§ 3. Место права в системе общественных явлений

I

Право, как и всякое иное явление надстроечного порядка, определяется экономическим базисом общества. Его содержание зависит от политики господствующего класса и опирается на правосознание последнего. Оно находится также в определенном соотношении с существующими в данном обществе нравственными воззрениями. Поэтому определить место права в системе других общественных явлений – значит выявить соотношение права и экономики, права и политики, права и правосознания, права и нравственности.

В области соотношения права и экономики получают свое конкретное проявление установленные марксизмом-ленинизмом общие закономерности взаимосвязи базиса и надстройки. Эти общие закономерности заключаются, как известно, в том, что, во-первых, характер и содержание надстройки определяются' характером и содержанием экономического базиса общества, а, во-вторых, надстройка, выросшая на данном экономическом базисе, оказывает на него активное обратное воздействие, которое в зависимости от конкретных исторических условий может быть как прогрессивным, так и реакционным [1]. На указанные закономерности опирается не только правовая, но и всякая другая стоящая на позициях марксизма наука, которая исследует явления надстроечного порядка, например, историческая наука, литературоведение, эстетика и т.д. Однако в каждой из этих наук ставится и разрешается не общий вопрос о закономерностях взаимосвязи базиса и надстройки – этот вопрос разрешен в созданной Марксом–Энгельсом–Лениным науке исторического материализма, –

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 85

а конкретная проблема Соотношения с базисом того надстроечного явления, которое составляет предмет изучения данной науки и специфические особенности которого должны быть ею выявлены и обоснованы.

Конечно, и право, и, например, литература возникают на определенном экономическом базисе, оказывая активное обратное воздействие на него. Но самый процесс образования права, как и формы его активного воздействия на базис, отличаются от процесса образования и активного действия литературы и других надстроечных явлений. Общественные явления обладают рядом общих, всем им присущих черт. Помимо этого общего, каждый вид общественных явлений характеризуется своими специфическими моментами. Последние, поскольку они отличают сходные явления друг от друга, особенно важны для науки и в первую очередь должны привлечь к себе ее внимание. Такими специфическими моментами обладает и право. Эти моменты составляют его относительно самостоятельное содержание и обусловливают конкретные специфические формы, в которых общие закономерности взаимосвязи базиса и надстройки проявляются, когда речь идет о взаимосвязи базиса с таким надстроечным явлением, как право.

Следовательно, для того чтобы изучить конкретную форму проявления и действия общих зако-номерностей взаимоотношения экономики и права, необходимо в основу исследования положить закономерности, присущие базису, и специфические особенности, свойственные праву.

Для права, как и для надстройки в целом, характерно, что, соответствуя определенному экономическому базису, оно представляет собою историческую категорию, существующую постольку, поскольку существует породивший ее базис. Это – общий закон взаимосвязи базиса и надстройки. Он действует поэтому и в сфере взаимосвязи экономики и права. Однако конкретные формы его проявления в этой сфере отличаются определенными особенностями.

Поскольку право носит волевой характер и выражает волю господствующего класса, то для возникновения данного права, для издания данного закона недостаточно одного лишь факта появления новых экономических потребностей. Необходимо, кроме того, чтобы новые

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 86

конкретные потребности были осознаны господствующим классом и чтобы соотношение его сил с силами его классовых противников, а также соотношение сил между различными прослойками внутри господствующего класса давало возможность для придания сформировавшейся воле значения государственной воли. Этим право как часть надстройки существенно отличается от таких относящихся к ней явлений, как, например, религиозные, художественные или философские взгляды общества, которые формируются и создаются не господствующим классом в целом, а идеологами этого класса, и представляют собою не нормативно оформленное закрепление воли господствующего класса, а отражение в сознании идеологов материальных условий существования этого класса.

Далее, для права, как и для надстройки в целом, характерно, что, появившись на свет, оно не остается пассивным, а, наоборот, становится величайшей активной силой, способствующей укреплению и дальнейшему развитию своего базиса, преодолению и полной ликвидации остатков старых классов и старых экономических укладов. Это – также общий закон взаимосвязи базиса и надстройки. Поэтому он тоже действует в сфере взаимосвязи экономики и права. Однако конкретные формы его проявления в этой сфере также отличаются определенными особенностями.

Так как право носит нормативный характер и наряду с другими мерами обязательно обеспечивается мерами государственного принуждения, то, активно воздействуя на породивший его экономический базис в целом, оно не может быть применено ко всем без исключения отношениям, существующим в данном обществе. Для применения нормы права к тому или иному общественному отношению необходимо, чтобы поведение участников этого отношения отвечало двум основным требованиям: во-первых, чтобы оно могло быть подвергнуто внешнему контролю, – иначе нельзя было бы установить, соблюдаются ли нормы права участниками данного общественного отношения; во-вторых, чтобы в случаях уклонения от того или иного правила поведения нужное поведение можно было вызвать к жизни при помощи мер государственного принуждения, – иначе нельзя было бы в применении к этому поведению добиться осуществле-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 87

ния правовых норм в принудительном порядке. Этим право как часть надстройки опять-таки существенно отличается от религиозных, художественных или философских взглядов общества, в которых могут получить отражение любые общественные явления, ибо перечисленные взгляды не носят характера норм, обеспечиваемых мерами государственного принуждения.

Наконец, право, как и надстройка в целом, может либо способствовать экономическому развитию общества, либо препятствовать этому развитию, либо ставить экономическому развитию в определенном направлении преграды и толкать его вперед в других направлениях. Это – также общий закон взаимосвязи базиса и надстройки. Поэтому и он действует в сфере взаимосвязи экономики и права. Однако и в этом отношении конкретные формы его проявления отличаются своими весьма существенными особенностями.

Право, являясь регулятором общественных отношений, становится способным содействовать или, наоборот, препятствовать их развитию путем такого воздействия на поведение людей как участников соответствующих отношений, которое выражается в форме обязательного предписания, запрета, дозволения и т.п. Разумеется, отмеченные возможности права как надстроечной категории не являются безграничными. Право не в состоянии по собственному почину создать такие отношения, возникновение которых не подготовлено всем предшествующим ходом экономического развития общества. Оно не может также сколько-нибудь прочно законсервировать такие отношения, которые уже отжили свой век и в силу происшедших экономических сдвигов должны уступить место новым отношениям. Однако если материальные предпосылки возникновения нового уже созрели и для того, чтобы новое фактически появилось в реальной действительности, необходимо определенное поведение людей, такое поведение может быть вызвано к жизни путем юридических предписаний, дозволений, запретов и т.п. Теми же юридическими способами можно на известный период времени задержать отмирание таких общественных явлений, которые давно должны были бы погибнуть, если бы они не поддерживались и не охранялись всей силой государственной власти, и прежде всего силою государственно-правового принуждения. Этим воз-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 88

действие права на экономику существенно отличается от воздействия, которое на нее оказывают, например, художественные, философские или религиозные взгляды общества, способные идеологически влиять на участников экономических отношений, но не могущие предписывать им в принудительном порядке правила, подлежащие обязательному соблюдению.

Отмеченные особенности взаимосвязи права и экономики по-разному проявляют себя в различных социально-экономических формациях.

В антагонистических формациях материальные потребности, возникающие из условий развития данного экономического базиса, могут вызывать на одном историческом этапе появление прогрессивного, а на другом – реакционного законодательства. Когда у власти стоит передовой класс, интересы которого в силу его исторического положения совпадают с интересами общества, он стремится к прогрессивному законодательству, соответствующему потребностям дальнейшего экономического развития. Когда же в силу изменившихся исторических условий стоящий у власти класс становится реакционным, он начинает препятствовать использованию экономических законов в интересах общества, поскольку отживающий класс вообще сопротивляется всякому общественному прогрессу. Отсюда его стремление к реакционному законодательству, противоречащему потребностям дальнейшего экономического развития.

