§ 59. Реакция на следственные нарушения и причины преступлений

1. Когда нужно просить о вынесении частного определения? В некоторых случаях адвокат включает в число своих обязательных задач постановку перед судом вопроса о вынесении частного определения.

В ст. 212 и 321 УПК РСФСР предусмотрены права суда на вынесение частных определений (постановлений). В этих нормах указывается, что суд обращает внимание руководителей учреждений, предприятий, организаций и других лиц на причины и условия, способствовавшие совершению преступления и требующие принятия соответствующих мер. Кроме того, суд вправе частным определением обратить внимание должностных лиц на нарушения, допущенные при производстве дознания или предварительного следствия. И наконец, суд также может частным определением обратить внимание общественных организаций и трудовых коллективов на неправильное поведение отдельных граждан на производстве или в быту или на нарушение ими общественного долга.

Иногда постановка вопроса об устранении обнаруженных в ходе судебного разбирательства недостатков в работе предприятий, учреждений и организаций, а также должностных лиц исходит от адвокатов.

Законность частного определения предполагает его обоснованность. Таковым будет частное определение, в котором содержатся выводы, соответствующие материалам дела и полученные в результате непосредственного исследования в судебном заседании доказательств, отражающих объективную истину. Эти доказательства не могут быть внутренне противоречивыми, а установленные ими обстоятельства должны получить в приговоре правильную оценку.

В частном определении суда, постановленном по инициативе защиты, должны содержаться факты, требующие обязательного их устранения. Беспредметными будут просьбы адвокатов о вынесении частных определений, только констатирующих обнаруженные ими отрицательные обстоятельства, но не предлагающие суду принятия мер к их устранению.

Ненужной будет и просьба адвоката о вынесении частного определения, в котором он предлагал бы определенному коллективу только обсудить поступок потерпевшего (свидетелей).

Одновременно с приговором по делу Базарова суд по просьбе адвоката вынес частное определение в адрес ректора Политехнического института, в котором предлагалось “обсудить поступок студента 5-го курса Воробьева, не остановившего хулиганства Базарова, и о принятых в отношении его мерах сообщить суду”. Вынося это определение, суд, очевидно, руководствовался желанием провести определенную профилактическую работу. Однако свои намерения он выразил в частном определении, придав им тем самым видимость категоричности и законности. Ректор же организовал обсуждение поступка Воробьева и информировал суд следующим образом: “В ответ на вынесенное Вами частное определение сообщаю, что на основании его деканат объявил студенту Воробьеву замечание”.

Ясно, что такое частное определение послужило основанием для принятия меры воздействия. Но оно никак не касалось работы адвоката по делу. Поэтому вряд ли можно назвать правильной практику вынесения подобного рода частных определений, постановленных по просьбам адвокатов. Объяснить ее существование можно тем, что некоторые адвокаты не хотят утруждать себя выяснением действительно смягчающих или оправдывающих доказательств по конкретному делу и переносят акценты на выяснение “запредельных” обстоятельств.

Стремление к этому может привести адвоката к далеко идущим действиям, нарушающим интересы других органов. Такие поступки, вызывая соответствующую реакцию, подрывают, в свою очередь, авторитет всей адвокатуры.

Одним из судов по инициативе адвоката было вынесено частное определение по делу Лоповой. В нем указывалось, что осужденная “на протяжении трех лет нарушала правила общежития и до такой степени обнаглела, что ее поведение переросло в преступление. Лопова приводила к себе на квартиру посторонних мужчин, устраивала пьянки днем и ночью, шумела и сквернословила, в результате чего соседи были лишены нормальной жизни. В суд, указывалось далее, часто поступали жалобы и от других жителей района на своих неуживчивых членов семей и соседей. Немало есть еще жильцов, которые систематически нарушают правила общежития. Поэтому суд считает необходимым довести приговор до сведения населения района с тем, чтобы обсудить его среди отдельных коллективов жильцов”. На основании изложенного суд определил: “Предложить префектуре организовать повсеместное обсуждение приговора и частного определения с участием работника милиции и судей”. Примечательно, что, в данном случае адвокат просил суд принять меры к милиции, не вмешивавшейся в “пьяные разборки жильцов”.

