3.2 О роли гарантий, обеспечивающих защиту прав личности в состязательном судебном производстве

Основанная на законе и направляемая им деятельность органов дознания, следователя, прокурора и суда образует, как известно, основное содержание уголовного судопроизводства. Между тем, указанная деятельность не охватывает содержание уголовного процесса целиком, потому как эта деятельность складывается еще и из системы процессуальных действий, в которых участвуют лица, вовлекаемые в том или ином процессуальном качестве в производство по делу1. Для полноценного участия в этой деятельности закон наделяет личность правами и возлагает на нее обязанности. Правоприменительная практика же показывает, что зачастую наличие у лица определенного правомочия не подразумевает его реализацию - вызвано это наличием субъективных и объективных преград. В этой связи вся система процессуальных действий предопределена назначением уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ), поэтому, как система в целом, так и каждое отдельное процессуальное действие функционируют в предусмотренном законом порядке, во-первых, для защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, и, во-вторых, для защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения его прав и свобод.

При разработке проблем состязательного уголовного процесса акцент в большей степени делается на анализе его конечного результата: какова природа, содержание знаний, получаемых в ходе доказывания, их характер. Между тем, не меньшего внимания заслуживает другая сторона этого вопроса: что гарантирует защиту прав и законных интересов личности, как при производстве отдельных процессуальных действий, так и в целом при производстве по делу.

Положение о том, что любые процессуальные действия при производстве по уголовному делу (как и уголовно-процессуальная деятельность в целом) совершаются не иначе, как в форме правоотношений, имеет исключительно важное не только научное, но и практическое значение. Определяется это тем, что действия следователя, прокурора и суда по расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел, осуществляемые в форме уголовно-процессуальных отношений, связаны непосредственно с обязанностями этих органов (должностных лиц) по отношению к лицам, участвующим в уголовном процессе. Отсюда субъективное право лица есть его юридическая возможность лица, вид и пределы (объем, меру) дозволенного ему поведения, предусмотренного правом, которое охраняется государством, причем государство должно гарантировать использование такого права, предусмотрев в законе процессуальные средства для защиты и охраны прав и свобод личности. Таким образом, как справедливо замечает Л.М. Володина, субъективное право потерпевшего, обвиняемого, подозреваемого, иного участника процесса для того, чтобы оно могло быть реализовано в полном объеме, независимо от усмотрения того или иного должностного лица, должно быть обеспечено определенными гарантиями, и это равным образом относится к любому участнику процесса1.

В настоящее время ученые и юристы-практики достаточно много пишут и говорят о необходимости построения такой системы уголовного судопроизводства, которая бы позволяла реально обеспечить права и законные интересы тех лиц, которые вовлекаются в сферу уголовной юстиции. Однако, сопоставление российского уголовно-процессуального законодательства и норм международных документов свидетельствует не только об отставании национального законодательства от международных стандартов, но и об отсутствии действенного механизма обеспечения даже закрепленных в законе прав человека, гражданина. В этой связи абсолютно прав А.В. Гриненко, который пишет: "…интеграция Российской Федерации в мировое сообщество невозможна без приведения внутреннего законодательства в соответствие международным стандартам"2.

Повышение эффективности судопроизводства и охрана интересов личности в уголовном процессе всегда были целью исследования, связанного с проблемами процессуальных гарантий. Проблема процессуальных гарантий, оставаясь одной из важнейших и актуальных в науке уголовного процесса, исследовалась в разных аспектах, и, прежде всего, в направлении развития гарантий установления истины по уголовному делу и гарантий прав и законных интересов личности. Гарантии субъективных прав и законных интересов личности и до начала перестроечных процессов подвергались глубокому монографическому исследованию.

Как замечает Л.М. Володина, более всего теория уголовно-процессуального права уделяла внимание гарантиям прав обвиняемого. Это вполне объяснимо, но не совсем справедливо по отношению к жертве преступления и иным участникам уголовного судопроизводства3. Того же мнения придерживается и В.С. Шадрин: "Сейчас уже ощутимо расширены и более гарантированы процессуальные права обвиняемого. Одновременно нуждаются в существенном расширении и усилении гарантирования процессуальные права пострадавшего от преступления"4. В целом же направление развития уголовно-процессуального права обозначил И.Ф. Демидов: "Не права человека должны подгоняться под нужды расследования преступлений, уголовного процесса в целом, а, наоборот, уголовный процесс должен максимально сообразовываться с правами человека". Данное положение, по мнению И.Ф. Демидова, является ключевым, выражает суть новой методологии изучения и реформирования уголовного процесса1.