В противоположность этому в условиях социализма правовые нормы появляются как результат материальных потребностей развития общества и их осознания государством рабочего класса и всех трудящихся, воля которых выражается и закрепляется в нормах социалистического права. Самый процесс осознания назревших материальных потребностей и возникновения необходимости издания новых законов, способствующих их удовлетворению, носит здесь творческий характер и протекает неизмеримо быстрее, чем в любой антагонистической формации в самые лучшие времена ее прогресса. Происходит это потому, что во главе социалистического государства стоит Коммунистическая партия, политика которой опирается на марксистско-ленинскую теорию, на научное знание законов общественного развития. Творческий подход Коммунистической партии и руково-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 89

димого ею социалистического государства к решению вопросов хозяйственного строительства проявляется в том, что партия и государство вовремя выявляют отставание тех или иных законоположений от назревших экономических потребностей и своевременно принимают меры к устранению такого отставания. Например, когда метод централизованного управления промышленностью и строительством через министерства и другие ведомства исчерпал свои возможности и начал становиться тормозом дальнейшего развития социалистического народного хозяйства, было признано необходимым перейти к территориальному методу управления путем образования экономических административных районов, возглавляемых совнархозами, которые осуществляют руководство предприятиями района независимо от профиля и характера их деятельности. В ряде других социалистических стран также было признано необходимым изменить систему управления народным хозяйством путем приближения органов руководства к предприятиям и стройкам. Эти мероприятия проводятся с учетом особенностей каждой данной страны. Так, в Болгарии в 1959 году были ликвидированы промышленные министерства, но масштабы территории этой страны не вызывали необходимости создания экономических административных районов, и потому полномочия по руководству промышленностью были переданы окружным Народным советам, стоящим во главе округов как административно-экономических единиц. Не образовывались экономические районы и в ГДР в процессе проведенных там мероприятий по децентрализации системы управления промышленностью и строительством.

Выявив факт отставания от потребностей жизни тех или иных законоположений по хозяйственным вопросам, партия и государство принимают меры к тому, чтобы изыскать такие новые правовые формы, которые наилучшим образом способствуют выполнению поставленных задач и более всего соответствуют особенностям данного этапа исторического развития страны. Признав, в частности, необходимым провести реорганизацию МТС, чтобы тем самым обеспечить единство хозяйствования на колхозной земле, ЦК КПСС и Советское правительство учитывали вместе с тем, что не все колхозы могут в сравнительно короткий срок обзавестись необходимой

сельскохозяйственной техникой и что некоторые специализированные сельскохозяйственные работы и впредь должны производиться по договорам с колхозами соответствующими государственными сельскохозяйственными предприятиями. Поэтому на базе реорганизованных МТС были созданы ремонтно-технические станции для выполнения в колхозах некоторых специализированных и ремонтных работ. В то же время созданием новой организационно-правовой формы управления экономикой не завершается работа по ее дальнейшему совершенствованию. Так, в современных условиях совнархоз – более совершенная форма управления промышленностью и строительством, чем министерства. Но методы организации-работы совнархоза не остаются неизменными. На опыте некоторых совнархозов проверяется, например, целесообразность их перевода с бюджетно-сметного финансирования на финансирование за счет отчисления от прибылей руководимых ими предприятий. Проводятся мероприятия по сокращению численности внутренних подразделений совнархозов, ставится вопрос о желательности укрупнения экономических административных районов и т.д. Все это показывает, что приведение организационно-правовых форм в полное соответствие с потребностями развития социалистической экономики представляет собой не какую-то эпизодическую меру, а такой же непрерывный процесс, каким является развитие социалистического хозяйства в целом.

Решая вопрос об издании нового закона, партия и государство строго учитывают, насколько созрели реальные экономические предпосылки для возникновения новых общественных отношений.

Ярким примером, иллюстрирующим определяющую роль экономики при издании нормативных актов социалистическим государством, может служить подход Коммунистической партии и Советского правительства к решению вопросов о путях поднятия кооперативно-колхозной собственности до уровня всенародного достояния.

Существенное значение имеет прежде всего тот факт, что ликвидация различий между государственной и кооперативно-колхозной собственностью не может быть осуществлена путем простого декретирования, так как «формы собственности изменяются не произвольно,

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 91

а развиваются на основе законов экономики, зависят от характера и уровня развития производительных сил» [2]. Задача социалистического государства и советского права заключается поэтому не в ликвидации посредством декрета указанного различия, а в изыскании мер, способствующих экономическому подъему страны, ибо «с дальнейшим развитием производительных сил будет подниматься и уровень обобществления колхозного производства, происходить сближение колхозно-кооперативной собственности с общенародной собственностью, постепенное стирание граней между ними» [3]. Поскольку же колхозно-кооперативная собственность является одной из форм социалистической собственности, то в целях поднятия ее до уровня всенародного достояния нужно идти по пути таких, в том числе и правовых, мероприятий, которые приводили бы не к свертыванию колхозно-кооперативной собственности, а к повышению уровня ее обобществления при помощи и поддержке социалистического государства. В этих целях необходимы всемерное развитие межколхозных производственных связей, которые поднимают обобществление колхозных имуществ на новую, более высокую ступень, а также дальнейшее расширение неделимых фондов колхозов, которые по своему социальному качеству в значительной степени приближаются к общенародной собственности.

Постоянно ведя работу по совершенствованию социалистического права в соответствии с вновь возникающими экономическими потребностями, партия и государство подчиняют эту работу конечной цели нашего развития – цели построения коммунизма. Современный этап коммунистического строительства в СССР в своих основных и решающих направлениях выражен в цифрах семилетнего плана развития народного хозяйства. Принимая контрольные цифры развития народного хозяйства СССР на 1959–1965 годы, XXI съезд партии указал: «Коренная проблема предстоящего семилетия – это проблема ускоренного развития народного хозяйства по пути к коммунизму, проблема максимального выиг-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 92

рыша времени в мирном экономическом соревновании социализма с капитализмом» [4]. Решению указанной коренной проблемы и должно быть подчинено развитие советского законодательства на современном этапе.

Таковы основные моменты, характеризующие соотношение права и экономики в социалистическом государстве.

Право определяется экономикой. Однако соотношение между ними не может быть понято в полной мере, если их брать изолированно и рассматривать лишь в наиболее общем виде. Конкретные формы этого соотношения зависят от природы класса, стоящего у власти, от характера выдвигаемых им политических задач и от того преломления, которое эти задачи получают в его правосознании. Поэтому анализ соотношения права и экономики обязательно должен быть дополнен анализом соотношения права и политики, а также права и правосознания. В этом же плане должен быть рассмотрен вопрос о соотношении права и нравственности.

II

Как уже отмечалось, характер и содержание права определяются характером и содержанием экономического базиса общества. Известно также, что непосредственно из базиса право не возникает. Созданию правовых норм предшествует сознательно-волевая деятельность господствующего класса, в которой экономика данного общества получает определенное отражение и которая затем воплощается в устанавливаемых или санкционируемых государством правовых нормах. Центральное место в этой сознательно-волевой деятельности занимает политика господствующего класса, оказывающая решающее влияние на формирование правовых норм.

Разумеется, известное воздействие на принятие или отмену отдельных законодательных актов оказывает также сопротивление классовых противников. Данное конкретное соотношение классовых сил иногда вынуж-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 93

дает господствующий класс эксплуататоров к тем или иным уступкам, оформляемым путем издания соответствующих законов. Но такие уступки не отменяют господство класса, стоящего у власти, а лишь отражают линию его политического маневрирования в столкновении с силами классовых противников, осуществляемого в целях поддержания и сохранения диктатуры этого класса. Следовательно, не только право в целом, но и отдельные законы, принимаемые под давлением сопротивления классовых противников, всегда выражают политику господствующего класса.

