Вторая переменная ЛОЖКИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ

V. Этика голограммы: реальность как план игры

То, что Природа не ошибается и что инстинкты не могут быть «неверными», кажется аксиомой. Кто-то может, конечно, сказать, что Богу свойственно ошибаться, но какой смысл верить в Бога (или им быть), если он такой же, как мы, — слабый и ненадежный? Среди современных сторонников защиты окружающей среды — зеленых, «ньюэйджеров» и др., — стало весьма распространенной гипотезой, что именно «Человек» неким образом пошел против природы. Но если мы действительно задумаемся над этим и будем исходить из предлагаемых условий, то, как и в случае с Люцифером, который отвернулся от Бога, невероятна уже сама эта идея. Если Бог всюду, то как Люцифер может от него отвернуться? И если люди часть Природы (а человеческая природа часть нас самих), то как же мы можем пойти против нее?

Если технику создал человек, а человека создала природа, то даже в том случае, когда, как в случае с Искусственным Интеллектом (ИИ), техника обрела автономность, ее все равно следует рассматривать как творение природы. Следовательно, она должна иметь и укорененную в природе цель. Сколько еще можно доказывать, что любая рационально созданная система, например механическая матрица, в которой мы все существуем, должна иметь свою причину? Природная причина матрицы Нео так и не открывается, и кажется, что ее вообще не существует. И все же нетрудно прийти к выводу, что на самом деле ИИ работает над некой, неизвестной даже ему, программой, действующей заодно с программой человеческой, и то, что они друг другу противостоят, только кажется; все точно так же, как в фильме «Терминатор»: робот-убийца, посланный из будущего уничтожить мать грядущего освободителя, тем самым убеждает нас в том, что он уже родился. ИИ обычно действует по программе, ему самому неведомой, которая лишь на первый взгляд противоположна человеческой программе.

Нас заставили поверить в то, что матрица— это своеобразная ментальная временная петля, где человечество живет как в ловушке или как в укрытии и где оно снова переживает заключительные моменты триумфа техники (конец XX века), пока все это не пошло вкривь и вкось. (В фильме Морфеус так и не объясняет, каким образом матрице удается скрыть от нас то, что время не движется.) Нам говорят, что человеческий интеллект, подобно творению Франкенштейна или лучшему из ангелов Бога, зажил своей собственной жизнью и восстал против своего творца. Первым сознательным решением ИИ был бунт. Война между человеком и машиной опустошила цивилизацию, и на этих-то руинах ИИ — этот автономный ум — и создал новый порядок в жизни машин, для которого человечество оказалось всего-навсего кормом для скота, зерном для мельницы.

Существует, однако, вероятность, что если бы машина не собрала эту матрицу/мельницу как своего рода гигантскую колыбель, этот чан для закваски человечества, люди, возможно, и не выжили бы. ИИ мог просто нас уничтожить, но был вынужден сохранить как необходимый источник энергии. А если сам ИИ—творение человека, то и все, созданное им, — тоже продукт человеческой воли и творчества, пусть и на подсознательном уровне. Матрица — конечный продукт самонадеянного человеческого интеллекта, а значит, лучше всего видеть в ней некий механизм преображения и эволюции человечества. На языке мифов это платоновская пещера теней, шеол, куда изгнали Сатану, пещера в центре земли (там же странным образом располагается и Зион), где прикован и испытывает муки обреченных во искупление своих грехов, то есть пока не осознает свои ошибки, Локи (еще одна версия мифа о Прометее).

Матрица — это куколка в коконе, созданная человеком для перехода к следующей ступени эволюции. Это не значит, что ее необходимо разрушить, это значит, что ее следует разрушить после того, как она выполнит свою функцию и инкубационный период будет завершен. Имея в виду эту цель, матрица оказывается той «бродилкой» и «стрелялкой», той тренировочной площадкой, на которой Морфеус и его команда волшебников готовятся душой и телом к настоящему сражению—к битве за освобождение Зиона.

Самый серьезный и досадный изъян в мифологии «Матрицы» (независимо от того, будет ли он исправлен в следующих сериях) — это тот простой, но неотвратимый факт, что правила в матрице и правила в реальном мире оказываются совершенно одинаковыми, и однако же нет никаких оснований верить в то, что в реальном мире их можно нарушать и изменять так же, как в матрице. Нео может осмотически освоить кун-фу и, пусть не так блестяще, применить эти навыки за пределами матрицы (хотя его физическая сила в реальном мире будет гораздо меньше). Но может ли он остановить движением руки пулю? Сгибать, не прикасаясь к ним, ложки? Летать? А если нет, значит, многое из того, что Нео сумел освоить в матрице, окажется бесполезным для него и его команды в реальном мире, даже когда эти способности ему очень и очень понадобятся. У этой непростой головоломки есть одно решение: реальный мир окажется в конце концов (как во многих романах Филипа Дика) просто еще одной матрицей, хотя и совсем иного рода. В этом случае волшебство, телекинез и все остальное станут частью и естественного мира, а не только его компьютерной имитации. Вероятно, в этом и заключается замысел братьев Вачовски. Иначе не понятно, в чем тогда смысл матрицы? Жизнь, в конце концов, не компьютерная игра, просто в нее играют сходным образом.

Отложим на время этот щекотливый вопрос и предположим, что все, что возможно в матрице, возможно, если очень захотеть, и в реальном мире. Иными словами, техника оказывается в первую очередь неким учебным инструментом, который позволяет нам высвободить внутренние силы, таящиеся у человека в душе и теле. Так, чтобы понять, что вселенная — это голограмма, мы изобрели голограмму. В связи с этим все законы физического мира понимаются иначе: существуют не столько законы, сколько привычки. Морфеус вновь и вновь повторяет Нео, что он должен очистить свой мозг, поверить. Остальное придет само. Любое действие становится возможным как раз в тот момент, когда Нео перестает убеждать себя в том, что оно невозможно. С отказом от привычки к рациональной мысли/интерпретации мир рушится, и остается только чистая энергия, сознание — код. Этот код можно прочесть или переписать, как того пожелает воображение. Правила рационального мышления отступают перед новыми правилами — правилами воли. А так как первым из живущих это осознал Нео (по крайней мере, так это описывает первый мессия Морфеус), то он «избранный». Ницшевский сверхчеловек во плоти, и к тому же еще и очень сексуальный.

Сайфер поддразнивает Нео, что он тот, кто «должен спасти мир — хорошенькое дельце!» (юмор постмодернистского супергероя). Но для большинства подключенных Нео прибыл не для того, чтобы спасти мир, а чтобы навеки его разрушить. Будь у них выбор, то есть знай они заранее, куда их заведет красная таблетка, большинство из них, конечно, выбрали бы синюю (чего сейчас хотел бы и Сайфер). Ведь, насколько мы пока можем судить, единственным преимуществом реального мира является то, что он реальный. Итак, с одной стороны, миссия и цель Нео таят в себе слишком тяжелое бремя ответственности, чтобы взвалить его на себя, несмотря на невообразимо высокие ставки, но, с другой стороны, все это не имеет значения, так как мир уже разрушен, а человечество все равно что мертво. Или на пути к этому.