На практике адвокаты просят суды вынести частное определение об устранении обстоятельств, способствовавших массовым правонарушениям. Это оправдано, если подтверждено доказательствами по ряду уголовных дел. Суд не вправе в частном определении, ссылаться на данные, не исследованные по рассмотренному делу.

В частном определении по делу Куницына, суд указал, что “случаи преступлений, совершенных на Тверском бульваре, отмечались и ранее. Это свидетельствует о том, что хулиганские элементы в районе Тверского бульвара чувствуют себя достаточно привольно. Следовательно, общественная охрана этого участка района находится не на должной высоте и надзор со стороны органов милиции ослаблен, на что суд и ранее обращал внимание начальника отдела милиции”.

Нужно отметить, что случаи, подобные приведенному, довольно редки. Это и понятно: ведь задача адвоката — защищать человека по конкретному делу. А охрана общественного порядка — дело не его. , Гораздо чаще адвокаты просят суд вынести частное определение на основе рассмотрения материалов конкретного дела.

Так, разбирая дело, адвокат иногда сталкивается с необходимостью разрешить тот или иной частный вопрос, находящийся в определенной связи с данным делом. Иногда нужно проверить правильность выплаты пенсии осужденному, поставить вопрос о лишении потерпевшей, злоупотребляющей спиртными напитками, родительских прав, сообщить префектуре свое мнение о необходимости принятия мер к расселению семей, проживающих в данной квартире и т.п. Подобные стремления адвокатов похвальны.

Или другой пример положительной работы адвоката.

В связи с осуждением Котлова к лишению свободы по п. 2 ст. 213 У К суд по просьбе адвоката вынес частное определение, где указал, что у осужденного на иждивении находилось двое детей в возрасте 12 и 14 лет, которые в настоящее время проживают вместе со своей 65-летней бабушкой — А.Н. Котловой. Ее пенсия составляет около 350 рублей в месяц. Эти средства являются основным источником существования семьи. Мать детей умерла в 1995 г. Пенсию за мать дети не получили. Частично им выплачивалась государственная помощь в виде питания и одежды в учебных заведениях, где они обучаются. Тем не менее суд считает, что семья находится в затруднительном материальном положении и нуждается в денежной поддержке на .тот период, когда отец детей будет находиться в заключении.

Поэтому суд определил: об изложенном довести до сведения соответствующей префектуры и просить ее поручить отделам социальной ,защиты и образования провести обследование семьи Котлова и рассмотреть 'вопрос о возможности назначения детям пенсии за умершую мать, о назначении Котловой А.Н. опекуном детей, а также о предъявлении в суде иска к осужденному Котлову о взыскании с него алиментов на содержание детей.

Как видим, адвокат поставил очень серьезные вопросы, и суд правильно поступил, приняв меры к их разрешению.

Мы привели ряд примеров, иллюстрирующих тезис о необходимости соответствующего реагирования адвокатов.

Но иногда адвокаты просят суд вынести частные определения “на всякий случай”, “в поучение”, “в наказание” и в тому подобных целях.

Так, по делу Шаркова, осужденного по п. 3 ст. 213 УК, адвокат просил суд вынести частное определение следующего содержания:

“Рассмотрев дело Шаркова, суд установил, что руководство завода могло не знать о неверном поведении потерпевшего Сизова, работника завода. Поэтому настоящим им направляется копия приговора на осужденного Шаркова, где указана неблаговидность действий Сизова”.

В другом случае адвокат установил, что “руководство ЖЭК затянуло высылку характеристики на своего работника, совершившего изнасилование”. Поэтому он просил суд вынести частное определение, в котором обязать ЖЭК “впредь более серьезное относиться к запросам следственных и судебных органов”.

Совершенно ясно, что на такие частные определения адвокатам не стоит тратить ни время, ни силы.

