3. Становление знаний о власти в истории кратологической мысли человечества

Власть как уникальный социальный феномен исторически предше­ствует государству и политике. Она уходит корнями в первобытное уст­ройство жизни людей, закладывается в самый фундамент элементарной организации их жизни и быта, восходит к первобытной семье, роду, пле­мени, к матриархату и патриархату.

Если, скажем, возникновение государства в Древнем Египте можно относить к V тысячелетию до н.э. и подтвердить это материальными останками старины, теми же глиняными сосудами, помеченными опре­деленными знаками, то надо задуматься и о тех десятках, сотнях, тыся­чах, а то и миллионах лет, когда государства не было вообще, но какая-то праорганизация и правласть уже существовали и действовали.

А теперь обратимся к учениям и ученым, которые говорят с нами издалека, из глубины веков, но очень основательно и мудро. Нам из­вестно о древнегреческих городах-государствах, называвшихся полиса­ми и своим наименованием давших путевку в последующие столетия, в сегодняшний и завтрашний день одному из наиболее распространенных, ключевых понятий — политике.

Любой образованный человек вправе гордиться, если он читал та­кие произведения философа и мудреца Платона (427—347 до н. э.), как "Государство" и "Политик", и знаком с трудами другого великого фило­софа античности Аристотеля (384—322 до н. э.) "Политика", "Афин­ская полития", "Никомахова этика".

Это, на первый взгляд, труды о политике и политиках. Но в том по­нимании, как их воспринимали и толковали великие умы человечества, это труды о государстве и его видах, формах. Речь в них идет не о поли­тике в ее сегодняшнем понимании, а прежде всего об организации жиз­ни людей сообща, о власти как основном условии, принципе и средстве этой организации, о науке и искусстве властвования, начальствования, господства над людьми и соответственно об исполнительности и умении множества людей подчиняться или их нежелании это делать и обо всех вытекающих отсюда последствиях.

Именно государственная власть, т. е. власть как определяющее яв­ление, как многозначный феномен, именно такая разноплановая власть, о которой много и оригинально говорят Платон и Аристотель, и находится в фокусе их диалогов и монологов. Это можно подтвердить непосредственным обращением к первоисточникам, к подлинным тек­стам.

Правда, здесь есть три момента, с которыми нельзя не считаться, Во-первых, мы обращаемся к первоисточникам не на языке ориги­нала, а в переводах с древнегреческого, которые порой не совсем адек­ватно передают оттенки слов, мыслей и суждений.

Во-вторых, мы часто воспринимаем те или иные понятия (даже очень давнего происхождения) с позиций их сегодняшнего, современно­го звучания, толкования, отражающего как развитие, так и определен-

ные изменения и даже искажения первоначального смысла за истекшие столетия и тысячелетия.

В-третьих, в наше время понятия, пришедшие, скажем, из латыни и древнегреческого, могут неоднозначно толковаться в различных совре­менных мировых языках.

Все эти теоретико-познавательные тонкости существенно влияют на суть дела, на детали и оттенки концептуальных подходов и истолко­ваний.

Обратимся к некоторым особенностям трактовки, толкования ин­тересующих нас проблем власти у Платона и Аристотеля, повлиявших на многие поколения исследователей, ученых и практиков.

Еще раз подчеркнем, что мыслители древности, даже называя свои произведения "Политик" и "Политика", в центр внимания выдвигали не политику (в ее современном понимании), а власть. Кстати говоря, поли­тику они и понимали как власть. "Политик" Платона содержит массу прямых или косвенных обращений к теме власти, властвования, прав­ления, умения повелевать, искусства управления и т. д.*. Тема власти пронизывает и труд Платона "Государство"**. Столь же выразительно предстает этот комплекс проблем и в "Политике" Аристотеля. Цент­ральная тема его труда — власть, что можно проследить буквально по­странично***.

