Глава 2. Детерминанты профессиональной преступности

Следует выделять три вида детерминант профессиональной преступности, а именно: причины, которые порождают эту преступность как свое закономерное следствие; условия, которые либо формируют причины этой преступности, либо способствуют их проявлению; факторы, которые определенным образом влияют на состояние этой преступности. Изучение причин и условий позволяет ответить на вопрос о том, почему профессиональная преступность существует, изучение факторов - на вопрос о том, почему профессиональная преступность достигла определенного уровня. В реальности все эти детерминанты воплощаются в единую криминогенную ситуацию, в которой одно и тоже явление может выступать одновременно в указанных трех качествах. Например, проведенная в России приватизация оказалась одновременно, во-первых, причиной профессиональной преступности, так как она расширила экономическую основу этой преступности - криминальный сектор экономики; во-вторых, условием, так как она в значительной мере обусловила коррумпированность государственного аппарата, являющуюся одним из элементов системы защиты  преступных групп, действующих на профессиональной основе, от предупредительного воздействия; в-третьих, фактором, так как способствовала усилению социальной напряженности в стране, расширению социальной базы профессиональной преступности.

Классификации детерминант профессиональной преступности могут осуществляться по различным основаниям. В литературе по содержанию выделяют детерминанты преступности, действующие в сфере экономики, социальной и политической жизни, духовно-нравственной сфере общества, по природе происхождения различают объективные, субъективные, объективно-субъективные детерминанты преступности, с точки зрения детерминирующего воздействия - главные и второстепенные, по источнику происхождения - внутренние, обусловленные внутренними противоречиями общества, и внешние, обусловленные влиянием на общество других государств и т. д.

Однако классификация, которая позволяет дать наиболее емкую криминологическую характеристику детерминант профессиональной  преступности и оптимально выделить объекты предупредительного воздействия на нее, должна быть основана на уровнях их действия. Исходя из уровня действия, детерминанты преступности в литературе рассматриваются применительно к обществу в целом, отдельным социальным группам, индивидам. Соответственно этому объяснение детерминант преступного поведения дается на трех уровнях:

философском, на котором формируется общая концепция детерминант преступности в обществе, рассматриваются глобальные общественные процессы;

социологическом, который предполагает изучение образа жизни различных социальных, профессиональных, возрастных групп населения;

психологическом, на котором изучается процесс рассогласования личности со средой.

На наш взгляд, такой подход нуждается в некотором уточнении. Во-первых, рассмотрение детерминант преступности на философском и социологическом уровне фактически означает их рассмотрение на одном уровне - общесоциальном, так как рассмотрение макросоциальных процессов невозможно без отрыва от социальной активности макрогрупп, которые представляют предмет социологического изучения. Во-вторых, при таком подходе из поля зрения криминолога выпадает важнейшее звено, через которое трансформируются общесоциальные детерминанты преступности в детерминанты конкретного преступления, а именно: малые социальные группы. Дело в том, что деформации образа жизни макрогрупп сами по себе не могут привести к формированию субъективной детерминанты индивидуального преступного поведения, то есть к негативным нравственно-психологическим свойствам личности. Формирование этих свойств происходит в малых социальных группах - семье, учебном или производственном коллективе, ближайшем неформальном окружении.

Исходя из этого, детерминанты профессиональной преступности, как и преступности в целом, следует рассматривать на трех уровнях, а именно: общесоциальном, социально-психологическом и психологическом.

Общесоциальные детерминанты профессиональной преступности связаны с социальными процессами, происходящими в обществе в целом (прежде всего макроэкономическими процессами) и отражающимися на образе жизни целых макрогрупп (возрастных, национальных, профессиональных и т. д.).

Социально-психологический уровень детерминант профессиональной преступности связан с существованием малых групп, в которых формируется и действует профессиональный преступник.

