_ 1. Экономическое неравенство контрагентов

1.1. Прежде всего следует дать общую характеристику экономического неравенства как нормообразующего признака. Гражданские правоотношения разнообразны. Во многих случаях их участники занимают экономически неравное положение. Это непосредственно влияет на характер договорных отношений. Стороны располагают различными возможностями влияния на формирование обязательства, обеспечение его исполнения и т.п. Иногда указанные различия достигают степени несопоставимости, когда один из участников договора не располагает никакими возможностями оказывать какое-либо влияние на контрагента в целях исполнения вытекающего из договора обязательства. И напротив. Другая сторона, располагая всеми реальными возможностями, в состоянии диктовать партнеру по договору свою волю. В подобных ситуациях, если не предпринимаются меры на уровне правового регулирования соответствующих правоотношений, сильная сторона в обязательстве полностью подчиняет своей воле слабую сторону, а последняя попадает в рабскую зависимость от своего контрагента. При таком положении не может быть и речи о равенстве участников гражданских правоотношений*(146).

Но если даже одна из сторон экономически сильнее другой, они тем не менее должны выступать в гражданско-правовом отношении как субъекты, располагающие равными возможностями, и в равной степени находить признание и защиту своих интересов. Государство должно помогать экономически слабой стороне, используя соответствующие приемы правового регулирования*(147). Реализация данной задачи требует формального отступления от одного из основных принципов гражданского законодательства - равенства участников гражданско-правовых отношений (ст. 1 ГК). Фактически же, предоставляя слабой стороне дополнительные права и, соответственно, возлагая на ее контрагента по договору дополнительные обязанности, ГК и другие законы тем самым обеспечивают на деле равенство участников договорных отношений*(148).

Следовательно, задача гражданского права состоит в "выравнивании" участников имущественного оборота путем установления для слабой стороны обязательства особых условий участия в договорных отношениях: льготного порядка заключения, изменения или расторжения договора, предоставления слабой стороне в обязательстве дополнительных прав и возложения на ее контрагента дополнительных обязанностей, ужесточения ответственности сильной стороны в обязательстве за его неисполнение либо ненадлежащее исполнение и, наоборот, ограничение ответственности слабой стороны и т.п.*(149).

Необходимость специфического правового регулирования диктуется различными субъектными особенностями: спецификой гражданина как такового, гражданина-потребителя, потребителя в широком смысле (как стороны, противостоящей производителю). Слабой стороной может быть и производитель, занимающийся определенным видом предпринимательской деятельности. Таковым, к примеру, является сельскохозяйственный производитель, продающий свою продукцию. От степени экономического неравенства зависит "дозирование" правовых средств, требующихся для его устранения. И потому чрезвычайно важно выявить каждый вид обязательства, характеризующийся экономическим неравенством контрагентов, и правильно установить субъектный признак, которым экономическое неравенство обусловлено. От этого зависят правильная и полная унификация юридического материала, распространение действия правовых норм, отражающих определенный уровень экономического неравенства, на все правоотношения, характеризующиеся этим неравенством.

Например, применительно к подряду особое правовое регулирование, направленное на устранение экономического неравенства, предусмотрено в ГК только для отношений с участием потребителя-гражданина (бытовой подряд). Это означает, что, по мнению законодателя, в иных подрядных обязательствах отсутствует экономическое неравенство, требующее правового реагирования. Оправданна ли такая конструкция - вопрос для самостоятельного экономико-правового анализа. В данном контексте необходимо лишь отметить, что если в подрядном правоотношении с участием, скажем, потребителя в широком смысле существует экономическое неравенство, то необходимо исследовать, отличается ли оно от того неравенства, которым характеризуется договор с участием потребителя-гражданина. Если отличается, то для него необходимо вырабатывать специальные правовые нормы. Если нет - должен быть предусмотрен механизм, позволяющий распространить на эти правоотношения нормы о бытовом подряде.

Таким образом, экономическое неравенство участников гражданских правоотношений, обусловленное теми или иными субъектными особенностями, является фактором, требующим специфического правового регулирования. В связи с этим задача законодателя состоит в том, чтобы выявлять данные субъектные особенности и вырабатывать адекватные юридические правила.

Необходимо иметь в виду, что различные уровни экономического неравенства, обусловленные разными субъектными признаками, могут присутствовать в договоре одного типа (вида). Если каждый из таких уровней требует специального регулирования, оно должно быть предусмотрено в законе. При этом важно не запутаться в многоступенчатости нормообразующих факторов, не замкнуть на узкий круг правоотношений такие нормы, которые должны применяться для более широкого уровня. И наоборот, правильно установив специфику более узкого круга обязательств, выделить обусловливающие ее признаки и четко определить, что нормы, регулирующие эту специфику, применяются только к этим правоотношениям.

Примером многоступенчатости системных факторов может служить договор розничной купли-продажи. Нормы данного института отражают экономически подчиненное положение потребителя в широком смысле (юридического лица или гражданина, приобретающих товар с потребительской целью). В то же время, если на стороне потребителя выступает физическое лицо, необходимы особые правила, предусматривающие специфику положения гражданина как потребителя. Поэтому в Законе РФ "О защите прав потребителей" (действует в редакции Федерального закона от 9 января 1996 г. с изменениями и дополнениями от 17 декабря 1999 г.)*(150) закреплены особенности правового регулирования розничной купли-продажи, в которой на стороне потребителя выступает физическое лицо. В частности, предусмотрены возможность возмещения морального вреда и некоторые другие специальные нормы. Закон "О защите прав потребителей" конкретизирует некоторые положения ГК о розничной купле-продаже (например, об информации, предоставляемой покупателю, и способах ее доведения), а также устанавливает правила, не предусмотренные ГК (в частности, сроки удовлетворения требований покупателя, взыскание неустойки с продавца в случае просрочки их удовлетворения и т.д.). В некоторых случаях Закон "О защите прав потребителей" предусматривает иные правила, чем те, которые содержатся в ГК (например, о взыскании штрафной неустойки).

Какое место в системе гражданских договоров занимает рассматриваемый нормообразующий признак - экономическое неравенство сторон?

Прежде всего обращает на себя внимание относительно самостоятельное значение данного признака. Он является основой для выработки унифицированных правил, применимых к обязательствам с различной направленностью. Так, ст. 426 ГК, посвященная публичному договору, содержит общие нормы, применимые к розничной купле-продаже, перевозке транспортом общего пользования, услугам связи, энергоснабжению и другим договорам. Унифицированные положения содержатся в ст. 428 ГК, регламентирующей договор присоединения. Значительное количество общих норм содержится в Законе "О защите прав потребителей".

В некоторых случаях законодатель унифицировал законодательные правила не для всех, а для некоторых договорных институтов, выделенных по признаку направленности. К примеру, в ст. 739 ГК, регламентирующей бытовой подряд, сказано, что в случае ненадлежащего выполнения или невыполнения работы заказчик может воспользоваться правами, предоставленными покупателю по договору розничной купли-продажи в соответствии со ст. 503-505 ГК.