И Платон, и Аристотель с позиций своих убеждений смотрят на власть широко, масштабно, показывают, что она может проявлять се­бя по-разному в разных странах и сферах жизни и требует поэтому при­стального внимания и конкретного подхода. Платон говорит о "...вла­сти врача, как и всякой другой власти"; различает царскую власть и дру­гие власти: власть отца, матери, старейшего; власть немногих и большинства; вид власти; власть закона, выборную власть и т. д.****. в труде Платона "Законы" (кн. IV) речь идет о том, что родители долж­ны править детьми, старшие — младшими, благородные — неблагород­ными. У Аристотеля также подробно говорится о многообразии раз­личного рода властей: господина по отношению к рабам, отца к детям, мужа над женой; власти государственного мужа; власти закона; власти законосовещательной и судебной, о пяти видах демократии, четырех видах олигархии и т. д.

Само собой разумеется, что оба мыслителя в фокус внимания выдвигают власть государственную, дают именно ей разносторон­нюю характеристику. В этой области их взгляды более широко из­вестны. О них написано очень много и в прошлые века, и в настоя­щее время.

Платон в "Политике" называет три вида государственного прав­ления: правление одного — монархия (и ее извращение — тирания), правление немногих — аристократия (и ее извращение — олигархия) и правление большинства (демократия). Симпатии Платона на сторо­не наилучшего, по его мнению, государственного устройства при со-

* См.: Платон. Политик // Собр. соч.: В 4 т./ Общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. М.: Мысль, 1994. Т. 4. С. 26, 45, 47, 51, 58 и др.

**См.: Платон. Государство//Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. С. 93—105; 120—122; 251; 300—302; 319^-359 и др.

*** См.: Аристотель. Политика // Соч.: В 4 т./ Общ. ред. А. И. Доватура. М.: Мысль, 1983. Т. 4. С. 376, 377, 382, 383, 386, 394, 398, 399 и т. д. **** См.: Платон. Собр. соч. Т. 3. С. 47, 58, 131,134,135,141, 142.

.блюдении законов — монархии, а также аристократии. Демократия же пугала Платона тем, что, по его мнению, ей свойственно отсутст­вие истинного правителя, при ней совершается много зол, происходит упадок наук и искусств, утверждается беззаконие, царит распущен­ность*. Подробно свои взгляды на различные виды государственного устройства, на виды власти — аристократия, тимократия, демократия (вот они — ...кратии, отсюда и кратология), а также тимархию**, олигархию (...архии) и тиранию — Платон излагает в книге восьмой своего труда "Государство".

Когда речь идет о власти, выдающиеся мыслители не обходят сто­роной и вопрос о науке о власти. Для нашей книги это вопрос главный, определяющий. И Платон, и Аристотель признают необходимость иметь науку о власти и утверждают, что владение этой наукой, этими знаниями вооружает властителя искусством власти. Иначе говоря, сама власть в их представлениях является наукой и искусством. Из социаль­ной потребности во власти в человеческих сообществах возникает по­требность в таком ее инструменте, как государство. Из появления госу­дарственной (или иной) власти и важности ее закрепления, отстаивания и защиты вытекает задача выработки и проведения соответствующей политики и формирования политиков, политических руководителей, властителей.

К характеристике значения знания, науки для власти и властво­вания Платон обращался неоднократно. Он утверждал: "...если у че­ловека величайшая власть соединяется с разумением и рассудитель­ностью, возникают наилучший государственный строй и наилучшие законы — иного не дано"***; "...надо в каждом упражнять способ­ность давать объяснение и его воспринимать"****. И далее: "...цар­ское правление есть некое знание"; следует "...наречь царем того, кто обладает царским знанием..."; "...законодательство — это часть царского искусства; однако прекраснее всего, когда сила не у зако­нов, а в руках царственного мужа, обладающего разумом"; "...умно и искусно уделяя всем в государстве самую справедливую долю, уметь оберечь всех граждан и по возможности сделать их из худших лучши­ми"; "...монарх должен стремиться и быть в состоянии управлять до­бродетельно и со знанием дела, справедливо и честно уделяя каждо­му свое..."*****.

Впечатляюще в трактовке Платона передается диалог Сократа-младшего и Чужеземца о роли знания, науки в управлении государством — "науки подлинно царской"******. И завершается этот диалог благо­дарностью Чужеземцу за превосходное изображение "царственного му­жа — политика"*******, т. е. властителя, обладателя власти.