Психологический уровень предполагает изучение взаимодействия свойств личности профессионального преступника с конкретной жизненной ситуацией совершения  преступлений.

Раскрытие общесоциальных детерминант профессиональной преступности позволяет утверждать, что она тесно связана с глобальными социально-экономическими и политическими катаклизмами в обществе. Отдельные лица, которые профессионально приобщались к криминальной деятельности, объединения этих лиц в шайки, банды и иные преступные группы, существовали с тех пор, как в обществе появилась преступность. Однако появление криминального профессионализма как относительно массового социального явления обусловлено отменой в 1861 году крепостного права, после чего началось интенсивное развитие капитализма в деревне и бурный рост промышленности в России в целом. Однако реформы 1861 года не только положили начало позитивным преобразованиям в стране, но и привели к целому ряду негативных последствий в обществе, большая часть которых была связана с сельским хозяйством. Прежде всего это коснулось таких сословий, как крестьянство и дворянство. Анализ судебной статистики в дореформенный период показывает, что эти сословия отличались наименьшей криминальной активностью, спустя несколько лет после реформ ситуация резко изменилась. Капитализация деревни сильно ослабила крестьянскую общину, которая не только консервировала развитие производительных сил в деревне, но и защищала экономические, правовые и иные интересы крестьян, в значительной мере способствовала сохранению нравственных устоев, языка и культуры российского землепашца. Позитивные свойства русской крестьянской общины составили основу идеи русской национальной исключительности, из которой исходили в своих воззрениях в XIX веке славянофилы и другие представители патриархально-дворянского либерализма. Начавшийся процесс разложения сельской общины лишил крестьян единства и защищенности, а нецивилизованная и откровенно грабительская поступь российского капитализма привела к их массовому обезземеливанию, обнищанию и даже вымиранию целых деревень. Достаточно в этой связи упомянуть один из рассказов русского писателя  Глеба Успенского «Книжка чеков», повествующий об одном из эпизодов первоначального накопления капитала за счет народного горя. Разрушение сельской общины способствовало падению нравов, ослаблению родственных связей, разрушению семьи как основы социального и биологического воспроизводства нации.

Безземельные крестьяне, не находя применения своим трудовым навыкам, вели праздный и дезадаптивный образ жизни, а через некоторое время по решению сельской общины удалялись из «мира» за пьянство и «смуту», в последующем в административном порядке ссылались в Сибирь. Часть из обезземеленных крестьян становились вынужденными мигрантами, покидали свои родные земли в поисках работы, превращаясь в нищих и влача жалкое существование. Эти несчастные люди служили основой для появления и пополнения многочисленных шаек разбойников и убийц, наводивших страх на местное население и добывавших себе средства к существованию исключительно преступным путем. Многие из безземельных крестьян в поисках работы ушли в города, потерпев неудачу, образовали там целые армии бродяг, проституток, сутенеров, маргиналов-пролетариев, не адаптированных к условиям жизни в городе и условиям труда на фабриках. Отчужденное от общества психологическое состояние бывшего крестьянина послереформенной России, попавшего в городские условия, хорошо описал Максим  Горький на примере махрового вора- уголовника Челкаша: «… перед Челкашом быстро неслись картины прошлого, далекого прошлого, отделенного от настоящего целой стеной из одиннадцати лет босяцкой жизни…

Челкаш чувствовал себя овеянный примиряющей, ласковой струей родного воздуха, донесшего с собой до его слуха и ласковые слова матери, и солидные речи истового крестьянина-отца, много забытых звуков и много сочного запаха матушки-земли, только что оттаявшей, только что вспаханной и только что покрытой изумрудным шелком озими… Он чувствовал себя одиноким, вырванным и выброшенным навсегда из того порядка жизни, в котором выработалась та кровь, что течет в его жилах». Дикая капитализация деревни уже в то время наглядно показала, какими криминальными издержками сопровождается вынужденная и неуправляемая миграция сельского населения.

