§ 1. Определение науки теории государства и права

I

Предметом марксистско-ленинской теории государства и права, как видно из самого наименования этой науки, являются государство и право. Но государство и право изучаются не только в теории. Сущность, а также закономерности возникновения, развития и отмирания государства и права раскрываются в науке исторического материализма. Конкретные формы деятельности социалистического государства и отдельные отрасли права составляют предмет изучения отраслевых юридических дисциплин. В науке истории государства и права последние изучаются в их конкретно-историческом проявлении в различных странах в различные эпохи. Кроме того, в советской юридической науке изучаются государство и право стран народной демократии. В поле ее внимания и исследования находятся также современное государство и право капиталистических стран. В связи с этим, естественно, возникает вопрос, в каком именно смысле государство и право составляют предмет изучения науки теории и в каком соотношении эта наука находится с историческим материализмом, с одной стороны, и с отраслевыми юридическими дисциплинами, а также с историей государства и права – с другой.

Любая наука характеризуется тем, что она, во-первых, изучает определенный круг явлений объективной действительности, во-вторых, исследует и раскрывает определенные закономерности, свойственные данным явлениям, в-третьих, на основе раскрытых закономерно-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 6

стей формулирует определенные практические выводы, которые могут быть применены в области изучаемых ею явлений.

Практическая направленность, неразрывная связь с жизнью – это качества, обязательные не только для естественных знаний, но и для всех видов и отраслей социалистической общественной науки. Обращаясь к представителям общественных наук, Н. С. Хрущев в докладе на XXI съезде партии говорил: «Серьезные требования предъявляются ко всем отраслям общественных наук. Наши экономисты, философы, историки призваны глубоко исследовать закономерности перехода от социализма к коммунизму, изучать опыт хозяйственного и культурного строительства, способствовать воспитанию трудящихся в коммунистическом духе. Перед учеными в области общественных наук, особенно перед экономической наукой, стоит задача творческого обобщения и смелого теоретического решения новых вопросов, выдвигаемых жизнью» [1].

Наука, не вскрывающая закономерностей развития изучаемых ею явлений и не обеспечивающая необходимого практического эффекта, перестает быть наукой. Вместе с тем все перечисленные моменты в их совокупности придают определенность каждой данной науке и с достаточной полнотой выявляют то место, которое она занимает в системе наук.

Теория изучает государство и право, их сущность и свойственные им закономерности. Таков круг исследуемых ею явлений и законов объективной действительности. Однако сами эти явления могут изучаться с различных сторон и в неодинаковом объеме.

Можно изучать государство и право в целом – их сущность, причины их возникновения, изменения и отмирания, их роль на различных этапах общественного развития, их место в системе других общественных явлений и т.д., отвлекаясь от конкретных форм деятельности государства и конкретных методов выражения и осуществления права. В этом плане государство и право как раз и исследуются в науке исторического материализма.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 7

Конечно, в основе выводов и обобщений науки исторического материализма лежат познание и изучение богатейшего и многообразного конкретного материала. Но этот материал привлекается здесь именно для того, чтобы выявить наиболее общие закономерности, определяющие сущность и развитие государства и права в целом. В то же время сущность и закономерности, характерные для государства и права, можно изучать не только в общем виде, но и в конкретных формах их проявления – в форме организации государства и механизма его деятельности, в форме установления правовых норм и их реализации. Эту задачу решают юридические науки, в том числе наука теории государства и права. Конкретные формы выражения сущности и закономерностей, свойственных государству и праву, также • могут рассматриваться в разных объемах. Можно изучать государство и право в конкретных формах их проявления на различных этапах развития общества с учетом тех особенностей, которыми они характеризуются в различные эпохи в отдельных странах. Такую функцию выполняет наука истории государства и права. Можно, далее, изучать только такие формы, которые проявляют данное государство и данную систему права лишь в определенной области общественной жизни (например, в области регулирования имущественных отношений или в области применения наказания к преступникам и т.д.). На этом именно и зиждется образование отраслевых юридических дисциплин. Но можно изучать и такие конкретные формы, которые характерны для государства и права в целом, независимо от того, в какой области общественной жизни они действуют (например, организация государства, его механизм, функции и т.п., установление правовых норм, их действие и осуществление и т.д.). При этом наряду с выявлением того общего, что характеризует любое государство и любую правовую систему, устанавливаются и такие конкретные формы, которые выражают в целом сущность только данного исторического типа государства и только данной исторической системы права. Изучение таких форм относится к предмету исследования науки теории государства и права.

Следовательно, теория изучает сущность и общие закономерности государства и права в таких конкрет-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 8

ных формах их проявления, которые характерны для государства и права в целом и которые вместе с тем выражают специфику их отдельных типов.

Из этого вытекает ряд выводов, важных для решения вопроса о соотношении теории государства и права с другими, ранее перечислявшимися науками.

Теория тесно связана с наукой исторического материализма. Иначе и быть не может. Исторический материализм раскрывает сущность государства и права и их общие закономерности, а теория, как указывалось, исследует сущность и общие закономерности государства и права в конкретных формах их проявления. Поэтому теория государства и права не была бы подлинной наукой, если бы она не опиралась на исторический материализм– свою исходную научную базу.

Однако это обстоятельство не дает никаких оснований рассматривать теорию государства и права как часть или соответствующий расширенный раздел исторического материализма. Теория государства и права есть юридическая наука.

