§ 2. Особенности компенсации психического вреда при диффамации

Компенсация психического вреда, причиненного диффамацией, т. е. распространением сведений, умаляющих честь и достоинство потерпевшего, имеет некоторые особенности, которые целесообразно проанализировать. Английское право подразделяет действия по распространению таких сведений на два основных вида — libel (квалифицированная клевета, пасквиль) и slander (простая клевета). Под квалифицированной клеветой понимают клевету в письменной, а также иной форме, придающую распространению сведений постоянный характер; простая клевета распространяется в устной или иной форме, придающей сведениям временный (преходящий) характер. Квалифицированной клеветой может быть, в частности, признано определенное расположение материальных объектов, например, помещение изображения лица, в отношении которого обвинение в убийстве не было доказано, рядом с изображениями лиц, признанных судом виновными в убийстве1. В качестве другого примера квалифицированной клеветы можно привести иск княгини Юсуповой к киностудии в связи с показом кинофильма, где содержались намеки на то, что истица была изнасилована Распутиным. Суд обосновал свой вывод о признании распространенных сведений квалифицированной клеветой в связи с тем, что утверждение об изнасиловании женщины может заставить ее чувствовать неловкость и избегать общества, даже если она морально невиновна2.

Квалифицированная клевета является самостоятельным основанием иска и может содержать состав уголовного преступления, в то время как простая клевета может оказаться уголовно наказуемой только в случае, если она сопряжена с оскорблением и не образует самостоятельного основания иска, за исключением следующих случаев:

а) если имеет место утверждение о совершении потерпевшим преступления, за которое он мог бы быть подвергнут наказанию в виде лишения свободы; предполагается, что в этом случае создается угроза резкого отторжения потерпевшего обществом;

б) если имеет место утверждение о наличии у потерпевшего тяжелого

1 R.0wen. Tort.Cavendish Publishing limited, 1994. P.133. 2 Там же.

или «позорного» заразного заболевания (проказа, венерические болезни, чума и т. п.);

в) если имеет место утверждение о прелюбодеянии женщины или нецеломудренности девушки;

г) если содержание утверждения умаляет деловую, профессиональную или коммерческую репутацию потерпевшего.

В 1952 году в Англии был принят Закон о диффамации, направленный на усиление защиты неимущественных прав личности и имеющий целью поддержание баланса между правом личности на хорошую репутацию и свободой слова в обществе. Человек может предъявить иск (вытекающий из распространения порочащих сведений) только в течение своей жизни, по наследству это право не переходит. Удовлетворение иска возможно, если потерпевшим будет доказано наличие следующих обстоятельств:

— сведения были порочащими;

— эти сведения относились к потерпевшему;

— эти сведения были распространены.

Признание сведений порочащими возможно во многих ситуациях. Например, в одном деле1 истец утверждал, что ответчик унизил его, послав телеграмму следующего содержания: «Эдит снова приступила к работе у нас. Пришлите, пожалуйста, ее вещи и деньги, которые Вы ей должны, а также ее заработную плату...» Истец утверждал, что содержащиеся в телеграмме сведения опорочили его, поскольку в них содержалось, без всяких оснований, утверждение о том, что он, во-первых, одалживал деньги у прислуги и, во-вторых, не заплатил ей за работу. При разрешении дела суд применил тест: «Опорочили бы эти слова истца в глазах здравомыслящих членов общества?» — и отрицательно ответил на этот вопрос, сочтя, что эти сведения не имеют порочащего характера. Это обычный тест, который применяется английскими судами при решении дел о диффамации. Подход судов к понятию «здравомыслящий член общества» наглядно следует из другого дела2, где истец утверждал, что комитет клуба, в котором он состоял, опорочил его достоинство тем, что разрешил поместить на доске объявлений заметку, содержание которой, по мнению истца, порочило его репутацию. В заметке сообщалось, что истец донес в полицию о незаконном проведении в клубе азартных игр. Суд не счел эти сведения порочащими, мотивировав это тем, что не могут быть признаны здравомыслящими члены общества, считающие позором исполнение человеком своего гражданского долга по пресечению преступной деятельности. Иными были выводы суда в случае, когда потерпевший, известный игрок в гольф, предъявил иск из диффамации в связи с тем, что ответчик, без ведома и согласия истца, использовал в рекламе изображение истца, играющего в гольф с плиткой шоколада в кармане. По мнению истца, это подрывало его репутацию игрока-любителя, поскольку содержание рекламы позволяло предпо-

