1. Понятие и признаки договора

        В действующем Гражданском кодексе Российской Федерации (далее – ГК РФ, Кодекс) договору транспортной экспедиции посвящена глава 41 “Транспортная экспедиция” (статьи 801–806). Договор транспортной экспедиции по месту расположения регулирующих его норм, избранной законодателем схеме регулирования вытекающих из этого договора правоотношений, а также по его специфическим признакам, нашедшим отражение в Кодексе, представляет собой самостоятельный гражданско-правовой договор.

        В соответствии со статьей 801 (п. 1) ГК РФ под договором транспортной экспедиции понимается такой договор, по которому одна сторона (экспедитор) обязуется за вознаграждение и за счет другой стороны (клиента – грузоотправителя или грузополучателя) выполнить или организовать выполнение определенных договором экспедиции услуг, связанных с перевозкой груза. Договором транспортной экспедиции могут быть предусмотрены обязанности экспедитора организовать перевозку груза транспортом и по маршруту, избранными экспедитором или клиентом, обязанность экспедитора заключить от имени клиента или от своего имени договор (договоры) перевозки груза, обеспечить отправку или получение груза, а также другие обязанности, связанные с перевозкой. В качестве дополнительных услуг договором транспортной экспедиции может быть предусмотрено также осуществление таких необходимых для доставки груза операций, как получение требующихся для экспорта или импорта документов, выполнение таможенных и иных формальностей, проверка количества и состояния груза, его погрузка и выгрузка, уплата пошлин, сборов и других расходов, возлагаемых на клиента, хранение груза, его получение в пункте назначения, а также выполнение операций и услуг, предусмотренных договором.

        С точки зрения общей характеристики всякого гражданско-правового договора договор транспортной экспедиции является консенсуальным, двусторонним, взаимным и возмездным.

         Консенсуальный характер договора транспортной экспедиции выражается в том, что по указанному договору экспедитор обязуется за вознаграждение и за счет другой стороны выполнить или организовать выполнение определенных договором экспедиции услуг, связанных с перевозкой груза. Следовательно, соответствующие обязательства возникают в силу самого факта подписания соглашения между экспедитором и клиентом, законодательство никак не связывает момент возникновения указанного правоотношения с необходимостью передачи груза экспедитору, что могло бы служить признаком реального договора.

        В последние годы в юридической литературе можно встретить утверждение о том, что договор транспортной экспедиции может быть как консенсуальным, так и реальным договором. Например, по мнению В.Т. Смирнова и Д.А. Медведева, договор транспортной экспедиции “может быть либо консенсуальным, когда экспедитор организует выполнение экспедиционных услуг, либо реальным, когда он выполняет их с вверенным ему грузом (в частности, когда экспедитором выступает перевозчик)”53.

        Г.П. Савичев пишет: “Менее однозначно решается вопрос о том, к какому типу: реальному или консенсуальному – можно отнести этот договор. В одном случае, когда экспедитору предоставлено право заключать договор от своего имени и самостоятельно сдавать груз к перевозке, договор экспедиции является реальным договором. В ситуации, когда экспедитор выполняет лишь так называемые организационные функции по оказанию клиенту соответствующих услуг, договор экспедиции является консенсуальным”54.

        Следует заметить, что ранее, в советский период, консенсуальный характер всякого договора экспедиции не вызывал каких-либо сомнений или возражений в юридической литературе. Так, О.С. Иоффе подчеркивал, что консенсуальный характер договора экспедиции “проявляется в том, что он признается заключенным в момент достижения соглашения между сторонами, а действия по сдаче и отправке, получению и принятию груза, как и по уплате экспедитору вознаграждения, совершаются во исполнение уже возникшего обязательства”55.

        Думается, что последующее изменение законодательства о договоре транспортной экспедиции нисколько не изменило признак консенсуальности данного договора. Независимо от того, каким образом экспедитор берется оказать клиенту экспедиционные услуги: непосредственно выполнить указанные услуги своими силами либо лишь организовать их выполнение, – соответствующие обязательства возникают на стороне экспедитора в силу самого факта подписания соглашения с клиентом. В равной мере сохраняется консенсуальный характер договора транспортной экспедиции и в том случае, когда экспедитор выполняет экспедиционные услуги “с вверенным ему грузом”. Ведь в этом случае само получение груза экспедитором от клиента представляет собой исполнение обязательств, вытекающих из договора транспортной экспедиции, которые возникли с момента подписания соответствующего соглашения между экспедитором и клиентом. Не изменяет консенсуальный характер договора транспортной экспедиции и участие в нем в качестве экспедитора перевозчика груза. Возложение на перевозчика обязанностей по транспортно-экспедиционному обслуживанию возможно лишь при наличии предварительного соглашения между ним и грузоотправителем (грузополучателем). Только в этом случае обеспечивается принятие перевозчиком груза к перевозке на условиях ранее заключенного соглашения о транспортно-экспедиционном обслуживании клиента.

