АНТРОПОЛОГЕМА ДУХОВНОСТИ

Духовное «Я» человека позволяет ему возвышаться над есте-

CTRPHHnt*  ы  глттъгя Tri-untT  пгпяи тириипгт*,ю  **rrv

выходить в сферу свободы, которая является одновременно миром культуры. В этой сфере для человека первозначимую роль играют не зов собственных инстинктивно-органических потребностей и материальных интересов, не призывы локальных общностей — государств, партий, корпораций, а общечеловеческие идеалы истины, блага, красоты, справедливости.

Антропологема духовности представляет человека именно как субъекта культуры, как существо, укорененное в нормативно-ценностных мирах религии, метафизики, нравственности и естественного права.

Человек духовный — это личность, сознающая самоценность собственного внутреннего мира, свою уникальность и вместе с тем причастность к универсальным началам бытия, представленным в общечеловеческих ценностях культуры.

Духовному «Я» присущи возвышенный строй мировосприятия, чуткая совесть, свободная воля, нравственная и метафизическая интуиция. Оно не позволяет своей свободе превращаться во вседозволенность, так как всегда соотносит свои мотивы с универсальными идеалами блага, справедливости, истины и красоты.

Высшим модусом духовного «Я» выступает сверхсознание, представляющее собой способность к трансцендированию (от лат. transcendens — выходящий за пределы) — выходу за пределы своего «Я» в область сверхличного, пребывающего за гранью чувственного восприятия. Тех, у кого эта способность развита в высшей степени, называют святыми, гениями, пророками, мудрецами.

Сверхсознание позволяет" проникать в запредельные сферы, где бытие подчинено иным закономерностям, отличным от физических. Через него человеку открывается иная, сверхфизическая или метафизическая реальность, недоступная обычным чувствам, рассудку и даже разуму, если последний склонен открещиваться от данных интуитивного познания.

В духовной жизни людей сверхсознание может заявлять о себе посредством следующих форм:

а) нравственная интуиция в виде способности к глубинному пониманию того, что движет другими людьми, к всеобъемлющей любви, состраданию и всепрощению;

б) религиозная интуиция как способность прикасаться какой-то частью своего духовного «Я» к высшему абсолюту — Богу, верить в его абсолютную мудрость, доброту и справедли-

в) экзистенциальная интуиция в качестве способности всерьез воспринимать такие реалии, как смысл жизни, смерть, бессмертие;

г)  космическая интуиция в виде способности ощущать собственное единение с космическими гармониями и дисгармониями бытия;

д)творческая интуиция как художественная, интеллектуальная, философско-метафизическая гениальность, позволяющая переживать озарения и совершать выдающиеся открытия в различных областях культуры

Духовность не предзадана человеку в качестве некоего субстрата, а представляет собой чистую возможность, в осуществлении которой определяющую роль играет не только соответствующая социокультурная среда, но и характер отношения субъекта к ней. Переход возможности в действительность, генезис индивидуальной духовности совершается чаще всего по сценарию настоящей драмы и заставляет личность пройти через «годы воспитания» и «годы странствий» (Г. Гете), через «педагогические провинции» (Г. Гессе) социокультурных институций, через взлеты и падения, открытия и заблуждения. Согласно Х.-Г. Гадамеру, важнейшим условием генезиса и развития духовности выступает образование, вне которого бытие духа невозможно. Главное предназначение образования — сделать человека во всех отношениях духовным существом. В отличие от естественных человеческих чувств, ограниченных локальными сферами компетенции, образованный дух обретает способность устремляться во все направления, принимать в себя миры сущего и должного, не замыкаться в жестких рамках предубеждений, быть открытым для самых широких и продуктивных связей с прошлым, настоящим и будущим.

Особую роль в становлении духовности играет память, которую следует рассматривать не только в качестве психологической способности, но прежде всего как сущностное свойство духовного «Я», позволяющее ему мысленно включать себя в контекст мировой культуры'.

Основной источник духовности находится в отношениях человека с миром, цивилизацией и культурой, в тех противоречиях, которыми насыщены эти отношения, в сопутствующих им чувствах, мыслях, страстях, в динамике поиска человеком своего места в социокультурном времени-пространстве.

Совмещение концептов времени («хроноса») и пространства («топоса») создает категорию хронотопа, которая вошла в XX в.

1 См.: Гадамер X -Г. Истина и метод. М , 1988, с 54—55.

в философский язык современных мыслителей и позволила высветить новые грани в понимании предельно общих оснований духовного бытия человека. Так, по мнению академика А. А. Ухтомского, благодаря универсалии хронотопа каждый отдельный факт жизни и деятельности человека превращается в значимое событие культуры, связанное «мировыми линиями» духовных взаимозависимостей с множеством других фактов. Сквозь призму категории хронотопа судьба каждого человека предстает как подобие «всплеска волны в великом океане, несущем воды из великого прошлого в великое будущее» '.

Для другого отечественного мыслителя, М. Бахтина, хронотоп — это онтология пространственно-временных параметров человеческого бытия, слившихся в единую, конкретную целостность, где время сгущено и уплотнено до степени осязаемости, а пространство втянуто в движение времени как истории. Здесь «хронос» и «топос» взаимопроникают друг в друга, а центрирующим началом их онтологического единения является человек в качестве носителя духовности и культуры2.

Для духовного «Я», локализованного в пределах человеческой телесности, угроза будущего органического распада, физической смерти порождает сложные мировоззренческие, философско-религиозные и этические коллизии. Так, материализм утверждает, что перед законами естественной необходимости бессильны как человеческая плоть, так и человеческий дух, который бесследно гибнет вместе с телом. Этому взгляду противостоит другой, сторонники которого настаивают на том, что у духа иная суть. Он не имеет ни объема, ни массы и не распадается как живая плоть. Для него возможна вечная жизнь, позволяющая ему перемешаться в пространственно-временной бесконечности.

Духовное «Я» противопоставляет угрозе смерти веру в бессмертие души, в то, что физическая смерть лишь освобождает душу от оков тела. Именно поэтому духовному «Я» чужд инстинктивно-животный страх смерти, испытываемый витальным «Я». Оно способно возвышаться над естественными и социальными пределами человеческого существования и целиком посвящать себя служению высшим идеалам добра, истины и красоты. Ф. Достоевский, считавший идею бессмертия души высшей идеей человеческого существования, писал: «Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна и именно — идея о бессмертии души человеческой, ибо все осталь-

' Ухтомский А Л. Письма. — Пути в незнаемое М., 1973, с. 399 - Бахтин М М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975, с 406.

ные «высшие» идеи жизни, которыми может быть жив человек,

лишь из нее одной вытекают»