Если в прошлом решение вопросов, связанных с процессуальными гарантиями в основном сводилось к изучению конкретных процессуальных средств, выступающих в качестве гарантий, то в последующие годы стали исследоваться общие проблемы процессуальных гарантий, их сущность, система, виды. Именно с проблемой процессуальных гарантий личности связано понимание функций и назначения уголовного судопроизводства, определение роли отдельных субъектов доказывания, соотношения судебного контроля и прокурорского надзора в досудебном производстве, реализация состязательности как конституционного принципа уголовного судопроизводства. Исходя из сказанного складывается необходимость восполнения недостатков теоретической разработки процессуальных гарантий личности и совершенствования уголовно-процессуальных норм и практики их применения в целях создания необходимых гарантий обеспечения прав и законных интересов личности в ходе уголовно-процессуального доказывания по делу.

П.А. Лупинская под процессуально-правовыми гарантиями понимает содержащиеся в нормах права правовые средства, обеспечивающие всем субъектам уголовно-процессуальной деятельности возможность выполнять обязанности и использовать предоставленные права2. М.С. Строгович в свое время писал: "Процессуальными гарантиями являются те установленные законом средства, при помощи которых участвующие в уголовном процессе граждане могут защищать свои права и интересы"3. Причем именно такое понимание гарантий - как средства обеспечения прав личности против осуждения невиновного лица или принятия иного необоснованного процессуального решения, затрагивающего права личности, без вовлечения в понятие гарантий государственных интересов, имело место в публикациях авторов дореволюционного периода и сейчас используется в теории уголовного процесса некоторых зарубежных государств4. П.И. Люблинский еще в начале прошлого века писал о том, что уголовно-процессуальный закон должен надежным оплотом охранять свободу гражданина: "Этот Устав (имеется в виду Устав уголовного судопроизводства 1864 г. - Е.К.) нельзя рассматривать только как свод предписаний судебным властям о формах производства, но как закон, обращенный к подданным, о правах, которые им предоставлены в ограждение произвола государственно-судебных органов"5.

В юридической науке проблемы процессуальных гарантий решались в плане исследования процессуальных средств, необходимых для достижения задач уголовного судопроизводства, для обеспечения интересов правосудия и личности. По вопросу о том, какова их сущность, в чем конкретно проявляются эти средства, высказаны самые различные суждения. Некоторые из них характеризуются стремлением найти однозначные понятия гарантий, показать одно, решающее средство в качестве гарантий. В таких случаях в качестве гарантий рассматривают: нормы уголовно-процессуального права1, права участников судопроизводства2, процессуальные обязанности должностных лиц и органов, осуществляющих уголовное судопроизводство3, порядок деятельности государственных органов, учреждений и общественных организаций и т. д. Чаще вопрос этот решается иначе.

П.С. Элькинд, Я.О. Мотовиловкер и др., исследуют в качестве процессуальных гарантий не одно процессуальное средство, а систему средств, в частности, правовые нормы, принципы, процессуальные институты, при этом предлагается различная система таких средств4. Думается, что данная точка зрения имеет под собой основания, потому как процессуальные гарантии видятся не как разобщенные процессуальные средства, а как система средств, связанных единой целью. В отдельности гарантии могут быть рассмотрены только в статике, в динамике же они существуют только как система обеспечения прав личности, в которой во взаимодействии реализуются права граждан, обязанности должностных лиц, принципы уголовного процесса и т.д.5.

Обстоятельному исследованию процессуальных гарантий посвящены две монографии Э.Ф. Куцовой. В них автор всесторонне рассматривает понятие, значение, предмет, цель, содержание процессуальных гарантий прав и законных интересов личности, их связь с иными видами гарантий прав граждан. Э.Ф. Куцова видит сущность процессуальных гарантий в правах и обязанностях должностных лиц, органов и граждан, участвующих в уголовном судопроизводстве6.

