5. Договоры, предусматривающие обязательства для третьих государств

Как уже говорилось, общее правило определяет, что договор не может создавать обязательства для третьего государства без его на то согласия. В комментарии Комиссии международного права к проекту статей о праве договоров говорится, что это "правило является одним из оплотов независимости и равенства государств"*(772).

Относительно того, что договор не порождает обязанностей для третьего государства, международная судебная практика издавна занимает однозначную позицию. При решении арбитража 1928 г. по делу о Пальмовых островах арбитр Губер заявил: "Каким бы ни было правильное понимание договора, он не может толковаться как лишающий прав независимые третьи державы"*(773).

Не делались в этом плане исключения и для многосторонних договоров. При рассмотрении в 1932 г. Постоянной палатой международного правосудия дела о Свободной зоне Верхней Савойи и округе Жекс речь шла о крупном многостороннем договоре - Версальском мирном договоре. Палата признала, что статья, о которой шла речь, "не обязывает Швейцарию, которая не является стороной в этом договоре, за исключением того, в какой мере эта страна приняла его"*(774).

Не делались исключения для многосторонних договоров и в других случаях. При рассмотрении в 1929 г. дела о территориальной юрисдикции Международной комиссии по реке Одер Постоянная палата международного правосудия отказалась признать обязывающей неучаствующую Польшу общую многостороннюю Барселонскую конвенцию 1921 г. о режиме судоходных водных путей международного значения*(775). Аналогичную позицию Палата заняла даже в отношении такого договора, как Статут Лиги Наций в деле о статусе Восточной Карелии*(776).

Эта судебная практика вносила ощутимые перемены в существовавшее положение, при котором договоры великих держав представляли собой фактически законодательные акты, обязывавшие и неучаствующие государства. Правомерность подобного положения оспаривалась в особых мнениях некоторых судей. В особом мнении судьи Негулеско по делу о юрисдикции Европейской дунайской комиссии говорилось: "Решения великих держав, собравшихся в качестве европейского концерта никогда не рассматривались как юридически обязательные для государств, не представленных в концерте"*(777).

Независимо от того, рассматривались или не рассматривались такие решения в качестве юридически обязательных третьими государствами, фактически они вынуждены были их соблюдать. Это обстоятельство не раз констатировалось юристами. В комментарии к Гарвардскому проекту относительно такого рода решений говорилось, что независимо от того, как они рассматривались "неучаствующими государствами, такие решения осуществлялись и с ними соглашались"*(778).

Посвященная рассматриваемому вопросу ст. 35 Венской конвенции сформулирована следующим образом: "Обязательства для третьего государства возникают из положения договора, если участники этого договора имеют намерение сделать это положение средством создания обязательства и если третье государство определенно принимает на себя в письменной форме это обязательство".

Статья подтверждает общее правило, указывается необходимость согласия государства на то, чтобы быть связанным положением договора, в котором оно не участвует. Для возникновения обязательства необходимо, во-первых, чтобы участники предусмотрели в договоре соответствующую возможность, и, во-вторых, чтобы третье государство в ясно выраженной форме выразило свое согласие нести это обязательство. Замечу, что в проекте Комиссии речь шла о ясно выраженном согласии. На Венской конференции государства еще более ужесточили формулировку. Теперь требуется письменная форма согласия.

Из этого следует, что речь идет о дополнительном соглашении между участниками договора и третьим государством. Именно это соглашение, а не договор является юридическим основанием обязательства. Тем не менее в результате такого соглашения соответствующее положение договора становится обязательным для третьего государства, при этом на условиях, на которых согласие дано.

В своих замечаниях на проект рассматриваемой статьи некоторые правительства подняли вопрос о ее применимости к случаю, когда договор возлагает обязательства на государство, несущее ответственность за агрессию. Как известно, мирные договоры 1947 г. указывали те довоенные договоры, которые будут обязательными для побежденных государств. Комиссия признала, что подобные случаи не подпадают под действие статьи об обязательствах для третьих государств, и решила включить в проект отдельную статью, содержащую общую оговорку относительно государства-агрессора.