1.1.2. Системный анализ: основные положения

Системный подход предполагает, что человеческое об­щес­тво является единой, целостной, самоорганизующейся системой, подчиняющейся общесистемным закономерностям.

При этом, по мнению А. Кетле: “Прежде всего мы не дол­жны обращать внимание на человека взятого отдельно (в на­шем случае конкретное общество, отдельно взятая страна. — Д. Л.). Лишая его индивидуальности, мы исключим этим все, что есть в нем случайного; тогда инди­видуальные осо­бен­ности очень мало или даже вовсе не оказывающие действие на массу, сгладятся сами собой и позволят нам уловить общие выводы” [2, с. 3—4]. Далее он приводит пример, поясняющий его мысль: “Положим, кто-ни­будь стал бы весьма близко рас­­сматривать очень малую часть весьма большой окружности, начерченной на плане. В этой отдельной части он увидел бы только известное коли­чество физических точек, собранных более или менее причуд­ливо, более или менее произвольно и даже как будто случай­но, какова бы ни была между тем за­ботливость, с которой на­черчена линия. Но, став на более да­­ле­кое расстояние от на­­блю­даемого предмета, он обнимет го­раз­до большее коли­чес­тво точек и увидит, что распределе­ние их совершалось с известною правильностью. Затем, отходя еще далее, он теряет из виду отдельно каждую из них, а поте­ряв из виду причуд­ливое размещение, которое он видел прежде и которое было случайно, подметит закон, при­сутст­вовавший при их общем расположении и поймет ха­рактер всей кривой линии” [2, с. 4].

Похожую мысль высказал Г.И. Забрянский: “Индивиду­аль­ная первичная информация (имеется в виду информация, характеризующая отдельные исследуемые единицы — прес­туп­ников, преступления и т.д.) не может быть подвергнута теоретическому криминологическому анализу. Основой для такого анализа является эмпирически проанализированная информация” [3, с. 44].

Таким образом, избрав системный подход, мы должны рассмотреть:

1) изучаемое явление в качестве целостной самооргани­зующейся системы, элементы которой взаимодействуют меж­ду собой, с одной стороны, а с другой — структура которой орга­нически существует и функционирует взаимосогласо­ванно  со структурой более общей системы, например, струк­тура социума преступников конкретной страны — со струк­турой социума преступников в целом по миру.

При этом важно подчеркнуть следующие два мо­мента:

а) при взаимодействии элементы одного социума, одной системы образуют в конечном итоге единое целое, самоорга­низованную систему с присущими ей структурно-функцио­нальными закономерностями;

б) при взаимосогласованном существовании и функцио­нировании элементы, составляющие систему нижестоящего уровня, находятся в определенном интервале, который пред­полагается уровнем однородной системы более высокого уровня, а не исключает ее. И здесь на различных уровнях обобщения также обнаруживаются структурно-функцио­нальные закономерности.

Другими словами, и взаимодействие, и взаимосогла­сованное существование и функционирование происходят таким образом, что и в первом, и во втором случае при их ана­лизе можно обнаружить как необходимые, так и достаточ­ные условия существования и функционирования рассматри­ва­емых систем на различных уровнях обобщения.

Таким образом, в целом взаимодействие понимается на­ми как согласованное существование и функционирование систем различных уровней обобщения как внутри себя, между элементами одной системы, так и между элементами более общей однородной системы — как и по горизонтали, так и по вертикали;

2) в идеале все элементы, составляющие систему, напри­мер, проанализировать статистически данные, характеризую­щие население всех стран в случае, когда единой системой выступает весь мир, или население стран, входящих в тот или иной регион мира.

Большинство же исследователей пытается изучать отдель­­ные качественные стороны такого социального явле­ния, как преступность, локально, например, количество не­со­­вершеннолетних в общей доли преступников или процент рецидива за тот или иной период в конкретном регионе и т.д. без какой-либо связи с другими показателями структуры со­циума преступников на различных уровнях обобщения (страна, группы стран, мир в целом).