Признание теории юридической наукой ни в какой мере, конечно, не означает выхолащивания ее социальной сущности, сведения ее предмета только к юридическим нормам в их чистом виде. Будучи марксистско-ленинской, а не буржуазной догматической наукой, теория во всех своих выводах исходит из классового понимания государственно-правовых явлений и анализирует их путем исследования тех реальных общественных отношений, которыми эти явления порождаются. Юридической наукой теория является в том смысле, что, изучая сущность и закономерности развития государства и права, она решает и такие конкретные вопросы, как вопрос о формах организации различных видов государственной деятельности, о механизме государства и назначении его отдельных составных частей, о конкретных методах осуществления государственных функций и т.д. или вопрос об источниках права, юридической норме, ее применении и толковании, о системе законодательства и законодательной технике, о правоотношении и его элементах и т.п. Исследование таких вопросов вполне уместно в теории, как правовой дисциплине, но выходит за пределы предмета науки исторического материализма, к которой ее пытаются отнести некоторые авторы. Отказав-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 9

шись от признания правового характера науки теории, было бы невозможно объяснить, почему она исследует перечисленные и многие другие конкретно-правовые проблемы.

Теория государства и права тесно связана со специальными юридическими дисциплинами, а также с наукой истории государства и права. Действительно, для того, чтобы иметь возможность изучать конкретные формы действия государства и права в отдельных областях общественной жизни или на различных этапах исторического развития, нужно знать то, что характерно для деятельности государства, а также для выражения и осуществления правовых норм вообще. Поэтому исследование конкретных юридических проблем в отдельных правовых науках должно опираться на общие выводы, сформулированные в теории государства и права. В то же время для той степени обобщений, которая достигается в теории и распространяется на государство и право в целом, необходимо пройти через этап менее широких обобщений, ограничивающихся такими формами действия государства и права, которые проявляются лишь в отдельных областях общественной жизни или в различные периоды истории человеческого общества и исследуются в специальных правовых дисциплинах и в государственно-исторической науке. Поэтому обобщения науки теории государства и права должны строиться на использовании выводов, сформулированных в этих науках.

Отсюда, однако, не следует, что теорию можно рассматривать как науку, сводящую воедино выводы отраслевых юридических дисциплин, или как «науку наук», стоящую над отраслевыми дисциплинами. Простое суммирование выводов, добытых в отраслевых дисциплинах, само по себе не давало бы в научном отношении ничего нового, между тем как задача теории государства и права в том именно и состоит, чтобы продвигаться к новым, более широким обобщениям, к обобщениям более высокой степени. Вследствие этого теория государства и права становится общей наукой по сравнению с конкретными юридическими дисциплинами. Она является общетеоретической правовой наукой, разрабатывающей общие положения о государстве и праве, о государственно-правовых явлениях. Тем самым она

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 10

освобождает отраслевые дисциплины от необходимости самостоятельно и порознь обращаться к формулированию тех же понятий. Последние черпаются из науки теории государства и права и кладутся в основу проводимого отраслевыми дисциплинами конкретно-юридического исследования. Важную роль выполняет теория и в педагогическом процессе. Она вооружает учащихся знаниями о государстве и праве в целом и в то же время знакомит их с такими политическими и правовыми категориями, без предварительного усвоения которых было бы невозможно последующее изучение конкретных правовых наук. В последнем случае теория государства и права выступает в качестве своеобразного введения в изучение отраслевых юридических дисциплин.

Отмеченное качество теории государства и права иногда служит поводом для явно преувеличенных оценок ее роли и значения. Так, например, Н. Г. Судариков утверждает, что, «являясь наукой методологической, теория государства и права призвана показать специфику применения марксистского диалектического метода к государственно-правовым явлениям» [2]. В результате создается впечатление, что у отраслевых юридических дисциплин имеются две методологические базы – наука диалектического материализма и наука теории государства и права.

Но такой вывод неприемлем по принципиальным соображениям, так как он является результатом ошибочного отождествления методологических установок с общетеоретическими положениями. Поскольку теория формулирует общие положения, обязательные для всех юридических дисциплин, имеется повод к тому, чтобы объявить ее методологической наукой. Существует, однако, немало наук, общие положения которых применяются в других, более специализированных отраслях знаний. Такое значение, в частности, имеет общее языкознание для изучения отдельных языков или общее литературоведение для изучения отдельных литератур. Но это отнюдь не оправдывало бы возведения каждой такой общей науки в ранг науки методологической. Кроме того, и в любой специальной юридической дисциплине

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 11

есть своя так называемая общая часть. Ее выводы распространяются на всю конкретную проблематику данной отрасли правовых знаний. Но разве из этого следует, что общая часть выступает в качестве методологической основы соответствующей дисциплины?

Методологическая наука – это наука, разрабатывающая метод научного исследования. Совершенно очевидно, что общая теория не выполняет и неспособна выполнить подобную роль. Она сама пользуется методом, созданным марксистско-ленинской философией, – наукой диалектического материализма. Метод материалистической диалектики лежит в основе как отраслевых юридических дисциплин, так и науки теории государства и права. Более того, он лежит в основе всей советской и вообще социалистической науки и практики. «Марксистско-ленинские идеи, – указывалось на XXI съезде партии, – имеют для международного рабочего движения, для победы коммунизма такую же животворную силу, как солнечные лучи, как свет и тепло для растений, для жизни на земле» [3]. Этим определяется значение марксистского диалектического метода для всех областей юридической науки, включая науку теории государства и права. Однако в различных областях знаний конкретные формы применения диалектического метода зависят от специфики предмета, изучаемого в каждой данной науке. Определенными особенностями обладает также применение метода диалектического материализма в теории государства и права, что существенно для определения самого понятия этой науки.