Политика есть отражение экономики. Она может отражать экономику полно или неполно, правильно или неправильно. Однако она никогда не может в своем осуществлении выйти за пределы того, что допускается или диктуется наличными материальными условиями жизни общества. В то же время правильное отражение экономики в политике отнюдь не является достаточным условием выработки научно обоснованной политической линии. Политика отражает экономику, но ее содержание непосредственно определяется интересом того класса, о политике которого идет речь. Если интересы этого класса совпадают с объективными потребностями дальнейшего прогрессивного развития экономики, его политика будет обоснованной в главных ее чертах, хотя при этом не исключены отдельные ошибки. Если же интересы данного класса вступают в противоречие с указанными потребностями, он становится склонным иногда к самой авантюристической политике, хотя бы он более или менее правильно осознавал свое экономическое положение.

В том, что политика есть отражение экономики, она ничем не отличается от других надстроечных явлений. Специфика политики состоит в том, что в ней экономика находит свое концентрированное выражение [5]. Это означает, что политика ближе к экономике, чем любые другие надстроечные явления. Она непосредственно выражает позиции, занимаемые в экономике тем классом, который придерживается данной политической линии. Напротив, все другие надстроечные явления отражают экономику в виде, опосредствованном политикой

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 94

определенного класса. Но так как право создается только господствующим классом, то отсюда следует, что в праве находит свое отражение экономика, опосредствованная политикой господствующего класса. Поэтому и ближайшим фактором, определяющим характер воздействия права на экономику, является политика господствующего класса: реакционная политика порождает реакционное право, как и, наоборот, прогрессивное право есть следствие прогрессивной политики. Право выступает в качестве средства осуществления политики господствующего класса. При этом, однако, следует различать отмеченную роль права в процессе издания новых законов и в процессе применения действующего законодательства.

Выдвижение новой политической задачи обычно предполагает издание новых законов в целях ее осуществления. Это имеет место в государствах как эксплуататорского, так и социалистического типа.

Когда, например, Коммунистическая партия Советского Союза взяла политический курс на обеспечение дальнейшего подъема сельского хозяйства и промышленности в нашей стране, это повлекло за собой издание целого ряда нормативных актов, относящихся к системе заготовок сельскохозяйственной продукции, к организации управления промышленностью и т.д. На службу политически прогрессивной линии, направленной на дальнейшее развитие производительных сил общества, было поставлено самое передовое в мире законодательство.

Однако постановка новой политической задачи не во всех случаях требует издания новых законов. На службу новой политике может быть поставлено и старое законодательство. При этом возможны две далеко не совпадающие ситуации.

Первая ситуация характеризуется тем, что новые политические задачи охватываются смыслом ранее изданных законов.

Так, в современных условиях развернутого строительства коммунизма в СССР партия поставила перед советским народом целый комплекс новых политических и хозяйственных задач. В связи с их выполнением возникла необходимость в принятии ряда новых законов, в отмене некоторых ранее действовавших законодатель-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 95

ных актов. Но речь никогда не шла и не могла идти о том, чтобы пересмотреть все прежнее законодательство и целиком заменить его новыми законами. Советское законодательство всегда было социалистическим по своему содержанию и, следовательно, всегда строилось в соответствии с линией партии, направленной на построение социализма и коммунизма. Поэтому в значительной части основной смысл наших законов охватывает и новые политические задачи, а там, где имеется определенное отставание или несоответствие, оно устраняется путем принятия новых законов.

Вторая ситуация характеризуется тем, что новые политические задачи не охватываются смыслом ранее изданных законов, но смысл последних в процессе их применения извращается в угоду новой политической линии. Такое применение и использование старых законов в социалистическом государстве вообще невозможно, ибо оно представляет собой произвол, прикрывающийся видимостью легальности. Именно в этой форме наряду с изданием откровенно реакционных законов и осуществляется произвол в современных империалистических государствах.

В частности, в конце 90-х годов прошлого столетия в США были приняты антитрестовские законы. Формально эти законы не отменены, но они ни в какой мере не препятствуют концентрации и централизации американского монополистического капитала. Происходит это потому, что в угоду реакционной политической линии указанные законы применяются в США не против капиталистических трестов, а против профсоюзов, организации которых иногда распускаются со ссылкою на то, что они нарушили требования, формулируемые в антитрестовских законах.

В свете отмеченных обстоятельств и надлежит оценивать многочисленные нападки со стороны буржуазных юристов на советскую правовую науку в связи с проблемою соотношения права и политики. Раз право подчинено политике, говорят горе-критики из лагеря буржуазной юриспруденции, раз оно является средством осуществления политики, следовательно, право исключает законность и опирается на произвол.

Не подлежит сомнению, что право подчиняется политике господствующего класса и является средством

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 96

ее осуществления. Это реальный факт общественной жизни, отрицание которого означало бы извращение действительности. Но отсюда вовсе не вытекает, что тем самым право по необходимости становится орудием произвола, ибо для этого нужно было бы доказать, что всякая политика есть линия произвола. Между тем политика может быть и реакционной, и прогрессивной. Значит, дело прежде всего в том, на какую политику данная правовая система опирается. Кроме того, возможны различные формы связи права с политикой. Эта связь может выражаться в форме легальности, когда новая политическая задача влечет за собою издание новых законов или применение тех старых законов, смыслом которых она охватывается. Такая связь не ущемляет интересов законности, если сама политическая задача не носит реакционного характера. Но эта связь может выражаться и в форме извращения смысла действующих законов в угоду новой политической линии. Такая связь отвергает принцип законности и опирается на «идею» произвола.

Из этого следует, что борьба за укрепление законности есть борьба за создание прогрессивных законов и за их точное соблюдение, борьба против извращения на практике действующего законодательства по соображениям политического порядка. Но борьба за укрепление законности не имеет ничего общего с требованием изоляции права от какой бы то ни было политики вообще, ибо такая изоляция невозможна и неосуществима практически. Поэтому, когда советская юридическая наука со всей настойчивостью проводит тот взгляд, что наше право призвано играть важную роль в обеспечении решения политических задач, выдвигаемых партией и правительством, она исходит, во-первых, из реальной жизненной связи, существующей между правом и политикой, во-вторых, из того, что политика Коммунистической партии Советского Союза является научно обоснованной, прогрессивной политикой и что поэтому, в-третьих, подлинная законность в условиях социалистического общества была бы немыслима, если бы наше право не опиралось на политику Коммунистической партии.

Это обстоятельство, однако, не дает права ни суду, ни любому иному советскому государственному органу или его должностному лицу решать те или иные во-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 97

просы вопреки закону или при любом, пусть даже самом ничтожном, отступлении от него по политическим соображениям. Советское право воплощает в себе поли« тику Коммунистической партии, а основная политическая задача, выдвигаемая в области права партией, есть задача всемерного укрепления и последовательного осуществления социалистической законности. Значение этой задачи с особой силой было подчеркнуто на XX съезде партии. Серьезное внимание уделил ей и внеочередной XXI съезд КПСС. На съезде отмечалось, что «постоянной заботой партии является строгое соблюдение социалистической законности, охрана прав и интересов советских граждан» [6] . Ясно поэтому, что тот, кто посягает на советский закон, какими бы политическими мотивами он ни прикрывался, посягает на важнейшие основы политики Коммунистической партии.

Политика коммунистических и рабочих партий составляет жизненную основу развития государств социалистического типа, так как она определяет в соответствии с действующими объективными закономерностями основные линии этого развития. Она же лежит в основе развития социалистического права.

