§ 3. Определение субъективного гражданского права

В юридической литературе имеется множество различных определений субъективного гражданского права. Большинство российских цивилистов определяет субъективное гражданское право через указание на то, что оно является мерой возможного поведения. В основе такого подхода лежит формулировка С.Н. Братуся, который впервые в советской цивилистике определил субъективное гражданское право как "признанную и обеспеченную законом меру возможного поведения лица"41.

Оспаривая допустимость использования категории "мера" в определении субъективного права, С.Ф. Кечекьян пишет: "Мера - понятие количественное, предполагающее соизмеримость различных величин. Между тем возможности действия, обеспечиваемые законом, весьма многообразны и совершенно несоизмеримы"42. Однако с этим замечанием вряд ли можно согласиться. Использование категории "мера" в определении субъективного гражданского права преследует иные цели. Как справедливо отмечает Ю.К. Толстой, "о мере возможного поведения говорят отнюдь не для сравнения одного субъективного права с другим, а для определения тех пределов, в каких управомоченный может действовать" 43.

Другой известный теоретик, Н.Г. Александров, предлагает дополнить определение С.Н. Братуся указанием не только на меру, но и на вид возможного поведения, исходя из того, что категория "мера" характеризует субъективное право только с количественной стороны44. По нашему мнению, категория "мера" является довольно емкой. С одной стороны, она характеризует субъективное право как сложное структурное образование, состоящее из ряда элементов. С другой стороны, она употребляется и для качественной характеристики субъективного права, так как способствует пониманию последнего как возможности определенного поведения. Таким образом, обозначение "мера возможного поведения" вводится в определение субъективного гражданского права для его количественно-качественной характеристики45. Поэтому использование в определении категории "вид" возможного поведения является излишним.

Определение есть логическая операция, призванная раскрыть содержание определяемого явления46. Отсюда следует, что в определении субъективного гражданского права должно фиксироваться как первое, так и второе из составляющих его правомочий47. Между тем в научной литературе достаточно часто встречаются такие дефиниции, в которых содержание субъективного права сводится к какой-либо одной из заключенных в нем юридических возможностей.

Так, например, Н.Д. Егоров определяет субъективное гражданское право как "юридически обеспеченную возможность управомоченного требовать в установленных пределах определенного поведения от обязанного лица"48. Приведенное определение страдает тем дефектом, что не покрывает содержание   конкретных   разновидностей   субъективных гражданских прав. В частности, оно совершенно не применимо к вещным правам, например к праву собственности (поскольку не отражает принадлежащие собственнику субправомочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом) и к правам на совершение односторонних действий, например к праву удержания и праву выбора предмета исполнения в альтернативном обязательстве (так как не охватывает заключенное в них правомочие правообладателя на собственные положительные действия).

Более точной является дефиниция,  разработанная Ю.К. Толстым. "...Субъективное право, - пишет автор, - может быть определено как закрепленная за управомоченным в целях удовлетворения его интересов мера возможного поведения в данном правоотношении, обеспеченная возложением обязанностей на других лиц"49. Это определение, дающее общее представление о субъективном гражданском праве, свободно от тех недостатков, которые присущи определению, предложенному Н.Д. Егоровым. В самом деле, какое бы из заключенных в субъективном праве правомочий мы ни взяли, по своему юридическому содержанию оно является не чем иным, как мерой возможного поведения. Однако эта дефиниция не отражает структуру субъективного права50  и, как следствие этого, не выявляет его материальное содержание, т. с. те действия управомоченного и обязанного лица, в которых право находит свое осуществление.  Из определения Ю.К. Толстого логически следует, что субъективное право в целом и каждый из его элементов в отдельности осуществляется действиями самого правообладателя. Между тем правомочие требования, которое входит в состав любого субъективного гражданского права, может быть реализовано только поведением обязанного лица - поведением, которое выступает частью материального содержания соответствующего субъективного права. Следовательно, для того, чтобы определение субъективного гражданского права отражало как юридическое, так и материальное содержание определяемого явления, оно должно фиксировать в себе оба правомочия, из которых состоит субъективное гражданское право, т. е. должно фиксировать правомочие на свои и правомочие на чужие действия.

Наряду с правомочиями в определение необходимо включать указание на интерес, в целях удовлетворения которого лицу предоставляется мера возможного поведения. Как справедливо отмечает С.С. Алексеев, учет момента интереса в понятии субъективного права позволяет с большей полнотой определить значение права в системе общественных отношений, его роль как юридического средства обеспечения жизненных интересов и таким путем связать анализ субъективных прав с реальными отношениями, а в конечном счете - с экономическим базисом общества51 .

С учетом сказанного субъективное гражданское право можно определить как предоставленную лицу в целях удовлетворения его законного интереса меру возможного поведения, которая заключается  в  возможности  совершения определенных действий самим управомоченным и в возможности управомоченного требовать    определенного    поведения    от обязанного лица или лиц52.