Хорошо понимая роль знания (науки) о власти, практически ото­ждествляя в лексике своего времени политику с государственной вла­стью, Платон мог подробно говорить о политике и политиках, о поли-

* См.: Платон. Собр. соч. Т. 4. С. 56—59.

** Правление, основанное на принципе ценза, обусловленного имущест­венным положением (см. там же. С. 586). *** Платон. Собр. соч. Т. 3. С. 163. **** Там же. С. 38. ***** Там же. С. 45, 46, 48, 51, 57. ****** См.: Платон. Собр. соч. Т. 4. С. 60—62. ******* Там же. С. 70.

таческой науке* и утверждать, что "...невежественным гражданам нельзя поручать ничего относящегося к власти"**. Напомним также и седьмую книгу "Государства" Платона, в которой он прямо выделяет вопрос "Об отборе правителей и их воспитании". Вслед за надежностью и мужеством правителя Платон ставит на первый план и его острую восприимчивость к наукам, и быструю сообразительность. В число та­кого рода наук входят философия (правителями государства, по Плато­ну, должны быть философы), арифметика (счет, наука о числе), геоме­трия (она "влечет душу к истине"), астрономия (стереометрия вращаю­щихся тел), музыка (учение о музыкальной гармонии). К этому сказанному самим Платоном перечню наук следует добавить совокуп­ность знаний о мудром правлении — науку о власти, фактически прони­зывающую его знаменитые труды "Государство" и "Политик".

Если даже не перечислять всего богатства и разнообразия идей о власти у Аристотеля, не касаться его критики Платона, все равно мы с полным правом можем сказать, что, подобно Платону, он в своей "По­литике" вел речь прежде всего о самой власти. В "Никомаховой этике" Аристотель называл политику наукой о государстве*** и прямо исполь­зовал формулу наука о власти господина****. Видя многообразие видов и форм власти, Аристотель свой знаменитый труд "Политика" начина­ет с рассуждений о том, что "неправильно говорят те, которые полага­ют, будто понятия "государственный муж", "царь", "домохозяин", "гос­подин" суть понятия тождественные"*****. Естественно, что у этих разных лиц и разные возможности проявления соответствующей вла­сти. И далее все восемь книг "Политики" — это книги о власти и вла­стителях, их реалиях и проблемах.

Характерное для Аристотеля стремление к систематизации, класси­фикации знаний нашло выразительное отражение в его характеристике шести видов государственного устройства—три из них оцениваются как правильные, три — как неправильные, т. е. как извращения первых. Правильные виды: царская власть, аристократия, полития (правление большинства, отбираемого на основании определенного ценза и пекуще­гося об общем благе). Неправильные виды: тирания, олигархия и демо­кратия (правление большинства, неимущих в интересах этого большин­ства). Как видим, и Платон, и Аристотель не жалуют демократию. Эта линия пройдет потом через взгляды многих мыслителей, в том числе та­ких отечественных ученых, как Б. Н. Чичерин и В. С. Соловьев. Заме­тим в связи с этим, что сегодняшнюю демократию следует подкреплять делами, а иначе ее идея может быть дискредитирована в России.

И еще раз подчеркнем, что и у Платона, и у Аристотеля, при всей общности и при существующем различии их взглядов по поводу власти, речь шла больше всего о власти государственной, а тема собственно власти как феномена ставилась нередко лишь попутно. Нас же в данной книге интересует не только сугубо государственный аспект, но и цело­стный, универсальный взгляд на власть в жизни человека и общества.

Следует считаться и с тем фактом, что сам Аристотель не называл свое произведение "Политика". И это также веский аргумент, для того

чтобы современные исследователи более осторожно и осмотрительно возводили начала нынешней политики и политологии (в их современ­ном понимании) к так называемой "Политике" Аристотеля.

Исторически сложилось так, что теоретический труд Аристотеля оказался в ту пору без специального названия. И ему лишь спустя годы дал название один из последователей и редакторов трудов Аристотеля (возможно, Теофраст). Основой этого трактата Аристотеля послужили 158 греческих и варварских государственных устройств, и греческое слово "политика" в свое время означало "то, что относится к государст­ву"*, к его устройству и функционированию.