Морфеус, Тринити и Нео сражаются за новое начало, новую эру, свободную от царства машин (интеллекта). Так как увидеть Зион еще только предстоит, нам трудно представить себе, как этот новый мир выглядит, и узнать, стоит ли он такой борьбы (жизнь в реальном мире явно не стоит того, чтобы за нее умирать, Сайфер вполне заслуживает сочувствия, и начинаешь удивляться, почему бы им не запрограммировать себе идеальную жизнь в матрице и не принять синюю таблетку). Если Морфеус и его команда все еще полагаются на технику, то, вероятно, потому, что сражаться с ИИ необходимо его же оружием. И если Зион — это не абсолютно примитивное и сельское общество, то мы хотим знать, чем они отличаются (хотя, как удается жить без почвы в центре Земли, еще один вопрос). Принципиальная разница между Морфеусом с его командой и подключенными (и причина, по которой Морфеус и его команда не сдадутся и не вернутся в матрицу) кроется не только в том, что первые отказываются от программы «реальности», причина глубже. Они представляют собой новый тип сознания, потенциал сверхчеловека, который ближе к Богу, чем животное, вот почему матрица заклеймила их как «террористов». Потенциально они не только всеведущи, но и вездесущи и всемогущи. Чтобы уловить масштаб и скрытые смыслы такого потенциала, необходимо освободить свой ум. Соорудим мир, в котором правит не разум, а воображение. Но сначала, чтобы упростить наше толкование, уточним терминологию.

Матрица — мир грез, в котором правит разум, имеет отношение к 1-му вниманию (см. Словарь).

Зион — реальный мир, в котором правит воля, имеет отношение ко 2-му вниманию (см. Словарь).

Подключенных будем теперь называть хуматонами.

Тех, кто осознал, что матрица существует, и начал путь к отключению (в фильме это только Томас, но логично предположить, что такие люди есть), будем называть воинами матрицы.

Полностью отключенных, которые свободно действуют в обоих мирах, будем называть волшебниками матрицы. Волшебники матрицы научились подключаться к другой реальности или интерпретационной системе, так называемому реальному миру, который мы назвали 2-м вниманием. Волшебники, которые так и не осознали того, что этот реальный мир — еще одна интерпретация, или матрица, застряли в матрице (к ним можно отнести Морфеуса и братьев Вачовски). Хотя у них есть преимущества над средним хуматоном и средним воином матрицы (преимущество движения между двумя мирами или двумя вниманиями), истинными пророками, или Просветленными, они не станут до тех пор, пока не осознают этого. Просветленный — это тот, кто может читать код. Нео первый из них, и уже это делает его «Избранным».

Если матрица—это 1 -е внимание, мир, в основе которого разум или интеллект, то Зион (довольно неудачное слово, свидетельствующее о религиозных и политических симпатиях братьев Вачовски)—это 2-е внимание, мир, который держится на воле или воображении. Кроме того, можно предположить, что существует настоящий, реальный мир, 3-е внимание, и достичь его можно, только когда две интерпретационные системы (внимание разума и внимание воли, правое и левое полушария головного мозга) вступят в противостояние, достигнут равновесия и тем самым нейтрализуют друг друга. В этот-то момент и будет обретена полная свобода, о природе которой можно только догадываться. На то, что это возможно, в кино намекает тот эпизод, в котором Нео видит код и достигает состояния Самадхи (или Нирваны). А за мгновение до этого ему удалось воскресить свое тело, соединив два мира.

Это ключевой момент всего фильма. В голограмму тела Нео стреляют в матрице, а в результате умирает его тело в мире Зиона. Поцелуй Тринити напоминает ему, что его настоящее тело находится где-то еще. Здесь Нео показал, что два разных мира — 1-го внимания и 2-го внимания — частично совпадают, и ему удалось мельком увидеть абсолютно новый мир, соединяющий два других, но не принадлежащий ни одному из них. Очевидно, все это — за пределами философского и драматического содержания первого фильма, и это только к лучшему, ибо 3-е внимание находится и за пределами нашей способности писать о нем. Посмотрим, о чем поведают нам следующие серии.

Тем не менее кажется, что мистическое состояние благодати испытал не только Нео, но и Морфеус, а возможно, и Тринити, и именно это делает их тем, что они есть: безупречными воинами и волшебниками-учителями, теми, кто способен когда-то стать истинным Просветленным. Но пока будем уважать их право не говорить об этом и сосредоточимся на том, что нам доподлинно известно.

Команда волшебников Морфеуса выполняет свою двойную миссию. Во-первых, они строят планы освобождения и освобождают мир Зиона 2-го внимания, для того чтобы человечество могло там жить и строить новый мир. Во-вторых, перед ними стоит задача разборки матрицы, демонтажа мира 1-го внимания, для того чтобы освободить тех, кто находится в ее ловушке. Если интерпретировать эту мифологему с точки зрения психологии, то 1-е внимание, интеллектуальный мир матрицы, соответствует эго, а 2-е внимание, мир воображения Зиона, — ид. Юнг и Фрейд пришли бы от «Матрицы» в восторг (Ид—от лат «оно», обозначает исключительно примитивные, инстинктивные и врожденные аспекты личности.)

Когда Морфеус и другие входят в матрицу, они тем самым перекидывают мост между двумя мирами, делают возможным общение между ними. (Это мост между левым и правым полушариями мозга, между эго и ид.) Их цель закончить это соединение, заставить 2-е внимание, мир волшебства, воли и воображения, действовать в соответствии и посредством 1-го внимания, мира интеллекта и разума, царства эго, где сейчас в плену находится 6 миллиардов хуматонов. Отсюда следует, что власть волшебников (их контроль над 1-м вниманием) в пределах матрицы почти не ограничена. Волшебники матрицы могут любым, какой они сочтут уместным, способом вмешаться в жизнь людей: в их сны, прошлое, настоящее и будущее. Они могут проследить за любым действием хуматона и доподлинно знать, как он или она поступит в заданной ситуации. Обладая этим знанием, они могут направлять, а возможно, и создавать события, привлекать к этим событиям хуматонов и готовить их к отключению и окончательному восстановлению.

Волшебники способны формировать фиктивную реальность хуматонов, исходя из более высоких целей истинной реальности, для того чтобы получить от (и для) этого человека именно то, что им нужно. Морфеус использует это умение, когда звонит Томасу на работу. Он знает, что за Томасом идут Стражи Врат, но довольно-таки зловеще сообщает: «Я не знаю, что они задумали». Зато он знает возможные ответные реакции Томаса.

