§ 2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ РЕАЛИЗАЦИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ НОРМ В ПРОСТРАНСТВЕ

Рассмотрение закона в аспекте его действия выявляет главное качество - способность оказывать воздействие на деятельность и поведение людей через систему его реализации. Закон как форма права есть выражение властного веления государства, заключенного в правовой норме. Соответственно действие закона, в том числе уголовного, заключается в его обязательности, обеспеченной государственным принуждением. И поскольку закон, как и все сущее, функционирует во времени и пространстве, действие закона как правовая категория обозначает пределы его реализации. Исходя из этого действие уголовного закона в пространстве представляет собой проблему установления пределов правовой власти того или иного государства и раскрывается в таком понятии, как юридическая компетенция, которая включает в себя определение пространства, где государство считает возможным и допустимым ожидать и требовать осуществления правовых велений для определенного круга лиц, которым они адресуются.

Данная деятельность государства, реализуясь исключительно в правовой сфере, дает нам понятие юрисдикции государства, которое и определяет сферу действия уголовного закона в пространстве. Вопросы юрисдикции, в том числе

43

уголовно-правовой, решаются различными государствами в соответствии с международным правом. По действию в пространстве принято различать территориальную и экстерриториальную юрисдикцию. При этом общее правило состоит в том, что государство осуществляет полную юрисдикцию в пределах своей территории и ограниченную - в пределах специальной экономической зоны, континентального шельфа, в отношении своих граждан за рубежом, а также граждан иностранных государств в случаях, указанных в законе или международном договоре. Например, США в рамках своего законодательства имеют так называемые законы "long-arm .statutes", ("длиннорукие законы"), или экстерриториальные законы, представляющие собой не отдельные правовые акты, а лишь набор правовых норм, которые инкорпорированы в соответствующие кодексы. Каждый закон сформулирован так, что может распространяться как на проживающего в другом штате гражданина США или зарегистрированную в другом штате американскую корпорацию, так и на гражданина или юридическое лицо другого государства43

Юрисдикция, осуществляемая в пределах государственной территории, именуется территориальной. В ее основе лежит территориальный принцип действия уголовного закона в пространстве.

В соответствии с территориальным принципом действия уголовного закона в пространстве (принцип ответственности по закону места совершения преступления) все лица, находящиеся на территории данного государства и совершившие там преступление, подлежат ответственности по его законам. Данный принцип по своему внутреннему содержанию практически реализует идею государственного суверенитета и является основой презумпции, что преступление затрагивает интересы того государства, где оно совершено. Именно поэтому принципы суверенитета и территориального действия законов тесно связаны: власть государства

44

ограничена его территориальными пределами (границами), и реализация его распоряжений, как правило, не выходит за эти пределы.

Однако в рамках территориального действия уголовного закона юрисдикция государства может носить и экстерриториальный характер.

В настоящее время в соответствии с территориальным принципом действия уголовного закона в пространстве в ст. 11 УК РФ предусмотрены следующие важные положения:

1) лицо, совершившее преступление на территории России, подлежит уголовной ответственности по УК РФ (ч. 1 ст. 11 УК РФ);

2) преступления, совершенные в пределах территориальных вод, воздушного пространства Российской Федерации, континентального шельфа или исключительной экономической зоны РФ, признаются совершенными на ее территории (ч. 2 ст. 11 УК РФ);

3) лицо, совершившее преступление на судне, приписанном к порту Российской Федерации, находящемся в открытом водном или воздушном пространстве вне ее пределов, подлежит уголовной ответственности по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации (ч. 3 ст. 11 УК РФ);

4) лицо, совершившее преступление на российском военном корабле или военном воздушном судне независимо от места их нахождения, несет уголовную ответственность по УК РФ (ч. 3 ст. 11 УК РФ).

Таким образом, ст. 11 УК РФ именуется "Действие уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление на территории Российской Федерации", однако законодатель допускает смешение таких понятий, как правовое пространство, территория России и юрисдикция России. Например, морские, воздушные и космические корабли лишь условно относятся к территории России, а уголовная юрисдикция в пределах территориального моря, континентального

45

шельфа и экономической морской зоны существенно отличается от территориальной, так как осуществляется в соответствии с международным правом. В частности, континентальный шельф и экономическая зона согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. - это специальные территории, где прибрежные государства наделены суверенными правами для осуществления деятельности, разрешенной этой Конвенцией.

Из этого следует, что в ст. 11 УК РФ территориальное действие уголовного закона определяется ч. 1 и частично ч. 2 (1-я половина), в которых непосредственно говорится о территории России. В частях 2 (2-я половина) и 3 территориальный принцип реализуется посредством экстерриториального действия закона. В последнем случае уголовные законы России имеют силу на объектах и территориях, как бы приравненных к территории Российской Федерации исходя из международной практики. Вследствие этого они и выделяются в особые образования, где реализуется экстерриториальная юрисдикция России, основанная на территориальном принципе действия закона в пространстве. В связи с этим название ст. 11 УК РФ целесообразнее было бы сформулировать как "Действие уголовного закона в отношении общественно опасных деяний, совершенных или считающихся совершенными на территории Российской Федерации".

Проблему определения места совершения преступления рассмотрим на примере, приведенном Е.Т. Усенко. Советский гражданин был осужден в СССР за то, что, осуществляя свою деятельность в Испании, допустил нарушение валютного законодательства СССР. Затем он был помилован, но не согласился с этим и потребовал своей полной реабилитации. В связи с запросом союзной прокуратуры и по поручению Института государства и права АН СССР Е.Т. Усенко было подготовлено заключение, смысл которого сводился к следующему:

46

1) советский суд существует не для того, чтобы карать за несоблюдение испанских законов. Для этого есть испанский суд;

2) советский уголовный закон в Испании не действует;

3) советский гражданин может быть привлечен к ответственности по советским уголовным законам за свои действия, совершенные за рубежом, только в том случае, если отрицательные последствия этих действий сказались на территории СССР.