Возвращаясь к мысли о том, что одной из сторон процессуально-правового отношения всегда является государственный орган или должностное лицо, наделенное властными полномочиями, особое предпочтение должно быть отдано гарантиям личности, охране ее прав, свобод и законных интересов.

Отсюда, необходимость выделения гарантий личности фиксируется социальной потребностью создания должных условий для активной деятельности участников процесса. Это позволит им осуществлять свои функции и исполнять обязанности, отстаивать и защищать свои права и законные интересы. В свою очередь реальное обеспечение прав личности обвиняемого является показателем демократизма, гуманизма уголовного процесса.

Фактическое использование субъективного права участниками процесса является одним из важных условий объективного непредвзятого исследования обстоятельств дела, а также установления истины, защиты законных интересов личности. Процессуальные права личности в данном случае выступают в качестве особого вида процессуальных гарантий правосудия1. Понятно, что органы, как и лица, ведущие судопроизводство, обязаны соблюдать процессуальные права граждан с тем, чтобы правосудие достигало своей цели в каждом случае и по каждому делу. Пренебрежение правами обвиняемого, их нарушение, ущемление интересов личности ставят под угрозу не только интересы обвиняемого, но и неизбежно угрожают интересам правосудия и обществу в целом.

Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции исследованы в монографии Е.Г. Мартынчика. К процессуальным гарантиям он относит закрепленные в правовых нормах средства (не раскрывая их сущности), с помощью которых обвиняемый осуществляет свои права, а также деятельность суда, прокурора, следователя и защитника по обеспечению прав обвиняемого2. В книге рассмотрен большой комплекс проблем процессуального положения обвиняемого, но она вызвала существенные критические замечания3, в частности, в связи с отрицанием значения презумпции невиновности, которая, по мнению автора, не является гарантией правосудия и прав личности4.

Если суммировать различные суждения о тех или иных процессуальных средствах, которые рассматриваются в юридической литературе в качестве процессуальных гарантий, к последним можно отнести следующие: процессуальные нормы; закрепленные в них права и обязанности участников процесса; принципы судопроизводства, в том числе принцип законности; различные процессуальные институты; уголовно-процессуальную форму; деятельность участников судопроизводства. Подобное решение вопроса о сущности процессуальных гарантий вытекает из понимания их некоторыми авторами как совокупности различных институтов, норм и принципов всего уголовного процесса. Поскольку такое понимание процессуальных гарантий как бы растворяет их в уголовном процессе, отождествляет гарантии с самим процессом, в юридической науке, как уже отмечалось, предпринимаются попытки найти иной подход к определению сущности процессуальных гарантий, показать в качестве гapaнтий одну или несколько сторон уголовного процесса, а не весь процесс в разных аспектах. Обосновывая свою систему процессуальных гарантий, авторы подвергают сомнению и критике иные системы. Причем суждения эти настолько многочисленны и различны, что изложить здесь даже основные из них не представляется возможным. Отметим лишь некоторые.

Ряд авторов оспаривает отнесение к процессуальным гарантиям прав участников процесса на том основании, что наличие прав еще ничто не гарантирует, поскольку именно права являются объектом гарантий1. При этом не учитывается, что в системе прав одни из них служат гарантиями других2.

Среди процессуальных гарантий часто называют деятельность должностных лиц и органов, осуществляющих судопроизводство. Оспаривая это, отдельные авторы утверждают, что в процессуальной деятельности следует видеть средство, обеспечивающее реализацию гарантий, а не сами гарантии3. Такой аргумент скорее свидетельствует о значении процессуальной деятельности как определенной гарантии в уголовном судопроизводстве. Повышение ее эффективности во многом расширяет уголовно-процессуальные гарантии.

Неоднозначно относятся ученые к концепции единой системы гарантий правосудия, куда включаются гарантии прав личности. В определенной мере, по мнению ее сторонников, она вытекала из единства интересов личности и правосудия, поскольку в уголовном судопроизводстве все, что служит обеспечению решения задач процесса, служит также и обеспечению прав личности4. Еще в годы, предшествующие рассматриваемому периоду, В.И Каминской была высказана мысль о том, что советской процессуальной науке следует отказаться от классификации гарантий на гарантии правосудия и прав личности и "установить единое понятие гарантий правосудия, которое органически включает в себя понятие гарантий прав личности"5.