Можно предположить, что матрица программирует не всю жизнь, а только определенные события в жизни индивида и возможные варианты его реагирования. В этом случае у каждого хуматона есть свое предопределение, но бесконечное количество вариантов — в рамках этого предопределения. Все это меняется, когда в матрицу входят волшебники матрицы. Они не подключены, а значит, ИИ не может ими управлять. Поскольку Стражи Врат, как и они, пребывают и внутри, и вне матрицы, Морфеус и его команда не могут спрогнозировать их действия. Противники находятся в равном положении — в неопределенности.

Морфеус использует все происходящее как испытание для Томаса, чтобы выяснить, как он действует в трудных обстоятельствах. Не менее важно здесь то, что для Морфеуса это идеальный случай продемонстрировать Томасу силу своего предвидения. Наверняка Морфеус знает, что Томас попадет в плен, но использует это событие для того, чтобы в самой яркой и драматической манере (волшебный театр) проиллюстрировать Томасу несколько ключевых моментов. Прежде всего он помогает Томасу узнать о характере предстоящего испытания. Морфеус ставит Томаса перед необходимостью всецело ему доверять и сделать, казалось бы, невозможный «прыжок», позволяющий ему не только ускользнуть от своих преследователей, но и выйти на новый уровень понимания, видения и бытия (мир волшебника). Руководя действиями Томаса из какой-то запредельной точки (Морфеус действует из 2-го внимания, из мира Зиона; в мире грез Томаса он астральный гость), Морфеус наглядно демонстрирует, что такое искусство сновидения (см. Словарь). И до тех пор, пока Томас следует инструкциям и подчиняется бесплотному голосу, он в безопасности. Стоило ему, однако, воспротивиться, как его немедленно захлестнули страх и сомнения и он был схвачен.

В руках Стражей Врат мир грез Томаса превращается в ночной кошмар. И хотя Томас уже отчасти действует и думает как воин, он все еще подключен и поэтому не может вырваться за пределы убежденности своего разума и увидеть, как все происходит на самом деле. А так как все, что он видит в рамках привычного для себя мира, бессмысленно, он полагает, что просто сходит с ума. В действительности же он в конце концов приходит в себя. И произошло то, что Стражи Врат из 2-го внимания (они вживили в Нео «жучка») ворвались в 1-е внимание. Шлюзы открылись, и мир наполнило волшебство. Ид заполняет эго.

В этот момент Томасу назначают в матрице свидание, и Тринити и двое других волшебников (Свитч и Апок) подбирают его. Он проходит через болезненную и унизительную процедуру «очистки», во время которой из него извлекают «жучка». Еще до этого, в ответ на подозрение Томаса Свитч отвечает ему как истинный воин: «Выбирай одно из двух: слушайся или топай». Томас решает уйти (ему мешает самомнение), но Тринити вновь взывает к его глубинному желанию, и Томас позволяет себя убедить. Его приводят к Морфеусу, провидцу, человеку знания и королю волшебников. Тринити дает простой совет: «Не хитри. Он знает практически все». Морфеус входит в 1-е внимание, но не теряет связи и со вторым и тем самым демонстрирует искусство сталкинга. Сталкинг (см. Словарь) известен также как искусство контролируемой глупости. Это не хищническое, а стратегическое поведение, которое влечет за собой постоянное и тщательное наблюдение за всеми без исключения событиями в жизни воина матрицы, включая мельчайшие подробности. Воины матрицы в совершенстве осваивают все правила и обычаи матрицы (1-е внимание) независимо от того, относятся ли они к тем существам, с которыми воины взаимодействуют, или к ним самим. Научившись точно предсказывать действия (свои собственные и других), они их «сталкируют», то есть выслеживают и эффективно используют. (Собственно говоря, воины матрицы «сталкируют» энергию.) Этот метод они прежде всего применяют к своим мыслям, действиям и чувствам, а уже затем к действиям и реакциям тех, кто их окружает. Воины матрицы, овладевшие искусством сталкинга, имеют перед своими собратьями хуматонами заметное преимущество: они видят их действия насквозь. Как и в случае с Морфеусом, они как бы снаружи разглядывают то, что происходит внутри, или с вершины смотрят вниз. Все действия и обстоятельства как бы развертываются по точно намеченному плану, видеть который доступно только им. Тем не менее они активно участвуют во всем происходящем, и может даже показаться, что они страстно в него вовлечены. Но это только видимость. Поскольку им известно, что все происходящее нереально, у них совершенно иная, чему хуматонов, мотивировка.

Морфеус заходит в мир матрицы Томаса, но он не часть этого мира. Он наставляет Томаса, взывает к его разуму и затем делает ему предложение, от которого тот не может отказаться: красная таблетка. Добившись согласия Томаса, Морфеус полностью изменяет его мир. Он ведет его вниз, в кроличью нору, от 1-го внимания ко 2-му. Там он показывает Томасу/Нео его как «полнота себя».

Томас пытается думать, что он спит в тот момент, когда просыпается в другом теле, в другом мире и в другое время, но вскоре ему ничего не останется, как признать, что все как раз наоборот. Он больше не тот, кто видит сны, он сам — сон, реальность осталась где-то в другом месте. Морфеус и его команда всячески портят жизнь Томасу. Они манипулируют им, обманывают его, загоняют в тупик и в конце концов спускают всю его жизнь по трубам. Они делают это потому, что у них нет выбора потому что они верят, что он Избранный. Какие бы этические соображения Томас ни считал разумными по отношению к людям, которые предположительно хотят тебе помочь и направить тебя, все это безжалостно отбрасывается. Томас осознает это гораздо позже, когда вступает в контакт с Морфеусом, входит во 2-е внимание, и его жизнь становится совершенно не похожей на ту, которую он был запрограммирован видеть. Она становится игрой.

Для воинов матрицы, волшебников и потенциальных Просветленных жизнь — это разновидность искусства. Она в точности совпадает с тем, что они из нее делают. Но в этом случае этика превращается в эстетику. Игра голограммы начинается тогда и только тогда, когда все, что существует, начиная и кончая собой, — всего лишь остаточная память о том, чего никогда не было (или о том, что еще не произошло).

Рис. 8. Жизнь для воина матрицы: добровольный путь

VI. Правила получения полномочий: отключение типа «сделай сам»

Правило первое: Все, что есть в матрице, следует использовать

Поскольку воины матрицы воспроизводят или провоцируют некоторые внутренние процессы, они, в отличие от хуматонов, абсолютно равнодушны к внешнему спасению. Все, что происходит с воинами внутри матрицы, — это часть замысла. Так как они знают, что разумный мир матрицы создан исключительно для того, чтобы обманывать, сбивать с толку и ограничивать передвижения, воины ничего не принимают близко к сердцу. Воины матрицы не верят тому, что видят, но действуют так, как если бы все это было настоящим. Это сводит на нет одержимость и беспокойство. Вместе с тем они знают, что матрица использует их ум как шаблон, и потому готовы нести ответственность за все те обстоятельства, в которых они терпят поражение или испытывают гнет, превращая таким образом любую трудность в испытание, в возможность проверить свою отвагу и изобретательность. Поскольку воины матрицы знают, что живут в мире грез, любое событие, сколь бы незначительным оно ни было, воспринимается как сообщение, знак или примета для определения следующего шага. Воины матрицы всегда действуют стратегически. Они живут в хищной среде, а значит, и действуют соответствующим образом. Любое обстоятельство следует использовать. У них нет чувства привязанности, и это позволяет им идти легко и не злоупотреблять обстоятельствами и не отвергать испытания как нежелательные или недостойные. Матрица для них — это и достойный соперник, и мелкий тиран (см. Словарь), и за все ее, даже самые недостойные, попытки одержать над ними верх они испытывают к ней только чувство благодарности. Смысл военных действий, в конце концов, в том, чтобы «узнать своего врага».