Центральное место в этом заключении занимает положение, согласно которому деяние, совершенное за рубежом, но имеющее или могущее иметь отрицательные последствия на территории данного государства, попадает в сферу его действия. В странах общего права, например, известен принцип территориального эффекта, в соответствии с которым устанавливается, что если преступление началось на территории отечественного государства, но получило завершение на иностранной территории или началось на иностранной территории, но завершилось на территории, гражданином которой лицо является, то оно в обоих случаях подпадает под юрисдикцию этого государства. В УК РФ это не отражено.

В Модельном Уголовном кодексе СНГ, принятом на седьмом пленарном заседании Межпарламентской ассамблеи государств-участников СНГ 17 февраля 1996 г., при определении территории совершения преступления в рамках СНГ указано: "Преступлением, совершенным на территории стран-участников СНГ, следует признавать преступление, которое начато, продолжалось или было окончено на территории этого государства, либо совершено в соучастии с лицами, осуществившими преступную деятельность на территории другого государства"44.

В части 1 ст. 11 УК РФ дается общее понятие места совершения преступления, где действует УК РФ. Однако место совершения преступления следует определять не только

47

исходя из положения ст. 9 УК РФ о времени совершения преступления, но и учитывая момент его окончания, а в некоторых случаях - и время наступления последствий преступления. На основании этого ч. 1 ст. 11 УК РФ следовало бы изложить в следующем виде: "Лицо, совершившее преступление на территории Российской Федерации, подлежит уголовной ответственности по настоящему Кодексу. Преступлением, совершенным на территории России, следует признавать преступление, которое начато, продолжалось или окончено на ее территории".

Сфера действия уголовного закона - это правовое пространство, представляющее собой систему связей (общественных отношений) между индивидами, объединяющими их в некую социальную группу, высшим уровнем которой является общество. Всякое государство с совокупностью взаимосвязанных, согласованных и взаимодействующих юридических средств, регулирующих общественные отношения, имеет в качестве пространственной сферы само общество, за пределами которого действуют уже другие правила. Включенность субъекта в то или иное общество, реально осуществляемая через институт гражданства, вовлекает его в круг отношений, урегулированных определенными правилами, принятыми в социальной группе. Утверждение "ubi societas, ibi jus" (где общество, там и право) раскрывает устойчивую правовую связь между государством и гражданским обществом. "Целостная совокупность этих связей и образует правовое пространство, организованное, таким образом, несколько по другим критериям, нежели чем государственно-правовое пространство"45. Следовательно, что в одном и том же месте, на одной и той же географической почве может существовать несколько правовых пространств, ни одно из которых не обладает собственной территорией, ибо "для того, чтобы сложилось правовое пространство, люди важнее, чем территория, но, разумеется, не изолированные индивиды, а люди, связанные между собой и

48

образующие социальные группы"46. На этом базируется персональный, или национальный, принцип действия уголовного закона в пространстве, в силу которого государство обязывает своих граждан соблюдать свои законы независимо от места их нахождения.

Совершенно очевидно, что параллельное действие территориального и персонального принципов изначально содержит в себе коллизию, которая порождает двойную юрисдикцию. Вследствие этого при их реализации могут возникнуть следующие вопросы: а) как быть в случаях, когда деяние, запрещенное в стране, гражданином которой является виновный, ненаказуемо там, где оно совершено, или мера наказания в стране места совершения преступления и в стране, где рассматривается дело, различны; б) какое законодательство следует применять и какому суду в этом случае должно быть отдано предпочтение; в) имеет ли право один из этих судов вновь рассматривать дело после вынесения другим судом приговора.

В целом в указанных случаях, если участником правоотношений хотя бы с одной стороны является национальный элемент (гражданин данного государства, его интересы или интересы данного общества и государства), то вопросов об основаниях и целесообразности применения того или иного закона не возникает. Проблемы появляются там и тогда, когда выявляется наличие иностранного элемента в национальных общественных отношениях, а именно если: а) субъектом уголовно-правового отношения является иностранный гражданин или лицо без гражданства, постоянно не проживающее на территории данного государства; б) юридические факты, с которыми связано возникновение, изменение или прекращение правоотношений, имеют место за границей; в) вредные последствия уголовно противоправного деяния наступают в другой стране.

Таким образом, с одной стороны, право каждой страны представляет собой определенную совокупность норм,

49

необходимых и достаточных для урегулирования отношений, складывающихся в ней. С другой - ни одна страна не может игнорировать тот факт, что ее система существует параллельно с правосистемами других государств, развивающихся по своим законам и действующих в собственном социальном и правовом пространстве и времени. Исходя из этого А.А. Рубанов в 1984 г. поставил вопрос о сосуществовании и отражении национальными правосистемами друг друга в качестве общетеоретической проблемы, выделив при этом три типа юридических отношений между государствами.

1-й тип отношений: в правовой системе одной страны появляются нормы, которые по форме и содержанию воспроизводят нормы другой страны (рецепция).

2-й тип отношений: в правовых системах нескольких государств происходит одновременное изменение норм в процессе имплементации положений международных договоров, заключенных между соответствующими государствами, которые как субъекты международного права принимают на себя обязательство внести определенные изменения во внутреннее право по следующим основным направлениям: признание опасности определенных уголовных деяний; принятие каждым государством необходимых мер для установления юрисдикции над ними; признание приговоров иностранных судов; оказание правовой помощи, включая выдачу преступников либо передачу осужденных в государства их гражданства или постоянного места жительства для отбывания наказания; обмен правовой информацией.

3-й тип отношений: это отношения, связанные с их международным действием и взаимодействием, при котором право одной страны в одностороннем порядке придает юридическое значение нормам права других стран47.

Из этого следует, что указанные проблемы наличия иностранного элемента в национальных правоотношениях традиционно принято решать коллизионным методом, согласно которому к таким отношениям в зависимости от различных

50

обстоятельств должен быть применен либо отечественный, либо иностранный закон (определяется коллизионная пространственная норма), либо метод международной унификации национального законодательства (договорный метод).

Вместе с тем идея юридического плюрализма в ее применении в сфере действия современного национального права не может быть оторвана от геополитической почвы, так как имеется в виду действие в пространстве закона, принятого

Именно поэтому национальный закон в данном случае как бы вторгается на территорию чужого государства, реализуясь в рамках экстерриториальной юрисдикции.