        Теоретический спор о консенсуальном или реальном характере договора транспортной экспедиции может иметь и серьезные практические последствия, влияющие, в частности, на судебно-арбитражную практику.

        Так, арбитражный суд кассационной инстанции, рассматривая дело по иску торгового дома (клиента) к транспортно-экспедиционной компании (экспедитору) о взыскании убытков, вызванных невыполнением обязательств по договору транспортной экспедиции, установил, что между сторонами действительно был заключен договор транспортной экспедиции. Согласно условиям данного договора экспедитор принял на себя обязанность за вознаграждение и за счет клиента организовывать выполнение перевозки грузов клиента на территории Российской Федерации. Условия перевозки каждой конкретной партии груза должны были согласовываться сторонами в процессе подачи заявки клиентом и ее принятия экспедитором. В обязанности клиента помимо подачи заявки входила передача экспедитору упакованного и промаркированного груза. На экспедитора возлагались обязанности по принятию груза от клиента на основе заявки последнего, обеспечению сдачи этого груза перевозчику, сопровождению груза в пути следования, разгрузке его в пункте назначения и выдаче груза получателю.

        Требование клиента о возмещении экспедитором убытков, вызванных невыполнением обязательств по транспортно-экспедиционному обслуживанию, основывались на том, что им была подана заявка на экспедирование груза (стекло), соответствующая условиям договора, которая была принята экспедитором, но несколько позже экспедитор отказался от выполнения своих обязательств по этой заявке, учинив соответствующую запись на бланке заявки. В результате клиент вынужден был принимать самостоятельные меры по доставке груза в пункт назначения автомобильным транспортом (договором транспортной экспедиции предусматривалась железнодорожная перевозка), что повлекло дополнительные расходы, которые он и просил взыскать в качестве убытков, причиненных ему экспедитором, не выполнившим свои обязательства.

        При рассмотрении данного дела арбитражный суд констатировал, что обязательства экспедитора по принятию груза от клиента и обеспечению его доставки возникли из договора транспортной экспедиции, заключенного сторонами. Заявка, поданная клиентом, соответствовала требованиям, предусмотренным договором, и была принята экспедитором. Договор транспортной экспедиции не содержал каких-либо оснований к отказу от исполнения своих обязательств экспедитором, которыми последний мог бы воспользоваться в данном случае. Согласно условиям договора составление транспортной накладной производится непосредственно в момент передачи груза клиентом экспедитору и входит в обязанности самого экспедитора, а поэтому доводы экспедитора о том, что клиентом не были выполнены обязательства по передаче экспедитору копии накладной и груза в надлежащей таре, были признаны арбитражным судом несостоятельными. В материалах дела отсутствовали какие-либо доказательства, подтверждающие факт прибытия представителя ответчика (экспедитора) к указанному в заявке сроку к клиенту, а также осмотр им груза и тары, в которую был упакован груз. Экспедитор не представил документов, свидетельствующих о том, что он был лишен возможности приступить к исполнению обязательств, связанных с экспедированием груза, в частности в связи с тем, что клиентом не была представлена необходимая информация о грузе (п. 2 ст. 804 ГК РФ), а также доказательств истребования какой-либо дополнительной информации.

        В связи с тем, что арбитражным судом был установлен факт нарушения экспедитором своих обязательств, вытекающих из договора транспортной экспедиции, а также причинная связь между противоправным бездействием экспедитора и убытками, причиненными клиенту, убытки были взысканы с экспедитора56.

        Очевидно, что такое решение могло быть принято арбитражным судом лишь в том случае, если признается консенсуальный характер договора транспортной экспедиции.

        То обстоятельство, что договор транспортной экспедиции является двусторонним, взаимным и возмездным договором, вытекает из самого определения понятия этого договора, а именно из того факта, что экспедитор обязуется выполнить или организовать выполнение определенных договором транспортной экспедиции услуг за вознаграждение и за счет другой стороны. Помимо обязанности оплаты экспедиционных услуг, оказываемых экспедитором, обязательство на стороне клиента включает в себя также обязанность по предоставлению экспедитору документов и иной необходимой информации, в частности о свойствах груза и об условиях его перевозки. Причем исполнение экспедитором своего обязательства носит по отношению к исполнению клиентом обязанности представления документов и иной информации встречный характер (ст. 338 ГК РФ): в случае непредоставления клиентом необходимой информации экспедитор вправе не приступать к исполнению своих обязательств по экспедированию грузов.

        Договор транспортной экспедиции относится к категории гражданско-правовых договоров о возмездном оказании услуг. Как справедливо отмечает О.С. Иоффе, “экспедиция – один из видов деятельности по оказанию услуг. Вследствие этого она находится в общем ряду с другими… договорами такого же характера – хранения, поручения, комиссии”57. К этому добавим, что в соответствии с действующим законодательством договор транспортной экспедиции, как и прочие названные договоры, является самостоятельным гражданско-правовым договором и в силу этого имеющиеся в ГК РФ (гл. 39) общие правила о договоре возмездного оказания услуг не подлежат применению к договору транспортной экспедиции (п. 2 ст. 779 ГК РФ). В этом обнаруживается несомненное сходство договора транспортной экспедиции с договорами перевозки, хранения, поручения, комиссии, агентским договором и иными самостоятельными договорами о возмездном оказании услуг.