1 Там же. Р. 136. 2 Там же. Р. 133.

дожить, что он согласился участвовать в рекламе шоколада за вознаграждение. Суд согласился с доводами истца1.

Английское законодательство и судебная практика отграничивают диффамацию от простого оскорбления, которое может унизить достоинство человека, но не причинить вред его репутации. Так, суд счел слова ответчика «мерзавец, подлец, негодяй, вор» сочетанием диффамации и оскорбления. «Мерзавец» и т. д. — это оскорбления, порочащие смысл в сочетании с порочащим словом «вор»2. В некоторых случаях вывод о том, являются ли сведения клеветой или оскорблением, зависит от сопутствующих обстоятельств. Так, в деле, где истец был назван бродягой, это слово, которому в обычной ситуации мог бы быть присущ только порочащий характер, с учетом обстоятельств дела было признано оскорблением.

При решении вопроса о порочащем характере сведений во внимание принимается естественное и обычное значение употребляемых слов. Но и кажущееся невинным высказывание может быть признано порочащим, если оно содержит так называемый порочащий намек — innuendo. Истец может доказать, что высказывание носит порочащий характер, основываясь на сопутствующих фактах и обстоятельствах, известных лицам, которым это высказывание становится или может стать известным. Бремя доказывания порочащего характера внешне невинного высказывания лежит на истце, который должен доказать, что высказывание носит именно порочащий смысл. Порочащий намек может вообще содержаться не в словах, а в сопутствующих публикации обстоятельствах. Так, истица предъявила иск к газете в связи с опубликованием в разделе объявлений о помолвках фотографии, на которой был изображен муж истицы вместе с некой девушкой3. Ответчики ссылались на то, что они получили фотографию в обычном порядке ведения дел и были уверены в достоверности публикуемых сведений. Истица, проживающая отдельно от своего мужа, утверждала, что распространенные таким образом сведения порочили ее репутацию и порочащий намек заключался в том, что она якобы не состояла в браке со своим мужем. Судья определил, что такие сведения могут опорочить лицо, а присяжные сочли, что заголовок мог произвести негативное впечатление о моральных качествах истицы в глазах здравомыслящих людей, и дело было решено в ее пользу.

Заметим, что по правилам английского судопроизводства при рассмотрении дела судом присяжных в компетенцию судьи входит решение вопросов права. Применительно к искам из диффамации судья решает вопрос о том, могло ли высказывание в принципе иметь порочащий характер. Если судья приходит к отрицательному выводу по этому вопросу, он прекращает дело, в противоположном же случае он передает дело на рассмотрение присяжным, они должны решить вопрос факта — имело ли высказывание в конкретном деле порочащий характер.

1Там же. Р. 136.

2 Там же. Р. 137.

3Там же. Р. 138.

Однако в подобных делах истцу нет необходимости доказывать, что кто-либо из лиц, получивших соответствующие сведения и осведомленных о сопутствующих обстоятельствах, в действительности восприняли их как позорящие. Понятие «факт диффамации» относится к порочащему значению высказывания, а не к произведенному эффекту в отношении репутации потерпевшего; т. е. не имеет правового значения, доверяют ли распространенным сведениям те, кому они сообщены. Если потерпевший основывает свой иск на обычном значении использованных слов, но они имеют или приобретают отличное от обычного или словарного значение, потерпевший обязан показать все нюансы возможных значений использованных слов при распространении сведений.