Реформы 1861 года пошатнули основы жизнедеятельности не только крестьянства, но и дворян. Несмотря на то, что дворяне в 19 веке были основным служивым сословием, для них  характерны были оседлость, которая составляла основу стабильной и размеренной жизни, а также бытовая близость к крестьянству. Капитализация деревни подточила экономическую основу безмятежного существования дворянства, часть которого так же, как и крестьянство, вынуждено было мигрировать в города, где поступало  на государственную службу, занималось иными видами общественной деятельности. Однако это сословие, в основной массе своей не привыкшее к упорному труду и сохранившее барские замашки (метко высказался по этому поводу М. Горький устами одного из персонажей пьесы «На дне» Луки: «… барство-то - как оспа … и выздоровеет человек, а знаки-то остаются»), стремилось обрести средства для роскошной жизни любой ценой. Одни из дворян становились махровыми взяточниками на государственной службе, другие профессиональными картежниками-шулерами или финансовыми аферистами, зарабатывавшими на первых ростках финансового капитала.

Таким образом, развитие буржуазных отношений в деревне сломало привычный уклад жизни крестьянства и дворянства, поставило эти сословия, хотя и в различной степени, в сложные социальные условия. С определенной долей иронии негативные последствия отмены крепостного права в России русский поэт Николай Некрасов выразил следующими словами:

                        Порвалась цепь великая,

                        Порвалась - расскочилася:

                        Одним концом по барину,

                        Другим по мужику!..

                        («Кому на Руси жить хорошо», 1865-1877)

Именно маргинализация этих двух сословий привела к усилению их криминальной активности, к тому, что преступность в России стала развиваться по общемировым закономерностям, т. е. расти, причем, темпами, опережающими прирост населения, а также к тому, что криминальный профессионализм в России возник как относительно массовое явление.

Первая четверть 20 века способствовала маргинализации всего населения России. Было достаточно исторически значимых событий, детерминирующих профессиональную преступность: cоциально-экономический и политический кризис, вылившийся в революции 1905 года, февральскую и октябрьскую революции 1917 года; аграрная столыпинская реформа, начатая в 1906 году и завершившая разложение крестьянской общины, давшая огромный поток переселенцев и других крестьянских мигрантов по всей стране; русско-японская война 1904-1905 годов; участие России на стороне Антанты в первой мировой войне; многолетняя гражданская война и т. д. Коммунистический режим, победоносно завершив гражданскую войну, столкнулся не только с разрушенной экономикой, но и с разрушением всех основ жизнедеятельности общества. Безусловно, что криминогенная обстановка в стране была более чем тяжелой. Развитие криминального профессионализма получило новый импульс. Ряды профессиональных преступников пополнили деклассированные элементы из бывших крестьян, пролетариев, дворян, служащих, политические противники коммунистического режима, инвалиды, дезертиры и безработные.

С самого начала коммунисты проводили в отношении как профессиональной преступности, так и преступности в целом противоречивую политику. С одной стороны, они осуществили ряд общесоциальных мероприятий по подрыву социальной базы профессиональной преступности, в частности, обеспечили трудовую занятость населения, ликвидировали беспризорность, создав колонии для детей и подростков, оставшихся без родителей. Кроме того, коммунисты применили меры жесточайшей репрессии в отношении банд, шаек и других преступных групп, объединявших как политических, так и профессиональных преступников. С другой стороны, политика НЭПа способствовала легализации теневого капитала, нажитого в годы гражданской войны и военного коммунизма, развитию криминального профессионализма в экономике, появлению новой разновидности профессионального преступника в хозяйственной сфере типа Навроцкого, описанного в романе Анатолия Рыбакова «Выстрел», который быстро нашел общие интересы с уголовниками старой формации. Безусловно, расширило социальную базу профессиональной преступности раскулачивание крестьянства. Укрепила позиции криминального профессионализма политика администрации мест лишения свободы по опоре на «воров в законе», объявленных социально близкими советскому режиму, в исправительно-трудовом воздействии на осужденных за политические преступления.

