13.3. Язык (языки) третейского разбирательства

Пункт 1 ст. 21 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации" опосредованно отражает конституционную норму, согласно которой государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык (ст. 68). Это и обусловило общую презумпцию, согласно которой при отсутствии иных установлений языком третейского разбирательства является русский язык. В то же время указанное правило не является абсолютным. В случае, если стороны договорятся о том, что третейское разбирательство должно вестись на ином языке, это отменяет действие указанной нормы. Таким образом, норма о языке третейского разбирательства носит диспозитивный характер, т.е. предоставляет сторонам право изменить на основании собственного усмотрения правило о языке третейского разбирательства.

В литературе высказывались критические суждения в адрес указанной нормы. Так, К.К. Лебедев полагает, что желательно внести изменения в эту норму, "поскольку многие современные языки могут вызвать у третейского суда большие, а иногда и непреодолимые трудности с переводом"*(867). При этом автор приводит пример из собственной практики, когда третейский суд столкнулся с трудностями, обусловленными поиском квалифицированного переводчика с исландского языка*(868). Представляется, что приведенный пример является довольно редким в практике и потому в целях оптимального правового регулирования им можно пренебречь. Действительно, подобного рода случаи, связанные с поиском квалифицированных переводчиков с экзотических для России языков, хотя и могут иметь место в практике третейского разбирательства, однако подобного рода случаи все-таки являются редкими исключениями. В целом же предоставление сторонам права самостоятельно избирать язык третейского разбирательства является демократическим правилом, к тому же учитывает нужды заинтересованных лиц. К тому же "экзотичность" языка не является непреодолимым препятствием; существует юридический механизм преодоления этой трудности, хотя, возможно, и весьма дорогостоящий для участников третейского процесса.

Далее. Указанная норма совсем не означает запрета участнику третейского разбирательства выступать в заседании третейского суда на родном языке, так же как и предоставлять необходимые материалы на родном языке. Обладая правом выступить на любом языке, сторона, представляющая документы и другие материалы не на языке (языках) третейского разбирательства, обязана обеспечить перевод этих документов.

В законе не установлено, каким образом заверяется представленный перевод. Предпочтительной формой является нотариальная форма удостоверения перевода. Однако это, видимо, не означает невозможности иных форм удостоверения перевода. Например, представляется допустимым для третейского процесса, что перевод удостоверяется переводчиком, который знаком третейским судьям, осуществляющим судебное разбирательство, и вызывает доверие у них, которому также доверяют и участники процесса.

В законе не урегулирован порядок привлечения переводчика для обеспечения прав лиц, не владеющих языком третейского разбирательства. Однако очевидно, что этот порядок осуществляется в контексте нормы, установленной в п. 2 ст. 21 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации". Именно на сторону, заинтересованную в переводе, возлагается бремя обеспечения перевода и привлечения переводчика для участия в третейском разбирательстве. При организации устного перевода в ходе третейского разбирательства будет полезным ориентироваться на Комментарий ЮНСИТРАЛ по организации арбитражного разбирательства, в котором, помимо прочего содержатся и рекомендации обеспечения возможных потребностей в переводе устных заявлений. В частности, в указанном Комментарии говорится о том, что если в ходе устного разбирательства потребуется устный перевод, то целесообразно рассмотреть вопрос о том, должен ли этот устный перевод быть синхронным или последовательным и должна ли ответственность за его обеспечение возлагаться на какую-либо из сторон или на третейский суд*(869).

Третейские суды пытаются восполнить указанный пробел в собственных регламентах. Так, Северо-Западный региональный третейский суд в своем Регламенте установил, что разбирательство дела ведется на русском языке. Если сторона не владеет языком, на котором проводится слушание, третейский суд по просьбе стороны и за ее счет обеспечивает ее услугами переводчика. Если какой-либо документ составлен на ином языке, нежели язык третейского разбирательства, и перевод этого документа не представлен стороной, подающей документ, третейский суд (состав) может обязать эту сторону представить соответствующий перевод (ст. 15)*(870).

Праву стороны представлять материалы дела на языке, который не является языком третейского разбирательства, корреспондирует обязанность третейского суда принять такие материалы. Однако в этом случае у третейского суда также имеется право потребовать от стороны, предоставившей такие документы, обеспечить их перевод на язык третейского разбирательства.

Нарушение правил о языке третейского разбирательства может быть причиной отмены компетентным государственным судом решения третейского суда либо отказа в выдаче компетентным государственным судом исполнительного листа по исполнению решения третейского суда. Основанием для этого будет нарушение основополагающих процессуальных прав заинтересованной стороны, а следовательно, нарушение ее права на судебную защиту.

При реализации правил о языке третейского разбирательства невозможно игнорировать и нормы, регулирующие использование языка в арбитражном и гражданском процессе. Это связано с тем, что в случае опротестования решения третейского суда либо в случае подачи заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда соответствующие процедуры в компетентном государственном суде будут вестись согласно этим правилам. В соответствии со ст. 12 АПК РФ судопроизводство в арбитражном суде ведется на русском языке - государственном языке Российской Федерации. Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, давая рекомендации арбитражным судам, в Постановлении от 11 июня 1999 г. N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" подчеркнул со ссылкой на вышеуказанное правило, что "арбитражный суд принимает документы, составленные на языках иностранных государств, только при условии сопровождения их нотариально заверенным переводом на русский язык" (п. 28)*(871). На практике это означает, что даже если третейское разбирательство осуществлялось при использовании документов не на русском языке, то при поступлении соответствующих документов в компетентный государственный суд они должны быть сопровождены нотариально заверенным переводом на русский язык. Например, третейское соглашение было составлено на английском языке и третейский суд в составе судей, владеющих английским языком, удовлетворился представленным документом, определив на его основании собственную компетенцию. Со стороны лиц, участвующих в деле, также не было ходатайств о переводе указанного третейского соглашения на русский язык. Однако в том случае, если решение третейского суда будет опротестовано или возникнет необходимость в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение, соответствующее третейское соглашение должно быть направлено в компетентный государственный суд вместе с нотариально заверенной копией. Это, в частности, следует и из норм гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства, которые предусматривают, что к заявлению об отмене решения третейского суда и к заявлению о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда помимо прочего должно быть приложено подлинное соглашение о третейском разбирательстве или его надлежащим образом заверенная копия (пп. 2 п. 3 ст. 231, пп. 2 п. 3 ст. 237 АПК РФ; пп. 2 п. 3 ст. 419, пп. 2 п. 3 ст. 424 ГПК РФ). В противном случае компетентный государственный суд не сможет выполнить возложенные на него функции и определить компетенцию третейского суда, рассмотревшего дело на основании данного третейского соглашения. Невыполнение указанного правила является основанием для оставления заявления без движения или возвращения лицу, его подавшему.

В то же время, исходя из смысла действующего законодательства, допускается ведение заседания третейского суда и с использованием нескольких языков*(872).