        Определяя место договора транспортной экспедиции среди иных договоров о возмездном оказании услуг, многие авторы обращают внимание на комплексный характер обязательств, вытекающих из этого договора, и обнаруживают в них элементы иных видов обязательств по возмездному оказанию услуг: перевозки, хранения, поручения, комиссии и т.д., – которые, безусловно, в той или иной мере присутствуют в договоре транспортной экспедиции. Но не следует забывать, что речь идет о самостоятельном гражданско-правовом договоре, а стало быть, и об особом типе обязательств, отличающемся от иных гражданско-правовых обязательств, в том числе и от тех, элементы которых можно выявить в договоре транспортной экспедиции. В связи с этим, даже если обязательство экспедитора, вытекающее из конкретного договора транспортной экспедиции, исчерпывается определенным набором обязанностей, характерных для других типов договоров, сочетание элементов различных обязательств, безусловно, дает новое качество, а само обязательство транспортной экспедиции приобретает самостоятельный характер. На данное обстоятельство неоднократно обращалось внимание в юридической литературе советского периода58.

        Вместе с тем в некоторых современных научных работах, посвященных классификации гражданско-правовых договоров, можно обнаружить иной подход, суть которого сводится к отрицанию самостоятельности договора транспортной экспедиции и отведению ему роли транспортной разновидности иных известных гражданско-правовых обязательств. Например, в монографии Ю.В. Романца подчеркивается, что “в рамках транспортной экспедиции могут выполняться обязательства различной направленности (возмездного оказания услуг, поручения и т.д.). Причем данный договор не предусматривает обязательств какой-либо иной направленности, нежели та, которая отличает тот или иной тип договора, выделенный в ГК по признаку направленности. Это дает основания для вывода о том, что договор транспортной экспедиции сформулирован законодателем не по самостоятельному признаку направленности, а по вторичному системному признаку, служащему основой для выработки нормативной базы, лишь уточняющей регулирование типа обязательства, которое в нем присутствует”. Эти рассуждения приводят автора к следующему выводу: “Транспортная экспедиция представляет собой “перевозочный” вид каждого из договорных типов, который ею конкретизируется. Например, если по договору транспортной экспедиции оказываются комиссионные услуги, то можно сказать, что он является “перевозочным” видом договора комиссии, и т.д.”. А далее следует вывод, который может породить серьезные последствия для судебно-арбитражной практики: “Установление направленности конкретного договора транспортной экспедиции имеет нормообразующее значение. Направленность служит основой для применения к услуге, оказываемой в рамках транспортной экспедиции… норм, отражающих направленность этой услуги. Например, если на экспедитора возложена обязанность по оказанию от своего имени юридических услуг, связанных с перевозкой, к таким правоотношениям должны применяться нормы института комиссии”59.

        С таким взглядом на договор транспортной экспедиции, когда ему отводится роль “перевозочного” вида иных договоров, невозможно согласиться по причинам как теоретического, так и юридико-технического порядка.

        Во-первых, представляется неверным суждение о том, что “договор транспортной экспедиции сформулирован законодателем не по самостоятельному признаку направленности”, а по некоему “вторичному системному признаку”. Обязательства по транспортной экспедиции направлены на обеспечение перевозки груза и на организацию такого обеспечения, а отнюдь не на совершение абстрактных юридических (сделки) или фактических действий. Как правильно отмечает Г.П. Савичев, “предназначение договора транспортной экспедиции состоит в том, чтобы способствовать выполнению основного транспортного договора – договора перевозки груза Дело в том, что сам по себе договор транспортной экспедиции лишен какого-либо юридического смысла, если он не направлен на оказание дополнительных услуг клиентуре транспорта, не имеющей, как правило, собственных транспортных средств”60. То обстоятельство, что экспедитор по договору транспортной экспедиции обязуется выполнить или организовать выполнение определенных экспедиционных услуг, связанных с перевозкой груза, никак не может свидетельствовать о том, что указанные услуги должны квалифицироваться как услуги “перевозочного” комиссионера или “перевозочного” поверенного, в зависимости от того, действует ли экспедитор от своего имени или от имени клиента. Ведь такого рода услуги вовсе не сводятся к совершению сделок (погрузочно-разгрузочные работы, сопровождение груза и обеспечение его сохранности и т.п.).