Отечественная война на многие послевоенные годы определила ослабление антикриминогенного потенциала общества, способствовала активизации деятельности сообществ профессиональных преступников, ряды которых пополнили дезертиры, власовцы и другие изменники родины, участники уничтоженных коммунистами банд украинских, прибалтийских и других националистов. Плавная трансформация тоталитарного режима в авторитарный, социально-экономическая стабилизация общества, позитивное развитие основных институтов социализации личности (семьи, школы и т. д.)  в 50-80 годы прошлого века сузили социальную базу профессиональной преступности, методами карательного воздействия были истреблены многочисленные шайки и банды. Такие очевидные успехи позволили криминологам сделать оптимистичный вывод о том, что в стране почти полностью ликвидирована профессиональная преступность.

В конце 80-х годов прошлого столетия с первыми шагами перехода общества к рыночной модели жизнедеятельности ситуация стала кардинально меняться. При этом ошибочно (или сознательно?) ставка была сделана на создание широких условий для легализации теневой экономики, что придало реформам откровенно криминальный характер и создало условия для свободного развития личностей с криминогенной направленностью.

Наибольшее криминогенное значение для России имели следующие направления экономических реформ, осуществляемых в 90-е годы прошлого века:

либерализация цен;

приватизация;

либерализация внешнеэкономической деятельности;

фактический отказ государства от регулирования экономических отношений.

 В конце 90-х годов прошлого столетия на первый план выдвинулись другие явления экономической жизни, оказывающие мощное криминогенное воздействие на общество. Прежде всего следует отметить концентрацию капитала, которая проходила не путем экономического соревнования предпринимательских структур между собой, а путем грубого передела ранее грабительски отнятой у народа собственности. Причем, методы такого передела носили  более откровенный криминальный характер, чем в период приватизации, нередко напоминали локальные военные действия. В качестве примера можно привести прошедшие в Красноярском крае «алюминивые войны», в результате которых предприятия, производящие алюминий, и связанные с ними иные предприятия перешли из-под управления местной элиты под управление московских олигархов. Далее следует отметить поэтапное уничтожение естественных государственных монополий, составляющих основу экономической безопасности страны. Акционирована с потерей единого государственного управления большая часть ресурсодобывающих предприятий, предприятий энергетического комплекса, системы заготовки и переработки зерна, авиапредприятий, связи. На очереди приватизация железнодорожного хозяйства страны.

Реализация этих мероприятий привела к такой социальной обстановке в стране, которая характеризуется следующим:

ухудшением экономической ситуации, повлекшим резкое и постоянно прогрессирующее снижение уровня жизни основной части населения;

свертыванием государством социальных программ, сокращением финансирования социальной сферы;

ростом и углублением масштабных социальных конфликтов в результате резкого и необоснованного расслоения населения по имущественному признаку;

укреплением позиций теневой экономики;

активным внедрением в социальную практику криминальных методов регулирования общественных, прежде всего хозяйственных отношений;

значительным коррумпированием государственного аппарата;

глубокими деформациями правового и нравственного сознания населения.

Потеря государством механизмов стабилизации социальных процессов означает отсутствие основы успешного предупреждения профессиональной преступности в виде улучшающихся условий жизнедеятельности людей. Сегодня  можно констатировать, что политика «экономического романтизма» способствовала трансформации удерживаемой в определенных рамках преступности, существовавшей в недрах авторитарной системы, в преступность рыночного типа, гораздо менее подверженную контролю и позитивной коррекции со стороны общества.

