ЛЛ. Мицкевич. СОЦИАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ АДМИНИСТРАТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ С ПОЗИЦИЙ СИНЕРГЕТИКИ

Административная ответственность является одной из мер административного принуждения, осуществляемого государством в отношении подвластных объектов: должностных лиц, юридических лиц и граждан. В этом смысле она может быть рассмотрена как один из способов (методов) государственного управления, способов воздействия государства как субъекта социального управления на управляемые объекты. Это дает основание вновь обратиться к рассмотрению сущности и закономерностей государственного управления с позиций современного понимания социальных процессов.

Традиционно основными теоретическими подходами к определению управления служили основные положения кибернетики и теории систем. Однако в научных дискуссиях постоянно возникал вопрос о допустимости переноса положений кибернетики на такие сложные явления, как социальные системы, и, следовательно, на социальное управление. Вместе с тем в современных условиях существуют научные исследования, которые позволяют не только подтвердить справедливость прежних подходов к изучению государственного управления, но и продвинуться значительно дальше. В качестве примера можно привести подтвержденный синергетикой метод аналогий структур живого и неживого мира, который теперь вполне может быть применим (хотя и с некоторой долей условности) и в отношении государственного управления. В теории управления широко используются для описания управленческих структур аналогии из органического и' неорганического мира, формы структур определяются как кристаллическая, матричная, ячеистая, форма пирамиды, молекулярная (атомарная) и т.д. Но научное обоснование допустимости аналогий стало возможным именно благодаря синергетическому подходу.

*   Кандидат   юридических   наук,   доцент   Красноярского   государственного университета.

143

Синергетика — это новая, присущая XX в. парадигма, новое мировидение. Сам же синергетический подход можно определить как способ постановки новых, нетрадиционных вопросов о сложноорганизованном мире, о его нелинейном и необратимом характере1. Синергетика продолжает, развивает и углубляет представления кибернетики и теории систем. Если для последних основными являются понятия информации и взаимодействия субъекта и объекта по каналам прямой и обратной связи, то для синергетики в качестве таковых выступают представления о процессах организации и самоорганизации в сложных нелинейных средах. При этом кибернетикой изучаются и описываются системы, находящиеся в состоянии гомеостаза, т.е. равновесия между постоянной изменчивостью и стабильностью (это справедливо для систем различного типа — технических, биологических, социальных). Синергетика не отменяет действие этих закономерностей относительно социальных систем, наоборот, она развивает, развертывает их во времени и в нелинейном пространстве сложноорганизованных систем, но равновесные системы для нее — это только одно из состояний, в которых могут находиться нелинейные системы. Состояние устойчивого равновесия — лишь один этап, отрезок пути их развития. Синергетика исследует неравновесные системы, находящиеся в процессе эволюционного изменения, когда внутренние или внешние воздействия приводят систему в качественно иное состояние. Таким образом, синергетика позволяет изучать состояние социальных систем «в эпоху перемен».

Основные положения синергетики подтверждают тезис о том, что сложноорганизованным системам нельзя навязать пути их развития, более того, сама идея насильственно (т.е. вопреки заложенным в них объективным закономерностям) управлять такими системами может быть тормозом на пути их развития. Одним из способов такого насильственного управления может оказаться и государственное, в том числе административное, принуждение. Следовательно, необходимо определить его роль и место в механизме государственного управления. Этот вопрос связан с определением эффективности всего государственного управления, с вопросом о соотношении в его арсенале методов убеждения и принуждения.

См.: Князева ЕМ., Курдюмов СП. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М., 1994. С. 3-5.

144

Общепринятым определением государственного управления является определение его как разновидности социального управления, как организующего и регулирующего воздействия государства на общественную жизнедеятельность людей в целях ее упорядочения, сохранения или преобразования, опирающегося на его властную силу2. Вместе с тем это утверждение справедливо для линейных систем, в которых, с позиции кибернетики, управление осуществляется как воздействие субъекта управления на объект с целью приведения его в заданное состояние. С позиций синергетики следует характеризовать государственное управление не как властное воздействие субъекта на объект, а как взаимодействие субъекта с окружающей средой (объектом управления) с целью познания присущих ей закономерностей и гармоничного «встраивания» в нее путем приспосабливания своего поведения к данным объективным закономерностям. В этом смысле сам термин «самоорганизация» предстает антитезой такой организации, которой свойственно целенаправленное социальное управление, поскольку за ним стоит способность системы к самовыстраиванию и самовоспроизведению, но по своим собственным законам, а не по воле управляющего3. По аналогии с переходом от покорения природы к «диалогу с природой» можно говорить о переходе от управления обществом к «диалогу с обществом» 4. Таким образом, подтверждается вывод о том, что нарастающая демократизация общества — путь прогресса и развития. На новой основе и на новом витке происходит подтверждение положений, отмечавшихся учеными. Так, Б.П. Курашвили писал, что государственное управление — «это, конечно, воздействие, но если быть более точным, то взаимодействие, и если бы на определение государственного управления было отпущено всего одно слово, то следовало бы сказать, что — сотрудничество»5.

