Раздел 1. Понятие морального вреда

Моральный вред в российском праве

Приступая к рассмотрению понятия «моральный вред», необходимо отметить, что в гражданском праве под вредом понимаются неблагоприятные изменения в охраняемом законом благе, при этом само благо может быть как имущественным, так и неимущественным.

Перечень охраняемых законом неимущественных благ указан в Конституции РФ и Гражданском кодексе РФ. К ним относятся: жизнь, здоровье, честь, достоинство, доброе имя, свобода, личная неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна; причем в Конституции РФ подчеркивается (п.1 ст. 55), что этот перечень не должен толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод личности. В соответствии с п. 2 ст. 150 ГК РФ упомянутые права и блага защищаются в предусмотренных гражданским законодательством случаях и порядке, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12 ГК) вытекает из существа нарушенного нематериального блага и характера последствий этого нарушения.

В ст. 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, как и в ст. 151 ГК РФ, моральный вред определяется как «физические или нравственные страдания». Очевидно, что законодатель применяет слово «страдания» как ключевое в определении морального вреда. Это представляется вполне обоснованным. Термин «страдание» предопределяет, что действия причинителя морального вреда обязательно должны проявиться в сознании потерпевшего, вызвать определенную психическую реакцию. При этом вредоносные изменения в охраняемых благах выражаются в сознании в форме ощущений (физические страдания) и представлений (нравственные страдания). Наиболее близким к понятию «нравственные страдания» следует считать понятие «переживания». Содержанием переживаний может являться страх, стыд, унижение, иное неблагоприятное в психологическом аспекте состояние. Вполне очевидно, что любое неправомерное действие или бездействие может вызвать нравственные страдания той или иной степени. Ст. 53 УПК РСФСР подразделяет вред на «имущественный, физический и моральный». Очевидно, говоря о «физическом и моральном вреде», можно употреблять единое понятие — «неимущественный вред». В § 2 главы 59 ГК

РФ говорится о причинении вреда здоровью, что тождественно физическому вреду в смысле ст. 53 УПК РСФСР. Уточним содержание понятия «здоровье». В качестве международно признанного и наиболее широкого определения примем определение Всемирной организации здравоохранения:

«Здоровье — это состояние полного социального, психического и физического благополучия»1. В общем случае, неправомерное действие лишает субъекта, в отношении которого оно совершено, по крайней мере одного из элементов указанного благополучия.

Следует отметить, что понятия «физический вред» и «физические страдания» не совпадают по своему содержанию. Более того, согласно ст. 151 ГК РФ, под физическими страданиями понимается именно моральный вред. В целях достижения терминологической и правовой корректности необходимо ввести понятие «вред организму», или «органический вред», исключив из юридической терминологии понятие «физический вред» и понимая под органическим вредом любые негативные изменения в организме человека, препятствующие его нормальному биологическому функционированию.

Установление четкой терминологии представляется очень важным для правильного разграничения отдельных видов вреда и их последующего возмещения. Физический (органический) вред — это вред материальный и вместе с тем неимущественный. Вредоносные изменения происходят в организме (т. е. материальной сфере потерпевшего) под влиянием определенных внешних воздействий. Эти изменения приводят или могут привести к негативным последствиям в состоянии психического благополучия и (или) в имущественной сфере личности. Негативные изменения в состоянии психического благополучия могут выражаться в обоего рода страданиях (моральный вред), а в имущественной сфере — в расходах, связанных с коррекцией или функциональной компенсацией телесных недостатков, и утрате дохода (заработка) (имущественный вред). Таким образом, любой органический вред в целях его возмещения (именно возмещение вреда является целью гражданско-правового регулирования) распадается на моральный вред и имущественный вред. Собственно говоря, к такому же выводу приводит и анализ ст. 12 и 15 ГК РФ. В ст. 12 отсутствует такой способ защиты гражданских прав, как «возмещение вреда», но указан способ «возмещение убытков». Текст ст. 15 позволяет сделать вывод, что термин «убытки» применим как к случаям договорных, так и деликтных обязательств: «Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода)». Такое понимание убытков применимо в целях его возмещения при причинении телесного и имущественного вреда. Например, гражданин лишается ноги в результате до-

1 Донцов С.Е., Глянцев В.В. Возмещение вреда по советскому законодательству. М.: Юридическая литература, 1990. С. 160.