Главные требования диалектического метода заключаются в том, чтобы рассматривать изучаемые явления с точки зрения движения, изменения, развития с учетом как формы, в которой это развитие протекает, так и в первую очередь внутренних причин, его вызывающих. Но каждая однородная группа явлений объективного мира развивается в определенных, только ей свойственных формах в результате действия специфических, Только для нее характерных причин. Этим и предопределяется специфика применения диалектического метода к изучению тех или иных конкретных явлений объектив-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 12

ной действительности. Ясно, например, что общие законы диалектики неодинаково проявляют себя в области естественной и общественной жизни, а также в сфере различных естественных или общественных процессов. Таким образом, способы применения диалектического метода зависят не только от содержания самого этого метода, но и от характера предмета данного научного исследования.

Предметом исследования общей теории является государство и право. Развитие государственно-правовых явлений протекает в форме общественно-исторического процесса и выражается в смене типов государства и исторических систем права. Что же касается причин, вызывающих этот процесс, то они заложены в классовой природе государства и права. Поэтому общие требования диалектического метода в применении к исследованию государства и права означают, что последние должны рассматриваться и изучаться не вообще в изменении и развитии, а в плане исторической и классовой обусловленности этого процесса.

Главные требования философского материализма заключаются в том, чтобы истолковывать явления природы и общества с точки зрения тех объективных материальных сил, которые вызывают их к жизни и делают их такими, как они есть. Но и специфика материалистического истолкования причин, породивших те или иные явления объективного мира, также зависит от характера самих этих явлений. Так, хотя по своей природе материально обусловлены явления не только естественной, но и общественной жизни, однако, конкретные факторы, определяющие возникновение и развитие общественных отношений людей, существенно отличаются от непосредственных причин возникновения и развития явлений и процессов естественного мира. Этим предопределяются особенности материалистического истолкования различных конкретных групп изучаемых явлений.

Марксистско-ленинская теория, изучающая государство и право, исходит из того, что государство и право относятся к области надстроечных явлений и потому главной и конечной причиной их возникновения и существования служат материальные условия жизни общества, его экономическая структура, его экономический базис. Поэтому общие требования философского мате-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 13

риализма в применении к исследованию государства! и права означают, что последние должны рассматриваться и изучаться не вообще в материальной, а именно в их экономической обусловленности.

При определении понятия рассматриваемой науки должно быть учтено все то, что характеризует не только ее предмет, но и свойственные ей особые формы применения марксистско-ленинского философского метода научного исследования.

В результате теория государства и права может быть определена как наука, изучающая сущность и закономерности государства и права в целом, в конкретных формах проявления последних, в их исторической, экономической и классовой обусловленности.

Выдвигая предложенное определение, мы учитывали недостатки ряда учебников и учебных пособий по теории государства и права, состоящие в том, что они зачастую не развивают применительно к задачам этой науки положения и законы исторического материализма, а лишь дословно воспроизводят их. Что же касается конкретно-правового материала, то, к сожалению, тоже нередки случаи, когда в значительной мере повторяется то, что изложено в курсах истории государства и права, истории политических учений, государственного, гражданского или уголовного права. Подход к данной науке как общей по отношению к другим юридическим дисциплинам и в то же время как к науке правового характера ставит ее в такое положение, когда она обязана формулировать определения и давать понятия, действительно общие для всех без исключения конкретных отраслей юридических знаний, не повторяя выводов и не дублируя материалов ни одной из них в отдельности. Это позволит теории государства и права более четко определить свое место и роль в системе советской юридической науки.

Вместе с тем, определение понятия любой науки должно быть максимально кратким. Оно призвано выразить ее существо, а не перечень изучаемых ею вопросов. Этим определение и отличается от простого описания. Между тем с такими описательными определениями иногда приходится встречаться в нашей правовой литературе.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 14

Например, по мнению Д. А. Керимова, в определении предмета теории государства и права должно быть отражено, что «эта наука основана на диалектическом и историческом материализме; она изучает государство и право, как основную, главную часть надстройки классового общества, и особое внимание акцентирует на особенностях возникновения, развития, отмирания при полной победе коммунизма социалистического типа государства и права как главных орудий построения социалистического и коммунистического общества; на основе исторического материализма, данных отдельных, отраслевых юридических дисциплин и изучения общих закономерностей развития государственно-правовых явлений эта наука вырабатывает общие принципиальные и руководящие положения, понятия и определения по коренным вопросам юридической науки в целом» [4].

Высказывается и ряд других предложений и пожеланий аналогичного характера. Но все эти предложения не имеют ничего общего с определением и преследуют лишь цель заменить его более или менее обширным перечнем описательного характера [5]. Поэтому, на наш взгляд, они и не могут быть приняты.

Главное в науке теории государства и права состоит в том, что она изучает сущность и закономерности государства и права в целом, в конкретных формах их проявления, в их исторической, экономической и классовой обусловленности. В определении ее предмета только эти моменты и могут получить отражение. Если же иметь в виду исчерпывающий либо, по крайней мере, развернутый перечень рассматриваемых ею проблем, то он должен быть выявлен не в определении, а в характеристике задач, стоящих перед теорией государства и права.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 15

II

В буржуазной правовой литературе появление рассматриваемой науки связывают с опубликованной в 1832 году книгой английского юриста Джона Остина «Чтение по юриспруденции», в которой сформулирован ряд абстрактных положений для права вообще, независимо от места и времени его действия, конкретных форм и методов его выражения.

