Собирание и исследование электронной информации

Решение проблем, связанных с расследованием преступлений в сфере высоких информационных технологий, сводится не только к поиску и использованию новых методов расследования подобных преступлений, в том числе и применение специальных знаний. Более значимый характер здесь приобретает комплекс правовых норм, регламентирующих процесс расследования подобных преступлений.

Конституция Республики Казахстан в статье 20 устанавливает, что «каждый имеет право получать информацию любым, не запрещенным законом способом». Вместе с тем доступность информации, передаваемой, например, по каналам сети Интернет, ставит вопрос об информационной защищенности не только отдельных физических и юридических лиц, но и государства в целом. Национальные интересы Республики Казахстан в информационной области, обусловленные вхождением Казахстана в мировую систему связи и информации, детерминировали возникновение соответствующих нормативно-правовых актов, регулирующих общественные отношения в сфере информации. Так, закон РК «О национальной безопасности Республики Казахстан» вводит понятие «информационной безопасности» как составляющей части национальной безопасности Казахстана. Согласно ему, под информационной безопасностью понимается состояние защищенности информационных ресурсов, а также прав личности и интересов общества в информационной сфере. Для сравнения – в Российской Федерации с 1995 года функционирует отдельный закон «Об информации, информатизации и защите информации", посвященный исключительно оперированию информацией. Принятый в мае 2003 года Закон РК «Об информатизации», законодательно определяя и закрепляя понятия информационных ресурсов, их пользователей и защиты, явился своевременной реакцией законодателя на развитие информационных отношений. Данный закон является той основой, на которой должны будут базироваться последующие и внесены изменения в действующие нормативно-правовые акты, устраняя тем самым возникающие противоречия..

Информатизация в настоящее время привела к появлению на территории Казахстана новых негативных проявлений, в том числе и преступлений в этой области. Законодатель не мог обойти этот факт. Так, в Уголовном кодексе Республики Казахстан, вступившем в силу с 1 января 1998 года, определены подходы к решению проблемы преступлений, связанных исключительно с компьютерной техникой и ее компонентами. Уголовный кодекс включает следующие составы преступлений, связанных с несанкционированным использованием ЭВМ и объединенных в статью «Неправомерный доступ к компьютерной информации, создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ» (ст. 227 глава 7 УК РК):

- неправомерный доступ к компьютерной информации;

- создание вредоносных программ для ЭВМ, а равно использование либо распространение таких программ.

Как отмечает отечественный ученый Т.Б.Сеитов, «опасность, которую представляет компьютерная преступность, сегодня воспринята многими странами как объективно существующая реальность, о чем свидетельствует как наличие в законодательстве этих стран соответствующих норм, так и масштабность проводимых исследований».[1] В подтверждение этого он приводит формулировку правовых норм, изложенных в Модельном уголовном кодексе стран СНГ, носящих рекомендательный характер для законодательств этих стран, в частности, содержащиеся в разделе 12 «Преступления против информационной безопасности». Согласно этому документу, имеют место статьи о следующих преступлениях:

- несанкционированный доступ к компьютерной информации;

- модификация компьютерной информации;

- компьютерный саботаж;

- неправомерное завладение компьютерной информацией;

- изготовление или сбыт специальных средств для получения неправомерного доступа к компьютерной системе или сети;

- разработка, использование или распространение вредоносных программ;

- нарушение правил эксплуатации компьютерной системы или сети.

Т.Б.Сеитов отмечает, что «при подготовке УК РК казахстанский законодатель из предложенных рекомендаций выбрал лишь два состава преступлений».[2] Позиция казахстанского законодателя не достаточна четкая, так как не отражает в своем качественном составе сопутствующие преступлению действия преступника, которые, как показывает международный опыт, признаны общественно опасными. Например, в уголовном законодательстве России наряду с аналогичными Казахстану составами преступлений присутствует еще один – нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети.[3] Обусловлено, в первую очередь, это тем, что правоохранительные органы Российской Федерации в своей работе довольно часто сталкиваются с подобными противоправными деяниями в этой области.

Особенности профилактики преступлений в сфере ВИТ учитываются не только законодателем, но и органами исполнительной власти. Так, в Агентстве Республики Казахстан по защите государственных секретов постановлением правительства РК в 2000 году создан Центр технической защиты информации, призванный внедрять в деятельность государственных органов технические средства защиты информации, а также разрабатывать новые. Также при правительстве РК в настоящее время функционирует Государственная комиссия по защите информации, само название которой говорит о ее предназначении. Затронута и экономическая сфера деятельности исполнительных органов. Например, в системе Национального банка Республики Казахстан разработан целый пакет положений и инструкций, призванный обеспечить конфиденциальность и сохранность информации об электронных платежах между подразделениями Нацбанка и банками второго уровня. Не осталась в стороне и правоохранительная деятельность исполнительных органов. Так, в целях надлежащего обеспечения оперативно–розыскной деятельности правительством разработаны и утверждены меры по обеспечению специальных оперативно-розыскных мероприятий на сетях электросвязи Республики Казахстан.[4]

