§ 1. Проблема идеальной и морфологической типологизации судопроизводства

Понятие типа в современной науке неразрывно связано с понятием типологии, то есть метода научного познания, в основе которого лежит расчленение систем объектов и их последующая группировка с помощью обобщенной, идеализированной модели, или типа. Типология служит одним из важнейших средств познания объекта и создания его теории. В научном познании применяются различные ее формы. В частности, различают идеальную, морфологическую и сравнительно-историческую типологии. Метод идеальных типов, изначально основанный на методологических представлениях Макса Вебера, — это создание абстрактных конструкций, предельных логических понятий, не имеющих прямого аналога в реальности и используемых для исследования причин и характера отклонений исторической действительности от идеальной модели. Напротив, морфологическая типология предполагает поиск некоего реального архетипа, являющего собой «план строения» входящих в изучаемую систему объектов. Архетип служит как бы исходной точкой, образцом для выработки производных форм, составляющих все многообразие реальных проявлений исследуемого феномена. Вместе с тем важно подчеркнуть, что любой тип, в том числе и морфологический, есть всегда в той или иной степени упрощенная модель действительности. Однако упрощение упрощению рознь. Если для идеальных типов оно состоит в конструировании логической фикции, нигде не воплощенной в чистом виде, то при морфологической типологии упрощение удовлетворяется лишь тем, что в характеристике архетипа опускаются случайные и второстепенные детали, прочее же существует в реальности.

Дополняя идеальную типологизацию сравнительно-историческим методом, получаем наряду с типами исследуемого явления понятие его видов. Идеальные конструкции нельзя считать изолированными от реальной жизни — иначе они были бы абсолютно бесполезны. Идеальные типы потому и называются идеальными, что в основе их лежит некая логическая абстракция. Но это существенная логическая абстракция, она отражает объективные закономерности генезиса предмета в форме, отвлеченной от поворотов и зигзагов исторического процесса, теоретически свободной от всего случайного и второстепенного. Тем не менее даже в очищенном и спрямленном (идеальном) виде объективные закономерности предмета не исключаются из общего потока развития. Поэтому идеальные типы меняются по мере развертывания исторического процесса, обретая новую качественную определенность на каждом его витке. Тем самым идеальный тип насыщается новыми признаками, а значит, конкретизируется применительно к различным этапам своего развития. В веберовской социологии такой исторически адаптированный идеальный тип служит средством раскрытия генетической связи исторических явлений и именуется генетическим идеальным типом. Для простоты использования обозначим понятие генетического идеального типа как вид идеального судопроизводства, учитывая при этом научную традицию, которая связывает понятие видов с системным уровнем меньшей степени общности по сравнению с понятием типа, имплицирующем понятие видов (например, соотношение типов и видов в биологии и т.д.).

В теории судопроизводства в качестве идеальных типов фигурируют понятия состязательного и розыскного процессов. Ни одна реальная уголовно-процессуальная система ныне не знает состязательных или розыскных процедур в их абсолютно чистом виде. Каждый позитивный порядок процесса, в отличие от идеального, есть результат исторических наслоений, воплощающий в той или иной степени обе названные модели.

Никакой тип не может слишком долго оставаться в первозданной чистоте уже по той простой причине, что он существует в реальном мире, где все взаимосвязано и подвержено взаимному влиянию. В дальнейшем будет показано, что даже такой, казалось бы, нерушимый оплот состязательности, как английское судопроизводство, на поверку обнаруживает черты исторического родства с инквизиционными процедурами средневекового французского процесса XV–XVI вв., более того, фактически продолжает нести в себе в скрыто-рецессивной форме некую розыскную составляющую.

Вычленяя множество реально существующих или существовавших в прошлом режимов судопроизводства, мы переходим от общего — понятия идеальных типов и их видов — к особенному и отдельному, от внутреннего — к внешнему, то есть получаем понятие форм процесса. С точки зрения типологии, эти формы, строго говоря, также представляют собой типы судопроизводства, но не отвлеченно-идеальные, а реальные. Говоря о формах судопроизводства, мы имеем в виду не идеальный, а морфологический принцип типологизации и морфологическую систему типов, предмет которой — действительность, а не абстракция. Следует различать исторические и легислативные формы процесса.