        Во-вторых, договором транспортной экспедиции может быть предусмотрено обязательство экспедитора организовать перевозку груза транспортом и по маршруту, избранными экспедитором или клиентом (п. 1 ст. 801 ГК РФ). Именно применительно к таким ситуациям говорят о полном транспортно-экспедиционном обслуживании. Указанное обязательство никак не укладывается в предмет договоров поручения, комиссии или агентского договора, а может вытекать лишь из договора транспортной экспедиции. Именно такого рода обязательство олицетворяет собой в полном смысле специфическую направленность договора транспортной экспедиции: обеспечение перевозки груза и доставки его получателю.

        В-третьих, с точки зрения системы гражданско-правовых договоров все договоры, относящиеся к категории договоров о возмездном оказании услуг, в том числе договоры транспортной экспедиции, поручения, комиссии, перевозки и др., находятся в одном ряду, являются однопорядковыми. Родовым же понятием по отношению к названным договорам является договор о возмездном оказании услуг. Поэтому методологически недопустимо определять соотношение указанных договоров (например, договора транспортной экспедиции и договора комиссии) как вид к роду.

        В-четвертых, применение отдельных норм о других договорах к договорам, признаваемым самостоятельными договорами, которым посвящены отдельные главы ГК РФ, возможно лишь как прием законодательной техники и при наличии прямого указания об этом в тексте Гражданского кодекса В главе 41 ГК РФ, посвященной договору транспортной экспедиции, в отличие от статьи 105 Основ гражданского законодательства 1991 года нет ни одной нормы, которая допускала бы применение к обязательствам по транспортной экспедиции правил о договоре комиссии и договоре поручения. Единственное правило такого рода сформулировано лишь в отношении норм об ответственности перевозчика, в соответствии с которыми определяется и ответственность экспедитора, если последним будет доказано, что допущенное им нарушение обязательства перед клиентом вызвано ненадлежащим исполнением договоров перевозки (ст. 803 ГК РФ). Это единственное исключение подтверждает общее правило: никакие иные нормы о других договорах (например, поручения или комиссии) не подлежат применению к обязательствам, вытекающим из договора транспортной экспедиции. При этом необходимо подчеркнуть, что отсутствие в главе 41 ГК РФ норм, отсылающих к правилам, регулирующим иные договоры (комиссии, поручения, хранения, агентский договор), с точки зрения юридической техники никак не может быть компенсировано теоретическими рассуждениями о соотношении указанных договоров с договором транспортной экспедиции, допускающими (теоретически) возможность применения к обязательствам по транспортной экспедиции правил об иных договорах.

        В связи с этим можно согласиться с мнением Д.А. Медведева и В.Т. Смирнова, которые указывают: “Экспедитор оказывает определенные услуги клиенту, в чем обнаруживается сходство с такими договорами, как поручение, комиссия, агентирование, возмездное оказание услуг. Однако предметом последних является совершение любых сделок и действий, в том числе вовсе не относящихся к транспортной деятельности. В отличие от этого экспедиция предполагает оказание услуг, непосредственно связанных с перевозкой груза. Поэтому экспедиция не может рассматриваться как разновидность одного из названных договоров или их конгломерат”61.

        Правда, те же авторы полагают, что все же “не исключена возможность субсидиарного применения норм о поручении, комиссии и агентировании к транспортной экспедиции… В настоящее время ст. 801 ГК косвенно подтверждает такую возможность путем указания на право экспедитора заключать договор перевозки от имени клиента или от собственного имени. Кроме того, любая из сторон договора экспедиции вправе отказаться от его исполнения, что также характерно для поручения, комиссии и агентирования, как личных сделок (ст. 806, 977, 1002, 1010 ГК). Таким образом, экспедицию следует рассматривать как особую разновидность сделки о представительстве”62.

        Ранее уже отмечалось, что соображения законодательной техники не допускают ни прямого, ни субсидиарного применения к договору транспортной экспедиции правил об иных, в том числе и так называемых представительских, договорах. Применение отдельных правил об этих договорах возможно лишь исходя из общего принципа аналогии закона в ситуации, когда отношения транспортной экспедиции окажутся не урегулированными нормами о договоре транспортной экспедиции, соглашением сторон или обычаями делового оборота при несомненном их сходстве с отношениями поручения, комиссии или агентирования. Кроме того, вызывает сомнения отнесение договора транспортной экспедиции к так называемым представительским сделкам. Подобным образом можно квалифицировать договор транспортной экспедиции лишь в том случае, когда обязательства экспедитора, вытекающие из этого договора, ограничены обязанностью заключить договор перевозки груза с перевозчиком от имени клиента и по доверенности последнего. При этих условиях действительно можно говорить о том, что правоотношения клиента и экспедитора являются сделкой представительства, поскольку в отношении такого договора перевозки будет действовать правило о том, что указанная сделка, совершенная экспедитором (представителем) от имени клиента (представляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности, непосредственно создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого (ст. 182 ГК РФ). Однако подобный договор транспортной экспедиции, по которому обязательства экспедитора исчерпываются указанной единственной обязанностью, теряет всякий практический смысл, поскольку для регулирования соответствующих отношений стороны могут ограничиться выдачей доверенности.