Одним из главных в синергетике является закон иерархичности, системности мира. Все в мире взаимосвязано с помощью иерархических связей, каждая система входит в качестве элемента (подсисте-

2 См.: АтаматукГ.В. Теория государственного управления. М, 1997. С. 38.

3 См.: Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. СПб., 1999. С. 30.

4 Там же.

5 Курашвили Б.П. Очерк теории государственного управления. М., 1987. С. 73, 88-89.

145

мы) во многие другие. Отсюда становится возможным само управление, поскольку система более высокого уровня предопределяет, задает закономерности системам, в нее входящим. Между ними постоянно происходит обмен информацией (энергией). Следовательно, для социальных систем это подтверждает известную гуманитарным наукам теорию «социальных отношений обменного типа»6. Кратко говоря, обменные отношения (отношения взаимодействия) обладают антгонтропийным (противостоящим разрушению) эффектом, в то время как отношения неравноценные, т.е. отношения властного воздействия, усиливают разрушительные тенденции. Принуждение как яркий пример властных отношений в обычном правовом представлении связано с поведением, отклоняющимся от желаемого и предписанного государством. Но почему появляется это самое отклоняющееся поведение? Дело в том, что если это отношения обмена, то государство может ожидать и требовать от граждан соблюдения своих предписаний только в том случае, если оно предоставляет им какой-то социальный эквивалент, например обеспечивает стабильное существование, гарантированную работу или пособия и т.д. Иными словами, государство выполняет свое предназначение как субъект управления, обеспечивающий жизнеспособность системы. Соответственно, если государство как субъект управления не предоставляет гражданам «на рынке социальных услуг» условий для нормального уровня жизни, то в обмен получает эквивалентное отношение к самому себе в виде различного рода отторжений любых государственных предложений, в том числе позитивных для общества. Вследствие этого нарастает необходимость применения методов принуждения, поскольку добровольно предписания государства гражданами не выполняются.

Таким образом, можно сделать ряд выводов:

во-первых, увеличение количества административных правонарушений связано, среди прочего, с невыполнением государством своей социальной роли, поскольку в обмен на это «отклонение» государства граждане «воздают» эквивалентно;

во-вторых, борьба с правонарушениями любого рода должна начинаться не только и не столько с принуждения, сколько с обеспечения выполнения государственными органами своих функций;

в-третьих, чтобы меры административной ответственности были

6 См: Там же. С. 80.146

эффективными, они должны соответствовать жизненным реалиям, восприниматься гражданами как справедливые, значит, административное законодательство должно изменяться быстрее, чем, например, уголовное, поскольку оно в большей степени связано с защитой порядка государственного управления, а не общезначимых человеческих неизменных ценностей, быстрее приводится в соответствие с экономическими и социально-психологическими процессами, происходящими в обществе;

в-четвертых, административная ответственность, как наиболее массовый, гибкий и оперативный инструмент воздействия, является связующим звеном, своеобразным «мостиком» между государственным управлением и обыденной жизнью людей. Следовательно, административное принуждение в целом и особенно формы его реализации (в частности, поведение представителей государства, применяющих его) воспринимаются гражданами как своеобразное «лицо государства», как некий знак, символ того, как на самом деле относится к ним государство. Именно поэтому нарушения прав граждан в этой сфере могут повлечь самые серьезные социальные последствия.

В данном контексте далеко не безобидными выглядят несовершенство нового законодательства об административной ответственности, особенно об ответственности юридических лиц, несоответствие устаревшего Кодекса об административных правонарушениях РСФСР новым жизненным реалиям (но не в том смысле, как это понимают представители многих ведомств, требующие увеличить размеры штрафов), многочисленные нарушения законности при применении административного принуждения.

Нуждается в специальном обсуждении и вопрос об уровнях, на которых могут приниматься акты, регулирующие административную ответственность. Хотя проблема разграничения компетенции федерального уровня и уровня субъектов Федерации уже была рассмотрена Конституционным Судом, думается, что вывод о возможности принятия актов опережающего законодательства в этой области нуждается в дальнейшем уточнении. В частности, обозначенная в данной работе значимость административного принуждения для взаимоотношений государства и общества заставляет нас еще раз вспомнить о том, что хотя административное и административно-процессуальное законодательство относятся к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов, но в соответствии со ст. 55 Конституции РФ ограничения прав граждан могут быть введены федеральными зако-

147

нами. Многочисленные акты субъектов РФ, устанавливающие административную ответственность, часто не соответствуют не только букве, но и духу закона, целям административной ответственности, так как имеют ярко выраженную фискальную направленность. Таким образом, благие намерения о пополнении бюджета среди многих прочих действий готовят дорогу к отторжению обществом государственной власти, к массовым нарушениям правовых предписаний.

Итак, определение государственного управления как взаимодействия государства и общества приводит к выводу о том, что граждане выполняют свои правовые обязанности тогда, когда государство выполняет свои. Ответственность граждан перед государством должна непременно уравновешиваться ответственностью государства перед обществом. Этот тезис в полной мере относится к установлению и к применению административной ответственности.

148