1. Некоторые общие положения

По традиции эта глава должна бы называться "Борь6а"и т.д. Но не ради оригинальности мы не последовали традиции: военная терми­нология представляется нам не совсем подходящей для правоохрани­тельной деятельности государства. "Борьба с преступностью" или, еще экспансивнее, "война с преступностью", предполагают силовую схват­ку двух враждующих сторон. Государство не воюет против своих гра­ждан, совершающих преступления. Оно стремится предупредить пре­ступления, не допустить их совершение посредством профилактиче­ских мер, т.е. устранения криминогенных обстоятельств, а также пре­дотвращения или пресечения конкретных преступных посягательств. Другим стратегическим направлением противодействия растущей пре­ступности остается уголовно-правовое воздействие: обнаружение ви­новных лиц, расследование обстоятельств совершения преступлений, назначение и исполнение законного и справедливого наказания. Эта форма воздействия оказывается обоюдоострой, так как исполнение наказания в виде лишения свободы способствует дальнейшему соци­альному отчуждению правонарушителей и возникновению нелегкой проблемы рецидивной и профессиональной преступности. Применяя жесткие репрессивные меры, предусмотренные уголовными законами, государство и его функционеры не "борются", а осуществляют право­судие.

Это рассуждение о терминах может показаться тривиальным и лишенным практического смысла. Мы так не думаем. Назойливое употребление воинственных слов и словосочетаний вошли в наш быт еще в годы гражданской войны. Тогда они не были декоратив­ными. Что такое "борьба с контрреволюцией", стало известно ны­нешнему поколению из книг Солженицына, Мальгунова и других авторов. Узнали мы и подлинное значение таких понятий как "борьба за сплошную коллективизацию" и "ликвидация кулачества как класса" и т.д. Не надо бороться за чистоту города, лучше мес­ти улицы.

- 151

Криминологическая профилактика состоит в устранении или нейтрализации причин и условий преступности, в данном случае связанной с уничтожением и повреждением предметных и духов­ных ценностей.

Исходя из теоретической концепции ведущей роли психологи­ческих факторов преступности, мы в меру своих возможностей подробно рассмотрели их в предшествующей, третьей главе моно­графии. Психология вандализма, на наш взгляд, складывается из психологии личности разрушителя и мотивации деструктивно­го поведения. В сущности, они и образуют понятие причин ванда­лизма. Обстоятельства, которые способствуют деформации лично­сти целесообразно исследовать одновременно с рассмотрением проблемы предупреждения вандализма, поскольку общепризнано, что предупреждение - это прежде всего утранение криминогенных факторов.

Затем рассматриваются вопросы  применения уголовно-правовых норм предусматривающих ответственность за вандализм и проблемы их совершенствования. В такой последовательности и строится структура этой завершающей главы монографии.