        Даже в тех случаях, когда транспортно-экспедиционное обслуживание клиента со стороны экспедитора ограничивается первой стадией перевозочного процесса и стороны согласовали условие о заключении экспедитором договора перевозки груза с перевозчиком от имени клиента на основе доверенности последнего, обязательство на стороне экспедитора включает в себя ряд иных обязанностей, не имеющих никакого отношения к представительским сделкам. В частности, экспедитор должен организовать подачу транспортных средств для принятия груза от клиента и его доставки перевозчику, обеспечить сопровождение данного груза до места нахождения перевозчика, сдать указанный груз перевозчику. Выполняя указанные обязанности, экспедитор действует в качестве должника в обязательстве, вытекающем из договора транспортной экспедиции, а не как представитель клиента. Поэтому договор транспортной экспедиции в целом конечно же не может быть отнесен к сделкам представительства.

        Принципиальное значение для определения места договора транспортной экспедиции среди иных гражданско-правовых договоров, направленных на возмездное оказание услуг, имеет выделение признаков указанного договора, которые в своей совокупности позволяют отграничить транспортную экспедицию от других сходных правоотношений.

        Основным признаком договора транспортной экспедиции, выделяющим его из числа всех остальных договоров, относящихся к категории договоров о возмездном оказании услуг, является особенность предмета данного договора, которая заключается в том, что все услуги, оказываемые клиенту экспедитором, подчинены единой цели – обеспечению перевозки груза. Для других договоров этой категории (об оказании услуг), как поименованных, так и не поименованных в ГК РФ, характерны либо иная специальная цель, либо отсутствие специальной цели. Например, договор перевозки конкретного груза имеет своей целью доставку груза в пункт назначения и выдачу его управомоченному на получение груза лицу (п. 1 ст. 785 ГК РФ); целью договора хранения является хранение переданной вещи и возврат ее поклажедателю в сохранности (п. 1 ст. 886 ГК РФ); договоры поручения (п. 1 ст. 971 ГК РФ), комиссии (п. 1 ст. 990 ГК РФ), агентский договор (п. 1 ст. 1005 ГК РФ) не имеют своей специальной цели, а их общее предназначение состоит в обеспечении интересов представляемого лица (доверителя, комитента, принципала) и совершении юридических (поручение, комиссия), а также фактических (агентский договор) действий по поручению последнего.

        По поводу существа транспортно-экспедиционных услуг и объединяющей их цели Х.И. Шварц в свое время указывал: “В литературе, в практике и в источниках права, регулирующих транспортную экспедицию, нет единого понимания понятия транспортно-экспедиционной деятельности. Некоторые, говоря об этой деятельности, понимают под ней совокупность перевозочных и экспедиционных действий. Другие связывают это понятие с более узким комплексом, а именно: с действиями, вспомогательными по отношению к перевозке. Но почти все, кто касался проблемы правового регулирования транспортной экспедиции, подчеркивают вспомогательный характер экспедиционных действий по отношению к завершенной или предстоящей перевозке”63.

        В работах российских правоведов, изданных в условиях действия нового Гражданского кодекса Российской Федерации, также подчеркивается неразрывная связь экспедиционных услуг с процессом перевозки грузов. Например, Г.П. Савичев предложил все возможные экспедиционные услуги разделить на три группы в зависимости от того, какую стадию перевозочного процесса они призваны обслуживать. Он пишет: “На стадии, предшествующей процессу перевозки, экспедиционные обязательства возникают по поводу: содержания договора экспедиции, определения оптимального варианта способа перевозки (вид транспорта, маршрут движения и т.п.). На стадии процесса перевозки экспедиционные обязательства могут возникать по поводу: сопровождения грузов клиента в пути следования; оформления отношений с транспортными предприятиями при переадресовке грузов; перевалочных операций при смешанных перевозках и т.п. На стадии завершения перевозки видами экспедиционных обязательств являются: информирование грузополучателя о прибывшем или прибывающем в его адрес грузе; раскредитация транспортных документов; окончательные расчеты с перевозчиком; получение груза и доставка его на склад получателя”64.

        Неразрывная связь экспедиционных услуг с перевозкой грузов, направленность договора транспортной экспедиции исключительно на организацию или обеспечение процесса перевозки грузов позволяют также отличать услуги, оказываемые клиенту экспедитором, от некоторых иных операций и услуг, оказываемых грузоотправителям, грузополучателям и транспортным организациям со стороны иных организаций, обслуживающих участников транспортного процесса. Например, лоцманские, навигационные и иные подобные услуги на морском транспорте характеризуются направленностью на обеспечение безопасности движения и сохранности самих транспортных средств, которые могут использоваться, в том числе и для перевозок грузов. Поэтому указанные услуги не могут составлять предмет договора транспортной экспедиции. На воздушном транспорте к этой же категории услуг относятся операции и услуги по обслуживанию воздушного движения, а также метеорологическое, радио-, электро- и светотехническое, инженерно-авиационное, аэродромное и другое обеспечение полетов воздушных судов, которое осуществляется на единообразных условиях за плату (ст. 69 Воздушного кодекса Российской Федерации).

