§ 55

α) Физический захват есть с чувственной стороны наиболее совершенный способ, поскольку в этом акте вла­дения я непосредственно присутствую, и тем самым моя воля также непосредственно познаваема; однако этот спо­соб вообще лишь субъективен, временен и чрезвычайно ограничен как по объему, так и вследствие качественной природы предметов. Посредством связи, в которую я могу привести нечто с вещами, уже раньше ставшими моими собственными, или посредством некоей случайно возник­шей связи, или через другие опосредования объем этого вступления во владение несколько расширяется.

Примечание. Механические силы, оружие, инструмен­ты расширяют сферу моей власти. Такие связи, как, например, смывание моей земли морем, рекой, наличие граничащей с моей непреложной собственностью земли, годной для охоты, пастбища и другого рода использова­ния, наличие камней и иных минеральных залежей под моим пахотным полем, кладов на моем участке или под ним и т. д., или связи, которые возникают лишь временно и случайно (подобно части так называемых естественных

[111]

приращении, аллювиальных отложении и т. п., а также выбросы на берег),— все это, правда, приращение к моему имуществу, но в качестве органического отношения они не внешнее приращение к другой вещи, которой я вла­дею, и поэтому носят совсем иной характер, чем другие приращения,— все это отчасти возможности, позволяю­щие одному владельцу скорее, чем другому, вступить во владение определенными предметами, отчасти же при­бавившееся может рассматриваться как несамостоятель­ная акциденция вещи, к которой она прибавилась (Foetuга). Это вообще внешние соединения, не связанные узами понятия и жизненности. Поэтому они служат рассудку для привлечения и взвешивания оснований «за» и «про­тив» и позитивному законодательству для вынесения ре­шений в соответствии с большей или меньшей сущест­венностью или несущественностью отношений.

Прибавление. Вступление во владение есть нечто еди­ничное: я беру во владение не более того, чем то, чего я касаюсь своим телом, но второе следствие сразу же сводится к тому, что внешние предметы обладают боль­шим протяжением, чем то, которое я могу охватить. Вла­дея чем-то, я оказываюсь владельцем и другого, связанно­го с ним. Я совершаю вступление во владение рукой, но ее охват может быть расширен. Рука есть тот важный ор­ган, которого не имеет ни одно животное, и то, что я беру ею, может само стать средством, которое позволит мне брать и дальше. Когда я владею чем-либо, рассудок тот­час же полагает, что мое не только непосредственно то, чем я овладел, но и то, что с ним связано. Здесь позитив­ное право должно дать свои установления, так как из понятия ничего больше вывести нельзя.