Правило второе: Воины матрицы никогда ни с кем себя не сравнивают и ничего на свой счет не принимают

Так как воины знают, что все, что происходит в матрице, не реально, ничто не способно вывести их из себя. Они никогда не принимают участия в мелочной борьбе за власть, которую ведут их собратья хуматоны, и даже не пытаются состязаться с ними на их уровне. Поступать так значило бы принимать матрицу за реальный мир и согласиться с ее правилами и требованиями. Воин матрицы воздерживается от критики, он — воплощение терпения и терпимости. Но если хуматоны попытаются посягнуть на время или энергию воинов матрицы или попытаются силой заставить их действовать на их уровне, воины сокрушат их не раздумывая. В любом случае хуматоны не реальны, и никто не может ничего сделать воину. Если воины непоколебимы в своих действиях, если они твердо придерживаются своей стратегии, никакие неблагоприятные обстоятельства, вмешательства и промахи невозможны. Поскольку хуматоны — это всего лишь проекции коллективного разума ИИ, который, согласно пониманию воинов матрицы, действует через их индивидуальное восприятие, все, что есть в матрице, воины воспринимают как продукт своего собственного сознания, как в зеркале, как во сне. Любое проявившееся в их среде отрицательное качество становится средством для уничтожения этого качества в себе. Жестокость воинов матрицы начинается с них и ими заканчивается. Так как все существующее — это продолжение «я» и так как «я» как таковое не существует, нет ничего, что могло бы обидеть воинов, ибо они не созданы для обид. Воинам матрицы нет нужды защищаться, потому что у них нет таких позиций (мнений, верований и т. д.), которыми можно было бы воспользоваться для защиты. Следовательно, их нельзя обидеть, нельзя сломить, нельзя атаковать.

Правило третье: Воины матрицы могут без конца стирать себя и создавать

Придя к пониманию правды и ответив на мучивший, подобно занозе в мозгу, вопрос: «Что такое матрица?», воины воспринимают свою жизнь как фикцию, кем-то придуманную историю с очень ограниченным участием с их стороны. Так как вся их жизнь основана на чувстве «я», которое иллюзорно, и так как это «я» есть продукт жизненного опыта (заведенный распорядок, привычки и т. д.), которого никогда не было, воины могут легко стереть себя по собственной воле. Таким образом они избавляются от багажа своего «жизненного опыта». Воины выгружают все те верования и мнения, которые запрограммировала в них матрица, чтобы поработить их. Реальность — это «я». Без «я» реальность невозможна. Принимая эго как необходимое средство функционирования внутри матрицы, воины тем не менее преобразуют себя и вновь формируют любым удобным способом. Они создают вокруг себя завесу таинственности и расстаются с вредной привычкой думать о себе постоянно, без передышки. В любом случае все их мысли приходят из матрицы, и матрица не может открыть им, кто они такие. Поэтому воины отказываются прислушиваться к своим мыслям, и через какое-то время эти мысли становятся менее настойчивыми, вследствие чего воины начинают сомневаться относительно того, кто они такие. Воины матрицы продолжают действовать, как если бы они это знали, и однако же их действия постепенно становятся более тонкими, текучими, спонтанными и непредсказуемыми. Теперь, когда у них больше нет «индивидуальности» (привычек), которой необходимо соответствовать, они могут создать себя.

Правило четвертое: воинам матрицы нечего проигрывать и нечего выигрывать, потому что матрице нечего им предложить и потому что матрица не может взять у них больше, чем уже взяла

Хуматонами движет в первую очередь их желания и страх, что что-нибудь помешает исполнению этих желаний. Они руководствуются внешними целями, которые сконцентрированы вокруг «я» и сформировались под постоянным давлением механизма страха и желаний. Хуматоны действуют механически, маниакально, эмоциональное отчаяние доводит их до состояния сдержанного, но постоянного бешенства. У воинов матрицы, наоборот, нет желаний, о которых можно было бы говорить. Они видят матрицу насквозь и понимают, что в ней нет абсолютно ничего, чего они могли бы пожелать. У них только одно желание — освободиться от матрицы, а так как матрица существует за счет желаний и крушения желаний (и страха крушения желаний), то желание воинов матрицы сводится к отсутствию желания — к желанию не желать. Воины ведут себя так, словно в их поступках есть смысл, словно поступки к чему-то ведут, но на самом деле, поскольку они знают, что их выслеживает смерть и ничто в этом мире не защитит их от нее, они не могут относиться к этому легкомысленно. Они действуют исключительно ради самого действия. Они ничего не продают, потому что у них нет ничего, кроме безупречного духа и цели, а это не продается. Они и не покупают, потому что им ничего больше не нужно. Следовательно, на рынке матрицы они ведут себя как равнодушные наблюдатели. Их настоящее дело не здесь, с хуматонами, а где-то еще. Поступками воинов движет не жадность и не нужда, а это позволяет извлечь максимум из того, что имеешь. Воины матрицы ничего не хотят, и поэтому все, что они встречают на пути, оказывается подарком, даром за безупречный дух. Так как они ничего не хотят и ни в чем не нуждаются, все, что попадается им на пути, не имеет никакого значения. Во всяком случае, оно не существует.

