Глава III - ГОСТИ СЪЕЗЖАЛИСЬ НА ДАЧУ... - А.С.Пушкин
- Вы так откровенны и снисходительны, - сказал испанец, - что осмелюсь
просить вас разрешить мне одну задачу: я скитался по всему свету,
представлялся во всех европейских дворах, везде посещал высшее общество, но
нигде не чувствовал себя так связанным, так неловким, как в проклятом вашем
аристократическом кругу. Всякий раз, когда я вхожу в залу княгини В. - и
вижу эти немые, неподвижные мумии, напоминающие мне египетские кладбища,
какой-то холод меня пронимает. Меж ими нет ни одной моральной власти, ни
одно имя не натвержено мне славою - перед чем же я робею?
- Перед недоброжелательством, - отвечал русский, - это черта нашего
нрава. В народе выражается она насмешливостию - в высшем кругу невниманием и
холодностию. Наши дамы к тому же очень поверхностно образованны, и ничто
европейское не занимает их мыслей. О мужчинах нечего и говорить. Политика и
литература для них не существует. Остроумие давно в опале как признак
легкомыслия. О чем же станут они говорить? о самих себе? нет, - они слишком
хорошо воспитаны. Остается им разговор какой-то домашний, мелочной, частный,
понятный только для немногих - для избранных. И человек, не принадлежащий к
этому малому стаду, принят как чужой - и не только иностранец, но и свой.
- Извините мне мои вопросы, - сказал испанец, - но вряд ли мне найти в
другой раз удовлетворительных ответов, и я спешу вами пользоваться. Вы
упомянули о вашей аристократии; что такое русская аристократия. Занимаясь
вашими законами, я вижу, что наследственной аристократии, основанной на
неделимости имений, у вас не существует. Кажется, между вашим дворянством
существует гражданское равенство и доступ к оному ничем не ограничен. На чем
же основывается ваша так называемая аристократия, - разве только на одной
древности родов? - Русский засмеялся.
- Вы ошибаетесь, - отвечал он, - древнее русское дворянство, вследствие
причин, вами упомянутых, упало в неизвестность и составило род третьего
состояния. Наша благородная чернь, к которой и я принадлежу, считает своими
родоначальниками Рюрика и Мономаха. Я скажу, например, - продолжал русский с
видом самодовольного небрежения, - корень дворянства моего теряется в
отдаленной древности, имена предков моих на всех страницах истории нашей. Но
если бы я подумал назвать себя аристократом, то, вероятно, насмешил бы
многих. Но настоящая аристократия наша с трудом может назвать и своего деда.
Древние роды их восходят до Петра и Елисаветы. Денщики, певчие, хохлы - вот
их родоначальники. Говорю не в укор: достоинство - всегда достоинство, и
государственная польза требует его возвышения. Смешно только видеть в
ничтожных внуках пирожников, денщиков, певчих и дьячков спесь герцога
Monmorency, первого христианского барона, и Клермон-Тоннера. Мы так
положительны, что стоим на коленах пред настоящим случаем, успехом и..., но
очарование древностью, благодарность к прошедшему и уважение к нравственным
достоинствам для нас не существует. Карамзин недавно рассказал нам нашу
историю. Но едва ли мы вслушались. Мы гордимся не славою предков, но чином
какого-нибудь дяди или балами двоюродной сестры. Заметьте, что неуважение к
предкам есть первый признак дикости и безнравственности.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .