§ 3. Передача гражданских прав и обязанностей

Существенными особенностями отличается также нс полнение еще одной группы обязанностей, в соответствии с которыми должнику надлежит сделать все необходимое, чтобы другая сторона стала обладателем права требова­ния или приняла на себя долг

Намерение принять на себя чужой долг может быть

См «Инструктивные указания», сгр 25—26

167

обусловлено тем, что обязанности неразрывно связаны с правомочиями, в том. же правоотношении, т. е. приобрете­ние права требования сопряжело с приобретением долга.

Например, «комитент, извещенный о нарушении треть­им ляцом сделки, заключенной с ним комиссионером, вправе потребовать передачи ему требований .комиссионе­ра к этому лицу по указанной сделке» (ч. 4 ст. 411 ГК). Получив право требования, комитент становится на место комиссионера, следовательно он приобретает и те обязан­ности, которые ранее лежали на комиссионере.

Несравненно чаще, однако, в законодательстве и 'на практике приходится иметь дело с фактами, когда предъ­являются претензии о передаче прав. Например, подряд­чик по договору,на выполнение изыскательских работ тре­бует, чтобы заказчик приобрел и передал ему право на производство потрав и вырубок леса в процессе изыска­ний (п. 15 «е» Правил о договорах на .выполнение проект­ных и изыскательских работ). В известных случаях и гру­зоотправитель может потребовать от получателя переда­чи ему 'права на предъявление претензии воздушно-транс­портному предприятию (ст, 114 ВК).

Выше, когда речь шла об исполнении должником сво­ей обязанности передать некоторый предмет, ничего не было сказано о передаче им кредитору также .'нрав, хотя у покупателя, например, появляется не только пещь, но и право собственности на лее, наниматель наряду с пред­метом найма получает также юридическую 'возможность •пользоваться им.

Необходимо подчеркнуть, что ниже рассматриваются только случаи, когда прекращение прав и обязанностей одной стороны и возникновение их у другой не связано с передачей вещей, а также не совпадает с моментом зак­лючения договора об уступке права и переводе долга.

Такая оговорка необходима, потому что далеко но '^всегда, когда у сторон по обязательству появляются пра­ва на .вещи или другие абсолютные (отчуждаемые) права» они возникают в результате передачи контрагентом, хотя на первый взгляд дело обстоит именно так. Если про­давец вручает покупателю вещь, то как будто можно предположить, что он переводит на покупателя и право собственности (оперативного управления) на эту вещь;

если заказчик передает подрядчику строительные матери­алы и оборудование для монтажа, то легко допустить, что

тем самым, переводятся также правомочия влал^-чия п пользования соответствующими веща мни т. д. Основыва­ясь на этих фактах, нет ничего более естественного, чем приписать должнику наличие у него самостоятельно!"! обя­занности передать право. Поэтому становится понятным, почему в литературе нередко обязанность передать право на вещь выделяется в качестве самостоятель­ного1 и даже одного из основных предписаний должнику2.

Чтобы оценить правомерность таких утверждений, не­обходимо иметь в виду следующее.

Возникновение права у приобретателя вещи в указан­ных случаях по 0'бщему правилу связывается непосредст­венно с принятием самой вещи.

«Переход» права стороны могут приурочить я к дей­ствиям, 'которые не являются передачей и принятием ве­щей, например связать его со специальным уведомлением приобретателя о согласии принять предложенный ему предмет в качестве погашения долга. Закон также иногда основание для приобретения кредитором права видит в определенном действии с 'его стороны. Например, соглас­но п. 8 Инструкции Министерства финансов СССР от 10 яиваря 1949 г. «О порядке продажи гражданам одно- и двухэтажных жилых домов с числом комнат от 1 до 5 •включительно»3 у рабочих, инженерно-технических работ­ников и служащих, куннюшнх у предприятии и учрежде­ний дом BJ)aocp04'Ky, праязо собственности возникает пос­ле погашения банковской ссуды, следовательно, с этого момента оно прекращается у государства. В соответствии со ст. 30 Основ передача коносамента или иного распо­рядительного документа на вещи также вызывает опре­деленные лра'вопрекращающие и правоустанавлнвающие последствия. Здесь «физическая передача вещей заменя-

' .См. А. В. Карасе, Право государственной социалистической собственности, изд-во АН СССР, 1954, стр. 194.

