§ 15. Государственный строй Римской империи

Кризис республики

и становление

монархии

С конца II в. до н. э. Римская республи­ка вступила в исторический период об­щественно-политических кризисов и военных конфликтов. Борьба за землю, которую постоянно — то легальными способами, то путем восста­ний — вели беднейшие слои римской общины, приняла крайние фор­мы открытого конфликта плебейских магистратур с патрицианским Сенатом. Благодаря агрессивной военной политике, делавшей из римского полиса средиземноморскую державу-империю, в Италии резко возросло количество рабов, занятых в частных хозяйствах и на общественных работах. Это привело к почти постоянным восстаниям рабов, крупнейшие из которых — Первое и Второе сицилийские вос­стания, восстание Спартака — едва не сокрушили военную и госу­дарственную машину Рима. В начале I в. до н. э. между Римом и прежде союзными жителями большинства областей Италии разра­зился конфликт в виде многолетней Союзнической войны (91-88 гг.), одним из результатов которой стало предоставление италикам прав римского гражданства, хотя с сохранением поли­тического доминирования римлян. Наконец, итогом постоянно нара­ставших в своих проявлениях социальных противоречий внутри рим­ского полиса стало размежевание на своего рода политические дви­жения —партии оптиматов (выражавших интересы богатых и аристократически-республиканских слоев) и популяров (объе­динивших недовольных из новых легионеров, офицерства и люмпен­изирующегося плебса). Противоречия и борьба между этими партия­ми были настолько сильны, что привели к почти постоянным, сме­нявшим одна другую гражданским войнам в Риме, которыми, в свою

* Цицерон. О государстве. I. XLV.69.

>чередь, не замедляли всякий раз воспользоваться в личных интере-i;ix удачливые полководцы, военные вожди либо политики, исполь-ювавшие ситуацию для утверждения личной власти.

Разнородные конфликты и социальные противоречия, осложнен­ные не очень удачными для Рима внешними войнами, создали каче­ственно новую государственно-политическую ситуацию: государст­венная организация республики обнаружила свое несоответствие времени и главенствующим общественным настроениям, и Рим стал решительно двигаться в направлении к военной монархии эллинистического типа, с классическими образцами ко­торой соприкоснулся в ходе восточных завоеваний. Несколько исто­рических факторов способствовали этому движению.

Во-первых,  государственная  организация республики сохраня­ла — в институтах магистратур, порой с очень значительными вла­стными полномочиями — политическую возможность установления единоличной власти; как только реально слабела деятельность на­родных собраний (а это было естественно в многосоттысячной общи­не), магистраты, опираясь на народное недовольство властью ари­стократии — Сената, начинали доминировать в государстве. Во-вто­рых, непрестанные войны, вызванный ими рост армии, превращение се с начала I в. до н. э. в практически постоянную, обогащавшуюся за счет войн, выдвигал видных полководцев в политические лидеры; а управление подчиненными провинциями давало им реальные воз­можности укрепления личной власти; военное руководство превра­тилось в самостоятельный государственный институт, едва ли не бо­лее важный, чем многие другие. В-третьих, Рим становился огром­ной державой — даже не средиземноморского, а уже мирового мас­штаба, и власть в такой империи   уже по природе своей (в усло­виях античного общества) не могла быть построена иначе, чем на монархических началах. Кроме того, за годы войн и кризисов резко обозначилось социальное расслоение римского народа: формирова­лись крупные земельные владения — латифундии,   огромные состояния, дававшие возможность вести иной образ жизни (то, что позднее римские же историки назовут «падением нравов», выделяя чуть ли не как главную причину заката республиканской системы), а с другой стороны — массы люмпенизированного плебса, живущего в   значительной  степени  за  счет  государственных  раздач  хлеба (только в Риме в сер. I в. до н. э. таких было 320 тысяч!). Социаль­ная база старой республики была подорвана, и рост частных рабо­владельческих хозяйств стал плодотворным социальным фоном для политической эволюции власти.