Таким образом, персональный принцип действия уголовного закона в пространстве выражается в том, что между гражданами, находящимися за рубежом, и его отечественным государством сохраняется определенная правовая связь, которая ограничена верховенством территориального действия закона места пребывания, так как основанная на этом принципе юрисдикция носит ограничительный характер и является лишь предписывающей. Это происходит вследствие того, что высшая власть в пределах территории государства осуществляется системой государственных органов в сфере законодательной, исполнительной и судебной деятельности. Юрисдикция государства может быть представлена по объему действия власти на трех ее срезах: предписательная юрисдикция (способность государства устанавливать правовые требования и обеспечивать их соблюдение); судебная юрисдикция (возможность осуществлять правовую оценку тех или иных фактов); исполнительная юрисдикция (обеспечение правовых предписаний через реализацию мер принуждения). Личная юрисдикция, особенно за пределами собственной территории, как правило, предписательная. Сфера предписательной юрисдикции всегда шире сферы исполнительной, так как, распространяя правовую власть на своих

51

граждан, находящихся за границей, государство не может прибегнуть к мерам принуждения в случае нарушения этими лицами его предписаний до тех пор, пока они не окажутся в пределах его исполнительной юрисдикции. В частности, Конвенция стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1995 г. возложила на каждого участника обязательство реализовывать такую юрисдикцию по просьбе любого другого участника: "Каждая сторона обязуется по поручению другой Договаривающейся Стороны осуществлять в соответствии со своим законодательством уголовное преследование против собственных граждан, подозреваемых в том, что они совершили на территории запрашивающей Договаривающейся Стороны преступление" (ч. 1 ст. 72)49.

Поскольку полная юрисдикция осуществляется в соответствии с территориальным принципом, постольку конфликт этого принципа с персональным решается в пользу первого. Таким образом, отечественное государство может требовать от своих находящихся за рубежом граждан соблюдения национальных законов, но только если это не противоречит законам принимающего государства. Современное международное право не возбраняет тому или иному государству добровольно, в своих интересах признавать на своей территории силу иностранных законов. При этом для принимающего государства совершенно безразлично, соблюдают ли находящиеся на его территории иностранцы свои законы или нет. Принуждать иностранцев к этому у него нет правовых оснований, ибо иностранные законы на его территории не действуют. Подобное принуждение будет осуществлять отечественное государство путем установления в своем законе угрозы применения санкции за нарушение его законов его гражданами, находящимися за границей.

В настоящее время большинство национальных правосистем в той или иной мере исходят из того, что пределы их

52

правового воздействия не безграничны. Юрисдикция этих государств признает существование определенного круга отношений, которые соприкасаются с правовыми системами других стран. Известны три формы такого взаимодействия: 1) определение национальной правовой системой случаев применения норм иностранного права при регулировании общественных отношений; 2) регламентация одной правосистемой отношений, возникающих вследствие того, что другая система наделяет индивидов субъективными правами и обязанностями; 3) придание одной правосистемой качеств юридического факта правовой норме, входящей в иностранную систему права (наделение иностранных норм свойством предпосылки правоприменения)50.

Хотя в уголовно-правовой сфере используются нормы, регламентирующие отношения, в которых участвует и государство, являющееся носителем суверенитета и в таком качестве связанное лишь правом своей страны, немалое число государств предусматривает, что применение национальных законов к преступлениям, совершенным их гражданами за пределами своей страны, возможно лишь при условии, если соответствующие деяния являются преступными также и по праву страны, где оно совершено. Такого рода ограничения известны УК Австрии (ч. 1 ст. 5), Польши (ст. 5, 6), Швейцарии (ч. 1 cт. 6) и др. Во многих странах существуют также и уголовно-правовые предписания о "более мягком законе", блокирующие назначение более тяжкого наказания, чем то, которое могло бы быть назначено в месте совершения преступления (например, УК Польши, Австрии, Дании, Швеции и других государств). Подобное решение вопроса определяется теорией общемировых связей всех правосистем, которая базируется на презумпции действительности юрисдикционных актов другого государства, не требующей их ревизии. При этом избежать двойной ответственности позволяет ограничение персональной юрисдикции за счет приоритета территориальной

53

на базе общих принципов международного права, включая правила non bis in idem (не дважды за одно и то же) и aut dedere, aut punire (или выдай, или накажи). Это положение основывается и на международно-правовых документах. Так, в Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г. указано, что никто не должен быть вторично судим или наказан в соответствии с правом каждой страны.

В части 1 ст. 12 УК РФ установлено, что граждане РФ и постоянно проживающие в РФ лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов РФ, подлежат уголовной ответственности по УК РФ, если совершенное ими деяние признано преступлением в государстве, на территории которого оно было совершено, и если эти лица не были осуждены в иностранном государстве. При осуждении указанных лиц наказание не может превышать верхнего предела санкции, предусмотренной законом иностранного государства, на территории которого было совершено преступление.

Именно таким образом в России на законодательном уровне был разрешен вопрос об одновременном действии двух основных принципов (территориального и персонального), содержащих в себе изначально коллизию, которая, в свою очередь, порождала параллельную юрисдикцию и возможность двойной ответственности. Это приводит к необходимости для определения содержания пространственной коллизионной нормы сопоставительного анализа уголовного законодательства России и соответствующих государств в целях установления не только совпадений составов преступлений, но и сравнительной тяжести наказания с тем, чтобы виновный не мог быть наказан строже, чем это допустимо в месте совершения преступления.

