§ 2. Теория толкования закона и его значение

"Немного глав, - справедливо замечает Рогельсбергер, - найдется в учении о праве, где теория так далеко отставала бы от практики, знание - от умения, как бы учении о толкование. В этом случае толкование разделяет судьбу человеческой речи: многие люди говорят правильно, не имея сознания о законах языка. Трудности теории лежат здесь в материале, в безграничности вспомогательных средств, в разнообразии применения. И в прежнее и в новейшее время не было недостатка в попытках придать руководящим тут точкам зрения характер научных положений. Из них составилась даже особая отрасль учения о праве: юридическая герменевтика. Теперь она "потеряла кредита" не без вины со своей стороны. Сравнительно немного страдала она от неопределенности своих границ, в пределы которых попадала обыкновенно критика законов, иногда даже и толкование юридических сделок, причем одни ограничивались толкованием законодательства Юстиниана, другие ставили свою задачу тире. Гораздо более вреда юридической герменевтике сделал безжизненный, шаблонный способ ее отношения к материалу". 7) Регельсбергер. Общее учение о праве, 1897, c.137-138, прим." Именно, громадное большинство авторов, занимавшихся этим учением, ограничивалось повторением и комментированием правил толкования, формулированных римскими юристами и сохранившихся в Юстиниановых сводах, 7)"Преимущественно в следующих местах: D. de leg.(1, 3), de reg. juris (50, 17)" изредка делая кое-какие поправки и дополнения. Весьма немногие пытались самостоятельно исследовать процесс толкования, да и то не целиком, а лишь в некоторых частях. Неудивительно поэтому, что юридическая герменевтика, не сумевшая создать рациональной теории толкования, потеряла всякий кредит. Понятно также, что, видя бесплодность ее многовековых усилий, некоторые ученые пришли к мысли, будто в таком же положении суждено оставаться учению о толковании законов и впредь. Этого мнения держались, например, два корифея цивилистики ХIХ века: Савиньи и Пухта. "Толкование,- говорит первый из них,- представляет собой искусство, овладеть которым способствуют имеющиеся в изобилии прекрасные образцы древнего и нового времени. Несравненно слабее то, что выработано до сих пор в качестве теории толкования. Эта недостаточность современной теории случайна; но не следует обманываться насчет значения подобной теории вообще, даже наилучшей, ибо это искусство столь же мало, как и всякое иное, может быть сообщаемо или приобретаемо посредством правил. Но мы можем путем изучения отличных образцов узнать, в чем заключается их превосходство; тем самым мы выработаем в себе чутье к тому, что имеет значение при всяком толковании, и научимся направлять наши усилия в надлежащую сторону. К этому, а также к изображению некоторых ложных путей, сводится все, что мы можем надеяться приобрести при помощи теории в этом искусстве, как и в каждом другом". 7)"Savigny. Systim des heut rom. Rechts, 1840. Т.1. С.211." Еще решительнее и резче выражается Пухта: " Из правил критики и толкования образовалась особая наука, юридическая герменевтика, обыкновенно весьма поверхностная, бесплодная, не проникающая в суть дела, сухая дисциплина. Но, помимо здравого смысла, вся юриспруденция должна быть герменевтикой...От крайностей должны охранять юриста здравый юридический такт и разум; внешние же правила полезны только слабым головам, избавляя их от самостоятельного мышления, но таким лицам лучше вовсе не браться за толкование.7)"Puchta. Vorlesungen uber das heutige romische Recht, 1873. С.15."

С этим мнением невозможно согласиться. Конечно, правила толкования не могут заменить ни здравого смысла, ни юридического образования. Точно также несомненно, что юрист, благодаря долгому упражнению, приобретает навык обращаться с законами, известный такт, который позволяет ему быстро ориентироваться в законодательстве и извлекать из него данные для разрешения конкретных случаев, выдвигаемых жизнью. Но не следует забывать, что такту нельзя доверяться слепо. Ведь он приобретается путем упражнения в толковании законов, так что если толкование производится неправильно, то и такт вырабатывается ложный и вредный. С другой стороны, такт имеет цену только тогда, когда ведет к правильному толкование, а судить о правильности какого-либо процесса можно не иначе, как зная правила, которым он должен подчиняться. Таким образом, и для выработки надлежащего такта, и для проверки его правильности в каждом частном случае необходимо обладать знанием правил толкования законов.