2. Профилактические предложения защитника — продолжение его адвокатской работы. Адвокаты бывают правы, когда при рассмотрении дел просят суд вынести частное определение о причинах и условиях, способствовавших совершению данного преступления. В своих просьбах адвокаты ведут речь об обстоятельствах, характеризующих условия нравственного формирования личности подзащитного, облегчивших совершение деяния или указывающих на неправомерные поводы.

Обычно такого рода реакция исходит от адвокатов — защитников несовершеннолетних обвиняемых. Это и понятно, поскольку в судебном заседании легче всего проследить условия формирования личности такого подсудимого. Вынося такие частные определения по просьбам адвокатов, суды хотят предотвратить дальнейшее действие каких-либо нежелательных обстоятельств. В этих случаях обращается внимание соответствующих органов на недостатки в воспитательной работе семьи, школы, производства, пьянство или паразитический образ жизни родителей осужденного и т.п.

Например, в связи с осуждением Афонина за совершение хулиганства суд по инициативе адвоката вынес частное определение о неправильном поведении в семье его отца, который, как сказано в определении, отрицательно влиял на своих детей. Его 17-летний сын Виктор бросил работать, стал пьянствовать и в итоге совершил хулиганство. Аморальное поведение отца явилось дурным примером для сына”. Суть этого определения была буквально воспринята судом из защитительной речи адвоката.

Аналогичное по содержанию частное определение было вынесено и судом по делу Жиленского, мать которого “неправильно воспитывала сына: вместо запрета разрешала ему употреблять спиртные напитки, давала на их покупку деньги, готовила молодым людям закуску, а сама уходила из квартиры. Видя попустительство родителей и не имея хорошего примера, Жиленский от мелких правонарушений перешел к совершению крупной кражи (угнал автомобиль)”. И здесь адвокат был прав.

Вынесенные в подобных случаях частные определения правильны по существу и по форме, поскольку вскрывают и отражают условия нравственного формирования личности подростков, непосредственно приведшие их к совершению преступлений. И добросовестные защитники не могут не реагировать на подобные явления.

Рассматривая уголовные дела о совершенном взрослыми, адвокаты обычно ставят вопросы о вынесении частных определений по фактам, относящимся к внешним обстоятельствам, непосредственно способствовавшим совершению преступления. Исследуя необходимые доказательства, адвокат выявляет неправомерные действия граждан, послужившие поводом к совершению преступления или облегчившие его совершение.

Так, в частном определении, вынесенном по инициативе адвоката, суд указал, что “официантка Морсова в связи с отказом осужденного Панина покинуть кафе, высказала в его адрес оскорбительное замечание, что и послужило непосредственным поводом к совершению им избиения”.

Ставя вопросы о вынесении частных определений по обстоятельствам, облегчившим совершение преступления, адвокаты стремятся обратить внимание соответствующих должностных лиц на пассивное поведение их работников, не препятствовавших совершению преступления, на неправомерные в отношении субъекта действия, не вызывавшиеся необходимостью, и на поведение, объективно способствовавшее совершению деяния, подстрекательство, заступничество, одобрение преступных действий и т.п.

В практике встречаются и такие просьбы адвокатов о вынесении частных определений, в которых обстоятельства, способствовавшие совершению деяния, описываются в общей форме, кратко. Так, по делу Хазина адвокат просил, чтобы в частном определении было указано, что свидетель Яснов “недостойно вел себя в момент совершения преступления и хотел помочь насильнику” (которого, кстати, защищал его коллега по консультации).

Такие определения почти не выносятся. Значительно чаще постановляются частные определения, где относительно подробно описываются причины и условия, способствовавшие совершению деяния именно так, как просит об этом адвокат. Есть и определения, где содержится их обстоятельный анализ, проведенный адвокатом в ходе судебного следствия.