Стоит согласиться с точкой зрения В.С. Шадрина на этот счет: "…в уголовном процессе в ряде случаев охраняемый законом личный интерес оказывается дороже даже такой важной социальной ценности, как обнаружение истины"6. Именно на такой позиции, как думается, стоит законодатель, значительно расширив в УПК РФ свободу судебного обжалования практических любых действий и решений, посвятив этому вопросу отдельную главу.

Следует констатировать тот факт, что термин "борьба с преступностью", дошедший до нас со времен советского государства, являющий собой олицетворение господства публичных начал в уголовном процессе, должен быть критически переосмыслен с позиций нынешнего времени. Закрепленная в Конституции РФ норма о том, что Российская Федерация - демократическое государство, дает возможность именовать его охранительным, признающим человека, его права и свободы высшей ценностью. Исходя из вышесказанного, надо во главу угла ставить не "борьбу с преступностью", а деятельность, предотвращающую возможность совершения преступлений, реализацию государственных социальных программ, носящих превентивный характер.

Думается, исходя из приоритета прав личности в уголовном процессе, следует в качестве основного общего признака гарантий выделить направленность тех или иных процессуальных средств и условий, предусмотренных законом, на обеспечение реализации личных интересов субъектов уголовного процесса. Всестороннее выяснение всех средств, которые могут в качестве процессуальных гарантий содействовать обеспечению личных интересов участников процесса, очень важно, так как это позволяет определить основные направления развития и совершенствования процессуальных гарантий.

В юридической литературе высказывалось мнение и о том, что интерес обвиняемого "ни в малейшей мере не противоречит интересам правосудия, а, наоборот, его соблюдение и охрана в полной мере им соответствуют"1. Думается, что такая постановка вопроса, подкупая своей кажущейся убедительностью, упрощает рассматриваемую проблему, поскольку принципиальное единство общественных и личных интересов не исключает возможности их несовпадения, порождаемой различными причинами2. Можно предположить, что исследование процессуальных гарантий прав и интересов личности в аспекте единства интересов правосудия и интересов личности не обосновано с учетом конфликтных ситуаций, которые возможны в связи с расхождением интересов правосудия и интересов личности, вовлеченной в уголовный процесс. Последняя точка зрения представляется более убедительной, может быть, поэтому развитие науки не пошло по пути объединения гарантий. Как подмечает А.Д. Бойков, речь может идти исключительно о двух типах гарантий - гарантиях правосудия и гарантиях прав личности. Они, по мнению А.Д. Бойкова, в какой-то, иногда значительной части, могут совпадать, но их отождествление недопустимо3.

О сущности процессуальных гарантий было высказано мнение, которое, к сожалению, оказалось невостребованным и не было поддержано. Так, А.Л. Цыпкин полагал, что под процессуальными гарантиями следует понимать только гарантии прав личности, что "создавать особую категорию, особое понятие "процессуальных гарантий правосудия" нет оснований, ибо под ними понимается вся совокупность процессуальных норм, т. е. все наше уголовно-процессуальное право"1. Данная точка зрения вполне логична, вписывается в понимание процессуальных гарантий дореволюционными классиками и их советскими последователями, и имеет право на существование и дальнейшую разработку. Думается, что настало время пересмотреть аксиому о классификации процессуальных гарантий как гарантий правосудия и гарантий прав личности, причем не только личности обвиняемого, но и свидетеля, потерпевшего других участников процесса, и сделать это с позиции приоритета прав и законных интересов личности в уголовном процессе.

Говоря о гарантиях применительно к состязательному процессу, следует обратиться к процессуальному равноправию сторон, значение которого для принципа состязательности трудно переоценить. Процессуальное равноправие, как известно, не означает фактического равенства объема процессуальных прав сторон, это и невозможно в силу публичности уголовного судопроизводства. Равноправие предполагает равные возможности сторон в отстаивании своей позиции и оспаривании позиции противоположной стороны, предполагает наличие возможности ведения уголовно-правового спора вообще.