Главнейшим показателем кризиса республиканской организации стало формирование в I в. до н. э. института военно-политической диктатуры одного лица, которая стала в Риме почти постоянным институтом. Исторически первым этапом новой власти была дик­татура Су-ллы (82 — 79 гг. до н. э .), видного воена-

154

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

ХЗДЕЛП

155

:нно-политический уклад, вариант эллинистической монархии, по­учил название принципата. Такой строй сохранился в Римской 1 мперии примерно до конца III в.

пальника и лидера оптиматов. Для выхода из кризиса Сенат предо­ставил Сулле исключительные полномочия «для написания законов и установления республики» в виде диктаторской власти. Однако это уже не была прежняя диктатура: Сулла получал диктаторство пожизненно, а кроме того, специальным законом (проведенным ин-террексом) получил полную власть в отношении римских граждан. При Сулле были сокращены полномочия народных трибунов, изме­нены сферы деятельности некоторых магистратов. Аграрный закон, а также отпуск на волю 10 тыс. рабов репрессированных граждан с дарованием им прав римского гражданства, создали новую социаль­ную базу для диктатуры. Вошли в практику расправы над граждана­ми и конфискации их имущества без судов, по спискам, составлен­ным диктатором (т. н. проскрипции). Хотя политически дея­тельность Суллы была подчинена идее аристократического консер­ватизма, реально именно она сформировала новую власть.

Вторым этапом была военная диктатура Юлия Цеза­ря (45-44 гг. до н. э.). После развязанной им гражданской войны, в которой Цезарь, опираясь на верное ему войско, одержал победу, провозглашенный императором, Цезарь сосредоточил в од­них руках наиболее значительные магистратуры: бессрочное дикта­торство, пожизненную власть трибуна, цензорские полномочия, со­хранив еще и права великого жреца-понтифика. Одновременно ре­ально сократились полномочия Сената, деятельность народных со­браний. Проведенная Цезарем аграрная реформа, согласно которой общественный фонд был практически переведен на положение ин­дивидуальной собственности, сформировала большое число сторон­ников новой власти. После убийства Цезаря, организованного яры­ми республиканцами, старый порядок окончательно расшатался. Необходимость скорейшего выхода из внутренних смут стимулиро­вала передачу всей возможной власти одному из духовных наслед­ников Цезаря — Октавиану Августу. Правление Октавиа-на Августа (30 г. до н. э. — 14 г. н. э.) стало завершающим этапом становления нового строя. Формально все учреждения и ма"-гистраты старой республики сохранились, но их полномочия меня­лись, а главное — важнейшие сосредоточились в одних руках. Сам Август последовательно закрепил за собой звания императора (29 г.), первого сенатора — принцепса (28 г.), трибунскую власть (23 г.), должность консула (19 г.), проконсула провинций (23 г.), цензо-; ра (12 г. до н. э.), верховного понтифика (13 г. до н. э.). Власть СЫ ната стала полностью зависеть от прерогатив принцепса, о народЧ ных собраниях только вспоминали. Активная законодательная дея-f тельность Августа (присвоенный в 27 г. титул «благословенного^, стал наследственным), внешне направленная на сохранение патри-< архального уклада и нравов «строгой республики», способствовала! , созданию и нового правового уклада будущей империи. Сложив­шийся в результате диктатуры и преобразований Августа государст-

Государственная организация принципата

Государственный строй принципата представлял переходный тип — своего рода диархию, двоевластие.

Власть была юридически и фактически поделена между и м п е р а -тором-принцепсом (полномочия и роль в государстве кото-[юго возрастали от десятилетия к десятилетию) и республи­канскими учреждениями — Сенатом и народными со­браниями (полномочия и деятельность которых постепенно сокра­щались). Номинально все республиканские институты продолжали существовать, но их взаимоотношения и правовой статус настолько изменились, что облик нового строя определялся уже не ими.