        Другим важным признаком договора транспортной экспедиции, позволяющим отграничивать указанный договор, в частности, от договоров поручения и комиссии, является наличие в обязательствах экспедитора обязанности совершать как юридические, так и фактические действия, направленные на обеспечение перевозки грузов. На это в свое время указывал О.С. Иоффе: “Тесное переплетение фактических и юридических действий и выделяет экспедицию из числа других договоров по оказанию услуг”65.

        Правда, в юридической литературе советского периода можно встретить и иную позицию. Так, М.Е. Ходунов считал, что “сочетание действий фактического и юридического порядка вовсе не является отличительным признаком договора экспедиции... Что касается извещения клиента об отправленных или прибывших грузах, то обязанность экспедитора известить клиента, так же как и его обязанность хранить груз до сдачи перевозчику или клиенту, не является специфическим признаком договора экспедиции”66.

        По мнению В.К. Андреева, все обязанности экспедитора “можно подразделить на две группы: юридические действия и операции производственного характера. Осуществление транспортно-экспедиционного обслуживания невозможно без выполнения экспедитором операций по приему и сдаче грузов другим видам транспорта, по оформлению перевозочных документов, ведению расчетных операций. Совершая эти действия, автотранспортный комбинат или предприятие промышленного железнодорожного транспорта по поручению клиента заключает договор перевозки грузов с соответствующей транспортной организацией или вступает в этот договор в роли грузополучателя”67.

        Дискуссия о таком признаке договора транспортной экспедиции, как наличие в обязательстве экспедитора сочетания юридических и фактических действий, имевшая место в советский период, во многом объяснялась отсутствием в законодательстве легального определения договора транспортной экспедиции, который в то время находил выражение лишь в так называемых обязательствах по транспортно-экспедиционному обслуживанию, которые обычно присоединялись к обязательствам перевозчика по перевозке груза.

        Действующий ГК РФ такое легальное определение договора транспортной экспедиции предусматривает (п. 1 ст. 801), а содержащаяся в нем формулировка обязательства экспедитора: “выполнить или организовать выполнение определенных договором экспедиции услуг, связанных с перевозкой груза” – свидетельствует о том, что речь идет о любых услугах, в том числе и о тех, которые могут быть выражены как в юридических, так и в фактических действиях. Данный признак, бесспорно, позволяет отличать договор транспортной экспедиции от договоров поручения и комиссии, по которым соответственно поверенный и комиссионер обязуются совершать лишь юридические действия (сделки).

        Однако следует заметить, что выделение этого признака договора транспортной экспедиции носит целевой характер (для отграничения данного договора от смежных договоров поручения и комиссии) и не может использоваться при анализе обязательств экспедитора в качестве критерия дифференциации услуг, оказываемых последним клиенту, как это делает, например, Г.П. Савичев. По его мнению, все экспедиционные обязательства “подразделяются на обязательства по оказанию услуг юридического характера и обязательства по оказанию фактических услуг. Обязательствами по оказанию юридических услуг являются: заключение экспедитором от своего имени договора перевозки грузов; производство расчетов с перевозчиком за оказанные им услуги по перемещению грузов; оформление соглашений о страховании грузов и т.п. Обязательствами по оказанию фактических услуг являются: проверка состояния груза, предназначенного к перевозке; производство погрузочно-разгрузочных работ; информирование грузополучателя о прибывшем в его адрес грузе, и т.п.”68.

        Такая дифференциация обязательств экспедитора лишена практического смысла, поскольку при этом теряется цель договора транспортной экспедиции – обеспечение или организация перевозки груза, а единый процесс исполнения обязательств, вытекающих из этого договора, разбивается на противопоставляемые друг другу некие юридические и фактические действия экспедитора.

        Еще одна отличительная черта договора транспортной экспедиции кроется в особенностях его правового регулирования. Эти особенности состоят в том, что, во-первых, в ГК РФ отсутствует закрытый перечень услуг, признаваемых обязательными для договора транспортной экспедиции; во-вторых, Кодекс допускает (а точнее говоря, прямо предусматривает) возможность принятия специального закона о транспортно-экспедиционной деятельности, положения которого в части определения условий выполнения договора транспортной экспедиции объявляются приоритетными по сравнению с соглашением сторон. Аналогичной привилегией преимущественного (по отношению к условиям договора) применения наделяются также нормы иных федеральных законов и правовых актов, относящихся к транспортной экспедиции (п. 3 ст. 801 ГК РФ).

        Первая особенность выражается в том, что законодатель, определяя понятие договора транспортной экспедиции, не указывает конкретные виды услуг, в отношении которых сформулирована обязанность экспедитора по их выполнению или организации выполнения. Единственное императивное требование, предъявляемое к этим услугам, состоит в том, что они должны быть связаны с перевозкой груза.

