§ 2. Общие положения тактики следственного осмотра

Порядок производства следственного осмотра регламентирован приведенной выше ст. 177 УПК. Кроме того, как отмечалось, ряд других уголовно-процессуальных норм оговаривает некоторые особенности проведения осмотра таких объектов, как почтово-телеграфная корреспонденция, записи телефонных и иных переговоров, труп, обвиняемый, подозреваемый, свидетель и потерпевший.

Поскольку нормы уголовно-процессуального закона не только являются правовой основой следственной тактики, но и фиксируют в себе тактические приемы и рекомендации, показавшие свою оптимальность во всех мыслимых ситуациях, возникавших в многолетней прак-80

тике расследования преступлений', с уяснения их смысла и представляется целесообразным начать освещение тактики следственного осмотра. Этот же принцип будет положен в основу освещения тактики и других следственных действий, рассматриваемых в настоящей работе.

В этой связи сразу обратим внимание на уголовно-процессуальное нововведение в ч. 3 ст. 177 УПК, имеющее повышенную тактическую значимость: за исключением случаев, не терпящих отлагательств (ст. 164 УПК), осмотр жилого помещения производится только с согласия проживающих в нем лиц, а при их на то возражениях — на основании судебного решения.

Это положение, на первый взгляд как, будто касается в основном такого объекта осмотра, как место происшествия, зачастую относящееся именно к жилым помещениям. В то же время чаще всего на осмотр места происшествия в жилище следователя «приглашают», вызывают лиц, обнаруживших факт совершения преступления: квартирной кражи, другого преступления, связанного с проникновением в помещение, либо в нем совершенного. И в этих ситуациях полагать, что они будут возражать против производства осмотра, как правило, оснований нет.

Но нередки случаи, когда следственный осмотр жилища производится по инициативе самого следователя, например, места проживания исчезнувшего человека, хранения определенных предметов или документов при отсутствии оснований для их выемки или обыска и т. д. И чаще.всего именно при планировании таких «инициативных» осмотров следователь должен предполагать возможные возражения против его производства от проживающих в жилище лиц.

Несомненно, во всех случаях оптимальным является получение на осмотр жилища судебной санкции. Однако, если таковую на момент осмотра по тем или иным причинам получить не представляется возможным, а осмотр носит безотлагательный характер, думается, одной из первых тактических задач следователя является допустимое убеждение проживающих в нем лиц в даче ими согласия на проведение осмотра. Это возможно путем разъяснения целей данного следственного действия, не противоречащих их интересам, определенных негативных последствий отказа в осмотре (продлении срока нахождения в помещении работников следствия до получения судебной санкции на осмотр,

' Об этом см.: Баев О. Я. Криминалистическая тактика и уголовно-процессуальный закон. Воронеж, 1977.                                                                  '   ;

81

логического возникновения у следователя версии о некой причастности этих лиц к расследуемому преступлению) и т. д.

Особо подчеркнем: в любых случаях, если согласия проживающих в

.„помещении лиц на осмотр жилища не имеется, то он производится

только на основании постановления о том следователя {ст. 165 УПК).

Тут же следует напомнить, что если все же согласие на осмотр жилища проживающих в нем лиц получить не представилось возможным, а он, тем не менее, был произведен, последующее решение суда о необоснованности таких отступлений от процессуальных требований к его производству лишает полученные в результате его данные доказательственной значимости (ст. 165 УПК).

Рассматривая это положение, следует обратить внимание на ряд связанных с ним неурегулированных уголовно-процессуальным законом вопросов: кого понимать под проживающими в жилище лицами — проживающих в нем постоянно или временно; зарегистрированных в этом жилище или в нем не зарегистрированных, но владеющих в то же время этим помещением на правах частной собственности; относятся ли в данном контексте к этим лицам проживающие в нем малолетние или несовершеннолетние; как, наконец, быть в ситуации, если отдельные проживающие в данном жилище лица согласны на производство осмотра, другие возражают против него.

Нам думается, что практика ближайших лет применения следователями этого процессуального новшества предложит обоснованные ответы на эти вопросы, а часть их найдет себе толкование и разъяснение в определениях и постановлениях Верховного Суда РФ. Пока же мы, экстраполируя известную нам законодательную и правоприменительную практику ряда зарубежных стран, можем лишь предположить, что законодатель имел здесь в виду совершеннолетних лиц, постоянно или временно проживающих в осматриваемом жилище или владеющих им на праве частной собственности, независимо от факта их регистрации в этом жилище. Несогласие хотя бы одного из них на производство осмотра означает отсутствие такового согласия на осмотр жилища в целом.

Следственный осмотр производится с участием не менее двух понятых (за исключением ситуаций, предусмотренных ч. 3 ст. 170 УПК: если он производится в труднодоступной местности, при отсутствии надлежащих средств сообщения, в условиях, когда осмотр связан с опасностью для жизни и здоровья).

82                                                                                                                 .