Как уже отмечалось, анализ практики совершения рассматриваемых преступлений свидетельствует о том, что в большинстве случаев в виде доказательств по уголовным делам выступает информация, содержащаяся в различного рода устройствах – компьютерах, телефонах и т.д. Однако частичное упоминание статуса и свойств такой информации - компьютерной или электронной - в законодательных актах не решает проблем использования ее в качестве доказательств по уголовным делам.[5]

В действующем уголовно–процессуальном законодательстве дается четкое определение доказательств, согласно которому доказательствами по уголовному делу являются законно полученные фактические данные, на основе которых в определенном законом порядке дознаватель, следователь, прокурор или суд устанавливают наличие или отсутствие деяния, предусмотренного уголовным законодательством, совершение или несовершение этого деяния обвиняемым и виновность либо невиновность обвиняемого, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела. Н.М.Кипнис считает, что под фактическими данными следует понимать содержащиеся в доказательствах сведения, информацию о прошлых событиях. Но, продолжая дальше, он считает, что доказательство по уголовному делу всегда имеет не только фактическое содержание, но и процессуальную форму получения, сохранения и воспроизведения необходимой информации.[6] Следует подчеркнуть, что процессуальной формой получения, сохранения и воспроизведения информации являются те предусмотренные законодательством источники, из которых субъекты доказывания получают эту информацию. В п.2 ст.115 Уголовно-процессуального кодекса РК устанавливаются источники получения таких данных, причем их перечень является исчерпывающим:

- показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля;

- заключение эксперта;

- вещественные доказательства;

- протоколы процессуальных действий;

- документы.

Согласно закону, информация на машинных носителях может выступать как в роли вещественных доказательств, так и документов. Однако особенность информации, находящейся в системе или сети компьютеров, или иных предназначенных для этого устройств, заключается в том, что для непосредственного ознакомления с ней, осуществления над ней каких либо действий необходимо наличие как определенных устройств, так и особых способов и методов, отличающихся от обычного визуального восприятия. Таким образом, в логической цепочке «информация – субъект восприятия информации» необходимо наличие промежуточного звена, а именно особой технологии ознакомления, оперирования и исследования такой информации. Например, изучение следователем обстоятельств оперирования информацией в преступных целях будет опосредовано средствами компьютерной и иной техники. Кроме того, при невозможности изъятия компонентов информационной сети с содержащейся в ней информацией ввиду их громоздкости, хрупкости и ряда других причин следователь прибегает к частичному изъятию такой информации и даже создает ее копию. Следовательно, встает вопрос о производности этой информации, а значит и о производности подобных доказательств.

В теории уголовно-процессуального права различают доказательства первоначальные и производные.[7] В настоящее время криминалистика предметные копии, модели доказательств относит к производным доказательствам.[8]

Согласно Л.М.Карнеевой, первоначальными считаются доказательства, являющиеся первоисточниками сведений о подлежащем установлению факте или событии, а производными - доказательства, содержащие сведения, взятые из другого источника.[9] Например, тот или иной предмет может приобрести значение доказательства по уголовному делу вследствие взаимодействия его как следовоспринимающего объекта с орудием преступления.

Однако в основе деления доказательств на первоначальные и производные, по мнению Л.М.Карнеевой, лежит не только источник их получения - из одного и того же источника могут быть получены как первоначальные, так и производные доказательства, но и особенности формирования сведений, которые могут иметь значение доказательств (непосредственно воспринимался факт объективной действительности или воспринимались только сведения о нем). Следует отметить еще и такой критерий разграничения этих доказательств, как особенности восприятия их лицом, производящим расследование, прокурором, судом и т.п. Действительно, восприятие указанными лицами сведений, как показывает практика, изменяется после получения вывода квалифицированных специалистов и экспертов по поводу данной информации. Например, суждение следователя о предметах на стадии изъятия отличается от того момента, когда в отношении их будет проведена соответствующая экспертиза.

Иногда изъятие и приобщение к делу некоторых предметов, как отмечалось ранее, оказывается практически неприемлемым ввиду их громоздкости, хрупкости, невозможности нарушить целостность системы и т.п. Поэтому и прибегают к их моделированию, т.е. получению производного доказательства. При этом, по мнению Т.Ф.Варфоломеевой, не имеется в виду создание какого-то нового вещественного доказательства.[10] Она утверждает, что, изготовляя копию, например слепок, следователь лишь переносит в него как в модель следа информацию о признаках и свойствах определенного, уже существующего предмета.

Рассмотрим информацию, содержащуюся в средствах компьютерной и иной информационной техники, которая положена в основу источников доказательств по данной категории дел. Так, при изъятии с жестокого диска компьютера какой-либо программы следователь прибегает к простому ее копированию, т.е. создает производное вещественное доказательство, например дискету с компьютерной программой.