Этому примечательному обстоятельству ученые уделяли внимание и ранее. Л. Гумплович в труде "Общее учение о государстве", обраща­ясь к проблемам политики, считал нужным и важным подчеркнуть, что понятие "политика" "в новейшее время принято почти во всех европей­ских языках"** применять в смысле "государственная мудрость" ("Staatsklugheit"). Здесь же он прямо отмечал, что "в том смысле, в ка­ком слово это употреблялось у Аристотеля и других греческих писате­лей... для такого (греческого) значения вполне подходят немецкие сло­ва "Staatslehre" (учение о государстве) и "Staatswissen.schaft" (государст­венная наука)"***.

Для углубленного понимания сути политики, власти, государства и их соотношения полезно сравнить оценки Платона и Аристотеля со взглядами других виднейших мыслителей (по большей части филосо­фов) и оценить их собственный вклад в развитие политической, право­вой, а также, скажем, и кратологической теории и истории****.

Предлагаемый нами подход к политико-правовой проблематике требует конкретизации, а то и переосмысления многих современных положений истории политических и правовых учений и создания само­стоятельной как специфической, так и более широкой области знаний — истории власти, т. е. истории теорий, учений и практики власти (или исторической кратологии). Сколь велики здесь научные резервы и ре­сурсы, видно уже на приведенных нами примерах из обращения к наи­более известному научному наследию Аристотеля и Платона. Но если даже у них оказались идеи, обойденные должным вниманием потомков, то какой же гигантский интеллектуальный потенциал в целом до сих пор оказался невостребованным, сколько теоретических богатств не то что кануло в безвестность, но не вышло на поверхность, не нашло спро­са, отклика, разумного применения.

Чтобы еще раз подтвердить, что это так, можно привести множест­во примеров и из истории Востока, и из средневековья, и из нового вре­мени, и из жизни России.

В том же IV в. до н. э„ т. е. в пору творчества и Платона, и Аристо­теля, в Древнем Китае создается один из наиболее известных трактатов

* См.: Платон. Собр. соч. Т. 4. С. 62. ** Там же. С. 141.

*** См.: Аристотель. Соч. Т. 4. С. 55, 56, 57, 74. **** См. там же. С. 386. ***** Там же. С. 376.

* Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 508—509, ** Гумплович Л. Общее учение о государстве. Спб., 1910. С. 465. *** Там же. С. 464—165.

**** К примеру, интересно заново проанализировать эти проблемы у Геге­ля в "Философии духа" (М.: Мысль, 1977. С. 376—381); у Б. Рассела в "Истории западной философии" (Новосибирск, 1994. Т. 1. С. 116—125; 186—195); у Б. Н. Чичерина в "Истории политических учений" (1869—1902) или даже в "Истории политических и правовых учений" (Учебник для вузов. Под общ. ред. В. С. Нер-сесянца. М., 1995. С. 51—63 и др.).

Востока о власти — "Книга правителя области Шан". Естественно, что понятие "политика" не применялось еще в те времена в Китае. В цент­ре внимания была власть. А в самом трактате, почитаемом и поныне, отмечалось: "Порядок в государстве достигается тремя путями: зако­ном, доверием, властью. Закон — это то, чего сообща придерживаются правитель и сановники. Доверие — это то, что сообща устанавливают правитель и сановники. Власть — это то, чем распоряжается один пра­витель"*.

Наконец, в том же самом IV в. до н.э., на этот раз в Древней Индии, создан трактат "Артхашастра, или Наука политики" (о политике гово­рится в русском переводе с санскрита. Другое название книги — "Нау­ка о государственном устройстве")**. Эта своего рода энциклопедия ла­конично повествует о жизни страны в давно минувшую эпоху. В центре внимания здесь тоже стоит не политика, а власть (государственное уп­равление). Трактат особо выделяет четыре главные области знания, именуя их науками: "философия, учение о трех ведах, учение о хозяйст­ве, учение о государственном управлении"***. В книге подчеркивается, что "основными элементами государства являются: государь, министр, сельская местность, укрепленные города, казна, войско и союзни­ки"****, и дается яркая характеристика идеала государя, его определя­ющих качеств как властителя. При этом прежде всего отмечается, что государь должен быть "в высшей степени энергичным, не имеющим обыкновения медлить, господином своих вассалов, с сильной волей, не имеющим в своем окружении лиц негодных..."*****. Далее определя­ются вопросы практической деятельности и материального содержания государственных служащих.