2 См. 3. И. Ш к ундин, Обязательство поставки товаров в советском праве, стр. 122; В. И. К о редкий, Исполнение договор­ных условий о количестве поставляемой продукции, «Ученые запи­ски Таджикского госуниверситета», т. III, Труды юридического фа­культета, вып. 2, '1954, стр. 50, 61; «Отдельные виды обязательств», Госюриздат, 1954, стр. 99; О. С. Иоффе, Советское граждан­ское право (курс лекций), ч. И, стр. 15.

3 См. «Нормативные материалы», стр. 230.

ется символической»' либо, если говорить точнее, симво­лическая передача не совпадает с фактической.

Основой возникновения права у приобретателя иногда являются и события, имеющие юридическое значение. Например, стороны, заключающие договор, могут усло­виться, что право собственности у приобретателя возник­нет по истечении определенного срока либо иного факта, не зависящего от их воли (перевод по службе и т. п.).

Из рассмотренных примеров ясно, что, когда переда­ются вещи, 'специальных действий, представляющих собой передачу прав на них, не совершается. И это не случайно, потому что нашему з а кон од ательств у не извест­на обязанность передать право на вещь наряду с''обязанностью вручить самою вещь. Достаточно сослаться 'на формулировки в Основах—ст. 39 (продавец обязуется передать имущество в собственность), ст. 44 {поставщик обязуется передать покупателю продукцию в собственность или .в оперативное управление), ст. 53 (най-модатель обязуется предоставить 'нанимателю имущество во временное пользование) к другие, чтобы убедиться в справедливости сделанного вывода. / И-тем не менее в литературе и законодательстве до-,вольно часто употребляются выражения «переход права», «передача прав и обязанностей» и т. п. Однако возникает вопрос, как можно передавать права, каким образом мо­гут переходить права и обязанности, если они представ­ляют собой (как это показано выше) определенные воз­можности участников обязательства? Если подобные вы­ражения понимать буквально, то возникает ряд противо­речий.

Допустим, что правомочия и обязанности в самом деле переходят или передаются сторонами в правоотношении друг другу. Тогда у нового субъекта они появились бы в таком же виде, как у предшествующего. Однако даже первое ознакомление с отношениями, имеющими место повседневно, показывает, что нередко право собственнос­ти передавшего вещь отличается по своей природе от права собственности приобретателя; что приобретатель •

' М. А. Тарасов, Переход" права распоряжения товарами в договоре поставки, «Ученые записки Ростовского госуниверситета», т. XXXVII, Труды юридического факультета, вып I, 1955, стр 40.

170

становится обладателем права собственности, хогя пред­шествующий субъект имел лишь право распоряжения или оперативного управления; что нередко нрава п обя­занности возникают, так оказать, из «ничего», т е. при отсутствии одноименных юридических правомочий у пред­шественника (например, у получателя незаказанной про­дукции появляется обязанность осуществлять ответст­венное хранение, хотя у отправителя такой обязанности не было совсем) и т. д.

Многократные попытки объяснить такое несоответст­вие1 трудно признать удовлетворительными, потому что при этом либо рассматривались не все случаи так называ­емого правопреемства, а только некоторая их часть, либо авторы ограничивались простыми утверждениями, не под­крепляя их необходимыми доводами. Поскольку отмечен­ные противоречия не находят убедительных объяснений с позиций концепции, которую для краткости можно наз­вать концепцией перехода прав, поэтому есть основания полагать, что она в принципе неверна.