Необходимым основанием ответственности за диффамацию является от-носимость порочащих сведений к потерпевшему. Если в сообщении было названо имя потерпевшего, то в таком случае не требуется доказывание намерения причинителя вреда распространить сведения именно о потерпевшем. Известен случай из судебной практики1, когда издатели газеты опубликовали фельетон о прохождении праздника в Дьеппе. В нем в неприглядном свете выставлен некий Артемус Джонс, церковный сторож из Пекхама. Этот персонаж был вымышлен авторами фельетона. Однако Артемус Джонс существовал в действительности, только не церковный сторож, а адвокат, причем никогда не живший в Пекхаме и не присутствовавший на празднике в Дьеппе. Он предъявил иск в связи с клеветой, и друзья Артемуса Джонса под присягой дали показания, что они действительно поверили в то, что в фельетоне был описан истец. Джонс выиграл дело, при этом отсутствие у ответчиков намерения было признано не имеющим правового значения для наступления ответственности. Как выразился судья, «не важно, в кого целились, важно, в кого попали». Этот принцип получил дальнейшее развитие и применение следующим образом: если сообщение действительно относится к реальному лицу и ошибочно, но в пределах разумного воспринимается как относящееся к другому реальному лицу, то отсутствие небрежности со стороны распространителя сведений значимо только для присяжных для составления мнения о том, действительно ли здравомыслящий человек мог воспринять эти сведения как относящиеся к истцу. Подобный подход был применен в деле по иску Гарольда Ньюстеда в связи с сообщением в газете, что «Гарольд Ньюстед, 30-летний мужчина из Камбервелла, осужден за двоеженство».

Сведения могут быть признаны порочащими истца даже в случае, если не только не указано его имя, но также нет и никаких признаков, позволяющих связать эти сведения с истцом. Так, например, истец предъявил иск в связи с сообщением в газете о девушке, якобы похищенной шайкой сутенеров. В тот период эта девушка жила в квартире истца, и он представил шесть свидетелей, которые утверждали, что поверили в относимость газетного сообщения к истцу2. Палата лордов постановила, что имеются

1Там же. Р. 139.

2 Там же.

достаточные основания для передачи дела на рассмотрение присяжных. Для установления факта относимости сведений к потерпевшему применяется подход, согласно которому сведения считаются относящимися к лицу, если присяжные сочтут, что некий здравомыслящий читатель, осведомленный об особых обстоятельствах дела, счел бы эти сведения относящимися к истцу. При этом должно приниматься во внимание, что такой читатель не столь критично и вдумчиво отнесется к сенсационной публикации в популярной газете, как адвокат — к исследуемым доказательствам по делу. Для наступления ответственности несущественно, поверило ли лицо, прочитавшее сообщение, в истинность его содержания.

Решая вопрос, может ли лицо предъявить иск в связи с распространением сведений относительно группы лиц, организации или определенной категории лиц, суды руководствуются следующим правилом: в случаях, если сообщение относится к классу, никакое лицо не вправе заявить, что это сообщение сделано о нем; истец обязан доказать, что сообщение указывает лично на него, а это, как правило, невозможно, за исключением случаев, когда круг относящихся к этой категории лиц настолько ограничен, что порочащие сведения относятся к каждому из таких лиц индивидуально.