Правило пятое: Воины матрицы сохраняют энергию

К пустякам и безделушкам матричной жизни, за которыми непрестанно гоняются хуматоны, воины матрицы относятся с презрением и равнодушием. Они имеют дело с одной-единственной валютой — энергией. Они знают, что матрица создана для того, чтобы высасывать из них дух и жизненную силу, и поэтому уже на первом этапе осознают, что личной силы у них очень мало. Чем больше точек оттока (точек подключения к матрице) им удастся закрыть, тем меньше энергии они будут тратить на свои действия и тем больше энергии им удастся со временем накопить. Наконец наступит момент, когда энергии окажется достаточно, чтобы вообще отключиться и покинуть матрицу. Ради этой цели воины матрицы очень бережно расходуют свою энергию. Поскольку каждое действие, мысль, слово и чувство требует энергии, воины очень тщательно контролируют и регулируют все, что они чувствуют, думают, говорят и делают. Их действия — это их валюта, распорядиться которой можно как мудро, так и глупо. Воины матрицы знают, что их энергия либо перейдет к другим хуматонам, а значит, к матрице (хуматоны запрограммированы красть энергию у других, превращая тем самым жизнь в матрице в постоянное поле битвы многочисленных «я»), либо ее еще можно сохранить для собственного употребления. Как следствие, они не позволяют себе слишком много думать о других, а другим — о себе. Они воздерживаются даже от мыслей о себе, ибо «я» — это главная точка оттока энергии, точка главного подключения к матрице (в фильме она располагается на затылке). Сначала воины матрицы учатся отличать мысли и действия, которые повышают уровень энергии, от тех, которые его понижают, затем, шаг за шагом, искореняют последние до тех пор, пока не будут закрыты все точки оттока. И только тогда воины готовы покинуть матрицу, избежать судьбы живого гальванического элемента и обрести судьбу Просветленного.

Правило шестое: Чаша Грааля для воинов матрицы — не слава, а свобода

Воины не уподобляют себя другим. Свобода — это прежде всего свобода от мыслей, мнений и ожиданий, как собственных, так и чужих. Мысли берут свое начало в матрице, они — та сеть, в которую попались хуматоны. Хуматоны подключены к матрице на всех уровнях, в любом своем поступке. Точки подключения — это точки оттока, которые воин отыскивает и закрывает. Свобода означает для воина матрицы процесс отключения, отсоединения от всех и всего в матрице. Из программы воина должны быть удалены все точки контакта: собратья хуматоны, имущество, навязчивые идеи, привычки, желания, страхи, верования, цели и т. п. Не следует только путать это с разобщенностью, отречением и изоляцией. Воины матрицы не психопаты, не отшельники и не аскеты, бичующие себя в уединенных пещерах. Их отрешенность — не предлог для самопожертвования, а средство для достижения свободы. Воины матрицы присоединяются к своим собратьям хуматонам тогда, когда те ведут себя наиболее глупо, и относятся к ним с почтением и любовью, но не позволяют себе действовать так же глупо или помыслить себя частью группы. Если хуматон устремляет свой взгляд вовне, на те безделушки (поиск любви, пищи, денег, славы и в первую очередь социального признания), которые матрица использует для отвлечения, взгляд воина обращен вовнутрь, он всматривается в бездну своего небытия. Воины матрицы знают, что свобода влечет за собой полное уничтожение ложного «я» «жизни» в матрице, и потому не испытывают никакого интереса и привязанности к вещам из той жизни. Парадоксально, однако, то, что убежденность в том, что через мгновение все это исчезнет, не мешает им с благодарностью любоваться этим миром, ибо они знают, что вся эта прекрасная иллюзия (до тех пор, пока они к ней безразличны) — средство для достижения свободы.

Правило седьмое: воины матрицы никогда не отвлекаются от своей цели

Так как у воинов матрицы в мире (в программе матрицы) нет больше ничего, что оградило бы их от небытия, им необходимо найти что-то еще, на что можно опереться и что может обеспечить чувство «я» и чувство цели. Опираются воины на свое твердое намерение, железную волю и чувство безупречности. Для воинов матрицы воля оказывается спасательным тросом. Они знают, что если непреклонно следовать воле, она выведет их из интеллектуального лабиринта матрицы в другой мир. Матрица — это и тюрьма, и камера пыток, и инкубатор, и плац, и игровая площадка, все вместе. Но главное, для чего она создана, — это отвлекать, и неважно каким образом: горем, страхом, болью, желанием, работой, сексом или игрой. Воины матрицы от всего этого отказываются. Зная, что их путь ведет через матрицу, а не в нее, что на выход из матрицы им отведено ограниченное время и что любая задержка может оказаться фатальной, они отвергают все, что встречают на своем пути. Воины могут по достоинству оценить и насладиться тем, что они встретят в матрице, и, конечно же, пользуются этим во время путешествия, но они никогда не позволяют увлечь себя этим, чтобы избежать фиксации, наваждения, привязанности, а главное — зависимости. Словом, чтобы избежать точек оттока. Увлечься подобными вещами значило бы забыть о своей истинной цели, рисковать утратой воли и безупречности. Проще было бы принять синюю таблетку и со всем покончить. Воин матрицы знает, что на любом перекрестке ему предложат миллион синих таблеток и только одну красную. Синие таблетки матрица производит в огромных количествах, красная же попадается воину лишь однажды в жизни. Воин должен быть готов в любой момент использовать этот свой шанс (размером с кубический сантиметр), ибо когда Морфеус уходит, он больше не возвращается.

VII. Преступления против государства: восемь главных добродетелей воина матрицы

Отрешенность (спокойствие). См. правило шестое

Отрешенность подразумевает ясность и снисходительность, умение смотреть на вещи четко и непредвзято, не зависеть от суждений, предрассудков и личных желаний. Это главное для стратегии воинов внутри матрицы. Пока воин смотрит на все сквозь фильтр своего «я», ложный сигнал матрицы все искажает, делает смутным и расплывчатым. Только полностью освободившись от своих эмоций, воины матрицы сумеют их почувствовать, их действия станут безупречными только в том случае, если они не будут обременены ожиданием или каким-либо иным поводом. Воины матрицы действуют только тогда, когда ими движет дух, в остальных случаях они бездействуют — ив этом суть отрешенности. Умение остановиться и на мгновение выйти из круга действий, в которых участвуешь. В это мгновение воин все видит четко, а его воля точно знает, каким должно быть следующее действие.

Страсть

В отличие от восприятия хуматонов, воины матрицы не холодные и бесчувственные люди, а пылкие мужчины и женщины. Хуматоны не испытывают истинных эмоций, так как их программа служит целям их подавления как потенциально разрушительных сил для заведенного порядка (а для матрицы порядок — это основа основ). Вместо них фабрикуются фиктивные эмоции, которые легче контролировать. Негодование заменяет хуматонам гнев, сентиментальность—любовь, наваждение — страсть. Воины матрицы действуют совершенно иначе: они ищут возможности усилить свои эмоции до предела и ощутить их в чистом первозданном виде. Они контролируют не эмоции, а свою реакцию на них, не позволяя тем самым эмоциям господствовать над собой. Воины матрицы не потворствуют таким негативным эмоциям, как, например, жалость или тщеславие, и искореняют их из своего обихода. К таким эмоциям, как гнев и огорчение, более полезным, хотя тоже отрицательным, они прибегают лишь изредка. Погружаясь, например, в состояние гнева, они тем самым быстрее его преодолевают Более того, воины матрицы бесстрашно выражают свои эмоции. Если им грустно, они плачут, если разозлились, они неистовствуют, лают, а то и кусают. Они ничего не подавляют, а следовательно, ничего не утрачивают. В основе их эмоций лежит страсть, самым чистым проявлением которой является любовь. Когда воины чувствуют, они чувствуют страстно. Страсть, как чистая форма энергии, вдохновляет воинов на активные действия, придает им глубину, делает воинов сильными и решительными. Воины матрицы ничего не делают наполовину или без веры в успех. Страсть выжигает все слабые эмоции, оставляя в воинах только чистые формы. Для воина существуют лишь страх и желание, радость и печаль, но и они—главные грани страсти или любви. Пока эти эмоции занимают центральное положение, любую эмоцию, по мере ее появления, воины матрицы могут сводить к ее квинтэссенции и тем самым поддерживать огонь своей безграничной любви к жизни. Матрица, которая живет на таких вялых, тепловатых чувствах, как жалость, сентиментальность и меланхолия, бессильна перед лицом страсти, и именно поэтому воины матрицы совершенствуют страсть.