В то же время анализ ГК показывает, что экономическое неравенство играет в целом подчиненную роль по отношению к признаку направленности. За исключением незначительного количества унифицированных положений правовые формы устранения экономического неравенства в основном непосредственно зависят от направленности правоотношения.

Приоритетное значение цели договора проявляется в трех формах.

Во-первых, направленность может уточнять правовое регулирование, обусловленное фактором неравенства. Например, для устранения неравенства требуется, чтобы экономически сильная сторона предоставляла информацию о товаре, работе, услуге и т.д. Поэтому в институтах розничной купли-продажи, бытового подряда, проката установлена обязанность по предоставлению информации. Однако характер и объем этой информации различны. Они зависят от специфики направленности обязательства (ст. 495, 628, 732 ГК).

Во-вторых, в некоторых случаях направленность обязательства требует формирования таких норм, устраняющих экономическое неравенство, которые предопределяются исключительно спецификой направленности того или иного договора (например, в ст. 733 и 734 ГК предусмотрены меры, направленные на устранение экономического неравенства сторон подрядного правоотношения в связи с предоставлением материала, с использованием которого выполняется работа; в ст. 540, 541, 543, 546 ГК предусмотрены особенности регламентации отношений с участием потребителя-гражданина, характерные только для обязательства энергоснабжения).

В-третьих, направленность, в отличие от признака экономического неравенства, обусловливает наиболее существенные элементы правового механизма, в первую очередь, права и обязанности, отражающие цель правоотношения. Экономическое неравенство может лишь уточнять содержание обязательства. Главное влияние оно оказывает на регулирование заключения, изменения и прекращения договора.

1.2. Когда в литературе анализируется экономическое неравенство контрагентов как нормообразующий признак, в основном обращается внимание на такое неравенство, которое обусловлено субъектными особенностями потребителя-гражданина как физического лица. Иногда исследуется экономически подчиненное положение потребителя в более широком значении (юридического лица и гражданина), обусловленное тем, что он действует не с предпринимательской, а с потребительской целью. Однако почти всегда за рамками анализа остается экономическое неравенство между производителем и потребителем как стороной, противостоящей производителю. Это неравенство существует независимо от того, кто выступает в качестве потребителя (гражданин или юридическое лицо) и какие цели он при этом преследует (предпринимательские или потребительские).

Между тем такое экономическое неравенство является фактором, влияющим на правовое регулирование. Рассмотрим его подробнее.

Участников гражданских правоотношений можно условно разделить на две группы: производители (те, кто совершает основное договорное действие: продает товар, передает имущество во временное пользование, выполняет работы, оказывает услуги, предоставляет взаймы денежные средства и т.д.) и потребители (те, кто "покупает" товар, работу, услугу, временное пользование имуществом и т.д.).

В обществе, где доминируют эквивалентно-возмездные отношения между равноправными субъектами, проблема обеспечения интересов потребителя (имеется в виду потребитель в широком смысле как сторона, противостоящая производителю) решается путем достижения оптимального соотношения между экономическими и юридическими средствами. Это соотношение можно охарактеризовать как обратно пропорциональное. Чем лучше интересы потребителей обеспечиваются экономически, тем мягче может быть их законодательное ограждение. И наоборот: чем хуже развито производство, тем большей опасности подвергается потребитель и, следовательно, тем жестче должна быть законодательная охрана. Уровень обеспеченности потребительских интересов непосредственно зависит от состояния производства, конкуренции, соотношения спроса и предложения. И если в обществе с развитыми товарно-денежными отношениями указанные экономические факторы весьма эффективно работают на потребителя (хотя это не исключает наличия специального законодательства), то в условиях неразвитой товарно-денежной инфраструктуры они практически не действуют, в силу чего особое значение приобретают правовые средства.

Нынешний уровень развития отечественной экономики характеризуется диктатом производителей, слабой конкуренцией, разбалансированностью спроса и предложения. В связи с этим проблема установления и применения жесткого, но адекватного нормативно-правового противовеса, который позволил бы сгладить экономическое неравенство, приобретает в современных условиях особую актуальность.

Степень неравенства производителя и потребителя может быть различной. Эти различия предопределяются разными факторами: направленностью обязательства (к примеру, положение потребителя на рынке услуг может быть более благоприятным, чем положение заемщика в кредитных отношениях, или наоборот), предметом договора и т.п. В связи с этим необходимо, чтобы степень неравенства производителя и потребителя в конкретных видах обязательств была точно установлена и были выработаны юридические средства, нивелирующие это экономическое неравенство.

Как решена данная проблема в современном законодательстве?

В целом действующий ГК создан как закон, регламентирующий отношения между экономически равноправными контрагентами. В нем не так много норм, которые предоставляют дополнительные права и преимущества стороне, противостоящей производителю (продавцу, подрядчику, арендодателю и т.д.). Тем не менее такие нормы есть.

Некоторые из них имеют общее значение и поэтому содержатся в первой части ГК. Это ст. 426 (публичный договор) и ст. 428 (договор присоединения).

Рассматриваемый уровень экономического неравенства предопределил создание некоторых договорных институтов во второй части ГК.

К примеру, данный нормообразующий признак обусловил специфическое правовое регулирование договора проката. Главным признаком, потребовавшим формирования специальной правовой базы для регулирования проката, является фигура арендодателя, на стороне которого может выступать только лицо, сдающее имущество в аренду в качестве постоянной предпринимательской деятельности. Участие в договоре профессионального арендодателя вносит в отношения элемент фактического неравенства сторон. Причем это неравенство имеет место независимо от того, кто выступает в качестве арендатора (потребитель или предприниматель, юридическое лицо или гражданин).

В литературе, правда, высказывается мнение, согласно которому "арендаторами по договору проката в основном являются граждане, которым соответствующее имущество понадобилось для личного, семейного, домашнего и иного подобного использования. Арендаторами могут быть также юридические лица и индивидуальные предприниматели, но для них исключается возможность использования полученного в прокат имущества для извлечения прибыли"*(151). Кроме того, делается вывод о том, что ряд особенностей прокатных отношений (например, запрет арендатору сдавать договорное имущество в субаренду, передавать свои права и обязанности другим лицам, предоставлять арендованное имущество в безвозмездное пользование и др.) обусловлены именно тем, что имущество, полученное по договору проката, может использоваться арендатором лишь для потребительских целей*(152).

Представляется, что вывод о потребительской цели использования арендованного имущества не вытекает из ст. 626 ГК. В ней хотя и предусмотрено общее правило об использовании имущества, предоставляемого по договору проката, для потребительских целей, но сказано и о том, что арендованное имущество может также использоваться для других целей, предусмотренных договором или вытекающих из существа обязательства. Следовательно, цель, преследуемая арендатором при заключении договора проката, не имеет значения для применения к правоотношениям норм о прокате. Они обусловлены не потребительским характером данного договора, а спецификой фигуры арендодателя, которая сама по себе порождает экономическое неравенство контрагентов, требующее правового реагирования.