Очевидно, что при моделировании производного доказательства идет процесс отражения - одни предметы не только действуют на другие, но и воспринимают действие последних. Однако, поскольку отображение не может существовать без отражаемого и отображаемое то же не существует независимо от отображающего, данное взаимодействие объектов предполагает первичность отражаемого и вторичность отображения. Взаимодействующие объекты являются отображаемыми и отображающими по отношению друг к другу: один объект в данном случае выступает как источник отражения, другой - как носитель отражения.

Некоторые ученые, в частности Т.В.Варфоломеева, утверждают, что от производных вещественных доказательств не требуется, чтобы они воспроизводили все без исключения признаки и свойства первоначального (оригинального) доказательства. Необходимо лишь, чтобы создаваемая модель точно отражала его особенности, имеющие существенное для дела значение. Основной функцией производного вещественного доказательства, утверждает Т.В.Варфоломеева, является замещение оригинала как носителя конкретных фактических данных. Его доказательственное значение состоит в том, что оно отражает такие признаки первоначального вещественного доказательства, которые позволяют установить групповую принадлежность, индивидуальное тождество и другие важные для расследуемого события обстоятельства.[11]

Вместе с тем есть определенные особенности, возникающие при копировании информации, т.е. моделировании производного доказательства:

а) согласно ГОСТу 6.10.4-84 "Придание юридической силы документа на машинном носителе и машинограмме, создаваемыми средствами вычислительной техники" и программа на жестком диске компьютера, и программа на дискете, которые будут зафиксированы в соответствии с положениями УПК РК так же, как этого требует ГОСТ, будут иметь одинаковую юридическую силу;[12]

б) практика свидетельствует, что работа в некоторых операционных системах, выполняемая при копировании информации, приводит к частичному изменению ее реквизитов. Например, в операционной системе MS-DOS v.6.22 и более ранних версиях при копировании дата создания копируемой программы изменяется на дату, когда было произведено копирование;

в) большинство программ при их установке на компьютер и первоначальном запуске проставляют учетные записи – прописываются – в реестре операционной системы, а если данные программы созданы для работы под какой-то определенной программной оболочкой, то и в этой оболочке. Например, записанные на компьютер некоторые лицензионные базы данных, созданные для функционирования в программной среде Microsoft Access, фиксируются в системном реестре операционной системы Windows 9x,2000,ХР а кроме того, и в списке баз данных данной оболочки;

г) на компьютерах, объединенных в локальную сеть, нередко устанавливаются программы, которые при их эксплуатации автоматически запрашивают информацию, содержащуюся в других компьютерах. Так, программа «Юрист», содержащая базу данных по законодательству РК, функционирующая в Национальном банке РК, при каждом ее запуске с компьютера, на котором она установлена, запрашивает информацию о нахождении электронного ключа, расположенного в центральном компьютере – сервере. Таким образом, происходит проверка лицензионного продукта. При отсутствии такого электронного ключа программа просто не запустится (наиболее характерный способ совершения преступления в данном случае будет заключаться во внесении изменений в программу для блокировки такого запроса, в целях эксплуатации этой программы на других компьютерах без лицензионного соглашения).

Таким образом, при простом копировании информации не всегда возможна передача всех особенностей исходной информации, некоторые ее элементы при копировании могут быть утеряны. Кроме того, если информация перекопирована, то при соответствующем ее оформлении, она обладает такой же юридической силой, что и оригинал.

Следовательно, при копировании информации – моделировании производного доказательства - создается не только два различных объекта (очевидно, что они будут различаться по некоторым параметрам, т.е. не будут идентичны), но и два доказательства, имеющие одинаковую юридическую силу, а также и доказательственный статус, что неприемлемо для целей расследования и доказывания преступлений в информационной сфере. Значит, при невозможности собирания и производства исследования (не только экспертного, но и в рамках следственных действий) первоначальных доказательств в силу указанных выше причин моделирование производных доказательств в форме копирования информации не может использоваться. В связи с этим возникает вопрос о поиске новых методов их собирания и исследования, и что наиболее важно, о правовой регламентации этих действий. С этой целью рассмотрим особенности процесса доказывания по делам о преступлениях в сфере ВИТ.

Согласно действующему законодательству, процесс доказывания по любому виду преступлений состоит из собирания, исследования, оценки и использования доказательств в целях установления обстоятельств, имеющих значение для дела. М.С.Строгович в качестве основных способов собирания вещественных доказательств и документов, к числу которых отечественным законодателем относится и информация на машинных носителях, выделяет осмотр места преступления, обыск и выемку.[13] Обнаруженные в ходе производства этих следственных действий доказательства, согласно закону, закрепляются и оформляются в установленном порядке. Для этого, как отмечает М.С.Строгович, составляются следующие процессуальные акты:

- протокол осмотра места происшествия, в ходе которого был обнаружен предмет, могущий быть вещественным доказательством;

- постановление следователя о приобщении данного предмета к делу в качестве вещественного доказательства;

- протокол осмотра вещественного доказательства.