Мы уже видели, что выдвижение XXI съездом партии в области экономической задачи всестороннего развития производительных сил нашей страны повлекло за собою и принятие соответствующих законов по вопросам хозяйственного строительства. Постановка в области политической задачи дальнейшего укрепления советского социалистического строя, единства и сплоченности советского народа, развития советской демократии предполагает принятие организационно-правовых мер, направленных на дальнейшее укрепление суверенитета союзных республик, расширение функций местных Советов и упрочение их массовой базы, еще более широкое привлечение трудящихся масс к управлению государством, к обеспечению правильного приме« нения и должного соблюдения норм социалистического права. Формулирование в области идеологической

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 98

задачи усиления идейно-воспитательной работы в целях повышения коммунистической сознательности трудящихся в значительной мере усиливает также и воспитательную роль социалистического права, в котором центр тяжести переносится на профилактику, предупреждение поступков антиобщественного характера. В области международных отношений задача заключается в последовательном проведении внешней политики, направленной на сохранение и упрочение мира на основе ленинского принципа мирного сосуществования. Свидетельством борьбы за успешное выполнение этой задачи служит вся внешнеполитическая деятельность Коммунистической партии и Советского государства.

Будучи средством осуществления политики, право не тождественно с нею и не сливается с политикой. Политическая линия проводится в жизнь при помощи не только права, но и других идеологических средств – литературы, искусства, науки, этики и т.п. Право является особым средством осуществления политики, используемым в случаях, когда политическая линия требует нормативного закрепления и охраны при помощи всех тех мер, которые стоят за юридическими нормами. В то же время наряду с политикой право связано и с другими «идеологическими формами». Особенно тесно эта связь проявляется в соотношении права с правосознанием и нравственностью.

III

Во всяком обществе, в котором существует право, существует и правосознание. [Правосознание представляет собою совокупность воззрений класса или в условиях социализма при отсутствии антагонистических классов всего общества на то, что есть право и что есть не право. В правосознание, таким образом, включается оценочный момент, причем его оценка распространяется не только на действующее право, но и на то, каким должно стать право в будущем [7]. В этом своем качестве оно играет по отношению к праву троякую роль. Во-первых, правосознание может вы-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 99

двигать положения, вовсе не зафиксированные в действующем законодательстве, и тогда оно выступает в качестве фактора, способствующего формированию новых правовых норм. Во-вторых, правосознание может критически относиться к некоторым нормам права, и тогда оно выступает в качестве фактора, способствующего изменению их содержания. В-третьих, правосознание может одобрительно относиться к действующим правовым нормам, и тогда оно выступает в качестве фактора, способствующего их сохранению.

Само собою, однако, разумеется, что такую роль по отношению к праву способно играть лишь правосознание господствующего класса. Наоборот, правосознание его классовых противников оценивает отрицательно систему действующего права, и потому такое правосознание по отношению к действующему праву всегда выступает в качестве противоборствующего фактора. Мы говорим при этом о системе права в целом, а не о тех или иных ее отдельных нормах, которые могут иногда и не встречать сами по себе возражений со стороны противников господствующего класса, а в некоторых случаях даже получают поддержку с их стороны. Примером тому может служить борьба коммунистических партий в капиталистических странах против реакционных сил, стремящихся к уничтожению буржуазно-демократических свобод.

Что же касается правосознания господствующего класса, то вполне понятно и не нуждается в особом объяснении его одобрительное в целом отношение к действующему праву, так как это его право, оно выражает его волю и служит охране его интересов. Но в силу каких причин возникают все же относительные расхождения между правом и правосознанием господствующего класса? Чем обусловлена возможность критического отношения правосознания этого класса к отдельным нормам своего права или появления таких возникающих в его правосознании идей, которые не зафиксированы в действующем праве?

[1] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XII, ч. I, стр. 6–7, т XXVIII, стр. 258.

[2] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. I, ГосПолитиздат. 1959, стр. 101.

[3] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. I, ГосПолитиздат. 1959, стр. 101.

[4] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза, Стенографический отчет», т. II, Госполитиздат, 1959, стр. 459.

[5] См. В.И. Ленин, Соч., т. 32, стр. 62.

[6] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза, Стенографический отчет», т, I, Госполитиздат, 1959, стр. 468.

[7] Ср. В.А. Сыpцев, Социалистическое правосознание в СССР, Госюриздат, 1958, стр. 11.

Такое явление объясняется тем, что правосознание находится в состоянии непрерывной эволюции. Оно непрерывно меняется под воздействием новых фактов реальной действительности. Напротив, правовые нормы устанавливаются на более или менее продолжительное

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 100

время, и новые явления сразу же и непосредственно не находят в них своего отражения. В результате некоторые нормы права устаревают и потому начинают критически оцениваться правосознанием господствующего класса, а отдельные вопросы оказываются вовсе не разрешенными в юридических нормах, хотя они и получают определенную оценку со стороны правосознания.

В данном случае имеет место отставание права от правосознания. Такое отставание рано или поздно заканчивается тем, что нормы права приводятся в соответствие с новыми элементами господствующего правосознания.

В то же время возможны случаи, когда правосознание отдельных представителей господствующего класса отстает от права и потому относится вначале критически к вновь изданным нормативным актам. Подобное явление также вполне объяснимо. Действительно, право выражает материальные условия жизни общества в виде, опосредствованном политикой господствующего класса. Но политику творит не весь господствующий класс, а лишь известная часть его определенным образом организованных представителей, способных раньше, чем класс в целом, уяснить и осознать его новые интересы. Такая политика закрепляется в новых правовых нормах, которые могут иногда, до поры до времени, вызывать к себе критическое отношение со стороны правосознания других представителей господствующего класса. Подобное несоответствие в отдельных частях между правом и правосознанием рано или поздно заканчивается тем, что отстающее правосознание некоторых представителей господствующего класса в ходе применения новых правовых норм постепенно осваивает их и подтягивается до уровня идей, выраженных в этих нормах.

Следует также иметь в виду, что в антагонистических формациях эксплуататорский класс состоит из различных прослоек, выражающих наряду с общими также и различные интересы. Поэтому, когда наиболее реакционная верхушка господствующего класса, ближе всего стоящая к государственной власти, вводит новые, реакционные правовые нормы, они не всегда встречают поддержку со стороны правосознания других прослоек того же класса. Вследствие этого возникают противоречия не только между отдельными юридическими нор«

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 101

мами и правосознанием, но и внутри самого правосознания господствующего класса.

В противоположность этому в условиях социализма единству права соответствует и единство правосознания, выражающего правовые воззрения всего общества, не разделенного на враждебные классы. В своих главных и основных тенденциях социалистическое право и социалистическое правосознание построены на началах взаимного соответствия и единства.

Такое единство обеспечивается и самим процессом социалистического правообразования. В.И. Ленин говорил: «Мы должны во что бы то ни стало сначала убедить, а потом принудить» [1]. В применении к процессу правообразования это важнейшее ленинское указание означает, что вначале необходимость решить по-новому тот или иной правовой вопрос должна овладеть сознанием масс, а затем уже их правосознание будет оформлено в виде соответствующего нормативного акта. Отсюда вытекает и определенное соотношение в условиях диктатуры пролетариата между экономикой, политикой, правосознанием и правом. Назревшие экономические потребности общественного развития обусловливают постановку Коммунистической партией политических задач. Последние, поскольку они требуют юридического опосредствования, преломляются в общественном правосознании, которое вырабатывает под руководством партии новые правовые идеи. Эти правовые идеи затем закрепляются в нормах права.

Например, необходимость проведения реформы среднего и высшего образования в СССР диктовалась насущными потребностями дальнейшего развития нашего общества, в соответствии с которыми была определена политическая линия партии, нашедшая свое выражение в известных тезисах ЦК КПСС. В ходе обсуждения этих тезисов широкие народные массы не только горячо их поддержали, но и приняли самое активное участие в разработке тех правовых принципов, которые должны быть положены в основу реформы. Наша печать во время всенародного обсуждения тезисов ЦК КПСС широко публиковала многочисленные предложения и по-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 102

желания трудящихся относительно содержания нового закона о высшем и среднем образовании. Законодательные акты, принятые по этому вопросу, опираются на правовые идеи и принципы, поддержанные народом и разработанные при его участии.

Единство социалистического права и правосознания не исключает отдельных противоречий между ними.