Другим примером специфического правового регулирования, обусловленного экономическим неравенством производителя и потребителя в широком смысле, является договор банковского вклада. Данная разновидность заемного обязательства характеризуется тем, что на стороне заемщика выступает лицо, профессионально (систематически) занимающееся деятельностью по привлечению денежных средств других лиц. Этот субъектный признак потребовал установления дополнительных правовых гарантий для вкладчиков (юридических и физических лиц, предпринимателей и потребителей).

Отдавая должное тому, что проблема экономического неравенства производителя и потребителя (в широком смысле) не прошла мимо внимания законодателя при создании нового ГК, о чем свидетельствуют перечисленные правовые нормы, необходимо все же отметить, что правовой механизм устранения указанного экономического неравенства был бы более совершенным, если бы он в большей степени учитывал системный принцип построения гражданских договоров.

Для эффективности законодательного регулирования необходимо, чтобы специальный правовой режим, направленный на устранение экономического неравенства, был предусмотрен для всех договоров, характеризующихся таким неравенством. В связи с этим задача состоит, прежде всего, в том, чтобы установить, в каких обязательствах имеется экономическое неравенство контрагентов. Оценивая действующее гражданское законодательство, приходится констатировать, что не для всех обязательств с участием экономически неравноправных субъектов предусмотрено соответствующее правовое регулирование. К примеру, в договорах займа с участием банка на стороне займодавца экономическое неравенство проявляется весьма отчетливо. Однако специальный правовой режим, который позволил бы нивелировать его, в ГК не предусмотрен. Как следствие, кредитные договоры нередко заключаются на кабальных для заемщика условиях. Формальная реализация принципа свободы договора на деле обернулась в данном случае правовым закреплением экономического неравенства контрагентов вместо устранения его.

В целях системного и последовательного решения исследуемой проблемы целесообразно учитывать, что экономическое неравенство производителя и потребителя обусловливается конкретными признаками общественных отношений. В связи с этим необходимо выявлять данные признаки и рассматривать вопрос о распространении соответствующего правового режима на все обязательства, в которых эти признаки присутствуют.

В некоторых случаях экономическое неравенство производителя и потребителя предопределяется конкретной сферой хозяйственной деятельности (дефицитностью тех или иных товаров, работ, услуг). Полагаю, что подобное экономическое неравенство также должно получить нормативно-правовое отражение. В законодательстве должен быть предусмотрен гибкий механизм, позволяющий оперативно и адекватно регулировать данные правоотношения.

1.3. Экономическое неравенство, требующее правового реагирования, может существовать не только между производителем и потребителем, под которым подразумевается сторона, противостоящая производителю. Это неравенство может усугубляться, если противостоящая производителю сторона действует не с предпринимательской, а с потребительской целью. Основой такого неравенства является то, что предприниматель, в отличие от потребителя, - профессионал. Он, действуя в обороте, знает и может больше, с него, соответственно, и спрос должен быть больший*(153).

В ГК предусмотрен специальный правовой режим для договоров, в которых участвует потребитель.

Часть норм имеет общее значение. Поэтому они размещены в первой части ГК. Так, в ст. 401 предусмотрено, что потребитель в отличие от предпринимателя, по общему правилу, несет ответственность при наличии вины. В ст. 426 ГК предусмотрены особые правила для публичного договора, применимые к обязательствам, участником которых является потребитель. Кроме того, специфическое правовое регулирование, предусмотренное в ст. 428 для договоров присоединения, распространяется на такие правоотношения с участием потребителя, которые могут быть квалифицированы как договор присоединения.

Наконец, участие в обязательстве потребителя требует особой регламентации конкретных видов гражданских договоров. Причем важно иметь в виду, что специального регулирования требует не просто участие в правоотношении потребителя, а определенная степень экономического неравенства, которое может присутствовать в таких отношениях. Именно поэтому особое регулирование предусмотрено не для всех отношений с участием потребителей, а лишь для таких, в которых, по мнению законодателя, существует экономическое неравенство, требующее юридического противовеса. Так сформулирован институт розничной купли-продажи. Содержащиеся в нем правила направлены на то, чтобы нивелировать экономическое неравенство между розничным продавцом и потребителем, приобретающим товар для использования, не связанного с предпринимательской деятельностью. Потребитель может участвовать и в других отношениях купли-продажи, в том числе таких, где ему противостоит продавец-предприниматель. Однако специальное регулирование, направленное на устранение экономического неравенства, установлено лишь для тех договоров, где потребителю противостоит розничный продавец. Значит, по мнению законодателя, только при розничной купле-продаже интересы потребителя нуждаются в особой защите.

Закрепляя особенности отношений, обусловленные экономически зависимым положением покупателя-потребителя, законодатель установил несколько специальных правил, которые применяются независимо от того, кто выступает на стороне потребителя: гражданин или юридическое лицо. Эти правила регулируют порядок предоставления информации и последствия ее непредоставления; особые последствия невнесения покупателем предоплаты за товар и неоплаты товаров, проданных в кредит; более широкие права покупателя в случае приобретения им товаров ненадлежащего качества; возможность обмена товара и ряд других особенностей.

Интересен вопрос о том, почему специальный правовой режим, направленный на устранение экономического неравенства между предпринимателем и потребителем (в широком смысле), установлен для отношений купли-продажи и не предусмотрен для обязательств иной направленности, в которых также могут участвовать аналогичные субъекты. К примеру, почему в институте подряда особое правовое регулирование установлено для тех отношений, в которых подрядчику-профессионалу противостоит потребитель-гражданин (бытовой подряд), и не предусмотрено для обязательств, в которых на стороне потребителя выступает юридическое лицо? Если причина заключается в том влиянии, которое оказывает подрядная направленность на степень экономического неравенства (имеется в виду, что в подрядном правоотношении между профессиональным подрядчиком и потребителем - юридическим лицом отсутствует экономическое неравенство, требующее правового реагирования), подобное законодательное решение оправданно. Если же такое неравенство имеется, то следует признать, что отсутствие специального законодательства, нивелирующего его применительно к подрядным и некоторым другим обязательствам, выделенным по признаку направленности, снижает эффективность правового регулирования.

Поскольку ГК предусматривает специфическое правовое регулирование для отношений с участием потребителя, необходимо четко представлять, в каком случае лицо может считаться действующим с потребительской целью.

Во-первых, важно учитывать, что потребительскую цель при покупке товара может преследовать коммерческая организация, а предпринимательскую - некоммерческая организация. Потребительская цель определяется не формальным статусом юридического лица или гражданина, а конкретным намерением при заключении конкретной сделки.

Между ТОО и государственным областным унитарным предприятием был заключен договор подряда, согласно которому ТОО обязалось выполнить для предприятия работы по строительству центральной городской больницы. В связи с тем, что выполненные работы не были оплачены, подрядчик обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с предприятия стоимости выполненных работ и процентов за пользование чужими денежными средствами.

Суд первой инстанции иск удовлетворил в полном объеме. Доводы предприятия об отсутствии бюджетного финансирования как основании освобождения от уплаты процентов суд отклонил, сославшись на то, что согласно ст. 113 ГК унитарное предприятие является коммерческой организацией и потому должно нести ответственность независимо от вины.