Как известно, участие понятых обязательно не только при осмотре, но и при производстве ряда других следственных действий, таких как обыск и выемка, следственный эксперимент и предъявление для опознания. Иными словами, тех следственных действий, которые в тех же условиях, с участием одних и тех же лиц практически не повторяемы. Так, можно по одним и тем же фактам повторно допросить обвиняемого или свидетеля, назначить при необходимости повторные судебные экспертизы, и объективность следствия от этого зачастую только выигрывает. Но нельзя повторно предъявить потерпевшему для опознания в тех же условиях лицо, которое ранее ему уже для опознания предъявлялось; практически невозможно повторно воспроизвести условия большинства видов ранее проведенного следственного эксперимента.

Именно эта неповторимость, реально препятствующая впоследствии проверке и оценке объективности и полноты проведения следователем осмотра и других названных действий, и делает необходимым участие при их производстве понятых. Не являясь ни процессуально, ни психологически заинтересованными в исходе дела (незаинтересованность в деле — основное процессуальное требование к понятым; кроме того, закон предусмотрел, что понятыми не могут быть несовершеннолетние и работники органов исполнительной власти, наделенные полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности и (или) предварительного расследования — ст. 60 УПК; заметим, что в УПК РСФСР таких запретов не содержалось), понятые могут объективно оценить и удостоверить полноту, тщательность, последовательность действий следователя, отражения хода и результатов всего действия в соответствующем протоколе, о чем впоследствии в необходимых случаях дать свидетельские показания.

Нецелесообразно, на наш взгляд, привлекать к осмотру в качестве понятых лиц, работающих в правоохранительных органах на общественных началах или проходящих в них стажировку и практику (например, студентов юридических вузов, что, к сожалению, достаточно широко распространено в городах, где имеются такие вузы). Причины этой рекомендации понятны: весьма вероятна психологическая установка этих лиц к защите и оправданию всех, даже очевидно ошибочных и неверных действий следователя при осмотре, а также не соответствующего действительности отражения хода и результатов осмотра в протоколе.

Понятые при осмотре не должны быть пассивными статистами, «фигурами для протокола». Помимо незаинтересованности в деле, лица, привлекаемые к осмотру в качестве понятых, должны быть в состоянии выполнять эту роль.

В связи с необходимостью проверить объективность проведенного органами предварительного следствия осмотра места происшествия, в судебное заседание в качестве свидетелей были вызваны понятые, указанные в протоколе этого следственного действия. При этом выяснилось, что одним из понятых являлась женщина в возрасте 78 лет, практически глухая и полуслепая. Второй же понятой в суде «чистосердечно» признался, что в момент осмотра он находился в нетрезвом состоянии, во время всего этого действия спал, сидя в углу, и был разбужен следователем для подписания протокола осмотра.

Естественно, что суд не только исключил результаты осмотра места происшествия из системы доказательств, собранных органами следствия по делу, но и совершенно правильно в частном определении поставил вопрос о наказании следователя, проводившего этот осмотр.

Понятые должны целенаправленно наблюдать за всеми действиями следователя при осмотре, присутствовать при обнаружении всех следов и вещественных доказательств и работе следователя по их фиксации и изъятию. Следователь должен не только предоставлять понятым такую возможность, но и побуждать к ней. И потому, думается, не будет нарушением принципа незаинтересованности понятых в деле, если следователь при осмотре привлечет понятых к участию в выполнении отдельных действий, так сказать, технического характера: производство измерений, составление набросков схем (планов) осматриваемого места происшествия и т. п. Напротив, это закрепит в памяти понятых ход и результаты осмотра. Также совершенно очевидно, что при осмотре таких специфических объектов, как компьютерная техника и содержащаяся в ней информация, понятыми должны быть лица, хотя бы в некоторой степени, разбирающиеся в подобной технике и информационных технологиях — иначе их присутствие потеряет свой смысл.

В то же время мы не можем согласиться с предлагаемой отдельными криминалистами тактической рекомендацией привлекать в качестве. понятых лиц, знакомых с работой осматриваемого объекта (промышленного предприятия, шахты, строительства). Эта рекомендация, на

84

наш взгляд, преследует цель либо фактической подмены таким понятым специалиста, либо совмещения лицом роли понятого и свидетеля, который, как и специалист, может быть привлечен к участию в следственном осмотре. И то и другое по очевидным причинам недопустимо.

Однако, говоря о понятых, нельзя не сказать, что в криминалистической литературе последних лет все настойчивей утверждается мнение, что сам по себе институт понятых есть анахронизм нашего уголовного судопроизводства, что он — пример «бессодержательности процессуальной формы». Наиболее радикальным в этом отношении был Р. С. Белкин. В своей, увы, последней монографии он по этой проблеме высказывался однозначно: «Позиция криминалистов: институт понятых следует упразднить или, во всяком случае, свести его к участию понятых только при обыске, да и то не для того, чтобы защитить закон от следователя, а чтобы защитить следователя от оговора в том, что он что-то подбросил на место обыска и потом «обнаружил» это, или что он что-то унес с места обыска и не отметил этого в протоколе» (Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. М., 2001. С. 211; профессор Академии полиции Латвии А.К. Кавалиерис пишет, что сущность института понятых ему так и не удалось разъяснить ни одному коллеге из западных стран. — «Об одном аспекте интеграции криминалистической и оперативно-розыскной деятельности» // Роль и значение деятельности профессора Р.С. Белкина в становлении и развитии современной криминалистики).