В качестве положительного .примера следует привести частное определение, вынесенное по инициативе адвоката судом по делу Наумкина, осужденного по п. 1 ст. 213 УК. Здесь специально подчеркнуто, что непосредственной причиной совершения хулиганства было неправильное поведение шофера Бурова, который, поставив свою машину под окном у Наумкина, длительное время прогревал мотор и на требования последнего прекратить шум обругал его нецензурными словами. Затем в частном определении суд подробно описал и другие обстоятельства, способствовавшие совершению деяния. Было отмечено, что почти круглосуточно во дворе дома № 8 находятся под погрузкой и разгрузкой грузовые автомашины. Шум, отравление воздуха выхлопными газами двигателей усложняет и без того нелегкие бытовые условия жильцов, что вызывает их острое недовольство. Одним из проявлений этого и явилось избиение Наумкиньвд водителя Бурова. Руководство столовой, прекрасно сознавая неправомерность своих действий и не реагируя на многолетние претензии жильцов, способствовало накоплению в их сознании отрицательных чувств и тем самым косвенно помогло совершить преступление. Поэтому суд просил Управление потребительского рынка устранить отмеченные обстоятельства, приведшие к совершению хулиганства. Основу такой детализации дал суду адвокат, активно исследовавший в суде необходимые факты.

В этом определении также глубоко исследованы и четко изложены причины и условия, способствовавшие совершению деяния. Естественно, что, получив подобного рода частное определение, соответствующие органы не могут не принять по нему надлежащих мер. Составленные таким образом частные определения действительно являются важным средством устранения причин и условий, способствовавших совершению преступлений, показывают заботу коллегии адвокатов о борьбе с правонарушениями.

Предметами частных определений, вынесенных по просьбе защиты, нередко служат неправильные действия представителей администрации и отдельных должностных лиц.

Так, по делу Марундина и Лгафонина, осужденных по п. 2 ст. 213 УК, суд вынес частное определение, где было указано, что 29 декабря 1996 г. на заводе ЖБК-2 среди рабочих происходили групповые выпивки. “Причем, ~ как указал адвокат в своей речи, и это было отражено судом в частном определении, — администрация завода пила отдельно от рабочих, а кадровые рабочие — отдельно от молодых. Начальники цехов, мастера и бригадиры выпивали то в дирекции, то с рабочими в своих цехах. Некоторые из работников завода сильно напивались, возникали ссоры и драки. В результате такой “организации” новогоднего вечера двое рабочих — Марундин и Агафонин — совершили злостное хулиганство. Определенная доля ответственности за это лежит на руководителях завода и цехов”. В силу таких обстоятельств суд и счел необходимым вынести частное определение, инициатива которого исходила от адвокатов.

Адвокаты нередко ставят вопросы о вынесении частных определений по поводу неправильного исполнения отдельными лицами своих служебных обязанностей. В своих доводах защитники подробно описывают роль неправильного поведения таких лиц в формировании обстоятельств, способствовавших совершению преступления (хищения, вымогательства и пр.).

Так, одновременно с приговором по просьбе адвоката суд вынес частное определение, в котором указал на связь бездействия представителей администрации и хищения. В определении сообщалось, что бухгалтер Краснобаев систематически пьянствует, запустил учетность, что и привело к хищениям.

В другом случае суд вынес частное определение по делу Батулина, совершившего изнасилование в гараже пожарной охраны. В определении отмечалось, что “на территорию гаража вход посторонним лицам воспрещен, однако дежурные по гаражу Восков и Сидоркиы разрешили Батулину войти в гараж, несмотря на то, что тот был в нетрезвом виде”. С учетом изложенного суд определил: “Поставить в известность командира ВПГ-22 Управления пожарной охраны о неисполнении Восковым и Сидоркиным своих служебных обязанностей”. Нужно отметить лишь, что в данном случае инициатором вынесения судом частного определения был адвокат, представлявший интересы потерпевшей от насилия.

Представляется, что оба частных определения, вынесенных по просьбе адвокатов, являются законными и обоснованными; в них дана подробная характеристика неправомерного поведения должностных лиц и неисполнения служебных обязанностей. Четко показана и связь между преступлением и неправильным поведением конкретных людей.

Адвокаты просят выносить частные определения не только в случаях, когда действия граждан являлись обстоятельствами, облегчившими совершение преступления, но и тогда, когда обнаружится “неправильное поведение отдельных граждан на производстве или в быту, нарушение ими общественного долга”.