Суд кассационной инстанции решение отменил, указав следующее. Характер деятельности (предпринимательский или коммерческий) должен устанавливаться не по статусу юридического лица, а по цели, преследуемой им при заключении конкретной сделки. Поэтому при рассмотрении дела суду необходимо выяснить, не является ли деятельность предприятия по строительству больницы потребительской и, соответственно, имеются ли предусмотренные ст. 401 ГК основания (в частности, вина) для возложения на него имущественной ответственности за просрочку оплаты.

Во-вторых, в отношении коммерческих организаций действует презумпция, согласно которой все совершаемые ими сделки носят предпринимательский характер. Применительно к некоммерческим организациям, напротив, действует презумпция потребительской цели*(154).

В последнее время в судебной практике обозначилась проблема, связанная с решением вопроса о том, может ли лицо считаться действующим с предпринимательской, а не потребительской целью, если оно покупает товары (работы, услуги) для обязательной их перепродажи некоммерческим организациям. С одной стороны, это лицо покупает товары (работы, услуги) для их перепродажи с целью получения прибыли, что свидетельствует в пользу признания такой деятельности предпринимательской. С другой стороны, если признавать такую деятельность предпринимательской, может возникнуть ситуация, при которой данное лицо должно будет отвечать независимо от вины за просрочку оплаты, допущенную вследствие того, что с ним не расплатились бюджетные организации, не получившие финансирования из бюджета.

В соответствии с договором купли-продажи АО поставило центральной районной аптеке лекарства. Поскольку аптека не рассчиталась за поставленный товар, АО обратилось в арбитражный суд с иском о взыскании с нее основного долга и договорных пеней.

Суд первой инстанции иск удовлетворил.

Суд кассационной инстанции решение в части взыскания пеней отменил и в иске в этой части отказал, указав следующее. На аптеку была возложена обязанность бесплатного и льготного отпуска лекарств по рецептам поликлиник и больниц. Часть товара была реализована по таким рецептам. Деятельность аптеки по бесплатному и льготному отпуску лекарств не является предпринимательской. Поэтому аптека может нести перед АО ответственность за просрочку оплаты товара, реализованного на льготной основе, лишь при наличии вины. Как усматривается из материалов дела, причиной задержки аптекой оплаты лекарственных средств явилась задолженность бюджетных поликлиник и больниц, возникшая из-за недостаточного бюджетного финансирования. Сумма данной задолженности превышает долг аптеки перед АО. Следовательно, основания для взыскания с аптеки договорных пеней отсутствуют*(155).

1.4. Наибольшая степень экономического неравенства существует в отношениях между производителем, действующим с предпринимательской целью (далее именуется предпринимателем), и потребителем-гражданином. В таких обязательствах зависимое положение потребителя усугубляется естественными качествами гражданина как физического лица.

Данное экономическое неравенство требует значительного внедрения в гражданские правоотношения публичного регулирования, направленного на то, чтобы юридическими средствами "выравнять" контрагентов. Эта проблема существует практически везде. Например, американские специалисты выделяют в отдельную группу договоры между предпринимателем и гражданином-потребителем, подчеркивая тем самым необходимость особой правовой регламентации данных правоотношений*(156). М.И. Кулагин, характеризуя зарубежное законодательство, отражающее экономически подчиненное положение потребителя-гражданина, писал: "В последнее время из общего договорного права выделяются нормы, которые регулируют договорные отношения между профессиональными коммерсантами и потребителями. Законодатель вынужден был наконец признать, что общее договорное право не дает рядовому гражданину адекватных средств защиты против крупной компании или сервисного предприятия, производящих или реализующих товар или услуги на рынке. Настойчивая борьба прогрессивных сил привела к принятию практически во всех западных странах ряда законодательных актов, направленных на предоставление потребителям дополнительных материально-правовых и процессуальных гарантий охраны их интересов во взаимоотношениях с коммерсантами, а также к возложению на последних определенных обязанностей"*(157).

В современном российском законодательстве также предусмотрено специальное регулирование, обусловленное данным фактором. Прежде всего, оно содержится в Законе РФ "О защите прав потребителей", принятом в 1992 г. (действует в редакции - Федерального закона от 9 января 1996 г. с изменениями и дополнениями от 17 декабря 1999 г.). В ст. 9 Федерального закона "О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации" предусмотрено, что Закон "О защите прав потребителей" сохраняет силу и после вступления в силу ГК. Кроме того, данный фактор предопределяет специфическую правовую базу некоторых видов гражданских договоров, выделенных во второй части ГК (например, наем жилого помещения; бытовой подряд; договор банковского вклада, в котором на стороне вкладчика выступает гражданин). Наконец, ГК предусматривает возможность регулирования данных правоотношений иными правовыми актами, изданными в соответствии с Законом "О защите прав потребителей".

Характеризируя нормообразующее значение экономического неравенства между предпринимателем и гражданином-потребителем, необходимо отметить следующее.

Во-первых, данный фактор выражается не просто в участии в обязательстве гражданина-потребителя. Его суть - в экономическом неравенстве, обусловленном тем, что гражданину-потребителю в договоре противостоит предприниматель. Поэтому данное законодательство должно применяться лишь к таким правоотношениям, в которых участвуют и гражданин-потребитель, и предприниматель. Об этом прямо сказано в преамбуле к Закону "О защите прав потребителей".

Во-вторых, специальное законодательство о защите прав потребителей отражает лишь такое неравенство, которое существует между предпринимателем и потребителем-гражданином. Поэтому оно не должно применяться к отношениям, в которых на стороне потребителя выступает юридическое лицо.

ТОО "Универмаг "Юбилейный" реализовало по договорам розничной купли-продажи холодильники "Саратов КШ-160", полученные от производственно-коммерческого предприятия "Поиск-К" в соответствии с договором поставки от 20 июля 1993 г. N 9. В период гарантийного срока эксплуатации несколькими потребителями были обнаружены недостатки товара. По требованиям потребителей продавец возместил им расходы на исправление недостатков, а одному из потребителей безвозмездно устранил дефекты.

Данные обстоятельства послужили основанием для предъявления ТОО "Универмаг "Юбилейный" иска о возмещении убытков к изготовителю товара - ООО "СЭПО-ТЕМП".

Решением арбитражного суда, оставленным без изменения кассационной инстанцией, в удовлетворении иска отказано. Отказ суд мотивировал ст. 518 ГК, в соответствии с которой требования, возникающие в связи с поставкой товаров ненадлежащего качества, могут быть предъявлены поставщику, а не изготовителю товара.

В протесте заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ был поставлен вопрос об отмене судебных актов. В обоснование протеста приведены доводы о том, что согласно п. 2 и 3 ст. 18 Закона РФ "О защите прав потребителей" потребитель вправе предъявить требования о безвозмездном устранении недостатков товара или возмещении расходов на их исправление продавцу, а также изготовителю. Поскольку граждане осуществили свое право на возмещение расходов путем обращения к продавцу по договору розничной купли-продажи, у последнего в результате удовлетворения этих требований возникло право обратного требования (регресса) в размере выплаченного возмещения как к поставщику по договору, так и к изготовителю товара, установившему гарантийный срок. Поэтому предъявление регрессного иска непосредственно к изготовителю товара правомерно.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отказал в удовлетворении протеста, исходя из следующего.