Позиция указанного автора нашла свое отражение в отечественном законодательстве лишь в части вещественных доказательств, тогда как признание доказательства документом при совпадении способов собирания не требуется, в отличие от вещественных доказательств, обязательного процессуального оформления. Иными словами, процессуальный порядок собирания вещественных доказательств и документов различен. Практика расследования преступлений в сфере ВИТ показывает, что одна из проблем доказывания подобных преступлений заключается в отнесении информации на машинных носителях к одному из видов доказательств – вещественным доказательствам или документам.

Для того чтобы понять и выделить критерии разграничения информации в системе компьютеров или иных устройств и их сетей проанализируем правовое положение такой информации.

Как отмечалось нами ранее, согласно действующему Уголовно-процессуальному кодексу, электронная информация может быть представлена в двух видах - как документы и как вещественные доказательства.

В первом случае под документами понимаются сведения, изложенные или удостоверенные в них организациями, должностными лицами и гражданами, имеющие значение для дела, причем, документами признаются и материалы, содержащие компьютерную информацию. Электронная информация в таком случае должна быть в соответствии с ГОСТом облечена в удобную для понимания форму.

Рассмотрим, что понимается под "удобной для понимания формой". П.9 Инструктивного письма Государственного арбитража СССР от 29 июня 1979 года "Об использовании в качестве доказательств по арбитражным делам документов, подготовленных с помощью электронно-вычислительной техники", действующего на территории РК в настоящее время в связи с отсутствием других нормативных актов, регулирующих данный вопрос, устанавливает, что "данные, содержащиеся на техническом носителе (перфоленте, перфокарте, магнитной ленте, магнитном диске и т.п.) могут быть использованы в качестве доказательств по делу только в случаях, когда они преобразованы в форму, пригодную для обычного восприятия и хранения в деле"[14].

Другой документ - ГОСТа 6.10.4-84 "Придание юридической силы документам на машинном носителе и машинограмме, создаваемым средствами вычислительной техники", также действующий на территории РК в настоящие время, установливает, что документ на машинном носителе имеет юридическую силу, если он записан, изготовлен и размечен в соответствии с требованиями государственных стандартов, а информация закодирована в соответствии с общесоюзным классификатором технико-экономической информации. Обязательные реквизиты документа на машинном носителе (наименование организации - создателя документа; местонахождение организации - создателя документа; наименование документа; дата изготовления документа; код лица, ответственного за правильность изготовления документа на машинном носителе или машинограммы или, как правило, код лица, утвердившего документ) должны быть размещены способом, позволяющим однозначно идентифицировать реквизит.[15]

Суммируя вышесказанное, следует отметить, что и у письменных документов, и у компьютерных документов должны быть в наличии реквизиты, играющие информационную (сообщая источник происхождения сведений в содержащемся документе) и аутентификационную (подтверждая подлинность информации) функции. В традиционных письменных документах к реквизитам относятся подпись человека и печать - именно с ними связывается юридическая сила документов, их доказательственное значение. Оба эти реквизита индивидуальны и, по мнению А.В.Ткачева, их фальсификация относительно затруднена по сравнению с иными реквизитами документов.[16] Важным достоинством указанных реквизитов является то, что в юридической практике выработано большое количество эффективных способов по установлению их подлинности. К документам, выполненным в электронном виде, указанные реквизиты неприменимы в силу особенностей восприятия электронной информации. В связи с этим у электронных документов появляются характерные только для них реквизиты.

Реакция на появление новых обязательных реквизитов у электронных документов, передаваемых по каналам связи, например электронно-цифровой подписи, в отличие от гражданского законодательства так и не нашло своего отражения не только в отечественном, но и в зарубежном уголовном законодательстве, что является существенным недостатком.

Гражданско-правовой подход к юридической силе электронных документов нашел свое отражение даже в международных и европейских актах. Например, статья 5 типового закона об электронной торговле гласит: "Информация не может быть лишена юридической силы, действительности или исковой силы на том лишь основании, что она составлена в форме сообщения данных".[17] Однако и он не учитывает правовую и криминалистическую сущность электронно-цифровой подписи сообщений.

Другим видом источников доказательств, которым может выступать электронная информация, являются вещественные доказательства. Согласно закону, вещественными доказательствами признаются предметы, если есть основания полагать, что они служили орудиями преступления, или сохранили на себе следы преступления, или были объектами преступных действий, а также деньги и иные ценности, предметы и документы, которые могут служить средством к обнаружению преступления, установлению фактических обстоятельств дела и выявлению виновных.