1. Основные государственные полномочия были в руках императора (принцепса, августа). Эти полномочия были совокупностью важнейших старых республикан­ских магистратур, но некоторые были заново сконструированы в правовом отношении. Императору принадлежали трибунская власть (хотя и Август, и его ближайшие преемники были в основ­ном патриции), проконсульская власть над провинциями (военная, гражданская и юрисдикция), права главного понтифика. В качестве princepsa (первого сенатора) он определял ход обсуждений в Сена­те. На него были возложены специальные управленческие функции по Риму (обеспечение продовольствием и т. д., хлебные раздачи). Со временем во власти принцепса сконцентрировались права, кото­рые ранее вообще не были принадлежностью определенных инсти­тутов: право войны и мира, основания римских колоний, выдвиже­ния кандидатов на выборы должностных лиц. Как обладающий осо­бой властью — auctoritas, император единолично мог даровать пра­ва гражданства, по сути, действуя помимо законов. В конце I в. к правам императора были прибавлены цензорские полномочия, он стал «постоянным цензором» (невыборным), надзирателем нравов граждан.

Особа императора была признана священной и неприкосновен­ной; при Тиберии был издан специальный закон «о величии госу­дарства», согласно которому уважение величия римского народа пе­реносилось на принцепса. При Домициане был принят титул «Бога и Господина» в отношении императора. Он имел особый дом (на Па-латине), особый двор из прежних своих вольноотпущенников, при­чем полномочия их начали специализироваться и превращаться в государственные функции. Император располагал особой свитой из ликторов, носил специальную тогу, ему оказывались военные поче­сти вне города.

Специальные прерогативы и новый объем власти императора ос­новывались на цельном законе — lex de imperio, который Сенат из-

Ill ill Ik ill 111         Ill             Ill 111      Ill i III II  Ill III       

..* ,          • ,1,1. .,1111 ,illll.,lllllLllllllljl,,ll                              ,11. .1 illLHIILIU

156

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

1-АЗДЕЛ II

157

давал при восшествии нового принцепса. Согласно «закону о вла­сти» Веспасиана (I в.), император получал право заключать догово­ры с кем хочет, делать, что сочтет нужным «в интересах государст­ва, божественных и человеческих, а также частных дел»; приказан­ное императором «законно и обязательно, как если бы все это было сделано по приказанию народа или плебса». За выполнение приказа или распоряжения принцепса даже вопреки законам республики любые лица освобождались от ответственности — т. е. для указов императора признавалось безусловное правовое верховенство. Хотя вначале собственно законодательная власть не входила в полномо­чия императора.

Власть императора не была наследственной (это важнейшее, что ее отличает от классической монархии). Преемника определял, как правило, сам император, предоставляя ему отдельные права и полу­чая на это санкцию Сената. Потом Сенат только санкционировал в общей форме восшествие нового правителя и узаконивал власть че­рез «закон о власти».

2.             Институты   старой   республики   частью   ста­

ли   вырождаться, частью потеряли прежний статус. Народ­

ные собрания всех видов практически перестали созываться (впро­

чем, это характерно уже для сер. I в. до н. э.), их,полномочия пере­

шли к Сенату. Последние центуриатные комиции собирались по

вопросу законодательства в 96 г., по выборам магистратов — около

117 г. Сенат количественно вырос — до 600 членов, сенаторы на­

значались императором, причем некоторые должности были сами по

себе сенаторскими. При Августе Сенату был дан особый устав, со­

гласно которому упорядочивалась его государственная деятельность:

сенаторы обязывались собираться не менее двух раз в месяц, выска­

зывание принцепса определяло ход обсуждений. Между 30 и 70 гг.

Сенат потерял многие свои полномочия: внешнеполитические акты,

соблюдение порядка в городе; патриции составляли в Сенате уже не

более 12%, а значительная часть мест замещалась назначенцами

императора. Место законодательных актов заняли постепенно сена­

ту с-консульты, которые с конца II в. стали только воспроизведени­

ем предложений (oratio) императора. Из республиканских магистра­

тур большинство сохранилось только номинально: власть консулов

предельно сократилась, число их порой доходило до 25 за год (в 189

г.), трибуны лишились права возражений и veto, только преторы со­

хранили свое значение в сфере юрисдикции и управления провин­

циями; к концу II в. эдилы и трибуны перестали назначаться, сис­

тема прохождения магистратур упростилась.