Согласно п. 3 ст. 492 ГК законы о защите прав потребителей и принятые в соответствии с ними правовые акты применяются только к отношениям по договорам розничной купли-продажи с участием покупателя-гражданина. Следовательно, права потребителей, предусмотренные Законом РФ "О защите прав потребителей", не могут переходить к продавцу по договору розничной купли-продажи. Названным Законом не предусмотрено изъятий из правила, установленного ст. 518 ГК РФ*(158)

В-третьих, данный фактор имеет для гражданского права сквозное значение, т.е. действует в договорах любой направленности, в которых участвуют указанные субъекты. Это позволило сформулировать унифицированные нормы.

Некоторые из них содержатся в общей части ГК (например, в п. 2 ст. 400 ГК регламентируются вопросы ответственности должника по договору присоединения или иному договору, в котором участвует гражданин-потребитель). Большое количество унифицированных положений сформулировано в гл. 1 ("Общие положения") Закона "О защите прав потребителей".

Для применения унифицированных норм к конкретному типу (виду) договора не требуется соответствующего указания в статьях, посвященных тому или иному договору. Это важно учитывать, поскольку далеко не во всех договорных институтах содержится подобная отсылка. Так, в п. 3 ст. 492 ГК, посвященном розничной купле-продаже, и в п. 3 ст. 730 ГК, регламентирующем бытовой подряд, указывается, что к ним применяются законы о защите прав потребителей и иные правовые акты, принятые в соответствии с этими законами. По другим договорам такое указание в ГК отсутствует. Поэтому в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 7 "О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей"*(159) дан подробный перечень договоров, к которым должно применяться законодательство о защите прав потребителей. В частности, в нем указаны договоры купли-продажи, аренды, подряда, возмездного оказания услуг. При этом обращено внимание на то, что данный перечень не является исчерпывающим.

Унифицированные положения должны применяться не только к обязательствам, специально выделенным в ГК как договоры, в которых предпринимателю противостоит потребитель-гражданин (таковым, к примеру, является договор бытового подряда - ст. 730 ГК). В равной степени они применимы и к таким правоотношениям, которые сформулированы по иным квалифицирующим признакам, но при условии, что в них присутствует указанный субъектный состав.

Например, в основе выделения розничной купли-продажи лежит признак экономического неравенства между розничным продавцом и потребителем, которым может быть и гражданин, и юридическое лицо. Поэтому к договору розничной купли-продажи, в котором на стороне покупателя выступает юридическое лицо, нормы о защите прав потребителей не применяются. Однако если покупателем является гражданин-потребитель, в дополнение к "родным" нормам, регулирующим розничную куплю-продажу, должны применяться положения о защите прав потребителей (п. 3 ст. 492 ГК).

Нормы института проката отражают специфику экономического неравенства, обусловленного участием в правоотношении профессионального арендодателя. Поэтому для их применения не имеет значения, кто выступает на стороне арендатора (гражданин или юридическое лицо) и какие цели он преследует (предпринимательские или потребительские). Однако если арендатором является гражданин-потребитель, к договору проката должны субсидиарно применяться унифицированные правила о защите прав потребителей.

Еще один пример. Договор займа сформулирован по признаку направленности обязательства. Фактор экономического неравенства для него значения не имеет. Но если кредит предоставляется для удовлетворения личных (бытовых) нужд гражданина, к такому кредитному договору должны дополнительно применяться унифицированные нормы о защите прав потребителей*(160).

1.5. Экономическое неравенство, требующее правового реагирования, существует не только в отношениях между производителем и потребителем. В некоторых случаях экономически слабой стороной может быть и производитель-предприниматель, что обусловливается характером осуществляемой им деятельности.

По данному признаку в ГК выделен один договорный институт - контрактация (_ 5 гл. 30 ГК).

Каковы критерии экономического неравенства, предопределившие специфическое правовое регулирование отношений контрактации?

Во-первых, поскольку экономическая зависимость сельхозпроизводителя предопределяется характером его деятельности по производству сельскохозяйственной продукции, специфическое правовое нормирование, направленное на устранение экономического неравенства, должно распространяться лишь на те отношения, предметом которых является продукция, выращенная (произведенная) самим сельхозпроизводителем. Причем данная продукция должна быть результатом такой деятельности, которая характеризуется особенностями сельскохозяйственного производства, обусловливающими экономическую слабость сельскохозяйственного производителя.

Во-вторых, правовая база контрактации отражает такую степень экономического неравенства, которая существует между сельскохозяйственным производителем и покупателем, действующим с предпринимательской целью. Поэтому она применима лишь к тем обязательствам, в которых сельскохозяйственному производителю противостоит лицо, осуществляющее закупку сельскохозяйственной продукции для переработки или продажи. Обязательство, в котором на стороне покупателя выступает потребитель (юридическое лицо или гражданин), не может быть квалифицировано как контрактация.

Оба указанных критерия закреплены в легальном определении договора контрактации.

Договор контрактации выделен в ГК как вид купли-продажи. Поэтому следует признать, что согласно действующему законодательству фактор экономического неравенства сельскохозяйственного производителя и предпринимателя-заготовителя имеет нормообразующее значение только для отношений, направленных на возмездную передачу имущества в собственность.

Оправдан ли такой подход? Требуется ли специфическое правовое регулирование также для договоров иной направленности, в которых участвует сельскохозяйственный производитель? Насколько сквозным является этот фактор для системы гражданских договоров?

Для ответа на эти вопросы необходимо проанализировать, порождает ли участие сельскохозяйственного производителя экономическое неравенство, требующее правового противовеса, в отношениях иной направленности. Если порождает, то необходимо исследовать, как признак направленности влияет на правовое регулирование, обусловленное фактором экономического неравенства. От этого зависит возможность выработки соответствующих унифицированных норм.

Несмотря на то, что вопрос о нормообразующем значении признака экономического неравенства сельскохозяйственного производителя должен быть предметом самостоятельного научного исследования, в целом можно отметить, что конструкция действующего ГК в этом отношении нуждается в совершенствовании. Существует как минимум еще один тип договора, выделенный по признаку направленности, к которому применимы положения, обусловленные экономическим неравенством сельскохозяйственного производителя. Это - договор подряда. Если он заключается между заказчиком-предпринимателем и подрядчиком-сельскохозяйственным производителем по поводу выращивания сельскохозяйственной продукции, налицо те же составляющие экономического неравенства и, следовательно, аналогичная степень экономического неравенства. Поэтому и устраняться это неравенство должно теми же правовыми средствами.

На примере договора контрактации можно еще раз обратиться к вопросу об унифицирующем значении вторичных системных признаков. Анализируя вопрос о нормообразующем значении одинакового вторичного фактора в договорах различной направленности, необходимо учитывать следующее.

