1. О причинах отсутствия самостоятельной науки о власти в традиционной структуре знаний

Поскольку указанным образом вопрос в научном сообществе и в обществе в целом до сих пор вообще не ставился и коллективными уси­лиями не обсуждался, следует, на наш взгляд, высказать вначале общие принципиальные соображения.

Первое. Собственно потребности в науке о власти у общества и у носителей власти не было и нет. К этому могли и могут вести следую­щие причины.

1. Власти былых времен полагали, а порой и доныне полагают, что они и сами все знают, и серьезной потребности в такого рода науке не испытывают. Максимум того, что им требуется, — это круг разумных и вместе с тем угодных советников, обслуживающего персонала и, разу­меется, послушных подвластных.

2. Потребности в этой науке может не быть и в том случае, если нет наработок в такой области знаний, если от нее нет никаких импульсов, не поступает никакой материал и давать и предлагать обществу и вла­стям нечего.

3. Серьезной потребности в такой науке может не быть и тогда, ко­гда она сама хотя и имеет наработки, но своих идей не выдает, делать это боится и не делает, а сферу исследований в данной области считает опасной по их последствиям. Возьмите, к примеру, ситуацию тоталита­ризма, преследований и массовых репрессий. Можно ли было в этих ус­ловиях заикаться о какой-либо науке о власти, помимо угодливых ком­ментариев и восхвалений по адресу высказываний "великого вождя на­родов"? И разве такие времена теперь уже везде и навсегда безвозвратно канули в прошлое?

Второе. Потребность в науке о власти самих власть имущих и тех, кто имеет дело с различными проявлениями власти, существует, но раз­витой, разработанной, обоснованной системы знаний о власти все еще нет. А разве не близко к такому положению обстоят дела и сегодня в са­мых разных странах?

1. Власть имущие ищут своего рода научных доноров в интересах оптимальной управленческой деятельности, но найти их не могут, ибо пока нет необходимого круга ученых. Они еще не выросли, не сформи­ровались и в нужную сферу не вошли.

2. Власть ищет комплекс научных идей, но они разбросаны, рассре­доточены, воедино не собраны. Поэтому впустую уходят здесь и силы, и средства, и расчеты, и надежды, и годы.

Третье. Идет взаимный процесс: потребность власть имущих в на­уке о власти и тяга науки к власти — состояние, близкое к желанному в демократических условиях. Однако уже становится ясно, что наука о власти и сама власть до сих пор по большей части разлучены, разъеди­нены. Даже названия "наука о власти" и тем более "кратология" факти­чески не знакомы работникам органов государственной власти и рядо­вым гражданам.

Наука о власти в России, по существу, оказывалась ненужной ни в годы царизма, ни в годы после Октябрьской революции. Не очень нуж­дались в ней и власть имущие за рубежом. По всей видимости, не хоте­лось возможных обличений и тем более осуждения Односторонности, непрофессионализма, безразличия к судьбам подданных. Не хотелось осмысления людьми властных реалий и протестов против злоупотреб­лений властью, привилегий и незаслуженных благ властителей и их ок­ружения.

Мы только в самом общем плане приблизились к ответу на вопрос, почему до сих пор не было самостоятельной науки о власти. Обстоя­тельный, объективный и по-своему исчерпывающий ответ на этот воп­рос можно дать, лишь проанализировав состояние отечественной и ми­ровой науки на разных этапах ее развития. А это требует целого комп­лекса исследований на базе обширного фактического материала. В данной же книге целесообразно показать общие подходы к такого рода анализу.

Напомним для начала, что в советские времена наука в целом и си­стема образования, деятельность которых строго предопределялась правящей партией коммунистов, вовсе не нацеливались на изучение власти и властей разных видов, тем более государственной власти. Го­ворить можно было, причем в хвалебных тонах, лишь о руководящей и направляющей роли КПСС и о преимуществах Советской власти. В са­мой науке эти функции в первую очередь выполняли история КПСС, исторический материализм, политэкономия социализма, советское пра­во, а с 1963 года — научный коммунизм.