Перешагнем мысленно через пару тысячелетий и обратимся к суж­дениям о власти и о науке власти некоторых выдающихся мыслителей XVII—XVIII вв.

Английский философ Томас Гоббс (1588—1679) в рамках своей фи­лософской доктрины особо выделял проблематику власти, науку о вла­сти. Широко известно его произведение "Левиафан, или Материя, фор­ма и власть государства церковного и гражданского" (впервые издано в Лондоне в 1651 году). Но ему предшествовал труд "О гражданине" (из­дан в Париже в 1642 году). Мы выделяем его не только потому, что в нем содержится раздел "Власть", но прежде всего потому, что Гоббс уже в "Предисловии" начинает рассуждать о тайнах власти и практиче­ски о науке о власти.

Гоббс отмечает, что этой гражданской наукой "первым заинте­ресовался Сократ, когда она еще только зарождалась и лишь час­тично, как бы сквозь облака, просвечивала в управлении государст­вом, и так отдался ей, что, оставив все прочие разделы философии, только ее одну почитал достойной своего таланта. А за ним обрати­лись к ней Платон, Аристотель, Цицерон и прочие философы, как греческие, так и латинские, и вот уже не только все философы во всем мире, но и просто досужие люди стали заниматься ею..."******.

И далее Гоббс утверждает: "...следуя суждению мудрых людей, из всех наук наиболее уважаемой, конечно, оказывается та, которая важна для государей и других людей, управляющих родом человече­ским"*. По мнению Гоббса, "правильное обучение граждан науке о государстве необходимо для сохранения мира"**, а "все обязанности правителей можно выразить одной фразой: благо народа — высший закон"***.

Как видим, уже с позиций XVII века многое виделось полнее и глуб­же, чем порой сегодня, в канун XXI века.

Обратимся к другому известному английскому философу — Дж. Локку (1632—1704). Его традиционно характеризуют как основопо­ложника эмпирической теории познания нового времени. Нас же в первую очередь интересуют его взгляды на власть. Здесь наиболее показателен изданный в 1988 году в Москве 3-й том его сочине­нии****. В нем впервые на русском языке публикуются: "Опыт о ве­ротерпимости", "Первый трактат о правлении", "Мысли о том, что читать и изучать джентльмену", "Опыты о законе природы". Отметим важные для нашего анализа три момента. Первое. Локк глубоко, осмысленно, целеустремленно, обстоя­тельно анализирует проблемы власти. Наиболее показателен в этом отношении труд "Два трактата о правлении" (1690)*****. Обычно при его рассмотрении правоведы обращают все внимание на проб­лематику устройства государства. Но это труд прежде всего о прав­лении, т. е. о самой власти, и о совокупности знаний (науке) о вла­сти.

Вот некоторые характерные высказывания мыслителя: "...нельзя причинить больше вреда государю и народу, чем рас­пространением неправильных понятий о правлении..."******; "...уместно дать определение того, что я считаю политической вла­стью, с тем чтобы власть должностного лица над частным можно было отличить от власти отца над своими детьми, от власти хозя­ина над своими слугами, от власти мужа над своей женой и от вла­сти господина над своим рабом. Хотя все эти виды власти иногда оказываются в руках одного человека, однако если его рассматри­вать с точки зрения этих различных отношений, то это может по­мочь нам отличить один вид власти от другого и показать разницу между правителем государства, отцом семейства и капитаном гале­ры"*******;

Наконец, отметим идею Локка собственно о науке о власти ("наука о видах правления"), сформулированную в труде "Мысли о том, что чи­тать и изучать джентльмену": "...кто желает быть сведущим во всем, должен познакомиться с объектами всех наук. Но для джентльмена, чье призвание — в служении отечеству... более всего подобает заниматься вопросами нравственными и политическими. Итак, к его призванию са­мым непосредственным образом относятся науки о добродетелях и по-

* Книга правителя области Шан. 2-е изд., доп. М.: Ладомир, 1993. С. 196. ** См.: Артхашастра, или Наука политики. М.: Ладомир; Наука, 1993. С. 5. *** Там же. С. 16. **** Там же. С. 284. ***** Там же. ****** Гоббс Т. Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1989. Т. 1. С. 275.