Мы с этим утверждением согласиться Не можем. Действительно, как замечает там же Р. С. Белкин, «следственная практика не знает примеров отказа понятых от подписи протокола и тем более внесения в него каких-либо замечаний». Но это отнюдь не означает — о чем с очевидностью свидетельствует и следственная, и судебная практика, — что понятых нельзя допросить в качестве свидетелей по обстоятельствам производства следственного действия, при котором они присутствовали, и таким образом достаточно объективно (именно в силу незаинтересованности понятых в деле) проверить данные обстоятельства.

Что же касается замечания Р. С. Белкина о роли понятых при обыске лишь в качестве защитника «непорочности» обыскивающего, то, к сожалению, на наш взгляд, основанный на многолетнем следственном и адвокатском опыте, он был излишне оптимистичен. Будем реалистами: в настоящее время достаточно большое количество уголовных дел

85

о весьма тяжких, в том числе и так называемых «должностных» преступлениях, как «довесок» к остальным обвинениям имеют обвинения о хранении небольших (но достаточных для уголовной ответственности) количествах наркотиков или боеприпасов, факт хранения которых этими лицами или весьма нелогичен или выявлен в момент при весьма расплывчатых обстоятельствах. W лишь понятые могут объективно их прояснить.

Заканчивая рассмотрение вопроса о значении института понятых и тактических особенностях их привлечения к следственному осмотру, необходимо отметить его специфику применительно к такому объекту, как почтово-телеграфная корреспонденция. Он должен производиться с участием понятых из числа работников почтово-телеграфного учреждения. Эта рекомендация, в силу своей значимости получившая закрепление в уголовно-процессуальном законе (ст. 185 УПК), преследует цель максимально возможного обеспечения тайны как самого факта осмотра, так и содержания осматриваемых документов (писем, телеграмм).

Обратим также внимание на то, что действующий уголовно-процессуальный закон не предусматривает, как то имело место ранее (ст. 181 УПК РСФСР) необходимости привлечения понятых к такому виду следственного осмотра, как освидетельствование (ст. 179 УПК).

Следователь вправе привлечь к участию в осмотре, как и к участию в других следственных действиях, обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, свидетеля (ст. 164 УПК). Как видим, это положение сформулировано в законе не императивно (не как обязательное для исполнения во всех случаях, что характерно, например, для указания о привлечении к осмотру понятых), а носит альтернативный характер: следователь вправе, а не обязан, привлекать указанных лиц к участию в данном следственном действии. Поэтому непременным условием для их привлечения к осмотру является их согласие или желание принять участие в следственном осмотре того или иного объекта.

Привлечение к участию в следственном осмотре обвиняемого (подозреваемого) целесообразно в следующих случаях.

1. Обвиняемый (подозреваемый) дал показания, связанные с возможностью обнаружения при следственном осмотре с его участием следов, предметов и других вещественных доказательств совершения "»< поступления либо свидетельствующие о знании им специфических

Подозреваемый С, изобличенный в убийстве А., пояснил, что уоии-ство он совершил не в лесном массиве, где спустя два года и были обнаружены останки трупа потерпевшего, а в нескольких километрах от него на проселочной дороге. При этом С. показал, что в месте убийства он зарыл шапку А., которой стирал кровь со своих рук после того, как погрузил труп в машину для его транспортировки в лес, и изъявил желание участвовать в осмотре места убийства А.

При следственном осмотре С. показал, где им была зарыта шапка А. Там она и была обнаружена, а затем опознана родственниками потерпевшего.

В дальнейшем обвиняемый С. изменил данные ранее показания об обстоятельствах смерти А. Однако от самого факта своей причастности к убийству А. он отказаться не смог (хотя в какой-то момент пытался это сделать), так как при этом не мог объяснить, откуда в таком случае ему было известно место нахождения шапки потерпевшего.

Обвиняемый Ц. показан, что помимо тех документов, подлогами в которых он скрывал совершение вменяемых ему хищений, им с топ же целью учинены подлоги и в ряде других документов.

Участвуя в следственном осмотре документов, Ц. показал те из них, в которых имеются подлоги (ранее следствием они выявлены не были). Указанные им документы были изъяты, и последующие документальная ревизия и необходимые экспертизы подтвердили объективность показаний Ц. о наличии в отдельных из них интеллектуальных, в других —материальных подлогов.

Необходимо обратить внимание и на следующее: в ряде случаев обвиняемый (подозреваемый) изъявляет желание принять участие в осмотре и обнаружении следов и вещественных доказательств, в то время как они уже обнаружены и изъяты следователем. Это отнюдь не исключает ни возможности, ни целесообразности повторного следственного осмотра названного обвиняемым объекта с его участием.

Следователь должен предполагать возможность возникновения в дальнейшем подобной ситуации еще до раскрытия преступления (до появления подозреваемого, а тем более обвиняемого в совершении расследуемого им преступления). И потому, изымая следы и другие вещественные доказательства при первоначальном осмотре, он должен

87

оставлять в местах их обнаружения «условные ориентиры» и тщательно фиксировать это в протоколе осмотра. Указание обвиняемым при повторном осмотре на место, где при совершении преступления им оставлены следы и другие доказательства, и обнаружение там соответствующего «условного ориентира» будут убедительным подтверждением объективности показаний обвиняемого о совершении им расследуемого преступления.