Под распространением сведений английское право понимает их сообщение по крайней мере одному лицу, не считая потерпевшего. В деле к ответчику был предъявлен иск о диффамации в связи с тем, что он отправил истцу по почте письмо в незапечатанном конверте, оно оказалось прочитано не в меру любопытным дворецким истца. Суд счел, что в данном случае не было распространения сведений, за которое ответчик должен нести ответственность, поскольку в обязанности дворецкого не входило распечатывание конверта и чтение письма; возможно, со стороны истца было неразумно не запечатать конверт, но тем не менее действия дворецкого не являлись прямым последствием посылки письма, т. е. отсутствовала необходимая причинная связь между действиями ответчика и наступившими последствиями. Решение суда было бы иным, если ответчик мог бы разумно предвидеть, что кто-либо другой, кроме истца, вскроет конверт, как это было в другом деле1, где ответчик послал истице письмо, в котором обвинял ее в магазинных кражах, используя нецензурные выражения. Это письмо ответчик запечатал в коричневый конверт, адресовал его истице и бросил в почтовый ящик. Муж истицы вскрыл конверт, полагая, что там содержалась предвыборная агитация. Истица выиграла дело, и апелляционный суд не смог отменить решение суда, поскольку оно было основано на установлении факта присяжными, а апелляционный суд не вправе опровергать или подвергать сомнению установленные ими факты.

Не признается распространением порочащих сведений о лице их сообщение одним из супругов другому; в то же время сообщение сведений третьим лицом одному из супругов о другом признается распространением сведений.

Каждое повторение порочащих сведений рассматривается как новое

1Там же. Р. 141.

распространение и создает самостоятельное основание иска. Более того, когда клеветническое сообщение содержится в телевизионной программе или газетной статье, это рассматривается как отдельное сообщение сведений каждому из лиц, которые видели программу или читали статью, хотя на практике достаточно ссылки на объем тиража или диапазон вещания. Английское законодательство и судебная практика разграничивают основания ответственности распространителя тиража и производителя печатной продукции. Обычно распространитель тиража не несет ответственности за распространение порочащих сведений, если докажет, что он не знал и не должен был знать о клеветническом характере сведений и ни сама публикация, ни обстоятельства ее распространения не давали оснований предположить наличие клеветы. Так, например, были признаны ответственными за распространение сведений собственники библиотеки, которые не предприняли никаких мер, чтобы убедиться, не содержат ли распространяемые ими книги клеветнические измышления, и не откликнулись на просьбу издательства вернуть экземпляры одной из книг. В ином положении оказываются лица, непосредственно участвовавшие в создании печатной продукции. Так, собственник, редакция и издательство средства массовой информации несут ответственность независимо от своей вины в распространении порочащих сведений. Воспроизведение порочащих сведений обычно не влечет ответственности их первичного распространителя, поскольку результат признается слишком отдаленным с позиций возможности его предвидения первичным распространителем. Так, в одном деле истец утверждал, что размер взыскиваемой с ответчика компенсации психического вреда должен быть увеличен в связи с тем, что он пригласил обозревателей прессы на просмотр фильма, содержащего клеветнические сведения, после этого они были воспроизведены в прессе. Апелляционный суд постановил, что повторное сообщение сведений являлось разновидностью нового распространения, и вряд ли ответчик мог предвидеть, что они будут воспроизведены. Оставляя решение суда первой инстанции в силе, суд принял во внимание, что факт приглашения обозревателей присяжные сочли неустановленным.

Если потерпевший дает согласие на распространение сведений, которые на первый взгляд не вызывают сомнения в их истинности, распространитель сведений не несет ответственности, в том числе и в случае, если какие-либо лица могли истолковать их в более неблагоприятном для истца смысле, чем это могло следовать из обычного значения использованных в сообщении выражений. Предполагается, что потерпевший должен был обдумать возможность наступления таких последствий, прежде чем давать согласие на распространение сведений.

Как было отмечено выше, в общем случае ответственность за диффамацию наступает независимо от вины распространителя сведений — это принцип общего права Англии. Однако с принятием в 1952 г. Закона о диффамации (Defamation Act 1952) подход к основаниям ответственности за диффамацию оказался несколько смягчен. В ст. 4 этого Закона вве-

дено понятие «невиновная диффамация». Ответственность за невиновную диффамацию не наступает, если причинитель вреда делает потерпевшему предложение об опровержении сведений. Диффамация признается невиновной при одновременном наличии следующих условий:

— отсутствие у причинителя вреда намерения распространить порочащие потерпевшего сведения и неосведомленность об обстоятельствах, в связи с которыми распространенные сведения могут быть восприняты относящимися к истцу;

— неосведомленность распространителя сведений об обстоятельствах, в связи с которыми относительно невинные сведения могут быть истолкованы в порочащем потерпевшего смысле;

— соблюдение причинителем вреда мер разумной предосторожности при распространении сведений.