Вообще теория толкования законов имеет такое же значение, как и логика или грамматика. Можно правильно мыслить, не имея понятия о логике; можно отлично говорить на любом языке, не зная его грамматики, но логика и грамматика научают мыслить и говорить сознательно и находить ошибки в мысли и речи у себя и у других. "Если есть правила, - говорит Милль, - которым, сознательно или бессознательно, подчиняется каждый ум в каждом случае, когда он заключает верно, то едва ли не бесполезно доказывать, что человек скорее соблюдет эти правила, зная их, чем не будучи с ними знаком... Люди обсуждали доказательства и часто правильно, когда логика еще не была наукой, иначе она не могла бы и сделаться ею. Точно также они исполняли и большие механические работы, не понимая еще законов механики. Но есть пределы как тому, что может сделать механик, не зная начал механики, так и тому, что может исполнить мыслитель, не зная начал логики. Немногие лица, при помощи или необычайного гения, или случайно усвоившие хорошие умственные приемы, могут, не зная начал, действовать таким же или почти таким же образом, как они действовали бы, усвоив эти начала. Но большинству людей необходимо или понимать теорию того, что они делают, или следовать правилам, составленным для них людьми, понимавшими теорию". 7)" Милль. Система логики, 1865. Т.I. С.12-13".

Теория толкования законов представляет важность еще и в другом отношении. Основным принципом правового строя современных культурных государств является принцип закономерности управления, выраженный в 84 ст. наших Основных законов (изд. 1906 г.): "Империя Российская управляется на твердых основаниях законов, изданных в установленном порядке". Но законы представляют собой мертвые словесные формулы, существующие только на бумаге и получающие применение в жизни при посредстве органов судебной и административной властей. Для того, чтобы законы применялись именно в том смысле, какой имел в виду законодатель, и для обеспечения равенства всех граждан пред лицом закона (ст.85 Основных законов), необходимо, чтобы судьи и органы администрации понимали законы правильно и, притом, одинаково. То и другое может быть достигнуто соблюдением правил, выработанных теорией толкования законов. Кто усвоил эти правила, тот в значительной степени оградил себя от невольных промахов и ошибок при применении законов. С другой стороны, соблюдение всеми органами власти одинаковых правил толкования законов обеспечивает единообразное и согласное с истинным смыслом законов разрешения дел. Отсюда видно, что теория толкования законов представляет собой не что иное, как методическое руководство к осуществлению принципа закономерности управления. 7)" На это было справедливо указано во вступительной редакционной статье "Вестника права", 1899. кн.1. С. XXV)."

Из какого же материала и каким образом можно и следует строить рациональную теорию толкования законов?

Целью толкования законов является раскрытие истинного смысла законодательных норм. Каждая такая норма представляет собой выраженную в словах мысль законодателя. Следовательно, искусство толкования законов сводится к умению понимать человеческую речь. Но обладать этим умением нужно вообще всякому, кто имеет дело с произведениями человеческого ума, облеченными в форму слова. Отсюда следует, что при толковании законов должны быть соблюдаемы правила, необходимые для понимания всякого иного литературного произведения. Эти правила вырабатываются особой отраслью филологии, называемой герменевтикой и занимающейся построением теории искусства понимать устную или письменную речь. Учение о толковании законов является, как легко усмотреть из сказанного, специальной ветвью этой герменевтики и потому часто называется юридической герменевтикой.

Итак, материал для выработки приемов и правил толкования законов следует искать прежде всего в данных филологической герменевтики. А так как последняя опирается в своих выводах на целый ряд наук, имеющих предметом духовную деятельность человека и в особенности его литературное творчество, каковы психология, логика, грамматика, стилистика, история языка, и пр., то и юрист, не находя иной раз необходимых для себя данных в филологической герменевтике, должен обращаться за помощью к указанным наукам.

Далее, действующие законы отличаются от прочих литературных произведений некоторыми особенностями. Так, например, они предназначены к применению на практике, составляют в своей совокупности одно связное целое, издаются ввиду какой-либо практической цели, достижение которой желательно законодателю, основываются на тех или иных соображениях справедливости или целесообразности. Эти и другие особенности законов должны быть приняты в расчет и послужить материалом для видоизменения общих герменевтических правил и выработки новых.

Наконец, сам законодатель, заботясь о том, чтобы его веления понимались правильно, зачастую устанавливает правила их толкования, которые обязательны для судов и для граждан, потому что являются такими же нормами, как и всякие иные.

Из сказанного видно, что материал для построения правил толкования законов должен быть заимствуем: 1) из филологической герменевтики и наук, на которых она основана, 2) из анализа свойств законодательных норм и 3) из предписаний самого законодателя.