В поле был обнаружен труп X. Перед окончанием осмотра места происшествия, отправив труп для производства судебно-медицинской экспертизы, следователь на месте его обнаружения оставил «условный ориентир». Им явилась металлическая баночка, в которую была вложена записка: «Место, на котором был обнаружен труп X.», заверенная подписями понятых, следователя и всех других участников осмотра. С целью ее сохранения баночка была присыпана землей. Все это было детально зафиксировано в протоколе осмотра места происшествия.

После того как Т. был изобличен в убийстве X., он изъявил желание показать место совершения им убийства. Участвуя в повторном осмотре места происшествия, Т. указан, где им был оставлен труп потерпевшего, и, раскопав по предложению следователя на этом месте землю, обнаружил «условный ориентир». Баночка была вскрыта, и текст находящейся в ней записки оглашен всем участникам осмотра, а сама записка приобщена к протоколу осмотра. Доказательственное значение этого очевидно.

2. Следственный осмотр того или иного объекта с участием обвиняемого (подозреваемого) может повлечь изменение его показаний, вызывающих сомнения в своей правдивости. В таких случаях целью осмотра, как это ни парадоксально на первый взгляд, служит не обнаружение в ходе осмотра предметов или обстоятельств, о которых дал показания обвиняемый.

Подозреваемый Щ. в своих показаниях описал колодец, в который он выбросил нож после совершения преступления. Имелись основания полагать, что показания Щ. в этой части ложны. Следователь принял верное, на наш взгляд, решение произвести осмотр колодца с участием Щ. Участвуя в осмотре, при проведении которого применялись миноискатель и магнит, Щ. убедился, что при этом обнаруживаются

iiiiii

все металлические предметы, находящиеся на дне колодца. Тут же Щ. заявил, что в колодце ножа нет, и указал другое место сокрытия орудия преступления, где оно и было обнаружено.

Очевидно, что проведение подобного осмотра без участия Щ. вряд ли оказало бы на него столь убедительное положительное психологическое воздействие.

3. Есть основания полагать, что участие обвиняемого (подозреваемого) в осмотре того или иного объекта позволит преодолеть установку допрашиваемого на дачу ложных показаний и отрицание совершения им преступления.

Н. отрицал свою вину в инкриминируемом ему изнасиловании Ц., утверждая, что половой акт с потерпевшей совершил с ее согласия. Следователь предложил Н. принять участие в повторном осмотре одежды потерпевшей. Убедившись в ходе его, что одежда потерпевшей испачкана, порвана и местами разрезана, Н. признал насильственный характер совершения полового акта с потерпевшей.

Участие потерпевшего (свидетеля) в следственном осмотре представляется необходимым или как минимум целесообразным в следующих случаях.

1.   Без участия потерпевшего (свидетеля) нельзя определить непосредственный объект, нуждающийся в осмотре, границы осмотра и частные его цели. Так, совершенно необходимым представляется участие в осмотре места происшествия потерпевших от насильственных, корыстно-насильственных и иных преступлений, совершенных на открытой местности (естественно, если состояние здоровья потерпевшего позволяет ему принять такое участие). Без участия потерпевшего весьма затруднительно определить и само место непосредственного посягательства, необходимые границы осмотра и его частные цели (что, например, нуждается в первоочередном исследовании, обнаружении и изъятии). Это будет во многом предопределяться даваемыми в ходе осмотра объяснениями потерпевшего о действиях преступника. В ряде случаев, особенно когда состояние потерпевшего исключает возможность привлечения его к осмотру, либо когда показания потерпевшего вызывают сомнения в своей правдивости, для участия в осмотре целесообразно привлекать свидетелей — очевидцев происшедшего (если таковые имеются).

2. Участие потерпевшего в осмотре поможет определить изменения, внесенные в обстановку или в сам непосредственный предмет посяга-

89

тельства в результате преступления. Так, участие потерпевшего от квартирной кражи в осмотре места происшествия поможет установить места проникновения в помещение, хранения похищенных ценностей, диагностировать действия преступника при совершении кражи, изъять при осмотре документы от похищенных ценностей или образцы похищенного.

Участвуя в осмотре своей квартиры после совершения из нее кражи, потерпевшая обратила внимание следователя на то, что бутылка с остатками коньяка, стоящая на столе, до кралей нераспечатанной хранилась в серванте. Это сообщение предопределило действия следователя по выявлению на бутылке отпечатков пальцев (впоследствии обнаруженные отпечатки пальцев были идентифицированы с отпечатками пальцев ранее судимого Т.). В ходе того же осмотра потерпевшая показала, где хранится паспорт от похищенного магнитофона. Он был приобщен к протоколу осмотра, а затем использован для идентификации магнитофона, обнаруженного у К.

Следователь в соответствии с той же (164) статьей УПК может привлечь для участия в осмотре необходимого специалиста.