Некоторые нормы социалистического права могут иногда отставать от непрерывно прогрессирующего правосознания, что приводит к их замене нормами более целесообразными и правильными. Известно, например, сколько критических замечаний со стороны общественности вызывают нормы действующего семейно-брачного законодательства о разводе или об обязанностях отца по отношению к детям, родившимся вне зарегистрированного брака. Можно спорить о том, какие правила по этим вопросам были бы максимально совершенными. Однако самая необходимость внесения определенных изменений в действующее семейно-брачное законодательство едва ли вызывает у кого-либо сомнения.

В свою очередь и социалистическое право не только закрепляет социалистическое правосознание, но и способствует его дальнейшему прогрессивному развитию. Возьмем в качестве примера многочисленные рекомендательные нормы, адресуемые колхозам и колхозникам. Являясь нормами-советами, они помогают колхозному крестьянству быстрее осознать новые потребности организации хозяйства в колхозах и придать этим потребностям юридическое оформление (путем внесения изменений в уставы отдельных колхозов, принятия на общих собраниях решений по соответствующим вопросам и т.д.) с гораздо меньшей затратой сил и времени, чем это происходило бы при отсутствии рекомендательных норм.

Таким образом, взаимосвязь, существующая между правом и правосознанием при социализме, выражается как в их взаимном соответствии, так и во влиянии, которое они оказывают друг на друга в процессе их общего развития.

До сих пор мы говорили о соотношении права и правосознания, имея в виду только одну сторону. этой проблемы – процесс формирования правовых норм и изменения действующего права. Но существует другая

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 103

сторона той же проблемы, связанная уже с процессом соблюдения и применения действующих норм права.

Для процесса формирования права решающее значение имеет правосознание господствующего класса. Обращаясь к процессу соблюдения правовых норм, следует учитывать также и правосознание угнетенного класса в эксплуататорском обществе, вынуждаемого к подчинению навязанным ему правовым нормам.

Угнетенный класс, как уже отмечалось, относится в целом к действующему праву отрицательно, поскольку оно является орудием его подавления и эксплуатации. Поэтому правосознание угнетенного класса, являясь противоборствующим фактором по отношению к данной системе права вообще, в процессе соблюдения действующих правовых норм также играет с точки зрения государства отрицательную роль и подавляется при помощи государственного принуждения или его угрозы. Иное значение имеет правосознание господствующего класса. Опираясь на него, государственные органы и их должностные лица могут усвоить содержание правовой нормы и обеспечить ее наиболее целесообразное с точки зрения интересов данного класса применение на практике.

При этом следует учитывать, что когда класс, стоящий у власти, переживает период своего прогрессивного развития, он ориентируется в процессе применения юридических норм прежде всего на действующее право и обычно не допускает отступления от них со ссылкою на правосознание. Это и понятно. Такому классу ничто не препятствует изменить действующее право в соответствии с возросшим уровнем правосознания, а подчинение судей и других должностных лиц только праву обеспечивает нужную ему законность в гораздо большей степени, чем не связанное законом правосознание. Но положение меняется коренным образом, когда в силу изменившихся исторических условий стоящий у власти класс из прогрессивного превращается в класс реакционный. В определенных исторических условиях такому классу трудно в силу давления, оказываемого народными массами, подвергнуть существенным изменениям некогда созданные им и ныне ставшие для него ненужными демократические правовые институты. Выход из такого положения, наряду с другими мерами обеспечи-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 104

вается тем, что сами правовые институты могут быть оставлены в неизменном состоянии, но их применение на практике осуществляется вопреки их содержанию на основе правосознания должностных лиц – выразителей реакционного правосознания господствующего класса в целом.

В социалистическом государстве роль правосознания в процессе нормоприменительной деятельности, а также в деле борьбы за соблюдение действующих правовых норм предопределяется фактом его единства и тесной взаимосвязи с социалистическим правом.

Социалистическое правосознание, во-первых, помогает понять смысл и выявить действительное содержание правовой нормы не только государственным должностным лицам, но и гражданам, мировоззрение которых покоится на единстве взглядов всего социалистического общества. Это дает возможность широким массам населения ясно осознавать, что закон требует от них самих, и в то же время держать под общественным контролем деятельность работников государственного аппарата с точки зрения соблюдения ими предписаний закона и иных нормативных актов. В результате самая природа социалистического правосознания превращает его в важнейший фактор укрепления социалистической законности. А если учесть, что в современных условиях значительно расширено непосредственное участие в укреплении социалистической законности широких слоев общественности и что общественным организациям передано выполнение ряда таких функций, которые самым теснейшим образом связаны с деятельностью по применению юридических норм, то неосуществимость этой деятельности вне и помимо различных форм социалистического правосознания станет совершенно очевидной. Более того, дальнейшее возрастание уровня социалистического правосознания будет способствовать еще более широкому вовлечению общественности в сферу нормоприменительной деятельности нашего государства, а значит, и вовлечению ее в общее дело борьбы за дальнейшее укрепление социалистической законности.

Во-вторых, социалистическое правосознание позволяет дать правильную юридическую оценку каждому данному жизненному случаю с учетом всех его конкретных, индивидуальных особенностей, а это обеспечивает

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 105

необходимую конкретность и самой деятельности по применению правовых норм. Ни один закон не в состоянии предусмотреть все без исключения особые признаки и свойства отдельных фактов, имеющих юридическое значение. Он ограничивается их наиболее общей характеристикой. Но применение любого закона должно быть строго индивидуальным., с учетом конкретных обстоятельств каждого случая. Здесь как раз и проявляется роль социалистического правосознания.

Когда суд, рассматривая уголовное дело, должен решить вопрос о том, подлежит ли мера наказания реальному или условному применению, нужно ли вообще привлекать данное лицо к ответственности или, возможно, целесообразнее ограничиться мерами общественного воздействия, то он, естественно, опирается на закон. Но он не смог бы принять правильного решения без всесторонней оценки личности правонарушителя и всех обстоятельств дела. Когда коллектив рабочих и служащих входит с ходатайством о выдаче ему на поруки гражданина, привлеченного к уголовной ответственности, то он также опирается на права, предоставленные ему законом. Но и обоснованность решения коллектива тоже зависит от того, правильно ли были оценены им все те обстоятельства и моменты, оценивать которые призван и советский суд, рассматривающий уголовное дело.

Оценить должным образом конкретный факт и приложить к нему закон, смысл которого усвоен правильно,– это и значит применить норму права. Поскольку ни одна из этих стадий неосуществима без правосознания, оно выступает как необходимое условие правильного применения юридических норм в социалистическом государстве.

IV

В заключение рассмотрим вопрос о соотношении права и нравственности.

Нравственность представляет собою совокупность общественных или классовых воззрений и правил, сообразно с которыми «происходит оценка поведения людей

в категориях добра и зла» [2]. Оказывая влияние на

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 106

образ действия людей в их взаимоотношениях, нравственность включает в себя оценку их поведения как положительного или отрицательного, одобряемого или осуждаемого с точки зрения данного класса или в условиях социализма с точки зрения всего общества. Как совокупность правил поведения нравственность имеет определенные черты сходства с правом, а как совокупность соответствующих (классовых или общественных) воззрений – с правосознанием. Вместе с тем они существенно друг от друга отличаются.

Что касается нравственности и правосознания, то различие между ними проявляется в трех основных моментах. Во-первых, правосознание – это лишь определенная система воззрений, тогда как нравственность представляет собою не только воззрения, но и совокупность правил поведения, которым следуют те, кто придерживается данной нравственной позиции. Во-вторых, нравственная оценка распространяется на самые разнообразные как человеческие поступки, так и общественные установления в отличие от правосознания, которое имеет дело лишь с оценкой нормоустановительной и нормо-применительной деятельности государства и его органов, являясь в то же время (поскольку речь идет о господствующем правосознании) идеологической основой этой деятельности. В-третьих, оценочный критерий нравственности– это критерий «добра» и «зла» (с учетом, разумеется, того содержания, которое в указанные понятия вкладывает соответствующая группа людей, класс или общество в целом), в то время как правосознание наряду с этим включает в себя и некоторые другие оценочные критерии (например, критерий практической целесообразности, технического удобства и т.п.). В частности, критерии последнего рода получают применение при оценке таких норм, как нормы о сроках исковой давности, о формах совершения сделок, о построении процессуальной деятельности, о структуре государственных органов, об их компетенции и т.д. Кроме того, в правосознании прогрессивного класса общие критерии «добра» и «зла» конкретизируются благодаря таким категориям, как законность и справедливость, в понимании, соответствующем воззрениям данного класса.