        Что касается обязанностей экспедитора (организовать перевозку груза, заключить от имени клиента или от своего имени договоры перевозки груза, обеспечить отправку и получение груза), а также дополнительных экспедиционных услуг (получение документов, выполнение таможенных и иных формальностей, проверка количества и состояния груза, его погрузка и выгрузка и т.п.), которые перечислены в пункте 1 статьи 801 ГК РФ, то в отношении них законодатель говорит о том, что они “могут быть” предусмотрены договором транспортной экспедиции.

        Это обстоятельство свидетельствует о чрезвычайно широкой сфере применения договора транспортной экспедиции и позволяет квалифицировать в качестве такового всякое соглашение, заключаемое грузоотправителем или грузополучателем с организацией, которая может быть признана экспедитором, и предусматривающее выполнение для грузоотправителя или грузополучателя любых операций и услуг, связанных с перевозкой груза. Именно такой подход обнаружил себя в судебно-арбитражной практике.

        Так, арбитражный суд, рассматривая в кассационном порядке дело по иску фермерского хозяйства к индивидуальному предпринимателю о взыскании с последнего убытков, вызванных ненадлежащим исполнением договорных обязательств, установил, что между сторонами был заключен договор, согласно которому индивидуальный предприниматель принял на себя обязательство по погрузке в январе 2000 года четырех вагонов пиловочника, принадлежащего фермерскому хозяйству, в адрес его получателей, а в феврале – еще пяти вагонов лесоматериалов хозяйства. По мнению фермерского хозяйства, между сторонами заключен договор транспортной экспедиции, так как на стороне ответчика возникло обязательство по сортировке леса, погрузке его в вагоны и отправке получателям с оформлением всех перевозочных документов. Убытки у хозяйства возникли в связи с тем, что предпринимателем были погружены в вагоны и отправлены получателям и некачественные лесоматериалы. В подтверждение обстоятельств, на которых фермерское хозяйство основывало свои исковые требования, последним были представлены железнодорожные накладные и отгрузочные спецификации, свидетельствующие о том, что лесоматериалы, принадлежащие хозяйству, были погружены в вагоны и отправлены их грузополучателям.

        Проанализировав материалы дела и истолковав текст договора, арбитражный суд кассационной инстанции пришел к выводу, что заключенный между сторонами договор действительно следует квалифицировать как договор транспортной экспедиции, поскольку он предусматривает обязательства индивидуального предпринимателя по выполнению погрузки лесоматериалов, принадлежащих фермерскому хозяйству, в вагоны и их отправке в адрес получателей, что соответствует определению договора транспортной экспедиции, содержащемуся в статье 801 ГК РФ.

        Вместе с тем договором не были предусмотрены обязанности экспедитора по приемке лесоматериалов от хозяйства с проверкой их качества перед погрузкой в вагоны. Поэтому арбитражный суд констатировал, что истцом не представлены доказательства нарушения ответчиком своих обязательств по договору транспортной экспедиции; железнодорожные накладные и отгрузочные спецификации такими доказательствами не являются, тем более что в качестве грузоотправителя по указанным перевозочным документам значится само фермерское хозяйство, которое не выдавало доверенности экспедитору. В связи с этим в удовлетворении исковых требований было отказано69.

        Вторая особенность правового регулирования договора транспортной экспедиции, как отмечалось ранее, состоит в том, что правовые нормы об этом договоре, содержащиеся в главе 41 ГК РФ, далеко не исчерпывают законодательное регулирование договора транспортной экспедиции, напротив, в самом Кодексе (п. 3 ст. 801) имеется прямая ссылка на закон, которым должны быть определены условия выполнения договора транспортной экспедиции, а именно – закон о транспортно-экспедиционной деятельности70. Причем правила, которые будут предусмотрены этим законом, а также другими федеральными законами и иными правовыми актами (указами Президента Российской Федерации и постановлениями Правительства Российской Федерации), в иерархии правового регулирования условий договора транспортной экспедиции ставятся выше, нежели условия договора, выработанные по соглашению сторон.

        Данное обстоятельство является свидетельством незавершенности правового регулирования договора транспортной экспедиции и, кстати сказать, доказательством того, что указанный договор никак не может быть квалифицирован в качестве “перевозочного” вида других известных гражданско-правовых договоров: поручения, комиссии, агентского договора, – как это имеет место в современной юридической литературе.

        Именно применительно к договору транспортной экспедиции обнаруживается уникальность отмеченного подхода законодателя к регулированию соответствующих правоотношений. Такие нормы, которые отсылали бы к специальному закону и заранее отдавали бы ему приоритет перед соглашением сторон, невозможно обнаружить ни в отдельных главах ГК РФ, посвященных поименованным договорам, относящимся к категории гражданско-правовых договоров о возмездном оказании услуг, ни в его главе 39, посвященной общей модели договора возмездного оказания услуг.