Очень часто адвокаты такое поведение считают провоцирующим преступление. Им, как показало изучение, является: спаивание подсудимого, организация пьянок, участие в них, невнимательное отношение должностных лиц к поведению подсудимого в быту или нереагирование их на жалобы родственников и соседей подсудимого и т.п.

Рассмотрим несколько подробнее обстоятельства, которые были предметами частных определений судов и которые, в значительной мере были выявлены адвокатами.

По делу Синькина было вынесено частное определение в адрес начальника строительно-монтажного управления. В нем было сказано о неправильном поведении кассира управления Ананьевой, которая по просьбе осужденного в рабочее время принесла ему на строительный объект две бутылки водки.

Очень часто рассматриваемые определения выносятся по поводу обнаружения адвокатами в суде неправильного поведения нескольких лиц, с указанием действий и фамилий каждого, с выделением инициаторов или организаторов неправильных коллективных действий.

Осудив Белова по п, 1 ст. 213 УК, суд вынес частное определение, в котором отразил следующее. Белов с 4 апреля 1996 г. работал учеником паркетчика, а затем паркетчиком в Спецуправлении № 149 треста “Мосотделстрой”. 13 июля 1996 г. он получил первую зарплату паркетчика и в столовой распивал водку вместе с товарищами по работе Ермиловым и Саблиным. Пили на деньги Белова. Видя, что тот сильно опьянел, Ермилов и Саблин отказались вести его домой, более того, они усиленно уговаривали Белова купить еще водки и поехать в женское общежитие. Взяв у Белова деньги на водку Ермилов и Саблин ушли и не вернулись. Их поведение суд правильно оценил как аморальное, требующее общественного реагирования, поэтому и вынес соответствующее частное определение. Основу его образовали данные, полученные адвокатом в ходе судебного следствия.

В частном определении по делу Кедрова суд указал, что “охранник Дранков сам злоупотребляет спиртными напитками и спаивает других. Так, 25 октября 1996 г. он .привел, на завод подсудимого, напоил его и сам ушел домой”.

Особое внимание адвокаты уделяют выяснению неправильного поведения тех граждан, которые в силу своего положения не должны совершать аморальные поступки. По делу Ларина и Светличного было вынесено частное определение, в котором сообщалось, что заместитель директора Травкин, вместо того чтобы остановить своих товарищей, выпивал вместе с ними в подъезде дома и у себя в квартире”. В частном определении по делу Естратова суд указал, что “совершению преступления предшествовала пьянка, организованная бригадиром Лосевым по случаю получения премии. В связи с этим суд считает необходимым обратить на это внимание администрации завода и во избежание подобных случаев в будущем обсудить поведение бригадира Лосева”. Инициаторами обоих частных определений были адвокаты.

Не оставляют адвокаты без внимания и факты неправильного поведения отдельных граждан, совершенные неоднократно или систематически.

По делу Копченова адвокат просил суд вынести частное определение, где отразить, что снабженцы Писецкий и Паньков недостойно вели себя в командировках: пьянствовали, приводили к себе в номер женщин легкого поведения, вовлекали в эти дела молодых ребят. Осудив по п. 2 ст. 213 УК Боброва, тот же суд в частном определении, вынесенном по инициативе адвоката, сообщил следующее. Квартиру супругов Бобровых посещают подростки и девушки. В ней устраиваются пьяные оргии до 2—3 часов ночи. Боброва находилась на излечении в больнице, а в это время ее муж продолжал принимать разных людей, среди которых были девушки и подростки, спаивал их. Неоднократно, вплоть до последнего времени, он спаивал 14-летнего Жилина, проживающего рядом. Двое детей Бобровых — Анатолий 15 лет и Николай 12 лет ~ сбежали из детского дома, живут у Бобровых, не учатся и пьянствуют вместе с родителями. Как видим, адвокат достаточно остро поставил перед судом соответствующие вопросы. Решение их, несомненно, принесет пользу, особенно если адвокат грамотно вел дело.

Частные определения выносятся в тех случаях, когда отдельные граждане совершают неправильные действия, не содержащие уголовно-правовых признаков. Если же при судебном разбирательстве адвокатом будут установлены данные, указывающие на совершение преступления лицом, не привлеченным к уголовной ответственности, и он придет к выводу о необходимости возбудить дело, то в этих случаях он ставит перед судом соответствующий вопрос (ст. 256, 261 УПК).