Фактически властная проблематика подменялась рассуждениями о политике — политической жизни советского общества, его политиче­ской организации, достоинствах и преимуществах единственной поли­тической партии и в целом — о преимуществах так называемой Совет­ской (политической) власти, воплощающей в своем лице единство (а не разделение) законодательной и исполнительной властей. Разумеется, речь шла и о политической (классовой) борьбе как движущей силе ис­тории, о расколе мира на два (политических) блока, о движущих (поли­тических) силах современности и т. д.

Власть в буржуазном обществе упоминалась, но тут же и осужда­лась. А получить целостное, системное представление о собственно власти (властях) нельзя было даже в курсах советского права, изучав­ших "историю политических учений". На словах В. И. Ленина о том, что "новейшая философия так же партийна, как и две тысячи лет тому на­зад", основывались утверждения о партийности науки вообще, о пар­тийности любой науки и одновременно проводилась ее крайняя полити-зация.

Все это практически не оставляло места для непредвзятого и глубо­кого изучения, объективного анализа и строгой оценки такого ключе­вого явления, как власть во всем богатстве ее содержания. Считалось обязательным провозглашать похвалы по адресу диктатуры пролетари­ата, а с начала 60-х годов — общенародного социалистического госу­дарства.

Так, один из фундаментальных и лучших по тем временам учебни­ков для юридических институтов и факультетов — "История политиче­ских учений" начинался следующими суждениями и установками: "Сре­ди общественных наук важное место занимает история политических учений. Задача этой науки состоит в изучении истории идеологической борьбы, происходящей в области политических идей и учений, борьбы передовых мыслителей прошлого с защитниками старых порядков и от­живших учреждений. Курс должен показать роль передовых идей и уче­ний в борьбе с идеологиями, враждебными делу демократии и социализ­ма, ознакомить с современной реакционной идеологией и ее историче­скими корнями. Курс вооружает знанием истории возникновения и развития марксистско-ленинской политической теории, обогащавшей­ся и обогащающейся непрестанно все новыми положениями в результа­те опыта революционной борьбы рабочего класса, в идеологической борьбе с буржуазными и мелкобуржуазными идеями и учениями... Ста­рые политические, правовые и иные взгляды, служащие интересам от­живающих сил общества, тормозят его развитие, мешают движению общества вперед. Наоборот, новые взгляды, идеи, теории, служащие интересам передовых сил общества, облегчают развитие общества"*.

Можно долго продолжать цитировать этот учебник, но ясно, что при такого рода продиктованных сверху главных политических, идео­логических установках трудно было ждать от него какой-то серьезной постановки вопроса собственно о феномене власти, о ее сущности, со­держании, многообразии, типах, видах, о науке о власти и т. д. А ведь кроме этого учебника, казалось бы, способного обоснованно и глубоко поставить и осветить тему власти, других изданий в то время не было вообще.

Как видим, не только на проблематику науки о власти, но даже и на обстоятельное изложение сопутствующей политическим учениям вла­стной (кратологической) проблематики единственный в данной области знания учебник в нашей огромной стране нацелен не был. Правда, от­дадим должное научной добросовестности коллектива авторов, кото­рые тем не менее к проблематике власти в своем учебнике обращают­ся неоднократно.

Однако сама проблематика власти — ключевая для жизни общест­ва — не была выдвинута в центр внимания, необходимость иметь специ-

* История политических учений / Под ред. С. Ф. Кечекьяна и'Г. И. Федьки-на. М.: Госюриздат, I960. С. 7—8.

ализированную науку о власти не осмыслена, возможность вычленить и изложить историю становления знаний о власти не использована, тре­буемая систематизация такого рода знаний, в частности применительно ко времени издания учебника, не проведена. И не сделано это все имен­но потому, что на первом плане стояли вопросы идеологической, клас­совой борьбы, политики и "партийности" науки.

Сейчас, по прошествии многих лет, уже нельзя не видеть, что за не­малым числом добрых явлений и сторон нашего былого бытия оста­лись не реализованными огромные пласты времени и возможностей, потраченных не на всестороннее образование, а на усвоение односто­ронних догматических трактовок, на пустопорожнюю политическую трескотню, на поддержание непрерывной готовности к идеологиче­ской, политической борьбе с противником. А главное, остались далеко не реализованными реальные возможности намного лучше устроить и жизнь, и власть и намного лучше прожить свои жизни. Впрочем, и ны­не, хотя уже по другим причинам, это разбазаривание и растранжирива­ние уникальных человеческих жизней и судеб все еще далеко не пре­кращено.

