Пейзажная лирика М. Ю. Лермонтова.

Оглавление.

Введение

Пейзажная лирика А. С. Пушкина

Пейзажная лирика М. Ю. Лермонтова

Сравнительный анализ пейзажей Пушкина и Лермонтова…

Заключение

Список литературы

Вхождение Михаила Юрьевича в литературу было стремительным. В дни смерти Пушкина вся Россия узнала имя его преемника. Его знаменитое стихо­творение «Смерть поэта» известно всем. Но писал Лермонтов уже многие годы. Писал, но не публиковал. Он боготворил Пушкина как поэта. Он не был с ним знаком, хотя у них были общие друзья. Молодой Лермонтов только мечтал о том, чтобы понести на суд Пушкина свои произведения. Одним из них было стихотворение “Бородино”. В стихотворении “Бородино” рассказ о войне дове­рен старому солдату. Основная мысль стихотворения выражается в словах: “Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя ...”. В этих словах жалоба на настоящее поколение, зависть к великому прошедшему, полному славы и доблести. Поэт считал, что это стихотворение не стыдно показать Пушкину.
И в эти дни он узнает о трагической гибели поэта. Мог ли он не отклик­нуться на это трагическое событие? Как видим, в первом же стихотворении, ко­торое стало известно общественности, проявился его вольнолюбивый дух. Для лирики Лермонтова свойственны двойственность в восприятие мира. В душе поэта был свой идеальный особый мир, который резко отличался от действи­тельности: “В уме своем я создал мир иной...”. Необычайно широка тематика стихотворений Лермонтова. За свою короткую жизнь (он умер в 27 лет) он соз­дал огромное количество философских, романтических, патриотических стихо­творений о любви и дружбе, о природе, о поисках смысла жизни. Скромное по объему, сравнительно с другими классиками, творчество Лермонтова внут­ренне едино и целеустремленно. О Лермонтове можно сказать словами Мцыри:

Я знал одной лишь думы власть,
Одну, но пламенную страсть...

Как всякий настоящий, а тем паче великий поэт, Лермонтов исповедо­вался в своей поэзии, и, перелистывая томики его сочинений, мы можем про­честь историю его души и понять его как поэта и человека.
Когда читаешь эти стихотворения, тебя охватывает странное чувство. В его стихотворениях такая глубокая горечь и печаль, что сердце невольно сжимается от боли:

И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...

Это строчки из стихотворения “Дума”, в них большая горечь, которая распространяется не только на него самого, но и на все поколение.
Безусловным шедевром русской лирики является стихотворение “Выхожу один я на дорогу”. В нем мы вновь видим горечь, также в нем проявилось исключи­тельное мастерство поэта в изображении переживаний лирического героя. Пе­ред нами изумительные картины природы, которые подчеркивают мысли об одиночестве героя.
Показывая переживания лирического героя от отчаяния до умиротворен­ности, автор дает нам возможность почувствовать, что грусть его светла. Кон­траст, который обнажил в самом начале стихотворения поэт, — это контраст природы и внутреннего состояния человека:

В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом...
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чем?

Таким образом, мы видим, что во многих стихотворениях Лермонтова явно просматривается грусть, тоска, одиночество. Противоречия между героем и миром углубляются и расширяются. Эти противоречия связаны и с личной жизнью героя, и с особенностями эпохи, в которой он жил. Недаром он гово­рил: “Я поэт другой эпохи”.
Большое место в творчестве Лермонтова занимает изображение природы. Но в отличие от Пушкина его любимый пейзаж не таков: беспокойная и мятеж­ная душа его, в которой жила какая-то трагическая сила, не серой однообразной обыденностью жизни, жаждала сильных и ярких впечатлений. Потому и в при­роде Лермонтов искал по преимуществу величественного, необычайного, по­ражающего чувства и воображение. “Любил он моря шум, молчанье синей степи и мрачных гор зубчатые хребты”, - говорит он в стихотворении, посвя­щенном памяти князя Одоевского, - и эти же слова можно вполне отнести к нему самому. Природа родной земли, с ее “красою тихою, блистающей сми­ренно”, не могла дать ему тех сильных ярких впечатлений, которых искала его душа, томившаяся жаждой бури. Только величественный героический мог удовлетворить этим потребностям его духа. И такой пейзаж нашел Лермонтов в горной природе Кавказского края.
Впечатление, произведенное на него в детстве величественной дикой природой Кавказа, было настолько сильно, что сохранилось на всю его жизнь. “Мой гений сплел себе венок в расселинах Кавказских скал”, - говорит Лермон­тов в одном из ранних своих стихотворений (“Посвящение” 1830г.). В другом стихотворении того же года он выражается так:

Хотя я судьбой на заре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
Как сладкую песню отчизны моей
Люблю я Кавказ.

Обращением к Кавказу начинается и поэма “Измаил – Бей” (1832г.):

Приветствую тебя, Кавказ седой!
Твоим горам я путник не чужой;
Они меня в младенчестве носили
И к небесам пустыни приучили, -
И долго мне мечталось с этих пор
Все небо юга да утёсы гор.