Предложение об опровержении невиновной диффамации должно быть сделано надлежащим образом, т. е. причинитель вреда должен предложить приемлемую для потерпевшего форму опровержения с извинениями, причем сделать такое предложение он должен без необоснованной задержки. Если предложение принято потерпевшим, производство по делу о диффамации прекращается.

В настоящее время среди английских правоведов обсуждается вопрос о внесении изменений в ст. 4 Закона о диффамации. В связи с тем, что издателю обычно невозможно доказать отсутствие злого умысла у автора публикации, предлагается, что для устранения ответственности издателя в этой части достаточно, чтобы издатель получил от автора письменное подтверждение об отсутствии у него злого умысла.

Причинитель вреда освобождается от ответственности за распространение порочащих сведений, если докажет их истинность, в то время как потерпевший не обязан доказывать противоположное. Следует заметить, что избрание причинителем вреда такого способа защиты сопряжено с опасностью подвергнуться взысканию большего размера компенсации, если ему не удастся доказать соответствие распространенных сведений действительности. Ответственность за распространение правдивых сведений не наступает, независимо от того, верил ли сам распространитель в их действительность и желал ли причинить потерпевшему страдания. Сведения признаются соответствующими действительности, если ответчик докажет их истинность в основном. Небольшие неточности при этом не имеют значения. В некоторых случаях порочащее сообщение может содержать несколько утверждений. Статья 5 Закона о диффамации устанавливает, что недоказанность соответствия действительности одного из нескольких взаимосвязанных утверждений сама по себе не влечет ответственности за диффамацию, если, в сочетании с другими утверждениями, это утверждение не наносит существенного ущерба репутации истца. Проблемы, возникающие в связи с применением ст. 5 Закона о диффамации, можно проиллюстрировать на примере следующего дела1. От-

I Там же. Р. 145.

ветчики сняли об истце фильм, где содержалось несколько в равной степени порочащих его честь и достоинство утверждений. В качестве основания иска было указано два утверждения, их истинность ответчики не смогли доказать, хотя были в состоянии доказать соответствие действительности остальных утверждений. Поскольку иск был предъявлен в связи с определенными утверждениями, попытка ответчиков воспользоваться ст. 5 Закона путем доказывания не увенчалась успехом. Суд счел утверждения невзаимосвязанными, и истинность остальных утверждений являлась бы выходом за пределы действия ст. 5 Закона о диффамации. При этом ответчики могли лишь требовать уменьшения размера компенсации, ссылаясь в целом на плохую репутацию истца.

Но в случаях, когда утверждения взаимосвязаны и имеют единую направленность («общее жало»), ст. 5 применяется. Так, в другом деле1 истец требовал компенсации в связи с одной порочащей статьей и частями двух других статей. Суд постановил: истец доказал истинность сведений в целом и соответствие действительности утверждений, не указанных в качестве основания иска. В настоящее время предлагается внесение поправки в ст. 5 Закона о диффамации, заключающейся в снятии требования о взаимосвязанности утверждений применительно к одному сообщению. При этом ответчик сможет ссылаться на все сообщения для доказывания соответствия действительности его отдельной части.