Но обратимся и к не очень уж далекому прошлому. В 1983 году вы­шел вторым изданием удачный учебник 3. М. Черниловского "Всеоб­щая история государства и права". И даже этот авторитетный, знающий ученый дает всего лишь следующее определение: "Предметом науки и учебного курса всеобщей истории государства и права являются общие закономерности и специфические черты происхождения государства и права как в целом, так и в определенных регионах и странах, сущность и особенные формы государства и права, их развитие и функциониро­вание, всеобщая история государства и права в ее основных чертах и особенностях, определяемых объективно обусловленными интересами политически господствующих классов общества, соотношением классо­вых сил, классовой борьбой, а в том, что относится к истории эксплуа­таторских формаций, — разложение и гибель одних государств, одних систем права и их замена другими"*.

Проблематика власти, и прежде всего государственной власти, пря­мого отражения в приведенном определении не находит, хотя она как бы незримо присутствует за рассуждениями о государстве, господству­ющих классах, классовой борьбе, об эксплуататорских формациях.

Говорить о власти было не принято, а ведь, по существу, мы имеем дело в первую очередь с государственной властью, из потребностей ус­тановления, поддержания, защиты которой и проистекает необходи­мость успешного утверждения государства, основательной разработки права, умелого проведения политики, выработки идеологии и неустан­ного ведения той самой борьбы (политической, идеологической, клас­совой), о которой так охотно толкует марксизм.

Помимо права в других науках и учебных дисциплинах до самого момента распада СССР речь о власти специально не шла. И это было вопреки всем оптимистическим политико-идеологическим утверждени­ям предшествовавших десятилетий о восходящем развитии СССР и со­циализма, его полной и окончательной победе, а также об историче­ской обреченности и неизбежности гибели "загнивающего" капитали-

* Черниловский 3. М. Всеобщая история государства и права (история го­сударства и права зарубежных стран): Учебник, 2-е изд., перераб. и доп. М.: Вы­сшая школа, 1983. С. 13.

стического строя и буржуазных государств. Казалось бы, следовало не только хвалить социалистическую власть, но и демонстрировать ее ре­альные дела, анализировать ее структуры, механизмы и технологии, раскрывать интеллектуальный потенциал и тайны мастерства. Однако ее реалиям фактически, по существу, внимания не уделялось. А может быть, речь о власти не шла потому, что это показывало бы настоящего обладателя власти и его ответственность? Больше всего говорилось о будущем, о том, что должно быть, рисовались утопические картины времен, когда и самого государства уже не будет, а на смену ему придет коммунистическое общественное самоуправление, при котором можно, очевидно, и без власти обойтись.

Попробуем еще шире взглянуть на проблему отсутствия науки о власти в былые советские и иные времена. Совершим еще один поучи­тельный для науки экскурс, который может способствовать пониманию места и роли властной проблематики, а также преобладавших в нашем советском прошлом своего рода традиций в осмыслении и освещении фундаментального социокультурного феномена — власти.

Здесь особо показательны публикации разнообразных энциклопе­дий и словарей, призванных излагать краткую и емкую характеристику наиболее распространенных и значимых явлений, а также отражающих их понятий и терминов.

Как же освещались феномен и понятие "власть" с учетом накоплен­ного опыта и своеобразия марксистской трактовки в последнее десяти­летие Советской власти?

По большей части в такого рода изданиях речь о власти как явле­нии не шла, почти не упоминалась даже собственно государственная власть. Мы не будем называть имена авторов, составителей словарей, руководителей авторских коллективов. Такую позицию диктовало вре­мя, а еще точнее — идеологические ориентиры правившей партии. Ска­зать же об отсутствии внимания к проблемам власти в этих публикаци­ях надо. Они требуют своего исследования, хотя похоже, что с уходом в прошлое времен правления КПСС безвозвратно канет в прошлое и ка­кой-либо интерес ко всей подобной литературе ушедших дней.