Роль Остина как «отца» общетеоретического направления в юриспруденции, конечно, сильно преувеличена, хотя он и оказал значительное влияние на развитие юридической мысли как в Англии, так и в странах континентальной Европы, а также США, явившись создателем английской аналитической школы. К представителям последней относят таких юристов, как Поллок, Салмон, Браун и др. Вместе с тем не подлежит сомнению, что если в философском плане общие положения о государстве и праве выдвигались еще во времена Платона и Аристотеля, то в качестве самостоятельной ветви юридической науки общая теория представляет собой продукт сравнительно недавнего времени. При этом абстрактные положения о праве, выдвинутые в буржуазной юридической литературе, рассматриваются в качестве не столько общеправовых, сколько философских принципов. Так, тот же Остин в своих «Чтениях» говорит не о теории, а о философии позитивного права [6]. Этот факт находит свое объяснение в том влиянии, которое оказала философия Канта и в особенности Гегеля на постановку общефилософских проблем в буржуазной юриспруденции. Вместе с тем наряду с философией права образуются такие дисциплины, как энциклопедия права и общая теория права.

Первоначально между этими науками существовали известные границы.

Философия права представляла собою не что иное, как распространение той или иной философской концепции на характеристику сущности правовых явлений. Она не затрагивала специфики юридических проблем, а ограничивалась лишь общефилософской оценкой права в целом. Следовательно, философия права являлась ветвью скорее философской, нежели юридической науки.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 16

Энциклопедия права–это своеобразный пропедевтический курс, ставивший своей целью познакомить лиц, приступающих к изучению права, с основными юридическими понятиями, необходимыми для последующего преподавания специальных правовых дисциплин. Энциклопедия не являлась поэтому единой наукой, органически связанной во всех ее составных частях. Ее выделение было обусловлено соображениями чисто методического, педагогического характера.

Общая теория права посвящалась изучению вопросов, общих для различных отраслей юридической науки. Она и выступала поэтому как отрасль правовых, а не философских знаний (в отличие от философии права), причем как отрасль, имеющая свой особый предмет исследования и не сводящаяся (в отличие от энциклопедии права) к сумме понятий, применяемых в отдельных юридических дисциплинах.

Впоследствии, однако, грани различия между указанными дисциплинами почти целиком стираются. С ними перестали считаться и сами буржуазные юристы.

Ряд авторов, например, Гарейс, Венгер [7], Штернберг [8] и др., отождествляют теорию и философию права. Книга Рубье, опубликованная в 1946 году, хотя и называется «Общая теория права» [9], по сути дела не выходит за пределы того, что принято считать философией права, а появившаяся в этом же году работа Кост-Флоре [10] объединяет в себе элементы философии, энциклопедии и общей теории права. Вполне естественно поэтому, что в оценке отношения к науке общей теории права со стороны современной буржуазной юриспруденции надо учитывать ее суждения независимо от того, выражены ли они в работах, которые именуются общей теорией, энциклопедией или философией права.

В чем заключаются основные черты, характеризующие состояние общей теории права в современной буржуазной юридической науке?

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 17

Многочисленные определения общей теории права, выдвинутые буржуазными юристами, могли бы быть сведены к двум основным группам.

Первую группу составляют определения, ориентирующиеся на те моменты или признаки, которые, по мнению авторов соответствующих определений, образуют существенные свойства права. Так, Гезер считает, что «общая теория права занимается изучением условий, внутренне присущих правовым феноменам» [11]. По мнению Зомло, общая теория призвана изучать основные принципы, составляющие условие существования всякого права [12]. Кауфман говорит, что теория есть наука о сущности права в целом, представляющая теоретический фундамент любой науки о позитивном праве [13] .

При этом авторы указанных определений исходят обычно из того, что право обладает самодовлеющей сущностью, отличающей его от всех других «социальных феноменов», ввиду чего и наука о праве должна наглухо отгородиться от иных, неправовых явлений, входящих в область социологии и не имеющих ничего общего с правоведением. Настоящий объект теории права, писал Штаммлер, есть система форм, благодаря которым мы мыслим юридически [14]. Что же касается Кельзена, то его книга о «чистой теории права» [15] фактически целиком посвящена «защите» независимости юриспруденции как науки от социальных, моральных, политических и иных факторов подобного рода.

[1] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. I, Госполитиздат, 1959, стр. 61.

[2] Обсуждение макета учебника «Теория государства и права», «Советское государство и право» 1954 г. № 6, стр. 118.

[3] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. I, Госполитиздат, 1959, стр. 110.

[4] Обсуждение макета учебника «Теория государства и права», «Советское государство и право» 1954 г. № 6, стр. 118–119.

[5] В статье Д. А. Керимова и Б. В. Шейндлина «О предмете общей теории государства и права», опубликованной в № 12 журнала «Советское государство и право» за 1957 год, делается шаг вперед в определении понятия науки теории государства и права в том смысле, что авторы рассматривают ее как юридическую науку (см. стр. 13). Однако наряду с этим теория объявляется методологической наукой (см. там же), а анализ ее соотношения с историческим материализмом не идет дальше рассуждений о соотношении конкретного и общего (см. стр. 5). По соображениям, изложенным ранее, первый вывод нам представляется ошибочным, а второй– явно недостаточным.

[6] J. Austin, Lecturs on Jurisprudence, London, 1832, p. 1

[7] К . Gareis, L. Wenger, Rechtsenzyklopadie und Methodologie, Berlin, 1920, S. 14–15

[8] T Sternberg, Einfuumhrung in die Regrave;atsjtfiicirc;ssenschaft, Berlin, 1922, I, S. 17.

[9] P. Roubier, Thueacute;orie greacute;neacute;rale du droft / histoire des doctrines juridiques et philosophie des valeurs sifecirc;fales, Paris, 1946

[10] M Coste-Floret, Problegrave;mes fondahmteux du droit, Paris, 1946.

[11] J. Haesaert, Theacute;orie geacute;neacute;rale du droit,Bruxelles, 1948, p. 19

[12] F. Somlo, Juristische Grundlehre, Budapest, 1927, S. 8.