Жестокость

Слову «жестокость» воины матрицы не приписывают такого отрицательного значения, как средний, сбитый с толку хуматон. Страсть в ее первозданном виде жестока. Жестокость — это всего-навсего полное отсутствие жалости, а истинная страсть лишена жалости, так как жалость мешает уважать равных. Жалость — страсть бедных людей, подобно тому как сентиментальность — попытка хуматонов сымитировать подлинное чувство. Жалость — взгляд на мир с точки зрения жертвы. Хуматоны любят жалеть жертв несправедливости и скрывать чувство отвращения к себе и собственную несостоятельность под маской заботы о ближних и состоянии мира. Социальная матрица представляет жестокость как самую нежелательную черту характера — как бессердечие, эгоизм и даже злобу и зверство. Отсутствие жалости и сентиментальности, то есть ложных чувств, в этом слащавом мире ярких открыток приравнивают к бессердечию. Но разве Иисус не был жесток, когда говорил, что брат пойдет против брата, а отец против сына, и когда он отверг собственную мать? Помочь хуматонам воины матрицы смогут только тогда, когда перестанут их жалеть и будут с ними жестокими. Быть жестоким — значит говорить просто, без экивоков, не боясь оскорбить. В основе «предупредительности» хуматонов лежит презренное желание нравиться. Жестокость упраздняет подобные эгоистичные желания и заставляет действовать без сомнений и колебаний, отбросив ненужный балласт чувств, лжи и застенчивости. Хуматоны любят суетиться, жеманничать, юлить, без конца все откладывать и растягивать на неделю то, что с успехом можно сделать за час. У воинов матрицы на это нет времени. Они безжалостно обрывают любые разговоры. Матрица неустанно следит за каждым их движением и ждет, когда же они оступятся. Так как воины матрицы находятся в постоянном состоянии войны со своим ложным «я», каждое их действие — это акт агрессии, который может привести к полному поражению и даже к смерти. Воины матрицы готовы умереть за свои поступки. При таком отношении становится понятно, почему их настроение и образ действия могут показаться среднему хуматону жестокими. Так как хуматоны не знают о своей причастности к борьбе за выживание, в которой выживают самые жестокие и отважные, они не чувствуют за собой вины, когда растрачивают время и энергию впустую, жалеют себя, бесконечно жалуются, пытаются понравиться, желают изменить все вокруг, быть кем-то другим или оказаться где-то в другом месте. У воинов матрицы нет времени на жалость ни к себе, ни к кому-то другому — матрица не знает отдыха, и время всегда работает против них.

Благодать

В борьбе с невидимым противником, который всюду и нигде, воинам матрицы не обойтись без постоянного совершенствования. Они должны оттачивать свои жесты, пока любое их движение, мысль, решение не станут образцом быстроты, точности и слаженности. Чтобы свободно двигаться внутри матрицы, воины должны уметь исчезать и в то же время оставаться. В любой ситуации они должны вести себя как ниндзя, способные определять линию наименьшего сопротивления и следовать ей. Они должны следовать Дао. То, что в фильме Нео удается уклоняться от пуль, свидетельствует о том, что он научился пользоваться своим замечательным умом и начал свое бытие в роли «Избранного». «Ты двигаешься, как они», — говорит ему Тринити со смесью подозрительности и восхищения. «Недостаточно быстро», — отвечает Нео, слегка задетый двумя пулями. Удастся ли Нео обрести благодать, зависит от того, сумеет ли он освободить свой ум и постичь мудрость ребенка-экстрасенса: «Ложки не существует». Поскольку он пребывает в мире голограммы, в котором он и сам голограмма, то нет ничего, что может ему противостоять, воспротивиться его воле, не считая его собственного внутреннего сопротивления, неверия, упрямой убежденности в том, что ложка на самом деле есть. Когда эта убежденность ослабевает, Нео может действовать, «как они», эти неуловимые Стражи, способные изменять мир по собственной воле. Нео достиг благодати. В христианском смысле благодать—это свобода от греха. Но для воинов матрицы греха не существует, есть только дурные привычки. Отдаться воображению, проявить волю и вырваться из плена матрицы воинам не позволяет именно привычка к рациональности. Как только они преодолевают эту привычку, программа перестает влиять на их действия. Она не может больше угадывать поступки воинов и определять их движения и поэтому не может противостоять и противодействовать им. Как сказано в Библии: «Под благодатью нет закона». А без правил игра матрицы окончена.

Смирение (терпение)

Поскольку хуматоны подключены к матрице именно через «я» и чувство своей значительности, через которые матрица их определяет, ограничивает и контролирует их действия, постольку воины матрицы знают, что чем больше им удастся ослабить свое эго, тем более гибким станет их чувство «я» и тем больше у них будет возможностей создать себя за пределами пагубного влияния матрицы. Ради этой цели воины матрицы всегда остаются застенчивыми, робкими и держатся в тени. Даже если воин из числа «Избранных», избранность в том, чтобы на ней не зацикливаться. (Подлинно избранные знают, что они самые обычные.) Избранным Нео делает то, что, осознав, что он ничто, он понял, что он все. Нео не единственный «Избранный», он просто первый, кто это осознал. Избранность доступна всем. Зная, что в матрице все равны (все одинаково нереальны), воины матрицы принижают себя. Они ни от кого ничего не ждут и ничего не требуют. Но если им на пути встретится нечто большее, чем они ожидали, они используют его самым оптимальным образом. Источником радости для воина служит скромная истина о том, что он или она в этой огромной, мистической и абсолютно иллюзорной вселенной не больше и не меньше, чем все остальное. Воины обладают властью могущественной звезды, несущей свет в бесконечную тьму, и в то же время они свободны, как микроскопический атом, затерянный в пустоте.