рожно-транспортного происшествия. Причиненный ему органический вред выражается в утрате ноги, вызывая физические страдания в момент причинения увечья, в процессе заживления раны и в последующих болевых ощущениях. Одновременно осознание своей ущербности, неполноценности, невозможности вести равноценную прежнюю жизнь, утрата прежней работы заставляют его испытывать переживания, т. е. претерпевать нравственные страдания. В совокупности нравственные и физические страдания составляют моральный вред, который при .наличии других необходимых условий должен быть в соответствии со ст. 151 ГК РФ компенсирован в денежной форме.

Помимо этого, чтобы поддерживать свое существование, иметь возможность передвигаться, вести достойный образ жизни, потерпевший заказывает протез, покупает транспортное средство, т. к. состояние увечья вынуждает его обращаться за такими платными услугами. Пользуясь терминологией ст. 15 ГК РФ, он несет расходы для восстановления своего нарушенного права на полноценную, достойную человека жизнь, составляющие реальный ущерб. Теряя прежнюю работу, он утрачивает прежний доход (упускает выгоду), который не утратил бы, если бы не было нарушено его здоровье. В целом он несет убытки, подлежащие возмещению в полном объеме. Этот пример показывает: органический вред возмещается путем возмещения морального и имущественного вреда, вызванных повреждением организма (опосредованное возмещение вреда).

Неправильное разграничение вреда по его видам может привести к неверным выводам. Проиллюстрируем это выдержкой из работы Беляковой А.М.1:

«Автором уже высказывалось суждение о недопустимости компенсации морального вреда, выражающегося в душевных переживаниях, страданиях, физической боли потерпевшего... Как бы ни была велика утрата матери, лишившейся ребенка из-за автокатастрофы, компенсировать ее с помощью денег невозможно. Но моральный вред может проявиться в ограничении возможности лица активно участвовать в жизни: свободно передвигаться из-за ампутации ног, видеть или слышать при потере зрения или слуха и т. д. И если невозможно оценить в деньгах душевные страдания, то допустимо было бы взыскание с причинителя средств с целью облегчения жизни потерпевшего. За счет причинителя вреда можно было бы приобрести телевизор для потерпевшего, лишенного возможности ходить в театр и кино, потерявшего вследствие увечья зрение и т. д. Сторонники возмещения морального вреда как раз и имеют в виду обеспечение потерпевшему обыкновенных жизненных потребностей, удовлетворение которых ограничено в связи с несчастным случаем, повлекшим увечье... Мы разделяем позицию Н.С. Малеина в том, что размер возмещения морального вреда должен определяться не по принципу эквивалентности, а сообразно с особенностями конкретного случая, в рам-

1 Белякова А.М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда/теория и практика/: Автореф. Дис. ... докт. юр. наук. М., 1987. С. 51—52.

ках которого может учитываться характер вреда, имущественное положение потерпевшего и причинителя вреда и другие факторы».

Позиция автора процитированных строк в достаточной степени противоречива. Признавая, с одной стороны, неприменимость принципа эквивалентности при возмещении морального вреда, этот автор, с другой стороны, не допускает компенсацию в деньгах переживаний, страданий, физической боли, т.е. не допускает компенсации собственно морального вреда, причем, как это следует из примера со смертью ребенка, именно в связи с невозможностью установления эквивалентности между страданиями по поводу смерти ребенка и размером денежной компенсации. Конечно, денежная компенсация не возместит утраты ребенка, но даже если эта компенсация позволит хотя бы временно сменить обстановку, то неизбежные в данном случае страдания будут несколько сглажены, переживания могут быть частично смягчены, уменьшена продолжительность их претерпевания или сглажена острота. Подмена понятий имеет место в утверждении, что моральный вред «может проявиться в офаничении возможности лица ...свободно передвигаться из-за ампутации ног, видеть или слышать при потере зрения или слуха...». Отмеченные ограничения— это проявления органического вреда. Проявления же морального вреда— это переживания по поводу наличия указанных ограничений. В то же время приведенные автором примеры возмещения вреда (покупка телевизора, проигрывающего устройства и пластинок) — это будущие или уже произведенные расходы, вызванные причинением органического вреда.

