§ 2. Границы критики

Как только подлинность и обязательная сила нормы установлены, а правильность ее текста во всех частях проверена, роль критики оканчивается: она выполнила все, что требуется от нее, как от предшествующей толкованию деятельности.

Существует, однако, в литературе мнение, что к области критики относится еще и проверка правильности самого подлинного текста. Дело в том, что и в оригинале, т.е. в первоначальном тексте, встречаются ошибки всякого рода, начиная от простых описок и кончая погрешностями в способе выражения мысли, носящими обыкновенно общее название редакционных промахов. Все эти ошибки, по мнению некоторых авторов, могут и должны быть исправляемы посредством критики текста.

Это мнение нельзя признать правильным.

Никто, кроме уполномоченной к тому власти, не вправе вносить какие бы то ни было изменения в подлинный текст норм. Раз этот текст установлен или официально удостоверен, он подлежит лишь толкованию, но не исправлению.

Притом исправление подлинного текста, по самому существу своему, не может быть делом критики, предыдущего толкования процесса. Чтобы исправить копию закона; не нужно понимать смысла его, а достаточно сличить внешнее начертание слов. Даже лицо, совершенно не знающее языка, на котором написан закон, в состоянии произвести подобное сличение и установить подлинный текст. Иначе говоря, низшая критика является механической деятельностью и не зависит от понимания смысла закона. Напротив, заметить какую-либо неправильность в подлинном тексте, хотя бы даже самую грубую и явную, решительно нельзя, если не сделать попытки понять закон, т.е., не истолковать его. Положим, например, что в подлинном законе имеется такая опечатка: вместо "муж и жена" сказано "муж или жена". Чтобы заметить опечатку в оригинале, нужно раньше истолковать закон. Только тогда, когда толкование откроет какую-либо погрешность в тексте закона и тем установит несоответствие между мыслью законодателя и формой ее словесного выражения, тогда возникнет вопрос, как выйти из затруднения и чему отдать преимущество: мысли или словам, духу закона или его букве? А это - один из основных вопросов учения о толковании законов.

Отсюда видно, что как обнаружить какую-либо погрешность в подлинной норме, так и показать, в чем именно она состоит, а равным образом и устранить вызванное ей затруднение, можно только путем толкования. Поэтому вопрос о всякого рода промахах в подлинном тексте законов выходит за пределы низшей критики и относится к области толкования, представляя собой один из случаев несоответствия между содержанием и формой законов.

Не нужно думать, что по существу совершенно безразлично, называть ли рассматриваемую деятельность критикой или толкованием. Критика отличается от толкования не только по имени, являясь деятельностью совершенно иного рода. С одной стороны, она приводит в окончательном результате к изменению текста. Сверив копию закона с подлинником и найдя в ней ошибку, мы исправляем текст копии. Точно так же следовало бы поступать и с подлинником, если бы признать его подлежащим критике. Между тем подлинный текст норм неприкосновенен. С другой стороны, на критику не распространяются правила, имеющие силу для толкования. Вследствие этого назвать устранение несоответствия между мыслью и словами законодателя критикой, значит, иными словами, объявить эту деятельность свободной от правил толкования, иной раз стеснительных.

Противоположный взгляд, допускающий исправления опечаток и редакционных промахов в подлинном тексте, мотивируется следующим образом: судья обязан руководствоваться не буквой закона, а действительной мыслью законодателя, но так как несоответствие между буквой и мыслью не всегда может быть устранено посредством толкования, то следует допустить исправление текста закона путем критики.

Несомненно, что судья, да и каждый гражданин обязан руководствоваться не буквой закона, а мыслью законодателя. Но какою мыслью? Не той, которой законодатель таил про себя, но совершенно не выразил в законе, а той, которая так или иначе выражена им в утвержденном и опубликованном тексте закона, ибо обязательную силу имеет для судей и для граждан не всякая мысль законодателя, а только облеченная в форму закона. Раскрытие этой именно мысли законодателя составляет задачу толкования закона. Следовательно, если буква закона, вследствие ли редакционного промаха, или по какой бы то ни было другой причине, не соответствует действительной мысли законодателя, скрытой в законе, то это несоответствие должно быть устранено посредством толкования. Для критики же не остается в данном случае места: исправлять промахи в подлинном тексте согласно мысли законодателя, действительно заключающейся в нем, нет надобности, раз толкование уже раскрыло эту мысль; изменять же текст согласно той мысли, которой законодатель абсолютно не выразил, а только хотел выразить, нельзя, ибо это значило бы самовольно возводить в законе то, что не имеет его силы.