Специалист для участия в осмотре привлекается в тех случаях, когда изучение самого объекта, изменений в нем, связанных с совершением преступления, а также обнаружение и фиксация следов и других вещественных доказательств требуют применения либо знаний, умений, которыми следователь не обладает, либо технических средств, в пользовании которыми следователь не имеет должных навыков или применение которых в процессе осмотра отвлечет его от выполнения других, не менее важных и неотложных действий при осмотре.

Диапазон специалистов, которых следователь может привлечь к участию в данном следственном действии, весьма широк: от техника-криминалиста и работника ГИБДД до специалистов в области бухгалтерского учета, химиков, строителей и т. д., что обусловливается как видом объекта, подвергаемого осмотру, так и видом (разновидностью) расследуемого преступления и конкретными обстоятельствами дела. К участию в осмотре одновременно могут привлекаться специалисты в различных областях знаний. Например, при осмотре места убийства могут одновременно принять участие и судебно-медицинский эксперт, и техник-криминалист, и специалист в области судебной баллистики; при осмотре документов — специалист-бухгалтер и специалист в об-

90

ласти технического исследования документов, при осмотре животных — ветеринар и трассолог и т. д.

Говоря об участии специалиста в производстве следственного осмотра, обратим внимание на то, что участие сведущего лица в таком качестве не исключает, как то ранее предусматривалось ст. 67 УПК РСФСР, возможность привлечения его же по данному делу в качестве эксперта (ст. 70 УПК).

Как и предыдущая, рекомендация об участии в осмотре специалиста носит альтернативный характер. За единственным исключением: наружный осмотр трупа на месте его обнаружения необходимо производить с участием специалиста в области судебной медицины или, в крайнем случае, при невозможности этого, — иного врача (ст. 178 УПК). Данное требование объясняется прежде всего тем, что осмотр такого объекта, как труп, во всех случаях требует выявления, описания и фиксации весьма специфических медико-биологических явлений, изменений и следов с использованием при этом специальных познаний и терминологии. Эти следы, явления и изменения настолько специфичны и подвержены столь быстрым изменениям, что ошибки в их выявлении, фиксации и описании при осмотре невосполнимы и могут оказать существенное влияние на последующие выводы судебно-медицинской экспертизы трупа (именно поэтому протокол осмотра места происшествия должен, наряду с самим объектом судебно-медицинского исследования, представляться эксперту при назначении такой экспертизы).

Наконец, рассматривая вопрос участия в следственном осмотре специалиста, хотелось бы остановиться на такой проблеме. Следственная практика показывает, что при этом может возникнуть одна из двух сложных ситуаций, чреватых негативными последствиями для расследования. Первая заключается в том, что, как уже отмечалось, специалист может попытаться «перехватить инициативу» у следователя, взять производство осмотра по существу в свои руки. В таких случаях следователь должен со всей определенностью, но, разумеется, тактично «поставить специалиста на место», показать, что именно он, следователь, является процессуальным руководителем расследования, именно он несет персональную ответственность за качество производства каждого следственного действия, в том числе и данного следственного осмотра, все участники которого обязаны неукоснительно подчиняться его распоряжениям.                ,,,.

91

Вторая ситуация может повлечь более серьезные негативные последствия. Понимая, что именно следователь, а не он — специалист — несет персональную ответственность за качество следственного действия, специалист выполняет свои обязанности при осмотре, мягко скажем, спустя рукава, не очень-то добросовестно. Для рационального предупреждения такого возможного отношения специалиста к выполнению своих обязанностей при осмотре мы рекомендуем, чтобы следователь перед началом осмотра при разъяснении его участникам их прав и обязанностей предупреждал специалиста о необходимости подробного письменного отчета по результатам его участия. Необходимость составления такого письменного отчета, на наш взгляд, психологически существенно повысит ответственность специалиста за свое участие в осмотре. Подобный документ будет служить приложением к протоколу осмотра, составленному следователем, что, по нашему мнению, не противоречит установленному процессуальному режиму производства данного следственного действия. Сама же обязанность специалиста по составлению письменного отчета о своих действиях по требованию о том следователя по существу является разновидностью уже возложенных на него процессуальным законом обязанностей (ст. 58 УПК).

В необходимых случаях следователь производит при осмотре измерения, фотографирование, кино- и видеосъемку, составляет планы и схемы, изготовляет слепки и оттиски следов. Иными словами, может применять любые научно обоснованные «технические средства и способы обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств» (ст. 160 УПК). Данная процессуально-тактическая рекомендация опосредует типовые действия следователя при осмотре любых объектов, хотя применительно к каждому из них необходимость указанных действий различна. Так, очевидно, что измерения, составления схем и планов, изготовления слепков и оттисков следов являются практически обязательными при осмотре места происшествия. Не все из них возможны и необходимы при осмотре местности и жилища, непосредственно местом совершения преступления не являющихся. Использование судебно-оперативной фотографии как-дополнительного средства фиксации целесообразно при осмотре любого объекта — места происшествия, тела обвиняемого, подозреваемого, свидетеля и потерпевшего, документов и других вещественных доказательств.                                               .   .