1.Непримиримость к следственным нарушениям. Частные определения могут выноситься и в случаях обнаружения/адвокатом нарушений, допущенных при производстве дознания или предварительного следствия.

В большинстве случаев адвокаты правильно излагают суду существо нарушений, допущенных при расследовании преступления. Причем отмечаются и последствия этих нарушений, установленные в процессе судебного разбирательства. Такого рода частные определения наиболее эффективны для совершенствования расследования уголовных дел.

Например, по делу Молоканова, обвинявшегося по п. 1 ст. 213 УК, адвокат просил суд вынести частное определение, так как органы след-” ствия включили в формулу обвинительного заключения многие лишние эпизоды. В частном же определении суда было указано: “по пути следования в отделение милиции Молоканов в автомашине не ругался нецензурными словами, не пытался выпрыгнуть, а лишь вырывался и угрожал расправой”. Такое поведение было включено в первоначальное постановление о привлечении в качестве обвиняемого, затем оно изменено, но в путаном виде попало в формулу обвинительного заключения, что адвокат правильно счет ошибкой расследования. Поэтому в частном определении суда и было указано, что “поскольку поведение Молоканова при доставлении в отделение милиции не меняет квалификации обвинения, суд пришел к выводу о нецелесообразности возвращения дела по этим основаниям для доследования. Однако включение этого необоснованного эпизода в формулировку обвинения затрудняло судебное следствие. На основании изложенного суд определил: о вышеизложенном поставить в известность прокурора района для принятия надлежащих мер”.

Как видим, в этом частном определении довольно ясно изложены упущения органов следствия. Досадной ошибкой является лишь то, что определение направлено не непосредственному начальнику лица, производившего следствие, а прокурору.

Путем постановки вопроса о вынесении частного определения адвокаты обращают внимание суда, а через него и соответствующих должностных лиц, на самые различные процессуальные нарушения, допущенные при расследовании преступлений.

Так, по делу Петрикова адвокат просил суд вынести частное определение, в котором бы обращалось внимание начальника следственного отдела на то, что при расследовании было вынесено необоснованное постановление о прекращении уголовного дела в отношении потерпевшего Акимова.

По инициативе адвоката по делу Богданова было вынесено частное определение о том, что следственные органы грубо нарушили процессуальный порядок предъявления лица для опознания (обвиняемый предъявлялся один, потерпевшая предварительно не допрашивалась о приметах обвиняемого, не был составлен соответствующий протокол и т.п.).

В частном определении по делу Копытова было указано, что в протоколе объявления об окончании предварительного следствия не отражен отказ обвиняемого от защитника. Именно на это и обратил внимание суда защитник.

По делу Павлова было вынесено частное определение о том, что органы расследования в нарушение ст. 68 УПК не выяснили обстоятельств, способствовавших совершению преступления. Без чего было затруднено выяснение важных моментов содеянного.

В частном определении по делу Гуревича отмечалось, что в деле нет протокола задержания, хотя есть санкционированное прокурором постановление из избрании подозреваемому меры пресечения. И этот факт выявил защитник.

При расследовании преступления, совершенного Сытовым, адвокат увидел, что по делу не было проведено судебно-медицинской экспертизы потерпевшей и судебно-психиатрической обвиняемого, хотя необходимость в обеих была. На это он и обратил внимание суда, прося его вынести частное определение.

Встречаются и другие нарушения, служащие для адвокатов основаниями для постановки перед судом вопросов о вынесении частных определений. К наиболее распространенным из них следует отнести такие, как невыяснение взаимоотношений между подсудимым и потерпевшим, неправильное установление мотивов действий подсудимого, неустановление важных доказательств и т.п.

В частных определениях, как правило, содержатся сведения о каком-либо одном, обнаруженном адвокатом нарушении.