* Гоббс Т. Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1989. Т. 1. С. 276. ** Там же. С. 400. *** Там же. С. 401.

**** Локк Дж. Соч.: В 3 т. М.: Мысль, 1988. Т. 3. ***** Там же. С. 135—406. ****** Там же. С. 138. ******* Там же. С. 263.

роках, о гражданском обществе и видах правления, а также право и ис­тория"*.

Второе. Объективным показателем того, сколь много внимания Локк уделял вопросам власти, т. е. "науке о правлении", может служить приведенный составителем рассматриваемого 3-го тома А. Л. Субботи­ным "Предметный указатель". Вот как выглядит в нем рубрика "Власть" (без указания страниц тома). Мы видим, насколько широк круг ее понятий, сделавший бы честь любому современному исследова­телю науки о власти**: "Власть: — виды — первоисточник — пределы —цель

— абсолютная (неограниченная) — деспотическая — божественная (бога) — высшая (более высокая) — гражданская (человеческая) — естественная (природная) — монархическая — ограниченная — отцовская (отца) — патриархальная — политическая — родительская — справедливая и несправедливая

— суверенная (верховная власть, владычество, господство) — тираническая — господина над рабом — должностного лица

— мужа над женой (Адама над Евой, супружеская) — правителя (правительственная, государственная) — в государстве: законодательная объем исполнительная федеративная соподчинение властей — хозяина над слугами — над жизнью и смертью другого — над собственной жизнью".

Вот как обстоятельно и разумно (и это с позиций XVII века) представлена у Локка проблема власти. Воистину уже одно такое пе­речисление может побудить вдумчивого человека к изысканиям, по­зволяющим логично выстроить систему представлений о власти и ее видах.

Добавим, что все это обогащается множеством других рубрик, т. е. рассмотренных Локком проблем: Авторитет, Безопасность, Благо, Бог, Воля, Государство, Демократия, Закон, Законодатель, Империя, Мо-

* ЛоккДж. Соч.: В 3 т./ Пер. с англ. и лат. М.: Мысль, 1988. Т. 3. С. 609. ** Там же. С. 657.

цархия, Правитель, Правительство, Правление, Право, Теократия, Че­ловек, Человечество и т. д. А мы в конце XX — накануне XXI века все еще пребываем в раздумьях: есть ли такая наука, как наука о власти (кратология)? Максимум, на что мы пока решились, — это открыть для себя политологию и в нее раздельчиком в учебниках ввести политиче­скую (а почему не государственную?) власть.

Мы начинали эту часть рассуждений в нашей книге с сопоставления политики и власти, политологии и кратологии и уяснения их взаимосвя­зи. Попробуем и здесь посоветоваться с Локком. Это третий момент, о котором хотелось бы сказать в связи с рассматриваемым томом его сочи­нений.

О восприятии данного тома его составителем, переводчиками, реда­кторами, редколлегией свидетельствует любопытный факт. Если все содержание тома переполнено мыслями о власти, то о политике в нем говорится крайне редко, и то, возможно, в силу своеобразного воспри­ятия и известного осовременивания самой лексики. Что же касается предметного указателя к рассматриваемому 3-му тому, то в нем рубри­ка "Политика" вообще отсутствует. Вот так сама власть как суперфе­номен заслонила богатством своей проблематики тему вырабатывае­мой и определяемой ею политики, высветила функциональную подчи­ненность политики, ее зависимый характер.

Это — весьма убедительные, идущие из глубин истории аргументы в пользу необходимости коренного поворота внимания к проблематике науки о власти и к осознанию хотя и важности, но обусловленности по­литики, производности и зависимости проблем политики от фунда­ментального феномена человеческого сообщества —власти, я в связи с этим и от науки о власти, от кратологии, разрабатываемой и отстаиваемой автором.

Этот факт органично вписывается в общий комплекс доказательств необходимости выделения, в конце концов, науки о власти как само­стоятельной науки.