Ошибки в самом оригинале могут быть исправляемы одним лишь автором его, т.е. законодателем, а никак не подчиненными органами или частными лицами, для которых оригинал закона - неприкосновенная святыня, подлежащая только толкованию.

§3. Критика подлинности источников действующего права

В предшествующих двух параграфах изложены общие правила, которыми следует руководствоваться при установлении подлинности юридических норм. Теперь необходимо показать, каким образом должны быть применяемы эти правила к источникам нашего действующего права.

Законы и вообще нормы писаного права издаются у нас различным образом. Одни нормы печатаются, другие остаются в рукописях; некоторые из печатаемых публикуются во всеобщее сведение в официальных сборниках, другие сообщаются только тем правительственным учреждениям, которыми должны быть приводимы в действие; официальные сборники законов и распоряжений тоже разнообразны и имеют неодинаковое юридическое значение. Существуют, наконец, и частные сборники.

Для того чтобы выяснить сравнительное юридическое значение всех этих изданий, необходимо обратиться к рассмотрению действующих правил относительно составления и опубликования законов, а также и других юридических норм.

1. Остановимся прежде на порядке издания законов. Хранителем законов является Сенат (Основные законы, ст.90; Учреждения сенатские, ст.2). Как законы, составленные при участии органов народного представительства, так и Высочайшие указы и повеления, издаваемые непосредственно Государем, согласно Основным законам, вносятся в Сенат в подлинниках или засвидетельствованных копиях. Сенат проверяет, был ли соблюден при составлении их предписанный Основными законами порядок, и если убедится, что был соблюден, то обнародывает их; если же, напротив, усмотрит, что порядок составления какой-либо нормы не соответствовал правилам Основных законов, то возвращает ее "по принадлежности с указанием, что она может быть издана только в законодательном порядке, установленном Основными законами" (Основные законы, ст.90, 92; Учреждения сенатские, ст.21'3). Обнародование законов производится посредством отпечатания их текста в Собрании узаконений и распоряжений правительства (прил. к 318 ст. учр. пр. сен., п.7 и 21). За верностью публикуемого текста следит Сенат (там же, п.2). По обнародовании закон приобретает обязательную силу со дня получения на месте того номера "Собрания узаконений и распоряжений", где он напечатан, если в самом законе не назначено какого-либо иного срока (Основные законы, ст.91, 93). Вступив в силу, закон сохраняет ее до тех пор, пока не будет отменен другим законом (Основные Законы, ст.94). Опубликованные законы вносятся в Полное собрание законов, в Своде законов и в Продолжение Свода. Все эти три издания составляются по распоряжению государственного секретаря (Учреждения Государственного Совета, ст.119). Если при изготовлении нового издания Свода законов или при внесении в него новых узаконений обнаружится необходимым разъяснить, изменить, или дополнить какие-либо статьи Свода, то государственный секретарь или министр, чьего ведомства касается возникшего вопроса, входит с соответствующим представлением в установленном законом порядке (там же, ст.121). Новые издания Свода и Продолжений к нему вносятся в Сенат и обнародываются общим порядком на основании Высочайших повелений, объявляемых государственным секретарем (там же, ст.123, 124). Пока закон не помешен в Своде или в Продолжении, правительственные учреждения и частные лица, обращающаяся к этим учреждениям, должны приводить и указывать их по Собранию узаконений и распоряжений. Но как только закон внесен в Свод или в Продолжение, ссылки на него должны быть сделаны по последнему изданию Свода или Продолжений (учр. сен., прил. к 66 ст., прим. к 1 п., 4, 5, и 7 пункты). ( Учреждения сенатские, прил. к 66 ст. (изд. 1892 г.).

Прим. к 1 пункту. По тем частям Свода законов, по коим с 1857 г., последовали новые издания, ссылки делаются на статьи новых изданий...

4. Каждый раз, когда приводится или указывается статья действующего Свода, нужно удостоверить, не изменилась ли она узаконениями, состоявшимися после издания Свода. Изменения сии должны быть приисканы в Продолжениях действующего Свода, но находящимся там указаниям, под теми же самыми номерами, под коими сами статьи в Своде означены. Когда найдено, будет изменение, то следует приводить статьи Свода, пункты или примечания в том смысле и теми словами, как они означены в Продолжении.

5. В изъятие из общего правила о приведении статей действующего Свода, приводятся непосредственно: 1) указы и постановления, вновь издаваемые, доколи они не помещены в Продолжении сего же Свода; 2) постановления об ученых и учебных заведениях, за исключением тех, кои введены в состав части 1 тома XI Свода законов; 3) те местные узаконения Прибалтийского края, которые не внесены ни в общий Свод законов, ни в особый, в 1846 и 1864 годах для сего края изданный, и в его Продолжении; 4) узаконения, принадлежащие к управление духовных дел православного исследования и 5) узаконения, принадлежащие к управлению некоторых частей ведомства придворного, а также и благотворительных заведений, состоящих под особым ведением Его Императорского Величества или членов Императорского Дома.