Нормы, обусловленные определенным вторичным признаком, могут быть общими для договоров различной направленности, характеризующихся данным признаком (это имеет место в тех случаях, когда особенности направленности не влияют на нормы, обусловленные вторичным фактором). В то же время в некоторых обязательствах особенности направленности могут накладывать специфический отпечаток на такие нормы. Поэтому очень важно на законодательном уровне четко устанавливать подобные закономерности взаимодействия различных системных факторов. В чем это должно выражаться? Если особенности направленности не влияют на нормы, обусловленные вторичными системными признаками, необходимо либо выделять такие нормы в специальный раздел, который являлся бы общим для данных типов договоров, либо создавать для каждого из этих договорных типов вид обязательства, нормативная база которого состояла бы из положений, предопределенных вторичным системным фактором. Если же вторичный признак требует специального правового регулирования, а особенности направленности накладывают на него характерный отпечаток, из соответствующих правил необходимо формировать специальную правовую базу, предназначенную для регламентации конкретного вида договора.

Например, если анализировать в этой плоскости договор контрактации, то можно обратить внимание на следующее. Нормообразующие факторы, породившие данный договорный институт (субъектный состав и предмет), могут присутствовать и в отношениях купли-продажи, и в подрядном обязательстве. Более того, особенности направленности данных обязательств не влияют на некоторые положения, обусловленные признаком экономического неравенства. Это, касается, в частности, ст. 536 ГК, регламентирующей обязанности заготовителя, и ст. 538 ГК, устанавливающей принцип виновной ответственности сельскохозяйственного производителя. Такие нормы должны распространяться и на куплю-продажу, и на подряд. Поскольку субъектный состав и предмет отношений, связанных с производством сельскохозяйственной продукции, порождают необходимость специального правового регулирования, и это правовое регулирование является общим для купли-продажи и подряда, в ГК следовало либо сформировать из таких норм раздел, который являлся бы общим для купли-продажи и подряда, либо создать в главе о подряде специальный параграф, регламентирующий особенности подрядных отношений, связанных с производством сельскохозяйственной продукции. Однако значимость для подряда данного нормообразующего признака осталась за рамками правового регулирования.

Недооценка рассматриваемого аспекта построения системы договоров чревата неэффективным правовым регулированием договорных отношений. Она приводит либо к неприменению правил, пригодных для регулирования обязательства, либо к применению тех норм, которые не должны применяться к конкретному типу (виду) договора.

Частично подобные законодательные пробелы могут быть восполнены на практике путем применения соответствующих норм по аналогии. Однако не следует возлагать на это большие надежды. Вопросы дифференциации и унификации правовых норм слишком сложны, чтобы решать их на правоприменительной стадии, минуя законодательный уровень. Подобный путь чреват судебными ошибками.

Между АО и крестьянским фермерским хозяйством был заключен договор, согласно которому АО обязалось поставить хозяйству семенной картофель, а хозяйство - вырастить из него товарный картофель и передать его АО из расчета пять тонн товарного картофеля за каждую тонну полученного семенного картофеля. Акционерное общество свою обязанность выполнило. Хозяйство передало обществу только половину товарного картофеля. В связи с этим АО обратилось в арбитражный суд с иском о взыскании стоимости непереданного ему товарного картофеля и предусмотренной договором неустойки за просрочку исполнения хозяйством договорных обязательств.

Суд первой инстанции иск удовлетворил. Кассационная инстанция решение отменила и в иске отказала, мотивировав постановление следующим. В материалах дела имеются доказательства того, что хозяйство не исполнило своих обязательств вследствие неблагоприятных погодных условий. Поскольку поведение хозяйства было невиновным, а в соответствии со ст. 538 ГК РФ производитель сельскохозяйственной продукции несет ответственность лишь при наличии вины, возложение на него ответственности в виде штрафных санкций и взыскания стоимости непереданной продукции незаконно.

Описанная выше проблема высветилась со всех сторон при рассмотрении данного судебного спора. Отношения по выращиванию товарного картофеля из семенного материала, полученного от контрагента, являются подрядными. В гл. 37 ГК, регламентирующей договор подряда, не предусмотрены нормы, отражающие особенности выполнения сельскохозяйственных работ. Суд первой инстанции на этом основании ограничился применением к спорным правоотношениям подрядных норм. В результате он не применил к обязательству те правила, которые отражают его вторичную специфику. Суд кассационной инстанции подошел к рассмотрению спора менее формально и более глубоко. Установив наличие в спорных правоотношениях специфики, обусловленной сельскохозяйственным производством, и удостоверившись, что данная специфика адекватно отражена нормами о контрактации, кассационная инстанция применила к договору подряда эти нормы, несмотря на то, что они размещены в главе, посвященной другому типу договора.

1.6. Некоторые правоотношения характеризуются таким экономическим неравенством, которое может быть устранено лишь путем установления специальных правил заключения договора.

Данная задача решается при помощи института публичного договора. Согласно ст. 426 ГК публичным признается договор, заключенный коммерческой организацией и устанавливающий ее обязанности по продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые такая организация по характеру своей деятельности должна осуществлять в отношении каждого, кто к ней обратится (розничная торговля, перевозка транспортом общего пользования, услуги связи, энергоснабжение, медицинское, гостиничное обслуживание и т.п.).

Какой признак лежит в основе выделения публичного договора?

В легальном определении публичного договора говорится о том, что его режим распространяется на коммерческие организации, которые по характеру своей деятельности должны осуществлять ее в отношении каждого, кто к ним обратится. Это дало некоторым авторам основания сделать вывод о том, что ст. 426 ГК "вначале определяет признаки, необходимые и достаточные для признания договора публичным, и лишь затем устанавливает для таких договоров специальный режим. При такой структуре соответствующей статьи наименование договора определенного типа, вида и подвида публичным не является обязательным условием применения данной статьи... Публичным является любой договор, который удовлетворяет признакам, указанным в ст. 426 ГК. Сделанный вывод полностью относится к моделям соответствующих договоров, которые находятся за пределами Кодекса, в том числе и не названным ни в ГК, ни в ином правовом акте. Точно так же нет препятствий считать публичным урегулированный в самом ГК договор, который Кодекс прямо не именует таким"*(161).

Представляется, что, определяя квалифицирующий признак публичного договора, необходимо учитывать следующее. Публичный договор - это, прежде всего, специфический правовой режим заключения договора. Данный режим обусловливается определенными признаками общественных отношений. Сам по себе характер деятельности коммерческой организации, выражающийся в ее осуществлении в отношении каждого, не может рассматриваться в качестве квалифицирующего признака публичного договора, поскольку это - элемент правового регулирования, а не фактор, обусловливающий правовое регулирование. Теоретически для любой деятельности коммерческой организации может быть предусмотрен режим публичного договора. Однако такой режим устанавливается лишь в отношении некоторых видов деятельности, для которых это требуется в силу определенного уровня экономического неравенства участников договора.