3.             На место старых институтов стала формироваться система

монархического   управления. Уже при Августе начал

функционировать еженедельно заседавший Совет (consilium) из се­

наторов; ко II в. число членов в нем стабилизировалось, и решения

консилиума получали силу закона от имени Сената. Кроме этого,

при императоре действовали чрезвычайные комиссии, в которые вхо­дили, помимо сенаторов, администраторы двора, вольноотпущенники и другие лица по собственному усмотрению принцепса. При Клавдии (сер. I в.) начал формироваться чисто административный аппарат, никак не связанный с традицией республиканских магистратур: его составляли главным образом вольноотпущенники императора либо нанятые лица низших сословий. Несколько таких канцелярий стали постоянными: 1) для ведения корреспонденции, 2) для ответов на за­просы местных чиновников, 3) для предварительного рассмотрения судебных дел, поданных императору, 4) для подготовительных зако­нодательных работ; при Адриане (нач. II в.) было создано 5-е бюро — для объединенных политических дел. Руководить императорскими канцеляриями могли только лица всаднического сословия. Важней­шим должностным лицом нового порядка стал префект претория (со 2 г. до н. э.), которому вручалось командование войсками. Частные административные функции и поручения императора стали выпол­нять только им назначенные кураторы (по самым разным обществен­ным и государственным делам), легаты (представители на местах), прокураторы (финансовые представители вне Италии). Все они на­значались, как правило, из вольноотпущенников или даже неграж­дан Рима. В самом Риме перестроилось городское управление. Пол­ицейскую власть осуществлял префект города (с 26 гр, продовольст­венным делом ведал особый префект анноны (с 8 г.) , охраной горо­да — префект стражи (с 6 г.). При каждом из них функционировали исполнительные комиссии. При префекте стражи созданы были под его началом 7 когорт по 1 200 полицейских, а город разбит на 14 ад­министративных кварталов. Вся организация новой администрации строилась на началах строгой персональной назначаемости и подчи­ненности снизу вверх, члены администрации лишались каких-либо сословных привилегий и были представителями новой военной бюрократии — опоры империи.

Переход к новым формам монархии

К концу II в. Римская империя достиг­ла зенита своего могущества в новых условиях. Территориально государство разрослось почти до пределов, за которыми начинается потеря ре­альной управляемости и фактически единой государственности. По­стоянные военные походы и продолжение завоеваний с необходимо­стью вывели на первое место в государственной организации армию и нужды ее обеспечения; это способствовало возрастанию централи-заторских устремлений в управлении. Финансовое ограбление про­винций и присоединенных областей создало совершенно новую со­циальную ситуацию внутри самого Рима, превратившегося в своего рода мегаполис античного мира. Значительно вырос слой «новой

* В связи с основными своими обязанностями этот префект ведал и делами имущест­венных конфискаций, столь существенными для власти.

ill             iiiiiliiiiiii   i               i               liiiiiiij       и,;.),

158

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

(ДЕЛ II

159

знати», связанной только с управлением государством и обогащав­шейся за этот счет. Начинавшееся обособление областей и провин­ций (очевидное к исходу III в.) порождало весьма существенные со­циальные противоречия: между населением муниципальных городов и римлянами, между имущими слоями и разоряющимися. Эти про­тиворечия принимали иногда критические формы, в частности стали фоном очередной гражданской войны в империи, разразившейся в самом конце II в. После нее к власти пришла династия императо­ров, ставленников армии, — Северов. С их правлением в империи утвердился правовой порядок престолонаследия. После затяжного общественно-политического кризиса в середине III в. стало очевид­ным, что даже остатки республиканского строя превратились в не­нужные для государства архаизмы. Важным новым фактором эво­люции государственного уклада империи стало распространявшееся со II в. по империи христианство с его идеями всемирной монархии и новой, особой по облику государственной власти. (Хотя немало римских императоров до III в. посвящали свои, усилия гонениям на первых христиан и даже глобальному террору в их отношении.)

