5.5. Проблема расширения привилегированных видов убийства

Реформа уголовного законодательства в Российской Федерации привела к увеличению вдвое привилегированных составов убийства и расширению возможностей их применения. Других привилегированных видов убийства, кроме рассмотренных выше, Уголовный кодекс Российской Федерации не знал и не знает. Дальнейшее увеличение их числа нецелесообразно, поскольку неизбежно привело бы к противоречию с одной из основополагающих концепций нашего уголовного законодательства, признающего жизнь человека высшей социальной ценностью. В зарубежном уголовном законоДЗ' тельстве также ограничено число привилегированных составов убий-

ства. Четыре их вида, аналогично УК РФ и в соответствии с Модельным УК, устанавливают лишь Уголовные кодексы некоторых бывших союзных республик (Белоруссии, Казахстана, Латвии, Узбекистана и др.). Уголовное законодательство стран "дальнего зарубежья" обычно ограничивается одним-двумя привилегированными составами. Среди них встречаются детоубийство, убийство в состоянии аффекта и убийство по просьбе потерпевшего.

Вопрос о целесообразности выделения убийства по просьбе потерпевшего в качестве привилегированного состава тесно связан с проблемой эвтаназии. В отечественном уголовном праве соответствующая норма впервые появилась в Уголовном уложении 1903 г. Статья 460 предусматривала смягчение уголовной ответственности за убийство, учиненное по настоянию убитого и из сострадания к нему. Это положение не было воспринято позднейшим законодательством, если не считать упоминавшейся выше попытки в УК РСФСР 1922 г. вообще исключить уголовную ответственность за такое убийство.

В ходе реформы российского уголовного права пришлось вновь вернуться к этой проблеме. Среди ученых-юристов появились сторонники введения в Уголовный кодекс соответствующего привилегированного состава убийства1. Речь идет о ситуациях, когда просьба или согласие на лишение жизни исходят от безнадежно больного или иным образом обреченного на смерть человека, к тому же находящегося в беспомощном состоянии и испытывающего непереносимые страдания. Именно целям прекращения этих страданий и служит "легкая смерть" (эвтаназия). При этом предполагается, что виновный в причинении смерти действовал по мотиву сострадания.

В зарубежном законодательстве обычно выделяется какой-либо из названных признаков, чаще всего наличие просьбы потерпевшего. Так, в ст. 77 УК Австрии говорится об убийстве "по настоятельной просьбе потерпевшего", в ст. 579 УК Италии — об убийстве "по соглашению", в ст. 216 УК ФРГ — "в результате категорической и настойчивой просьбы потерпевшего" и т. п. Иногда к этому добавляется указание на мотив сострадания или жалости к потерпевшему (Уголовные кодексы Швейцарии, Греции, Польши). В ст. 106 Проекта УК РФ, -принятого Государственной Думой в первом чтении, признаки соответствующего состава преступления были сформулированы следующим образом: "Лишение жизни из сострадания

1 См.: Бородин С, Глушков В. Уголовно-правовые проблемы эвтаназии // Сов. Юстиция. 1992. № 9—10. С. 34; Бородин С. В. Преступления против жизни. М., 1999. С. 86—87.

к потерпевшему (эвтаназия) в связи с его тяжелой неизлечимой бо, лезнью и (или) непереносимыми физическими страданиями при ус, ловии его добровольного на то волеизъявления".

В окончательной редакции УК РФ 1996 г. эта норма не сохра. нилась. Думается, это связано с большими сомнениями, которые она вызывала. Наряду с тем, что, как отмечалось выше, расширение перечня привилегированных составов убийства нежелательно само по себе, сомнения вызывает возможность точного применения данной нормы ввиду преобладания оценочных и субъективных признаков. Еще в 1923 г., выступая на сессии ВЦИК по вопросу об отмене примечания к ст. 143 УК РСФСР, Народный комиссар юстиции Н. В. Крыленко отмечал: "Можно доказать факт настояния (практика дала пример составления в этих видах даже засвидетельствованного протокола), но нельзя проверить факта сострадания".

Действительно, опровергнуть ссылку виновного на мотив сострадания, который согласно п. "д" ст. 61 УК РФ относится к числу смягчающих обстоятельств, иногда бывает не просто. Так, в деле X., убившего свою престарелую, тяжелобольную мать, подсудимый утверждал, что совершил это по мотиву сострадания ( "чтобы больше не мучилась"). Для проверки этого утверждения суду пришлось тщательно исследовать способ лишения жизни. Было установлено, что виновный избивал потерпевшую руками, а когда она падала с кровати, пинал ее ногами. При таких обстоятельствах ссылка подсудимого на мотив сострадания была отвергнута, и он был осужден к пятнадцати годам лишения свободы. Проблема заключается не только в трудностях установления мотива сострадания, но и в самом содержании понятия сострадания и его применимости к убийству1.

Сострадание предполагает готовность разделить с другим человеком его страдания. При убийстве же безнадежно больного, страдающего от невыносимой боли, виновный не только не принимает на себя долю его страданий, но и нередко, наоборот, избавляет себя от переживаний, связанных с созерцанием мучений потерпевшего.

Если потерпевший находится в беспомощном состоянии, обязательное смягчение наказания противоречило бы требованию закона об учете этого состояния в качестве квалифицирующего признака.

Не меньше сложностей связано и с установлением таких признаков состава, как "тяжелая неизлечимая болезнь", "непереносимые физические страдания". Выдвижение на первый план волеизъ-

' См.: Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь. Сара' тов, 1999. С. 196—201.

деция потерпевшего также не спасает положения. Подлинность одеизъявления (будь то согласие, просьба, настояние или катего-лческое требование) тоже может быть подвергнута сомнению. К гоМУ же такое волеизъявление может быть реакцией на сиюминут-yjo ситуацию (острый приступ боли) и не носить устойчивого характера. Известно, как много лиц, желавших покончить с собой, пос-е неудачной попытки суицида отказывались от своего намерения. Эвтаназия вообще не может быть оправдана ссылкой на естественное право человека распорядиться своей жизнью. Это право юридически неоспоримо, если отвлечься от этических, моральных и религиозных норм. Но никто не вправе приводить в исполнение смертный приговор, вынесенный человеком самому себе. Как сказано выше, эвтаназия — это тоже убийство. Смягчающие же обстоятельства такого убийства, включая мотивы, могут быть учтены при выборе наказания.

В последних исследованиях данной проблемы, проводимых с учетом зарубежного опыта, видны отрицательное отношение к легализации эвтаназии и весьма сдержанная оценка возможности создания в наших условиях привилегированного состава убийства по просьбе потерпевшего1.

Негативное отношение к эвтаназии как обстоятельству, исключающему уголовную ответственность за убийство, не означает, что ни воля потерпевшего, ни чувство сострадания у виновного не должны приниматься во внимание. Пункт "д" ст. 61 УК РФ прямо указывает в числе обстоятельств, смягчающих наказание, совершение преступления по мотиву сострадания. Однако суд должен его учитывать вкупе с другими данными.

р   ' См.: Крылова Н. Е. Эвтаназия: уголовно-правовой аспект // Вестник МГУ. еРия П. Право. 2002. № 2. С. 17—37.