7. Не только присутственные места, но и частные лица, по делам их, в правительственных и судебных местах производящимся, обязаны следовать общему правилу о приведении законов по действующему Своду. Из сего общего правила для частных лиц допускается то только изъятие, что если бы в прошениях их оказались вместо статей сего Свода ссылки на указы или на статьи Свода прежних изданий или Продолжений его, то таковые прошения, по сей единственной причине, с надписью не возвращаются, но, принимая их к делу, следует чинить по оным законное производство, основывая, впрочем, решения суда и всякой власти на статьях действующего Свода."

Таков существующий в настоящее время порядок составления и издания законов. До введения у нас народного представительства он не был определен столь точно и подробно, но с внешней стороны, которая нас в данном случае только интересует, был точно таким же. Сенат и прежде считался "хранителем законов"; все законы вносились в Сенат и обнародывались им в Собрании узаконений и распоряжений, после чего получали общеобязательную силу, которая могла быть прекращена только изданием новых законов. Из Собрания узаконений и распоряжений законы перепечатывались в Полное собрание законов и размещались в Своде законов и Продолжениях к нему кодификационным учреждением, которым являлось сначала второе отделение собственной Его Величества канцелярии, с 1881 по 1893 г. кодификационный отдел при Государственном Совете, а с 1893 сделалось отделением Свода законов государственной канцелярии. 7)"Общий обзор деятельности этих учреждений сделан в ст. Лозино-Лозинского (Журнал Министерства юстиции, 1897, N 4)."(Основные законы, изд. 1857 и 1892 г., ст.56, 57, 59, 72; учр. гос. сов., изд. 1892 г., ст.132 и ел.; учр. сен., изд. 1857 г., ст.2, прил. к 102 ст., изд. 1892 г., ст.2, прил. к 318 ст.).

Если таким образом подлинники законов хранятся в Сенате, если они публикуются в Собрании узаконений и распоряжений по предварительной провари Сенатом правильности порядка их составления, и если за точность воспроизведения текста ответственность лежит на Сенате, то отсюда вытекает, что право критики подлинности законодательных норм принадлежит только Сенату, и что законы, опубликованные в Собрании узаконений и распоряжений, имеют обязательную силу и должны быть применяемы согласно напечатанному там тексту. Что касается Полного Собрания законов, Свода и Продолжения к Своду, то они составляются без участия законодательной власти и, следовательно, могут содержать в себе только те законы, которые опубликованы в Собрании узаконений и распоряжений, и в том виде, как они опубликованы. Предписывая приводить их по Своду законов и по Продолжениям к нему, 4 пункт приложения к 66 ст. учр. сен., очевидно, вовсе не имеет в виду предоставить кодификационному учреждению законодательную власть.

Оказывается в итоге, что по отношению к законам как высшая, так и низшая критика сводятся просто к проверке их по Собранию узаконений и распоряжений. Ввиду этого, если бы все; действующие законы были первоначально обнародованы в Собрании узаконений и распоряжений, то критика их подлинности была бы очень легка. Но дело в том, что Собрание узаконений и распоряжений стало издаваться только в 1863 г. Возникает, следовательно, вопрос, как проверять подлинность законов, не напечатанных в Собрании узаконений и распоряжений. Нужно ли обращаться к Своду законов прежних, изданий или к Полному Собранию законов, или к каким-либо иным официальным изданиям.

Составление Свода законов имело задачей приведение в известность и систематизацию действующих законов. Свод должен был быть не новым законом, а новой формой старого закона. Однако, когда в 1832 г. было изготовлено Полное Собрание законов в 46 томах и Свод законов в 15 томах, и когда в Государственном совете был возбужден вопрос о том, какую силу придать Своду, и в какое отношение поставить его к Полному Собранию, то Государственный совет решил придать Своду значение нового закона. Из подлинных журналов Общего собрания Государственного совета: видно, что "Государственный совет единогласно признал, что во всех отношениях полезно и достоинству правительства соответственно издать Свод в виде законов, коими в решениях исключительно руководствоваться должно". Вместе с тем было решено, что Свод должен быть введен в действие с 1 января 1835 г. Хотя при подписании журнала произошло между членами Государственного Совета разногласие, но, как выяснено в настоящее время, это разногласие касалось только вопроса, следует ли указать присутственным местам, как им поступать со Сводом в промежуток с 1832 г. по 1 января 1835 г., а вовсе не принципиального вопроса о силе Свода: относительно того, что с 1 января 1835 г. Свод должен сделаться единственным источником права, никакого разногласия не было. 7) "Блосфельдт. Свод законов - положительный закон (Журнал Министерства юстиции, 1910, N2, с.133, 140." Возникшее разногласие было разрешено императором Николаем I, сделавшим на журнале заседания следующую собственноручную надпись: "Журнал составлен совершенно правильно согласно моим намерениям, в Совете изложенным. Свод рассылается ныне же, как положительный закон, которого исключительное действие начнется с 1 января 1835 года. Руководствоваться оным ныне же дозволяется только в том смысле, что под каждой статьей означены все законы, которые до каждого предмета касаются и которые по внешней форме судопроизводства все в приговоре или определении прописаны быть должны. Но, отнюдь не выписывая собственной статьи Свода, которого законная сила начнется с 1835 г." Согласно с этим, в Манифесте 31 января 1833 г. было сказано, что "Свод имеет воспринять с 1 января 1835 г. "законную силу", заключающуюся в "приложении и приведении статей его в делах правительственных". Вслед затем и Высочайше утвержденным 30 января 1836 г. мнением Государственного совета вновь было признано, что суды обязаны основывать свои решения на Своде законов и не в праве обращаться к прежним законам в тех случаях, когда в Своде имеются пробелы. 7) "Этот закон не был обнародован. Тем не менее, он служит подтверждением, что Государственный Совет считал Свод новым законом, отменившим действие прежних. Лозина-Лозинский в Журнале Министерства юстиции, 1897, N 5, с.117-118."

Ввиду всех этих данных следует признать, что Свод 1832 г. должен быть рассматриваем с формальной стороны как новый закон, отменивший все предшествовавшее ему законодательство, из материала которого он сам был составлен. В дополнение к нему было издано Продолжение, куда вошли новые Узаконения, последовавшие в 1832 и 1833 гг., а также исправления ошибок, замеченных в Своде 1832 г. Это Продолжение сопровождалось Высочайшим Именным Указом от 30 августа 1834 г., коим повелевалось применять Продолжение вместе со Сводом, дополняя и изменения им статьи Свода. 7) "Вопрос о юридической силе Свода законов и отношение Свода к Полному Собранию возбудил много споров в нашей литературе. Обзор разных мнений сделан в след. соч.: Лозина-Лозинский Кодификация законов по русскому государственному праву (Журнал Министерства юстиции, 1897 N 4-5); Шершеневич. История кодификации государственного права в России,1898, 83 и след.; Каминка. Сила Свода законов (Право,1908, 1); Блосфельдт. Указ ст."

Свод законов переиздавался целиком еще два раза (в 1842 и 1857 гг.), причем новые издания дополнялись вышедшими в промежутке законами. Оба эти издания сопровождались именными Высочайшими указами; по содержанию аналогичными Манифесту 1833 г. о первом издании Свода. Этими указами Своду придавалась законная сила, предписывалось ссылаться в делах на статьи нового издания Свода. 7) "Именной указ 12 мая 1858 г. (Полное Собрание законов N 33140).Мы повелели препроводить в Правительствующий Сенат книги нового, третьего, издания Общего Свода Законов Империи для надлежащего обнародования их установленным, порядком. С сим вместе, Мы признали за благо подтвердить через Правительствующий Сенат всем местам управления и суда, при введении в действие и дальнейшее употребления Свода Законов по новому, третьему, изданию, соображаться в точности с правилами, предписанными указом 4 марта 1843 года (16584), наблюдая на основании оных:

Чтобы отныне и впредь, т.е. со времени обнародования сего указа Нашего и получения книг третьего издания Общего Свода законов Империи, в каждом по принадлежности присутственном месте и управлении, все в делах ссылки и указания на законы, вместо статей Свода издания 1842 года и. Продолжении оного, были делаемы на статьи Свода издания 1857 года.