Надо признать, что, несмотря на все достоинства, ч. 1 ст. 12 УК РФ требует доработки. В ее содержании использовано выражение "преступление вне пределов Российской

54

Федерации", и исходя из смысла нормы под этим понимается территория иностранного государства. Однако вне этих пределов находится не только территория иностранных государств, но и международные пространства, например, открытое море, космическое пространство, Арктика, Антарктика и др. Следует учитывать, что совершенные на них преступления подпадают под несколько иной правовой режим и рассматриваются на основе права отечественного государства. Именно поэтому, видимо, было бы целесообразнее в указанном случае говорить о "действии уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление вне пределов территориальной юрисдикции Российской Федерации". В данном случае экстерриториальная юрисдикция России будет реализовываться в рамках персонального, реального и универсального принципов действия уголовного закона в пространстве. Ее отличие от экстерриториальной юрисдикции, осуществляемой в рамках территориального принципа действия законов, будет заключаться в том, что в последнем случае уголовные законы России имеют силу на объектах и территориях, приравненных к территории Российской Федерации исходя из международной практики. Вследствие этого они и выделяются в особые образования, в которых реализуется экстерриториальная юрисдикция России, основанная на территориальном принципе действия закона в пространстве.

Кроме того, как уже указывалось, в Международном пакте о гражданских и политических правах установлен принцип о том, что никто не должен быть вторично судим в соответствии с "правом каждой страны". Уголовный кодекс России также безоговорочно провозгласил этот принцип, но, несмотря на многие положительные моменты, его практическое применение в ряде случаев может породить определенные отрицательные явления.

Например, в некоторых странах это положение было истолковано как невозможность осуждения вторично за

55

одно и то же преступление по закону одного и того же государства, что не исключает возможности его вторичного осуждения в другом государстве. Так, ст. 11 УК Италии предусматривает, что за некоторые виды преступлений по представлению министра юстиции итальянские граждане, осужденные за рубежом, могут быть судимы повторно в Италии.

Иными словами, ряд государств предпочитает оставлять за собой определенную возможность контролировать приговоры иностранных судов. Это делается вследствие того, что в некоторых случаях формальное осуждение в одном государстве может обеспечить иммунитет от реального наказания в другом государстве, против интересов которого и было направлено преступление. В частности, легко представить себе ситуацию, когда гражданин России, находясь за границей, совершает преступление, направленное против интересов России или ее граждан (то есть наносит урон отношениям, охраняемым российским уголовным законом). Вернее всего предположить, что в этом случае будет реализован персональный принцип действия уголовного закона в пространстве. Однако из ч. 1 ст. 12 УК РФ следует, что в данной ситуации указанному принципу реализации уголовно-правовых норм придается субсидиарное значение общего характера. Считаем, необходимым отметить, что положения ст. 12 УК искусственно ограничивают государственный суверенитет Российской Федерации и правомочия суда России. Более того, в истории российской юридической мысли уже имели место подобные ситуации. В частности, дореволюционному российскому праву была известна субсидиарность применения внутренних норм уголовного права относительно своих подданных, совершивших преступления за границей (ст. 180 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных). Однако ст. 179 этого же Уложения четко детализировала этот вопрос в случаях, если преступление было направлено против России или ее граждан: "Российские подданные,

56

находящиеся вне пределов государства, и там или прежде отбытия за границу, учинившие преступление против прав Державной Власти своего отечества или целостности, безопасности, или благосостояния России, или же в нарушение прав одного или нескольких из соотечественников своих, подлежат действию сего Уложения".

В этой связи представляется необходимым действующую редакцию ч. 1 ст. 12 УК России дополнить положением следующего содержания: "Граждане Российской Федерации и постоянно проживающие в Российской Федерации лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов территориальной юрисдикции Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по настоящему Кодексу в случаях, если преступление направлено против интересов Российской Федерации". Подобная постановка вопроса позволила бы снять указанные противоречия в области правоприменительной практики и законодательной политики суверенитета Российской Федерации.

Помимо этого, национальный закон может действовать и на той части иностранной территории, которая является объектом международного сервитута, ограничивающего в той или иной мере осуществление суверенных прав государства на этой части его территории. Из разнообразных сервитутов, известных международной практике, наиболее распространенными являются сервитутные правоотношения по поводу военных баз. Уголовный кодекс Российской Федерации также рассматривает указанные случаи экстерриториального действия российского уголовного закона. Так, в ст. 12 УК РФ впервые на законодательном уровне решен вопрос об уголовной ответственности военнослужащих за преступления, совершенные ими во время службы за пределами России. В части 2 ст. 12 УК РФ указано: "Военнослужащие воинских частей Российской Федерации, дислоцирующихся за ее пределами, за преступления, совершенные на территории иностранного государства, несут уголовную ответственность

57

по настоящему Кодексу, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации. Следует отметить, что рассматриваемое законодательное положение вызывает некоторые сомнения. Уголовный кодекс в данном случае распространяет свою силу на все преступления, совершенные военнослужащими на территории иностранного государства. Однако как уголовное законодательство, так и международная практика государств в настоящее время устанавливают значительные ограничения в этой области. Поэтому было бы целесообразно отметить, что такого рода юрисдикция осуществляется в соответствии с международным правом. Из международной практики в качестве примера определения статуса иностранных войск, дислоцированных в другом государстве, можно привести Соглашение о правовом статусе Пограничных войск России, находящихся на территории республики Таджикистан 1993г.51 (далее - Соглашение).

В частности, в соответствии со ст. 21 Соглашения в случае совершения преступления лицами, входящими в состав Пограничных войск России, или членами их семей на территории Таджикистана применяются законы последнего. Законы России применяются в случае совершения указанными лицами преступлений против России, а также против лиц, входящих в состав Пограничных войск, или членов, их семей. В соответствии с законами России осуществляется уголовная юрисдикция и в отношении преступлений, совершенных лицами из состава Пограничных войск при исполнении служебных обязанностей.

Аналогичную правовую природу имеет и проблема разграничения сфер юрисдикции российского и казахского уголовного законодательства на территории космодрома "Байконур". Так, исходя из п. 5 ст. 4 Соглашения между Российской Федерацией и Республикой Казахстан об основных принципах и условиях использования космодрома "Байконур" от 28 марта 1994 г. статус российских граждан,

58

обеспечивающих выполнение космических программ с использованием объектов космодрома "Байконур", приравнивается к российским воинским формированиям, временно расположенным на территории Республики Казахстан. При этом в отношении военнослужащих, лиц гражданского персонала Российской Федерации и членов их семей применяется законодательство Российской Федерации, то есть граждане России, находящиеся на территории "Байконура", живут и действуют по российским законам. Более подробно этот вопрос был детализирован Договором об аренде комплекса "Байконур" между правительством Российской Федерации и правительством Республики Казахстан от 10 декабря 1994г. В частности, п. 12 ст. 6 указанного Договора определяет, что на территории космодрома "Байконур", а также при совершении персоналом космодрома и членами их семей противоправных действий против Российской Федерации и ее граждан, воинских преступлений и правонарушений в связи с исполнением обязанностей военной службы вне пределов комплекса "Байконур" юрисдикцию осуществляет Российская Федерация. Во всех иных случаях применяется законодательство Республики Казахстан52.