Из сказанного следует, что было бы неправильно рассматривать правосознание в виде одного из специфи-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 107

ческих подразделений нравственности, ибо подобная характеристика не охватывает всех признаков, свойственных правосознанию. Действительное же соотношение между ними таково, что в известном объеме правосознание совмещается с нравственностью, но в других направлениях эти категории оказываются находящимися в разных плоскостях. Однако в той мере, в какой последние совмещаются, между ними существуют тесная взаимосвязь и взаимодействие. Только таким взаимодействием и можно объяснить тот факт, что нравственные воззрения господствующего класса через его правосознание оказывают влияние на содержание устанавливаемых юридических норм, а последние в свою очередь воздействуют на содержание господствующей нравственности.

Само собой разумеется, что отмеченная возможность осуществима благодаря взаимодействию господствующей нравственности не только с господствующим правосознанием, но и с самим действующим правом.

Отличие нравственности от права проявляется прежде всего в том, что нравственность сопутствует человеческому обществу на всем протяжении его исторического развития, тогда как право появляется одновременно с возникновением частной собственности и разделением общества на классы, а с победою коммунизма оно отмирает при тех же условиях, при которых происходит отмирание государства. Это, конечно, не означает, что нравственность остается неизменной по своему содержанию. Напротив, ее содержание изменяется с переходом, от одной социальной формации к другой. Однако процесс и формы изменения содержания нравственности также обладают значительными особенностями по сравнению с процессом и формами изменения права. Юридические нормы исходят от государства, причем для современных государств решающее значение имеет установление юридических норм путем издания соответствующих нормативных актов в отличие от нравственных норм, которые не получают письменной фиксации, а представляют собою результаты общения людей, сходных по материальным условиям их бытия и потому оправдывающих необходимость соблюдения одних и тех же правил поведения. Вследствие этого юридические нормы обладают большей четкостью и определен-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 108

ностью, нежели нормы нравственные. По тем же причинам установление новых норм права влечет за собой отмену противоречащих им старых юридических норм, соответственно правилам о действии закона во времени, тогда как старые .нравственные установки нередко сохраняются и после появления новых. Между старыми и новыми нормами нравственности происходит борьба, лишь в конечном счете завершающаяся победой прогрессивной нравственности.

В обществе, разделенном на классы, нравственность так же, как и право, обладает классовым содержанием. Но если право является единым для всего общества, так как оно всегда исходит только от одного, а именно господствующего, класса, то нравственные воззрения и правила каждого из враждующих классов вырабатываются самостоятельно, сообразно с материальными условиями существования данного класса. Энгельс указывал, например, имея в виду Германию середины XIX века, что три основных класса – «феодальная аристократия, буржуазия и пролетариат – имеют каждый свою особенную мораль...» [3]. Несовпадающие воззрения и установки могут характеризовать также нравственность различных прослоек одного и того же класса. Ввиду этого, говоря о соотношении права и нравственности в эксплуататорском обществе, необходимо всегда учитывать, идет ли речь о нравственности господствующего класса, относящейся к действующему праву положительно, или о нравственности его классовых противников, которая выступает по отношению к действующему праву как противоборствующий фактор. Напомним, что и в данном случае, как это уже было отмечено при характеристике соотношения права с другими «идеологическими формами», нужно различать общую тенденцию и отдельные конкретные жизненные ситуации, в силу которых иногда господствующая нравственность, в определенной своей части, отрицательно оценивает некоторые действующие юридические нормы или, наоборот, нравственность, противоборствующая существующей правовой системе в целом, отстаивает вместе с тем необходимость последовательного осуществления некоторых норм, входящих в состав последней.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 109

Наконец, соблюдение нравственных норм обеспечивается силою мнения общества, класса или той социальной прослойки, от которой соответствующие нравственные установки исходят, тогда как соблюдение правовых норм наряду с другими мерами (в зависимости от классовой природы данного государства) обеспечивается мерами государственного принуждения. Не следует, однако, думать, что, поскольку за нормами права стоит сила государственного принуждения, их действие во всех случаях является более эффективным, нежели действие нравственных норм. Достаточно вспомнить о бесстрашии, с которым тысячи революционеров-подпольщиков шли на смерть или каторгу, чтобы понять, с каким презрением к царскому самодержавию и силе его государственного аппарата относились эти люди, до конца оставшиеся преданными своему революционному долгу, революционной совести и революционной нравственности. Когда Георгий Димитров говорил на лейпцигском процессе, что для него высшим законом и высшим судом является закон и суд его партии, то он тем самым продемонстрировал перед лицом фашистского судилища, что нравственные идеалы коммунизма не могут быть ни уничтожены, ни опорочены мерами насильственного подавления, какими бы жестокими они ни были.

Но если даже оставаться в рамках того класса, от которого исходят правовые нормы, то и в этом случае нормы нравственности также нередко оказываются гораздо более эффективными и действенными. Ясно, например, что принятие на себя социалистических обязательств и участие в социалистическом соревновании по нравственному побуждению с точки зрения их значимости и результативности не могло бы идти ни в какое сравнение с осуществлением тех же мероприятий в государственно-принудительном порядке.

В тех случаях, когда нравственные нормы оказываются способными привести к более эффективным результатам, чем нормы правовые, надобность в установлении последних может и не возникать. Однако существенное значение имеет тот факт, что господствующему классу в антагонистических формациях противостоят его классовые противники и что с точки зрения интересов этого класса определенная совокупность общественных отношений должна быть обеспечена в своем осуществле-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 110

нии независимо и даже вопреки воле их участников, хотя бы последние и являлись представителями господствующего класса. Поэтому правовое регулирование таких отношений становится неизбежным, а самое право рассматривается как мощное средство укрепления и охраны данной общественной системы.

В буржуазном обществе единому праву противостоят различные по их классовому содержанию нравственные воззрения и правила. При этом в качестве противоборствующего фактора по отношению к буржуазному праву выступает нравственность пролетариата, подавлению которого главным образом и призвано служить законодательство капиталистических стран Ввиду этого в оценке соотношения права и нравственности в теории и практике буржуазных государств неизбежными оказываются две тенденции.

Первая тенденция ориентируется на то, чтобы обосновать полную независимость права от нравственности, поскольку это позволяет пропагандировать обязательность соблюдения юридических норм, какую бы нравственную оценку последние ни получали. В этом отношении весьма характерен анализ американской судебной практики, содержащийся в книге Эдмонда Кана «Моральное решение» (1956 год). Содержание одного из дел, приведенных автором, сводится к тому, что некий Гарри С., сожительствовавший с Бэсси в течение 7 лет, согласился вступить с нею в брак лишь после того, как она сообщила, что обладает 6 тыс. долларов, которые Гарри были необходимы для организации затеянного им предприятия. После оформления брака выяснилось, что никаких денег у Бэсси нет, в связи с чем Гарри предъявил иск о расторжении брака, как заключенного под влиянием обмана, который был судом удовлетворен. Комментируя данное дело, Кан не может найти ему нравственного оправдания, но признает вместе с тем юридическую правильность судебного решения, которая не может быть поколеблена никакими нравственными оценками [4].