Обратимся к фактам. В одном из самых обстоятельных советских изданий — пятитомной "Философской энциклопедии" (4500 терминов-статей) в ее первом томе (М., 1960) статьи "Власть" не было вообще. И это при всем философском значении феномена власти и множестве мыслителей, обращавшихся к теме власти на протяжении тысячелетий.

В последнем издании "Краткого политического словаря" статьи "Власть" не было, отсутствовала и статья "Государственная власть". О власти не упоминалось даже в статье "Политическая наука" (политоло-гия) и лишь в общем плане говорилось в статье "Государство"*.

Не предлагал статей "Власть" и "Государственная власть" и "Крат­кий словарь по научному коммунизму", а государство в одноименной статье характеризовалось как "организация политической власти эко­номически господствующего класса для обеспечения управления соци­альными процессами, целостности и стабильности развития обществен­ного организма"**.

"Юридический энциклопедический словарь" включал лишь статью "Власть государственная", объясняя, что это — "политическое руко-

* Краткий политический словарь, 5-е изд., доп. М., 1988. С. 89—91, 324. ** Краткий словарь по научному коммунизму. М., 1989. С. 54.

водство обществом при помощи государственного аппарата; выступает в качестве орудия осуществления общеобязательной воли господствую­щего класса или всего общества. Власть государственная состоит в том, что она проводит в жизнь волю господствующего класса при помощи го­сударственного аппарата, особых опирающихся на отряды вооруженных людей принудительных учреждений (армию, полицию, тюрьмы и т. п.)"*.

Не содержали статей о власти и многие другие идеологически ори­ентированные издания словарей. А ведь, казалось бы, они должны бы­ли ориентироваться на разъяснение читателям сути, содержания, специ­фики этого важнейшего социокультурного феномена и, более того, формировать соответствующее отношение к власти. В их числе слова­ри: "Коммунистическое воспитание" (М„ 1984); "Словарь по партийно­му строительству" (М., 1987); "Краткий педагогический словарь пропа­гандиста" (М„ 1988); "Управление экономикой" (М., 1986); "Современ­ная социал-демократия" (М., 1990).

Вместе с тем, давая общую характеристику столь специфических изданий, как словари и энциклопедии, нельзя не отметить высокий ин­теллектуальный и профессиональный уровень многих авторских колле­ктивов и конкретных ученых. Именно поэтому еще в советское время вопросы о власти, несмотря ни на что, все-таки ставились в ряде изда­ний, привлекая внимание к многогранности и своего рода неисчерпае­мости феномена власти.

Так, "Советский энциклопедический словарь" в краткой, но емкой статье отмечал: "Власть—в общем смысле способность и возможность оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение лю­дей с помощью каких-либо средств — воли, авторитета, права, насилия (родительского, государственного, экономического и др.); политиче­ское господство, система государственных органов"**.

"Философский энциклопедический словарь" опубликовал развер­нутую статью Ф. М. Бурлацкого "Власть". Фактически повторяя приве­денную выше формулировку, автор далее подчеркивал: "Научный под­ход к определению власти требует учета множественности ее проявле­ний в обществе, а следовательно, выяснения специфических особенностей отдельных ее видов — экономической, политической (в том числе государственной, общественной), семейной; разграничения классовой, групповой, личной власти, которые переплетаются между собой, но не сводятся друг к другу; разграничения особенностей, форм и методов проявления власти в различных социальных, экономических и политических системах. Если в антагонистическом обществе главной характеристикой власти являются отношения господства и подчинения, то в социалистическом обществе на смену им все более приходят отно­шения, основанные на убеждении, руководстве, влиянии, контроле"***. "Философский словарь" в статье "Власть" отмечал, что "к основным формам проявления власти относятся господство, руководство, управ­ление, организация, контроль"****.

Стоит обратиться и к "Словарю синонимов русского языка". В нем говорилось: "Власть — 1. Кормило правления (или власти, государства)

* Юридический энциклопедический словарь. М„ 1984. С. 40. ** Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1980. С. 232.

*** Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 85. **** Философский словарь, 5-е изд. М., 1986. С. 68.

(книжн.); бразды правления (высок.); владычество (устар. и высок.) как символ власти монарха: престол, трон, корона, скипетр (в царской Рос­сии: шапка Мономаха), 2. См. Полномочия. 3. См. Правительство. 4. См. Могущество"*.