Уровень экономического неравенства контрагентов, необходимый и достаточный для подчинения обязательства режиму публичного договора, определяется законодателем с учетом различных факторов. Так, в одних случаях экономическое неравенство, достаточное для применения правил о публичном договоре, имеет место в отношениях с участием потребителя в широком смысле, т.е. как стороны, противостоящей производителю. Здесь не имеет значения, кто выступает в качестве потребителя (гражданин или юридическое лицо) и какие цели он при этом преследует (предпринимательские или потребительские). Именно так в ГК сформулированы институты проката (ст. 626 ГК), перевозки транспортом общего пользования (ст. 789 ГК), хранения товаров складом общего пользования (ст. 908 ГК). В другом случае в качестве основания для применения норм о публичном договоре законодатель рассматривает такое экономическое неравенство, которое существует в отношениях с участием лица (юридического или физического), вступающего в договор с потребительской целью (розничная купля-продажа - ст. 492 ГК). Наконец, применительно к некоторым типам обязательств режим публичного договора предусмотрен только для тех отношений, в которых на стороне потребителя, имеющего сугубо потребительский интерес, выступает гражданин (например, договор бытового подряда - ст. 730 ГК, договор банковского вклада - п. 2 ст. 834 ГК).

В каких правоотношениях имеется экономическое неравенство, необходимое и достаточное для применения правил о публичном договоре, - сложнейшая проблема. Она должна решаться на основании глубокого экономического анализа, и ее решение требует адекватного законодательного закрепления. Поэтому для признания договора публичным необходимо четкое указание об этом в законодательстве. По нашему мнению, правовой режим публичного договора может распространяться лишь на такие обязательства, которые прямо определены во второй части ГК как публичные.

Таким образом, фактором, требующим применения к обязательству норм о публичном договоре, является не характер деятельности коммерческой организации, а законодательно определенный уровень экономического неравенства контрагентов.

Несмотря на то, что экономическое неравенство, обусловливающее применение института публичного договора, может существовать в обязательствах различной направленности, в ГК сформулированы унифицированные правила, распространяющиеся на любые договоры, определенные законодателем как публичные. Таких норм, зафиксированных в ст. 426 ГК, пять.

Во-первых, для коммерческой организации, занимающейся публичной деятельностью, исключается действие принципа свободы договора: она не вправе по своему усмотрению ни выбирать партнера, ни решать вопрос о заключении договора. Отказ коммерческой организации от заключения публичного договора при наличии возможности предоставить потребителю соответствующие товары, услуги, выполнить для него соответствующие работы не допускается. В противном случае поведение коммерческой организации будет рассматриваться как необоснованное уклонение от заключения договора со всем комплексом вытекающих из этого факта негативных последствий*(162).

В руководящих разъяснениях Высшего Арбитражного Суда РФ и в постановлениях по конкретным делам неоднократно разъяснялось, что в публичных правоотношениях принцип свободы договора в чистом виде не действует. Отказ от ограничения свободы договора в таких обязательствах приводит к злоупотреблению экономически сильной стороной своим доминирующим положением на рынке.

Так, в п. 14 Приложения к информационному письму Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 марта 1998 г. N 32 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением антимонопольного законодательства" сказано, что неосновательный отказ хозяйствующего субъекта, занимающего доминирующее положение на рынке, от заключения договора с потребителем является злоупотреблением доминирующим положением. Данный вывод сделан на основании следующего судебного спора.

Организация обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными решения и предписания антимонопольного органа о понуждении заключить договор на подачу электроэнергии по принадлежащим ей сетям. При этом она ссылалась на то, что является собственником сетей и на основании ст. 209 ГК РФ вправе самостоятельно решать вопросы об их использовании конкретными потребителями.

Арбитражный суд отверг эти доводы заявителя, исходя из следующего. Собственник вправе распоряжаться по своему усмотрению принадлежащим ему имуществом, если его действия не нарушают прав других лиц. Статья 10 ГК РФ не допускает использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребления доминирующим положением на рынке. Правила поведения на рынке хозяйствующих субъектов, занимающих доминирующее положение, определены ст. 5 Закона о конкуренции, которая запрещает им отказываться от заключения договора с отдельными покупателями при наличии для этого возможности. Применение ст. 10 ГК РФ к взаимоотношениям сторон не противоречит антимонопольному законодательству. Закон о конкуренции является комплексным актом, который наряду с публичными включает ряд гражданско-правовых норм.

Поскольку представленные материалы свидетельствовали о злоупотреблении доминирующим положением со стороны организации-заявителя, суд на основании п. 2 ст. 10 ГК РФ правомерно отказал ему в защите*(163).

Во-вторых, коммерческая организация, являющаяся субъектом публичного договора, не вправе оказывать предпочтение кому-либо из обратившихся к ней потребителей в отношении заключения договора. Исключения из этого правила могут быть предусмотрены лишь в законодательном порядке.

В-третьих, условия публичного договора (в том числе о цене на товары, работы, услуги) должны устанавливаться одинаковыми для всех потребителей, кроме тех случаев, когда законами и иными правовыми актами допускается предоставление льгот для отдельных категорий потребителей*(164).

Муниципальное предприятие "Водоканал" г. Архангельска обратилось в Арбитражный суд Архангельской области с иском о взыскании с муниципального предприятия "Гостиница "Двина" задолженности за услуги по водоснабжению и водоотведению по договору от 1 января 1995 г. N 2-10 и пени за просрочку платежа.

Решением, оставленным без изменения апелляционной инстанцией, суд удовлетворил исковые требования в полном объеме.

Суд кассационной инстанции отменил эти судебные акты и отказал в иске.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, рассмотрев дело в порядке надзора, отменил кассационное постановление и оставил без изменения решение по следующим основаниям.

Муниципальное предприятие "Водоканал" при исчислении задолженности ответчика за оказываемые ему услуги по водоснабжению и отведению сточных вод исходило из тарифов на воду и стоки, установленных постановлением мэра г. Архангельска от 18 мая 1995 г. N 111 для предприятий и организаций города. Данное постановление издано в соответствии с постановлением главы администрации Архангельской области от 4 мая 1995 г. N 176 "О мерах по упорядочению государственного регулирования цен (тарифов)". Постановление от 4 мая 1995 г., в свою очередь, издано во исполнение постановления Правительства РФ от 7 марта 1995 г. N 239, которым утверждены перечни продукции производственно-технического назначения, товаров народного потребления и услуг, на которые государственное регулирование цен (тарифов) на внутреннем рынке Российской Федерации осуществляют Правительство РФ и федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов Федерации.

Заключенный сторонами договор от 1 января 1995 г. N 2-10 в силу ст. 426 ГК РФ относится к публичным договорам. Согласно п. 2 указанной статьи цена услуг, а также иные условия публичного договора устанавливаются одинаковыми для всех потребителей, за исключением случаев, когда законом и иными правовыми актами допускается предоставление льгот для отдельных категорий потребителей.

Судом выяснено, что предприятием "Водоканал" установлены одинаковые цены на отпускаемую питьевую воду и на сбор сточных вод предприятию "Гостиница "Двина" и другим потребителям. Эти цены соответствуют тарифам, принятым постановлением мэра г. Архангельска от 18 мая 1995 г. N 111, ответчик же не относится к предприятиям, для которых установлены льготные тарифы.

При таких обстоятельствах истец вправе был настаивать на применении в расчетах с ответчиком установленной цены, а суды первой и второй инстанций правомерно удовлетворили его исковые требования*(165).

