ЕСТЕСТВЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ МОНАРХИИ И РЕСПУБЛИКИ

(И. А. ИЛЬИН)

И. А. Ильин в своей книге «О монархии и республике» берет известный трюизм, определяющий монархию как форму наследственного единовластия и предпринимает попытку выйти за пределы внешнеформальных определений и вскрыть глубинные культурно-исторические основания монархии и монархического сознания.

Исследуя природу монархических ориентации, И. А. Ильин указывает на то, что у его истоков обнаруживается потребность людей иметь перед собой субъекта, который олицетворял бы для них все государство как целое, был бы единым, живым центром всей государственной жизни. Подобное олицетворение имеет религиозную природу, заставляя народ воспринимать власть госу-

даря как некую священную данность. Не случайно в древности повсеместно существовала вера в божественность фараонов, императоров, царей. Монарх выступал как воплотившаяся частица божества, из чего следовало его безапелляционное право повелевать и быть верховным судьей.

И. А. Ильин обнаруживает корни монархической идеи в патриархальной психологии, для носителей которой непререкаема власть отца как высшего авторитета в вопросах семейного быта и хозяйства. Монарх — это такой же отец, но только большего масштаба. Сам Бог — это тоже отец, но уже наивысшего ранга, являющийся прародителем всего сущего.

Религиозно-мифологическая, теоцентрическая природа монархического сознания проявляется в его особом, иррационально-интуитивном восприятии мира, жизни, истории, политики не как игры случайностей, но как следствия воздействий провиденциально-метафизических сил.

Монархическое сознание иерархично: его носители чтут культуру ранга и субординации в человеческих взаимоотношениях. За признанием важности иерархического мировидения стоит потребность искать качественных преимуществ и по достоинству оценивать их. Наивысшее качество — это совершенство. Именно высшее совершенство как абсолютную степень качества человек чтит в Боге. В прошлом все воспитание было устремлено к тому, чтобы научить человека мерить абсолютным совершенством Бога собственное несовершенство. Это предостерегало людей от чрезмерной гордыни, самоуверенности и самовлюбленности.

Люди по своей природе и по своим духовным свойствам не равны, и полностью уравнять их никогда никому не удавалось и не удастся. Монархическое сознание признает эту разнокачествен-ность людей и считает, что и права у них должны быть разными. Если индивиды различаются особенностями наследственности, одаренности, интеллекта, воли, воспитания, то для лучших должны существовать справедливые привилегии.

Монархическое сознание выступает против всеобщего избирательного права, поскольку, с его точки зрения, существует много необразованных и глупых людей, чьи избирательные голоса и непродуманный выбор принесут только вред государству.

Будучи изначально консервативным, монархическое сознание дорожит древними традициями. Оно не стремится к скоропалительным новациям, не склонно к радикальным реформам и идет на них лишь тогда, когда они действительно назрели.

Монархическое сознание исполнено достоинства и самоуважения, что позволяет ему без унижения повиноваться высшим и

лучшим. Оно добровольно приемлет необходимость дисциплины и правовых ограничений своей деятельности. Жизнь в государстве для него не раболепная служба, а.творческое служение.

Там, где в силу тех или иных причин в народе слабеет потребность в олицетворенном, сакральном восприятии государственной власти, монархический склад политико-правового сознания перестает доминировать и уступает место республиканскому.

Отмечая патриархальный характер монархических принципов, И. А. Ильин утверждает, что пока в социальной жизни народов будет существовать парная, моногамная семья во главе с отцом, в психологии и в ценностных ориентациях людей неизменно будут проявляться монархические настроения, поскольку семья — это своеобразная микромодель монархии, тяготеющая к авторитарным отношениям и требующая, чтобы дети беспрекословно принимали от родителей наставления и наказания.

Сопоставляя монархию с республикой и отдавая свои симпатии первой, И. А. Ильин не считает монархические ориентации архаизмом. Прослеживающиеся за ними тысячелетние традиции мировой цивилизации сообщают необычайную историческую устойчивость, заставляющую относитьсл к ним даже в XX в. с полной серьезностью и уважением.