Вторая тенденция заключает в себе стремление морального оправдания действующего права, объявляемого

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 111

тем «минимумом нравственности», соблюдение которого составляет якобы элементарное условие существования каждого человека, живущего в мире современной цивилизации. Эта тенденция находит свое выражение не только в разнообразных юридических концепциях, но и в обилии лицемерных, ханжеских норм, включенных в самое буржуазное законодательство. В порядке иллюстрации достаточно сослаться на то, что, например, в США по законодательству штата Минесота воспрещается вывешивать на одной и той же веревке мужское и женское белье, а по законодательству штата Джорджия каждый, кто купается в пруду или в реке близ дороги, ведущей в церковь, совершает судебно наказуемый поступок. Однако с этими «заботящимися» о нравственности правилами мирно уживаются такие нормы, которые устанавливают, что работающая жена обязана отдавать свою зарплату мужу (штат Аризона), что муж имеет право проучить свою провинившуюся супругу «палкой диаметром не толще двух пальцев» (штат Алабама) или что одежда жены принадлежит мужу, и если она докидает мужа, последний имеет право оставить ее в костюме Евы (штат Мичиган).

Применяя юридические нормы, буржуазные суды не игнорируют, конечно, требований морали. Но это волчья буржуазная мораль, чуждая нравственным воззрениям народных масс. Так, в 1948 году американская кинокомпания выпустила антисоветский фильм, использовав в нем музыку четырех советских композиторов. Когда же последние потребовали, чтобы демонстрация фильма была запрещена, поскольку это наносит урон их чести советских композиторов и советских граждан, Нью-Йоркский суд отклонил их требования, не найдя в действиях кинокомпании ничего аморального [5]. Естественно, трудно было бы требовать, чтобы политически негодные средства получили оценку аморальных со стороны тех, для кого проповедь вражды к социализму, к странам социалистического лагеря, к первой в мире социалистической державе – Советскому Союзу является одним из самых «высоких моральных идеалов», и «нравственных» устремлений.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 112

В социалистическом обществе право опирается на морально-политическую сплоченность народа. Это обстоятельство обусловливает принципиальное единство социалистического права и нравственности. Иначе, собственно, и быть не может, ибо, вырастая на почве одних и тех же условий (условий материальной жизни социалистического общества) и выражая мировоззрение одного и того же субъекта (рабочего класса и всех трудящихся, возглавляемых Коммунистической партией), социалистическое право и нравственность обязательно должны выступать в качестве однотипных надстроечных явлений, совпадающих в главнейших своих направлениях. Вследствие этого единая социалистическая нравственность оказывает влияние на нормотворческую и нормоприме-нительную деятельность Советского государства, а последние в свою очередь играют важную роль в деле обеспечения дальнейшего развития единой социалистической нравственности.

Влияние социалистической нравственности на нормо-установительную деятельность Советского государства проявляется в том, что она является одним из факторов, обеспечивающих принятие нормативных актов, которые воплощают моральные установки и требования советского народа. В частности, как уже упоминалось ранее, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 30 апреля 1954 г., предусмотревший в виде наказания за совершение убийства из низменных побуждений смертную казнь, был издан по просьбе советской общественности, моральные воззрения которой не могли мириться с либеральным отношением к тем, кто посягает на самый ценный из всех имеющихся в мире капиталов – на человеческую жизнь. В настоящее время положительно решен вопрос о том, чтобы от общественно-правового воздействия не уходили и лица, не принявшие мер к спасению жизни в тех случаях, когда они не только должны были, но и когда они могли принять необходимые меры, хотя на них и не лежала соответствующая юридическая обязанность.

Влияние социалистической нравственности на нормо-применительную деятельность Советского государства проявляется в том, что без использования определенных моральных критериев нередко вообще было бы невозможно понять содержание той или иной юридической

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 113

нормы и правильно применить ее к конкретному жизненному случаю. В самом деле, что такое хулиганство, наказуемость которого предусматривается ст. 206 УК РСФСР, или что представляет собою поведение, которое согласно п. «б» ст. 30 постановления ЦИК и СНК СССР от 17 октября 1937 г. (СЗ СССР 1937 г. № 69, ст. 314) может служить основанием для выселения съемщика или члена его семьи за невозможностью совместного проживания с ним в одной квартире или комнате? На все эти и другие подобные вопросы суд и иные советские государственные органы не могли бы дать правильного и должного ответа, если бы в разрешении последних они не руководствовались требованиями социалистической морали, правилами социалистической нравственности.

Но и социалистическое право со своей стороны также оказывает активное воздействие на развитие социалистической нравственности. Разве, например, не усиливается атмосфера нетерпимости по отношению ко всякого рода правонарушителям со стороны советской общественности в результате опубликованного в газетах 10 марта 1959 г. постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР об участии трудящихся в охране общественного порядка в стране? Или разве активные меры борьбы с пьянством, предпринятые партией и правительством за последнее время, не способствуют воспитанию нового морального облика у людей, являющихся носителями пережитков прошлого?

При той степени взаимной связи, которая характеризует соотношение права и нравственности при социализме, становятся особенно понятными проводимые на основе решений XXI съезда партии мероприятия по широкому вовлечению общественности в дело борьбы за укрепление социалистического правопорядка. Всякого рода поступки, посягающие на правопорядок в социалистическом обществе, не могут не вызывать нравственного осуждения. Но движимый подлинно нравственным долгом советский гражданин или коллектив граждан не может ограничиваться только отрицательным отношением к таким поступкам, а должен активно вмешиваться в жизнь, энергично и настойчиво пресекать все то, что противоречит его нравственным идеалам. В настоящее время для широкого проявления такой активности создаются необходимые юридические предпосылки. Принято Положение

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 114

о добровольных народных дружинах РСФСР и об охране общественною порядка, которое утверждено постановлением Бюро ЦК КПСС по РСФСР и Совета Министров РСФСР 30 марта 1960 г. Опубликован проект Положения о товарищеских судах, образуемых на предприятиях, в учреждениях и организациях, а также в крупных советских хозяйствах. Многие гражданские споры и некоторые вопросы, ранее разрешавшиеся уголовными судами, отнесены к компетенции товарищеских судов. Постепенно вырисовываются конкретные правовые формы, используя которые, общественные организации могут ставить вопрос о передаче им на поруки лиц, если эти лица, по мнению общественности, не нуждаются в применении к ним мер уголовного наказания. Введены институты общественного обвинения и общественной защиты. Все это позволяет нашей общественности во весь голос сказать свое слово и принять нужные меры для наведения должного порядка в социалистическом общежитии.

Отмеченные формы взаимодействия социалистического права и социалистической нравственности обусловливаются их однотипностью, их единством в основных и решающих направлениях. Следует ли, однако, отсюда, что тем самым, как утверждает М. 3. Селектор, «никакая норма социалистического права не может... противоречить и не противоречит социалистической нравственности» [6].

Подобные взгляды уже были вполне обоснованно подвергнуты критике в литературе [7]. Основной порок этих взглядов состоит в том, что их авторы не различают общей тенденции и конкретных случаев, соотношения социалистического права и социалистической нравственности в целом и нравственной или правовой оценки, которые могут получать, соответственно, отдельные юридические или моральные нормы. Классовых противоречий между социалистическим правом и социалистической нравственностью действительно быть не может. Но это

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 115

обстоятельство ни в какой мере не исключает возможности иных, неантагонистических противоречий между их отдельными нормами.

Поскольку процесс отражения бытия в праве отличается от процесса его отражения в нравственности, отдельные юридические нормы могут отстать от возросшего уровня нравственности, или, наоборот, отдельные нравственные правила могут отстать от возросшего уровня права. Однако в силу принципиального единства социалистического права и социалистической нравственности такое отставание не перерастает в конфликт, в антагонистическое противоречие, а преодолевается путем установления новых юридических норм либо в результате выработки новых нравственных установок.