Часть 4 ст. 11 УК России определяет, что вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступлений на территории РФ разрешается в соответствии с нормами международного права. Такое исключение допускалось и ст. 4 Основ 1958 г., однако в несколько иной форме: "Вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые согласно действующим законам и международным соглашениям не подсудны по уголовным делам советским судебным учреждениям, в случае совершения этими лицами преступлений на территории СССР, разрешается дипломатическим путем".

59

Таким образом, изменения содержательной части положений действующего УК РФ переориентированы на нормы международного права. По традиции иммунитет от территориальной юрисдикции именуется правом экстерриториальности, в результате которого лицо, пребывающее в другом государстве, в случае совершения преступления в юридическом смысле рассматривается как продолжающее находиться на территории своей страны и поэтому подпадающее под действие его законов.

Некоторые авторы предлагают рассматривать иммунитет от территориальной юрисдикции как основание освобождения от уголовной ответственности. Например, А. Кибальник считает, что иммунитет как институт материального уголовного права представляет собой особый порядок действия уголовного закона, но ни в коем случае не декриминализирует деяние. Более того, по его мнению, юридическая природа уголовно-правового иммунитета требует законодательного закрепления в нормах уголовного права. "Нераспространение на те или иные категории лиц общих правил наступления уголовной ответственности имеет непосредственное уголовно-правовое значение как специальное основание освобождения от уголовной ответственности"53. Исходя из этого А. Кибальник предлагает ввести в гл. 11 УК РФ специальную статью (ст. 78) "Освобождение от уголовной ответственности в связи с наличием иммунитета от уголовной ответственности". В приведенной позиции происходит смешение таких понятий, как "действие закона" и "правовое пространство". Действительно, иммунитет предполагает особый порядок действия уголовного закона, но не российского, как полагает А. Кибальник, а того, гражданином которого является лицо, обладающее международным иммунитетом.

По традиции, как уже указывалось, иммунитет от территориальной юрисдикции именуется правом экстерриториальности. В случае совершения лицом, обладающим

60

иммунитетом, преступления на территории России начинает осуществляться экстерриториальная юрисдикция отечественного государства (гражданином которого является данное лицо), в рамках которой реализуется персональный принцип действия уголовного закона в пространстве. В подобной ситуации освобождение человека, обладающего таким правовым статусом, от уголовной ответственности в России не только является с теоретической точки зрения неверным, но и может привести к сложно разрешимым международным коллизиям. В частности, в ч. 1 ст. 12 УК РФ указывается, что если гражданин Российской Федерации совершит преступление вне пределов России, то он подлежит уголовной ответственности по УК РФ, если совершенное им деяние признается преступлением в государстве, на территории которого оно было совершено, и если это лицо не было осуждено в иностранном государстве. Как представляется, термин "осуждено" используется в редакции исследуемой статьи не совсем удачно. Это означает, что гражданин, совершивший преступление, должен привлекаться к уголовной ответственности, но никак не быть осужденным в буквальном смысле (об этом и говорится в ч. 1 ст. 12 УК РФ "подлежат уголовной ответственности"). Лицо, находящееся на территории иностранного государства, полностью подпадает под его территориальную юрисдикцию (за исключением случаев иммунитета), которая, как известно, носит не только предписательный, но и исполнительный, то есть полный характер. В отличие от этого персональный принцип действия уголовного закона в пространстве, который реализуется через экстерриториальную юрисдикцию, носит лишь ограничительный (предписательный) характер. Именно поэтому после освобождения гражданина иностранного государства от уголовной ответственности по основаниям, указанным в законодательстве места совершения преступления, в отечественном государстве его вряд ли можно будет привлечь

61

к ответственности в связи с тем, что она уже была реализована. Положение о том, что освобождение от уголовной ответственности - одна из форм ее реализации, хотя и является дискуссионным в теории уголовного права, однако вполне может существовать. Во-первых, в рамках этого института реализуется всего лишь идея компромисса между государством, обществом и преступником, и во-вторых, освобождение от уголовной ответственности вовсе не означает, что лицо признается невиновным в совершении преступления и, следовательно, государство все же порицает его поступок.

Уголовному законодательству известны и другие случаи, связанные с расширением пределов действия закона. Определяя параметры действия национального закона в пространстве, отдельные авторы и законодательства исходят не из того, кто совершил преступление (национальный принцип) и где оно совершено (территориальный принцип), а из того, на чьи интересы было направлено преступление (реальный принцип действия уголовного закона в пространстве), указывая на угрозу безопасности государства или наносящие ущерб его гражданам действия, которые реализуются вне территории этого государства лицами, не являющимися его гражданами.

Наиболее широкое распространение реальный принцип действия уголовного закона получил в конце XIX-XX в. Его называли также принципом защиты. В немецкой литературе этот принцип получил название участвующего правопорядка, или пассивного национального. В России конца XIX в. он назывался принципом общественного самосохранения.

Эта теория выдвинула на передний план значимость объекта уголовно-правовой охраны, интересы защиты установленного государством правопорядка от посягательств извне. Ее защитники полагали, что она дает возможность преодолеть несовершенство территориального и персонального

62

принципов и обеспечивает, с одной стороны, охрану интересов государства, если имело место посягательство на них из-за границы, а с другой - охрану интересов данного государства вне его пределов, то есть реальное действие уголовного закона обеспечивает защиту объектов как находящихся в пределах государства, так и принадлежащих данному государству или его гражданам, где бы эти объекты ни находились.