92

Тут же отметим, что право следователя на применение в процессе осмотра технических средств фиксации при проведении освидетельствования законом несколько ограниченно: «фотографирование, видеозапись и киносъемка...проводятся с согласия освидетельствуемого лица» (ч. 5 ст. 179 УПК).

Осмотр следов преступления и иных обнаруженных предметов производится на месте производства этого следственного действия; в случаях, предусмотренных ч. 3 ст. 177 УПК, эти предметы должны быть изъяты, упакованы, опечатаны, заверены подписями следователя и понятых на месте осмотра. При этом все обнаруживаемое и изымаемое при осмотре должно быть предъявлено понятым и другим участникам этого следственного действия. Эти требования (ч. 2-4 ст. 177 УПК) преследуют цечь исключить в дальнейшем возможность каких-либо сомнений в том, где, когда и в ходе какого следственного действия обнаружены эти предметы или документы, а также обеспечить их сохранность в виде первоначального обнаружения. И потому все действия по осмотру изымаемых предметов, их упаковке и опечатыванию подлежат тщательному отражению в протоколе проведенного следственного действия.

Важность неукоснительного соблюдения последнего требования особенно повысилась в связи с появлением методов экспертного исследования микрочастиц и других микрообъектов (в том числе и запаховых микроследов). Если для таких исследований предметы предоставлены в неупакованном и неопечатанном после их обнаружения и осмотра виде, то выводы эксперта о наличии на них искомых микрочастиц при всей своей научной обоснованности не только бездоказательны, но и вызывают сомнения в объективности следствия в целом. Ведь в данном случае может возникнуть практически неопровержимое предположение о том, что эти предметы после их обнаружения, осмотра и изъятия находились в контакте с другими, от которых на них и перешли обнаруженные микрочастицы.

При осмотре складского помещения по делу о «должностном» хищении было обнаружено более пятисот различных документов и черновых записей. Очевидно, что тщательный их осмотр требовал не только весьма долгого времени, но и участия специалистов, применения технических средств,  отсутствовавших у следователя при ос-

93

мотре помещения. С участием понятых документы и записи были пересчитаны, на каждом из них поставлен условный порядковый номер, все они упакованы в коробку, которая в свою очередь была опечатана следователем, факт опечатывания удостоверен подписями понятых и следователя, и все эти действия отражены в протоколе осмотра помещения.

Дальнейший их осмотр, осуществленный с участием тех же понятых, специалиста в области технико-криминалистического исследования документов и с применением, технических средств, повлек приобщение большинства этих документов и черновых записей к делу в качестве вещественных (письменных) доказательств. Сомнений в их допустимости по делу не возникло ни у защиты, ни у суда.

При производстве следственного осмотра, как и всех других следственных действий (ч. 4 ст. 164 УПК), недопустимо создание опасности для жизни и здоровья участвующих в нем лиц.

При осмотре посылки, поступившей на имя лица, на почтово-телеграфную корреспонденцию которого был наложен арест, следователь не только не пригласил специалиста-пиротехника, но и не предпринял необходимых мер безопасности, хотя и имел данные о том, что в посылке могло быть взрывное устройство. При вскрытии посылки последовал взрыв, в результате которого один из понятых погиб, а следователь получил тяжелое ранение.

В протоколе осмотра все действия следователя, все обнаруженное описываются в той последовательности, в какой производился осмотр, и в том виде, в каком обнаруженное наблюдалось в момент осмотра. Сущность данного положения заключается в том, чтобы в материалах дела были отражены все мельчайшие детали, связанные с обстоятельствами, которые помогут при необходимости наиболее точно воссоздать (мысленно или реально) осмотренный ранее объект, понять изменения, внесенные в него в результате совершения преступления или возникшие в связи с ним, а также объективно оценить качество проведения осмотра следователем.

Отметим, что эта рекомендация апробирована опытом многих поколений криминалистов: уже в сороковых годах XIX в. Я. Барщев сформулировал ее следующим образом: протокол осмотра должен-быть таким, «чтобы те, которые должны воспользоваться этим актом,

94

могли получить посредством него столь ясное и полное представление о предмете осмотра, как будто б они сами производили его» (Барщев Я. Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству. М., 2001).

Необходимо обратить внимание на три момента, связанных с составлением следователем протокола осмотра. Во-первых, нередко следователю приходится осматривать предметы, с которыми ему ранее не доводилось встречаться, ни происхождение, ни функциональное значение, ни наименование которых ему доподлинно не известны. В таких случаях следователь, не пытаясь определить, что это за предмет, должен ограничиться максимально тщательным его описанием и изъятием. Впоследствии необходимо назначить экспертизу для установления того, что это за предмет и каково, скажем, его функциональное назначение и область применения, либо, при отсутствии надобности в экспертных исследованиях, привлечь к его повторному осмотру соответствующего специалиста.

Изучая принятое к своему производству нераскрытое дело об убийстве, следователь обратил внимание на то, что на месте происшествия обнаружен и изъят нож, именуемый в протоколе осмотра «скальпель медицинский обыкновенный».