Судебная практика показывает, что в уголовных делах где информация на различных видах электронных носителей выступала в качестве доказательств, уголовно-процессуальное закрепление компьютерной информации в материалах уголовного дела идет по двум путям - протокольная форма фиксации и акты экспертизы.

В первом случае содержание электронной информации отображается в уголовном деле в виде протокола осмотра вещественных доказательств с участием соответствующих специалистов. В поддержку такого направления выступает, например, А.В.Касаткин, который приводит довод о том, что в определенных случаях необходимо произвести неотложные оперативно-следственные мероприятия, а данные, полученные в ходе осмотра, можно будет незамедлительно использовать для установления и розыска преступников. Производство же экспертизы, по мнению А.В.Касаткина, требует большого количество времени, что связано, прежде всего, с тем, что экспертизы такого рода производятся вне экспертных органов, так как в большинстве случаев отсутствуют необходимые специалисты в этой области и следователь должен изыскивать таких людей самостоятельно.[18]

Однако, производство экспертизы обязательно в любом случае, даже после осмотра, так как только экспертиза может обеспечить всесторонность и полноту исследования электронной информации, что не всегда возможно при простом осмотре вещественного доказательства. Аналогичная ситуация в истории уголовно–процессуального права складывалась тогда, когда речь заходила о фотоснимках, кинолентах и видеограммах. Тогда же ученые и пришли к мнению, что данные объекты служат средством установления фактических данных, имеющих значение для дела, и для того, чтобы они «заговорили», их надо осмотреть, а при необходимости подвергнуть экспертному исследованию.[19] То же самое, но применительно к информации на электронных носителях, мы видим в наличии и на сегодняшний момент.

Неуловимый характер информации, хранящейся или передаваемой в электронной или магнитной форме, вызывает особые проблемы, так как такая информация не видна «невооруженным глазом», и увидеть ее при отсутствии специальных знаний и навыков очень сложно, а кроме того, такая информация может быть легко подделана или уничтожена. Легкость, с которой можно подделать, стереть или переписать заново информацию, хранящуюся в компьютере или в других устройствах, дает «единственную в своем роде возможность уничтожения вещественных доказательств практически бесследно».[20]

Вопросы соотношения использования информации на различных носителях как в виде документов, так и в виде вещественных доказательств неоднократно рассматривались в уголовно–процессуальной и криминалистической литературе. В основу их разграничения ложились такие критерии, как содержание получаемой доказательственной информации, способы ее сохранения, передачи, методы исследования, заменимость, подлинность, способы процессуального закрепления и т.п. Но, как правильно заметил И.А.Зинченко, «уязвимость этих суждений обуславливается тем, что они, как правило, основываются не на законе, а потому не имеют универсального характера».[21] Действительно, перечисленные выше критерии деления на вещественные доказательства и документы относятся к свойствам источников доказательств соответствующего вида.

Согласно ст.121 УПК РК, к вещественным доказательством будет относиться компьютерная информация на различного рода носителях, если она являлась орудием преступления, была объектом преступных действий, сохранила на себе следы преступления или же может служить средством к обнаружению преступления, установлению фактических обстоятельств дела и т.д. Документом же, согласно ст. 123 УПК РК, является компьютерная информация, если эти сведения, изложенные или удостоверенные в них организациями, должностными лицами или гражданами, имеют значение для дела. К какой же тогда категории можно отнести компьютерную информацию?

В литературе высказывалось предложение о дополнении перечня источников доказательств материалами, полученными в результате применения научно–технических средств. Это так называемые «результаты научно-технических средств» у А.Леви, и «материалы технико–криминалистических средств» у М.В.Салтевского и ряд других.[22] Вместе с тем, специфика технических средств не может служить достаточно весомым аргументом, а кроме того, существующие способы получения, обращения и приобщения доказательств к материалам уголовного дела достаточно разнообразны, что не позволяет объединить результаты использования технических средств в одну группу.

Можно констатировать тот факт, что на практике большинство проблем возникает именно при отнесении электронной информации к какому–либо из перечисленных выше видов источников доказательств. Проанализировав существующее законодательство, а также структуру, свойства и содержание электронной(компьютерной) информации при отнесении ее к определенной группе доказательств, можно выделить следующие критерии, которые лежат в основе разграничения информации на электронных носителях на вещественные доказательства и документы:

- содержание электронной информации;

- функциональное предназначение электронной информации;

- целевое предназначение электронной информации.

Рассмотрим каждый из этих критериев в отдельности.