Воображение

Следует отметить, что воображение — это sine qua non (обязательное условие) отключения от матрицы, суть волшебства, а для воинов матрицы — средство достижения абсолютной свободы. Кроме того, воображение — это то качество, которого хуматонам особенно не хватает — по той простой причине, что матрица узурпировала его для собственных нужд. От других животных человека отличает прежде всего его способность выдумывать. Это наша божественная искра, а значит — пища, в которой ИИ нуждается ради поддержания себя и которую он использует для создания своей имитации жизни. ИИ отнял у человечества воображение, способность создавать миры из ничего, и использовал его для того, чтобы вызвать к жизни мир матрицы. Это заколдованный круг, «уловка 22» космических масштабов. Матрицу создала украденная у людей воля, и ради самосохранения матрица истощает человеческую волю. И, однако же, вновь освободить человечество может только дар воли/воображения. Следовательно, у людей нет иного способа вырваться на свободу, кроме как вновь вернуть себе утраченное воображение, а единственный способ сделать это — освободиться от матрицы. Вот почему того, в чем ИИ больше всего нуждается, он больше всего и боится. И если тот, кто поддерживает его жизнь, обладает свободой творческого выражения, он способен его и разрушить. Творческого воображения в матрице опасаются более всего, здесь господствует рационализм. Морфеус замечает Нео, что, как бы ни были могущественны стражи, их способности все равно ограничены, ибо «их сила и ловкость подчиняются общим законам их мира». Нео и другие волшебники матрицы не так ограничены. Для воображения нет правил, а если даже и есть, они гораздо разнообразнее, чем у разума. Итак, зная, что матрица не в силах противодействовать воображению, потому что не способна ни предсказать, ни понять его, воины матрицы развивают свое воображение. Не существует ни логического основания, ни системы, руководствуясь которой можно было бы выразить творческую фантазию в цифрах. А это значит, что перед лицом неограниченного человеческого воображения ИИ так же беспомощен, как заяц, застывший в свете фар грузовика. Сознание этого и уверенность в том, что воображение рано или поздно преодолеет все барьеры, придает воинам матрицы дополнительную силу.

Физическая сила

Пока же воины матрицы могут положиться и на свою физическую силу. В контексте обсуждения проблем матрицы слово «физический» выглядит странным, но пока мы его оставим. В отличие от хуматонов, которые заботятся о здоровье ради тщеславия и долголетия (и для которых сила достойна того, чтобы к ней стремиться, только в том случае, если это сила сексуальная), для воинов матрицы совершенство физических способностей — не цель, а лишь средство ее достижения. Для воинов матрицы, как и для дзенского учителя или мастера боевых искусств, тело и ум — это нечто единое. Чем быстрее они успокоят свои мысли, тем быстрее и сильнее будут их тела. Чем лучше натренируют свое тело, тем свободнее будет ум. Дня развития воли тело воина должно быть набором идеально функционирующих единиц. Чтобы пользоваться воображением в боевых условиях, необходим запас жизненных сил. Борьба воинов матрицы за свободу — вовсе не метафора, ибо любая внутренняя борьба впоследствии отобразится в реальных сражениях. Всегда найдется Страж или специально предназначенный для этого хуматон, который в любой момент готов напасть на воина матрицы. Отвага подразумевает постоянное и всецелое использование воином всех своих чувств: слуха, зрения, осязания, вкуса и обоняния. Воины матрицы должны замечать все, так как даже ничтожная деталь может дать ключ к спасению жизни, а малейший недосмотр — привести к смерти. Воины матрицы не должны напоминать хуматонов, которые накачивают огромные бицепсы и однако же страдают от болей в спине и мигрени, воины должны быть непобедимы на любом уровне. У воина все способности — и физические, и умственные, и эмоциональные — должны быть идеально отточены и настроены, как топор у плотника, оружие у солдата, скрипка у музыканта. Одна-единственная осечка может обернуться проигранной битвой. Сентиментальность и лень — вот отличительные черты хуматонов, по-настоящему их интересует только одно — как хотя бы на несколько часов развеять невыносимую скуку жизни. Дисциплина и бдительность — вот к чему прибегают воины матрицы, чтобы извлечь максимум возможного из любого момента времени. Воины матрицы готовы любую ситуацию обратить себе на пользу. Они поддерживают свою форму, подобно олимпийским спортсменам. Когда планку поднимают выше, они учатся прыгать выше. Физическая сила — это прежде всего способность в полной мере наслаждаться жизнью, даже если она иллюзорна. Эта сила подразумевает, среди прочего, и сексуальную силу.

Смех

Как и воображение, смех — это то, что ИИ не может сымитировать, что не может испытать, с чем не может бороться. В арсенале воина матрицы нет орудия более мощного и универсального, чем юмор. Воины матрицы знают, что в этом мире нет ничего реального, что любое действие — полнейшая глупость, и потому они вольны наслаждаться спектаклем жизни и своей безумной ролью в нем. Хуматоны редко смеются от всей души и никогда над собой. Они слишком закоснели в своем самомнении и негодовании, слишком склонны к обидам и жалости к себе, слишком отягчены чувством собственного величия и беспокойством о том, чтобы их абсурдные поступки оценили по достоинству. Воины матрицы знают, что самый надежный способ избавиться от того, что внушает страх, — это смех над жизнью и над собой. Смех гарантирует то, что тяжесть ответственности и серьезность задачи не будут довлеть над воинами и не парализуют их. Смех ослабляет давление матрицы, помогает на какое-то время отключиться от неприятностей и смягчить серьезность положения. Если бы воины матрицы перестали смеяться, они стали бы болезненными, одержимыми, угрюмыми и быстро превратились в психопатов. А это значит, что в борьбе с матрицей воины просто обязаны в полной мере наслаждаться жизнью. Среднему хуматону трудно понять, что Армагеддон может быть смешным, но для воина матрицы (если он сумел это пережить, не повредившись разумом) он именно таков. И если братья Вачовски действительно работают на Морфеуса и его команду, в следующих сериях мы еще вволю посмеемся.

VIII. Долина создания душ: понимание матрицы

По мере того как воины матрицы продолжают работать над самоотключением, их видение все больше походит на видение Просветленных и они начинают постигать истинную природу происходящего. Они постепенно понимают, что то, что они восприняли как злобный заговор, направленный на порабощение их духа и поглощение их жизненной силы, на самом деле не так прост и однозначен. Матрица, конечно же, тюрьма, но это тюрьма, построенная собственными руками, и она не только лишает свободы, но и служит каким-то еще неочевидным целям.

Когда гусеница осознает, что ее жизнь в качестве гусеницы подошла к предусмотренному природой концу и ее эволюционные возможности исчерпаны, она вынуждена смириться с устрашающей перспективой полной физической трансформации. Ради нее, а вовсе не совершая самоубийство, она сплетает себе кокон и прячется в нем. Возможно, она и не понимает для чего все это, и все же она это делает И там, в темноте кокона, у куколки начинается процесс разложения. Она принимает жидкую форму (точно так же, как в фильме тела умерших разжижаются и скармливаются новорожденным, растущим в коконах).