Специфика этих процессов применительно к профессиональной преступности состоит, во-первых, в том, что они порождают ее социальную базу, то есть группы людей, оказавшихся из-за социально-экономического кризиса невостребованными в позитивных сферах жизнедеятельности общества и вынужденных адаптироваться к усложнившимся условиям через девиантное, в том числе через преступное поведение. К этой категории лиц относятся бывшие спортсмены, военнослужащие или сотрудники спецподразделений правоохранительных органов, программисты, квалифицированные фармацевты и т. д. Эту категорию лиц, оказавшихся в сложных социальных условиях и вынужденных к ним приспосабливаться, именуют маргиналами.

Во-вторых, указанные социальные процессы порождают многочисленные пространственно-временные образования - «серые зоны» - с деформированной организацией социальной власти и деформированной нормативной системой (в том числе с теневым правом и теневой юстицией), в которых находится социум (точнее, теневой социум - асоциум), живущий вне сферы современного государства и права, либо под слабым их влиянием. Девиантное и преступное поведение лиц, включенных в «серые зоны», становится социальной нормой. «Серыми зонами», в которых концентрируются лица с преступным и социально отклоняющимся поведением, могут быть отдельные территории (парки, кладбища, стадионы и т. д.), целые территориальные образования (например, окраины крупных городов) или даже страны (например, Колумбия, где значительная часть населения занимается выращиванием и производством наркотических средств).

Современный социум рассматривает «серые зоны» как обочину человеческой цивилизации, на которую сваливаются все болезни и издержки его развития (социальные, экономические, политические и т. д.), где они локализуются территориально. В этих зонах эксплуатируется дешевая рабочая сила, через неэквивалентный обмен изымаются экологические ресурсы, создается широкомасштабный рынок сбыта некачественных товаров, оружия, наркотических средств и психотропных веществ, легализуются преступные доходы, образуются места захоронения промышленных отходов, испытываются новые виды вооружения и социальные доктрины переустройства общества, создаются анклавы террористов и других опасных преступников, разрешаются военные и другие крупные социальные конфликты, переносимые туда с территорий индустриально развитых государств, которым объективно выгодно существование таких территориальных образований. В художественной форме эта идея емко выражена в фантастическом романе Андрея и Бориса Стругацких «Пикник на обочине»: «Здесь пахло дорогим табаком, парижскими духами, сверкающей натуральной кожей туго набитых бумажников, дорогими дамочками по пятьсот монет за ночь, массивными золотыми портсигарами - всей этой дешевкой, всей этой гнусной плесенью, которая наросла на Зоне, пила от Зоны, жрала, совокуплялась, жирела от Зоны, и на все ей было наплевать, и в особенности ей было наплевать на то, что будет после, когда она нажрется, напьется, насовокупляется всласть, а все, что было в Зоне, окажется снаружи и осядет в мире». Человечество переживает невиданный ранее процесс образования «серых зон». Это дает основание некоторым авторам говорить о том, что в результате криминализации социума осуществляется революция нового типа - асоциальная, движущей силой которой является асоциал, Человек Крутой, библейский Хам конца XX века, вечный маргинал, воспроизводящий себя вне государства и права, отчуждающий и отрицающих их. Очевидно, эту революцию имел в виду французский философ-экзистенциалист Альбер Камю, еще в 1951 г. отмечая, что на смену якобинской революции, попытавшейся установить религию добродетели и на ней основать единство, придут революции циников, как правых, так и левых.

«Серые зоны» - это способ организации асоциала, который стремится выжить как биологический и социальный вид. Причем выжить не пассивно, адаптируясь к ухудшающимся условиям жизнедеятельности, а активно, за счет экспансии территорий, свободных от «серых зон». Таким образом, эти образования - уже не пассивный объект воздействия социума, а активный субъект в отношениях с ним, причем агрессивный и достаточно сильный. В «серых зонах» возникают необходимые условия для воспроизводства и формирования социально-негативных связей между людьми, которые перерастают  в профессионально действующую преступную среду.