В 1988 году обстоятельная статья "Власть" была опубликована в первом в СССР словаре по социологии (400 статей). Правда, в духе тех времен статья завершалась утверждением, что "в условиях коммунисти­ческого общественного самоуправления отомрет основной институт по­литической власти — государство, однако сохранятся руководство и уп­равление, которые утратят политическое содержание"**.

Наконец, еще в советское время был подготовлен под редакцией автора данной книги первый в нашей стране "Политологический сло­варь", авторы которого (а их 49 человек) объективно оценивали поли­тическую лексику современности. Основное содержание словаря и по сей день не утратило своей актуальности и значимости. В статье "Власть" удалось изложить те основные идеи, которые получают раз­витие и в данной книге***.

После 1991 года в связи с изменением общественно-политиче­ской и собственно властной ситуации, несмотря на огромные трудно­сти в исследовательской и издательской деятельности, возникли тем не менее новые, более благоприятные возможности и условия для разработки собственно проблем власти и науки о власти — кратоло-гии, как ее именует автор в печати с октября 1991 года****. В насто­ящее время постепенно утверждается взгляд на власть как на широ­кое^, многогранное, фундаментальное социальное явление, уникаль­ный феномен, требующий масштабного видения и умения выделять в нем власть определяющую, главную — государственную, а не по­литическую.

В качестве еще одного примера приведем определение власти, дан­ное в "Иллюстрированном энциклопедическом словаре", впервые вы­пущенном в нашей стране и содержащем 18 тыс. статей. "Власть, в об­щем смысле — способность и возможность оказывать определяющее воздействие на деятельность, поведение людей с помощью каких-либо средств — воли, авторитета, права, насилия (родительская власть, госу­дарственная, экономическая и другие); политическое господство, систе­ма государственных органов"*****. Здесь в отличие от многих россий­ских изданий по политологии утверждается крупномасштабный взгляд на власть и возможность выделения самостоятельных типов и видов власти. Наши же политологи в большинстве своем продолжают до сих пор толковать только о политической власти как о главном ее типе. Но разве можно не видеть, что нынешней государственной власти, хотя и политической по характеру, противостоит сейчас иная политическая власть-—власть в рядах оппозиции, практически не имеющая с государ­ственной властью ничего общего?

* Словарь синонимов русского языка: ок. 9000 синонимических рядов, 5-е

изд. М„ 1986. С. 66—67.

** Краткий словарь по социологии. М., 1988. С. 30.

*** Политологический словарь / Сост. Р. Г. Григорян, А. А. Когтева, Т. А. Ма­лыгина, В. Г. Смольков, В. Ф. Халипов. Киев: ИнноЦентр, 1991. С. 27—28. **** Партийная жизнь. 1991. №19. С. 51.

***** Иллюстрированный энциклопедический словарь. М.: Большая Рос­сийская Энциклопедия, 1995. С. 134.

В настоящее время проблематика власти, особенно власти государ­ственной, в частности, в связи с принятием Конституции Российской Фе­дерации 1993 года, пронизанной идеей и формулировками государствен­ной (а не политической) власти, стала выходить на подобающее ей цен­тральное место. И если словарей социокультурного, гуманитарного профиля издается сейчас еще немного, их уже начинает пронизывать идея власти и проблема потребности в знаниях о власти*. Автору дан­ной книги удалось в таких изданиях, как "Словарь делового человека" (1994) и "Политологический словарь" (1995), не только зафиксировать идею кратологии — науки о власти, но и в ряде словарных статей про­вести характеристику этого нового научного направления, новой само­стоятельной области знания**.

К числу последних справочных изданий можно отнести подготов­ленный с участием автора данной книги словарь "Власть. Политика. Го­сударственная служба" (1996). Из 900 терминов и понятий, освещенных в нем, собственно к проблематике власти относится 600 понятий***. Увенчивается весь этот теоретический труд изданием кратологическо-го словаря "Власть" с обстоятельной статьей "Власть"****.