Но изучение практики показало, что иногда в них имеется несколько самых различных нарушений, допущенных при расследовании деяния. Это можно объяснить тем, что одно какое-либо нарушение обычно влечет за собой несколько других или, наоборот, служит средством их Маскировки. Обнаружение их адвокатом и отражение всех их в частном определении повышает авторитет адвоката.

; Именно так и было в деле Шведова, когда адвокат указал суду на 11 принципиальных ошибок органа следствия. В их числе: невыяснение взаимоотношений подсудимого с потерпевшей, неустановление мотивов конфликта и конкретных действий потерпевших, оставление без проверки версии подсудимого, необоснованный отказ о направлении его на судебно-медицинскую экспертизу и др. • •

В частных определениях адвокаты просят суды указывать и причины допущенных нарушений.

В качестве таковых чаще всего называются небрежность лиц, производивших расследование, неквалифицированность, поверхностность и пр. Например, частным определением по делу Авакяна обращалось внимание на то, что “в протоколе задержания по небрежности не указана степень опьянения. Все это позволило потерпевшей в судебном заседании утверждать, что Авакян в момент изнасилования был абсолютно трезвым, хотя это противоречило всем материалам дела.

В частном определении, вынесенном по инициативе адвоката по делу Кирюхина, сообщалось, что “в результате небрежности следователя фамилия подсудимого в трех документах искажена на Краюхина и Кирхина”.

Реакция адвокатов в подобных случаях совершенно правильная.

При рассмотрении дел адвокаты нередко обнаруживают различного рода нарушения, носящие не процессуальный, а административный характер. Например, разбирая дело Азарова, адвокат установил, что после задержания подсудимый был водворен в ИВС, где дежурный старшина Лыков применил в отношении него резиновую палку. По поводу таких действий суд и вынес частное определение, направленное в адрес начальника Университет внутренних дел.

В другом случае по инициативе адвоката суд вынес .частное определение по делу Должнова, в котором установил, что “в Верховском РУВД грубо нарушается режим содержания арестованных, они пьянствуют, совершают правонарушения и даже преступления. Так, потерпевший Садов, будучи задержанным, напился и избил подсудимого... Такой режим содержания не только не предотвращает совершение преступлений, а, более того, создает для них благоприятные условия”.

В подобных случаях возникает вопрос: законны ли такие частные определения? Иначе говоря , какие нарушения имеет в виду ст. 321 УПК РСФСР, только ли процессуальные или любые служебные органов предварительного расследования?

На представляется, что односложного ответа здесь быть не должно. При решении этого вопроса следует исходить из конкретного значения факта нарушения, допущенного при расследовании и обнаруженного адвокатом. Такой подход позволяет более точно определить правовую природу данного нарушения. В связи с этим по нашим примерам можно сказать следующее.

Факт незаконного применения резиновой палки сам по себе не является нарушением ведомственных правил. Однако действия дежурного по ИВС тем не менее нарушили процессуальные права задержанного. Поэтому данный факт отразился на правах Азарова. Следовательно, в этом случае было целесообразно частное определение.

По делу же Должнова форма реакции адвоката и суда были правильными, поскольку нарушение режима содержания задержанных является не только нарушением ведомственных правил, но и процессуальных норм. Поэтому частное определение здесь вынесено законно.

Инициатива адвоката в вынесении судом частного определения — социально нужное дело. Ведь адвокат - участник судопроизводства. Ему близки и понятны не только задачи суда, но также и причины их постановки обществом, государством, в котором живет и защитник. Тем более что “качество частных определений (постановлений) еще не отвечает предъявляемым требованиям; в них иногда не вскрываются грубые нарушения закона, не содержится конкретного анализа выявленных правонарушений и недостатков” (постановление Пленума Верховного Суда РФ “О повышении роли судов в выполнении требований закона, направленных на выявление и устранение причин и условий, способствовавших совершению преступлений и других правонарушений” от 1 сентября 1987 г. № 5 в редакции постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. № 11 // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда РФ. 1961-1993 гг. М., 1994. С. 262).