Реальная состязательность требует равенства правовых возможностей сторон, что практически невозможно без оказания квалифицированной юридической помощи, потому как успешное осуществление функции защиты требует профессиональной подготовки, специальных познаний, опыта. Как писал И.Я. Фойницкий: "Подсудимый одними своими силами не может на направленный против него обвинительный тезис предъявить суду всех возражений, необходимых для правильного решения дела; при том, чем менее он подготовлен к обвинению, тем менее он способен бороться с ним"2. Еще со времен римского права известно правило - "favor defensionis", означающее благоприятствование защите, с целью исключить преимущественное положение обвинителя и призванное обеспечить равенство сторон перед судом. Правило заключается в том, что стороне защиты предоставляются некоторые дополнительные процессуальные средства, с помощью которых сторона отстаивает перед судом свою позицию. Как представляется, данный институт, имеющий несомненное значение для обеспечения процессуального равноправия сторон, нашел свое место и в УПК РФ. Так, в соответствии с ч. 4 ст. 235 УПК РФ при рассмотрении ходатайства об исключении доказательства, заявленного стороной защиты на том основании, что доказательство было получено с нарушением требований УПК, бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты, лежит на прокуроре, тогда как общее правило возлагает бремя доказывания на сторону, заявившую ходатайство.

В соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК РФ суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Процессуальная помощь суда сторонам также призвана обеспечить последним равные условия для осуществления своих прав и вполне может быть рассмотрена как гарантия процессуального равенства сторон. Надо отметить, что к помощи суда, как правило, прибегает сторона защиты по поводу собирания новых доказательств, сторона обвинения обычно не имеет сложностей в данном вопросе.

Особую значимость для эффективной защиты прав и законных интересов осужденного приобретает право представления доказательств защитником в кассационном производстве, где суд оперирует определенным комплексом доказательств, причем они пребывают в той форме, которую они приобрели на предварительном и судебном следствии, суд не преобразует ее в иную форму. Поэтому здесь нельзя рассматривать собирание доказательств в том смысле, как это происходит в стадии предварительного расследования или при рассмотрении дела судом первой инстанции. О собирании доказательств в данных стадиях уголовного процесса можно говорить лишь в случаях, когда для решения их задач происходит пополнение доказательственного материала. Но дополнительные материалы не могут добываться следственным путем, потому как всякое новое расследование может проводиться только после отмены приговора с направлением дела на новое рассмотрение или в порядке производства по новым и вновь открывшимся обстоятельствам. Поэтому основным способом пополнения доказательственной базы является, прежде всего, получение судом дополнительных материалов, представленных участниками процесса в подтверждение своих доводов, жалобы или протеста и в опровержение - доводов другой стороны. В этой связи, если стороны придерживаются точки зрения, что для достижения цели все средства хороши, (особенно это характерно для гражданского процесса, но в принципе возможно и в уголовном) вполне возможна ситуация, когда используется метод "придерживания" доказательств стороной до определенного момента с целью нанесения процессуальному противнику решающего удара при рассмотрении дела по кассационной жалобе.

УПК РФ в п.5 ст. 377 указывает на возможность представления дополнительных материалов суду кассационной инстанции, тогда как по непонятным причинам в законе не предусмотрена такая возможность в надзорной инстанции. Нам представляется вполне логичным закрепление возможности представления дополнительных материалов применительно к надзорной инстанции - это получило подтверждение в судебной практике. Об этом же говорят результаты проведенного нами анкетирования: на вопрос "Следует ли закрепить в УПК РФ возможность представления дополнительных материалов в надзорную инстанцию?" положительно ответили 83% опрошенных из числа судей.

Подобную позицию занимает В.И. Федоров, предлагающий применять представление дополнительных материалов в данной стадии уголовного процесса по аналогии со ст. 337 УПК РСФСР1. Между тем у процессуалистов нет единого мнения о доказательственном значении дополнительных материалов, полученных в вышестоящем суде, обосновывая это тем, что они не обладают достаточными гарантиями достоверности, поскольку получены участниками процесса непроцессуальным путем и не могут быть подвергнуты проверке с помощью процессуальных средств, как это имеет место на предварительном следствии и в суде первой инстанции1.