Р. Кларк весьма точно описал эту ситуацию, поэтому приведем его обширную цитату полностью: “Быть может самым большим препятствием на пути к установлению эффек­тивного контроля над преступностью является наше не­вежество. Мы мало знаем; в нашем представлении о прес­тупности много неправильного. Наши руководители, не жела­ющие признаваться в том, сколь незначительны их знания, и при этом достаточно часто желающие эксплуатировать усиление общественной тревоги, мучают нас, пользуясь тем, что мы сами знаем недостаточно.

В качестве показательного примера можно привести хронометр преступности, которым пользуется Федеральное бюро расследований. Он измеряет только частоту совершения преступлений на территории всей страны, о которых сооб­щено в полицию, но не коэффициент преступности в соотно­шении с общей численностью населения. Он не пытается объяснить нам, почему в Соединенных Штатах существует преступность, что служит ее причиной и кто является потер­певшим. Что значить сообщить нации, что каждую минуту совершается семь серьезных преступлений, что тяжкое убий­ство происходит каждые 39 минут, изнасилования — каждые 17 минут, а разбой — каждые 2 минуты? Это значит, что вы считаете публику дурой. Ибо сколько за те же отрезки времени рождается и умирает людей, сколько загорается домов, у сколь­ких людей случаются сердечные приступы, сколько по­лу­чают телесные повреждения в автомобильных катастрофах? Если бы ту же самую частоту преступлений применить к Китаю, стране с населением в четыре раза превышающим наше, хронометр преступности показал бы, что там на душу населения приходится 1/4 часть тех преступлений, которые приходятся на душу населения у нас в Америке. Если бы эти зарегистрированные преступления произошли на Вирджин­ских островах, все население этих островов за три года пало бы жертвой убийств, будучи перед этим дважды изнасиловано и 18 раз подвергнуто разбойным нападениям. Если бы все эти преступления были совершены в тех местах, где нам с вами приходилось побывать, мы все были бы ликвидированы за несколько недель или месяцев.

Этот хронометр бьет тревогу, но не показывает времени. Вы смотрите на стремительную секундную стрелку и задер­живаете дыхание в ожидании того, что через 41 секунду будет совершена еще одна кража автомобиля — даже если на самом деле это может случиться через 30 минут, причем в отдален­ном городе, в котором вы никогда не были, среди людей, которых никогда не знали. Хронометр, минутами меряя собы­тия, показывает мир в двух измерениях, и это противоречит естественному положению вещей, ибо этот мир многомерен и нам надлежит определить более чем два его измерения, если мы хотим хоть что-нибудь знать о преступ­ности” (курсив мой. — Д. Л.) [4, с. 56—57].

                Не стоит доказывать, что преступность интернацио­нальна, она есть социальное явление, присущие не только на­шей стране, но и миру целом, всему человечеству. Об этом ярко свидетельствуют как исторические факты, так и совре­менные реалии.

                Специалисты в области криминологии все еще исполь­зуют преимущественно одномерный, линейный или при­чин­но-следственный подход к изучению преступности как соци­ального явления, что свидетельствует о том, что такого рода иссле­дованиям еще предстоит перейти от эмпирического уров­ня знания к широким теоретическим обобщениям, выво­дам. Однако теоретическое знание, как известно, немыслимо без прочного эмпирического фундамента, т. е. больших баз ста­­тистических данных, а таковые пока, к сожалению, отсутствуют.

Кроме  того, отметим, криминологи — сторонники сис­темного подхода — также занимают различные позиции. Так, А.Я. Минин пишет: “Рассмотрение преступности как системы предполагает указание на те интегративные, системные ка­чества, которые характеризуют преступность как систему. Их — множество: интенсивность преступности, активность прес­тупных проявлений, степень общественной опасности совер­шен­ных преступлений, степень их организованности и преду­мышленности, уровень латентности, динамика, струк­тура. Например, в принципе возможно логическое “сложение” общест­венной опасности конкретных преступлений и опре­деление на данной основе социально опасного “потен­циала” всей преступности” [5, с. 31].