2. Чтобы во всех местах, как первой, так и средней и высшей степени суда и управления, по делам прежде получения сего указа Нашего и книг третьего Издания Общего Свода Законов Империи, уже приготовленным, к решению, или слушанию, были оставляемы указания на статьи Свода издания 1842 года и Продолжений оного и на особые не вошедшие в них постановления по делам же, хотя начатым производством, но к слушанию или решению еще не готовым, были приводимы уже статьи издания 1857 года. Делами, приготовленными к решению, должны быть признаваемы лишь те в коих по составлении записки приступили уже к рукоприкладству; все прочие, в коих к рукоприкладству еще не приступили, или же в коих рукоприкладство законами о судопроизводства не допускается, почитать неприготовленными к решению, хотя бы по оным и были уже составлены записки, который в сих случаях надлежит дополнить указаниями на статьи Свода издания 1857 года

3.Чтобы в делах и случаях, которые, относясь к прошедшему времени, должны быть судимы и разрешаемы не по настоящим, а по действовавшим в то время законам, были приводимы приличествующие к тем случаям и делам статьи Свода законов изданий 1832 или 1842 года и Продолжений их, или же особые не вошедшие в них постановления, по принадлежности..."

Отсюда видно, что Свод законов издания 1842 г. отменил и заменил Свод 1832 г. но, в свою очередь, уступил место Своду 1857 г.

После 1857 г. полных изданий Свода уже не было, а выпускались официально только отдельные темы Свода и Продолжения к нему, которые составлялись в кодификационном порядке, без участия законодательной власти и не сопровождались именными Высочайшими указами. Так как при этом кодификационное учреждение было не вправе делать в законах никаких изменений, а в случае необходимости какого-либо разъяснения, изменения или дополнения законов обязано было возбуждать вопрос в законодательном порядке (учр. гос. сов., ст.121 по изд. 1906 г., ст.134 по изд. 1892 г.), то силу действующего закона сохранял Свод 1857 г., поскольку, конечно, его постановления не подвергались отмене или изменениям последующими законами.

Вследствие этого издание Свода законов 1857 г. существенным образом отличается от последующих частичных изданий Свода и от Продолжений к Своду. Хотя и при издании Свода в 1857 г. имелось в виду только свести в одно целое и упорядочить действующие Узаконения, не изменяя их по существу, но юридическая сила Свода 1857 г. основывается еще и на именном Высочайшем Указе 12 мая 1858 г., который дал ему специальную санкцию, так что с внешней, формальной стороны он является новым законом. Между тем последующие издания Свода и Продолжений специальной санкции Верховной Власти не получили, а потому их юридическая сила обусловливается только силой этих узаконений, из которых составлены их статьи.

Итак, подлинными законами нужно считать те, которые помещаются в Свод законов 1857 г. и в Собрание узаконений и распоряжений правительства.

Но существуют законы, не внесенные ни в свод 1857 г., ни в Собрание узаконений и распоряжений. Таковы, прежде всего, узаконения, появившиеся в промежуток между 1857 г. и 1863 г. Их подлинность должна быть проверяема по первоначальному официальному изданию, а если его уже нет в обращении, то по Полному Собранию законов, где перепечатываются все законы в хронологическом порядке.

Кроме того, ни в Своде законов, ни в Собрании узаконений и распоряжений нет многих законов специального характера, именно относящихся к некоторым ведомствам: духовному (Устав духовных консисторий), военному (Свод военных постановлений), морскому (Свод военно-морских постановлений), а также местных законов (Прибалтайских губ., Царства Польского и др.).

Поверка их подлинности должна быть производима специальным правилом, установленным для издания и введения в действие отдельных категорий этих законов. Так, порядок издания постановлений по военно-судебной и военно-морской судебной части установлен в Сводах военных и военно-морских постановлений (Основные законы, ст.97). О порядке издания некоторых других постановлений по военному и военно-морскому ведомствам говорится в 96 ст. Основных законов. Относительно Свода местных постановлений узаконений Остзейских губерний, обнародованного на русском и немецком языках, предписано в случае несовпадения двух текстов "принимать к руководству текст русский" (Учреждения сенатские, прил. к ст.66, п.5, прим.) и т.д.

II. Обратимся к другим нормам писаного права. Они распадаются на три категории. В одну входят те, которые вносятся в Сенат и печатаются наравне с законами в Собрании узаконений и распоряжений правительства. Таковы "Высочайшие указы и повеления, в порядке верховного управления или непосредственно Государем Императором издаваемые, указы Сената, международные акты и те распоряжения центрального правительства, коим придается общеобязательное значение" (Учреждения сенатские, прил. к 318 ст., п.7, по прод. 1906 г.). Все эти нормы должны быть считаемы подлинными и дальнейшая критика их обязательности или точности их текста недопустима.