Приобретение этих устройств не помогает лучше ходить, видеть или слышать, но дает возможность иметь приблизительный эквивалент утраченных благ и в то же время сгладить, компенсировать переживания по поводу отмеченных неудобств и лишений. Если в ситуации с ампутацией ног лицу были бы установлены высококачественные протезы, позволяющие самостоятельно передвигаться, и приобретен автомобиль (т. е. произведено возмещение органического вреда, опосредованное через возмещение имущественного вреда), то в покупке телевизора в качестве компенсации морального вреда не было бы необходимости. Разумеется, подлежащий компенсации моральный вред и в этом случае имел бы место в виде переживаний лица по поводу неудобств, связанных с пользованием протезами, осознанием ущербности, отличия от других людей, и т. п.

Поскольку опосредованное через возмещение имущественного вреда возмещение органического вреда выражается (как и компенсация морального вреда) в денежной форме, возникает вопрос об их разграничении. На необходимость правильного отграничения компенсации неимущественного вреда от взыскания дополнительных расходов обращали внимание и другие исследователи1. Трудность такого разграничения состоит именно в единстве фор-

1)Малеина М.Н. Компенсация за неимущественный вред. Вестник Верховного Суда СССР, 1991, №5. С. 27.

10

мы компенсации морального вреда и возмещения имущественного вреда, т. к. деньги являются универсальным имущественным эквивалентом, дающим возможность приобрести необходимые конкретному лицу блага.

Принцип разграничения можно сформулировать следующим образом:

опосредованное через возмещение имущественного вреда возмещение органического вреда направлено на устранение или ослабление самих дисфункций организма или их внешних проявлений; компенсация же морального вреда направлена на устранение или сглаживание переживаний, страданий, связанных с причинением вреда организму человека. Поскольку, как было отмечено выше, моральный вред находит выражение в негативных психических реакциях потерпевшего, правильнее было бы использовать понятие «психический вред». Таким образом, «вред» как общее понятие подразделялся бы на «имущественный, органический или психический вред».

Психический вред в англосаксонском праве

В отличие от России, где институт компенсации морального вреда пребывает пока еще в «детском» возрасте, в зарубежных государствах накоплена богатая практика применения аналогичных правовых институтов. В наибольшей степени это относится к англосаксонской (прецедентной) системе права, применяемой в Англии, США и ряде других государств (в основном — бывших английских колониях). Поскольку Англия являлась крупнейшей колониальной державой, принципы англосаксонской правовой системы господствуют во многих государствах. Понятие «моральный вред» в российском законодательстве соответствует аналогичным правовым институтам в иностранном законодательстве, однако подобная терминология нигде более не применяется. Как упоминалось выше, употребление слова «моральный» в обозначении рассматриваемого правового института достаточно одиозно и с позиций российского гражданского законодательства. Вместе с тем вопрос, касающийся терминологии, нельзя считать окончательно устоявшимся, чему в немалой степени способствует казуистичность прецедентного права. Поэтому далее в этой главе вместо термина «моральный вред» мы будем использовать термин «психический вред» как наиболее распространенный в Англии и США и соответствующий моральному вреду в российском законодательстве.