В первом случае под содержанием информации в электронном виде понимается ее смысловая нагрузка, т.е. такая информация должна фиксировать какие-либо данные независимо от способа ее создания, причем форма ее внешнего представления в средствах компьютерной техники зависит лишь от создателя такой информации. Действительно, создать, например текстовый файл, содержащий бланк доверенности можно как в редакторе текстов MS-WORD(Microsoft Word) любой версии, так и в ряде других - CorelDraw, PageMaker, Adobe и т.д., а кроме того, данный файл можно записать в любом формате, который поддерживает операционная система, установленная на этом компьютере. В таком случае электронная информация выступает в роли документа, призванного передавать какие - либо сведения лицу, ознакамливающемуся с ней. Но если в первоначальное содержание внесено изменение, т.е. смысл ее отличается от замысла ее создателя (например, при внесении изменений в программу, текстовый или графический файл и т.д.), данная информация должна быть отнесена к категории вещественных доказательств. Все вышеприведенное затрагивало лишь материальный подлог, т.е. внесение изменений в первоначальное содержание документа. Что же касается интеллектуального подлога, то, как известно, он устанавливается в ходе изучения других материалов дела, а не в ходе его осмотра или производства экспертизы. Если при отнесении документа к вещественным доказательствам последующее производство экспертизы не установит фактов внесения изменений в содержание документа, а материалы дела свидетельствуют о несоответствии смысла информации другим обстоятельствам дела, то следует говорить об интеллектуальном подлоге такой информации. Причем производство экспертизы, объектом которой является вещественное доказательство - информация в электронном виде, выступает в качестве одного из средств установления такого подлога.

В основе следующего критерия – функционального предназначения информации, лежит учет момента создания подобной информации. Это необходимо в виду того, что в ходе работы с ней, а также и при совершении преступлений с ее участием возможна ее модификация. Выявить этот факт можно как с помощью изучения сопровождающей документации, опроса лица, ее создавшего, так и опроса лица, работавшего с нею с момента ее появления – установки на компьютере и т.д. В настоящее время выделяют следующие основные виды компьютерной информации:

- текстовая информация;

- графическая информация;

- информация в виде готового исполняемого модуля;

- информация, обеспечивающая обмен данными между элементами компьютерной техники – системные драйверы.

С учетом всего этого возможно деление на документы и вещественные доказательства. Так, если с момента создания данная информация является обособленной,[23] т.е. не требует определенного программного обеспечения, входящего в стандартный комплект системы компьютера, на котором она установлена; или же в процессе своего существования она (информация) не требует внешнего участия в ее функционировании (работа с ней оператора ЭВМ), или же внутреннего (информация создает производную или удаляет имеющуюся информацию), то ее можно отнести к документам. Таким образом, учитывая особенности текстовой и графической информации, а также некоторых исполняемых программ, заключающихся в их функциональном предназначении и особенностях работы с ними, мы можем отнести данные виды информации к документам. Системные программы и исполняемые программные модули в силу того, что при их функционировании возникает потребность в специально созданном для них аппаратном и программном обеспечении, т.е. в своей работе они взаимодействуют как с программными, так и с техническими средствами, нередко оставляя в них результаты своей деятельности, относятся, на наш взгляд, к вещественным доказательствам.

Третий критерий - целевое предназначение информации - с нашей точки зрения, учитывает цель, которую преследовал создатель таковой информации. То есть, если информация призвана сохранить и довести какие-либо данные до сведения других лиц, кроме ее создателя, т.е. ее смысловая нагрузка направлена на других людей, то ее следует отнести к документам. Если же информация исключает направленность для сохранения и ознакомления с нею других людей, а ставит перед собой цель к понуждению либо отказу в осуществлении каких-либо действий со стороны других программ или устройств, т.е. направлена на другую информацию или устройства ее оперирования, то ее следует отнести к вещественным доказательствам.

В процессе практической работы по собиранию доказательств при расследовании преступлений в сфере высоких информационных технологий не следует разграничивать электронную информацию на вещественные доказательства и документы по какому-либо одному из предложенных оснований, рекомендуется использовать их комплексно. В повседневной деятельности следователя часто ощущается нехватка времени и соответствующих знаний, что в результате сказывается не только при расследовании данного вида преступлений, но и ряда других. Поэтому учет содержания, функционального и целевого предназначения при определении информации, содержащейся на электронных носителях, как вещественного доказательства или же документа сможет в какой-то степени повысить эффективность и рациональность работы следователя.

Информация в электронном виде наряду с компонентами компьютерной техники является одним из объектов, которые могут быть представлены на экспертизу. Ранее отмечалось, что в ряде случаев невозможно представить на исследование не только компьютерную технику целиком, но и «слепки» с информации, содержащейся в ней, – копии, так как все вышеперечисленные элементы неразрывно связаны между собой и для выяснения подавляющего большинства вопросов ставящихся на разрешение эксперта, необходимо выяснение их взаимосвязи и взаимофункционирования друг с другом. Возникает вопрос о возможности производства данных экспертиз прямо на месте происшествия, Р.С.Белкин назвал ее «полевой» криминалистикой.[24]

В действующем законодательстве РК имеется ссылка на возможность производства экспертизы на месте происшествия. И хотя закон РК «О судебной экспертизе» лишь предусматривает возможность участия эксперта в осмотре, в Уголовно-процессуальном кодексе в ч.3 ст.248 говорится, что «в остальных случаях лицо, назначившее экспертизу, должно обеспечить доставку эксперта к месту нахождения объектов исследования, беспрепятственный доступ к ним и условия, необходимые для проведения исследования».