Таким образом, реальный принцип (принцип защиты) действия уголовного закона в пространстве расширяет возможности его экстерриториального применения в целях защиты интересов того или иного государства и его граждан. В соответствии с этим принципом государство вправе привлечь к уголовной ответственности любое лицо независимо от места совершения преступления, но при условии, что оно окажется в сфере его юрисдикции. Вопросам реализации подобной (экстерриториальной) юрисдикции в отношении иностранцев и постоянно не проживающих в России лиц без гражданства посвящена ч. 3 ст. 12 УК РФ. Эти категории лиц, совершивших "преступление вне пределов Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по настоящему Кодексу в случаях, если преступление направлено против интересов Российской Федерации, и в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации, если они не были осуждены в иностранном государстве и привлекаются к уголовной ответственности на территории Российской Федерации".

Таким образом, действующее уголовное законодательство не только распространяет свою силу исходя из того, кто совершил Преступление и где оно было совершено, но и учитывает значимость объекта уголовно-правовой охраны и интересы защиты установленного в государственно-организованном обществе правопорядка, в том числе международного, от посягательств извне.

63

Следует иметь в виду, что ч. 3 ст. 12 УК РФ содержит в себе сразу два различных принципа экстерриториального действия уголовного закона в пространстве. В частности, вопросы защиты интересов России от внешних посягательств решаются через реальный принцип, а функционирования ее юрисдикции в отношении неграждан России, совершивших преступление, направленное против интересов международного (общего) правопорядка, - через универсальный. Иными словами, указанные принципы реализуются в экстерриториальном действии российского уголовного закона в целях защиты интересов государства и его граждан от преступлений, совершаемых негражданами данного государства, или обеспечения и поддержания универсального правопорядка, который складывается на договорной основе взаимодействия различных государств.

Преступность в настоящее время является одной из глобальных проблем, от решения которой зависит благополучие не только отдельных государств, но и международного сообщества в целом. Это требует более активного использования уголовно-правовых методов обеспечения правопорядка в процессе международного общения.

Именно поэтому во взаимодействии правовых систем всех национальных государств важен механизм их согласованного развития. Без этого неизбежны "разрывы" единых правовых нитей и возникновение юридических коллизий. Ослабляется сотрудничество государств - не удается глубоко понять новые грани соотношения международного и внутреннего права и особенно таких их составляющих, как правовые нормы. Эту недостающую связь международных правосистем различных государств восполняют международные договорные механизмы установления ответственности за определенного рода преступления, обеспечивающие включение индивида в правовые связи универсального характера. Вследствие этого в конце XIX - начале XX в., как уже указывалось, в науке уголовного права стал обосновываться

64

универсальный принцип действия уголовных законов, или принцип всемирного права, основы которого еще были заложены в трудах Гуго Гроция и затем поддержаны многими учеными в различных странах.

Наиболее четко универсальный принцип был сформулирован в трудах А. Бульмеринга, Р. Моля, Ф. Мартенса, Н. Никольского, Н. Сергеевского и имел широкое распространение в Германии, Франции, Австрии, Италии и России54. Его сущность состоит в том, что каждое государство на основании каких-то общих и специальных положений (как правило, различных конвенций и иных соглашений в области борьбы с преступностью) имеет право наказывать любое лицо, совершившее преступление, невзирая на место его совершения и гражданство преступника.

Исходным положением учения об универсальном действии закона является признание того, что правопорядок, рассматриваемый как часть всего общественного порядка, который складывается в результате соблюдения юридических норм, - это достояние всех государств, и поэтому лицо, посягнувшее на права одного из государств, в силу существующей солидарности интересов своим деянием порождает право всех стран на солидарную защиту общего правопорядка.

Это имеет существенное значение в связи с тем, что в последнее время в области межгосударственных отношений провозглашено, что внутренняя деятельность каждого цивилизованного государства должна согласовываться с общими принципами и нормами международного права.

В частности, ч. 4 ст. 15 Конституции РФ закрепила, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Таким образом, указанная статья Конституции России определяет две категории

65

международно-правовых норм, входящих в российскую правовую систему. Во-первых, это общепризнанные принципы и нормы международного права, установленные и признанные международным сообществом государств и обязательные для всех его членов, так называемые нормы общего международного права (например, принципы Нюрнбергского трибунала), и, во-вторых, международные договоры Российской Федерации.

Часть 2 ст. 1 УК РФ указывает, что Уголовный кодекс России основывается на Конституции РФ и общих принципах и нормах международного права. Исходя из этого в области борьбы с общественно опасными деяниями, посягающими на международный правопорядок (реализация универсального принципа действия уголовного закона в пространстве), принято выделять два основных направления.

Первое направление заключается в защите устоев универсального правопорядка путем определения преступности и наказуемости деяния непосредственно общим международным правом. Как посягательства на мировое сообщество рассматриваются такие виды преступлений, как преступления против мира и человечества, военные преступления. Реализация этого направления связана, таким образом, с совершенствованием уголовно-правовых систем государств и интеграцией международного уголовного права с национальным уголовным правом.

По мнению И.И. Лукашука, проблема состоит в том, что национальное уголовное право всегда находилось на особом положении в правовой системе государства, заключающемся в наибольшей его изолированности от международного права и права других государств55. Это выражается в том, что международное уголовное право определяет состав преступления независимо от внутреннего права и предусматривает непосредственное применение своих норм, прежде всего о преступлениях в отношении мира и безопасности

66

человечества. Например, в соответствии со ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала некоторые деяния были квалифицированы как преступления против человечества, независимо от того, являлись ли они нарушением права страны, где были совершены, или нет. В своем приговоре Трибунал признал приоритет международного уголовного права в отношении внутреннего права государств, определив, что "сама сущность Устава заключается в том, что отдельные лица имеют международные обязательства, которые превышают национальный долг повиновения, наложенный отдельным государством". Это положение было окончательно закреплено в Международном пакте о гражданских и политических правах, ст. 15 которого определила, в частности, что "ничто в настоящей статье не препятствует преданию суду и наказанию любого лица за любое деяние или упущение, которые в момент совершения являлись уголовным преступлением, согласно общим принципам права, признанным международным сообществом". Представляется, что смысл этого положения заключается в том, что теоретически появляется возможность привлечения лица к уголовной ответственности непосредственно на основе международных норм независимо от того, признано ли соответствующее деяние преступлением в государстве его совершения. На основании изложенного И.И. Лукашук делает вывод о том, что развитие международного права в указанном направлении вносит изменение в содержание одного из основных принципов внутреннего уголовного права, согласно которому нет ни преступления, ни наказания без соответствующего закона, так как под законом теперь следует понимать и международное право56.