Иные подходы к порочащим сообщениям применяет английское право в случае, если содержанием сообщения является выражение мнения (в противоположность утверждению о факте). Не влечет ответственности за диффамацию добросовестный комментарий по вопросу общественной значимости (fair comment on a matter of public interest). Ответчик обязан в этом случае доказать, что в сообщении он выражал свое мнение, но не указывал на наличие порочащего факта. Отграничение мнения от утверждения о факте не всегда представляет собой легкую задачу. Так, четверо актеров предъявили иск к известному импрессарио в связи с тем, что он опубликовал в газете письмо, в котором утверждал, что одновременное расторжение этими актерами контракта (все четыре актера участвовали в пьесе, представляемой в Лондоне) являлось сговором, направленным на срыв представления. Суд, приняв во внимание все обстоятельства дела, счел, что сообщение содержало утверждение о факте, а не изложение мнения, и иск был удовлетворен2. В то же время в другом деле, где в связи с данным истцом объявлением о том, что он «специалист по лечению глухоты, болезней уха, носа и горла», ответчик назвал истца «знаток засоренных отверстий», суд палаты лордов счел, что это могло быть выражением мнения.

Добросовестным комментарий признается в случае, если ответчик, сообщая комментарий, считал свое мнение верным и не имел намерения причинить вред. Устанавливая отношение ответчика к выраженному мне-

1 Там же.

2 Там же. Р. 146.

нию, английские суды руководствуются объективным критерием: «Может ли искренне поверить в правильность такого мнения разумный человек?» Бремя доказывания неискренности и злого умысла ответчика возлагается на истца. Например, газета, опубликовавшая письмо, не утрачивает права ссылаться на добросовестность комментария, даже если она не может доказать отсутствие неискренности автора письма. Необходимо отметить, что искренность мнения не тождественна его сдержанности, и наоборот. Определяя правовые последствия такого сообщения, суд не должен подменять мнение в том виде, как оно было выражено, своей формулировкой, поскольку последствия неискренности мнения или его излишней резкости могут различаться.

Необходимым условием ненаступления ответственности за комментарий является его общественная значимость. Понятию «общественная значимость» применительно к выражению мнения английские суды дают весьма широкое толкование: во всех случаях, когда вопрос может затронуть людей в целом таким образом, что у них может появиться законный интерес или озабоченность по поводу происходящего в связи с тем, что может произойти с ними или с другими людьми, — это вопрос общественной значимости. Такое определение обуславливает несложность доказывания общественной значимости добросовестного комментария в большинстве случаев.

Статья б Закона о диффамации устанавливает, что иск в связи с клеветническим сообщением (простым и квалифицированным), содержащим совместно утверждения о фактах и выражение мнения, несоответствие действительности некоторых из утверждений о фактах не влечет наступление ответственности за добросовестное мнение, если оно высказано в связи с теми утверждениями о фактах, которые признаны соответствующими действительности. Вместе с тем малейшая неточность в фактах разрушает предположение о добросовестности комментария. Как отмечалось выше, мнение не всегда легко отграничить от утверждения о факте. Поэтому английские адвокаты в обращенных к суду возражениях по иску используют такую формулировку: «...насколько в сообщении содержатся утверждения о фактах, эти утверждения соответствуют действительности; насколько в сообщении содержится выражение мнения, это добросовестный комментарий по вопросу общественной значимости*1. Это так называемое «свернутое» возражение рассматривается как направленное на достижение правовых последствий, связанных с добросовестным комментарием. Соответствие действительности утверждений о фактах в этом случае служит промежуточным доказательством при доказывании добросовестности комментария.

Законодательством Англии определены сообщения, пользующиеся иммунитетом от предъявления исков из диффамации.

К числу сообщений, пользующихся абсолютным иммунитетом, в связи с которыми иск не может быть предъявлен, относятся:

1 Там же.

1. Сообщения, сделанные в любой из обеих палат Парламента.

2. Отчеты о заседаниях Парламента, опубликованные по распоряжению любой из палат, а также вторичная публикация этих отчетов в полном объеме.

3. Сообщения, связанные с судопроизводством, к числу которых относятся высказывания, сделанные судьями, адвокатами, свидетелями или сторонами в ходе судебных заседаний или со ссылкой на них.