[13] F. Kaufmann, Kriterien des Rechts, Berlin, 1924, S. 43.

[14] R. Stammler, Lehrbuch der Rechtsphilosophie, Berlin und Leipzig, 1928, § 3.

[15] H. Kelsen, Reine Rechtslehre, Leipzig, 1934.

Конечно, юридическая наука вообще, в том числе и наука общей теории права, имеет свой самостоятельный объект исследования, не определив который, было бы невозможно отграничить ее от других отраслей знаний. Но мы имеем дело в данном случае не столько с задачей размежевания отдельных наук, сколько с другим, гораздо более важным для буржуазных юристов практическим устремлением – ограничить юриспруденцию одними лишь юридическими нормами. Отрыв этих норм

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 18

от реальных общественных отношений, на базе которых они возникают, ведет к выхолащиванию основного ядра права – его социальной, классовой сущности.

Главная особенность определений, относящихся ко второй группе, заключается в том, что они строятся на идее чисто логического соотношения между общей теорией права и специальными юридическими дисциплинами. В этом смысле типичным является определение, предложенное Радбрухом. Последний считал, что общая теория призвана исследовать наиболее общие юридические принципы, единые для различных отраслей права [1]. Той же по существу позиции придерживается и Германн, полагающий, что речь должна идти о разработке общей линии для содержания и метода отдельных правовых дисциплин [2].

При этом авторы указанных определений не только не исключают, а, напротив, как правило, прямо предполагают увязывание в научном исследовании правовых проблем с проблемами социального порядка. Но такая увязка ограничивается лишь отдельными явлениями общественной жизни и не распространяется на социальную структуру общества в целом, породившую конкретную, исторически преходящую систему права. Так, например, Германн, говоря о социальной проблематике юриспруденции, имеет в виду такие вопросы, как алкоголизм и преступность, хозяйственная депрессия и увеличение численности имущественных правонарушений и т.п. [3]. При такой «увязке» правовых проблем с проблемами социальными нетрудно доказать, что достаточно ликвидировать алкоголизм, как исчезнут определенные виды преступлений. Преодоление состояния хозяйственной депрессии должно якобы устранить имущественные правонарушения – в рамках одного и того же, капиталистического общественного строя. В то же время, как показал опыт «школы свободного права», переход к социальной проблематике в буржуазной юриспруденции влечет за собою растворение правовых норм в многочисленных жизненных фактах, которые, по выражению

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 19

Эрлиха, объявляются «живым правом» [4]. Последнее освобождает судей от подчинения закону и легализует ничем не прикрытый судейский произвол.

Вместе с тем необходимо отметить, что и в работах авторов, определения которых мы отнесли ко второй группе, центральное место в большинстве случаев занимают все же не эти, социальные, а сугубо юридические, преимущественно формально-логические проблемы. В частности, основное назначение юриспруденции Радбрух усматривает в выполнении трех задач: интерпретация, конструкция, систематика [5]. Это и понятно. Если общая теория права рассматривается лишь как нечто логически единое по отношению к отдельным юридическим дисциплинам, как к частностям, то и ее выводы ограничиваются почти исключительно нахождением родовых признаков у многочисленных правовых явлений и выражением их в общих понятиях.

Конечно, теория права должна формулировать общие понятия, в равной мере применимые в отдельных юридических дисциплинах. Иначе она перестала бы быть общей теорией права. Но самые общие понятия могут иметь научный смысл лишь при условии, что они опираются на выявление объективных закономерностей, характеризующих подлинную сущность права и определяющих исторический процесс его возникновения и развития. Едва ли нужно специально говорить о том, что решение подобной задачи превосходит классовые возможности и политические установки буржуазной юридической науки. Этому препятствует также и тот метод исследования, который в ней господствует.

Мы уже говорили о существовавшем в свое время различии между философией, энциклопедией и общей теорией права. Но это различие, даже когда оно имело известное конкретное содержание, проходило только по линии предмета исследования, или, точнее, круга вопросов и задач, которые разрешались в каждой из перечисленных дисциплин. В то же время не только философия, но и энциклопедия, и общая теория права опирались на определенную философскую основу как на свою методо-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 20

логическую базу. Такой методологической базой для современной буржуазной юриспруденции служит философский идеализм во всех его новейших разновидностях (прагматизм, экзистенциализм, позитивизм и т.п.). Правда, отдельные авторы нередко не только не заявляют прямо о приверженности к тому или иному философскому течению, но и говорят о создании своего собственного метода исследования.

О таком особом методе немало писал, например, Кельзен [6], заявляющий, что в отличие от естественных явлений, к которым надлежит подходить с позиций каузальности и необходимости, право предполагает рассмотрение с позиций нормативности, долженствования. При этом долженствование составляет качество самой юридической нормы и потому обусловливает исследование права таким, каково оно есть, а не каким оно должно было бы быть. Нетрудно, однако, заметить, что этот метод отнюдь не изобретен самим Кельзеном, а заимствован им из философского арсенала неокантиантства, с которым в этом отношении полностью солидаризируется философия позитивизма, собственно и приводящая к «идее» изучения права «как такового», «из самого себя». Другая философская концепция – концепция экзистенциализма лежит в основе «юридического идеал-реализма» Гурвича. На словах выступая одновременно и против идеализма и против материализма в праве, Гурвич фактически объявляет правовые категории «спиритуальными реальностями» и подходит к ним как к «ценностям», существующим вне пространства и времени [7].