В-четвертых, в отличие от обычных гражданских договоров, споры по условиям которых могут быть переданы сторонами на рассмотрение суда лишь при согласии обеих сторон, споры, связанные с заключением публичных договоров, а также разногласия сторон по отдельным условиям таких договоров должны разрешаться в судебном порядке независимо от наличия соглашения.

В-пятых, договорные условия, противоречащие требованиям ст. 426 ГК, являются ничтожными.

Все нормы, содержащиеся в ст. 426 ГК, императивны. Это подтверждает обоснованную жесткость законодательного подхода к устранению экономического неравенства в гражданских правоотношениях.

Унифицированные положения, регламентирующие заключение публичного договора, детализируются в институтах, которые посвящены конкретным договорным типам, выделенным по признаку направленности, с учетом их специфики (розничная купля-продажа, прокат, бытовой подряд и т.д.).

Кроме того, в п. 4 ст. 426 ГК сказано, что в случаях, предусмотренных законом, Правительство РФ может издавать правила, обязательные для сторон при заключении и исполнении публичных договоров (типовые договоры, положения и т.п.). Обращает на себя внимание ограничение сферы применения правительственных актов в области публичных договоров, выражающееся в том, что они могут быть изданы лишь тогда, когда это прямо предусмотрено законом. При этом Правительство России не вправе поручать федеральным органам исполнительной власти принимать соответствующие нормативные акты.

Важно помнить, что специфическое правовое регулирование, установленное для публичных договоров, направлено на устранение экономического неравенства контрагентов. Поэтому обязывающие и запрещающие нормы распространяются, главным образом, на экономически сильную сторону. На это обращалось внимание в документах Высшего Арбитражного Суда РФ.

Так, в п. 2 "Обзора практики разрешения споров, связанных с заключением, изменением и расторжением договоров" анализируется вопрос о том, вправе ли коммерческая организация, в обязанности которой входит выполнение работ или оказание услуг в отношении каждого, кто к ней обратится, требовать заключения договора с потребителем в связи с уклонением последнего от его заключения.

Как следует из п. 2 ст. 421 ГК РФ, понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена данным Кодексом, законом или добровольно принятым обязательством.

В соответствии с п. 1 ст. 426 ГК РФ публичным признается договор, заключенный коммерческой организацией и устанавливающий ее обязанности по продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые такая организация по характеру своей деятельности должна осуществлять в отношении каждого, кто к ней обратится.

Пункт 3 этой же статьи предусматривает, что при необоснованном уклонении коммерческой организации от заключения публичного договора применяются положения п. 4 ст. 445 ГК РФ.

В п. 4 указанной статьи предусмотрено: если сторона, для которой в соответствии с данным Кодексом или иными законами заключение договора обязательно, уклоняется от его заключения, другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о понуждении заключить договор.

По смыслу п. 1 и 3 ст. 426, а также п. 4 ст. 445 ГК РФ, обратиться в суд с иском о понуждении заключить публичный договор может только контрагент обязанной стороны.

Коммерческая организация понуждать потребителя к заключению такого договора не вправе*(166).

1.7. Другим гражданско-правовым институтом, появление которого обусловлено стремлением законодателя устранить экономическое неравенство контрагентов, является договор присоединения.

Согласно ст. 428 ГК договором присоединения признается договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом.

Особый правовой режим, установленный ст. 428 ГК для договора присоединения, выражается в том, что присоединившаяся к договору сторона вправе потребовать расторжения или изменения договора, если он хотя и не противоречит закону и иным правовым актам, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержит другие явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она исходя из своих разумно понимаемых интересов не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора.

Чем обусловлен специальный правовой режим договора присоединения?

В том случае, когда между участниками гражданских правоотношений существует экономическое неравенство, экономически сильная сторона имеет возможность диктовать свою волю слабой стороне путем предоставления ей лишь права присоединиться к предлагаемым стандартным условиям. В результате "условия договора не обсуждаются более сторонами... и контрагенту остается принять предложенные ему условия, "присоединиться" к ним или отказаться от вступления в договор"*(167). Причем сильная сторона диктует таким образом свою волю не отдельному индивиду, а неопределенному количеству лиц*(168).

Большинство современных западных юристов признают, что в договорах присоединения отсутствует даже малейшая возможность согласования воль, обсуждения содержания договора. Свобода договора и автономия воли превратились здесь в простой фетиш*(169).

Само по себе заключение договора путем "присоединения" законно, поскольку не является способом злоупотребления экономически сильной стороной своим положением. Другое дело, что при таком способе заключения договора создаются возможности для включения в него условий, ущемляющих экономически слабую сторону. Именно поэтому требуется особый контроль за содержанием данных договоров с точки зрения наличия в них подобных условий. Смысл института договора присоединения состоит в том, чтобы предоставить экономически слабой стороне дополнительные гарантии против ущемляющих ее договорных условий, включение которых в обязательство возможно вследствие заключения договора путем присоединения. Если договор заключен путем "присоединения" (соответственно, если обязательство можно квалифицировать как договор присоединения), значит, к нему должен применяться особый правовой режим, предусмотренный ст. 428 ГК.

Таким образом, критерием выделения договора присоединения служит способ заключения договора, применяемый экономически сильной стороной*(170). Этот способ характеризуется двумя признаками: во-первых, условия договора присоединения должны быть определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах; во-вторых, условия договора, определенные в соответствующем формуляре или содержащиеся в стандартной форме, могут быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к этим условиям в целом*(171).

Правовой режим договора присоединения различен для лиц, заключающих договор с потребительской целью, и лиц, присоединяющихся к договору в связи с осуществлением своей предпринимательской деятельности. Последние, согласно п. 3 ст. 428 ГК, не вправе требовать расторжения или изменения договора, если они знали или должны были знать, на каких условиях его заключают.

В ст. 428 ГК сформулированы унифицированные положения, применимые к любому обязательству, которое может быть квалифицировано как договор присоединения. При этом не имеет значения, к какому типу или виду обязательств, выделенному по иным системным признакам, оно относится (купля-продажа, аренда, подряд, заем и т.д.). Наличие указанных унифицированных норм свидетельствует о том, что фактор, обусловивший их создание, имеет общее, сквозное значение для всех договорных институтов второй части ГК.

Однако при этом нельзя не учитывать, что регулирование договора присоединения не может не зависеть от специфики конкретного типа (вида) обязательства, в рамках которого действует этот договор. Институт договора присоединения дает общее понятие условий, ущемляющих экономически слабую сторону. А конкретика таких условий зависит от типа (вида) договора. Для подряда она одна, для купли-продажи - другая. Более того, различия могут быть между видами той же купли-продажи или подряда. Не случайно в п. 2 ст. 428 ГК при перечислении договорных условий, ущемляющих экономически слабую сторону, содержатся отсылки к конкретным типам (видам) договоров. Поэтому, на наш взгляд, институт договора присоединения должен содержать не только унифицированные положения, сформулированные в общей части ГК, но и конкретизацию этих положений применительно к отдельным типам (видам) договоров. К сожалению такая регламентация во второй части ГК практически не представлена, что, безусловно, затрудняет применение на практике норм о договоре присоединения.