Изменение тина и формы права собственности при исполнении обязанностей по договору купли-продажи^ между гражданами и государственными организациями 'у дало В. П. Грибанову основание утверждать, что в данном случае 'происходит одновременно п рек pJiJLiieJHjHc права собственности у продавца и в о зшпш о d е и п с права собственности у покупателя на приобретенное но договору имущество2. В. П. Грибанов делает указанный вывод лишь применительно к отношениям, возникающим из договора купли-продажи. Однако если принять во внимание  не

' См. К. Гр*аве, Момент перехода права собственности по до­говору («Советская юстиция» 1940 г. № 22), И. Л. Брауде, Пере ход права собственности на строения («Советское государство и пра­во» 1946 г. № 7, стр. 62); А. В. Карасе, Единство государствен­ной социалистической собственности и правосубъектность государ­ственных предприятий и хозорганов («Советское государство и право» 1952 г. № 2, стр 34); его же. Право государственной со­циалистической собственности, стр. 194—198; Д. М Генкин, Право собственности в СССР, стр. 126—127; Б. Б. Черепахпн, Правопреемство по советскому гражданскому праву, Госюриздат, 1962, стр. 7—19.

2 См. В.П Грибанов, Правовые последствия перехода иму­щества по договору купли-продажи в советском гражданском пра­ве («Советское государство и право» 1955 i № 8, стр 68).

171

только'изменение типа и формы права собственности, «о и другие трансформации прав и обязанностей, то станет ясным, что сделанный им вывод имеет общее значение в 'нашем обязательственном праве,^юскольку исторон-ни«икднцепцйи^ерехода'1правговорят о ее примецимрс-ти~не^1Ш1ько-к-досово])у купли-продажи.

Таким образом, можно утверждать: термины «пере-' ход», «перенос» права означают, что «при известных юридических фактах... правовые нормы предусматривают \, \/ прекращение права собственности у одного лица и воз- [ никновение его у другого в том же или ином объеме»'. 1 Б. Б. Черепахин не согласен с этим положением, выска- \ занным В. А. Рясенцевым, полагая, что «такие рассужде­ния с неизбежностью приводят к отрицанию самого по­нятия правопреемства и производных способов приобре­тения прав и обязанностей»2. Действительно, если приве­денные рассуждения окажутся правильными, значит, придется отказаться и от понятия правопреемства как устаревшего и не соответствующего существу отношений участников обязательств. Да и сам Б. Б. Черепахин по­казывает его условность, когда пишет: «Едва ли кто сом­невается в том, что переход права на вещь и переход фактического владения вещью не одно и то же, что пере­ход права не тождествен пространственному перемеще­нию вещи как объекта этого права. К тому же, как из­вестно, некоторые вещи могут переходить от одного лица к другому без пространственного перемещения, например здания, сооружения. Но это означает лишь то, что поня­тие перехода субъективного права и правовой обязаннос­ти является специальным юридическим понятием»3. Здесь обращает на себя внимание то обстоятельство, что автор не отождествляет переход права с перемещением в прост­ранстве. Но как же тогда он осуществляется? Процесс этот не становится более понятным, если переход приз­навать «специальным юридическим понятием», не пояснив, в чем же состоит его специфика. Не в том ли, что рас-

' «Советское гражданское право», учебное пособие ВЮЗИ т I. М, 1960, стр. 254; см. также «Советское гражданское право», т 1, 1965, стр. 270.

2 Б. Б. Черепахи н, Правопреемство по советскому граж­данскому праву, стр. 8.

3 Т а м же, стр. 7.

172

сматриваемое понятие не отражает существа происходя­щего процесса?

Выводы В. П. Грибанова и В. А. Рясенцева те пока­жутся случайными, если принять во внимание, что права и обязанности представляют собоиюридичесю1е воГмож-ности, которые нельзя пёредать7перенестии'т'п.

'^^ущно^сть~^<е~щгавтапреемства заключается в ТоМ7 что с вручением предмета исполнения кредитору соответст­вующие правомочия и обязанности у должника прекра­щаются, а у принявшего возникают одноименные или другие права и обязанности.

Поэтому в нашем гражданском праве нет в букваль­ном смысле «перехода», «переноса», «перевода» прав и обязанностей от одних субъектов к другим. А термин «пра­вопреемство» означает лишь, что при наличии установлен­ных юридических фактов происходит прекращение прав и обязанностей у одних лиц и причинно связанное возник­новение их у друпих в том же или ином объеме. Посколь­ку же названные термины прочно вошли в употребление в законодательстве и в литературе, не следует от них от­казываться, но надо постоянно иметь в виду их чисто ус­ловный характер.