Наиболее важные исторические шаги в эволюции государствен­ного строя империи связаны с правлением императоров Диоклетиа­на и Константина. В правление Диоклетиана (284-305 гг.) были проведены военные, административные и территориальные рефор­мы, придавшие империи новый облик и значительно усилившие центральную императорскую власть. В особенности существенной была территориально-политическая реформа:им­перия, без какого-либо огляда на традиции, была поделена на 4 об­ласти с собственной политической властью, замыкавшейся только на императоре; старая Италия вместе с Римом также была включе­на в единую структуру державы — после этого существование соб­ственных особых в ней магистратур практически утеряло смысл. Началось отделение гражданского управления от военного, харак­терное для завершенных монархических укладов государства.

В правление императора Константина (306-337 гг.) завершилось преобразование государственного уклада империи в новую монар^ хию. Империя окончательно преобразовалась территориально, раз­делившись на две части — Западную и Восточную; столица из Рима была перенесена в малоазиатский город Византии, названный вско­ре Константинополем. Управление государством стало основываться только на организации, порожденной императорским двором и слу­жилой бюрократией. В 313 г. Миланским эдиктом (по предыдущей столице империи) христианство получило официальное признание в государстве, а с 337 г. стало государственной религией; это внесло новую политическую идею в действия власти: служение не людям, а Богу.

Новый вариант установившейся в империи монархии получил название домината (dominus — господин). Это была практически

«чистая» монархическая государственность, близкая эллинистиче­ским государствам, но и в значительной степени новая, по-своему организованная и управляемая. Характерный для домината строй стал последним (III — V вв.) этапом эволюции античной римской государственности.

Система управления при доминате

Новая монархия отличалась прежде всего новым представлением о содер­жании власти и полномочиях властите­ля. Монарх получил новый титул — Dominus Noster (Государь наш), были отставлены как ненужные (при имп. Феодосии) звания трибуна, понтифика, прокуратора. Используя идею «перенесенного суверенитета» («т. к. это римский народ предоставил правителю все свои права и полномочия в акте передачи власти»), монарх стал во главе всех священных и государственных дел империи, его решения стали признаваться безусловными и неукоснительными законами, равными законам «древнего права». Причем утвердившийся в праве принцип преимущества более позднего закона перед ранними поста­вил императорские постановления (constitutia) в ранг определяю­щих источников права. Особое положение этих постановлений под­черкивалось еще и тем, что по своему содержанию решения монар­ха не были связаны никакими границами: «Что угодно принцепсу, имеет силу закона...» Император считался верховным судьей и глав­нокомандующим армией.

Прежний Сенат был практически отстранен от дел, а звание се­натора осталось только как почетное обозначение привилегирован­ного сословия. Осталось почетное наименование консулов — но они уже только назначались императором и были своего рода традици­онными управителями, выполняющими поручения монарха. Пол­ностью — даже формально — исчезло из государст­венного уклада начало выборности должност­ных л и ц .

Все нити государственного управления сосредоточились в цент­ральной и территориальной администрации. Центральный уровень был представлен императорским советом и ведомственными канце­ляриями. Императорский, или Государственный Совет (consistorium) состоял из лиц, персонально назначенных императо­ром: они принадлежали только к двум наиболее богатым классам империи. В состав Совета обязательно входили и главные админист­раторы — министры. К IV в. появились специальные должности 4-х министров: 1) священного дворца, в ведении которого были законо­дательство и судебный надзор; 2) гофмаршал, или министр чинов­ников, в ведении которого была внутренняя безопасность, диплома­тические сношения, а также почтовое дело; под его началом была сеть особых агентов — «любопытствующих»; 3) управляю­щий «священными щедротами», т. е. государственными финансами; ранее раздельные казна императора — fiscus — и хранилище ре-

160

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

раздел и

161

ивный организм империи, превращая его в малопродуктивную часть i осударственной организации. В этих условиях на более значимое место выходило провинциальное и военное управление.

спублики — erarium — слились воедино; 4) управляющий собствен ными имениями и имуществами императора. Сохранились прежние 5 канцелярий императорского управления — во главе их стал об­щий начальник — викарий. При Константине появилась (по во­сточному образцу) должность высшего правителя гражданских дел — капеллана; он же стал считаться первоприсутствующим в Го­сударственном Совете. Помимо этого, возникла система должностей среднего звена — комитатов. Постепенно они стали специали­зироваться на лиц: а) сопровождающих императора, б) занятых ох­раной дворца, в) гражданских управителей, г) занятых частными делами монарха, д) руководителей внутренней армии.