Думается, стоит согласиться с теми авторами, которые находят в дополнительных материалах существенные черты "иных документов"2. Правильность последнего подтверждается анализом видов дополнительных материалов, пределов их использования, так и достаточным распространением их применения при принятии решений вышестоящими судами, на что указали 75% из 20 опрошенных судей Оренбургского областного суда. В поддержку последней точки зрения, еще Верховный Суд СССР в постановлении Пленума № 10 от 17 декабря 1971 года отметил, что дополнительные материалы после их оценки в совокупности со всеми другими материалами могут быть положены в основу определения кассационной инстанции об отмене приговора с направлением дела на новое расследование или новое судебное рассмотрение3.

Высказываются мнения и о том, что необходимо увязать процессуальный порядок рассмотрения дел кассационными и надзорными инстанциями с принципом состязательности4. Так, предлагается устранить доклад судьи, представив право первого выступления стороне, обратившейся с жалобой, предусмотрев для нее возможность представить новые материалы-доказательства, затем выступает противоположная сторона. Предлагалось также проводить исследование доказательств как это происходит при рассмотрении дела в апелляционном порядке, затем следуют судебные прения, последнее слово подсудимого и вынесение судом кассационного (надзорного) определения, а если имел место порядок аналогичный апелляционному производству - приговора с возможностью поворота к худшему. Думается, такие высказывания не лишены смысла, но их реализация повлечет полное перестроение российского уголовного процесса.

Конституция Российской Федерации, провозгласив в ст.15 приоритет общепризнанных положений, закрепленных в ряде международно-правовых документов, таким образом, определила их как приоритетные начала для дальнейшего реформирования государственной и общественной жизни. В этой связи особую значимость приобретают проблемы, связанные с унификацией законодательства государств мира. С момента вступления Российской Федерации в Совет Европы в январе 1996 года прошло более шести лет, что также позволяет подвести определенные итоги. После ратификации нашим государством одной из важнейших конвенций Совета Европы - Европейской конвенции по правам человека все российские граждане получили право на обращение в Европейский суд по правам человека с жалобой на неправомерные действия органов государственной власти РФ, нарушающие их права и свободы. Таким образом, уже сейчас можно с уверенностью говорить о наличии единых международных стандартов в области прав человека и минимальных требований к справедливой судебной процедуре, таких как права на общедоступную квалифицированную помощь, на суд без неоправданной задержки и др. Проводимые в России преобразования в области уголовного судопроизводства, принятие нового Уголовно-процессуального кодекса РФ в первую очередь направлены на дальнейшее совершенствование системы прав и законных интересов граждан в уголовном судопроизводстве, ибо Конституция РФ объявила человека, его права и свободы высшей ценностью. Россия в максимальной степени должна обеспечить уровень защиты прав и свобод человека и гражданина, который бы в полной мере соответствовал национальным нуждам и требованиям международных стандартов.

Закрепленная в Конституции РФ норма о том, что Российская Федерация - демократическое государство, дает возможность именовать наше государство охранительным, признающим человека. Исходя из вышесказанного, думается, необходимо во главу угла ставить не "борьбу с преступностью", а деятельность, предотвращающую возможность совершения преступлений, реализацию государственных социальных программ, носящих превентивный характер. Думается, сам термин "борьба с преступностью" уходит своими корнями в социалистическое прошлое нашего государства, когда верховными органами страны ставился вопрос "об окончательном и бесповоротном искоренении преступности" и посему использование данного термина в нынешних условиях развития общественной жизни не представляется целесообразным.

В качестве немаловажной процессуальной гарантии следует рассматривать разделение процесса на две части - досудебное и судебное производство, где достоверность выводов об обстоятельствах дела проверяется неоднократно в различных процессуальных условиях и разными субъектами уголовного процесса. Как пишет А.Ю. Егоров: "Уголовный процесс, характеризуемый состязательностью как правовым режимом, имеет динамику развития, выраженную в системе его стадий. Соответственно данный режим устанавливается и развивается в этой системе, где каждое звено (процессуальная стадия) играет некоторую роль в том, чтобы судопроизводство в целом находилось в состязательном режиме"1. Действительно, досудебное и судебное производство крайне разнятся на предмет проявления состязательности, но в целом уголовное судопроизводство нельзя не назвать состязательным.