Вариации определений психического вреда в праве Англии и США многочисленны — «psychological injury» (психический вред), «psychiatric injury» (психиатрический вред), «nervous shock» (нервный шок, нервное потрясение), «ordinary shock» (обыкновенный шок, обыкновенное потрясение). Это обилие применяемой терминологии отражает не только и не столько различные доктринальные подходы к институту компенсации психического вреда, но прежде всего иное, по сравнению с российским законодательством, правовое регулирование обязательств из причинения вреда. Для российского законодательства характерен разный подход в регулировании возмещения убытков, причиненных ответчиком ненадлежащим исполнением своих обязательств по договору, и внедоговорных (деликтных) обязательств, вытекаю-

11

щих из причинения вреда неправомерным действием, но в рамках обязательств из причинения вреда их правовое регулирование является единым и не зависит от вида вины правонарушителя. Англосаксонское право устанавливает существенно разные основания ответственности в зависимости от причинения вреда в форме умысла или неосторожности. Дифференцируется сама правовая цель возмещения причиненного вреда — она имеет компенсационный характер в случае причинения вреда по неосторожности и штрафной характер в случае умышленного причинения вреда. Российское же законодательство не устанавливает подобных различий в основаниях ответственности за причинение психического вреда, а штрафной характер ответственности проявляется в предписании ст. 151, 1101 ГК РФ учитывать степень вины причинителя вреда при определении размера компенсации.

Нервным шоком именуют психический вред, возникающий в связи с причинением вреда по неосторожности. Хотя подобная терминология считается устаревшей и в нее не вкладывается медицинский смысл, она создает определенные удобства с точки зрения отграничения исков, вытекающих из неосторожного и умышленного причинения вреда, а также из нарушения договора. Для признания психического вреда нервным шоком необходимо, чтобы этот вред выразился в распознаваемом, т. е. поддающемся диагностике, психическом расстройстве, а не в обыкновенном потрясении или негативных эмоциях страха, печали, горя и т. п. Иск, вытекающий из причинения нервного шока, может быть также предъявлен при наличии следующих обстоятельств: истцу бьши причинены телесные повреждения, или он имел разумные основания опасаться таких повреждений; истец перенес страдания оттого, что вред был причинен или бьши разумные основания опасаться причинения вреда другому лицу, с которым истец состоял в особо близких отношениях, и при этом истец являлся очевидцем такой ситуации в момент происшествия или сразу после него, причем восприятие происходящего должно восприниматься органами чувств истца непосредственно, т. е. без использования передающих изображение или звук устройств. Хотя само по себе происшествие должно быть в достаточной степени расстраивающим с позиций человека, обладающего обычной степенью хладнокровия, в исках из причинения шока применяется принцип, согласно которому причинитель вреда должен предполагать наступление последствий, соответствующее состоянию того конкретного потерпевшего, которого он видит или о нем знает или должен был видеть или знать при совершении неправомерного действия.

Нематериальный вред в праве Германии

Аналог российской компенсации морального вреда в законодательстве Германии (§ 847 Германского гражданского уложения — далее ГГУ) носит название «Schmerzensgeld», т. е. «деньги за страдания» или, более точно, «денежная компенсация за страдания», в дальнейшем в настоящей работе именуемая компенсацией за страдания.

Под нематериальным вредом в германском праве понимается умале-

12

ние неимущественных прав и благ, принадлежащих личности. Компенсация за страдания предусмотрена в § 847 ГГУ — специальной норме, регулирующей отношения, возникающие в связи с причинением вреда. Общей нормой, регулирующей их, является § 823 ГГУ. Объектами правовой защиты путем взыскания компенсации за страдания в § 847 ГГУ названы тело, здоровье и свобода, т. е. эта норма прямо предусматривает возможность компенсации за страдания, если они являются следствием нарушения телесной неприкосновенности, причинения вреда здоровью или незаконного лишения свободы.

В абзаце 2 § 847 ГГУ упоминается также совершение насильственного внебрачного полового акта как основания для компенсации причиненных в связи с этим страданий, но, по мнению большинства германских правоведов, это основание не имеет самостоятельного значения, поскольку даже при отсутствии упоминания об изнасиловании как действии, порождающем обязанность произвести компенсацию за страдания, в таких случаях всегда имеет место нарушение телесной неприкосновенности, а также, в зависимости от конкретной ситуации, могут быть причинены телесные повреждения или иной вред здоровью, что само по себе является основанием возникновения права на компенсацию в соответствии с абзацем 1 § 847 ГГУ. Применение § 847 ГГУ для взыскания денежной компенсации за страдания было по тем же соображениям признано обоснованным, например, в случае, когда нематериальный вред был причинен в результате неудачной, по вине врача, стерилизации женщины, следствием чего стало незапланированное рождение ребенка.