Территориальную администрацию представляли   префекты претория   — с 293 г. их стало четверо. Префекты обладали в главном военной властью и высшей юрисдикцией, для ведения граж­данских дел при них возникла должность территориального вика­рия.   В провинциях, округах сложилась своя администрация.

С начала III в. с распространением христианства, частичным, а затем и полным его огосударствлением, стала укрепляться новая система церковного управления. Глава римского цер­ковного округа — епископ — с III в. начал предъявлять претензии на главенство во всей христианской церкви — в V в. ему был присвоен титул папы; в сер. V в. римские епископы добились от императора подчинения их суду в церковных и духовных делах епископов импе­рии. В конце IV — начале V в. появился церковный чин патриар­ха—с разделением империи на Восточную и Западную несколько восточных патриархов стали полностью независимыми. Сфера цер­ковного управления и юрисдикции постепенно начала расширяться, захватывая многие вопросы, ранее подверженные гражданскому су­ду, различные категории и нецерковного населения.

В последние века Римской империи, особенно в Восточной импе­рии, в государственной администрации оформилась значительная прослойка профессиональных управленцев — бюрократии, ко­торые замкнулись в своеобразную систему, подконтрольную только императору. Все чиновники империи (кроме самых низших) состав­ляли сословие — Dignitates — и принадлежали к одному из трех ран­гов: «славнейших», «почтенных» или «знаменитых»; «знаменитые» считались вышестоящими по отношению к другим и подчинялись только императору. В целом чиновники подразделялись на сословия придворных, военных или гражданских чинов. В каждом ранге уста­навливалась законом своя квота чинов (например, для «славнейших» в 100 официалов). Чиновники получали на год государственный па­тент на чин и должность, который мог быть продлен, а мог быть от­нят. Такая внешне жесткая организация моментально породила из­вечных спутников бюрократии: желание во что бы то ни стало удер­жать свою должность и бесконечные самодовлеющие интриги в борь­бе за ранги и должности; это понемногу стало отравлять администра-

Провинциальная организация империи

Особая  система  местного,   провинци­ального  управления   стала  формиро­ваться в Римской империи еще в пери­од республики. При монархии она стала существенной частью госу­дарственной организации, и даже одним из факторов, способство­вавших становлению монархической государственности.

Первые провинции будущей империи были образованы в ходе войн за овладение Италией: в 226 г. до н. э. для управления Сици­лией и, отдельно, Сардинией и Корсикой впервые были избраны два особых претора; несколько позднее — еще два претора для но-иозавоеванных провинций в Испании. Преторам принадлежало во­енное командование армией в провинции, право общего управления и, на основе власти imperium, юрисдикция. Правители провинций получали название пропреторов или проконсулов, что означало предоставление им в принципе власти, соответствующей аналогичным римским магистратурам. В 191 г. до н. э. и сама Ита­лия была поставлена в ранг провинции для проконсульского управ­ления.

В период поздней республики верховное управление принадле­жало Сенату: он определял туда необходимые войска, выделял суб­венции на управление провинцией. Пропретор или проконсул изби­рались из, как правило, бывших магистратов того же ранга. Назна­чались они обычно на один год, но нередки были продления их пол­номочий, так что реально они исполняли обязанности правителей по 3, 5 или 7 лет. При назначении преемника правитель обязан был покинуть провинцию в течение 30 дней. Главным правилом его уп­равления был запрет на пересечение границ провинции, в особенно­сти во главе войск — это рассматривалось как тяжкое преступление против величия римского народа.