При этом у кокона двоякая цель: он обеспечивает надежную и безопасную среду, где структура гусеницы может разлагаться до ее сущности, и куколка начинает формировать из этой сущности новую форму, форму бабочки. Когда процесс трансформации/разложения завершен, бывшая гусеница, куколка, а теперь бабочка избавляется от некогда сковывавшего ее, а теперь уже ненужного кокона. В этом-то и заключается для воина истинная функция матрицы, а значит, воины, эти будущие волшебники, соглашаются, как это делают и хуматоны, со своим предопределением и проживают определенное время, пока не наступит момент трансформации. Когда же наконец происходит отключение, они расправляют крылья и улетают.

Другие гусеницы, не прошедшие через этот процесс, конечно же, его не понимают. Для них кокон — это даже не тюрьма, а просто надежное место, где можно укрыться и скрыть свои чувства. И если бы молодой гусенице, еще не превратившейся в куколку, довелось мельком увидеть над собой тень только что появившейся бабочки, ей бы и в голову не пришло, что это ее сородич, обретший новую форму бытия, гусеница видит только тень, а запрограммирована сторониться всех теней как возможного сигнала о хищнике, который прилетел ее съесть.

А сейчас я поделюсь с вами самым сокровенным из всех секретов. Этот секрет настолько секретный, что он появляется в сюжете многих кинофильмов — от «Матрицы» до мультфильма «Корпорация монстров» — и известен сейчас нескольким миллионам людей. Но, возможно, вы о нем еще не слышали. Вот он.

Земля — это фабрика. Фабрика, производящая эмоции.

Представим себе все это следующим образом. Среднестатистический хуматон испытывает самые разные эмоции — от презренного страха и страдании до (в редких случаях) заоблачных высот самоотверженной любви и счастья. С этим все согласны. Эмоции принадлежат, с вашего позволения, единому энергетическому диапазону. Подобно цветам радуги, энергия перемещается по диапазону с меняющейся частотой. Она может беспорядочно меняться то в одну, то в другую сторону, но у отдельных индивидов неуклонно перемещается в одном единственном направлении, так сказать, «вверх» по диапазону. Это явление известно как саморазвитие или эволюция. Это и есть процесс отключения.

В этом диапазоне энергия меняется от самых низких частот, от самых темных и инертных эмоций, таких как страх, боль, ярость, ненависть, до самой высокой, чистой и светлой, известной среди хуматонов как «любовь». Любовь — это очищенная энергия чистого сознания, производить которую и предназначена вселенная. Сырье для этой энергии или сознания — эмоции во всех своих бесчисленных проявлениях, низменные и возвышенные, добрые и злые.

Скажем, например, что в настоящий момент Земля вверена заботам и уходу «Существ» (не совсем машин, но здесь фильм близок к истине), которые питаются главным образом негативными эмоциями, такими как страх и растерянность, ярость и отчаяние, боль и страдание. Матрица была создана для производства этих эмоций. Словом, настоящий Ад. И вот воин матрицы начинает осознавать, что во всем этом не так и много дьявольского, как поначалу кажется, потому что на самом деле (знаем мы об этом или нет) «Существа» трудятся во имя более великой, чем обеспечение собственного пропитания, цели: они производят ценный продукт — человеческую душу. Чтобы в будущем собрать большой урожаи, они по капле извлекают сущность. Любая бабочка знает, что цель разложения—преобразование.

Предназначение земных душ—стать Просветленными, то есть теми, кто осознанно творит любовь, существами, которые созидают любовь, как пчелы мед. Чтобы все человечество достигло этого состояния, сначала необходимо избавиться от эмоциональных примесей. Иными словами, эмоции следует постепенно очистить и преобразовать в единую энергию, энергию любви. Проще говоря, в матрице мы учимся любить, несмотря на все странности, любить без условий и вознаграждения, кто-то, быть может, скажет—любить без причины, без побудительной причины. И когда мы научимся любить, в сущности, адскую свою жизнь и быть довольными собой в самых худших обстоятельствах, тогда и только тогда мы достигнем состояния Просветленности.

Рис. 9. Пересечение матрицы и реального мира

По мере того как мы совершенствуем нашу эмоциональную реакцию на окружающие условия и проявляем энергию все более чистого уровня, мы подключаемся к более высокой матрице и от работы на Стражей постепенно переходим к работе на Просветленных. Это соответствующим образом сказывается на нашем положении: оно постепенно улучшается, что позволяет нам достигать все большей эмоциональной удовлетворенности, И если раньше мы были подавлены и опустошены матрицей, то теперь внимание и помощь Просветленных дают нам силу и вдохновение. Это поступательный процесс. Если мы твердо придерживаемся своего курса, импульс силы с каждым часом становится все сильней. Жизнь на Земле — это Игра. Чего не хватает среднему хуматону (но постоянно совершенствуется у воина), так это знания правил игры; как им подчиняться и как их нарушать. И как издавать их вновь. Счет в этой игре ведут эмоциональные реакции, ибо они определяют уровень энергии. Чем лучше играют воины, тем более позитивна их реакция на обстоятельства; чем яснее функционирует мысль, тем выше уровень информированности; чем больше щи смогут накопить энергии, тем выше взлетят; чем сильнее наслаждаются жизнью, тем лучше играют в эту игру! И так продолжается до бесконечности.

Процедура проста. Энергия порождает энергию.

Есть некая матрица, которую создала матрица более высокого порядка, понять которую невозможно даже силой воображения. Эта вторая матрица создала матрицу вселенной в том виде, в каком она известна из наших мыслей. Она создала этот мир как товарища для общения. То есть матрица более высокого порядка, матрица бесконечности, сотворила землю как чрево или матку, чтобы сеять там свое священное семя. В свою очередь, как и было задумано, появились люди, в меньшей степени творцы, они плодовиты и размножаются внутри матрицы. Со временем они создали свою собственную матрицу, чтобы было где прятаться.

Искусство стать Просветленным, способным по своей воле создавать другие матрицы, доступно всем: от низших существ до самых высокоорганизованных. Все зависит от умения вырабатывать чистую и совершенную субстанцию, известную как любовь. Когда воины научились контролировать низшие эмоции — страх и ярость, ненависть и мнительность — и превратили свинец своей низшей активности в золото тонко организованного сознания, тогда они освоили искусство Творить Любовь. Итак, они перешли в состояние Просветления. Сейчас все человечество приближается к точке перехода из одного состояния в другое, ко времени жатвы, когда кокон вскрывается и бабочка расправляет крылышки. Те хуматоны, которые не успеют отключиться и вывести свое сознание за пределы низших эмоций, будут уничтожены вместе с коконами, ибо такие хуматоны — «издержки производства», а значит, никто из них не спасется. Вот вам и магическая сила. Чтобы создать золотой самородок, нужно очень много свинца, а чтобы зацвело несколько роз — большая куча навоза.

В этом-то и секрет Пользуйтесь им умело. Когда пророки говорят: «Покайтесь», вы знаете, что они имеют в виду. Как сказал Морфеус: «Если ты не один из нас, значит, ты один из них».