Не менее широкое распространение в буржуазной юридической науке получила философия прагматизма. Именно в соответствии с установками этой философской концепции американский юрист Ф. С. Коген заявляет, что правовые определения нельзя квалифицировать как правильные или неправильные – они могут быть только полезными либо бесполезными [8]. Его соотечественник и однофамилец М. Р. Коген переносит на почву права по-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 21

ложения семантической философии, считая, что споры о юридических дефинициях могут быть легко разрешены, если будет достигнута договоренность о словах или символах для обозначения различных правовых понятий [9]. Современное буржуазное правоведение в лице различных его представителей опирается и на методологию интуитивизма [10], неотомизма [11] и т.п.

Опираясь на плюралистическую и в основном идеалистическую методологическую базу, буржуазные юристы подвергают постоянным нападкам методологию социалистической науки о государстве и праве и делают все возможное для того, чтобы опорочить лежащий в основе нашей науки метод диалектического материализма. При этом весьма характерно, что именно в вопросе о методологии буржуазная юриспруденция получает поддержку со стороны авторов, стоящих на ревизионистских позициях.

В частности, автор вышедшего в 1956–1958 гг. в Югославии двухтомного учебника по теории государства и права Радомир Лукич также исходит не из единства, а из множественности методов юридической науки. Он утверждает, что юриспруденция пользуется тремя главными методами – догматическим, философским и социологическим. Р. Лукич на словах, правда, признает всеобщее значение метода диалектического материализма, но, ссылаясь на всеобщность указанного метода, делает вывод, что, помимо него, каждая наука пользуется своим особым методом. Для юридической науки таким особым методом является якобы догматический

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 22

метод, под которым Р. Лукич понимает «систематическое усвоение конкретных правовых положений» [12].

Нетрудно заметить, что автор здесь явно смешивает специфические приемы, которыми пользуются различные отрасли знаний, с методологической основой науки. Подобное смешение позволяет ему, однако, утверждать, что для юриспруденции догматический метод имеет такое же значение, как и метод диалектический.

Разумеется, правоведение не может обойтись без логической разработки нормативного материала и приведения в определенную систему конкретных правоположений. Не подлежит также сомнению, что применение метода диалектического материализма в различных областях знаний обладает своей спецификой. Ясно, например, что способы применения метода материалистической диалектики в таких науках, как физика, биология и правоведение, далеко не совпадают. Но нельзя превращать специфические приемы применения диалектического метода в каждой данной науке в ее особую методологию. Что же касается догматического метода, то его тем более нет оснований объявлять специфическим методом юридической науки, ибо он чужд материалистической диалектике, неприемлем для подлинно научного исследования и потому со всей решительностью отвергнут марксистско-ленинской наукой о государстве и праве.

Основную линию своей раскольнической борьбы с марксистско-ленинской наукой ревизионисты направляют против учения о государстве диктатуры пролетариата, на все лады отстаивая тезис о необходимости его скорейшего отмирания. Но, как указывал на XXI съезде партии Н. С. Хрущев, «в настоящих условиях ослаблять социалистическое государство – значит помогать врагам. Если империалисты нас не могут сейчас разбить, то ревизионисты, по существу, предлагают нам самим разоружиться, уничтожить государственные органы, которые обеспечивают оборону страны, и отдаться таким образом на милость врагов» [13].

В целях «оправдания» своей концепции, теоретики

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 23

ревизионизма принимают все меры к отрицанию коренных различий между эксплуататорским и социалистическим государством. Последнее дает им возможность утверждать, будто лишь с отмиранием государства утверждается социалистическое общество.

Обращаясь к учению о государстве, ревизионисты прежде всего отвергают марксистское понимание функций государства, поскольку правильное понимание и определение функций государства выявляет его классовое содержание, вскрывает принципиальную противоположность государств эксплуататорского и социалистического типа. По мнению Р. Лукича, «функция государства – это понятие, которое охватывает сущность государственной деятельности, показывает, что в государстве является основным и, таким образом, выявляет его цель, задачи и смысл» [14]. Исходя из такого понимания функций государства, Р. Лукич утверждает, что у государства может быть только одна функция, а именно «охрана данного способа производства путем применения государственного насилия» [15]. Р. Лукич полагает, что принятое марксистской наукой разделение функций государства на внешние и внутренние, выделение хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной функций есть по существу разделение форм государственной деятельности, а не функций государства. По его мнению, «только та деятельность, которая реализуется при помощи применения государственного насилия, может быть отнесена к функциям государства» [16].

Подобная трактовка содержания государственных функций резко расходится с тем, как последние толкуются в марксистской науке, понимающей под функциями государства главные направления государственной деятельности. Однако такая трактовка понадобилась Р. Лукичу именно для того, чтобы, сведя все дело к подавлению, уничтожить какое бы то ни было различие между функциями, а значит, и сущностью эксплуататорского и социалистического государства. Действительно, взгляды Р. Лукича приводят к выводу, будто любое государство, независимо от его классовой природы, имеет

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 24

одну и ту же функцию, являющуюся, таким образом, общей для всякого государства. Между тем задача научного исследования заключается не только в том, чтобы выявлять общее, но и в том, чтобы устанавливать особенное. Это обстоятельство особенно важно иметь в виду при анализе государственных функций, так как здесь принципиальные отличия социалистического и капиталистического государства проявляются с особой силой.

Неверно также утверждение, что к функциям государства можно относить только те области его деятельности, которые реализуются при помощи государственного насилия. Принудительный характер деятельности государства заключается не в том, что государство всегда принуждает, а в том, что оно является машиной принуждения, находящейся в руках господствующего класса и принуждающей тогда, когда в этом имеется необходимость.