Магистрат в провинции обладал и военной, и административной, и судебной властью. Вокруг него складывался свой аппарат управле­ния, в котором главным лицом был квестор, заведовавший фи­нансовой частью. Один из важнейших не только политических, но и административно-правовых принципов управления провинциями выражался в известном лозунге «разделяй и властвуй» («divide et impera»). Состоял он в том, что территория провинции и ее населе­ние, даже покорившись Риму, не находились в совершенно равном положении: одни включались в категорию «союзных» и получали право участвовать в военных операциях римской армии, другие по­лучали права городских муниципий, где сохранялись права самоуп­равления, третьи приобретали разные привилегии как особые общи­ны. Завоеванная земля провинций объявлялась собственностью рим­ского народа — ager publicus. Часть ее могли получать римские

162

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

163

граждане, часть раздавалась на условиях выплаты особой подати в наследственное пользование, часть возвращалась прежним владель­цам, но уже на условиях выплаты сбора.

В период принципата система управления провинциями специа­лизировалась и приобрела иной облик. Все провинции разделялись на два условных класса: императорские (под предлогом того, что в них продолжались военные действия, «незамиренные») и сенатор­ские. В императорские правителей назначал лично император в ка­честве своих слуг или специальных посланцев, опираясь на имевши­еся у него общие полномочия проконсула. Эти посланцы носили ти­тул легатов либо прокураторов ; последние были финан­совыми агентами казны. Назначались они, как правило, из импера­торских вольноотпущенников и были орудием укрепления власти принцепса на местах. Сенатские управлялись по-прежнему прокон­сулами и пропреторами, выбираемыми из числа сенаторов; только в Египте ставился наместник из всаднического сословия. Законами Августа на правителей провинций были наложены дополнительные ограничения: им запрещалось жениться на местных, не разрешалось брать с собой своих жен.

В период домината в управлении провинциями существенно воз­росла роль префектов претория — они были практически на положении вице-императоров в своих областях. Префекты распо­лагали собственной администрацией, издавали собственные эдикты-распоряжения, имевшие правовое значение. К концу III в. число провинций было значительно увеличено: с прежних 48 до 120. Меж­ду провинциями исчезло различие императорских и сенатских: все они управлялись легатами или прокураторами, назначенными мо­нархом и Сенату совершенно неподконтрольными. Провинции груп­пировались в 12 округов — диоцезов, во главе которых были свои учреждения — консистории. Военные и гражданские полномочия по-прежнему принадлежали разным ветвям управления.

Возрастание роли императора в управлении провинциями, его непосредственное влияние на администрацию провинций (а тем са­мым и обогащение казны принцепса, сплочение в администрации обширного слоя новых людей) было одним из важных факторов ста­новления новой монархии в Римской империи.

Другим таким фактором, который единоличные правители и со­здавали сами, и одновременно использовали для своей власти, была эволюция военной организации Рима.

Военная организация империи

Военная организация Римской респуб­лики основывалась на принципе обяза­тельной и всеобщей воинской повинно­сти граждан (см.§ 14). Право служить в армии — и, следовательно, возможность рассчитывать на долю военной добычи, земельные на­делы — составляло даже почетное право гражданина. Такое строе­ние армии было одной из важных гарантий подчиненности легионов

юдным органам власти и магистратам, гарантией неразрывности (ии и римской общины.

На рубеже II-I вв. до н. э. в организации римской армии произо-л первый важный сдвиг. После Союзнических войн и предостав-шя прав гражданства большинству населения Италии союзники пучили право служить в легионах наравне с римлянами, и скоро пни уже стали составлять до 2/3 всех легионов. Количественный (хкт могущих служить в армии привел к постепенной замене обяза-и-льной службы добровольной — на основе вербовки, которую осу­ществляли специальные надсмотрщики. Особую часть армии стали составлять вспомогательные войска, набранные из провинций вне Италии. В результате реформы Гая Мария (107 г. до н. э.), вызван­ной в том числе затруднениями с набором в основные легионы, в римскую армию стали брать всех желающих (граждан и неграждан, • том числе несостоятельных и рабов); старые цензовые принципы отошли в прошлое. Войскам стали выплачивать повышенное и регу­лярное жалованье, перешли на государственное снабжение оружием и снаряжением. Хотя формально воинская повинность не была от­менена, реально произошел переход к постоянной армии.