Ярким примером «серых зон» явились возникшие в конце 80-х начале 90-х годов во многих городах России территориальные криминогенные подростково-молодежные группировки, о которых уже ранее шла речь. Это явление - во многом результат слабо регулируемой государством миграции сельского населения в города, которое стало образовывать вокруг промышленных предприятий на окраине городов специфические поселки со слаборазвитой инфраструктурой. Бурное экономическое развитие городов, увеличивавшее приток в них сельского населения, не сопровождалось соответствующим социальным развитием вновь возникающих поселков. Значительная часть населения этих поселков, занятого в основном тяжелым физическим трудом, вынужденного выращивать сельхозпродукцию на выделенном участке земли, не смогла приобщиться к образу жизни крупного города, социально (то есть по месту жительства, учебы, работы, досугу) не смогла «выйти» за их территориальные пределы. Такая изоляция пригородных поселков от города способствовала формированию в них корпоративных связей, специфической антиобщественной психологии, а возложение городом на эти поселки издержек своего развития, консервация их социального и культурного развития рождали стихийный протест их жителей. Наиболее остро этот протест воплотился в деятельности криминогенных подростково-молодежных группировок, стремящихся расширить социальные границы своего бытия за счет агрессивного освоения социальной инфраструктуры центральных районов города. Молодежь и подростки этих районов стали создавать аналогичные группировки оборонительного характера. В результате многие города оказались территориально поделенными на сферы влияния этих группировок, противоборствующих между собой. Эти группировки стали суровой жизненной школой, позволившей их участникам объединиться в устойчивые преступные группы, составившие основу организованной и профессиональной преступности рыночного периода и делящие между собой уже не  городскую территорию для проведения досуга, а сферы экономического влияния.

Итак, специфика общесоциальных детерминант профессиональной преступности состоит, во-первых, в существовании большого количества маргиналов, вынужденных приобщаться к криминальной деятельности уже существующих преступных групп или объединяться в такие группы для адаптации к усложнившимся условиям через преступное поведение. Во-вторых, в наличии пространственно-временных образований («серых зон»), в которых формируются и воспроизводятся социально-негативные связи между людьми, перерастающие в сообщества лиц, профессионально занятых преступной деятельностью.

Социально-психологический уровень детерминант профессиональной преступности, как уже отмечалось, предполагает изучение малых социальных групп, в которых находится участник преступной деятельности. Малые социальные группы могут быть, во-первых, той средой, в которой формируется личность преступника, во-вторых, источником конфликтов, лежащих в основе многих преступлений, в-третьих, формой социального контроля за поведением правонарушителя. Особое внимание cледует  обратить на формирование личности профессионального преступника в малых группах. Личность профессионального преступника может сформироваться либо в результате прямого негативного влияния малых групп на лицо, которое в них находится, либо опосредованно, через психологическое отчуждение лица от общества. В первом случае семья или неформальное окружение либо целенаправленно влияют на формирование криминогенных свойств личности, либо преподносят негативные стандарты поведения, которым может следовать личность. Такие стандарты поведения может преподносить и формальный коллектив (учебный или трудовой).

Для формирования личности профессионального преступника особое значение имеет его нахождение в местах лишения свободы. Неформальная среда осужденных в основных ее типичных чертах сформировалась в России к  началу XIX века со всеми ее атрибутами (общинной кассой, сходками и стратификацией осужденных, специфической субкультурой и т. д.) и всегда играла важную роль для воспроизводства преступного мира, т.к. отрицательно влияла на осужденных. Неформальная среда осужденных являлась в основном той социальной базой, на которой формировалась среда криминального профессионализма. В свою очередь, криминальный профессионализм управлял неформальной средой осужденных, придавал ей ярко выраженный негативный характер, рассматривал эту среду как наиболее приемлемую для своего воспроизводства. Вместе с тем деятельность криминального профессионализма не ограничивается только местами лишения свободы. Поэтому среду криминального профессионализма следует рассматривать в качестве самостоятельного социально-психологического явления, формирующего профессиональных преступников.