В противоположность этому Р. Лукич полагает, что в деятельности государства следует выделять только те. области, которые характеризуют его как орган классового подавления. Только эти области охватываются функциями государства. Что же касается деятельности в таких областях, как образование, здравоохранение и т.д., то она не составляет чего-либо специфического для государства и потому не воплощает в себе государственных функций. Автор, однако, забывает, что особенность государственной функции заключается вовсе не в способности одного только государства к ее выполнению, а в том, что в классовом обществе любая область государственной деятельности (в том числе, конечно, и просвещение, и здравоохранение) носит классовый характер, осуществляется господствующим классом через его государство и в его интересах. Не следует также забывать, что в любой области государственной деятельности, в том числе и в области просвещения или здравоохранения, в случаях, когда интересы господствующего класса этого требуют, применяется принуждение.

В соответствии со своей концепцией Р. Лукич и под правом понимает только средство регулирования государственной силой тех общественных отношений, которые «иначе не могут быть регулируемы» [17] . Вместе с тем,

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 25

вопреки приводимому утверждению автор считает нормальным добровольное применение права [18]. И в этом случае не делается каких-либо различий между эксплуататорским и социалистическим правом. И здесь все сводится к приданию одинакового значения в каждой из двух названных правовых систем как принуждению, так и добровольному соблюдению юридических норм.

Стремясь к сглаживанию коренных различий между буржуазным и социалистическим государством и правом, ревизионисты идут по пути отрицания классовой природы государства и права современного капитализма. В этом отношении они полностью солидаризируются с реформистами. Их взгляды смыкаются с такой наиболее распространенной теорией последних, какой является концепция Кейнса, одним из глашатаев которой выступает Стрэчи (английская лейбористская партия).

Указанная теория основана на утверждении некой «классовой диффузии» и исходит из разделения властей в «надклассовом» государстве, или, как выражаются ее авторы, в «государстве всеобщего благосостояния».

В югославском журнале «Questions actuelles de Socialism» Стрэчи пишет: «В государствах с активными социал-демократическими силами отмечается общественная организация смешанного хозяйства. Это такое хозяйство, в котором параллельно существуют старые законы капиталистической системы и новые законы, вызванные хозяйственной ролью государства. На этой основе происходят столкновения между буржуазией и пролетариатом. Государство использует определенные слабости этих обоих классов для того, чтобы стать автономным фактором общественного развития» [19]. Здесь, по сути дела, воспроизведено то,, что в марте 1958 года было написано в журнале социалистической партии Австрии «Die Zukunft»: «Необходимо достигнуть диффузии власти в рамках общества». Аналогично высказывался и официальный орган социалистического интернационала: «Большинство хозяйственно развитых государств стоит на разных ступенях такой эволюции, которая направлена на демократический контроль средств произ-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 26

водства и их использования и теперь направляется к социализму» [20].

Приведенные высказывания перекликаются и с мнением Р. Лукича.

Рассматривая империализм – как государственный капитализм [21], Р. Лукич полагает, что именно последний и предопределяет новые тенденции в построении современного капиталистического государства, приводящие к появлению в нем некапиталистических черт. Он утверждает, что в современном капиталистическом государстве власть концентрируется в руках бюрократии, которая якобы делит эту власть с буржуазией и пролетариатом, что «власть бюрократии ограничена в равной мере как властью буржуазии, так и пролетариата» [22].

Эту же концепцию развивает и программа СК.Ю, где говорится: «Государственный аппарат в стремлении достичь своей самостоятельной функции становится над обществом и проявляет тенденции ко все большему ограничению как роли частного капитала, так и роли рабочего класса... Поскольку в политической борьбе между буржуазией и рабочим классом за влияние и позиции в системе государственного капитализма достигнуто большое равновесие, постольку и функции бюрократии становятся все более самостоятельными, с тенденцией к консервированию государственно-капиталистических отношений».

Показательно само понимание государственного капитализма, отстаиваемое ревизионистами.

Для Р. Лукича государственный капитализм – переходное явление, характерное для периода, когда происходит постепенное вытеснение буржуазии. Оговариваясь, что государственный капитализм не есть еще социализм, что господствующим классом при государственном капитализме не является пролетариат и что в таком обществе не ликвидирована эксплуатация, Р. Лукич к государственному капитализму относит экономическую систему как СССР, так и стран народной демократии [23].

Такой клеветнический по отношению к социалистическому государству вывод «обосновывается» тем, что

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 27

государственная собственность на средства производства, фабрики, рудники, железные дороги и т.д., определяющая характер производства в странах социализма, представляет якобы «самый низший вид общественной собственности, а не самый высший, как это полагают руководители СССР» [24] . Поэтому получается, что при государственной собственности нет социалистического способа производства, а следовательно, и функция, которую осуществляет государство в обществе, где господствует государственная собственность, – это охрана государственного капитализма. Государство же, выполняющее такую функцию, – это не социалистическое и не пролетарское государство.

Другой югославский ревизионист – М. Перович характеризует государственный капитализм как «начальную фазу строительства социализма, когда, помимо всего остального, в силу необходимости имеет место определенная роль государства в экономике и соответствующей экономической системе, распределении и обмене продуктами, системе финансирования, системе цен, режиме снабжения, системе рынка и регулирования товарно-денежных отношений и т.д.». На втором, по его мнению, этапе имеет место постепенное освобождение государства от экономических функций и его отмирание. Вот здесь и наступает, по мнению М. Перовича, этап формирования «действительного социализма», начинающийся «с отмирания государства в экономике и перенесения его функций на непосредственных производителей» [25].

Таким образом, все усилия ревизионистов в вопросах государства и права направлены на стирание коренного различия между социалистическим и капиталистическим государством, на отрицание пролетарского, социалистического характера государства в СССР и других социалистических странах, на отыскание «элементов» социализма в современном капиталистическом государстве эпохи империализма. Вместе с тем их усилия ведут к ослаблению социалистического государства. Пропаганда ими теории отмирания государства уже в условиях социалистического общества находится в явном проти-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 28

воречии с практикой строительства социализма в СССР и в народно-демократических государствах, стремление провести такую теорию в жизнь означает попытку лишить рабочий класс важнейшего орудия строительства коммунизма и охраны социалистических завоеваний.