Этой теоретической стороны рассматриваемой проблемы сторонники критикуемого взгляда явно не учитывают. Но они пренебрегают также и весьма существенной ее практической стороной. В самом деле, о каком влиянии нравственности на развитие права или о какой воспитательной роли социалистического права могла бы идти речь, если бы между ними не было никаких противоречий, если бы во всех случаях и во всех возможных направлениях одно не отставало от другого? Невероятно, но факт, что благие намерения возвеличить право и нравственность социалистического общества путем отрицания каких бы то ни было противоречий даже между их отдельными нормами означают сведение к нулю как воспитательной роли социалистического права, так и того значения для развития последнего, которое имеет социалистическая нравственность.

Охарактеризованные особенности соотношения социалистического права и социалистической нравственности позволяют определить также соотношение между противоправными и противонравственными поступками в социалистическом обществе.

Нравственность шире права. Поэтому не всякий противонравственный поступок обязательно должен являться поступком противоправным. Но единство социалистического права и социалистической нравственности по существу дает возможность государству с учетом конкретных обстоятельств данной исторической обстановки признать те или иные противонравственные поступки также и противоправными или, наоборот, переключить

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 116

определенные поступки из сферы права в область их чисто нравственной оценки. В силу того же принципиального единства поступок, признаваемый противоправным в советском законе, является по общему правилу недопустимым также с точки зрения социалистической нравственности.

Из этого общего правила возможны, однако, исключения двоякого рода. Первая группа исключений обусловлена теми правовыми нормами, которые определяют правила юридико-технического порядка (например, нормы, определяющие порядок совершения гражданско-правовых сделок). Действия, нарушающие нормы такого рода, представляются безразличными в нравственном отношении. Вторая группа исключений обусловлена противоречиями между отдельными правовыми и нравственными правилами, вызванными либо наличием устаревших юридических норм, либо отставанием нравственности от права. Как уже было сказано, такие противоречия недолговечны и рано или поздно они получают раз-« решение, наиболее целесообразное с точки зрения интересов социалистического общества.

Иногда социалистическая нравственность отождествляется с правилами социалистического общежития. Но такое отождествление не имеет под собою достаточных оснований. Нормы социалистической нравственности, несомненно, образуют составную часть более широкой категории, какою являются правила социалистического общежития. Однако не всякое правило социалистического общежития опирается на оценку человеческих поступков в категориях добра и зла и потому не всегда может быть отнесено к разряду нравственных правил. Так, М. П. Карева, говоря о правилах социалистического общежития, пишет: «Участие в социалистическом соревновании вошло в неписаный кодекс морали каждого сознательного советского человека. В процессе же этого массового социалистического соревнования самими массами были выработаны такие социалистические обычаи, которые регулируют и порядок вызова на социалистическое соревнование и общий характер выставляемых взаимных обязательств применительно, разумеется, к каждой отрасли труда, к специфике каждого производства и порядок проверки соревнующимися хода выполнения своих обязательств и конечных результатов, устанавливают

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 117

формы поощрения передовиков социалистического соревнования и т.д.» [8]. Совершенно очевидно, что упоминаемые автором правила, которые определяют порядок вызова на соревнование, формы проверки итогов соревнования и т.п., к нравственности отношения не имеют, хотя они и являются правилами социалистического общежития.

По мнению М. П. Каревой, правила социалистического общежития – это определенные организационные формы, «детализирующие и конкретизирующие общие принципы коммунистической нравственности применительно к особенностям тех отношений, которые опосредствуются каждым социалистическим обычаем в отдельности» [9]. Подобное мнение представляется неправильным. Во-первых, из этого определения вытекает, что сами нормы социалистической нравственности не являются правилами социалистического общежития, поскольку последние лишь конкретизируют формы их применения. Во-вторых, автор не допускает существования таких правил социалистического общежития, которые имели бы самостоятельное значение, а не служили бы всего лишь формой конкретизации норм социалистической нравственности. Но это не соответствует действительности. Существует немало правил, которые к нравственности прямого отношения не имеют (например, различного рода обыкновения, установившиеся в деятельности социалистических организаций), но которые тем не менее являются правилами социалистического общежития.

Под правилами социалистического общежития следует понимать все выработанные в социалистическом обществе неправовые правила поведения людей в их взаимных отношениях друг с другом, соблюдение которых обеспечивается силою традиции и общественного мнения. В этом смысле правила социалистического общежития отличаются от норм права. Но соответствующее понятие иногда применяется и в более широком значении, охватывающем любые социальные нормы социалистического общества. Тогда в это понятие включаются и нормы социалистического права.

Объединение норм права и других социальных норм,

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 118

действующих в социалистическом обществе, в единую категорию правил социалистического общежития в широком смысле этого понятия приобретает существенное как теоретическое, так и практическое значение для выявления перспектив и путей дальнейшего развития социалистического права.

Развитие социалистической государственности в коммунистическое самоуправление будет означать вместе с тем и превращение социалистического права в правила коммунистического общежития. Но это – длительный процесс. Он предполагает, что уже в период развернутого строительства коммунистического общества должно происходить постепенное перемещение некоторых социальных норм из сферы правовой в нравственную. И такое перемещение действительно происходит. Известно, например, что за последние годы отменен ряд законов, который предусматривал в прошлом применение мер уголовного наказания за совершение соответствующих действий. В некоторых случаях меры уголовного наказания заменены другими юридическими санкциями. Так, прогул на производстве не образует более состава преступления, а влечет за собою применение мер дисциплинарного взыскания. В других случаях отмененная уголовная санкция не заменяется какими-либо иными правовыми санкциями. Но это не означает, что действия такого рода не подвергаются общественным санкциям. В частности, «летуны», т.е. лица, постоянно меняющие место работы, вызывают общественное осуждение, хотя по действующему законодательству они не могут быть привлечены к уголовной или к иной юридической ответственности.

Следовательно, отмена правового регулирования данного общественного отношения не равнозначна полному отказу от его регулирования со стороны социалистического общества. Раз существует то или иное социалистическое общественное отношение, оно не может оставаться вне общественного воздействия. Но формы и методы такого воздействия меняются, причем пути их изменения предопределены путями развития нашего общества: движение к коммунизму неизбежно влечет за собою постепенный переход от правового регулирования общественных отношений к регулированию их посредством норм нравственности.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 119

Однако и правовые, и нравственные нормы представляют собою лишь отдельные разновидности правил социалистического общежития в широком смысле. Следовательно, изменение методов и форм общественного воздействия с переходом от правовых к нравственным нормам не приводит к изменению социальной сущности этого воздействия и, значит, ни в какой мере не ослабляет регулирующей роли социалистического общества и социалистического государства. Указанное обстоятельство и предопределяет диалектику процесса постепенного превращения социалистического права в правила коммунистического общежития, которая полностью совпадает с диалектикой процесса перерастания социалистического государства в коммунистическое самоуправление. Не ослабление, а дальнейшее укрепление социалистического государства и права – таков путь к их отмиранию.

[1] В.И. Ленин, Соч., т, 32, стр. 189.

[2] «Основы марксистской философии», Госполитиздат, 1958, с. 576.

[3] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 93.

[4] Edmond Cahn, The Moral Decision, Right and Wrong in the Light of American Law, New York, 1956, pp. 94 and ff.

[5] Edmond Сahn, op. cit., p, 197.

[6] М.3. Селектор, Право и нравственность, «Вопросы философии» 1954 г. № 2, стр. 78.

[7] См., например, H.A. Tpофимов, О противоречиях в процессе взаимодействия права и морали социалистического общества, «Ученые записки Уральского университета», вып. XXI, 1957, стр.112 и cл. Мы не останавливаемся на анализе ряда существенных недостатков статьи Н.А. Трофимова, уже отмеченных в печати.

[8] М. П. Карева, Право и нравственность в социалистическом обществе, изд-во Академии наук СССР, 1951, стр. 75.

[9] М. П. Карева, Право и нравственность в социалистическом обществе, изд-во Академии наук СССР, 1951, стр. 76.