4. Сообщения одного государственного должностного лица другому, сделанное в ходе исполнения служебных обязанностей, при этом под сообщением государственного должностного лица понимается:

— доклад военнослужащего своему начальнику;

— переговоры или переписка между министром и любым должностным лицом;

— доклад Высокого комиссара (представителя одной из стран Британского Содружества в другой стране этого Содружества) премьер-министру.

5. Любые сведения, лично сообщенные одним из супругов другому .

6. Беспристрастные и точные газетные, радио- и телесообщения о судебных процессах на территории Великобритании. Эти сообщения пользуются иммунитетом в том случае, если они сделаны во время судебного процесса и сообщение не содержит богохульства и непристойностей.

Ограниченный иммунитет (т. е. возникающий при соблюдении определенных условий) в отношении распространенных сведений предоставляется при одновременном наличии следующих условий: а) у одной из сторон существует юридическая, нравственная или общественная обязанность сделать сообщение; б) у другой стороны есть соответствующий интерес в получении такого сообщения. Проиллюстрируем этот принцип на примере следующего судебного дела1. Истец и ответчик были работниками одной фирмы. Третий работник написал письмо ответчику, содержащее порочащие сведения о нравственных устоях и поведении истца. Ответчик показал это письмо директору фирмы и жене истца. Суд постановил, что сообщение, сделанное директору фирмы, пользуется привилегией, так как здесь имели место взаимные обязанность сделать сообщение и интерес получить его; но сообщение жене истца не пользуется привилегией, поскольку, хотя ее интерес в получении сообщения несомненен, ответчик не обязан был показывать ей это письмо. При соблюдении вышеуказанных условий ограниченным иммунитетом пользуются, в частности, следующие сообщения:

1. Сообщения о парламентских заседаниях, судебных процессах, работе государственных комиссий — эти сообщения пользуются ограниченным иммунитетом, в отличие от сообщений, сделанных в ходе таких заседаний и процессов и пользующихся, как было показано выше, абсолютным иммунитетом. При этом к судебным процессам в целях предоставления ограниченного иммунитета не относятся закрытые судебные слу-

Тамже. Р. 151.

шания, внутренние трибуналы (дисциплинарные суды различных категорий работников), а также процессы по делам, предметом рассмотрения которых является богохульство или непристойное поведение.

2. Информация, передаваемая в ходе общения между адвокатом и его клиентом. Основанием предоставления иммунитета в данном случае являются интересы правосудия. Иммунитетом такие сообщения пользуются только в том случае, если адвокат выступает в своем профессиональном качестве, а сами сообщения сделаны в процессе взаимодействия адвоката и клиента по поручению последнего, исполняемому адвокатом на момент сообщения. Этот иммунитет в некоторых судебных процессах рассматривался как абсолютный.

3. Сообщения в защиту себя и своего имущества. Например, в деле1, где изготовители пива в ответ на адресованную им жалобу владельца паба о плохом качестве пива заявили, что плохое качество пива объясняется тем, что владелец паба разбавляет его водой, и сообщили это третьему лицу. Суд постановил, что такое сообщение пользуется иммунитетом.

Ограниченный иммунитет не предоставляется, если сообщение было сделано со злым умыслом. «Злой умысел» применительно к предоставлению иммунитета означает неверие в собственное утверждение или использование привилегии для ненадлежащих целей. Простая неосторожность или искреннее, хотя и основанное на предубежденности, заблуждение не подпадают под понятие злого умысла.