Повторный осмотр этого ножа следователь произвел с участием специалиста-хирурга, который высказал мнение и подтвердил его ссылками на справочные иллюстрации (фотокопии которых были приобщены к протоколу осмотра), что «скальпель медицинский обыкновенный» на самом деле является медицинским ножом, именуемым «резекционный брюшистый» и используемым в соответствующей области хирургии. Точное определение наименования и функционального назначения «скальпеля медицинского обыкновенного» явилось ключом к быстрому раскрытию преступления.

Во-вторых, никакие предположения, версии, оценочные выводы следователя о сущности происшедшего события, в связи с которым производится осмотр, механизме и обстоятельствах его совершения в протоколе осмотра отражаться не должны. Протокол фиксирует действия следователя и выявленные факты и только (обнаруженные объекты и изменения, значимые для расследования).

95

.;: Обнаружив, например, при осмотре места происшествия отсутствие металлических опилок на полу под висящим на запорной планке замком с перепиленной дужкой, естественно, следует отразить это обстоятельство в протоколе осмотра в таком, скажем, виде: «На полу под описанным выше замком металлических опилок не обнаружено», но не делать в протоколе очевидный на первый взгляд вывод, что это свидетельствует об инсценировке взлома. Обнаружив при осмотре документа изменение цвета бумаги в месте подписи должностного лица, отразить этот факт в протоколе, но не делать вывод, что в документе имеются следы подделки. Как в первом, так и во втором случае такие вы-■ воды преждевременны и могут явиться ошибочными, а установленные факты могут получить совершенно иное объяснение (в первом случае, скажем, сокрытие опилок преступником для создания видимости вины другого лица, так сказать, инсценировка инсценировки; во втором — изменение цвета бумаги может найти свое объективное объяснение случайным повреждением документа при его хранении и т. п.).

В-третьих, зачастую следователь вынужден производить следственный осмотр в «полевых» условиях, исключающих возможность применения для изготовления протокола осмотра средств оргтехники (пишущей машинки, компьютера). В таких случаях составленный им рукописный протокол осмотра должен быть разборчив, «читаем», ибо, как правило, он является источником важнейших и невосполнимых каким-либо иным способом доказательств (эта рекомендация относится, разумеется, к протоколам любых иных следственных действий).

«При подготовке дела к назначению судебного заседания судья пришел к выводу о невозможности проверки материалов дела в судебном заседании с точки зрения достаточности доказательств, поскольку протоколы основных следственных действий следователь написал таким почерком, который фактически невозможно прочесть ввиду его своеобразия и значительного отступления от правил каллиграфии, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, препятствующим проведению судебного заседания и не позволяющий принять решение согласно ст. 221 УПК РСФСР.

Доводы протеста о том, что данное обстоятельство не свидетельствует о существенном нарушении уголовно-процессуального за-

96

кона, так как участники процесса не заявляли о несоблюдении их прав, признаны необоснованными» (Бюлл. Верх. Суда РФ, 2001, №12, с.15).

Рассмотренные выше тактические рекомендации, повторим, показали свою оптимальность во всех теоретически возможных следственных ситуациях и при расследовании любых видов преступлений, и именно поэтому нашли закрепление в уголовно-процессуальном законе и обрели характер процессуально-тактических положений следственного осмотра. Кроме них криминалистическая практика и наука выработали и ряд других тактических рекомендаций производства данного следственного действия, которые в силу своей повышенной значимости и общности относятся практически ко всем видам следственного осмотра и потому в неразрывной связи с процессуально-тактическими составляют общие положения тактики следственного осмотра. В первую очередь, к ним относятся следующие.

1. Неотложность следственного осмотра. Она обусловлена как минимум двумя взаимосвязанными причинами. Во-первых, быстрыми и необратимыми изменениями самого объекта осмотра, влекущими невосполнимые утраты в возможностях непосредственного восприятия следователем обстоятельств и следов, связанных с преступлением и значимых для его раскрытия и расследования. Такие изменения могут происходить как по объективным причинам, так и по причинам субъективного характера, в том числе и в результате целенаправленных действий заинтересованных лиц на сокрытие либо полное уничтожение следов и вещественных доказательств. Именно это имел в виду знаменитый французский криминалист Эдмон Локар, любивший повторять, что первые часы розыска неоценимы, ибо уходящее время — это улетучивающаяся истина (прив. по: Белкин Р. С, Пинхасов Б. И. По следам человека-невидимки. Ташкент, 1988. С. 9).

Так, если следователь промедлит с осмотром места дорожно-транспортного происшествия, то не исключено, что значимые для расследования следы (даже не считая возможных неблагоприятных изменений метеоусловий) будут уничтожены в результате движения другого автотранспорта; необходимость восстановления движения повлечет изменение положения машин, участвовавших в дорожно-транспортном происшествии, и т. п.

Промедление с освидетельствованием подозреваемого лица по объективным причинам может повлечь исчезновение с его тела царапин и

97

'других следов самообороны потерпевшего, либо затруднит эксперту установление времени возникновения этих следов на теле подозреваемого.

Если следователь не предпримет неотложных мер к осмотру значимых по делу документов, то последние могут быть уничтожены либо по небрежности, либо умышленно заинтересованными лицами и т. д.

