N А56-10543/02
(извлечение)
Комментарий:
Хотя спор в данном случае формально шел между перестраховщиками и экспертами, на самом деле перестраховщики таким, правда, не очень обычным, образом хотели оспорить решение перестрахователя в части размера произведенной им страховой выплаты.
С точки зрения практики перестрахования, на наш взгляд, данное постановление представляет интерес, прежде всего, в части указания суда на отсутствие в договорах перестрахования специального условия о порядке определения ущерба как на одно из оснований для отказа в иске. Другими словами, суды допускают возможность включения в договоры правил определения размера убытков и увязывания с соблюдением этих правил обязанности перестраховщика произвести страховую выплату.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 4 февраля 2002 г. N КГ-А40/13-02
(извлечение)
Комментарий:
Данное постановление имеет принципиальное значение, так как фактически признает за перестраховщиком право оспаривания согласованной сторонами основного договора страхования страховой стоимости имущества, тогда как в силу ст. 948 ГК РФ у страхователя и страховщика такого права нет за исключением случая, когда страховщик, не воспользовавшийся до заключения договора своим правом на оценку страхового риска, был умышленно введен в заблуждение относительно этой стоимости. Указанный запрет не распространяется на перестраховщика, потому что он не является стороной договора страхования и не связан достигнутыми при его заключении договоренностями. Таким образом, и у страховщика появляется пусть не прямая, а с помощью перестраховщика, возможность оспорить согласованную со страхователем страховую стоимость застрахованного имущества.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 21 сентября 2001 г. N КГ-А40/5194-01
(извлечение)
Комментарий:
Данное постановление не имеет прямого значения для раскрытия судебной практики по договорам перестрахования. Однако оно важно как напоминание о необходимости строго соблюдать все требования закона при оформлении искового заявления. Отсутствие должных полномочий у лица, подписавшего иск, явилось основанием для отмены судебных решений и оставления иска без рассмотрения.
Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа
от 16 февраля 2001 г. N А65-8558/2000-СГ1-10
(извлечение)
Комментарий:
Это достаточно типичное решение одной из искусственно созданных российским законодательством проблем в перестраховании. Классическая доктрина перестраховочной деятельности рассматривает в качестве страхового случая по договору перестрахования страховое событие по основному страховому договору, поэтому нигде в мире, кроме России, не может сложиться такая ситуация, когда истечение срока действия договора страхования приводит к прекращению обязательств перестраховщика. В доктрине уже неоднократно показывалась вся опасность подобного подхода, так как возникновение ситуаций, когда страховщик по объективным причинам не успевает урегулировать страховой случай по договору страхования в пределах срока его действия, просто неизбежно. Если страховое событие происходит в последние дни действия полиса, то страховщик в силу технологических причин просто не успеет расследовать обстоятельства происшедшего, получить заявление от страхователя или выгодоприобретателя, принять решение и выплатить деньги. По технически сложным рискам страховые события расследуются подчас годами, например, при аварии самолетов, космических аппаратов, производственных комплексов и т.д. К сожалению, судебная практика в этом вопросе пошла по сугубо формальному пути. Единственный выход из сложившегося в этом вопросе положения дел мы видим в том, чтобы в договоры перестрахования всегда включалась оговорка об автоматической пролонгации срока действия договора перестрахования в случае, если в период действия основного договора страхования по нему произошел страховой случай, который страховщик не успел урегулировать до истечения срока его действия.
Хотелось бы обратить внимание на доводы перестрахователя, при помощи которых тот пытался обосновывать свои требования. Он, в частности, ссылался на то обстоятельство, что срок действия договора перестрахования не определен, но согласно перестраховочного слипа (п. 4) ответственность ретроцессионера начинается и заканчивается одновременно с ответственностью ретроцедента. Оба эти довода, с юридической точки зрения, неправильны. Срок действия договора страхования и договора перестрахования, если в нем специально не предусмотрено иное, является существенным условием и без его согласования договор не может считаться заключенным (п. 1 ст. 432 ГК РФ). Что касается окончания ответственности перестраховщика одновременно с окончанием ответственности перестрахователя, то такой тезис тоже исключает обязанность перестраховщика осуществить страховую выплату, поскольку, во-первых, в данной формулировке под термином "ответственность" понимаются обязательства, а во-вторых, в соответствии с п. 1 ст. 408 ГК РФ обязательство прекращается надлежащим исполнением. Поэтому как только перестрахователь исполнил надлежащим образом свое обязательство, то есть произвел страховую выплату, в этот же момент прекращает действовать и обязательство перестраховщика.