В качестве способов защиты чести, достоинства и деловой репутации применяются судебный запрет на распространение сведений и компенсация психического вреда. Судебный запрет применяется в случае, если порочащие сведения еще не распространены, но существует непосредственная угроза, что они будут опубликованы. Компенсация морального вреда по искам из диффамации может быть номинальной, «презрительной» и штрафной. Номинальная (или символическая) компенсация присуждается в случае, когда ответчик признается ответственным за распространение порочащих сведений, но истец, по мнению суда, претерпел весьма незначительные страдания. «Презрительная» компенсация (компенсация, выражающая порицание истца) присуждается в случае, когда истец формально выигрывает дело, опираясь на соответствующие нормы права, но суд считает нарушением нравственных принципов само предъявление иска. Например, презрительная компенсация была присуждена в упомянутом выше деле, где истец оспаривал соответствие действительности двух из нескольких порочащих утверждений и закон не позволял ответчику ссылаться на истинность всех остальных утверждений. В остальных случаях взыскивается штрафная компенсация. Если ответчиком является печатное издание, то при определении ее размера принимается во внимание, что он не должен позволить ответчику получить имущественную выгоду в результате возросшего в связи с распространением порочащих сведений читательского интереса к газете.

1Там же. Р. 152.

Английские правоведы обращают внимание1, что размер штрафной компенсации, определяемый присяжными по искам из диффамации, оказывается зачастую неразумно высоким, особенно по сравнению с исками о возмещении психического вреда, причиненного повреждением здоровья (аналогичное явление наблюдается в российской судебной практике — это было показано в гл. 3 разд. I). До недавнего времени суд апелляционной инстанции был не вправе пересматривать размер компенсации, за исключением тех случаев, когда судья давал присяжным неправильное напутствие. Ситуация изменилась лишь в 1990 г. в связи с введением ст. 8 в Закон о судах и правовых услугах. Согласно этой норме, апелляционный суд вправе изменить размер компенсации, если сочтет установленный судом первой инстанции размер чрезмерным или неадекватным. Так, при рассмотрении дела в апелляционной инстанции истице, жене серийного убийцы, в связи с опубликованием в газете сообщения о продаже истицей своих мемуаров была присуждена компенсация в размере 600 тыс. фунт. ст., но суд снизил размер компенсации, сочтя применение штрафной компенсации необоснованным2. Новым в подходе английских судов при рассмотрении исков из диффамации является применение ст. 8 Закона о судах и правовых услугах в сочетании со ст. 10 Европейской конвенции по правам человека. Этот подход был применен в 1993 г. при рассмотрении апелляционной инстанцией дела, в котором истцу была присуждена компенсация психического вреда в размере 250 тыс. фунт. ст. Ответчик (газета) утверждал, что такой размер компенсации подавляет его право на свободу слова. Суд апелляционной инстанции указал, что «чрезмерность» компенсации следует рассматривать в соответствии со ст. 10 Конвенции, разрешающей налагать на свободу слова только «необходимые» ограничения, а размер компенсации должен быть адекватен перенесенным страданиям. В результате размер компенсации был снижен до 110 тыс. фунт. ст.3.

Законодательство о диффамации является объектом интенсивных пра-воведческих дискуссий. В последнее время был предложен ряд изменений к Закону о диффамации, среди которых можно выделить следующие:

— различия между простой и квалифицированной клеветой должны быть устранены, поскольку технические достижения сделали их бесцельными;

— ввести определение диффамации как сообщения третьему лицу таких сведений, что наиболее вероятным последствием этого сообщения, с учетом всех обстоятельств, явится снижение общей оценки лица в глазах здравомыслящих людей;

— присяжные должны определять не конкретный размер компенсации психического вреда, а лишь уровень этого размера: значительный, средний, номинальный или «презрительный»;

— под злым умыслом применительно к иммунитету от исков из диф-

1 1ам же.

2 Там же. Р. 153.

3 Там же.

фамации следует понимать ненадлежащее использование ответчиком преимуществ, предоставляемых иммунитетом;

— предъявление исков из диффамации должно быть возможно и после смерти потерпевшего;

— стороны должны быть обязаны с абсолютной определенностью указывать то значение, которое они приписывают использованным в сообщении словам и выражениям.