        В современной юридической литературе иногда встречаются попытки в рамках анализа признаков договора транспортной экспедиции обосновать квалификацию этого договора в качестве публичного договора (видимо, по аналогии с договором перевозки груза транспортом общего пользования). Например, Г.П. Савичев однозначно утверждает: “Договор транспортной экспедиции является публичным договором, поскольку речь идет об экспедиционных услугах, оказываемых профессиональными коммерческими экспедиционными конторами, агентствами, другими предпринимательскими структурами, которые по характеру своей деятельности обязаны соответствовать требованиям ст. 426 ГК”71.

        В связи с этим следует заметить, что профессионализм исполнителя, осуществляющего предпринимательскую деятельность, отнюдь не является критерием отнесения того или иного договора к числу публичных договоров. Иначе все договоры о возмездном оказании услуг коммерческими организациями или индивидуальными предпринимателями придется считать публичными договорами. По этому поводу М.И. Брагинский правомерно указывает: “Режим публичных договоров является исключением из того общего, который опирается на принцип “свободы договоров”. Указанное исключение представляет собой один из случаев действия публичного начала в гражданском праве. Режим “публичных договоров” прямо противоположен режиму “свободы договоров”, наиболее полно выражающему частноправовые начала, составляющие основу гражданского права”72.

        Как известно, целями отнесения того или иного договора к категории публичных признаются:

        во-первых, необходимость защиты слабой стороны в соответствующем договорном правоотношении (потребителя товаров, работ, услуг);

        во-вторых, создание гарантий функционирования свободного рынка, основанного на конкуренции между производителями товаров, работ и услуг, и, напротив, борьба с монопольными тенденциями.

        А ведь смысл статьи 426 ГК РФ (публичный договор) состоит в предоставлении льгот потребителю, которые заведомо не распространяются на его контрагента, что ведет к выравниванию положения сторон в соответствующем договорном правоотношении73.

        В дополнение к сказанному можно напомнить и о таком признаке публичного договора, как особый характер деятельности коммерческой организации, в силу которого выполняемые ею операции и услуги должны осуществляться в отношении каждого, кто к ней обратится (п. 1 ст. 426 ГК РФ).

        Применительно к договору транспортной экспедиции практически невозможно обнаружить ни одного признака, позволяющего отнести его к категории публичных договоров, ни в целях (направленности) данного договора, ни в характере деятельности экспедиторских организаций. Напротив, многообразие вариантов выполняемых экспедиторами операций и услуг, которые могут быть предусмотрены конкретным договором транспортной экспедиции, исключает возможность применения механизма заключения публичного договора, обязательным требованием которого, как известно, является одинаковость основных условий договора для всех потребителей (п. 2 ст. 426 ГК РФ). Кроме того, не следует забывать, что экспедитор выполняет роль посредника между перевозчиком груза и грузоотправителями, грузополучателями, которые всегда могут отказаться от соответствующих посреднических услуг. Данное обстоятельство также свидетельствует о невозможности применения к договору транспортной экспедиции конструкции публичного договора.

(Следующий пункт.)

53 Гражданское право: Учеб.: Ч. II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 413. (Авторы соответствующей главы Д.А. Медведев и В.Т. Смирнов.)

54 Гражданское право: Учеб.: В 2 т. Том II. Полутом 2 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 67–68. (Автор соответствующей главы Г.П. Савичев.)

55 Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 543.

56 См.: Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 06.06.2000 № ФО4/1421-282/А70-2000 // Справочная правовая система “Гарант”.

57 Иоффе О.С. Указ. соч. С. 544.

58 См., напр.: Иоффе О.С. Указ. соч. С. 544–545; Ходунов М.Е. Указ. соч. С. 156–157; Шварц Х.И. Указ. соч. С. 151–152.

59 Романец Ю.В. Система договоров в гражданском праве России. М., 2001. С. 438–439.

60 Гражданское право: Учеб.: В 2 т. Том II. Полутом 2 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. С. 66.

61 Гражданское право: Учеб.: Ч. II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 413.

62 Гражданское право: Учеб.: Ч. II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 413–414.

63 Шварц Х.И. Указ. соч. С. 151.

64 Гражданское право: Учеб.: В 2 т. Том II. Полутом 2 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. С. 65.

65 Иоффе О.С. Указ. соч. С. 544.

66 Ходунов М.Е. Указ. соч. С. 162–163.

67 Андреев В.К. Транспортно-экспедиционное обслуживание. М., 1997. С. 35–36.

68 Гражданское право: Учеб.: В 2 т. Том II. Полутом 2 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. С. 64.

69 См.: Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 09.10.2000 № А43-3667/00-4-144 // Справочная правовая система “Гарант”.

70 В настоящее время такой закон еще не принят.

71 Гражданское право: Учеб.: В 2 т. Том II. Полутом 2 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. С. 66.

72 Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 197–198.

73 См.: Там же. С. 198–200.