На наш взгляд, далеко не все системные качества из пред­ложенного перечня можно признать таковыми, напри­мер, стоит исключить активность преступных проявлений, сте­пень общественной опасности совершенных преступлений. Но тем не менее следует отдать должное А.Я. Минину — в его постановке вопроса без сомнения есть раци­ональное зерно и даже, скажем больше, вопрос этот ритори­ческий, т. е. содер­жит подсказку, указывает направления, в которых следует его решать.

Ранее было установлено, что доля необходимой дисгар­монии во многих природных и социальных системах тяготеет к числу, равном 5,6 % от общей численности системы [6,                   с. 126—131].

Найденное соотношение было подтверждено: на основе статистических данных с 1930 г. по настоящее время, харак­теризующих состояние преступности в 27 государствах мира, автор показал, что соотношение числа законопослушных граж­­дан к числу зарегистрированных преступников тяготеет к 94,4/5,6 (в нормально функционирующем обществе), чем и подтвердил тезис — общество как система подчинено обще­системным закономерностям.

В процессе подготовки данной книги автор обнаружил но­вые, более ранние статистические сведения о количестве зарегистрированных преступников, в частности:

1. Historical Corrections Statistics in the United States (1850—1984) [7]. Статистические данные за 1880—1980 гг.

2. Historical Statistics of the United States from Colonial Times to 1957 [8]. Статистические данные за 1926—1957 гг.

3. Historical and Statistical abstract of the colony Hong-Kong (1841—1930) [9]. Статистические данные за 1841—1930 гг.

Названные статистические источники полностью под­твер­дили вывод: при нормальном функционировании общест­ва как системы количество преступников (это может быть отдель­но взятая страна, регион мира, мир в целом) не превы­шает 5,6 % от общей численности населения. Таким образом, историческая статистика, имеющаяся в российских библио–теках в открытом доступе, подтвердила выдвинутые нами тео­ре­тические положения.

Более того, соотношение между количеством зарегистри­ро­­ванных преступников и предполагаемым числом незаре­гист­рированных преступников отнюдь не случайно и подчи­нено определенной закономерности. Содержательный аспект этого соотношения, сущность его функциональной направ­ленности будет показана ниже. Здесь же отметим, что его, в частности, можно использовать в качестве одного из крите­риев при диагностике общества как целостной системы [10, с. 62—63].

                Обнадеживает тот факт, что все большее число специ­алистов используют в своей работе системный подход (в области социальных наук), структурно-функциональный ана­лиз, который, как пишет А.М. Яковлев “представляет собой метод объяснения социальных фактов с помощью выявления их функций, вскрытия той объективной роли, которую эти факты играют в общественной жизни, показывая при этом каким образом исследуемые явления взаимодействуют друг с другом и с обществом в целом. Цель структурно-функ­ционального анализа — объяснение изучаемых фактов путем установления их значения для больших социальных структур, частью которых эти факты являются.

Структурно-функциональный анализ исходит из поло­жения о том, что наличие и постоянное сохранение в общест­ве какого-либо социального факта невозможно без призна­ния того, что раз данные факты постоянно существуют в обществе, они выполняют определенную социальную функ­цию, служат формой для адаптивной (приспособительной) либо регулятивной реакции соответствующих лиц на указан­ные общественные процессы” [11, c. 218].

В заключение отметим, что в настоящее время различные учебные заведения и отдельные авторы ведут глубокие исследования по самому широкому кругу вопросов, относя­щихся к социальной проблематике, которые заслуживают вни­мания [12, 13, 14]. В дальнейшем необходимо интегри­ро­вать все полученные отечественными учеными результаты в русле системного подхода.