Опосредованное влияние малых групп на формирование личности профессионального преступника происходит через ее отчуждение от общества, которое является результатом отсутствия у личности эмоциональных связей в малых группах, где протекает ее позитивная жизнедеятельность (семья, школа, трудовой коллектив и т. д.). Отчуждение свидетельствует об утрате указанными малыми группами значительной части антикриминогенного потенциала. Об этом достаточно писалось исследователями в прошлые годы. Отметим, что в настоящий период ситуация со сферами позитивной социализации личности стала еще более тревожной.  В частности, исследователи говорят не просто о семейной десоциализации, а об упадке, крахе института семьи, замене его альтернативными формами сосуществования мужчин и женщин, родителей и детей (фактическое сожительство, многоразводное одноребеночное сожительство и т. д.). Образовательные услуги  все больше становятся платными, досуговые учреждения стали платными по преимуществу. Это означает, что  досуговые и образовательные услуги населению в меньшей степени, чем раньше, ориентированы на задачи воспитания личности, раскрытие ее таланта, творческих способностей. Следовательно, дети и подростки, за которых родители платить не в состоянии, не имеют возможности себя творчески реализовать в позитивной сфере; те же, за кого платят, нацелены преимущественно не на раскрытие своих способностей, а на их овладение для последующего использования на рынке труда. 

В литературе выделяются следующие наиболее типичные проявления отчуждения личности, которые связаны с преступным поведением. В одних случаях отчуждение личности выражается в состоянии тревожности индивида за свой биологический или социальный статус. Если человек ощущает угрозу смерти, он субъективно защищает свою жизнь и находит эмоциональный комфорт в совершении насильственных преступлений. Если человек ощущает угрозу своему социальному статусу, он совершает корыстные и корыстно-насильственные преступления. В других случаях, стремясь обрести эмоциональный комфорт, индивид вступает в преступные группы или иные антиобщественные группы, пребывание в которых формирует у него негативные нравственно-психологические свойства, лежащие в основе преступного поведения.

Эта позиция является конструктивной, однако она нуждается в уточнении. Во-первых, проявления психологического отчуждения личности от общества крайне многообразны и не сводятся только к преступному поведению. Последствиями отчуждения могут быть многообразные формы социально отклоняющегося поведения личности (алкоголизм, наркомания, суициды и д. д.). В частности, в романе русско-американского писателя Владимира Набокова «Защита Лужина» описывается, как талантливый шахматист, субъективно воспринимая окружающий его мир как враждебный, находит наилучший для себя способ защиты от него в виде самоубийства.

Во-вторых, отчуждение личности от основных сфер человеческого общения является не просто результатом отсутствия у индивида эмоциональных контактов с другими людьми в этих сферах, а результатом отсутствия положительных эмоциональных связей. Наличие у индивида этих положительных эмоциональных контактов в малых социальных группах способствует полноценному общению личности, психологическому комфорту и самоопределению индивида.

Безусловно, что лицо, которое в последующем становится профессиональным преступником, хотя бы  некоторое время проходит социализацию в профессиональной криминальной среде.

Таким образом, спецификой социально-психологических детерминант профессиональной преступности является ее самовоспроизводящийся характер, обусловленный влиянием на личность микросреды осужденных  и криминального профессионализма.

При рассмотрении психологических детерминант групповой преступности особое внимание обращается на весь спектр нравственно-психологических качеств личности (прежде всего на мотивацию). Эти качества при взаимодействии с проблемной ситуацией обуславливают преступное поведение. Антиобщественные свойства личности, прежде всего криминогенная мотивация, являются причиной преступного поведения, так как именно мотивация является основным источником криминальной активности личности. Для профессионального преступника характерна развитая криминогенная мотивация, которая приобрела стойкую антисоциальную направленность личности. Обладая этим качеством, профессиональный преступник проявляет высокую активность в ситуации совершения преступления, способен совершить преступление при отсутствии благоприятного внешнего  повода или даже в ситуации, препятствующей совершению преступления. Такие лица относятся криминологами к  последовательно-криминогенному типу преступников.