Окончательно переход к профессиональной армии осуществился в период принципата. В легионы набирали добровольцев из числа лю­бых жителей империи, граждан и неграждан. За службу, помимо обычного жалованья и наград, ветеранам выдавали земельные участ­ки в провинциях. Для профессиональной армии тем самым полково­дец, глава армии (особенно удачливый и щедрый) стал представлять большую ценность, чем, собственно, подчинение государственным органам власти. Это способствовало становлению режима личной власти и в конце концов военной монархии. Кроме того, при Августе армия в целом разделилась на территориальную (легионы в провин­циях) и внутреннюю. Ядро последней составили специально набран­ные — уже, как правило, из неримлян — 9 тысячных отрядов и кон­ная гвардия — так называемая cohors pretoria, или преториан-ц ы. Эти отборные части, подчиненные офицерам-римлянам и лично императору, стали основной опорой его власти, влияя подчас и на политические решения и на судьбу наследников императора.

При императоре Септимие Севере (II в.) преторианцы еще боль­ше оторвались от государственной организации и римского населе­ния. В них перестали набирать италийцев, в офицерские должности центурионов был открыт путь выдвиженцам из провинций. Солда­там разрешили вступать в брак и жить с семьей вне лагеря. Значи­тельно увеличилось жалованье легионерам, многие офицеры облада­ли теперь значительными состояниями, образовывали особые клубы, коллегии, которые служили сплочению армии только вокруг выгод­ных, «солдатских императоров».

Очевидно, что такая армия не могла быть значительной по раз­мерам и обеспечивать новые политические и военные задачи импе-

164

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

РАЗДЕЛ II

165

рии. При Диоклетиане вводится рекрутский набор воинов с латифундистов, на службу в римскую армию начали регулярно привлекать варваров-наемников. Это способствовало, с одной сторо­ны, примирению с пограничными народами и полугосударствами, а с другой —, размыванию военно-политического единства империи. Армия становилась совершенно самостоятельной силой, организация и действия которой все более отдалялись от государственной адми­нистрации.

В начале IV в. организация армии еще более изменилась в сторо­ну возрастания роли наемников-неримлян. Незначительную часть армии (всего насчитывавшей с III в. до 72 легионов и 600 тыс. сол­дат) составляли граждане империи. Большинство было наемниками из союзных народов (так называемых федералов) или из полусво­бодного населения. Варваризация армия привела к тому, что даже преторианские когорты, личная охрана императора были набраны из пришлого населения, не имевшего никакой привязанности, кроме наживы, к Риму и к задачам государства. Варвары стали составлять большинство офицерства и даже высших командиров. Многие легио­ны были построены уже в традициях организации не римской ар­мии, а согласно боевым навыкам союзных народов — главным обра­зом придунайских и германских племен. Нередки были случаи, ког­да такая армия предпочитала проявлять себя не в военных операци­ях, а в решении политических дел, низложении императоров. Уча­стие армии в дворцовых переворотах стало едва ли не важнейшим показателем общего политического кризиса Римской империи к V в.

Армия стала одним из ускорителей объективного распада Рим­ской империи. В конце IV в. (395 г.) полностью обособилась восточ­ная часть под именем Византии, положив начало собственной тыся­челетней государственности (см. § 40). Судьба западной части импе­рии с центром в Риме сложились иначе.

В начале V в. Римская империя стала испытывать постоянный натиск кочевых племен и германских народов с севера, подталкива­емых Великим переселением народов, всколыхнувшим в IV-V вв. Азию и Европу. Социальный кризис внутри самой империи, распад военной организации сделал Рим неспособным к реальному отпору новым силам. В 410 г. войско племени вестготов под водительством вождя Алариха разрушило город, власть в Западной империи пере­шла под контроль германских вождей. Столицей империи стал не­большой североитальянский город Равенна. Империя постепенно распадалась, под властью императоров оставались только Италия и часть галльских провинций. В 476 г. германский вождь Одоакр свер­гнул с престола последнего римского императора, которого, по странному капризу истории, тоже звали Ромулом. Западная Рим­ская империя и тысячелетняя государственность прекратили свое существование.