Необходимо отметить некорректную формулировку относительно предмета договора перестрахования, под которым стороны понимают совместную деятельность по проведению страховочных операций (п. 1.1 договора). Предметом договора перестрахования могут быть только отношения сторон, в рамках которых перестраховщик обязуется за обусловленную договором плату (перестраховочную премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить перестрахователю понесенные вследствие этого события расходы по страховой выплате. Концепция перестрахования как разновидности совместной деятельности (простого товарищества), имевшая хождение в позапрошлом веке, давно уже стала достоянием истории, так как не отражает правовой природы перестраховочных сделок.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 18 июля 2002 г. N КГ-А40/4504-02
(извлечение)
Комментарий:
Данный прецедент показывает, как сложно бывает судам уяснить особенности договоров перестрахования. Во-первых, суд кассационной инстанции сделал, на наш взгляд, отнюдь небесспорный вывод относительно того, что поскольку перестрахование является видом имущественного страхования и на отношения по перестрахованию распространяются все общие правила гл. 48 ГК РФ, перестрахователь так же, как и страхователь, по оригинальному договору страхования, во всех случаях обязан доказать обоснованность своих требований о возмещении расходов по выплате страхового возмещения в результате наступления страхового события.
На самом деле в мире большая часть ответственности страховщиков, как известно, страхуется по договорам облигаторного перестрахования, когда перестрахователь обязан все соответствующие риски передавать перестраховщику в перестрахование, а тот, в свою очередь, обязан их перестраховывать в автоматическом режиме. По договорам облигаторного перестрахования выплаты перестраховщиком страхового возмещения передающей стороне производятся, как правило, на основании бордеро-счетов и сальдированных счетов, выставляемых перестрахователем. Строго говоря, эти документы не являются безусловными доказательствами ни наступления страхового случая по основным договорам страхования, ни размера убытков страхователя, ни даже факта страховой выплаты страховщика, они просто информируют перестраховщика и одновременно являются требованием на выплату страхового возмещения. Перестраховщик оплачивает эти счета потому только, что он, во-первых, доверяет перестрахователю, что называется, на слово, а во-вторых, потому что его обязанность платить на основании таких документов определена условиями договоров перестрахования. Поэтому единственным убедительным объяснением существования договоров облигаторного перестрахования и такой облегченной формы расчетов по ним является наличие в перестраховании принципа презумпции ответственности перестраховщика, если он не докажет необоснованность или незаконность выплаты, произведенной страховщиком страхователю по основному договору страхования. Этот принцип основан на обычае делового оборота, так как подобная форма перестраховочных отношений существует издавна, всеми признается и понимается одинаково. Обычай делового оборота в силу п. 5 ст. 421 ГК РФ, если условие договора не определено сторонами или диспозитивной нормой, по существу является подразумеваемым условием сделки. А согласно п. 2 ст. 967 ГК РФ, стороны в договоре перестрахования могут исключить применение к своим отношениям положений главы 48 ГК РФ. Наличие такого обычая делового оборота, не отмененного сторонами применительно к своим перестраховочным правоотношениям, означает, что норма п. 1 ст. 929 ГК РФ в подобной ситуации не действует, а ст. 15 кодекса напрямую применяться не может, так как у страховщика в результате страховой выплаты убытков нет - это его обычная профессиональная деятельность, по общему правилу, прибыльная, иначе он просто разорился бы. Другое дело, если в самом договоре перестрахования прямо предусмотрено исключение принципа презумпции ответственности перестраховщика, например, в форме требования к перестрахователю обосновать документально свою претензию к перестраховщику. Тогда, действительно, перестрахователь должен доказать наличие у себя обоснованных расходов именно по страховой выплате. Но это происходит не в силу положений главы 48 ГК РФ, а в силу условий договора перестрахования. Чаще всего такие нормы включаются в договоры факультативного перестрахования, которые являются наиболее простой формой перестраховочной деятельности и носят чаще всего характер промежуточной формы перед переходом к облигаторным (договорным обязательным) отношениям. Поэтому, как мы считаем, подходы, свойственные промежуточной форме перестраховочных отношений, нельзя рассматривать как основополагающие. Напротив, они имеют характер исключения из общего правила.