Особое значение в аспекте процессуальных гарантий в юридической литературе придается процессуальной форме2, хотя и в данном случае есть иное мнение, оспаривающее необходимость рассматривать форму судопроизводства в качестве процессуальной гарантии. Думается, что иное мнение, отличное от первого, не стоит рассматривать как должное - так как при историческом анализе форм доказательственного права обнаруживается явное увеличение процессуальных гарантий. Так, частно-исковому процессу соответствовало доказательственное право, допускающее использование неотносимых доказательств (ордалии, очистительные присяги, поединок). Для инквизиционного (розыскного) процесса характерна система относимых, но формальных доказательств с преимуществом одних доказательств перед другими. В современном судопроизводстве главенствует свободное внутреннее убеждение, при котором к доказательствам предъявляются требования относимости, допустимости и достоверности, установлен запрет на преимущество одних доказательств над другими1. Таким образом, на примере исторического развития видов процесса заметно повышение роли процессуальной формы в уголовном процессе до настоящего ее положения как значительной процессуальной гарантии.

При возникновении коллизии интересов личности и общества государство вынуждено либо отдать предпочтение отысканию истины за счет ограничения конституционных прав отдельных граждан, либо охране интересов личности, несмотря на создание тем самым некоторых затруднений для поиска истины. Стремление в разных аспектах исследовать процессуальные гарантии в уголовном судопроизводстве выражает объективную необходимость всесторонне изучить и разработать процессуальные средства, которые в полной мере могут гарантировать именно защиту прав и законных интересов личности.

Исходя из вышесказанного и руководствуясь Конституцией РФ, следует признать, что только четко выстроенная система процессуальных гарантий способна обеспечить защиту и охрану прав личности. Правосудие это не тот вид деятельности, где цель оправдывает средства. Раскрывая природу уголовного судопроизводства как социально-правового явления, следует должное внимание уделить механизму функции защиты прав личности как системе правовых средств и методов, включающих назначение уголовного судопроизводства, регламентацию правового статуса каждого участника уголовного судопроизводства со стороны защиты, закрепление гарантий, позволяющих обеспечить реализацию прав личности в сфере судопроизводства, установление последствий неисполнения либо надлежащего исполнения обязанностей со стороны государственных органов и должностных лиц, на которых возложена обязанность обеспечить ведение судопроизводства, а также совокупность реабилитационных мер в отношении лиц, необоснованно преследовавшихся в уголовном порядке.

1 Интересен в этой связи подход законодателя в УПК РФ, где в разделе II все субъекты уголовного процесса, включая суд, фигурируют как участники уголовного судопроизводства безотносительно от того, охватывается ли их деятельность государственными или личными (представляемыми) интересами.

1 Володина Л.М. Механизм защиты прав личности в уголовном процессе. -Тюмень: Издательство ТГУ, 1999. -С. 103.

2 Гриненко А.В. Система принципов уголовного процесса и ее реализация на досудебных стадиях: автореф. … докт. юр. наук. -Воронеж, 2001. -С. 3.

3 Володина Л.М. Механизм защиты прав личности в уголовном процессе Тюмень: Издательство ТГУ, 1999. - С. 102.

4 Шадрин В.С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. -М.: ООО "Издательство "Юрлитинформ", 2000. - С. 156.

1 Демидов И.Ф. Проблема прав человека в российском уголовном процессе (концептуальные положения). - М.,1995. - С.6,37.

2 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации. учебник /отв. ред. П.А. Лупинская. -М.: Юристъ. 1998. - С.64.

3 Строгович М.С. Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности. -М., 1939. - С.83.

4 Боботов С.В. Правосудие во Франции. -М., 1994. - С.26.

5 Люблинский П.И. Свобода личности в уголовном процессе. - Спб, 1906. - С.11.

1 Советский уголовный процесс/ под ред. Д. С. Карева. -М., 1980.- С. 20.

2 Советский уголовный процесс. Часть общая. -Саратов, 1968.- С. 16 - 18.

3 Уголовный процесс/ под ред. М. А. Чельцова. -М., 1969.- С. 18-19.

4 Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права, -Л.: ЛГУ. 1963. -С. 74-79; Мотовиловкер Я. О. О гарантиях интересов личности и правосудия, -С. 100-106; Кокорев Л. Д., Лукашевич В. З. Процессуальные гарантии прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве. -С. 112-116 и др.