Следовательно, нет необходимости рассматривать в данном параграфе случаи возникновения у учасшпка обязательства абсолютного правомочия, когда появление его связано с передачей ему вещи. Такое исполнение уже рассмотрено выше. Точно так же пет нужды останавли­ваться на случаях приобретения кредитором права шли возложения на другого субъекта обязанности непосред­ственно в силу заключенного договора, как это, например, имеет место, когда автор предоставляет издательству пра­во использовать его произведение. Здесь правовые пос­ледствия наступают непосредственно в силу факта дости­жения соглашения по всем существенным пунктам дого­вора.

Несмотря на указанные выше ограничения, вопрос об исполнении обязанности передать права и обязанности сохраняет свою практическую и теоретическую значи­мость. Достаточно сказать, что в законодательстве неред­ко содержатся правила о передаче прав одной стороной своему контрагенту (см., например, ст. ст. 211—216, 411, 414 ГК, ст. 114 ВК, п. 15 «е» Правил о договорах на вы­полнение проектных и изыскательских работ)

173

Предмет исполнения обязанности передать право, или обязанность имеет особенности в том, что его нельзя охарактеризовать такими признаками, как количество, качество, комплектность.

И тем не менее законодательство устанавливает опре-I деленные требования, которым должны отвечать переда­ваемые права и обязанности и которые являются своеоб­разными качественными характеристиками.

Одно из требований, предъявляемых к субъектив­ным правам и обязанностям, состоит в том, что они долж­ны быть действительными. «Первоначальный кредитор отвечает перед новым кредитором за недействительность переданного ему требования...», — гласит ч. 2 ст. 212 ГК.

Действительность права означает, что оно сохраняет свою юридическую силу в момент передачи другой сторо­не'. Прежде всего право должно быть основано на сделке или ином акте, не противоречащем требованиям закона. Необходимо также, чтобы в отношении данного права не истекла исковая давность либо время на предъявление претензии, если окончание претензибнного срока влечет прекращение самого права. Однако такого понимания действительности права недостаточно, чтобы обеспечить интересы кредитора, который стремится его приобрести. В ряде случаев закон предусматривает прекращение пра-.ва, так сказать, с обратной силой. Согласию, например, ст. 59 ГК сделка, признанная 'недействительной, считается таковой с момента ее совершения. Следовательно, если наличие права признано решением суда (арбитража), а затем обнаруживается необоснованность такого решения, то по нормам гражданского процесса допускается пово­рот исполнения. Отсюда следует, что право, переданное до отмены решения, считается наличным, а после отмены признается недействительным уже в момент передачи.

Приобретатель права, оказавшегося позднее недейст­вительным, во всех случаях несет определенные убытки, а потому в законодательстве (ч. 2 ст. 212 ГК) прямо пре­дусмотрена ответственность первоначального обладателя этого права.

' Право требования недействительно, если оно не существует. Следовательно, смысл этого термина имеет совершенно иное проис­хождение, чем термина «недействительность сделки».

174

Что же касается обязанности, то обнаружившаяся ее недействительность на первый взгляд влечет для соответ­ствующего лица наступление только желательных послед­ствий: он избавляется от необходимости передавать друго­му вещи, выполнять для него работу, оказывать услуги и т. д. На самом же деле и приобретатель обязанности может быть заинтересован в том, чтобы она была действи­тельной. Если, например, гражданин-подрядчик перево­дит на другого обязанность выполнить работу за опреде­ленную плату, а впоследствии оказывается, что на самом деле такая обязанность недействительна, новый должник может предъявить прежнему требование о возмещении убытков, образовавшихся ввиду произведенных напрас­ных затрат либо неполучения предполагавшегося дохода

Поэтому целесообразно в процессе дальнейшего со­вершенствования гражданского законодательства воспол­нить указанный пробел, для чего в ст. 215 ГК следует включить правило и об ответственности лица, обязанность которого переводится на другого, если такой обязанности на самом деле не окажется.