Марксизм не отрицает, что отдельные, наиболее общие объективные закономерности присущи праву и государству любого общества. Такие закономерности выявлены самим марксизмом, который учит, что и право, и государство обладают классовой природой, что нет государства без права и права без государства и т.д. Но, выявляя эти и другие общие закономерности, марксистское учение не оставляет сомнений в том, что социалистическое, пролетарское государство и право противостоят любому эксплуататорскому государству и праву и что конкретные принципы и закономерности, характерные для эксплуататорского общества, принципиально противоположны объективным закономерностям социалистического общества. Разработанные марксизмом общие понятия помогают вскрывать эту принципиальную противоположность. Ревизионисты же, напротив, стремятся обосновать общие закономерности и принципы для капиталистического и социалистического государства и права. Поэтому они и противопоставляют не эксплуататорское общество (рабовладельческое, феодальное, капиталистическое) социалистическому, а демократическое (буржуазное и пролетарское) недемократическому (рабовладельческому и феодальному). Подобные тенденции находят свое выражение в решении ревизионистами многих вопросов теории государства и права (теория законности, разделения властей, системы права и др.).

«Утверждения ревизионистов, – говорил Н. С. Хрущев в докладе на XXI съезде партии, – опровергнуты жизнью, практикой борьбы рабочего класса, всем ходом общественного развития. Опрокинуты основные тезисы ревизионизма – об изменении характера капитализма. о бескризисном развитии капиталистической системы, о мирном врастании капитализма в социализм и так далее» [26]. «Но, – продолжал Н. С. Хрущев, – ревизионизм не добит. Надо иметь в виду, что империализм будет вся-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 29

чески стремиться поддерживать и активизировать ревизионистов» [27]. Ввиду этого и борьба с ревизионизмом должна находиться в центре внимания общественных наук, в том числе, марксистско-ленинской юридической науки. Разоблачая ревизионизм, необходимо со всей последовательностью показывать, что только исходя из марксистского метода материалистической диалектики, только с позиций классовой борьбы и диктатуры пролетариата, проблемы теории государства и права могут получить правильное научное разрешение.

[1] G. Radbruch, Grundzuumlge der Rechtsphilosophie, Heidelberg, 1914, S. 2.

[2] O. A. Germann, Grundlagen der Rechtswissenschaft, Bern, 1950, S. 41.

[3] O. A. Germann, Grundlagen der Rechtswissenschaft, Bern, 1950, S. 41.

[4] E Ehrlich, Grundlegung der Soziologie des Rechts, Leipzig, 1913, S. 16.

[5] G. Radbruch, Einfuuml;hrung in die Rechtswissenschaft, Stuttgart, 1952, S. 242.

[6] См. изложение его взглядов по этому поводу в «Reine Rechtslehre», Leipzig, 1934, S. 5 und folg.

[7] G. Gurvitch, L'ideacute;e du droit social, Paris, 1932, p. 117.

[8] F. S. Cohen, Transcedental nonsence and the functional approach, Columbia Law Review, 1935, No. 35, p. 809.

[9] M. R. Соhеn, Reason and law, New-York, 1950, pp. 65–68.

[10] См . наприм ., F. Kaufmann, Logic und Rechtswissenschaft, 1922.

[11] См . например , A. Dabin, Theacute;orie geacute;neacute;rale du droit, 1944. Некоторые авторы вообще отрицают надобность в каком бы то ни было методе исследования. Радбрух, например, пишет: «Так же, как и люди, которые мучают себя самонаблюдением, чаще всего бывают больными людьми, наука, имеющая надобность заниматься собственным учением о методе, должна быть больной наукой; здоровый человек и здоровая наука испытывает потребность знать о себе очень немного» (Q. Radbruch, Einfuuml;hrung in die Rechtswissenschaft, 1952, S. 242). Это обстоятельство, однако, не помешало ему длительное время стоять на почве позитивизма и лишь в конце своей жизни перейти на позиции естественно-правовой доктрины. В то же время в ряде работ (см. например W. Sauer, Einfuuml;hrung in die Rechtsphilosophie, 1954, S. V) теория права квалифицируется как метод для специальных юридических дисциплин.

[12] Radomir Lukic, Teorija drzawe i prawa, t. 1, Teorija drzawe, Beograd, 1956, str. 42.

[13] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. I, Госполитиздат, 1959, стр. 106.

[14] Radomir Lukic, Teorija drzawe i prawa, t. 1, Teorija drzawe, Beograd, 1956, str. 154.

[15] Radomir Lukic, op. cit., str. 161.

[16] Ibid.

[17] Radomir Lukic, op. cit., t. II, str. 44.

[18] Radomiг Lukiс , op. cit., t. 11, str. 268.

[19] Questions actuelles de Socialisme, Belgrad, 1958, No. 46.

[20] Цитируем по Pravny Obzor, Bratislawa 1959, N 2, str. 69.

[21] Radomir Lukic, op. cit., t. II, str 295–297.

[22] Ibid., t. I, str. 325.

[23] Radomir Lukic, op. cit., t. I, str 323.

[24] Tito, Borba za socialistrcku demokratija, t. V, Beograd, str. 35.

[25] M. Перович, Прелазни период од капитализма на коммунизму, Београд, 1957, стр. 51–52.

[26] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. I, Госполитиздат, 1959, стр. 87.

[27] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. I, Госполитиздат, 1959, стр. 89.