Соответствующее положение, например, включено в Конституцию Польской республики: "Уголовной ответственности подлежит только тот, кто совершил деяние, запрещенное под страхом наказания законом, действовавшим в период его совершения. Этот принцип не препятствует наказанию

67

за деяние, которое во время его совершения являлось преступлением в соответствии с международным правом" (ч. 1 ст. 42).

Однако следует учитывать, что для реализации положений международного договора существует альтернатива: либо государство принимает внутреннюю норму с целью реализации международной, либо государство санкционирует применение самих положений международного договора. В первом случае на основе договора издаются новые внутренние нормы, а во втором - применяется отсылочная норма, санкционирующая напрямую применение международного договора.

По этому же пути идет и судебная практика в России. В частности, Верховный Суд РФ в своем Постановлении от 31 октября 1995 г. № 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия" в п. 5 указал, что общепризнанные принципы и нормы международного права, являющиеся составной частью правовой системы России, должны быть закреплены в международных пактах, конвенциях и иных документах. При этом правила международного договора могут применяться в России только в случае, если решение на обязательность последнего было принято в форме федерального договора. Напрямую он может применяться только в случаях, не требующих издания внутригосударственных актов57.

Вследствие этого необходимо отметить, что российское уголовное право занимает особое положение. УК РФ не содержит в себе правила о приоритете норм международных договоров России, а лишь указывает в ст. 1, что основывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права. Нормы международного права, определяющие преступность деяния, вследствие отсутствия санкции обладают лишь общей силой. Непосредственное же их применение осуществляется через нормы национального уголовного права. Примером

68

этого может служить введение в УК РФ раздела XII о преступлениях против мира и безопасности человечества. Его статьи основываются на Нюрнбергских принципах и включают те виды преступлений, по которым между государствами заключены соответствующие соглашения или которые наносят ущерб мировому сообществу. Следует отметить, что и в уголовных кодексах Франции, Германии, модельном УК СНГ закреплены составы преступлений, которые были признаны таковыми международным правом. Указанные нормы перекликаются с некоторыми предписаниями международного права (например, геноцид, экоцид, наемничество) и конкретизируют их применительно к особенностям правовой системы Российской Федерации.

Второе направление реализации универсального принципа действия уголовного закона в пространстве состоит, прежде всего, в совершенствовании международно-правового регулирования сотрудничества государств в борьбе с транснациональной преступностью. В этом направлении, например, при ООН был создан специальный отдел по предупреждению преступлений и уголовному правосудию при Секретариате. Кроме того, в 1991 г. была принята программа деятельности ООН в этом направлении. Генеральная Ассамблея, а также Экономический и Социальный советы регулярно рассматривают вопросы, относящиеся к борьбе с преступностью и принимают соответствующие резолюции. В них, в частности, подчеркивается, что растущая опасность организованной преступности с ее мощным дестабилизирующим и коррупционным влиянием на основные социальные, экономические и политические учреждения является вызовом, требующим углубленного и более эффективного международного сотрудничества58.

Исходя из этого уголовные законодательства большинства стран признают универсальный принцип именно в пределах заключенных международных конвенций и договоров,

69

в том числе в области борьбы с отдельными видами преступлений, затрагивающих общие интересы всех государств.

В настоящее время представители международного сообщества отмечают рост отдельных видов преступлений, посягающих на универсальный правопорядок всего мира. Так, в одном из документов, подготовленных для девятого Конгресса ООН по предупреждению преступности (A/ CONF, 169/ РМ. 1. и CORR. 1., пункт 39), отмечено следующее: "Организованная преступность создает прямую угрозу национальной, международной безопасности и государственной стабильности. Она проводит фронтальное наступление на политическую и законодательную власть, угрожая существованию самой государственности". Особо выделяются сферы жизни, в которых проявляется угроза суверенитету, общественным устоям, правам человека, национальной стабильности, демократии и общественным институтам, национальной экономике, финансовой системе и т. д.59

Следовательно, чем теснее становится сотрудничество между государствами, чем сильнее их интеграционные связи, тем отчетливее проявляются тенденции общеуголовной преступности со стандартизацией криминальной технологии. Это приводит к необходимости не только координации работы национальной юрисдикции, но и определенной унификации предписаний национальных уголовных законов, которые должны содержать некоторые общие и согласованные положения относительно вопросов, затрагивающих интересы большинства стран мира. В этом случае имеется в виду защита объединяющих страны общечеловеческих ценностей от деяний, международный характер которых представляет угрозу для интересов не одной, а нескольких, многих или даже всех стран мирового сообщества.

Одним из видов сотрудничества государств в борьбе с преступностью является договорно-правовой или конвенционный механизм. В настоящее время обязательным становится

70

заключение многосторонних универсальных конвенций, которые посвящаются отдельному или группе родственных преступлений и закрепляют обязательства стран по их предотвращению и наказанию. В процессе такого сотрудничества государства согласовывают теоретические и практические вопросы квалификации международных правонарушений, координируют меры по их предотвращению и пресечению, оказывают правовую помощь в гражданских и уголовных делах и решают другие общие задачи борьбы с преступностью. Для выполнения международных обязательств, указанных в договорах, заключившие их государства принимают свои меры, определяемые национальными особенностями системы права. С этой целью создается внутренняя норма, предусматривающая меры ответственности за такого рода общественно опасные деяния (национально правовая имплементация), либо государство санкционирует применение положений договора для регулирования соответствующих отношений. Для реализации международного договора в национальном праве применяются отсылочные нормы, санкционирующие применение международного договора.