Если демократизация приоткрывает возможность вникнуть в воп­росы власти, властеведения, то откладывать ее использование на буду­щее нельзя. Так или иначе, а потребность в развитии науки о власти уже возникла, и пришла пора усилить внимание к властной теории и прак­тике. Резервы для этого у нас имеются, теоретический потенциал во многом наработан, методология рационального построения здания нау­ки из массива накопленных идей во многом сложилась.

Вместе с тем надо ясно сознавать, что не только российские, ной зарубежные ученые далеко не всегда уходили вперед в разработке нау­ки о власти и нередко признавали это. Можно согласиться с выводом Мишеля Фуко, приводимым В. А. Подорогой, что "теория власти как основа глобального политического анализа еще не создана и все реаль­ные проявления власти продолжают и по сей день оставаться чем-то за­гадочным, неопознанным, даже демоническим"*****.

Назревшие задачи углубленной разработки науки о власти приоб­ретают сегодня особый, можно сказать, судьбоносный смысл и для Рос­сии, и для других государств в силу ряда первостепенных причин. Здесь и приход к власти во всей ее вертикали многих новых молодых людей, и скудость рынка властных идей у теоретиков. Это и назревшая потреб­ность новых идей в условиях реформ и перехода к рынку, в условиях

* Политология: Энциклопедический словарь / Общ. ред. и сост. Ю. И. Аверья­нов. М.: Изд-во Моск. Коммерч. ун-та, 1993; Краткий словарь современных по­нятий и терминов / Сост. и общ. ред. В. А. Макаренко. М., 1993; Социальное уп­равление: Словарь / Под ред. В. И. Добренькова, И. М. Слепенкова. М.: Изд-во МГУ, 1994; Политологический словарь / Рук. авт. кол. А. А. Миголатьев. М., 1994. Ч. 1 и II.

** Словарь делового человека (для вузов). Под общ. ред. В. Ф. Халипова. М.: Интерпракс, 1994; Политологический словарь: Учеб. пособ. / Под ред. В. Ф. Хали­пова. М.: Высшая школа, 1995.

*** Халипов В. Ф., Халипова Е. В. Власть. Политика. Государственная служба. М.: Луч, 1996.

**** Халипов В. Ф. Власть. Кратологический словарь. М.: Республика, 1997. С. 70—76.

***** Власть: Очерки современной политической философии Запада. С. 206.

растущего осознания, что у рынка, бизнеса, менеджмента и власти мно­го общего, схожего, немалое совпадение интересов, задач и технологий. Это и важность утверждения цивилизованных форм, структур и мето­дов властвования, разумного освоения зарубежного политико-правово­го опыта, достижений и невостребованных идей дореволюционной рос­сийской правовой и политологической мысли.

В числе первоочередных сегодня обозначилась задача систематиза­ции идей, конкретизации и координации теоретических усилий специа­листов различных гуманитарных областей знания, в поле зрения кото­рых входят те или иные существенные проблемы власти. Прежде всего следует назвать философию власти, социологию власти, психологию власти, этику и эстетику власти, антропологию власти, историю власти и, разумеется, все многообразие идей, представлений о власти, ее леги-тимности и конституционности в собственно правовой теории.

Отдадим должное большому кругу отечественных исследователей, которые, несмотря ни на что, обращались в своих трудах к проблемам власти и обогащали многие теоретические представления. Среди авто­ров таких исследований С. С. Алексеев, Л. Н. Алисова, Д. Н. Бахрах, Ю. М. Батурин, Г. А. Белов, А. П. Бутенко, Н. А. Васецкий, Ю. Г. Вол­ков, Г. В. Голосов, Р. Г. Григорян, Г. И. Демин, А. А. Деркач, В. Д. Дзод-зиев, Л. Г. Егоров, В. И. Ефимов, Н. Н. Ильчук, И. А. Исаев, Н. М. Кей-зеров, Д. А. Керимов, А. А. Когтева, М. И. Колесникова, Б. И. Краснов, О. Е. Кутафин, Г. В. Мальцев, Ю. Ф. Мельников, А. А. Миголатьев, В. В. Мшвениерадзе, В. С. Нерсесянц, В. С. Овчинников, А. П. Огурцов, В. П. Пугачев, Г. Ю. Семигин, А. И. Соловьев, Ю. Н. Старилов, Ю. А. Ти-хомиров, Б. Н. Топорнин, А. А. Федосеев, Г. Г. Филиппов, Е. В. Хали­пова, В. А. Цыпин, Е. Л. Черников, Е. Б. Шестопал, Р. Г. Яновский и другие ученые.