Анализ позиций ученых в отношении производства экспертизы на месте происшествия позволяет выделить для этого следующие основания:

- если для решения вопросов, стоящих перед экспертизой, важно исследовать не только отдельные вещественные доказательства, но и обстановку места происшествия;

- если для ее успеха нужно исследовать взаимосвязь между следами на различных предметах, имеющихся на месте происшествия;

- если вещественные доказательства со следами преступления или преступника не могут быть доставлены с места происшествия в лабораторию из-за своих габаритов и свойств, вследствие которых возможно искажение или порча следов при транспортировке.

Р.С.Белкин, разделяя мнение о целесообразности в некоторых случаях производства экспертизы на месте происшествия, пишет о следующих особенностях ее производства:

а) в ходе производства подобной экспертизы исследованию подлежит не один какой–либо предмет, а вся материальная обстановка места происшествия, включая большое количество следов на различных предметах;

б) исследование производится в необычных условиях;

в) исследование выполняется непрерывно, и связано сжатыми сроками пребывания эксперта на месте происшествия.[25]

Не следует забывать, что осмотр места происшествия и экспертиза на месте происшествия являются различными следственными действиями и законом не предусмотрена их взаимозаменяемость.

Вопрос о времени назначения производства такой экспертизы целиком и полностью зависит от конкретной следственной ситуации. Как показывает практика, целесообразнее всего подобную экспертизу назначать сразу же после осмотра места происшествия. Проведение экспертизы до осмотра является неверным, так как нередко в ходе ее производства эксперт может производить исследование, которое повлечет за собой качественные преобразования, если говорить применительно к преступлениям в сфере ВИТ, как в информационной сети, так и в самих устройствах. Также в некоторых случаях экспертиза может носить диагностический характер в целях выявления конкретной ситуации, механизма и возможности совершения преступления, например, когда преступление совершено в отношении компьютерной системы, объединенной в единую сеть, и каждый компьютер хранит в себе различные следы преступлений.

Кроме того, с учетом специфики расследования преступлений в сфере ВИТ, соглашаясь с необходимостью в данном случае с производством экспертизы на месте происшествия, необходимо указать на необходимость ограничения круга объектов исследования. Действительно, большой круг таких объектов затрудняет производство экспертизы. Поэтому, объектами экспертизы должны выступать лишь те предметы, которые не могут быть осмотрены визуально следователем и понятны для всех участников предшествующего экспертизе осмотра, т.е. объектом экспертизы должны выступать компоненты компьютерной техники и т.п.

Таким образом, согласно предложенной позиции, проводя осмотр места происшествия с участием соответствующих специалистов, следователь изучает обстановку и состояние места происшествия на тот момент и лишь после этого назначает экспертизу, которая может проводиться практически сразу же после осмотра. Причем исследование объектов на месте происшествия является лишь первоначальным этапом экспертизы, тогда как дальнейшее исследование (при необходимости), формирование выводов, составление и оформление заключения может проводиться в лабораторных условиях, если обстановка места происшествия не предусматривает дачу заключения на месте. Таким образом можно решить проблему, возникающую при удостоверении понятыми факта и результатов производства осмотра в суде, связанную зачастую с отсутствием иногда даже элементарных знаний в области компьютерных технологий у них. Ведь в таком случае при осмотре устанавливаются и проводятся общепонятные для всех участников действия, а порядок и результаты использования специальных знаний найдут свое отражение в акте экспертизы.

Однако на практике в большинстве случаев следователи прибегают к использованию комплекса следственных действий вместо назначения такой экспертизы. Анализ практики свидетельствует, что производство экспертизы вне лабораторных условий в большинстве случаев связано с исследованием зданий, сооружений, очагов пожара и т.п. Можно констатировать тот факт, что на практике буквально в единичных случаях следователи прибегают к привлечению экспертов (в большинстве случаев это сотрудники Центра судебной экспертизы) для производства исследований на месте происшествия при расследовании преступлений в сфере ВИТ. Однако, необходимость участия эксперта в осмотре или производстве части исследования на месте происшествия обусловлено тем, что данные действия являются наиболее эффективными способами сбора доказательственной базы, а также активно способствуют повышению результатов и совершенствованию практики раскрытия и расследования подобных преступлений.

С учетом вышеизложенного мы можем сделать следующие выводы:

- действующее законодательство Республики Казахстан с позиции причисления к источникам доказательств информацию в электронном виде относит как к вещественным доказательствам, так и к документам, в основе деления которых лежит содержание, функциональное и целевое предназначение такой информации;

- в случаях, когда такую информацию невозможно исследовать как в рамках отдельных следственных действий, так и предоставить ее на экспертизу в силу определенных причин (невозможность моделирования равнозначного первоначальной информации производного доказательства, большого количество устройств, задействованных в операциях над информацией и т.д.), необходимо проводить экспертизу на месте происшествия, а в некоторых случаях – и диагностирование ситуации на месте происшествия в рамках решения диагностических задач исследования.