Второе некорректное суждение суда касается предметов обоих договоров перестрахования. Суд при этом указал, что в договоре от 25 января 2000 г. предмет определен как риск выплаты страхового возмещения перестраховщиком по договору факультативного перестрахования N 913/01 от 21 сентября 1999 г., а в последнем в качестве страховых рисков названы иные риски, нежели риск выплаты страхового возмещения. Предметом договора, как известно, являются отношения участников. Предметом договора перестрахования служат отношения сторон, связанные с обязательством перестраховщика за обусловленную договором перестраховочную премию выплатить перестрахователю страховое возмещение при наступлении предусмотренного договором страхового случая. Риск страховой выплаты является объектом страхования в перестраховочной сделке. В договорах перестрахования эти существенные условия зачастую формулируются, с правовой точки зрения, некорректно, но уточнять здесь что-либо нечего, так как суды признали эти не очень правильные формулировки выражающими правовую природу договора перестрахования.
Следует отметить и необоснованность ссылки суда на ст. 13 Закона об организации страхового дела, посвященную перестрахованию. Дело в том, что Гражданский кодекс построен на основании принципа исчерпывающего регулирования упомянутых в нем договоров, если только в соответствующих нормах кодекса не сделана отсылка к специальному закону. В ст. 967 ГК РФ, регулирующей перестрахование, такой отсылки нет. Поэтому положения ст. 13 Закона об организации страхового дела не имеют юридической силы с момента вступления части второй ГК РФ в действие.
Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа
от 2 апреля 2003 г. N КА-А40/1629-03
(извлечение)
Комментарий:
Настоящий прецедент имеет важное значение, прежде всего, для практики облигаторного (договорного обязательного) перестрахования. Суды, во-первых, признали совершенно правомерным осуществление перестраховщиками страховых выплат по договорам перестрахования, если это предусмотрено условиями таких сделок, на основании бордеро (перечня убытков), счетов-бордеро и сальдированных счетов, которые выставляет перестрахователь перестраховщику. Эти документы являются надлежащими первичными документами, на основании которых перестраховщик имеет право относить страховые выплаты на экономически обоснованные расходы. Требование налоговых органов по поводу необходимости предоставления им перестраховщиком по каждому факту страховой выплаты полного комплекта документов, который формирует у себя первичный страховщик, судами было отвергнуто как незаконное, потому что в каких-либо законах или правовых актах подобных норм не содержится. Поскольку ранее схожие решения были приняты Арбитражным судом г. С.-Петербурга и Ленинградской области, а также Федеральным арбитражным судом Северо-Западного округа, то уже можно утверждать, что формируется последовательная судебная практика в этом вопросе.
Во-вторых, суды, пожалуй, впервые сослались на обычаи делового оборота в области перестрахования, о которых было сказано в письмах Всероссийского союза страховщиков. В одном из этих писем ВСС подтверждал, что в области перестрахования существует обычай делового оборота, устанавливающий принцип презумпции ответственности перестраховщика, пока он не докажет необоснованность и (или) незаконность требования перестрахователя. Именно этот принцип, как указывалось выше, служит правовым основанием для страховых выплат по договорам облигаторного перестрахования на основании лишь документов, выставляемых перестрахователем. Во втором письме ВСС подтверждал, что существует обычай делового оборота о расчетах по договорам облигаторного перестрахования на основании бордеро, бордеро-счетов и сальдированных счетов.
Следует добавить, что указанное решение суда вполне позволяет переходить к выплате страхового возмещения перестрахователям на основании выставляемых ими счетов также по договорам факультативного перестрахования, потому что эти два вида договоров представляют собой договоры перестрахования и правовой режим их регулирования не различается.
Статья 968. Взаимное страхование
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 969. Обязательное государственное страхование
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
Статья 970. Применение общих правил о страховании к специальным видам страхования
По данной норме закона примеры судебной практики у авторов отсутствуют.
«все книги «к разделу «содержание Глав: 6 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6.