Согласованное регулирование, предотвращение и наказание подобных преступлений достигается на основе сочетания общих решений, принятых в рамках международного права и обеспечивающихся за счет национально-правовых средств. Благодаря этому происходит включение граждан одного государства в правовую систему другого и приобретение в ней статуса правосубъектности, необходимого для применения универсальной юрисдикции.

Таким образом, очевидно, что универсальный принцип действия уголовного закона в пространстве представляет многоаспектную проблему, разрешаемую на стыке международного и уголовного права. При реализации указанного принципа требуется глубокое и многостороннее знание ряда теоретических и практических вопросов международного права. Например,

71

многие положения Общей и Особенной частей УК РФ основаны на различных международных соглашениях и содержат, в частности, около 50 конвенционных составов преступлений60.

Однако четкая регламентация указанных вопросов в действующем Уголовном кодексе отсутствует. Более того, универсальный принцип действия российского уголовного законодательства в Уголовном кодексе четко не выражен, а упоминается совместно с реальным принципом. Для детального решения вопросов универсальной юрисдикции Российской Федерации необходимо воспользоваться опытом зарубежных стран. Например, уголовное законодательство Германии при определении сферы реализации универсального принципа действия закона выделяет отдельную статью, где четко перечислены все преступления, в отношении которых уголовный закон ФРГ действует независимо от закона места совершения такого деяния (§ 6 УК ФРГ)61.

Подобная регламентация указанных вопросов позволила бы сочетать концептуальный и перечневый подходы определения универсальной юрисдикции Российской Федерации, что дает возможность совместить принцип "нет преступления без указания на то в законе" с обоснованием причин отнесения того или иного деяния к преступлению. Перечневый подход отвечает при этом на вопрос, какие деяния являются преступлениями, а концептуальный - почему они являются таковыми. Это позволило бы снять многие спорные теоретические и практические вопросы в области действия уголовного закона в пространстве.

На основании изложенного следует:

1. Действие уголовного закона в пространстве представляет собой проблему определения пространственных пределов реализации уголовно-правовых предписаний того или иного государства.

2. Пространственные пределы реализации уголовного закона определяются через соотношение таких понятий,

72

как юрисдикция государства и правовое пространство общества.

3. Государство, как правило, осуществляет полную (территориальную) юрисдикцию в пределах своей территории и ограниченную (экстерриториальную) - за ее пределами.

4. Исходя из соотношения понятий юрисдикции государства и правового пространства общества в соответствии с действующим УК РФ, а также с учетом мирового опыта проблему сферы действия уголовного права России в пространстве следует решать используя следующие принципы:

а) территориального действия уголовного закона - являющегося основанием реализации как территориальной, так и экстерриториальной юрисдикции России;

б) персонального - как основания экстерриториальной юрисдикции России в отношении российских граждан и апатридов, постоянно проживающих на ее территории;

в) реального (защиты) - являющегося основанием реализации экстерриториальной юрисдикции России в отношении не ее граждан, совершивших преступления против интересов Российской Федерации или интересов ее граждан;

г) универсального - служащего основанием экстерриториальной юрисдикции России в отношении неграждан России" совершивших преступления, посягающие на общий правопорядок, складывающийся на международно-договорной основе взаимодействия различных государств.

5. В тех случаях, когда мы говорим о территориальном принципе реализации уголовного закона в пространстве, то, прежде всего, подразумеваем определенную юрисдикционную деятельность государства в этом направлении. Поэтому название ст. 11 УК РФ лучше было бы определить как "Действие уголовного закона в отношении общественно опасных деяний, совершенных или считающихся совершенными на территории Российской Федерации", а ст. 12 - "Действие уголовного закона в отношении лиц, совершивших

73

преступление вне пределов территориальной юрисдикции Российской Федерации".

6. При одновременной реализации территориального и персонального принципов действия закона в пространстве избежать двойной ответственности позволяет ограничение персональной юрисдикции за счет приоритета территориальной на базе общих принципов международного права, включая правила non bis in idem (не дважды за одно и то же) и aut dedere, aut pimire (или выдай, или накажи).

7. В части 1 ст. 11 УК РФ термин "совершение преступления на территории Российской Федерации" следует рассматривать не только исходя из положения ст. 9 УК РФ о времени совершения преступления, но и учитывая момент его окончания (в частности, в ряде случаев - и время наступления последствий преступления). На основании этого указанную норму следовало бы изложить в следующем виде: "Лицо, совершившее преступление на территории Российской Федерации, подлежит уголовной ответственности по настоящему Кодексу. Преступлением, совершенным на территории России, следует признавать преступление, которое начато, продолжалось или окончено на ее территории".

8. В связи с тем, что персональному принципу действия уголовного закона в пространстве в настоящее время придается субсидиарное значение общего характера, представляется необходимым действующую редакцию ч. 1 ст. 12 УК России дополнить положением следующего содержания: "Граждане Российской Федерации и постоянно проживающие в Российской Федерации лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов территориальной юрисдикции Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по настоящему Кодексу в случаях, если преступление направлено против интересов Российской Федерации".

9. Часть 3 ст. 12 УК РФ содержит в себе сразу два различных принципа экстерриториального действия уголовного

74

закона в пространстве. В частности, вопросы защиты интересов России от внешних посягательств реализуются через реальный принцип. А функционирование ее юрисдикции в отношении посягательств на общий правопорядок - через универсальный. Таким образом, указанные принципы состоят в экстерриториальном действии российского уголовного закона в целях защиты интересов государства и его граждан от преступлений, совершаемых негражданами данного государства, или обеспечения и поддержания универсального правопорядка, который складывается на договорной основе взаимодействия различных государств.

10. Согласованное регулирование, предотвращение и наказание посягательств на универсальный правопорядок осуществляется на основе сочетания общих решений, принятых в рамках международного права и обеспечивающихся, как правило, за счет национально-правовых средств.

11. Используя зарубежный опыт, в законодательной формулировке универсального принципа действия уголовного закона в пространстве следует сочетать перечневый и концептуальный подходы определения универсальной юрисдикции России.

12. Все принципы действия уголовного закона в пространстве представляют собой различные элементы единой системы реализации уголовно-правовых предписаний в правовом пространстве общества, которое de jure ограничивается юрисдикцией государства.