Нарушение телесной неприкосновенности охватывает собой не только причинение вреда целостности тела, но и любое иное вмешательство в телесную неприкосновенность (например, сбривание волос с головы или тела). Под причинением вреда здоровью понимается нарушение физических и психических жизненных процессов в человеческом организме. Косвенным доказательством причинения вреда здоровью является, как правило, необходимость соответствующего лечения. В соответствии с установившимся принципом разрешения споров из причинения вреда «minima non curat praetor» (судья не заботится о мелочах) судебная практика делает изъятие в отношении ответственности за причинение незначительного телесного вреда и отказывает в таких случаях в компенсации за страдания, предполагая их совершенно незначительными при отсутствии особых обстоятельств. Между тем, ввиду отсутствия критерия «незначительности» вреда, это приводит к трудностям при решении вопроса об отграничении незначительного вреда от значительного (например, влечет ли нанесение нескольких пощечин недисциплинированному ученику возникновение у последнего права на компенсацию за страдания).

Под лишением свободы понимается ограничение физической свободы, заключение в тюрьму или надевание наручников. Но и здесь также действует принцип, согласно которому незначительные ограничения сво-

13

боды не порождают право на компенсацию за причиненный вред (например, содержание под стражей в течение нескольких минут).

В Германском гражданском уложении в § 823 и § 847 не указаны конкретно иные права и блага, нарушение которых порождает право на компенсацию за страдания, однако судебная практика, путем толкования ст. 1,2 Конституции ФРГ, признала наличие иных правовых благ, за нарушение которых предоставляется правовая защита путем компенсации за страдания1. Абзац 1 ст. 2 Конституции ФРГ устанавливает: «Каждый имеет право на свободное развитие своей личности, поскольку он не нарушает прав других и не идет против конституционного порядка или нравственного закона»2. Отсюда судебная практика делает вывод о наличии так называемого «всеобщего права личности», которое, как заметил Шапп Я.3, «охватывает сферу личного самосовершенствования и самовыражения, нуждающуюся в правовой защите от вмешательства извне». Всеобщее право личности наполняется конкретным содержанием в многочисленных видах неправомерных деяний, которые судебная практика находит возможным отнести к нарушениям всеобщего права личности, опираясь при этом на содержание § 823 ГГУ4:

«I) Кто противоправно, умышленно или неосторожно посягает на чью-либо жизнь, телесную неприкосновенность, здоровье, свободу, право собственности или какое-либо иное право другого лица, тот обязан возместить причиненный этим вред.

2) Равную обязанность несет и тот, кто нарушил закон, направленный на защиту других лиц. Если по содержанию такого закона возможно его невиновное нарушение, то обязанность возмещения причиненного вреда возлагается только при наличии вины».

Поскольку перечень правовых благ в этой норме оставлен открытым, в судебной практике уже определены и продолжают определяться типы нарушений всеобщего права личности, которые порождают право на компенсацию страданий. К их числу следует отнести: нарушение тайны переписки и записей конфиденциального характера (например, дневников);

вмешательство в частную жизнь лица путем несанкционированной фотосъемки; разглашение сведений о частной жизни лица; использование имени лица в рекламных целях без его разрешения. Причиненные подобными действиями страдания могут порождать право требования денежной компенсации. Такая судебная практика была разработана и закреплена путем принятия многочисленных решений, примеры которых будут приведены ниже. Федеральный конституционный суд Германии подтвердил конституционность этой судебной практики.

1 Schneider E. Schmerzensgeld. Herne/Berlin, 1994. S. 17.

2 Конституции буржуазных государств: Учебн. пособие/Сост. В.В.Маклаков. М.:

Юрид.лит., 1982. С. 170-171.

3 Шапп Я. Основы гражданского права Германии. Учебник. М.: Издательство БЕК,

1996. С. 117.

4 Там же. С. 272.