В последний советский период появилась возможность полнее и громче заговорить о проблемах власти. Назовем лишь некоторые пуб­ликации: Ф. М. Бурлацкий и В. О. Мушинский "Народ и власть" (М., 1986); А. П. Бутенко "Власть народа посредством самого народа" (М., 1988); Ю. В. Феофанов "Бремя власти" (М„ 1990); сборник статей "Пра­во и власть" (М., 1990); книга "Власть" — очерки коллектива авторов, посвященные современной политической философии Запада (М., 1989); Д. М. Выдрин "Очерки практической политологии" (Киев, 1991) и др. Издавалась интересная переводная литература: бывший президент Французской республики Валери Жискар д'Эстен "Власть и жизнь" (М„ 1990; 1993); американский политолог Роберт Такер "Сталин: путь к вла­сти 1879—1929. История и личность" (М., 1990); политолог русского за­рубежья А. Авторханов "Технология власти" (М., 1991). Спустя многие десятилетия пришел к нашему читателю А. И. Деникин "Очерки рус­ской смуты. Крушение власти и армии, февраль — сентябрь 1917" (М., 1991).

Выходят разнообразные аналитические труды и в постсоветский период. Они охватывают все более широкий круг проблем власти: ос­мысливают прошлое СССР и КПСС, их противоречивый опыт и уроки, систематизируют властные представления в многовековой человече­ской истории и современных зарубежных и отечественных концепциях, затрагивают новые области знания, намечают контуры грядущего. К исследованиям такого рода можно отнести: В. 3. Роговин "Власть и оппозиции" (М., 1993); "Наука и тоталитарная власть". Под рук. А. П. Огурцова. (Философские исследования. 1993. № 3); А. А. Игнатенко

"Как жить и властвовать. Секреты успеха, добытые в старинных араб­ских назиданиях правителям" (М., 1994); Г. К. Ашин "Элитология" (М., 1995); Ф. Д. Бобков "КГБ и власть" (М., 1995); О. С. Анисимов, А. А. Деркач "Основы общей и управленческой акмеологии" (М., 1995); Т. П. Коржихина "Советское государство и его учреждения (ноябрь 1917 г.— декабрь 1991 г.)" (М., 1995); В. В. Аксючиц "Идеократия в России" (М.,

1995); "Самый короткий путь к власти". Под ред. Н. Н. Петропавлов­ского (Таганрог, 1995); А. Богданова "Музыка и власть" (М., 1995); В. Д. Тополянский "Вожди в законе. Очерки физиологии власти" (М.,

1996); Ю. М. Лужков "Эгоизм власти" (М., 1996); П. А. Судоплатов "Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля" (М., 1996); Г. Н. Селезнев "Вся власть — ЗАКОНУ!" (М„ 1997) и др.

Как видим, власть и властители выдвигаются в центр внимания об­щества. Пора сказать свое слово и науке о власти. Всегда плохо, когда наука и власть разъединены. Напомним о В. И. Ленине. Из того, что он написал и наговорил, значительная часть относится к политике и вла­сти. Еще в сентябре 1917 года он писал: "Ни обойти, ни отодвинуть во­проса о власти нельзя, ибо это именно основной вопрос, определяющий все в развитии революции, в ее внешней и внутренней политике"*.

Собственно о власти, особенно о Советской власти, он говорил до­вольно часто. А в лекции "О государстве" II июля 1919 года В. И. Ле­нин хотя и не упомянул о государственной власти, но вел речь именно о власти: "власти старейшин рода", "власти иногда за женщинами", "вла­сти рабовладельцев", "власти одного", "невыборной власти", "власти меньшинства", "власти помещика", "власти капитала", "власти денег", "власти кучки миллиардеров", "власти народа", "власти общенарод­ной", "власти советской"**.

Посмотрим в будущее оптимистически, с верой, что именно за нау­кой о власти — завтрашний день науки и практики, и вместе с тем по­кажем, сколь велик объем стоящих перед нами задач.