Завершая этот раздел, надо отметить, что главной заботой адвокатов является все же работа с доказательствами. На профилактических мероприятиях следует настаивать тогда, когда они каким-то образом “защищают или оправдывают” подсудимого. В противном случае, адвокат становится на сторону обвинительной власти, что, естественно, снижает его профессиональный авторитет.

В то же время надо отметить, что привычка к доскональному изучению по делу всех обстоятельств, в том числе и способствовавших преступлению, ведет к повышению адвокатского мастерства, расширению профессионального кругозора, накоплению бесценного опыта работы с людьми, явлениями, различными госорганами. Приобретенный таким путем практический “багаж”, ушедший с завершением работы по данному делу, обязательно вернется к адресату при организации защиты очередного клиента.

Заключение

Адвокатура - очень сложная социальная система: по сути задач, характеру форм, видов образующих структур, по взаимоотношениям с органами и клиентами, широкому полю деятельности, особенностям правового и этического регулирования.

“Механизм” ее функционирования обязательно основан на законе. Но процессы взаимодействия “пружин”, “деталей”, “частей” между собой нередко бывают скрытыми. Здесь нет, да и не может быть, такой правовой регламентации, как в работе следователя, прокурора, суда. Это не нужно и практически невозможно. Поскольку адвокатура ~ не просто самостоятельная общественная организация, живущая больше по своим “внутренним” законам, чем — внешним, установленным государством. Она, что важнее всего, — творческая организация. Ее члены — творцы нового на базе бывшего, исследователи событий и судеб, “указатели” оригинальных путей движения дела, гуманно применяющие свои способности. Одним словом — Адвокаты.

Внешняя незаметность защитительной работы, ее глубинность, скрытость от непосвященного наблюдения и позволяет ей выполнять нужные задачи. Но эта неоткрытость досужему взгляду порождает много сложностей на пути человека, пытающегося понять, осмыслить, сформулировать, описать закономерности адвокатской работы.

Исследователь, поставив перед собой научные цели, постоянно “упирается” в конкретную работу определенного адвоката по данному делу. И вот это поддается анализу и методике. Но как только ученый пытается осмыслить “массу” адвокатских явлений, нащупать в них закономерности, научный поиск нередко “пасует” перед тонкостями и непредсказуемостями защитительного “ремесла”.

Отсюда очевидно, что требуется очень много труда большого числа специалистов, для того чтобы открыть отдельные закономерности защиты. Обрисовать, обозначить, проанализировать и попытаться сделать лучше, чем было.

В настоящей работе мы и стремились показать лишь некоторые способы познания сути адвокатуры, ее возможностей, промахов и тайн.

Таковы некоторые аспекты, направления и способы защиты адвокатом подсудимого. При работе над уголовным делом, изучая имеющиеся там доказательства, важно помнить, что среди них могут находиться и те, которые смягчают ответственность привлеченного лица и даже оправдывают его.

Задача адвоката в том, чтобы найти их, всесторонне оценить и верно использовать. Успех этой работы зависит от добросовестности, ума и опыта защитника.

Не все положения, высказанные автором книги, бесспорны. Одни способны вызвать критическое отношение к себе, другие нуждаются в дополнительной аргументации.

Но если содержание работы отражает суть адвокатской деятельности, помогает профессионалу увидеть “новые грани” своего труда, а обычному читателю дает пищу для серьезных размышлений — то задачи автора можно считать выполненными.

Надеяться на это ему позволяют не только собственный опыт практической, педагогической и научно-исследовательской адвокатуры, но и серьезная помощь “асов адвокатуры” из Московской Городской и Областной коллегий адвокатов, которым за это автор весьма признателен и благодарен.

Книга рассчитана на широкий круг юристов-профессионалов, занимающихся решением вопросов любого вида защиты прав. Особенно она касается адвокатов, судей, прокуроров, следователей,

Представители “некриминалистической” практики также могут почерпнуть из ее содержания много полезного. Подготовленный же “обычный” читатель от ознакомления с пей станет глубже разбираться в вопросах защиты человека, будет свободнее ориентироваться в сегодняшних острейших социальных процессах. Студентам юридических учебных заведений книга может служить учебным “подспорьем” и профессиональным “компасом”, указывающим направление жизненного пути.