Сам факт постоянного обращения мысли Лермонтова к далекому доказы­вает, насколько сильным было то обаяние, каким этот край был окружен в во­ображении поэта. И это обаяние сохранилось у Лермонтова на всю жизнь.
В стихотворении “1831-го, июня 11 дня”, представляющем собой как бы испо­ведь молодого поэта и потому очень важном для понимания его настроений и преобладающего направления его вкусов и симпатий, Лермонтов говорит:

Что на земле прекрасней пирамид
Природы, этих горных снежных гор?
Не переменит их надменный видим
Ничто: ни слава царств, ни их позор...

Этому величественному виду снеговых гор поэт противопоставляет одно­образную и печальную картину степи, причем картина эта получает у него своеобразное аллегорическое значение:

Печален степи вид...
Где кругом, как зорко ни смотри,
Встречает взгляд березы две иль три,
Которые под синеватой мглой
Чернеют вечером в дали пустой.

Здесь картина степи олицетворяет в воображении поэта все однообразие, весь мертвенный покой будничного существования. “Как жизнь скучна, когда боренья нет!” - восклицает он далее, изображая снедающую его тоску бездейст­вия, томительную “жажду бытия”, жажду иной полной жизни. И, не находя этой жизни в окружающей его “степи людской, печальной и безбрежной”, он переносился мечтой в иные условия, в иную, прекрасную и величественную об­становку, связывающуюся в воображении поэта с картинами далекого дикого Кавказа. Туда переносил он действие большинства своих наиболее крупных по размерам и по художественному достоинству произведений (“Демон”, “Мцыри”, “Герой нашего времени”). Кавказ служит великолепным фоном, пре­красно гармонирующим с трагическими порывами духа мятежных и страдаю­щих героев Лермонтова, Кавказу посвящены и многие лирические стихотворе­ния, принадлежащие лучшим созданиям его зрелого периода: “Казбек”, “Сон”, “Утес”, “Дары Терека”, “Валерик” и др.
Из крупных произведений Лермонтова наиболее богаты картинами кавказской природы поэмы: “Хаджи – Абрек”, “Демон” и “Мцыри”, - особенно последняя, представляющая собой один восторженный гимн красоте Божьего мира, гимн, вложенный в уста умирающего юноши, которому только на краткий миг уда­лось вырваться на волю, припасть на лоно дикой, но вечно прекрасной при­роды, от которой он был насильно отторгнут.
Но если Лермонтов и является по преимуществу “певцом Кавказа”, если величественная и разнообразная природа этого края неудержимо влекла и при­ковывала к себе воображение поэта, то из этого не следует, чтобы он не умел ценить и своеобразную прелесть скромного русского пейзажа. Как раз среди его стихотворений последних двух лет есть несколько пьес, позволяющих предполагать, что в его вкусах в этом отношении начался некоторый поворот, который не укрылся от его собственного взора, хотя он и не мог ещё дать себе в нем ясного отчета. Так, в альбомном посвящении С. Н. Карамзиной (1840г.) Лермонтов говорит:

Любил и я в былые годы,
В невинности души моей,
И бури шумные природы,
И бури тайные страстей...
Люблю я больше год от году
Желаньям мирным дать простор,
Поутру ясную погоду,
Под вечер – тихий разговор...

Несмотря на шутливый тон этих стихов, в них, вероятно, скрывается на­мек на вполне серьезное и искреннее чувство, постепенно овладевшее душою поэта. Возможность такого предположения станет яснее, если сопоставить при­веденные стихи с написанными около того времени пьесами “Первое января 1840г.”, где поэт с такою любовью отдается воспоминаниям о своем детстве и о “родных местах”, среди которых он возрос, - и в особенности со знаменитым стихотворением “Отчизна”. В этих задумчиво – спокойных стихах Лермонтов нашел новые звуки и краски, нашел новые слова, такие простые и обыденные, для выражения той “странной любви”, которая привязывала его к родной земле. И сам поэт точно с каким-то недоумением останавливается перед тайной силой своего чувства, над которым не властен холодный рассудок:

...Но я люблю – за что, не знаю сам –
Ее полей холодное молчанье,
Ее лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек ее, подобные морям...

В этих стихах Лермонтова мы видим редкое у него совпадение чувства природы с чувством Родины, той инстинктивной, кровной, сыновей привязан­ности к родной земле... Весьма возможно, что, проживи Лермонтов еще не­сколько лет, это чувство получило бы дальнейшее развитие, стало бы для него источником живого вдохновения. Но рок сулил иначе. Лермонтов умер слиш­ком рано, и мы можем лишь смутно гадать о том, какое направление приняла бы его поэзия, если бы ему суждено было прожить дольше...
Я считаю, что за тридцать лет своего творчества Лермонтов совершил, если так можно выразиться, лирический подвиг. Он опоэтизировал всегда за­едающую душу серую обыденность жизни, заронил в себе искру страсти, любви и надежды. Прекрасно, что на лирическом опыте такого поэта, как М. Ю. Лермонтов, нам выпало осваивать страну мечты, страну “горнего духа”.