Исторические формы — это архетипы реального судопроизводства, его первоисточники и эталоны. Они — квинтэссенция, основное содержание конкретных форм процесса, исторически развившихся в определенных странах и оказавшихся настолько удачными, что послужили образчиками для других народов. В юридической литературе советского периода под историческими формами обычно понимали триаду: состязательный, розыскной и смешанный процессы, иногда добавляя сюда в качестве самостоятельного члена обвинительную разновидность. При этом понятию формы обычно противополагалось понятие типа судопроизводства, призванного, по мысли авторов, отражать классовые тип и сущность государства и права (рабовладельческий, феодальный, буржуазный, социалистический). Правда, так и осталось неясным: какая конкретно форма соответствует “социалистическому типу” процесса? Первоначально М.С. Строгович и Н.Н. Полянский характеризовали его как смешанный. Вскоре, однако, выяснилось, что советский процесс неудобно (и небезопасно!) именовать таким образом — ведь термин «смешанный» расшифровывается как состязательно-розыскной, а официальная идеология того времени не могла примириться с утверждением, что «самое прогрессивное» социалистическое правосудие хоть на йоту может быть сродни инквизиционному процессу. Советский процесс был признан социалистическим, без обсуждения, к какой “форме” он относится. По-видимому, именно тогда было изобретено понятие исторической формы судопроизводства, призванное отодвинуть этот щекотливый вопрос в раздел истории процессуальной науки. То, что в советский период причисляли к исторической форме — состязательные и розыскные элементы — в настоящей работе, напротив, считается внутренним содержанием судопроизводства. Более заслуживает, на наш взгляд, называться исторической формой реальность, которая сформировалась в разных странах и регионах в результате конкретно-исторического процесса. Отчетливо выделяются четыре базовых, или исторических, формы уголовного процесса, которые можно определить как английская, французская, германская и шариатская (мусульманская). В советский период происходило также формирование самостоятельной социалистической исторической формы процесса. Кроме того, в отдельных регионах, в основном там, где продолжают существовать традиционные общества, — до сих пор сохраняются и некоторые иные, реликтовые формы судопроизводства, ведущие свое начало с архаических времен. Названные формы, в отличие от идеальных типов и видов, вполне реальны.

Производными от этих форм-архетипов являются режимы судопроизводства, существующие в отдельных странах, или, иначе говоря, легислативные формы процесса (от лат. legis — закон и latus — внесенный, установленный, то есть введенный нормами права конкретных государств). Легислативные формы не вполне совпадают с историческими, так как испытывают на себе влияние конкретно-исторических условий (социальных, политических, этнических и др.), в которых они возникли и существуют. Возможны уклонения легислативных форм от первоначального архетипа, вплоть до перехода в другую морфологическую нишу. Истории известны примеры настоящей территориальной экспансии отдельных исторических форм — рецепция римского права, победный марш французской модели судопроизводства по континентальной Европе на штыках наполеоновских дивизий и т.п. Тем не менее легислативные формы, будучи объективно детерминированы местными условиями, имеют тенденцию возвращаться в лоно своего природного архетипа, и способны окончательно ему изменять только при существенной смене исторической обстановки.

Элементы состязательного и розыскного типов процесса и признаки отдельных его видов сосуществуют в исторических и легислативных формах, сочетаясь в различных пропорциях. Поэтому всякий раз, когда речь заходит об этих формах, мы, по существу, говорим о процессе смешанном. Понятие смешанного процесса традиционно рассматривается в юридической литературе как принадлежность идеальной классификации процессов, когда смешанное производство ставится в один ряд с состязательным и розыскным типами. Однако построить идеальную модель смешанного судопроизводства практически невозможно: ведь образец, «план строения» для нее всякий раз приходится заимствовать из реальной жизни. Пропорции сочетания состязательных и розыскных элементов в смешанном процессе не могут быть заданы умозрительно, ибо объективно они всегда определены внешними конкретно-историческими условиями. Поэтому понятие смешанного процесса восходит не к идеальной, а к морфологической типологии, то есть к категории форм судопроизводства. Смешанный процесс может быть описан только в рамках морфологической классификации. И наоборот, как исторические формы-архетипы, так и национальные легислативные формы всегда представляют собой смешанный процесс, по крайней мере, в современном мире. Поэтому теоретическая типология смешанного процесса совпадает с морфологическими архетипами, то есть с историческими формами судопроизводства.