Вторую группу составляют те нормы, которые напечатаны не в Собрании узаконений, а в каких-либо других официальных изданиях, выпускаемых министерствами или органами местной власти. Так как законность их не проверена предварительно Сенатом, то они подлежат высшей критике, как суды, так и административные органы, а равным образом и частные лица имеют право удостоверяться, изданы ли они с соблюдением установленных законом пределов компетенции и порядка издания. Но когда высшая критика закончилась признанием обязательной силы этих норм, то низшая критика не допускается: опубликованный в официальном издании текст, считается подлинным, ибо за верность его "ответствуют те учреждения и лица, по распоряжению или под надзором которых производилось печатание" (Учреждения сенатские, прил. к 318 ст., п.2 и 21).

Наконец, третью группу образуют нормы, не обнародованный во всеобщее сведение, а изданные в одном или нескольких писанных или печатных экземплярах. По отношению к ним как высшая, так и низшая критика применимы в полном объеме. Прежде чем принимать подобные нормы к руководству, необходимо удостовериться, изданы ли они компетентной властью в установленном законами порядке, и совпадает ли предъявленный текст с тем, который был санкционирован.

III. Все сказанное относительно критики подлинности источников нашего действующего права может быть резюмировано в следующих положениях, признаваемых и проводимых на практике Сенатом.

1. Законы, помещенные в сборниках, изданных частными лицами, должны быть проверяемы по официальным изданиям.

"Частные сборники и сочинения для суда необязательны" (реш. Гражданского департамента Сената 77 N 56).

"Губернское правление... основало свое представление не на Судебных уставах 1864 г., обнародованных правительством, а на частном издании сих уставов книгопродавца Анисимова, в котором, согласно цели издания, сделаны некоторые присовокупления и объяснения" (реш. Общего собрания 72 N 20).

2. Подлинными законами являются, во-первых, внесенные в Свод законов 1857 г. или в Собрание узаконений и распоряжений правительства (если, разумеется, они не отменены в законодательном порядке), во-вторых, заключающиеся в других официальных изданиях, если они составлены и опубликованы с соблюдением установленных правил.

"Силу действующих законов имеют, прежде всего, те законоположения, которые содержатся в Своде законов общих и в официальных изданиях законов местных, а также в Собрании узаконений и распоряжений правительства" (гражд. 1904 N 60).

3. Хотя действующие законы должны быть приводимы по последним изданиям соответствующих частей Свода законов и Продолжений к нему, но текст законов, изданных до 1857 г., должен быть повторяем по тексту Свода 1857 г., текст законов, вышедших после 1862 г., по Собранию узаконений и распоряжений правительства, а текст прочих действующих законов - по первому официальному изданию их, а при невозможности справиться с ним по Полному собранию законов.

"Именным Высочайшим Указом от 12 мая 1858 г. предписано все ссылки и указания на законы делать на статьи Свода 1857 г." (гражд. 78 N 85).

"Законы должны быть исполняемы так, как они изображены в действующем Свод законов, а не по тексту недействующих ныне уставов, из которых законы заимствованы" (гражд. 89 N15).

"Отмена или изменение закона могут последовать только путем законодательным, а не кодификационных, и потому смысл и значение закона не могут измениться исключительно от способа его кодификации" (Общее собрание 90 N 7).

"Хотя 1606 ст. Х т. ч.2 и 130 ст. 11т. ч.2 Свода законов изд. 1657 г. ныне в Своде законов уже не имеются, но статьи исключены из Свода лишь кодификационным порядком, самые же законоположения, изложенные в этих статьях, никаким новым законом не отменены". (Гражд. 1902 N 9, ср. 1900 N 72). В таком же смысле реш. гражд. деп. 72 N 197; 79 N 359; 80 N 142, 200, 252; 81 N 40, 98; 82 N 12; 1909 N 64; угол. 1909 N 31. Таким же образом разрушали вопрос о значении кодификационных изданий административные департаменты Сената. 7)" Лозина-Лозинский. Указ. соч. (Журнал Министерства юстиции, 1897 N 5, с. 143 и след.)".

"Объяснение, что ст.1560 Х т. 1 ч, позаимствована из Банкротского устава 1800 г., не может быть принято в основание к истолкованию 1560 ст. не по настоящему ее буквальному смыслу, а на основании не действующего ныне; Банкротского устава 1800 г. В редакции 1560 ст. в том виде, как она изложена в Своде законов, слова "на должника" выпущены, и присоединять их к тексту Свода законов было бы действием произвольным и несогласным ст.65 Основных законов, в силу коей законы должны быть исполняемы по точному и буквальному смыслу оных, без всякого изменения и распространения" (гражд. 70 N 16).

"Правительствующим Сенатом неоднократно признано (решение 67 N 417, 68 N 208 и 407, 69 N 271, 289 и др.), что Уставом гражданского судопроизводства отменены лишь те постановления 2 ч. Х т. Свода законов, которые касались права процессуального, и что, напротив, те постановления 2 ч. Х т., которыми установляется материальное право, сохраняют свою силу и после издания Судебных уставов 1864 г." (гражд. 79 N 64. Ср. 71 N 994, 72 N 1139,73 N 22, 75 N 243).