5 Белозеров Ю.Н., Марфицын П.Г. Обеспечение прав и законных интересов личности в стадии возбуждения уголовного дела. - М.,1994. - С.24.

6 Куцова Э. Ф. Гарантии прав личности в советском уголовном процессе. -М., 1973. - С. 127-128, 189.

1 Уголовно-процессуальное право/ Под общей редакцией П.А. Лупинской. -М., 2000. - С.64.

2 Мартынчик Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. -Кишинев, 1975. - С. 36.

3 Ларин А.М. Рецензия на кн.: Мартынчик Е.Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. -Кишинев, 1975. // Советское государство и право, -1977, -№ 7,- С. 160-161; Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элькинд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. -Воронеж, 1978, -С. 243-245.

4 Мартынчик Е. Г. Указ. раб., -С. 85.

1 Мартынчик Е.Г. Субъективные права обвиняемого и их процессуальные гарантии// Советское государство и право. -1976, -№ 7, -С. 92; Юрченко В.Е. Гарантии прав потерпевшего в судебном разбирательстве. -С. 55.

2 Куцова Э.Ф. Гарантии прав личности в советском уголовном процессе М., -1973, -С. 129.

3 Куцова Э.Ф. указ. соч. -С. 12; Юрченко В.Е. Гарантии прав потерпевшего в судебном разбирательстве. -С. 61.

4 Каминская В.И. В чем значение процессуальных гарантий в советском уголовном процессе// Советское государство и право. -1950. -№ 5. -С.56.; Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. - М., 1956., -С. 182.

5 Каминская В. И. Указ. раб.. -С. 56.

6 Шадрин В.С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. -М.: ООО "Издательство "Юрлитинформ",2000. - С.15.

1 Строгович М.С. О правах личности в советском уголовном судопроизводстве// Советское государство и право.- 1976, -№ 10,-С. 74.

2 Мотовиловкер Я.О. О гарантиях интересов личности и правосудия. -С. 102 - 104; Гробов С. М. О классификации уголовно-процессуальных гарантий обвиняемого //Гарантии прав личности в социалистическом уголовном праве и процессе. -Ярославль, 1977. -С. 66 - 67.

3 Бойков А.Д. Реформа уголовного судопроизводства и процессуальных гарантий правосудия, -С. 7.

1 Цыпкин А.Л. Право на защиту в советском уголовном процессе. -Саратов, 1959, -С. 22.

2 Фойницкий И.Я. Защита в уголовном процессе как служение общественное. -СПб., 1885. - С. 14-15.

1 Федоров В.И. Значение истребования и представления доказательств для обоснования процессуальных решений по уголовному делу: автореф. канд. дис. -Саратов. 1990. - С.12

1 Лупинская П.А. Пересмотр приговоров, определений и постановлений, вступивших в законную силу в порядке судебного надзора. учебное пособие. -М.: ВЮЗИ, 1978. - С. 27

2 Теория доказательств в советском уголовном процессе. - М., 1973. - С.688 -689.

3 Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 17 декабря 1971 года № 10 "О практике рассмотрения судами уголовных дел в кассационном порядке" // Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР, РСФСР). - М., 2001. - С. 417.

4 См., например: Петрухин И.Л. Состязательность и правосудие// Государство и право. -1994. -№ 10. С. 48.

1 Егоров А.Ю. Состязательность в стадии назначения судебного заседания: автореф.…канд .юр .наук. - Екатеринбург, 2003. -С. 14.

2 Давыдов П. М. Дифференциация и гарантии в уголовном судопроизводстве. - В кн.: Гарантии прав лиц, участвующих в уголовной судопроизводстве. -Свердловск, 1975, -С. 5 - 11; Добровольская Т. Н., Элькинд П.С. Принципиальное единство уголовно-процессуальной формы - важная гарантия законности правосудия и прав личности. - В кн.: Гарантии прав личности в социалистическом уголовном праве и процессе. -Ярославль, 1977. -С. 3-9.

1 Софронов Г.В. Предмет и направления совершенствования уголовно-процессуального доказательственного права: автореф. … канд.юр.наук.- Екатеринбург, 2001.- С. 14.