Во-вторых, результаты следственного осмотра, как правило, служат исходной информацией, основой дальнейшего расследования, определения наиболее перспективных его направлений, выдвижения и отработки версий. Более того, зачастую без осмотра такого объекта, как место происшествия, в принципе нельзя принять обоснованное решение о необходимости самого возбуждения уголовного дела. И потому, как известно, в случаях, не терпящих отлагательства, осмотр места происшествия может быть произведен до возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 176 УПК).

2. Целеустремленность следственного осмотра, постоянный анализ хода и результатов осмотра. Это означает, что следователь в каждый момент осмотра должен отчетливо представлять, на выявление каких именно обстоятельств направлены те или иные действия, о чем свидетельствует тот или иной выявленный факт или обстоятельство. Чем большей информацией, относящейся к расследуемому событию в целом и к объекту предстоящего осмотра в частности, располагает следователь, тем более целеустремленным будет осмотр (с этих позиций, очевидно, что дополнительный, а также повторный осмотр носят более целенаправленный характер, чем основной и первоначальный).

Нам представляется, что для обеспечения целеустремленности следственный осмотр любого объекта должен осуществляться не в общем плане, но с учетом типичных, а также учитывающих обстоятельства именно данного преступления, версий, которыми можно объяснить событие, обусловившее необходимость осмотра, его отдельные элементы и возможные изменения, внесенные в объект осмотра в результате совершения преступления (о чем уже упоминалось в предыдущей главе нашей работы). А это требует от следователя постоянного анализа хода и результатов каждого своего действия при осмотре. В противном случае вряд ли можно добиться полноты, тщательности и объективности этого важнейшего следственного действия. Проиллюстрируем сказанное несколькими гипотетическими примерами.

98

Располагая данными лишь о самом факте обнаружения трупа, следователь должен начинать осмотр с учетом типичных версий, которыми можно объяснить смерть потерпевшего (ненасшъственная смерть, несчастный случай, самоубийство, гибель в результате преступления, совершенного по неосторожности, убийство), и потому в первую очередь выявлять все факты и обстоятельства, свидетельствующие в пользу каждой из них, а также опровергающие (или ставящие под сомнение) ту или иную типичную версию о самом событии. Убедившись, допустим, что в данном случае имеет место убийство (наличие телесных повреждений, исключающих другие возможные объяснения факта смерти потерпевшего, обстановка на месте происшествия и т. д.), следователь кладет в основу дальнейшего осмотра места происшествия с учетом конкретных обстоятельств дела типичные версии о возможных мотивах преступления (личные счеты, корыстные мотивы, сексуальные побуждения и т. д.) и вновь направляет свои действия на выявление фактов и обстоятельств, подтверждающих или опровергающих тот или иной предполагаемый мотив убийства. С учетом знания механизма следообразования при совершении преступления того вида, к которому относится расследуемое, следователь выдвигает типовые версии об объектах, на которых должны или могут остаться такие следы, их возможном или необходимом содержании, и также целеустремленно направляет свои действия на их выявление, фиксацию и изъятие.

Имея показания потерпевшей о характере оказанного ею насильнику сопротивления, следователь выдвигает версии о том, какие следы могут или должны были в результате этого остаться на теле преступника, и в первую очередь именно на этой основе целенаправленно производит освидетельствование подозреваемого.

В основу осмотра документа по делу о «должностном» хищении для целенаправленного его проведения следователь должен положить две типичные версии: документ содержит в себе подлог или документ не содержит в себе подлога. Более того, первая из названных типичных версий должна исследоваться в ходе осмотра дифференцированно, с учетом известных видов подлога — интеллектуального и материального.

3. Единое руководство следственным осмотром. Следственный осмотр — действие не только важнейшее по своей гносеологическо-

99

информативной сущности и криминалистической значимости: он особо сложен в организационном и психологическом плане. И в первую очередь тем, что в его производстве, как правило, участвует значительное число лиц — от понятых и различных специалистов до работников дознания и прокурора, осуществляющего надзор за следствием. Кроме того, при осмотре, особенно места происшествия по делам о наиболее опасных или вызвавших широкий общественный резонанс преступлениях, считают необходимым присутствовать руководители или представители отдельных вышестоящих правоохранительных и других органов. И следователю в таких условиях психологически весьма трудно принять и организационно осуществить единственно верное здесь решение — ограничить число лиц на месте происшествия лишь теми, кто необходим для качественного его осмотра.

Руководить следственным осмотром в любом случае должен следователь, и только он. Именно он — повторим еще раз в силу значимости данного положения — несет всю полноту ответственности за всесторонность и объективность предварительного следствия по делу, за качество и тщательность проведения каждого следственного действия.

Таковы общие, наиболее значимые положения тактики, соблюдение которых необходимо при производстве всех видов следственного осмотра независимо от объекта, объема и последовательности. Применительно к каждому из них криминалистикой разработаны и апробированы многолетней передовой следственной практикой системы тактических приемов и рекомендаций, которые в совокупности с общими положениями составляют тактику соответствующего вида следственного осмотра. Это касается в первую очередь тактик следственного осмотра отдельных объектов, имеющих между собой существенные различия и особенности именно в силу их специфичности.