И. А. Ильин вскрывает также глубинные культурно-исторические ориентации, стимулирующие республиканско-демократи-ческие настроения широких масс. Эти ориентации присутствуют в индивидуальной и общественной психике в виде бессознательных интенций и душевных склонностей, которые ищут реализации во всех доступных сферах. Когда они вторгаются в область отношений индивидов с государством, то обретают форму республиканского политико-правового сознания.

Республиканское правосознание тяготеет к растворению индивидуально-личностного начала в коллективном. Даже на ключевом посту, во главе государства ему не нужна яркая индивидуальность, а предпочтительнее рядовой политик из числа обывателей, избираемый на определенный срок премьер-министром или президентом.

Республиканское сознание тяготеет к рассудочному толкованию мира, истории, государственности. В отличие от теоцентри-чески ориентированного монархического сознания, оно антропо-центрично, рационалистично и убеждено, что человеческая воля выше «природы», «судьбы», «провидения». Не случайно его носители, как правило, презирают тех, кто склонен к религиозному поклонению.

Отвергая принципы иерархии, тяготея к идее равенства, республиканское правосознание убеждено, что люди по своей природе являются равноценными существами. Если монархическое сознание фиксирует свое внимание на том, что отличает людей друг от друга, то республиканское сознание обращается прежде всего к тому, что их сближает, то есть к сходным потребностям, эгоистическим интересам, требованиям равных прав и свобод.

Ратуя за полное равенство, республиканское сознание требует, чтобы женщинам были даны все права для активной политической деятельности. Монархическое сознание, в отличие от него, настаивает на том, что женщину не следует вовлекать в грязь и пошлость политической борьбы, так как у нее есть более важные и интимные задачи, предписанные ей природой и являющиеся драгоценными для общества и государства. Но для республиканцев естественные различия между мужчинами и женщинами отступают на задний план под натиском идеи гражданского равенства.

Республиканскому сознанию чужд консерватизм. Оно не ценит традиции и не чувствует тех уз, которые связывали бы его с ними. Поэтому оно с готовностью приемлет любые новации, перемены и реформы.

Социальный, политический активизм республиканского правосознания носит центробежный характер. Оно ратует за личные свободы, открывающие простор для индивидуальных инициатив и создающие атмосферу политической конкуренции. При этом для него характерен дефицит чувства ответственности за свои деяния.

Республиканизм поощряет политический карьеризм и властолюбие, открывая для них законные пути и предлагая легитимные средства. Он фактически стимулирует стремления энергичных и предприимчивых граждан к их вхождению во властные структуры и к последующему захвату власти наиболее удачливыми из них.

Республиканские ориентации способны проявляться и помимо политико-правовых сфер. Так, к примеру, семья, строящаяся на основании республиканских симпатий ее членов, проводит в жизнь принципы «равенства» двух и даже трех поколений, отвергает строгую дисциплину и субординацию. В школе республиканизм предпочитает «координацию» вместо субординации, пытается внести максимум товарищеского духа в отношения учеников с учителями. При этом, если у детей высокий нравственный уровень, а у преподавателей много жизненного опыта, культуры и такта, это дает хорошие плоды. Но если ничего этого нет, школьное дело гибнет.

В армии принципы республиканизма совершенно неуместны, так как без субординации и дисциплины она не боеспособна. Когда в России в феврале 1917 г. на армейские подразделения попытались перенести принципы республиканской идеологии, ограничив права командиров, учредив их избирательность и подотчетность солдатам, армия молниеносно разложилась.

Исследуя социально-философские, культурно-исторические и морально-правовые грани республиканской идеи, И. А. Ильин обнаруживает целый ряд ее слабых сторон и уязвимых мест. Это заставляет его довольно сдержанно, без особого оптимизма и энтузиазма воспринимать те процессы демократизации, что стали играть важную роль в исторических судьбах многих государств XX века.