Заключение.

Открытая конкуренция и борьба за власть, богатство, сферы и ареалы влияния легитимных и криминальных структур в России, фактическое их сосуществование и взаимопроникновение, сопровождаемое сращиванием исполнительной и законодательной власти с криминальным сообществом вызвали к жизни новые субъекты экономической активности. Объясняется их поведение криминологическими и социальными теориями экономического субъекта.

         Переходный период, переживаемый российским обществом, порождает процессы, явления, феномены и типы субъектов, либо не существующих, либо латентных (скрытых) в социальных структурах равновесного, устойчивого состояния общества. Традиционная криминология затрудняется объяснить всю совокупность свойств криминально-экономического субъекта ( индивида, группы, сообщества, корпорации и т.д. ), возникшего в ситуации социального кризиса и хаоса в России.

   Способы приспособления людей к выживанию в условиях хаоса носят двойственный характер. С одной стороны - это борьба за существование в смысле социал-дарвинизма, где ведётся борьба без правил, на уничтожение конкурентов. С другой стороны, в таком состоянии бифуркации необходимо вычленить конструктивные аспекты самосохранения субъектов криминальной активности с тем, чтобы понять, может ли в принципе массовая криминализация быть преобразована в массовую легитимную экономическую активность.

В работе исследованы возможности преодоления кризиса социальных теорий криминального субъекта, состоящие в обращении к результатам философии человека ( философской антропологии ) , которая несколько лет как приобрела гражданство в научном мире России. Философская антропология за два столетия  от И.Канта до Гегеля, Фейербаха и Маркса, от Штирнера и Шопенгауэра  до Ницше и Шелера, от Хайдегера, Фрейда, Адлера, Юнга до Сартра, Камю, Фромма и Франкла, рассматривает человеческое существо далеко не в розовых, тем более не в чёрно-белых тонах. Антропологические типы, очерченные Шелером в начале ХХ века, были не востребованы для нужд социальной теории. В ситуации глобального антропологического кризиса, частью которого является кризис переходных обществ, в том числе России, философско-антропологические подходы к исследованию человека могут дать серьёзные основания для объяснения неожиданных свойств, проявляющихся в субъектности переходного периода, слома старой системы ценностей в ситуации чуть ли не абсолютной социальной свободы, которая, на что указывал в начале ХIХ века Гегель, чревата ужасными последствиями.

   Теории Ж.П. Сартра, А. Камю, Э. Фромма, В.Франкла и других западных современных мыслителей, ранее нас столкнувшихся с неизведанными свойствами психики людей в условиях либерализма, главным образом - бунтом и деструктивностью, агрессией и аддиктивностью, амбивалентностью , девиантным поведением, могут дать известный вклад в разрешение кризиса теории конструктивного экономического субъекта.

Отдавая себе отчёт в очень сильных ограничениях сугубо материалистической теории К.Маркса, экономически детерминирующей так называемые базисную и надстроечную деятельность общественных классов и социальных групп, с упором на социально-нравственную непогрешимость рабочего класса, его партии и государства, необходимо использовать теоретический багаж работ раннего Маркса - теорию отчуждённого человека. Эта теория опирается на теорию отчуждения Гегеля и Фейербаха. Она фиксирует многоаспектное отчуждение человека в процессе истории от собственности, от труда, от общества, от ближнего, от самого себя и т.д. . Познавательный объяснительный и деятельно-конструктивный аспекты теории отчуждения используются в настоящее время в западной социологии и психологии.

Поскольку неистощимость и изобретательская изощрённость экономических субъектов постсоциалистической России в способах обогащения, как легитимных, так и криминальных , стремительно растёт, и в силу этого никакой комплекс теоретических посылок , имеющихся в литературе, «не успевает» осмысливать это легальное, теневое и криминальное многообразие, то методологически правильно соблюдать «маятниковую» стратегию соотнесения растущих и всё более дифференцированных квалификаций преступной деятельности субъектов в экономической сфере с наличными теоретическими положениями и наоборот. Теория должна постоянно корректироваться по мере роста разноообразий преступлений экономической направленности. Поскольку в запрещённую законами деятельность втягивается всё большее количество населения, а сами законы имеют характер социально-правовой нормы, поскольку существуют целые районы, где половина населения состоит из лиц отбывших наказание, когда лица отбывшие наказание баллотируются в органы власти, когда растёт сфера коррупции, то возникает проблема теоретической квалификации целых фрагментов общества или общества в целом как криминального, следовательно квалификации определённой части граждан в качестве криминальных субъектов.

Рост разнообразия сфер экономики, квалификационной дифференциации, способов организации, методов использования пробелов и неопределённости в заокнодательстве, в регламентации экономической деятельности  органов государственного и местного управления в бюджетной и внебюджетной сферах, взаимодействия государственных и местных органов с частными и корпоративными структурами в кредитно-финансовой сфере, в социальной политике ( рынки труда, социальная защита, жилищно-коммунальное хозяйство, народное здравоохранение и д.р. ), во внутренней и внешней торговле, крупных производствах ресурсно-сырьевого , топливно-энергетического, металлурго-строительного, транспортного, военно-промышленного. Лесного и агропромышленного комплексов, в которых совершаются преступления экономической направленности, свидетельствует о расширении криминальной экономики и тенденции к охвату ею всего народно-хозяйственного комплекса страны.

6. Борьба с преступностью на национальном и международном уровне - не безнадежное дело в том же смысле, в каком геополитически не безнадежен мировой баланс сил и экономическое равновесие на мировых рынках сырья, энергии, продовольствия, медикаментов и т.д.

7. Декриминализация общества в полном объеме как глобальная задача человечества будет поставлена только тогда, когда в рамках системы философского знания и наук о человеке, обществе и истории будет поставлена сама проблема возможности декриминализации.

Для этого должна возникнуть философия декриминализации в рамках философии человека, социальной философии, философии истории, пролегомены которой обсуждались в настоящем исследовании. Важнейшим шагом в становлении философии декриминализации будет неутопическое доказательство возможности и необходимости декриминализации, исходя из самых глубоких знаний о природе человека и общества, об историческом процессе и его мировых циклах, о возможности оптимистического разрешения глобального кризиса.