4. Юридические нормы, изданные не в законодательном порядке, но опубликованные в Собрании узаконений и распоряжений, должны быть признаваемы обязательными, а текст их должен быть проверяем по Собранию узаконений. Если же они не были помещены в Собрании узаконений, то имеют силу только в том случае, когда изданы компетентной властью с соблюдением установленных законом правил; текст же их подлежит проверке по официальному изданию, в котором они впервые опубликованы.

"Так как опубликование распоряжений правительства происходит по проверке их законности Первым департаментом Сената, то последующая проверка их другими должностными и частными лицами недопустима" (гражд. 79 N 300, 82 N 156,157).

"Утвержденные министром, согласно предоставленной ему власти, правила, тарифы и т.п., а равно распоряжения министра, распубликованные во всеобщее сведение посредством пропечатания в Собрании узаконений и распоряжений правительства (1879 г. N 800), имеют силу закона для всех лиц и административных и судебных установлений, которые уже не имеют права входить в обсуждение законности такого распоряжения; вне же этих условий вышеозначенные распоряжения не имеют обязательной силы" (Общее собрание, 1909 N 24; гражд. 1911 ,N 15).

"Все судебные установления обязаны решать как уголовные, так и гражданские дела по точному разуму существующих законов. Поэтому, когда какая-либо общественная, полицейская или иная административная власть предъявляет суду какое-либо требование, основывая его на положительном законе, то на всяком суде, как уголовном, так и гражданском, лежит прежде всего обязанность удостовериться в действии закона, служащего основанием означенного требования; в тех же случаях, когда требование основывается на постановлении самой власти, считающей себя уполномоченной законом к его изданию, на обязанности суда лежит удостовериться, не выходить ли означенное постановление из круга ведомства, предоставленного этой власти" (Общее собрание, 1909 N 24, гражд. 1911 N 15). Ср. реш. Гражданского департамента 69 N 305, 77 .N 356, 78 N 94, 131.132,247, 79 N 70, 83, 386, 80 N 15, 211, 83 N 6, 1902 N 17, 1903 N 128, 1904 N 60, 1907 N 22; Уголовного департамента 69 N 606, 70 N 1635, 71 N 913, 72 X" 1365, 81 .N 2, 87 N 29, 93 N 36, 96 N 14, 98 N 17, 18.

Примеры. Главнокомандующему было предоставлено право утверждать инструкцию о перевозке товаров, но не дано право устанавливать изъятие из общих правил об ответственности за причиненный при перевозке вред (гр. 83 N 5).

"Утвержденная прибалтийским генерал-губернатором инструкция может иметь применение лишь постольку, поскольку она не противоречит предписаниям закона" (гр. 1902 N 17).

"По силе ст.10 Устава о гербовом сборе министру финансов, по соглашению с подлежащими ведомствами, предоставлено составлять перечень бумаг и проч., подлежащих сбору или изъятых от него на основании сего устава, а, следовательно, этот перечень не может заключать в себе указаний, несогласных с означенным Высочайше утвержденным уставом" (Общее собрание, 1904 N 4).

"Поверенный истца, ссылаясь на то, что в уставе первого Российского страхового общества 1827 г. слова "воинскою силою" не отделены от слов "неприятельское нападение" запятою, доказывал, что слова "воинскою силою" составляют вместе со словами "неприятельское нападение" один случай, самостоятельного же значения не имеют. Неосновательность этого довода доказана вполне соображениями палаты. Действующий ныне устав I Росс. общ. не оправдывает мнения просителя, потому что хотя в соответствующем § 58 этого устава означенные выше слова и не разделены запятой, но в первоначальном издании его в § 75 есть запятая" (гражд. 1909 N 102).

5. Юридические нормы, не обнародованные во всеобщее сведение установленным порядком, не имеют общеобязательной силы, но должны быть исполняемы теми лицами и учреждениями, которым стали известны, по предварительной проверке их обязательности и верности их текста.

"По общему правилу, закон не может быть приведен в исполнение до обнародования его во всеобщее сведение в установленном порядке... Под обнародованием закона в установленном порядке, разумеется, распубликование его по определению Сената в Собрании узаконений и распоряжений правительства" (Общее собрание, 1910 N 37).

"Коль скоро подлежащими министрами, в силу предоставленных им законом полномочий, издаются правила, долженствующие иметь общеобязательное значение, то таковые могут получить обязательную силу не иначе, как по представлении их в Сенат для обнародования, и воспринять свое действие только со дня их обнародования" (Общее собрание, 1900 N 13, 1901 N 15; гражд. 1911 N 18, 1898 N 11).

"Главные основания долгосрочных договоров на поставку каменного угля для железных дорог", начертанные Высочайше учрежденным 5 мая 1900 г. Особым совещанием и министром путей сообщения, доведенные до сведения Государя Императора, а засим распубликованные во всеобщее сведение и циркулярно разосланные по железным дорогам... могли бы воспринять силу общего закона, обязательного для всех и каждого (ст.63 Основных законов, изд. 1892 г.) лишь при условии обнародования их во всеобщее известие порядком, установленным ст.57 тех же законов, причем, порядок этот подлежит соблюдению и в отношении правил, издаваемых министрами в силу полномочий, предоставленных им законом или по особому Высочайшему повелению, если правила эти должны получить общеобязательное значение (решение Общего собрания, 1900 г. ,N 13). Ввиду чего и так как "Главные основания" не были обнародованы вышеуказанном порядком, то на вопрос об обязательной силе их надлежит ответить отрицательно" (гражд. 1911 N 18).

"Словесное Высочайшее соизволение, последовавшее по докладу министра путей сообщения, не опубликованное, не имеет силы закона и не может отменить действия Общего устава российских железных дорог" (гражд. 1908 N 20).

"Указ Сената по частному делу, не распубликованный во всеобщее сведение надлежащим порядком, не может служить руководством для судебных установлений" (гражд. 1908 N 46).

"Согласно 769 ст. II т. Общих губернских учреждений, официальные статьи "Губернских ведомостей" имеют для всех присутственных мест и должностных лиц своей губернии равную силу с указами и сообщениями губернского правления, и посему никакое из сих мест и лиц не может отговариваться неведением того, что объявлено было официально через "Губернские ведомости" (гражд. 80 N 116).

"Если не обнародованный во всеобщее сведение закон не может быть признан общеизвестным, то не подлежит никакому сомнению, что он известен всякому, сознательно основывающему на нем свои гражданские сделки. Тот, кто пользуется предоставляемыми им льготами, не может отговариваться неведением невыгодных последствий, сим же законодательным актом устанавливаемых (89 N 86. Ср. 69 N 489).

6. Тяжущийся, ссылающийся на не обнародованную в установленном порядке юридическую норму, обязан доказать ее существование.

"Что касается законоположений, также имеющих силу закона, но во всеобщее сведение не обнародованных, то судебные установления обязаны ими руководствоваться, как это разъяснено уже Сенатом, лишь при следующих условиях: если законоположения эти помещены в Полном Собрании законов, то стороны, на них ссылающиеся, обязаны указать, где они там напечатаны (реш. 1877 г. N 56), а если они и в это собрание не вошли,-представить точный их список (реш. 1875 N 68, 1889 N 7). (Гражд. 1904 N 60). Ср. 91 N 79.

"Приведенное поверенным железной дороги 6 примечание представлено к делу в виде выписки из списка дополнительных сборов, опубликованного в Собрании узаконений и распоряжений правительства за 1891 г. N 63, ст.672, между тем, как в § IV имеются только три примечания, и в них не содержится правила в том виде, как оно приведено в списке, а затем ничем со стороны дороги не удостоверено, что это правило было издано и опубликовано впоследствии уполномоченной на то властью" (гражд. 1903 N 128).

"В случае не представления к делам тяжущимися подлинного сборника тарифов, в котором требуемое постановление опубликовано, он обязаны представить судебному месту как копии отдельных постановлений тарифа, так равно и правил применения этого тарифа, причем копии эти должны быть надлежащим порядком засвидетельствованы. Установленным порядком засвидетельствованными копиями будут те, верность коих удостоверена лицами, в закон для этого указанными: нотариусами (1 п. 128 и 278 ст. пол. о нот. части), а в случаях, предусмотренных во 2 статье сего положения, мировыми и городскими судьями, уездными членами окружного суда, а в Царстве Польском также и членами гминных судов (ст.223 того же положения), в Сибири же и чинами полиции (Собрание узаконений, 1896 ,N 61, ст.732). Если же копия тарифа или выписки подлежащей части его получается из судебного или иного правительственного учреждения, то засвидетельствование верности этим учреждением имеет, конечно, также силу засвидетельствования установленным порядком. Наконец, ввиду распоряжения министра путей сообщения... выше означенные копии могут быть представляемы в суд и по засвидетельствовании их станционным начальством" (Град., 1904, N 60; ср. 1904, N61).