Одним из аспектов требований, предъявляемых к пе­редаваемым юридическим возможностям, является также практическая осуществимость права (или исполнимое ь обязанности), т. е. отсутствие объективных обсчоягс.чьсгв фактического порядка, препятствующих должнику попол­нить обязанность в отношении нового кредитора либо но­вому должнику в отношении прежнего кредитора. Следу­ет указать, что понятия осуществимости и исполнимости неразрывно связаны: неосуществимость права означает вместе с тем и невозможность исполнения корреспонди­рующей обязанности. Эти понятия различаются в зависи­мости от того, кто производит передачу: кредитор— своего права или должник—своей обязанности Неиспол­нимость представляет собой один из частных случаев недействительности обязанности, потому что и этот тер мин обозначает отсутствие обязанности: ведь невозмож­ность исполнения, наступившая не по вине должника, ве дет к прекращению обязательственного правоотношения

В отличие от недействительности (или неосуществи­мости, когда речь идет о приобретенном праве) неиспол­нимость может повлечь применение санкций к соответст­вующему субъекту при условии, если последний перевел долг (либо уступил право) уже после наступления невоз-175

можности исполнения. Допустим, грузовладелец передал коносамент (а значит, и право требования к перевозчику) ужепюсле того, как груз погиб вследствие непреодолимой силы. Тогда он будет нести ответственность как за переда­чу недействительного требования. Риск же случайной не­возможности исполнения, 'наступившей после передачи права (ib нашем примере—после вручения коносамента) несет тот, кому оно принадлежит.

Способ исполнения отличается здесь существенными особенностями вследствие значительной специфики пред­мета. Права и обязанности, как показано выше, не пере­даются в том смысле, как передаются вещи, а именно кредитор, уступающий требование, не создает для другой стороны возможности принять во владение Точно так же нет и принятия в виде осмотра, проверки, актирования и т д Отсюда совершенно не следует, что стороны вообще никаких действий не совершают. Наоборот, для возникно­вения прав и обязанностей у приобретателя его контр­агент должен вести себя активно Действия его по форме могут быть любыми, но чаще всего они представляют со­бой передачу и принятие доказательств существова­ния юридических возможностей, составляющих предмет договоренности. Статья 212 ГК обязывает кредитора, ус­тупившего требование другому лицу, передать последнему и документы, удостоверяющие право. Аналогично сформу­лирована и ч. 3 ст. 206 ГК: кредитор, принявший исполне­ние долга от поручителя, обязан вручить последнему до­кументы, удостоверяющие требование к должнику.

Правда, передачи докуменгов и других доказательств не всегда достаточно, чтобы у приобретателя возникло право или обязанность Например, ст. 411 ГК предусмат­ривает обязанность комиссионера не только собрать и обеспечягь доказательства, свидетельствующие о наруше­нии сделки третьим лицом, но и передать комитенту по его требованию права по отношению к нарушителю сделки. Пункт 3 ст. 414 ГК обязывает комитента освободить ко­миссионера от обязательств, принятых им на себя, по ис­полнению поручения перед третьими лицами. Надо пола­гать, что здесь имеется в виду письменное заявление ко­миссионера (ч. 4 ст. 411) или комитента (п. 3 ст. 414), из которого явствовало бы выбытие каждого из них из пра­воотношения и вступление в пего другой стороны по дого­вору комиссии.

176

Местом передачи прав и обязанностей является мес­то, в котором вручены документы, их удостоверяющие, либо в котором сделано заявление лица об отказе oi своих прав (переводе долга на другое лицо).

Время, в пределах которого следует произвести пе­редачу, устанавливается законом, административным ак­том, сделкой (например, требование комитента, чтобы комиссионер передал ему права, возникшие из нарушен­ной третьим лицом сделки,—ч. 4 ст 411 ГК) Время фак­тического наполнения можно установить по моменту пе­редачи документа, в котором зафиксировано право или обязанность передающего.

12. Заказ 31S8