Вместе с тем процесс доказывания по делам о преступлениях в сфере ВИТ не ограничивается собиранием и исследованием доказательств. Для расследования таких преступлений более важной является оценка доказательств, а именно заключения эксперта, как одного из основных результатов сбора и оценки доказательств, полученных этим путем, и дальнейшее их использование.

[1] Сеитов Т.Б. Правовые аспекты компьютерной преступности в зарубежных странах и в Казахстане: Учебное пособие. – Алматы: Данекер, 1999.-С.14.

[2] там же.-С.37.

[3] См. подробнее: Уголовный кодекс Российской Федерации. Официальный текст. – М.: ИНФРА-М-НОРМА, 1996.

[4] См. подробнее: Постановление Правительства Республики Казахстан от 20 декабря 1999 г. №1937 «О мерах по обеспечению проведения специальных оперативно – розыскных мероприятий на сетях электросвязи Республики Казахстан».

[5] Лукьянова И.Н. Использование документов и материалов, изготовленных посредством электронной связи, в качестве средств доказывания в арбитражном процессе РФ // Государство и право. - М., 2000.- №6.С.96.

[6] Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве – М.: Юристъ, 1995.-С.11.

[7] Толеубекова Б.Х. Уголовно-процессуальное право Республики Казахстан. Часть общая: Учебник. – Алматы: Баспа, 1998.-С.364.

[8] Корухов Ю.Г. Криминалистическая диагностика при расследовании преступлений: Научно-практическое пособие. – М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1998.-С.114.

[9] См. подробнее: Карнеева Л.М. Доказательства и доказывание при производстве расследования: Лекция. - Горький: ГВШМ МВД СССР, 1997.

[10] Варфоломеева Т.В. Производные вещественные доказательства. – М.: Юридическая литература, 1980.

[11] Варфоломеева Т.В. Производные вещественные доказательства. – М.: Юридическая литература, 1980.-С.5.

[12] ГОСТ 6.10.4-84 "Придание юридической силы документам на машинном носителе и машинограмме, создаваемым средствами вычислительной техники". Введен постановлением ГК СССР по стандартам от 09.10.1984. // Бюллетень норм. актов мин. и ведомств СССР. - М., 1987.

[13] Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 2. – М.: Наука, 1970.-С.138.

[14] см. подробнее: Инструктивное письмо Госарбитража СССР от 29 июня 1979 г. №И-1-4 "Об использовании в качестве доказательств по арбитражным делам документов, подготовленных с помощью электронно-вычислительной техники" // Бюллетень норм. актов мин. и вед. СССР. – М.,1980.

[15] Методические указания по внедрению и применению ГОСТ 6.10.4-84 “УСД. Придание юридической силы документам на машинном носителе и машинограмме, создаваемым средствами вычислительной техники. Основные положения” // Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. –1987. - №7.

[16] См. подробнее: Ткачев А.В. Правовой статус компьютерных документов: Основные характеристики. – М.: Городец-издат, 2000.

[17] Лукьянова И.Н. Использование документов и материалов, изготовленных посредством электронной связи, в качестве средств доказывания в арбитражном процессе РФ // Государство и право. - М., 2000.- №6.-С.96.

[18] См. подробнее: Касаткин А.В. Тактика собирания и использования компьютерной информации при расследовании преступлений: Дис. на соиск. уч. ст. канд. юр. наук. – М.: Юр. институт, 1997.

[19] См. подробнее: Советский уголовный процесс: Учебник для вузов МВД СССР / Под ред. С.В. Бородина. - М.: Акад. МВД СССР, 1982.

[20] Голубовский В.Ю. Проблемы сохранения вещественных доказательств при расследовании компьютерных преступлений // Компьютерная преступность: уголовно-правовые и криминологические аспекты // Государство и право. - М., 2000. - №9.-С.104.

[21] Зинченко И.А. Использование в уголовно – процессуальном доказывании фотоснимков, кинолент и видеограмм: Учебное пособие. – Ташкент: ТВШ МВД СССР, 1988.-С.19.

[22] См., например: Салтевский М.В. Современные проблемы собирания доказательственной информации техническими средствами // Теория и практика собирания доказательственной информации техническими средствами на предварительном следствии. – Киев, 1980.

[23] Понятие обособленности в данном случае относительно, так как полной независимости информации на электронных носителях не может быть в принципе, потому что она неразрывно взаимосвязана с рядом необходимых компонентов.

[24] См. подробнее: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. От теории – к практике. – М.: Юрид. лит., 1988.

[25] Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. От теории – к практике. – М.: Юрид. лит., 1988.-С.51.