Ситуация совершения преступления играет роль условия преступного поведения и состоит из двух групп обстоятельств. В первую группу войдут жизненные обстоятельства, которые играют роль условий, формирующих причину преступного поведения, - антиобщественные свойства личности профессионального преступника. К ним относятся  уже рассмотренные общесоциальные и социально-психологические детерминанты профессиональной преступности, которые, трансформируясь через образ жизни макро- и микрогрупп, негативно влияют на социализацию личности. Вторую группу составят те обстоятельства, которые облегчают проявление причины индивидуального преступного поведения. Это объективные жизненные обстоятельства, непосредственно влияющие на поведение личности в данный момент и сливающиеся в конкретную ситуацию.

Влияние конкретной жизненной ситуации на преступное поведение состоит в следующем:

а) она объективно ставит личность перед необходимостью выбора определенного варианта поведения (правомерного или преступного);

б) обуславливает содержание и форму избранного варианта поведения, раскрывает степень (уровень) готовности человека действовать определенным образом.

Вполне очевидно, что такое воздействие на личность может оказывать не просто жизненная ситуация, а ситуация, предполагающая проявление личностной активности в поисках выбора возможных вариантов поведения, то есть проблемная жизненная ситуация.

Специфика проблемной ситуации применительно к теме нашего исследования состоит в том, что она является фронтальной. Такая ситуация предполагает сильное воздействие на индивида среды профессиональных преступников. Принадлежность лица к этой среде требует от него принятых в ней стандартов поведения. Фронтальная ситуация играет роль условия преступного поведения в двух аспектах: во-первых, преступная среда формирует или усиливает имеющуюся криминальную мотивацию своих участников, во-вторых, облегчает ее проявление в определенный момент. Вовлеченность индивида в преступную среду ставит перед ним необходимость выбора определенного варианта поведения, обуславливает его содержание и форму.

Средствами реализации  влияния  преступной среды на личность являются, во-первых, принятые в ней неформальные нормы, требующие от личности определенного поведения, а также санкции за их несоблюдение или меры поощрения за следование этим нормам. Во-вторых, жесткая социально-ролевая стратификация участников этой среды, предполагающая определенный стандарт поведения лица, выполняющего в среде определенную функцию. В-третьих, конформизм, допускающий изменение поведения или внутренней мотивации личности под влиянием преступной среды. Основанием конформизма является психологическая зависимость профессионального преступника от своей среды, идентификация себя с ней. Причем, чем больше эта зависимость, тем конформней является поведение личности.

Характерным для фронтальных ситуаций является не только их сильное воздействие на личность лица, совершившего преступление, но и изменение типичной для определенных преступлений мотивации. Например, участие опытного вора карманника в групповой краже может быть обусловлено не корыстной мотивацией, а необходимостью обучения преступному «ремеслу» начинающих и неопытных карманников.

Итак, специфика психологических детерминант профессиональной преступности состоит во взаимодействии свойств личности, необходимых для совместной преступной деятельности, и фронтальной ситуации совершения преступления в виде воздействия на личность среды криминального профессионализма. 

Взаимосвязь свойств личности, необходимых для профессиональной преступной деятельности, и указанной фронтальной ситуации представляет собой механизм конкретного преступления, совершаемого профессиональным преступником.

«Пристав собрал участок и сказал и им речь.

«Мы должны задушить Беню Крика, - сказал он, - потому что там, где есть государь император, там нет короля…»

(И. Бабель «Король»)

«Карфаген должен быть разрушен!

Блатной мир должен быть уничтожен!»

  (В. Шаламов «Очерки преступного мира»)

«Вора миловать - доброго погубить»

(А. Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ»)